Реферат:
Исламская политическая и правовая культура и проблемы региональной безопасности в странах Северной Африки и Ближнего Востока
Исламская политическая и правовая культура, предопределяющая многие особенности современной ситуации в странах Северной Африки и Ближнего Востока, имеет отношение и к их безопасности. Прежде всего она может активно влиять на решение такой конкретной задачи, как противодействие международному терроризму, прибегающему к исламскому прикрытию.
Нам уже приходилось неоднократно писать о том, имеет ли исламская политико-правовая мысль достаточный потенциал для противостояния идеологии экстремизма и терроризма, выдвигающих исламские лозунги, и насколько успешно он может использоваться в борьбе с этой опасностью. Представляется, что основания для положительного ответа на поставленные вопросы есть. Во всяком случае как в традиционной, так и, особенно, в современной мусульманско-правовой науке отчетливо прослеживается линия на осуждение агрессии и насилия, неприятие любых действий, угрожающих анархией и распрями между мусульманами, наносящих ущерб исламу в целом. Другое дело, что сегодня от мусульманского сообщества требуются значительно более энергичные усилия по включению такой исламской аргументации в арсенал средств борьбы с экстремизмом.
Вместе с тем безопасность исламского мира зависит не только от результативности его непосредственного участия в противостоянии терроризму и радикализму, в том числе и на идейном исламском направлении, но не в последнюю очередь от решения некоторых стратегических проблем, напрямую связанных с его развитием в ближайшем будущем. Речь идет главным образом о перспективах глобализации в условиях исламского мира, а также об основных направлениях и формах его демократизации. Понятно, что исламское правоведение не может оставаться в стороне от этих принципиальных вопросов. Более того, от его позиции во многом зависит поиск ответов на них.
Современные мусульманские мыслители – политологи и юристы – по-разному оценивают глобализацию. Это понятно, если учесть, что в исламском мире данное явление понимается как повсеместное распространение или даже навязывание всем одинаковых стандартов не только в технологической, информационной и экономической областях, но и в сфере культуры, политики и права, включая основы построения и функционирования государственной власти и права человека. Такое восприятие глобализации вполне объяснимо, поскольку участие исламских стран в общемировых процессах не ограничивается торговлей, связью, информацией и даже естественно-техническим образованием, но неизбежно предполагает активное вторжение в жизнь мусульман новых для них культурных, нравственных и политических ориентиров, часто весьма далеких, если не сказать чуждых, традиционному мусульманскому обществу.
Конечно, отмеченные сферы жизни исламских стран реагируют на глобализацию по-разному. Некоторые из них могут воспринимать эти процессы и использовать их выгоды либо испытывать их негативное влияние независимо от других. Но полный разрыв между ними, естественно, невозможен. Когда экономика в целом, торговый обмен, связь, информация, имеющие первостепенное значение для самого существования современного мусульманского мира, развиваются по общемировым – а, значит, преимущественно западным – стандартам, политика, право и культура не могут оставаться наглухо закрытыми для них. Но уже достигнутые результаты и прогнозируемые перспективы глобализации в этих весьма различных ореалах оцениваются исламским сознанием – как научным, так и массовым – неодинаково. Причем ключевое значение здесь часто приобретают собственно исламские критерии.
Конечно, абсолютно противопоставлять по уровню готовности воспринимать глобализацию такие области, как экономика и политика, информация и культура, связь и образование, транспорт и этикет нельзя. Ведь в мусульманском мире сейчас трудно найти сферу общественных отношений, полностью свободную от действия исламских традиционных догм и правил. В то же время здесь практически не осталось областей, в которых бы не ощущалось влияние общемировых стандартов и глобализационных процессов. Пожалуй, лишь собственно религиозный культ, деятельность мечетей и традиционные исламские обряды составляют исключение, хотя и в этой сфере используются современные технологии. Все другие стороны жизни мусульманских стран отражают взаимовлияние и взаимодействие как традиционных исламских, так и общемировых подходов.
Например, в ряде государств экономика и торговые связи, ориентирующиеся в целом на западные стандарты, в то же время испытывают влияние исламских принципов, ограничивающих или даже запрещающих употребление алкоголя и свинины или отвергающих любые сделки ростовщического характера. Кроме того, здесь активно разрабатываются концепции исламской этики бизнеса, которые могут влиять на коммерческую практику.
Но в целом, конечно, в данной области заметно преобладают общемировые стандарты, особенно, если речь идет о торгово-экономических контактах мусульманских стран с остальным миром. Более того, когда мусульмане-бизнесмены ведут коммерческую деятельность за пределами исламского мира, они следуют принятым мировым правилам и не придерживаются многих исламских предписаний.
Принципиально важно то, что ключевые сектора экономики мусульманских стран – экспорт углеводородного сырья, других природных ресурсов или сельскохозяйственной продукции, – от которых напрямую зависит само их существование, функционируют практически полностью по общемировым – а, значит, западным – правилам. Исламские же постулаты привлекаются главным образом для обоснования защиты общегосударственных экономических интересов – например, национализации добычи нефти и природного газа, – да и то лишь в той мере, в которой они не сталкиваются с указанными стандартами, олицетворяющими глобализацию.
Показательно, что регулирующее коммерческую деятельность законодательство практически всех мусульманских стран, за исключением отдельных частных положений, построено по европейским моделям, что относится даже к Саудовской Аравии, правовая система которой в целом ориентируется на шариат. Другое дело, что такое законодательство интерпретируется как допустимое с позиций мусульманского права, поскольку прямо ему не противоречит, а в ряде случаев соответствует разработанным традиционным фикхом конструкциям. Кроме того, даже вынужденный отход от предписаний шариата (например, запрет ростовщичества) часто обосновывается мусульманско-правовыми аргументами – в частности, такими принципами фикха, как «Затруднение влечет облегчение», «Необходимость дозволяет запрещенное», «Из двух зол выбирается менее тяжкое».
В иных, прямо с экономикой не связанных областях жизни мусульманского мира взаимодействие общемировых тенденций и исламских традиций носит другой характер. Хотя и там легко обнаружить различные варианты отмеченного сочетания. Это хорошо видно на примере социально-культурной сферы, где влияние глобализации и общемировых стандартов нередко ограничивается внешней стороной – в частности, использованием современных технологий и форм в области искусства или работы СМИ, – а ее содержание остается по-прежнему преимущественно традиционным и в любом случае продолжает жестко лимитироваться исламскими религиозно-этическими рамками.
Правда, в этой же области обнаруживается и внешне противоположная тенденция, когда новая по содержанию и привнесенная извне практика облекается в традиционную исламскую форму. Например, в Кувейте, где университетская подготовка (во всяком случае по естественно-научным и техническим специальностям) содержательно ориентируется на международные (а значит – западные) стандарты, в конце 90-х годов минувшего столетия был принят закон, который, подтверждая исламскую этику, резко ограничил рамки общения между обучающимися в университете девушками и юношами. Раздельное обучение в школах является нормой в мусульманских странах, а во многих из них данный принцип распространяется и на высшее образование, которое по своему содержанию адаптируется к принятым на Западе критериям.
Показательна и бурно развивающаяся в последнее время область спорта, которая быстро превратилась в весьма заметную сторону общественной жизни мусульманских стран, демонстрирующую неожиданное на первый взгляд сочетание современных ценностей с приверженностью исламским традициям. Например, в 2005 г. в Иране прошла «исламиада» с участием женщин, которые соревновались в отсутствие мужчин-зрителей и в соответствующей исламским нормам спортивной одежде. Ранее в Саудовской Аравии состоялись исламские олимпийские игры, при проведении которых также строго соблюдались требования исламской этики.
Возможно, подобный опыт со временем затронет и содержание мусульманских традиций. Пока же в социально-культурной области, как и в сфере медицинских услуг, мировой опыт воспринимается в рамках установленных шариатом правил и только при условии их не нарушения. В качестве иллюстрации такого подхода сошлемся на символическое решение Академии исламского правоведения при ОИК, которое допускает искусственное оплодотворение только по аналогии с зачатием в браке – при соединении половых клеток супругов, поскольку иного легального способа наступления беременности шариат не допускает. Иными словами, если в экономике, как правило, следование исламским критериям поставлено в зависимость от применения общемировых стандартов, то в социально-культурной сфере, наоборот, восприятие последних допускается лишь при условии соблюдения шариатских границ.
Такое различие объясняется не в последнюю очередь тем, что рецепция мусульманским миром западных критериев в сфере экономики и торгового обмена носит во многом вынужденный характер и отражает необходимость обеспечить экономическую безопасность. Ради этого общенациональные государственные интересы берут верх над чисто религиозными соображениями. А социальная сфера отличается тем, что культурно-нравственная безопасность, наоборот, связывается с необходимостью бережного отношения к исламским традициям, их строгой охраны от любого внешнего разрушительного влияния.
На этом фоне политика, основы построения и функционирования механизма государственной власти – весьма специфическая область взаимодействия (сотрудничества и конкуренции) исламских начал и западных стандартов. С позиций мусульманско-правовой мысли, особенность этой сферы заключается в том, что традиционный фикх не предлагает детальных, точных и однозначных решений по большинству частных вопросов, а ограничивается формулированием самых общих ориентиров – например, совещательности, справедливости и равенства, – которые могут быть реализованы в разнообразных вариантах, в том числе и заимствованных. Причем претворение этих общих начал способно привести к весьма различным результатам. Так, со ссылкой на принцип совещательности нетрудно обосновать как назначение чисто консультативных советов, целиком подчиненных главе государства, так и формирование путем всеобщих выборов представительных органов, наделенных реальными законодательными полномочиями.
В наши дни мусульманско-правовые постулаты активно привлекаются для доказательства допустимости широкого обращения к западному опыту по таким ключевым вопросам, как парламентаризм, выборы, политический плюрализм, разделение властей и даже права человека. Конечно, восприятие мусульманскими странами мировых демократических принципов по этим направлениям, как правило, носит ограниченный характер и часто сводится к внешнему заимствованию западных аналогов. Но отсутствие в исламской правовой мысли конкретных жестких предписаний относительно устройства власти в принципе, с позиций самого шариата, открывает путь использованию мирового опыта политической демократии.
Характерно, что к шариату обращаются как сторонники такой рецепции, так и ее противники. Опыт последних лет подтверждает, что правящие круги мусульманских стран способны проводить политические реформы, находя им исламское обоснование. Вместе с тем вокруг этих изменений нередко разгораются жаркие споры по вопросу их соответствия шариатским требованиям. Показательным примером является полемика вокруг предоставления избирательных прав женщинам в Кувейте. Известно, как резко встречают исламские радикалы любые инициативы по либерализации правового статуса женщин – как в семейных отношениях, так и в политической области. В то же время они активно используют возможность пропагандировать свою шариатскую аргументацию с трибуны парламента, куда они избираются на основе законодательства, копирующего европейские образцы.
В целом по сравнению с экономикой область политики, с одной стороны, более избирательна в своем отношении к глобализации и не готова системно адаптироваться к западным стандартам (тем более, если при этом затрагиваются интересы правящих элит), а с другой, – в состоянии очень гибко реагировать на перспективу переноса чужого опыта на исламскую почву, поскольку политические нововведения можно ограничить воспроизведением формы, оставив содержание без серьезных изменений. В экономике, как представляется, такой разрыв вряд ли возможен.
На наш взгляд, в настоящее время в большинстве мусульманских стран любой проект модернизации и демократизации возможен и реалистичен при условии, что он будет осуществлен в рамках или по крайней мере с учетом исламской политико-правовой традиции. И наоборот – политические реформы здесь вряд ли будут успешными, если они проводятся как противовес исламу и воспринимаются мусульманским сообществом в качестве угрозы исламским ценностям.
Этот момент имеет прямое отношение к перспективам обеспечения безопасности в Северной Африке и на Ближнем Востоке в свете набирающих обороты процессов глобализации и разрабатываемых планов демократизации в данном регионе. Власть и преобладающая часть общества здесь объективно заинтересованы в развитии демократических институтов, но только если при этом будут обеспечены политическая стабильность и безопасность. А это возможно лишь при условии увязки планов демократизации с мусульманскими политическими и правовыми традициями и исламского осмысления реформ.
Думается, что такой стратегический подход в целом отвечает интересам международного сообщества, в числе приоритетов которого – сохранение политической стабильности и упрочение безопасности в указанном регионе. Конфронтация между Западом и мусульманским миром по поводу совместимости демократических ценностей и исламских политико-правовых традиций не нужна ни одной из сторон. В частности, путем противопоставления демократии исламу Запад вряд ли добьется уменьшения террористической опасности.
Наоборот, как подтверждает практика, курс на отбрасывание ислама усиливает позиции исламских радикалов и множит ряды их сторонников. Линия на искусственную демократизацию и экспорт либеральных ценностей в качестве альтернативы исламским представлениям ведет лишь к дестабилизации, а значит – к снижению уровня безопасности как для Запада, так и на глобальном уровне.
Стратегия обеспечения безопасности должна быть нацелена на подключение мусульманского мира к процессу глобализации со своими исламскими ценностями (в том числе политико-правовыми), совместимыми с общемировыми демократическими принципами и осмысленными в духе современных реалий.
Конечно, достижение этой цели зависит не только от Запада. Сам мусульманский мир может и должен сделать немало, чтобы гарантировать себе безопасное будущее и политическую стабильность. В частности, ему предстоит более решительно и последовательно противодействовать экстремизму под исламскими лозунгами, а также настойчиво осуществлять демократические политические реформы. Решение обеих задач, понятно, предполагает активное использование позитивного потенциала исламской политико-правовой мысли и стимулирование разработки ею проблем, связанных с новыми реалиями и ролью ислама в глобализирующемся мире.
Важно иметь в виду, что обращение к исламской аргументации – не конъюнктурный ход и не пустая пропаганда. С учетом состояния общественного сознания в мусульманском мире взгляд мусульманско-правовой доктрины на перспективы совместимости исламских и западных принципов имеет первостепенное значение. В частности, о теоретической возможности такого сочетания свидетельствуют новейшие серьезные разработки мусульманских правоведов и политологов, разделяющих умеренную и взвешенную трактовку шариата. Что же касается практических аргументов в пользу позитивного взаимодействия исламских и западных институтов в политике, то они заключаются прежде всего в функционировании современных государственных структур и правовых систем мусульманских стран, фактически базирующихся на таком сочетании.
Конечно, взаимодействие исламских и европейских институтов в национальных правовых системах мусульманских стран носит неоднозначный характер и по-разному проявляется в различных отраслях. В частности, восприятие или, наоборот, отторжение западного опыта зависит от того, сталкиваются ли европейские правовые модели с теми положениями шариата, которые расцениваются исламским сознанием как прямо относящиеся к религиозному статусу мусульман и закрепляющие религиозно-этические постулаты ислама. Это хорошо видно на примере уголовного права, поскольку предусмотренные шариатом наказания за некоторые правонарушения (например, кражу и употребление алкоголя) прямо сталкиваются с современными правовыми принципами.
Другая картина наблюдается в коммерческом или даже конституционном праве, где конфликты между исламским и европейским подходами не так остры. Наоборот, здесь имеет место достаточно конструктивное взаимодействие и взаимодополнение обеих правовых культур.
Естественно, противоречия и конфликты между исламским и западным подходами к праву не только возможны, но в ряде случаев просто неизбежны. Поэтому в концептуальном отношении важно отчетливо видеть границы их сближения и совмещения. Но принципиальная возможность продолжения диалога между мусульманским миром и Западом по политическим вопросам сохраняется, а предел сближения позиций сторон далеко еще не достигнут.
Этот вывод важен для оценки перспектив и форм глобализации в рассматриваемом регионе по политико-правовой составляющей, а значит – для прогнозирования его безопасности. Пока, как представляется, нет окончательного ответа на вопрос о том, каким конкретно образом увязать объективную необходимость проведения демократических реформ на мусульманском Востоке с сохранением в данном регионе политической стабильности, соединить включение его в процессы глобализации по различным направлениям с приверженностью исламским ценностям. Поиск формулы такого сочетания и взаимодействия тем более важен, что от его результатов зависит безопасность Северной Африки и Ближнего Востока.
безопасность мусульманский политический глобализация
Список литературы
1. Володкевич М. Терроризм: какой он? – М., 2010
2. Азия и Африка сегодня. №2 – М., 2008
3. Азия и Африка сегодня. №4 – М., 2009
|
