Реферат
Экономическое военно-политическое давление международного сообщества на правительство САР в начале ХХI века
сирия политический ливан
С тех пор, как Сирия попала под американский военно-политический прессинг и стала объектом международного давления в лице ООН, условия ее существования как региональной державы существенно изменились. В первую очередь, это произошло в силу того, что Сирия утратила непосредственный контроль над Ливаном, доминирование в котором было на протяжении пятнадцати лет доказательством ее действенного и ощутимого присутствия в международных делах региона и залогом удержания значимых позиций в региональных политических процессах. Кроме того, Ливан представлялся Сирии неким инструментом, с помощью которого можно было иметь дополнительные «козыри» в сложной ближневосточной игре и оказывать точечное давление на болевые точки в отношениях с Израилем и поддерживающими его силами в регионе. Существенная роль отводилась и экономическому значению Ливана, близость с которым позволяла Сирии получать не только определенные текущие дивиденды, но и рассчитывать, возможно, в обозримой перспективе на своего рода взаимное слияние, дававшее надежду на установление некоего экономического союза, где Сирии принадлежала бы ведущая функция.
После жесткого нажима на сирийское руководство, приведшего к отказу последнего от притязаний на Ливан, стало очевидным, что многие внешнеполитические и внешнеэкономические расчеты Сирии останутся нереализованными, а долго и мучительно выстраивавшаяся система ее национальной и экономической безопасности, рассматривавшаяся как близкая к оптимальной в сложных условиях современного Ближнего Востока, обрушилась, ослабив правящий режим и лишив страну считавшейся имманентно присущей опоры.
Естественно, трудно предполагать, что сирийское руководство при всех обстоятельствах самонадеянно рассчитывало на неизменность статуса-кво в своих отношениях с Ливаном и на нерушимость создавшегося положения. Достаточно сказать в этой связи, что в течение всего времени присутствия сирийских войск в Ливане и вплоть до момента критического обострения ситуации политическая верхушка Сирии должна была получать много предупредительных сигналов, которые могли бы свидетельствовать о конечности физического пребывания в пределах соседнего государства. Даже несмотря на то, что объективно сирийское присутствие едва ли могло трактоваться как сугубо негативное явление и обозначаться исключительно жесткими терминами. В ряде случаев оно было даже благотворным, особенно в том, что касается разделения потенциально конфликтующих сторон и сохранения порядка и равновесия сил в чрезвычайно непростой внутриливанской конфессиональной обстановке, осложненной едва прикрытыми притязаниями противостоящих сил. Не случайно, сразу же после вывода сирийского контингента в некоторых районах Ливана возникло скрытое напряжение на конфессиональной почве, не перетекшее в открытую форму, но явно обретшее стойкий характер и породившее ощущение неуверенности в разных слоях населения и угрозы внутреннему порядку в стране.
В результате сложившейся ситуации Сирия столкнулась с достаточно жестким испытанием, которое не преминуло отразиться на политической ситуации внутри страны, оказавшейся перед необходимостью одновременно принимать экстренные меры на разных фронтах. Фактически на ходу правящему режиму приходится противодействовать разладу в своих рядах, руководство страны вынуждено маневрировать в попытках выстраивать политику в отношениях с ведущими государствами западного мира и с ООН, противостоять негативным тенденциям, связанным с подрывом авторитета власти внутри страны и создавать новые приоритеты, способные сохранить устои режима и консолидировать общество. Все это теснейшим образом связано с проблемами создания совершенно иной схемы национальной и региональной безопасности, сложность выработки которой усугубляется тем, что государство оказалось в жесточайшем цейтноте именно тогда, когда речь идет об обеспечении такого базового принципа, как сохранение жизнеспособности государства.
События, в которые была вовлечена Сирия, произвели впечатление на многих региональных политиков. Не случайно, часть арабских политологов, комментирующих ситуацию в арабском мире, поспешила квалифицировать произошедшее в Сирии как «реальное расползание целого», т.е. разрушение системы, что взывает арабов к необходимости «применять политику, предотвращающую скатывание дел к худшему» [3, 09.01.06].
По существу, Сирия оказалась в состоянии шока, а ее руководство было поставлено в условия стресса, что могло влиять на качество принимаемых решений и их эффективность. Не подлежит сомнению, что одномоментно режим Б. Асада подвергся потрясениям, которые должны подталкивать его к быстрым решениям и действиям, осложненным необходимостью учитывать множество привходящих обстоятельств разной этиологии. Это вызывает тревогу у арабских политиков, которые хорошо понимают, что сирийские события будут иметь последствия для всего Ближнего Востока. И доказательств подобного к настоящему времени накопилось уже достаточно, чтобы обеспокоиться ситуацией и мобилизовать «арабские механизмы для спасения того, что еще можно спасти» [3, 09.01.06]. Другими словами, в этих определениях сквозят опасения того, что при интенсивных внешних воздействиях и при внутренней неустойчивости правящих режимов их монолитность может оказаться фикцией, а крушение их или даже простое ослабление может пробудить или активизировать силы, способные полностью дестабилизировать обстановку, спровоцировать крайние действия, вплоть до гражданских беспорядков и даже войн и привести сначала отдельные страны, а затем и целые части региона в состояние хаоса. Тем более, что такая апокалиптичная картина уже складывается, если принять в расчет состояние дел в Ираке и Афганистане.
Поэтому действия сирийского руководства находятся под пристальным вниманием арабского сообщества, непрестанно анализирующего развитие ситуации и предлагающего свое видение происходящего и возможные последствия и рецепты выхода из создавшегося положения.
Между тем, несмотря на всеобщее брожение идей, вся ответственность за «разруливание» ситуации ложится именно на сирийское руководство, которое должно преодолеть внешнеполитический кризис, при этом сохранив лицо и минимизировав ущерб, вызванный сдачей позиций по Ливану.
В настоящее время Сирия маневрирует на мировой арене, пытается прибегнуть к межарабской солидарности и использовать все возможности, которые помогли бы ей противостоять недовольству западных демократий тем, как управляется страна и тем, как им видится общее положение дел в ней, пришедшее в видимое несоответствие с международными стандартами, установленными теми же старыми демократиями.
Обстановка для сирийского режима осложняется еще и тем, что внутренние экономические и социальные процессы в Сирии неоднозначно воспринимаются ее населением, и однозначная моральная поддержка тому, что делается в стране, им не обеспечена в желаемой степени.
Международная общественность сосредоточена на политических аспектах процесса развития Сирии и практически не уделяет внимания экономическому состоянию страны. Это последнее трактуется лишь как производное от малоэффективного государственного сектора, вялой, по некоторым оценкам, либерализации, коррумпированности госаппарата и иных недостатков, свойственных плановым экономикам, втянувшимся в сложный переходный период. Подобная точки зрения находит отклик и у некоторых категорий национальной буржуазии, средних слоев города и деревни, у политических выразителей их интересов.
Действительно, для баасистской Сирии, поставившей во главу угла обеспечение социальной справедливости, но неспособной по многим известным причинам мобилизовать для этого крупный финансовый и материальный потенциал (противоборство с Израилем, крупные военных расходы, поддержание безопасности и борьба с экстремизмом), объявленные цели не во всем оказались достижимыми. Социальная дифференциация не уменьшается, дороговизна жизни растет, сокращается прожиточный минимум, тяжело воспринимается безработица, различного рода ограничения на частное предпринимательство, есть сложности с энергоснабжением, экологические проблемы и многое другое.
Однако не следует закрывать глаза на то, что за сорок истекших лет Сирия превратилась в индустриально-аграрную страну со средним уровнем развития, созданы новые производства и предприятия, резко улучшилось положение деревни, ликвидирована неграмотность, улучшены санитарные условия жизни населения. Государство осознает необходимость реформ, часть из которых проводится, а часть готовится к реализации, в стране подверглись либерализации многие законы, сняты некоторые остаточные ограничения, созданы условия для инвестиционной деятельности по международным стандартам. Но следует признать, что общие недостатки в области законотворчества, многослойность законодательства, традиционная нераспорядительность в исполнении законов, отсутствие четкости в состоянии законодательной базы, недобросовестное толкование и прочтение актов остаются. Они существенно затрудняют ведение реальной хозяйственной жизни в стране, что усугубляется бюрократизацией исполнительного аппарата и сопровождается проистекающими из этого недостатками, раздражающими предпринимательский класс и иных граждан.
Вместе с тем, страна не поддерживает экстремизм, выступает против международного терроризма, хотя и симпатизирует борьбе палестинского народа, считая ее национально-освободительной, что автоматически предусматривает ведение партизанских действий. Хотя эти положения ныне признаются спорными, тем не менее, власть придерживается именно этих принципов, возможно, из-за опасения утратить имидж, который снискал ей в другое время популярность не только у собственного народа, но и в других частях арабо-мусульманского мира.
Все это можно отнести к существенным достижениям власти. Однако проблема в том, что ожидания наиболее авангардно настроенных слоев общества в связи с приходом к управлению страной молодого лидера не оправдались за истекшие пять лет в той мере, в какой это предполагалось наиболее радикальными и нетерпеливыми субъектами хозяйственной деятельности и участниками внутреннего политического процесса разного ранга.
По признанию известного в местной интеллектуальной среде сирийского политолога и историка, сделанному в одной из передач CNN в начале января 2006 г., Сирия «не отступает, но и не продвигается вперед». Этот дипломатичный, хотя и верный итог, подведенный умудренным политическим опытом человеком, в целом правильно отражает суть происходящего в стране. Застой непосредственно граничит с затуханием, и правящему режиму, видимо, следует предпринять внятные шаги, которые будут понятны всему обществу и будут соответствовать общей тенденции развития в условиях развернувшейся в мире практически всеобщей либерализации, установления рыночных отношений и глобализации. Все это выдвигает совершенно определенные требования к членам мирового сообщества и предполагает явную необходимость подстраиваться, адаптироваться к правилам, универсальность которых признается все большим числом стран, в том числе и арабских. Даже в самой Сирии, например, ведутся интенсивные дискуссии о присоединении к ВТО, и по некоторым публикациям в регулярном национальном издании «Аль-Иктисадийя» можно даже судить, что вопрос об этом вот-вот будет решен, хотя едва ли дела обстоят именно таким образом. Тем не менее, подобный тон может служить отражением пожелания местных интеллектуалов и представителей бизнес-сообщества более масштабных и далеко идущих реформ, способных создать атмосферу, при которой присоединение к общемировому процессу может быть реально инициировано.
Пока же для Сирии пишется иной сценарий, призванный изменить авторитарные характеристики власти и обеспечить иной политический и идеологический дискурс правящей партии. Не случайно, Абдель Халим Хаддам, давая оценку режиму Б.Асада, охарактеризовал его как диктаторский и потребовал его смещения [3, 06.01.06]. Однако кажется маловероятным, чтобы американцы стремились к отстранению от власти именно этого лидера. Асад уже показал себя как быстро обучаемый политик, сторонник эволюционных мер и методов развития, противник резких действий. Отсутствие у него неприязни к западным представлениям о мироустройстве, но в тоже время стремление к сохранению баланса интересов своей страны за счет диверсификации международных контактов Сирии и поиска альтернативных партнеров, уравновешивающих условия функционирования ее на мировой и региональной политической арене, способно снискать уважение более, чем негодование у тех, кто имеет возможность тасовать фигуры на политической карте Ближнего Востока. Тем более, что опыт с демократизацией Ирака, по сравнению с которым Сирия может рассматриваться как заповедник демократии, как будто призывает авторов планов демократизации развивающегося мира к умеренности и осторожности в поступках, обретающих огромный политический резонанс и затрагивающих проблемы глобальной безопасности.
Смена режима в Сирии при открытом нажиме внешней силы едва ли когда-либо в послевоенной истории страны могла бы произойти безболезненно. В период создания военных блоков и втягивания Сирии в оборонные договоры этому воспрепятствовала бы колоссальная политизация сирийского народа и осознание им национальных интересов. Ныне к политической активности, хотя и заорганизованной и канализированной баасистами, добавилась бы и соответствующая реакция религиозно-экстремистских кругов, пропаганда которых в критическом случае распространилась бы в стране с ураганной скоростью и могла бы консолидировать массы перед лицом внешней угрозы с не меньшей эффективностью, чем официальная.
Видимо, разрушение общественно-политической системы и ее структур, доказавших свою способность энергично противостоять религиозному экстремизму еще на рубеже 70–80-х годов прошлого века и готовую к тому, чтобы удерживать страну и общество на нынешнем этапе от скатывания к религиозному фундаментализму и экстремизму, было бы опрометчивым шагом со стороны зарубежных реформаторов арабского политического пространства.
Тем более это неуместно в связи с тем, что режим демонстрирует готовность к переменам и в то же время находится в поиске обеспечения оптимального соотношения между новым содержанием и формой его функционирования. Социальный мир при переходе к иной схеме организации общества и производства поможет сирийским консерваторам пережить отход от прежних идеологических ценностей, а складывающемуся либеральному течению быстрее и с выгодой для всего общества сориентироваться в координатах рыночной экономики. Выравнивание отношения к новому курсу, который в сирийских пределах трактуется как «социальный рынок», возможно, будет способствовать консолидации населения вокруг рыночной идеи (тем более, что она не забыта полностью из-за того, что баасистские власти сохранили сам принцип частной собственности на землю и некрупные средства производства) и поможет наименее болезненным способом преодолеть шок от трансформации. Можно предположить, что именно таким образом в местном обществе на грядущем этапе исторического развития может быть быстрее достигнута внутренняя гармония и гарантирована солидарность разных его сегментов и групп.
Конечно, ситуация в стране не выглядит благостной ни в общественно-политическом, ни в социально-экономическом отношениях. В условиях крепнущей убежденности сирийского руководства в необходимости доведения реформ до логического конца в обществе циркулируют разные настроения и взгляды. Алармисты и позитивисты находятся в стадии ожесточенной полемики, и все ждут от власти конкретных решений. И хотя в целом общественный настрой может трактоваться как ориентированный на реформы, все-таки присутствует опасение того, как эти реформы будут протекать и какой резонанс вызовут в сфере управления, в экономике и как скажутся на показателях уровня жизни.
Определенную тревогу вызывает и то, что сирийский реформизм довольно длительное время переживал этап своего рода пробуксовки, а затягивание подготовительного периода лишь вызывает брожение в обществе. В то же время, как отмечалось, высказываются и опасения того, что слишком быстрое продвижение по пути модернизации может вызвать реакцию неприятия у достаточно больших масс населения. Тем не менее, буквально в последнее время в Сирии как будто наметился заметный прорыв в том, что касается дальнейшего продвижения в вопросе о реформах и мобилизации внешних источников накопления для обеспечения развития на определенных направлениях.
Характерно в этом смысле заявление авторитетного в арабском мире арабоязычного журнала ArabianBusiness, сделанное в январском номере 2006 г., о том, что Сирия ускоренными темпами продвигается к новому этапу реформ, объявленных еще четыре года тому назад. За истекшее с того момента время здесь было многое сделано в области развития инвестиционного законодательства, издания новых законов, предусматривающих налоговые льготы и каникулы для предпринимателей, предприняты некоторые шаги в области корректировки и улучшения методов управления финансовыми потоками, проведена либерализация правил обращения иностранной валюты, облегчен порядок финансирования частного сектора и реализованы иные меры.
Особые надежды связываются с законом об иностранных инвестициях. Впервые отчетливое законодательство в этой области было оформлено еще в 1990 г. в виде закона № 10. Но его исполнительные механизмы и положения в недостаточной степени соответствовали требованиям момента. Впоследствии он пересматривался, дополнялся и корректировался, и ныне отвечает современным запросам. Недавно принятый декрет № 57 от 2004 г. фактически является существенным дополнением к законодательной базе и подтверждает благоприятные условия для развития предпринимательства и инвестиционной деятельности.
Очевидно, в результате принятых мер явно намечается прорыв в усилении экономической активности в стране, инвестиционные параметры которого разными источниками измеряются в 10 млрд. долл. (При этом сирийское руководство отмечает, что столь масштабные вливания были обеспечены за один только прошедший год – факт, который выдвигает страну в число лидеров по этому показателю) [1, декабрь 2005 г., с. 30].
Приток капитала инициируется в основном крупными бизнес-структурами из стран Персидского залива, но свои намерения демонстрируют и неарабские иностранные компании. Одной из первых стала эмиратская компания «Иамар аль-икарийя», планирующая разместить свои инвестиции в Латакии, Дамаске, Тадморе и на Евфрате. Ее решимость осваивать площадки в Сирии под обслуживающие и рекреационные объекты не подвергается сомнению, поскольку в Сирии созданы внутренние благоприятные условия для размещения капиталовложений, несмотря на то, что с внешнеполитической точки зрения она находится в обстоятельствах, которые не могут рассматриваться как поощряющие бизнес.
Но сирийское руководство даже в столь сложной международной обстановке не отказывается от углубления начатой экономической реформы, хотя делает это осторожно, принимая во внимание внешнеполитическую ситуацию и особенности национального сирийского характера и бизнеса. Не случайно, в программной речи при вступлении на пост Б.Асад говорил о необходимости первоначального проведения административной реформы, которая должна стать важным стартовым пунктом для реформы экономической.
Особое значение на текущем этапе приобретает вопрос регулирования деятельности частного сектора и создание в качестве инструмента для этого финансового рынка, а также инвестирование в больших объемах в национальную нефтедобывающую промышленность в целях накопления материальных ресурсов для продвижения экономической реформы.
Эти шаги в ОАЭ были оценены как обнадеживающие, и по этой причине «Иамар» (очевидно, под гарантии правительства Эмиратов и правительства Дубая) стала рассматривать Сирию как важный рынок инвестиций, подлежащий расширению, и приняла решение о вкладывании капиталов в сирийскую экономику [1, декабрь 2005 г., с. 32].
Два главных проекта компании в этой стране, рассчитанные на десять лет и оцениваемые в 3,9 млрд. долл., предполагают, наряду с возведением современных жилых зданий, офисных помещений, торговых предприятий комплексного типа, и строительство информационно-технологического городка, что ранее здесь не практиковалось. Вместе с тем предусмотрена также и передача новейших технологий в управлении, организации и ведении строительства и крупных хозяйственных объектов общественного назначения.
Важным следует считать и тот факт, что эмиратская компания имеет в качестве компаньона крупную финансовую группу «Лима вараа-ль-бихар», оперирующую в инвестиционной сфере и в недвижимости и созданную несколькими крупнейшими сирийскими предпринимателями. При этом она настолько дееспособна, что готова только по одному проекту «Аль-Баваба ас-самина» (престижный жилой район в духе исторической сирийской архитектуры) взять на себя 40% финансирования работ. [1, декабрь 2005 г., с. 34].
В другом случае, по сообщению авторитетной арабской прессы, в районе Джебель эш-Шейх будет осуществлен рассчитанный на двенадцать лет проект стоимостью 15 млрд. долл. В рамках его будет построен курортный заповедник, где, помимо характерных для него составляющих (в том числе горнолыжных спусков, четырех профильных кардиоклиник, неврологических санаториев и т.п.), будет возведена свободная зона, целый комплекс деловых центров, банковских офисов, гостиниц и т.п. Все это превратит малоосвоенный ныне район в центр культурно-деловой жизни в масштабах страны и региона в целом. По существу, видимо, в Сирии реализуется программа создания целой сети современных культурно-деловых и рекреационно-развлекательных учреждений на обширных территориях в разных частях страны как преддверие ожидаемого оживления хозяйственной активности и превращения страны в альтернативный и конкурентоспособный культурно-оздоровительный центр и место престижного международного отдыха.
Характерно, что инициатором и владельцем этого объекта является крупный сирийский бизнесмен, выступающий в качестве партнера арабских фирм и международных банков [4, 09.01.06]. Этот факт, несомненно, указывает на то, что сирийский капитал пережил эпоху разрозненного существования и на текущем этапе стал объединяться и консолидироваться, привлекаемый ситуацией, которая постепенно складывается на сирийском рынке капиталов и услуг. Накопления от коммерческой и спекулятивной деятельности достигли больших величин и ныне явно стали требовать трансформации в более производительные формы, которые сулят несопоставимо большую экономическую отдачу и отличаются высокой рентабельностью, обеспечиваемой как спросом, так и массой привлеченного капитала. Видимо, экономическая реформа рассматривается крупным предпринимательским классом как фактор, подстегивающий концентрацию национального капитала на традиционных направлениях его деятельности, что, однако, не исключает и перетекание его в сферу производства, если в ней будут обеспечены стабильные условия существования.
Помимо капитала из ОАЭ, свое намерение активно внедряться в сирийское экономическое пространство продемонстрировал кувейтский капитал. Группа «Аль-Ариф» заявила о начале крупной инвестиционной кампании в Сирии, связанной с реализацией нескольких проектов в индустриальной сфере, в недвижимости и туризме, совокупные вложения по которой оцениваются в 350 млн. долл. Другая кувейтская компания «Аль-Футух» также инициирует новый инвестиционный проект в Сирии стоимостью 60 млн. долл., призванный увеличить туристическую привлекательность страны, в которой, несмотря на благоприятные условия, практически отсутствует адекватная туристическая инфраструктура [1, декабрь 2005 г., с 16]. Между тем, это – один из важных источников валютных поступлений, измеряемый миллиардами долларов при соответствующем подходе, примеры которого можно найти в Турции и Египте.
В конце 2005 г. Бюро по инвестициям – структура Высшего совета по инвестициям в Сирии – заявило, что в его портфеле имеются инвестиционные проекты в области недвижимости и производства цемента стоимостью 4,5 млрд. долл. с перспективой увеличения их почти до 6 млрд. Среди них строительство цементных заводов в количестве шести предприятий является приоритетной задачей сирийской промышленности. Крупнейшим станет в ближайшем будущем проект мощностью 3 млн. т цемента в год стоимостью 400 млн. долл., инвестируемых крупным саудовским бизнесменом. Выданы лицензии на сооружение двух сахарных заводов мощностью 270 тыс. т продукции, а также разрешений на проекты в области авиационных грузовых и пассажирских перевозок, один из которых реализуется при участии американских частных инвестиций.
В Сирии также размещается германский капитал, размеры которого превышают 1 млрд. евро. Кроме того, сирийское правительство подписало соглашение с Европейским инвестиционным банком, в соответствии с которым ЕС вложит 300 млн. евро в финансирование энергетических проектов. Этот аспект деятельности чрезвычайно важен для Сирии, поскольку позволит ей сократить потребление нефти за счет газификации отрасли. [1, декабрь 2005 г., с. 16]. В целом же, по данным арабской прессы, объем иностранных инвестиций в страну увеличился в 2005 г. до 2 млрд. долл. по сравнению с 460 млн. долл. в 2004 г. [2, 03.01.06].
Очевидно, что повышенная, по сравнению с прежними десятилетиями, активность иностранного капитала спровоцирована общими предожиданиями национального предпринимательского класса, который ощущает явственнее других грядущие перспективы.
Заметно, что в самое последнее время в стране оформился более определенный поворот в сторону конкретных решений, которые могут быть в той или иной мере соотнесены с рекомендациями международных организаций, разрабатывающих стратегию и тактику социально-экономического поведения развивающихся стран. Сирия в определенной степени сверяет свою экономическую политику с рекомендациями МВФ, которые ориентируют арабские страны на стабилизацию финансовой системы и ускорение реформ, чтобы добиться сбалансирования ненефтяных отраслей экономики. Рекомендации также предусматривают проведение политики расходов и доходов, опирающейся на систему взимания налога на добавленную стоимость. Не меньшее значение придается также поиску оптимальных подходов к реструктуризации и приватизации государственных предприятий и реформированию практики государственных дотаций на поддержание потребительских цен.
В связи с последним можно привести один характерный пример. Известно, что Сирия, в силу своего географического положения, является важным транзитным центром, через который осуществляется транспортировка грузов к средиземноморским портам. Иностранные грузоперевозчики заправляются на территории страны дизтопливом по субсидируемой цене, равной 7 сир. ф. за 1 л., который в Турции, например, стоит 85 ф. [1, декабрь 2005 г., с. 26]. Этот момент имеет исключительно большое экономическое значение. Если сравнивать доставку карго в Багдад из сирийских портов и турецких, то разница в затратах – двойная. Все это требует увеличения транзитных пошлин. Ведь через территорию Сирии перевозятся миллионы тонн грузов, и потери национальной экономики оцениваются миллиардами долларов. Однако решение по этому вопросу затягивается, очевидно, из-за опасения того, что в Ирак имеется доступ и через Иорданию, которая вполне может заместить Сирию как транзитный центр, если конкурентоспособность этой последней упадет ниже допустимого уровня. Другими словами, сделанные рекомендации должны просчитываться, взвешиваться и сопоставляться с другими действиями государства, чтобы оценить истинную эффективность соотношения цены и качества предложений международной экспертизы.
Большинство из упомянутых выше начинаний в Сирии пока находится в начальной стадии, и темпы перестройки местной экономики во многом будут зависеть от того, насколько охватны могут быть предусматриваемые меры. В противном случае, по прогнозам Фонда, Сирию ожидает кризисная ситуация, способная отразиться на финансовом положении страны, привести к резкому замедлению темпов роста и к значительной безработице.
Между тем, изменения в ситуации, не столь, может быть, заметные в страновом масштабе, имеют более четкие очертания на уровне отдельных провинций, которые ведут пионерную работу и являются своего рода маяками для отстающих. Примером такого «подвижничества» может служить провинция Хомс, занимающая срединное положение в Сирии. Здесь проведены два эксперимента, один из которых связан с реформированием административного управления в г. Хисья, а другой – с изменением системы работы с предпринимателями, желающими открыть собственное дело в промышленной зоне указанного города. Принятые меры на основе принципа децентрализации практики принятия решений привели к позитивным результатам как с точки зрения сроков выдачи лицензий, так и в том, что касается получения льгот. В частности, стоимость земельного участка инвестором выплачивается не единовременно, а траншами в течение трех лет, на семь лет предоставляются налоговые льготы, вдвое снижается плата за электро- и водоснабжение, инвесторам в первую очередь предоставляются кредиты.
Параллельно с промышленной функционирует свободная зона, обустроенная и оснащенная соответствующим образом: реализуется проект железнодорожного сообщения города с магистральными линиями, имеется собственная электростанция, очистные сооружения, канализационная система, транспортная система, возведены сопутствующие склады, пакгаузы и др. Общие расходы на инфраструктуру оцениваются по ее завершении в 10 млрд. долл.
Кроме того, значительно снижены расценки на офисные и иные помещения: 1 кв. м продается за 11,5 долл., фактически ниже себестоимости. Созданы условия для размещения рабочей силы, привлекаемой для работы в индустриальной зоне со всей необходимой социальной инфраструктурой.
Все это позволяет предпринимателям вести самые разнообразные операции, не покидая своего рабочего места. Подобное устройство немедленно отразилось на притоке инвесторов. Если в период 2001 – 2005 гг. в индустриальной зону были привлечены 200 инвесторов, то только за половину 2005 г. их число увеличилось более, чем на 300 человек, а совокупный объем инвестиций достиг примерно 200 млн. долл., тогда как стоимость основных фондов объектов составляет 800 млн. долл. [1, декабрь 2005 г., с. 26]
Однако не только подобные меры влияют на активность капитала.
По некоторым данным, в 2005 г. Сирия все же начала постепенную либерализацию денежной политики. Об этом может свидетельствовать хотя бы тот факт, что впервые за двадцать лет были снижены ставки рефинансирования, а валютный рынок стал более гибким. К тому же, в сентябре 2005 г Центральный банк объявил о повышении ставки на ранее капитализированные проценты по вкладам с 6,5% до 7%, а также была поднята ставка по стандартным депозитам до 9% с целью поощрения накоплений в сирийских фунтах [1, декабрь 2005 г., с. 36]. Это было требованием большинства новых банков, получивших лицензии на деятельность в Сирии, а также соответствовало реформистским побуждениям руководства страны, предполагающим создание благоприятных условий для внутренних накоплений, для облегчения условий обращения иностранной валюты и взаимодействия с международными организациями.
В рамках реализации новых подходов к функционированию капитала в стране было принято решение об эмиссии долговых документов под приемлемый процент, что стало следствием ослабления режима контроля за валютным рынком, введенного еще в 60-е годы. Таким образом, сирийские граждане приобрели возможность открывать счета в банках в иностранной валюте и вести торговые операции на базе таких счетов. Применительно к практике обращения валюты местным банкам разрешено вводить собственные валютные курсы, в допустимой степени отличающиеся от устанавливаемого Центробанком.
Однако, по некоторым свидетельствам, национальная финансовая система все еще не обрела необходимой гибкости. Особенно это касается валютного рынка, обеспечение гибкости которого становится основной потребностью развития рыночных тенденций. Считается, что необходимо облегчить операции с валютой между резидентами и постепенно продвигаться к внедрению рыночных методов котировки валют. Однако этот процесс в специфических условиях Сирии не может быть ускорен искусственно. Потребуется, по разным оценкам и по опыту других стран в сходной ситуации, от двух-трех до пятнадцати лет, чтобы перейти к подобной практике. Между тем, сирийские финансовые чиновники считают, что ситуация в стране достаточно устойчива, и переход займет недолгое время, поскольку внутренние и внешние инвесторы демонстрируют уверенность в устойчивости фунта и его котировок, основанных на рекомендациях правительства [1, декабрь 2005 г., с. 38].
Корректировка политики в отношении финансовой системы страны вообще предполагает консолидацию банковского сообщества, а также формирование более эффективной сети институтов и структур, обслуживающих финансовый рынок. В частности, речь идет о создании инвестиционных банков и лицензировании деятельности консалтинговых компаний в этом виде бизнеса, об открытии Центра регулирования финансовых рисков, о расширении отдела документарных операций в Центральном банке, о достижении большей гибкости в области применении банковских продуктов, об образовании лизинговых компаний и запуске механизма финансирования мелких проектов. Важной составной частью реализуемых новшеств можно также считать создание Центра кредитного рейтинга с международными финансовыми институтами.
Все эти проекты и планы в той или иной мере реализуются, во всяком случае, более половины проектов осуществлено, что дает Центральному банку Сирии дополнительные возможности для активизации своего участия в ускорении экономических реформ [1, декабрь 2005 г., с. 38].
Центробанк ныне все более предстает как активный проводник экономической политики государства, предлагая предпринимателям и инвесторам необходимые услуги в соответствии с международными нормами и требованиями, чтобы максимально обеспечить приток иностранного капитала. Этот аспект трактуется как исключительно важный, поскольку свободный приток и отток капиталов имеет большое значение для расширения зоны предпринимательства в стране, наращивания темпов экономического роста, создания новых рабочих мест.
Придание современных черт рынку ценных бумаг и казначейских документов также способно инициировать благоприятную среду для проведения финансовой политики. В Сирии инфраструктура такого рынка пока отсутствует. В связи с этим государство рассчитывает предоставить банкам возможность проведения операций с разными видами ценных бумаг и выполнять функцию свободного рынка. Кроме того, государство планирует, по некоторым данным, предоставлять банкам новые возможности для размещения их свободной наличности в сферах, обеспечивающих повышенную доходность. Это связано со стремлением правительства мобилизовать эти средства для активизации выпуска ценных бумаг и использования новых механизмов для финансирования кредитных линий. Эти меры сделают работу денег как инструмента развития более энергичной и позволят повысить эффективность национальной экономики.
Другим аспектом интенсификации хозяйственной деятельности в стране можно считать диверсификацию банковских институтов с точки зрения форм собственности на них. Если в предшествующие сорок лет в Сирии функционировали исключительно государственные национальные банки, то в последнее время здесь допущена деятельность частных банковских структур. В частности, в январе 2006 г. действующий в Иордании Арабский банк открыл свое отделение в Сирии, став, таким образом, пятым по счету финансово-кредитным учреждением на сирийской территории, внедрившимся в страну с момента провозглашения рыночных реформ. Этот шаг имеет для Сирии особое значение, поскольку указанный банк является старейшим в арабском мире и может послужить примером для других финансовых институтов в том, что касается размещения арабских и иностранных капиталов в Сирии. Тем не менее, капитал сирийского филиала минимален и не превышает 30 млн. долл., при этом 51% акций принадлежит сирийским инвесторам.
Помимо этого, в стране с начала 2004 г. размещены четыре других частных банка, представленные в качестве совместных предприятий в лице имеющих штаб-квартиры в Бейруте BankofSyriaandOverseas, Bemo и BankAudа, а также InternationalTradeandFinanceBank. В скором времени предполагается открытие филиала еще одного ливанского банковского учреждения – ByblosBank.
Несмотря на важность такого шага с точки зрения стимулирования экономического роста и диверсификации банковско-финансовой сферы, ситуация в частном банковском секторе мало изменилась в качественном отношении с того момента, когда банки в стране подверглись национализации. Число частных банков невелико, их капитал мал и к моменту начала функционирования этих структур не превышал в каждой из них 30 млн. долл. Об их истинной роли говорит хотя бы тот факт, что они охватывают минимальный сегмент экономического пространства Сирии и не способны к масштабным операциям, имея всего по одному отделению [5, 07.04.04]. Между тем, такие банки могли бы способствовать притоку средств в страну, особенно сирийских капиталов, эмигрировавших еще в период национализации и составляющих, по разным оценкам, 80–120 млрд. долл. Их возвращение, даже частичное, могло бы существенно повлиять на ускорение процессов развития и в целом положительно сказаться на финансовой ситуации.
В целом, учитывая потенциал сирийского рынка инвестиций и потребность в оборотных средствах, банковские структуры в Сирии, по всей видимости, имеют благоприятные перспективы для роста, учитывая, как минимум, два обстоятельства. Первое состоит в том, что страна инициирует сдвиги, которые, по всем признакам, должны будут спровоцировать общее оживление экономики. А для поддержания и стимулирования этого явления потребуется существенное укрепление сферы обращения и перераспределения денежных ресурсов. Второе обстоятельство выступает следствием первого и заключается в том, что банковская сеть в стране немедленно потребует расширения, и это станет объективным поводом для увеличения числа банков на экономическом пространстве страны. По всем данным, ныне восемнадцатимиллионное население Сирии обслуживают всего 282 банковских филиала, т.е. один филиал приходится на 64 тыс. чел., тогда как средний показатель для всего региона составляет 25 тыс. [2, 03. 01.06]
Процесс наращивания предпосылок подъема сирийской экономики за счет маневра макроэкономическими средствами может оказаться подорванным давлением на нее извне. Во всяком случае, после доклада Мехлиса курс сирийского фунта пошатнулся, хотя и был восстановлен на прежнем уровне действиями Центробанка. Тем не менее, он набрал негативный потенциал и временами «проваливается» до 56 сир. ф. за 1 долл., хотя и не достигает отметки в 59 ф. и не опускается ниже 52 или 53 ф. за один доллар.
Наблюдатели отмечают, что любые санкции против Сирии нанесут ей большой ущерб, учитывая тот факт, что экономика страны, хотя и не находится в кризисном состоянии, но явно испытывает сложности. Подобная мера также самым нежелательным образом способна отразится на темпах накапливания положительных сдвигов в банковско-финансовой сфере и в производстве.
Сирия не располагает существенными ресурсами, которые помогли бы ей противостоять прессингу или санкциям. В частности, добыча нефти в стране снизилась с 590 тыс. барр. в 1996 г. до 485 тыс. в 2005 г., и подобное падение обнаруживает тенденцию к нарастанию, хотя нефтяная отрасль обеспечивает более половины финансовых ресурсов государства и 2\3 доходов от импорта. И понятно, что любой отход от этих показателей в минусовую сторону влечет за собой крайне нежелательные последствия для экономики, социальной сферы и в других нишах. Достаточно сказать, что уровень безработицы ныне в Сирии уже составляет 20% экономически активного населения, только за один год увеличившись на 1,3% [1, декабрь 2005 г., с. 40].
Несмотря на приведенные данные о положении дел в добыче нефти, международная экспертиза считает, что Сирия может в течение десяти лет превратиться в крупного экспортера жидких углеводородов, поскольку ее запасы оцениваются в 5,2 млрд. барр. В стране продолжается методичный поиск нефти западными, китайскими и российскими компаниями, и имеются некоторые неподтвержденные прогнозы того, что запасы нефти могут оказаться даже большими, чем это предполагается сейчас. Однако картина оценок постоянно меняется, и ныне считается, что Сирия обладает большими промышленными запасами газа, который, вероятно, сможет компенсировать сокращение национальных нефтяных ресурсов.
В настоящее время Сирии требуется 8–9 млрд. долл. ежегодно, чтобы поддерживать темпы экономического роста на уровне 7% в год и обеспечивать занятость 300 тыс. человек, ежегодно вливающихся в рынок труда [1, декабрь 2005 г., с. 40]. На 2006 г. бюджет утвержден в размере 495 млрд. сир. ф. (примерно 9,5 млрд. долл.), что на 7,6% превышает показатель прошлого года. Текущие расходы определены в размере 300 млрд. сир. ф., инвестиции составляют 195 млрд. ф., или на 8,3% превышают уровень 2005 г. При этом доля внутренних ресурсов в совокупном объеме ВВП повысилась в текущем году с 31,4% до 32,3%, что свидетельствует о сохраняющейся способности государства мобилизовывать накопления для целей развития. Рассчитанный бюджет должен обеспечить главную социальную цель правящего режима – создать в производстве и сфере услуг 57 тыс. новых рабочих мест, что поможет избежать повышения уровня безработицы в стране [1, декабрь 2005 г., с. 40].
Эти данные с известным основанием могут расцениваться как свидетельство того, что Сирия, хотя и испытывает серьезные трудности в экономическом отношении, тем не менее, развивается темпами, которые удерживают ее от сваливания в застой и уберегают от кризисных ситуаций национального масштаба. Между тем, такая возможность не исключена, особенно если угрозы в адрес Сирии будут в той или иной форме будут реализованы. Но и без них ситуация может оказаться весьма напряженной, если под воздействием внутриэкономических причин равновесие в национальном воспроизводственном механизме нарушится. Ведь в стране все еще функционирует аморфная монополизированная государством экономика, сохраняется относительно слабый частный сектор, разрастается сфера услуг за счет формирования крупных проектов не имеющих выраженного промышленного значения. Реструктуризация предприятий и приватизационный процесс отстает от либеральных мер в банковско-финансовой сфере, что создает опасные перекосы на экономическом пространстве страны.
Тем не менее, приведенные данные об экономическом становлении Сирии за последнее время свидетельствуют о создании предпосылок для более устойчивого роста. Предпринимаемые меры, как кажется, можно трактовать не только как чистое проявление собственно хозяйственных амбиций правящего режима. Похоже, что политическое руководство страны стремится успехами на экономическом фронте компенсировать неудачи на внешнеполитической арене, и демонстрация преуспеяния в экономике – наиболее эффективный путь к этому. Иначе трудно объяснить взрыв предпринимательского энтузиазма, зафиксированный буквально в последний год.
Перед Сирией совершенно явно стоит множество проблем, из которых выбор приоритетных является главной задачей руководства. Пока правительство сконцентрировалось на корректировке условий функционирования национального и иностранного капитала и на продвижении вперед государственно-частного партнерства, но не упускает из вида и другие направления деятельности. Проблема взаимоотношений частного и государственного секторов всегда была болезненной для страны, которая декларировала «непролетарские» социалистические принципы, не отказываясь при этом от частной собственности на средства производства в неключевых отраслях хозяйства. Соединение в одном потоке двух этих явлений породило в свое время идеологизированную легенду о социалистической ориентации, хотя, видимо, уместнее было бы вести речь об усеченном развитии капитализма в Сирии и подобных ей государствах.
Ныне настало время разрешить накопленные противоречия и направить процесс развития таким образом, чтобы он обрел более определенные черты и соответствовал общемировым тенденциям. Другими словами, Сирия вплотную приблизилась к проблеме воссоздания полноценного рынка на своей территории со всеми присущими ему институтами и механизмами управления. Очевидно, что политическая воля для реализации этой тенденции присутствует, необходимо только обеспечение на текущем этапе соответствующих условий для выполнения предусматриваемых проектов и организационно-техническая и финансовая поддержка со стороны международных организаций, более эффективная, чем политический нажим или военный шантаж.
Литература
1. «Arabian Business».
2. «Gulf News».
3. «Аль-Халидж».
4. «Аль-Халидж аль-иктисадий».
5. «Аль-Хаят».
|
