Курсовая работа: Культура Возрождения в Италии во второй половине XIV-XV вв.

культура архитектура возрождение литература

Культура Возрождения в Италии во второй половине XIV—XV вв.

План

1. Исторические предпосылки возникновения ренессансной культуры в Италии

2. Ренессансная культура в XV в.: основные черты и этапы развития

3. Риторика. Филология. Литература

4. Архитектура и изобразительное искусство Раннего Возрождения

1. Исторические предпосылки возникновения ренессансной культуры в Италии

Культура Возрождения возникла и сформировалась ранее других стран в Италии, достигнув здесь блестящего расцвета в первые десятилетия XVI в. Ее зарождение в XIV в. и быстрое поступательное развитие в XV в. были обусловлены историческими особенностями страны. Одна из самых урбанизированных областей Европы — Италия в XIV—XV вв. достигла очень высокого уровня средневековой цивилизации по сравнению с другими регионами Европы. Свободные итальянские города-государства в условиях политического партикуляризма обрели экономическую мощь, опираясь на передовые формы торгово-промышленного и финансового предпринимательства, монопольные позиции на внешних рынках и широкое кредитование европейских правителей и знати. Независимые города Северной и Центральной Италии, богатые и процветающие, чрезвычайно активные экономически и политически, стали главной базой складывания новой, ренессансной культуры, светской по своей общей направленности.

Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что в Италии не сложились четко оформленные сословия, а феодальная знать оказалась вовлеченной в бурную городскую жизнь и тесно смыкалась в своей политической и хозяйственной деятельности с купеческой верхушкой и состоятельным слоем пополанства, границы между которыми были размыты. Эта особенность итальянского общества способствовала созданию в городе-государстве особого климата: здесь ценилась и культивировалась свобода полноправных граждан, их равенство перед законом, доблесть и предприимчивость, которые открывали путь к социальному и экономическому преуспеванию. В городской среде отчетливее проявлялись новые черты миросозерцания и самосознания различных прослоек общества. Характерным примером могут служить деловые книги, семейные хроники, мемуары, письма представителей видных семейств Флоренции, Венеции, других городов — в так называемой купеческой литературе ярко отразились умонастроения как патрициата, так и пополанской среды. Показательно само существование такого рода литературы, свидетельствующей о высокой образованности ведущего социального слоя города.

Среди предпосылок зарождения и развития ренессансной культуры в Италии одной из важнейших была широкая система образования — от начальных и средних школ, содержавшихся на средства городской коммуны, домашнего обучения и профессиональной подготовки в лавках купцов и ремесленников до многочисленных университетов. В отличие от других стран они рано оказались открытыми для преподавания дисциплин, расширявших рамки традиционного гуманитарного образования. Наконец, немалую роль сыграла в Италии и особенно тесная историческая связь ее культуры с римской цивилизацией — не следует забывать о многочисленных сохранившихся в стране памятниках древности. Восстановление преемственности с античной культурой — задача, выдвинутая деятелями Возрождения, не случайно зародилась и долгое время полнее всего осуществлялась именно в Италии, для которой культура Древнего Рима была важной частью ее собственного прошлого. Новое отношение к античному наследию стало здесь проблемой воскрешения традиций предков.

Идейные истоки Ренессанса обнаруживаются уже в средневековой культуре Европы XII—XIII вв. Их можно видеть в провансальской лирике и поэзии вагантов, в городской сатире и новеллистике, в философии Шартрской школы, Пьера Абеляра, Иоанна Солсберийского. Светские мотивы, характерные для рыцарской и городской литературы, попытки освободить философию от догматизма, как и ряд других черт средневековой культуры, — все это готовило почву для культуры Возрождения с ее нетрадиционными, хотя и остававшимися в рамках христианского мировоззрения, представлениями о мире и человеке. В Италии новые веяния наметились в поэзии "сладостного стиля", искусстве Проторенессанса, творчестве Данте Алигьери. "Божественная комедия" — поэтико-философское обобщение средневекового мировоззрения, как и другие сочинения великого флорентийца (трактаты "Пир" и "Монархия", поэтический цикл "Новая жизнь"), содержат немало идей, воспринятых и развитых позднее гуманистами. Это и новое понимание благородства как итога усилий личности, а не признака родовитости, и масштабные образы сильных личностей в "Божественной комедии", и обращение к античному наследию как важному источнику знания.

На мировоззренческие ориентиры ренессансной культуры Италии повлиял и психологический климат городской жизни, изменения в менталитете различных слоев общества. В этом отношении городская среда отнюдь не была чем-то однородным. В предпринимательских кругах ценилась трезвость практического мышления, деловой рационализм, высокое качество профессиональных знаний, широта кругозора и образованности. Принципы корпоративного сознания постепенно уступали место индивидуалистическим тенденциям. Наряду с нарастанием апологии обогащения сохранялись понятия групповой и личной чести, уважение к законам, хотя типичный для итальянских городов культ коммунальных свобод уже начал сочетаться с попытками аргументированного оправдания обмана государства в пользу семьи, рода при уплате налогов. В ориентированной на светские дела купеческой морали стали преобладать новые максимы — идеал активности человека, энергичных личных усилий, без которых нельзя было добиться профессионального успеха, а это шаг за шагом уводило от церковной аскетической этики, резко осуждавшей стяжательство, стремление к накопительству.

В среде нобилитета, особенно у старинных аристократических родов, прочно сохранялись традиционные представления о феодальных доблестях, высоко ценилась фамильная честь, но и здесь появились новые веяния, не без воздействия купеческо-пополанской среды. В жизненный обиход давно уже переселившейся в город знати входило, как правило, торгово-финансовое предпринимательство, порождавшее практический рационализм, расчетливость, новое отношение к богатству. Стремление нобилей играть ведущую роль в городской политике активизировало не только личные амбиции в сфере власти, но и патриотические настроения — служение государству на административном поприще оттесняло на второй план военную доблесть.

Основная масса пополанства — купечество средней руки и цеховые мастера, а также представители традиционных интеллектуальных профессий (духовенство, теологи, юристы, медики) ратовали за сохранение социального мира и процветание города-государства, сближаясь в этом отчасти с "деловыми людьми". Здесь традиции корпоративизма были более прочными.

В низовой городской среде с возраставшим контрастом между бедностью и богатством нередко возникали доходившие порой до восстаний вспышки социального протеста, складывались свои представления о справедливости, греховности и воздаянии, далекие от настроений не только правящей верхушки общества, но подчас и от менталитета ремесленной среды пополанства. Крестьянство, в массе лично свободное и достаточно мобильное, в специфических условиях итальянского феодализма было тесно связано с городом и пополняло ряды его неквалифицированных рабочих. Эта среда была наиболее консервативна, именно в ней прочно сохранялись традиции народной средневековой культуры, которая оказала определенное воздействие на культуру Ренессанса.

Формирование новой культуры стало делом прежде всего гуманистической интеллигенции, по своему происхождению и социальному положению весьма пестрой и разнородной. Хотя идеи, выдвигавшиеся гуманистами, получали нараставший со временем общественный резонанс, в целом их трудно связать с идеологией того или иного слоя общества, в том числе характеризовать как "буржуазные" или "раннебуржуазные". При всей идейной пестроте в культуре итальянского Возрождения сложилось, однако, ядро единого нового мировоззрения, специфические черты которого определяют его "ренессансность". В конечном итоге оно было порождено новыми потребностями самой жизни, как и поставленная гуманистами задача достижения более высокого уровня образования для достаточно широкого слоя общества. К выдвижению этой важной просветительской цели вели и внутренние закономерности развития самой культуры. В Италии ее осуществлению помогла сложившаяся в городах разнообразная структура образования.

Эпоху Возрождения нередко начинают с Данте, в котором и сами гуманисты видели своего непосредственного предшественника, однако, более точной представляется позиция исследователей, считающих зачинателем Ренессанса Петрарку. В его творчестве наметился решительный поворот от схоластической традиции и аскетических идеалов средневековья к новой культуре, обращенной к проблемам земного бытия человека, утверждающей высокую ценность его творческих сил и способностей. Франческо Петрарка (1304—1374), сын оказавшегося в изгнании флорентийского нотариуса, родился в Ареццо, детство провел в Авиньоне, где тогда находилась папская курия, учился праву в университетах Монпелье и Болоньи, но не был увлечен юридическими науками. Еще молодым человеком он решил принять духовный сан. Это позволяло ему, получив церковные бенефиции, вести независимый образ жизни и всецело отдаться творческой деятельности. Многие годы Петрарка провел на юге Франции, в Авиньоне и Воклюзе, путешествовал и по северным городам страны, посетил Германию и Фландрию, в последние двадцать лет жил в Италии: в Милане, Венеции, Падуе и, наконец, в Аркве, где завершилась его жизнь.

Творческое наследие Петрарки огромно. Его имя обессмертила лирическая поэзия на вольгаре (народном итальянском языке), собранная в "Книге песен" ("Канцоньере"). Она посвящена Лауре — возлюбленной Петрарки — и раскрывает богатый мир чувств и мыслей поэта, яркие грани его личности. С "Канцоньере" начинается ренессансная поэзия, воспевающая красоту земной женщины, облагораживающую силу любви к ней, даже если эта любовь остается, как у Петрарки, неразделенной. На итальянском были созданы и "Триумфы" — аллегорическая поэма с множеством античных реминисценций, — но большинство сочинений Петрарки написано на классической латыни. Таковы поэма "Африка" (о героических деяниях победителя карфагенян Сципиона Африканского), эклоги "Буколических песен", произведение биографического жанра "О знаменитых людях", диалогизированная исповедь "Моя тайна", ряд трактатов ("Об уединенной жизни", "О невежестве своем собственном и многих других людей", "О средствах против всякой Фортуны" и др.), инвективы. Особый и чрезвычайно обширный пласт латинских сочинений Петрарки составляют его эпистолярные циклы — "Стихотворные послания", "Старческие письма", "Письма без адреса" и другие. Здесь подняты волновавшие Петрарку мировоззренческие и научные проблемы — от философско-этических, эстетических, религиозных до вопросов филологии, истории, политики.

Идейной доминантой творчества Петрарки, знаменовавшей новое отношение к античной культуре, стала "любовь к древним", реабилитация языческой литературы, особенно поэзии, и возвеличение ее как носительницы мудрости, открывающей путь к постижению Истины. В представлении Петрарки идеалы христианства и увлечение Цицероном не противостоят друг другу, напротив, мир христианства может лишь обогатить себя, осваивая культурное наследие древних, красоту речи и мудрость языческой поэзии. Страстный собиратель античных рукописей, их первый текстолог и комментатор, Петрарка заложил основы ренессансной классической филологии. Его библиотека включала множество сочинений более тридцати древних авторов, в том числе забытых или мало известных в средние века, и была крупнейшей в тогдашней Европе. Усилиями Петрарки был начат характерный для культуры Возрождения процесс восстановления преемственных связей с античностью, несравненно более широких, чем в средние века.

Отношение первого гуманиста к культурной эпохе между античностью и его собственным временем было негативным — он считал ее порой "господства варваров", упадка образованности. Петрарка был противником схоластических знаний, полагая, что их ответы на извечные вопросы об особенностях природы человека и его предназначении не могут принести удовлетворения. Критически оценивал он и саму систему схоластических дисциплин, в которой квадривиум (арифметика, геометрия, астрономия и музыка) оттеснил на задний план столь важные для понимания человека и мира гуманитарные науки. Столь же критичен он был и к диалектике — формально-логическому методу познания схоластики, которому в ней придавалось универсальное значение. В острой полемике с современными университетскими схоластами Болонки, Парижа, Оксфорда Петрарка не только отвергал их бесплодные, на его взгляд, позиции, но и выдвигал свое понимание структуры знания и целей науки. Он считал назревшей задачей обращение всей системы знания к проблемам человека. Главными среди образовательных дисциплин ему представлялись филология, риторика, поэзия и особенно моральная философия. Именно в этих науках следовало бы, по Петрарке, восстановить их утраченную античную основу и строить их на изучении широкого круга классических текстов — сочинений Цицерона, Вергилия, Горация, Овидия, Саллюстия и многих других древних авторов. По-новому прочитывал он и труды отцов церкви, прежде всего Августина, и высоко оценивал их классическую образованность, как пример, забытый в последующие века.

Овладение культурным опытом древних, по мысли Петрарки, должно было подчиняться главной цели — воспитанию духовно богатого и нравственно совершенного человека, способного руководствоваться в своем земном предназначении разумом и высокими нормами добродетели. Путь к высшим божественным истинам лежал для Петрарки через осмысление мирского опыта человечества, его истории, деяний великих людей, слава которых непреходяща, через овладение всеми богатствами культуры. При всей новизне его идей мировоззрение первого гуманиста не было лишено противоречий, сохраняло немало черт, традиционных для средневековья, и к тому же находило понимание в ту пору лишь у немногих современников. Отвергая культурные традиции нескольких предшествующих столетий, Петрарка, тем не менее, неизбежно обращался к их опыту и наследию. Его не оставляли сомнения в правильности избранных им новых ориентиров — особенно показательна в этом плане "Моя тайна" — светские настроения и острый интерес к земной жизни ему самому не раз казались чреватыми греховностью, вступающими в противоречие с привычными религиозными взглядами и чувствами. И все же, несмотря на эти духовные метания, порой почти раздвоенность, он, поэт, увенчанный лаврами в Риме в 1341 г., сознавал важное значение своего вклада в культуру и не скрывал любви к мирской славе. Его творчество стало зеркалом личности, глубоко изучающей себя, и вместе с тем искреннейшей исповедью, отлитой в отточенные художественные формы. Слава Петрарки еще при его жизни перешагнула границы Италии, а для гуманистов — продолжателей начатого им дела формирования новой культуры — он стал классиком: его переводили на языки разных стран Европы, ему подражали, его сочинения комментировали, его яркой индивидуальностью восхищались. Особенно сильным влияние Петрарки оказалось в поэзии — его "Книга песен" дала импульс общеевропейскому явлению пет-раркизма, многоликому и имевшему собственную длительную историю.

Близкого соратника и продолжателя своих начинаний Петрарка обрел в Боккаччо. Выходец из флорентийской купеческой семьи, Джованни Боккаччо (1313—1375) молодые годы провел в Неаполе, изучая коммерцию и каноническое право; однако главным его увлечением стали поэзия Вергилия, Овидия, Данте и средневековая рыцарская литература. Первые собственные сочинения Боккаччо — стихи, воспевающие Фьяметту, роман "Филоколо", поэма "Филострато" — несут печать этих увлечений, но отмечены и чертами его творческой индивидуальности, которая в полной мере раскрылась позже. С 1340 г. Боккаччо жил во Флоренции, занимаясь государственной службой на дипломатическом поприще, торговыми делами и литературной деятельностью. В произведениях этого времени Боккаччо смело обратился к новым жанрам. Его роман в прозе и стихах "Амето, или Комедия о фьезоланских нимфах" положил начало ренессансной пасторали и впервые выдвинул идеал гармонически развитого человека. "Элегия Мадонны Фьяметты", роман-исповедь о страстной любви, отмечена глубиной психологического анализа. Идиллическая поэма "Фьезоланские нимфы" — одно из наиболее ярких лирических сочинений Боккаччо — утверждала новые, ренессансные каноны этого жанра, отвергала аскетический идеал и возвеличивала "естественного" человека. Вслед за Данте и Петраркой Боккаччо, писавший все свои литературные произведения на вольгаре, совершенствовал итальянский язык, широко пользуясь при этом оборотами народной речи.

Самым значительным произведением Боккаччо стал созданный в конце 40-х — начале 50-х годов "Декамерон". Показательно греческое название сочинения (по-русски "Десятиднев") — Боккаччо одним из первых гуманистов овладел греческим языком, наряду с классической латынью, которую знал в совершенстве. "Декамерон" отличается целостностью художественного замысла и представляет собой сто новелл, рассказанных в течение десяти дней поочередно юношами и девушками благородных фамилий, уединившихся в предместье Флоренции во время эпидемии чумы. Структура сочинения двояка. Каждый день начинается заставкой к десяти новеллам, повествующей о том, как проводит время эта небольшая группа молодых людей, образованных, тонко чувствующих красоту природы, верных правилам благородства и воспитанности. В обрамлении новелл "Декамерона" можно видеть утопическую идиллию, первую ренессансную утопию: культура оказывается возвышающим и цементирующим началом этого идеального сообщества. В самих новеллах автор с необычайной широтой и проницательностью раскрывает картины иного мира — реальную пестроту жизни со всем богатством людских характеров и житейских обстоятельств. Герои новелл представляют самые разные социальные слои; образы персонажей полнокровны, жизненны, это люди, которые ценят земные радости, в том числе и плотские удовольствия, считавшиеся с позиций церковной этики низменными. В "Декамероне" Боккаччо реабилитирует женщину, подчеркивает возвышающую нравственную сторону любви и в то же время зло высмеивает ханжество, сластолюбие монахов и клира, проповеди которых нередко резко расходятся с их жизненным поведением.

Церковь резко осудила "Декамерона" как произведение безнравственное, наносящие ущерб ее авторитету, и настаивала на отречении автора от своего детища. Боккаччо, испытывая душевные муки под этим нажимом, поведал о своих колебаниях Петрарке, который в ответном письме удержал его от сожжения "Декамерона". Как и Петрарку, Боккаччо обуревали сомнения в поисках нового взгляда на человека и окружающий его мир, неизбежные в общей идейной атмосфере современного им средневекового общества. Кризисные настроения не оставляли Боккаччо и в последующем, но в главной линии своего творчества он сумел противостоять мощной традиции официальных взглядов.

Вклад Боккаччо в создание литературы Возрождения был огромен. В "Декамероне", который дал его имени европейскую известность, он довел до совершенства жанр городской новеллы, открыв путь всей ренессансной новеллистике. Привлекали не только занимательность рассказов, яркие образы героев, их сочный язык, но и художественное изящество новелл Боккаччо, нетрадиционная трактовка ряда фабул, излюбленных уже в предшествующей средневековой литературе, общий идейный строй его сочинений. В "Декамероне" высветились новые грани складывавшегося гуманистического мировоззрения, в том числе его антиаскетические идеалы. В центре внимания Боккаччо, как и у Петрарки, — проблема самосознания личности, получившая широкую перспективу в дальнейшем развитии ренессансной культуры.

"Декамерон" приобрел большую популярность в Италии, где Боккаччо нашел немало продолжателей (Франко Саккетти, Мазуччо и др.). Уже в XIV в. он был переведен на французский и английский языки, позже сюжеты "Декамерона" широко заимствовала литература других стран Европы, нередко перерабатывая их в духе национальных традиций.

Важным вкладом Боккаччо в формирование ренессансной культуры стало его обширное латинское сочинение "Генеалогия языческих богов" — филологический труд, в котором автор знакомил читателей с многообразием и взаимосвязями античных мифов, прослеживая их происхождение. Он выстраивал своеобразный пантеон богов и героев античной мифологии, продолжая начатую Петраркой реабилитацию языческой поэзии и подчеркивая близость ее к теологии. Поэзия, на его взгляд, раскрывает высокие истины о человеке и мироустройстве, но делает это на свой особый лад — в формах иносказания. Эта важная идейная линия своеобразного культа поэзии, оттеснявшего интерес к теологии на второй план, стала характерной для всего этапа раннего гуманизма. Она нашла продолжение и в творчестве Колюччо Салютати (1331— 1406) — младшего современника и преданного последователя дела зачинателей новой культуры.

Выходец из старинного рыцарского рода Тосканы, юрист по образованию, Салютати более тридцати лет прослужил канцлером Флорентийской республики, завоевав славу блестящего оратора и политика, всецело преданного ее интересам. Друг Петрарки и Боккаччо, страстный поборник гуманистических идей, он вел полемику с теологами, схоластами и монахами в своих трактатах ("О роке, судьбе и случайности", "О жизни в миру и монашестве" и ряде других), инвективах и многочисленных публицистических письмах, последовательно отстаивая идеал активной гражданской жизни в противовес аскетизму церковной морали, ратовал за философию — "учительницу жизни", доказывал главенствующую роль этики в системе гуманитарных знаний. В споре с видным теологом Джованни Доминичи, сочинение которого "Светляк в ночи" было выдержано в духе томистской схоластики и направлено против позиции Салютати, выявилось глубокое различие традиционно-средневекового и нового, гуманистического подходов к оценке роли знания и особенно гуманитарных дисциплин. Салютати, сторонник действенной философии, помогающей решать проблемы земной жизни, отвергал умозрительный метод философствования и пренебрежение к идейному богатству античного наследия, как поэтического, так и научного.

В своем творчестве Салютати дал широкое обоснование комплекса гуманистических дисциплин — studiahumanitatis, включив в них грамматику, филологию и поэзию, риторику, диалектику и педагогику, но главное место отводил этике, тесно связанной с историей и политикой. Особый смысл он придавал понятию humanitas (человечность, духовная культура), трактуя его как цель новой образованности, в которой должны сочетаться высокий уровень знания, основанного на овладении классическим наследием, и разносторонний практический опыт, развитое самосознание личности и ее активная созидательная деятельность. Задачу воспитания и образования он видел в самосовершенствовании человека, призванного, по его убеждению, сражаться с земным злом "за справедливость, истину и честь". Оставаясь верным христианским идеям, полагая, что новая образованность помогает более глубоко проникнуть в смысл Священного Писания, он в то же время не мог примириться с аскетической моралью как противоречащей главному земному предназначению людей — жизни в обществе, построению совместными усилиями земного града. В письме к болонскому юристу Пеллегрино Дзамбеккари, пожелавшему вступить в ряды монашества, Салютати писал: "Не верь, о Пеллегрино, что бежать от мира, избегать вида прекрасных вещей, запереться в монастыре или удалиться в скит — это путь к совершенству". Флорентийский канцлер активно проповедовал гуманистические идеи, открыв свой дом для занятий кружка молодежи, из которого вышли крупнейшие гуманисты следующего поколения — Леонардо Бруни Аретино, Поджо Браччолини, Пьетро Паоло Верджерио.

Творчеством Салютати завершился этап раннего гуманизма, охватывающий более шестидесяти лет. Его итогом стала смело заявившая о себе новая образованность, культура, ориентированная на глубокое изучение классического наследия, новые подходы к проблемам человека, расширение системы гуманитарного знания, нацеленного на формирование совершенной личности и общества.

2. Ренессансная культура в XV в.: основные черты и этапы развития

Культура Возрождения в Италии прошла несколько этапов развития. Их границы отмечены столетиями — XIV, XV, XVI вв. (по-итальянски Треченто, Кватроченто, Чинквеченто) и хронологическими рубежами внутри них. Этап раннего гуманизма завершился к началу XV в., выдвинув программу построения новой культуры на базе studiahumanitatis — широкого комплекса гуманитарных дисциплин. Кватроченто претворило в жизнь эту программу. Характерным для него стало возникновение многочисленных центров ренессансной культуры — во Флоренции (она лидировала вплоть до начала XVI в.) Милане, Венеции, Риме, Неаполе и небольших государствах — Ферраре, Мантуе, Урбино, Болонье, Римини. Это предопределило не только распространение гуманизма и ренессансного искусства вширь, но и их исключительное многообразие, формирование в их рамках различных школ и направлений. В течение XV в. сложилось мощное гуманистическое движение, охватившее многие стороны культурной и общественной жизни Италии. Роль новой интеллигенции в структуре общества и развитии культуры значительно возросла во второй половине XV в. Она все более уверенно утверждала свои позиции в системе образования, на государственной службе, в сфере науки и литературы, изобразительном искусстве и архитектуре, в культурном строительстве в целом. Именно с ее деятельностью было связано разыскание и изучение античных памятников, создание новых библиотек и коллекций произведений искусства древности, а с началом книгопечатания в Италии в 60-е годы XV в. — и пропаганда на его основе ренессансных идей и мировоззренческих принципов.

В состав новой интеллигенции вошли представители самых разных слоев общества — от пополанства, с которым были связаны традиционные интеллектуальные профессии (теологи, юристы, медики, а также художники и архитекторы), до верхушки нобилитета и феодального дворянства. Разнообразен был и социальный статус деятелей новой культуры: учителя и университетские профессора, ученые секретари при дворах правителей и в высших магистратурах республик, политические деятели, библиотекари и переписчики книг, живописцы, скульпторы и архитекторы. Цементирующим началом этой достаточно обширной группы, пестрой по социальному происхождению и положению служила гуманистическая образованность, глубокий интерес к гуманитарным знаниям, обновлявшимся на классической основе, и стремление к самостоятельным поискам нетрадиционных путей в научном, литературном и художественном творчестве.

Общественное признание пришло к новой интеллигенции далеко не сразу. Прочно интегрированная в устоявшиеся социальные структуры, она материально зависела от власти, меценатства, традиционных корпораций (цех, университет и т. д.). Новаторство гуманистов и мастеров искусства отнюдь не всегда встречало понимание у собратьев по профессии и особенно со стороны стражей официальной церковной идеологии. Яркой чертой времени стал поиск новых форм самоорганизации гуманистов, создание ими сообществ и академий. Новые явления сказались и в развитии ренессансного искусства в художественных мастерских (боттегах), выпадавших из старых ремесленных корпораций. Сообщества гуманистов отличались особой атмосферой товарищества, свободным подходом к источникам знания, что способствовало сопоставлению различных идейных позиций, развитию дискуссий. Характерно, что гуманисты вели полемику не только с завзятыми противниками их мировоззренческих установок и приверженцами старых культурных традиций, но и друг с другом, порой весьма остро и нелицеприятно.

В рамках единого периода Кватроченто четко выявляются два этапа, рубежом которых можно считать конец 40-х — начало 50-х годов XV в. Эти этапы имеют свои особенности. Первая половина столетия отмечена созданием гуманистических школ и началом проникновения отдельных дисциплин в университетское образование (на подготовительном артистическом факультете, где традиционно преподавались грамматика, риторика и диалектика), развитием гуманистического движения вширь и появлением в нем разных течений, наконец, светскостью новой системы знания. Она ориентировалась на практические задачи гражданской жизни, подчеркнуто отстраняясь от традиционной религиозно-догматической проблематики, но сохраняя при этом верность христианскому вероучению. Во второй половине столетия, наоборот, растет интерес гуманистов к вопросам теологии, причем их решение, как и в раннем гуманизме, нередко расходится с официальной позицией церкви. В этот период происходят некоторые перемены и в основных этических ориентирах: утверждавшийся в первые десятилетия XV в. нравственный идеал активной гражданской жизни (vitaactiva) к концу столетия корректируется, наряду с ним выдвигается обоснование идеала созерцательной жизни, не совпадающей, однако, с монашеской vitasolitaria, vitacontemplativa. Речь идет прежде всего о высокой оценке деятельности ученого и ее гражданском значении. В последние десятилетия XV в. эта аргументация в защиту новой интеллигенции, ее важной социальной функции, получает многостороннее обоснование. Отличительной чертой второй половины XV в. стала и более глубокая идейная дифференциация гуманизма, существенно расширились и окрепли его связи с художественной жизнью эпохи, усилилось взаимное обогащение гуманизма и искусства в их представлениях о природе человека и окружающем его мире, о божественных началах бытия, находящих выражение в красоте. К концу столетия ренессансная культура уже занимала лидирующие позиции во многих сферах духовной жизни общества и в искусстве. Влияние гуманистической образованности стало накладывать отпечаток и на ряд явлений народно-городской, церковной, дворянской культуры, из которых в свою очередь черпала и сама ренессансная культура. На рубеже XV и XVI вв. итальянский Ренессанс подошел к периоду своего апогея — Высокому Возрождению.

Новая система образования, значительно отличавшаяся от средневековой традиции школьного и университетского преподавания, сделала первые и весьма успешные шаги уже в конце XIV—начале XV в. Теоретическое обоснование гуманистической педагогики шло рука об руку с ее практическим претворением. Одним из первых обстоятельных трудов по вопросам воспитания и образования был трактат "О благородных нравах и свободных науках" (1402) гуманиста Пьетро Паоло Верджерио, ученика Салютати. Трактат неоднократно переиздавался и приобрел известность в городской среде, в частности во Флоренции, где немалое распространение в начале века получил и другой трактат — "Наставление в семейных делах" Джованни Доминичи, доминиканского монаха, а позже епископа и кардинала. Выдвинутые в обоих сочинениях программы обучения и принципы воспитания имели точки соприкосновения, утверждали как конечную цель образования нравственное совершенство человека, но различались столь существенно, что стали своеобразными символами двух подходов к культуре — гуманистического и церковного. Верджерио отстаивал его нравственно-социальные задачи: "Никаких более обеспеченных богатств или более надежной защиты в жизни не смогут родители уготовить детям, чем обучить их благородным искусствам и свободным наукам". К последним он относил не только традиционные artesliberales, семь свободных искусств, особенно выделяя значение риторики, но и "гражданские науки" — историю и моральную философию. Цель образования гуманист видел в приобретении разносторонних знаний, формирующих свободный ум и высокую нравственность, помогающих в жизненных делах. Его идеал — гармонически развитой человек, сочетающий богатство знаний, добродетели и физическую крепость. В методах воспитания, по Верджерио, важны авторитет родителей и учителя, интерес самого ученика к занятиям, а не принуждение и наказание.

Иную педагогическую задачу ставил в своем трактате Доминичи. Обеспокоенный слишком светской и "безнравственной", на его взгляд, обстановкой в городских школах Флоренции (мнение, отражавшее также и позицию церковных властей), Доминичи призывал сделать упор на домашнее воспитание и образование, целенаправленно придавая им религиозный характер. Он считал, что не интересом к земным благам и наслаждениям надо "вооружать детей", а учить их становиться "жителями вечного царства", ибо за следование соблазнам земного мира их приговорят к "вечному огню". Важно взращивать терпение и покорность, отвращать от всякого рода удовольствий, не гнушаясь при этом самыми суровыми методами воспитания. Если в семьях кое-где и следовали наставлениям Доминичи, то в городских и частных школах со временем становилось заметным влияние гуманистических программ образования: в преподавание вводились история, поэзия, мифология, наряду с латинским начали изучать и греческий язык, а круг чтения из античных авторов значительно расширился.

Педагогическая тема стала одной из важнейших в гуманистической литературе первой половины XV в., ей посвящены трактаты Леонардо Бруни "О научных и литературных занятиях" и Маффео Веджо "О воспитании юношей", обширное письмо к Владиславу Ягеллону, королю Чешскому и Венгерскому, Энея Сильвия Пикколомини, специальные разделы о воспитании и образовании в написанных на вольгаре и имевших большой общественный резонанс сочинениях Леона Баттиста Альберти "О семье" и Маттео Палъмиери "Гражданская жизнь". При разнообразии оттенков в рекомендациях все эти авторы были единодушны в главном — светской ориентации всей системы образования и воспитания, нацеленной на формирование свободного и всесторонне развитого человека, широко эрудированного, высоко нравственного и граждански активного. Гуманисты подчеркивали роль примера — прежде всего учителя, отстаивали добровольность и сознательный выбор в овладении знаниями, похвалу, а не наказание как средство воспитания. Все они говорили об уважении к религии, но не призывали к отказу от земных радостей и отречению от мира. Это касалось и женского образования. Бруни, обращая свое сочинение к Баттисте Малатеста, жене правителя Римини, откровенно заявлял: "Я не считаю, что женщина должна довольствоваться священными книгами, и поведу ее к светским знаниям".

Если Доминичи, представлявший наиболее консервативную линию в средневековой педагогике, осуждал чтение языческих авторов, особенно поэтов, как занятие безнравственное, то гуманисты, напротив, главное место в своей программе образования отводили изучению античного наследия. В дисциплинах studiahumanitatis они видели прочную основу для формирования совершенного человека, способного раскрыть свои достоинства в повседневной деятельности, в гражданской жизни. При этом одни (к примеру, Бруни) подчеркивали важность безупречного владения письменной и устной речью на латинском языке, а также изучения греческого, из авторов рекомендовали Цицерона, Вергилия, Овидия, Горация, Ювенала, Плавта, Гомера и Демосфена, Аристофана и Софокла. Другие гуманистические программы на первый план выдвигали моральную философию и историю — "наставницу жизни", в круг необходимого чтения включали Эпикура, Сенеку, Аристотеля, а из историков — Салюстия, Тита Ливия, Цезаря, Тацита, Ксенофонта. Альберти считал полезным помимо гуманитарных дисциплин изучение математики и музыки. Важную задачу образования гуманисты видели в развитии природных дарований человека, его способности к самопознанию и самосовершенствованию.

Новые педагогические идеи нашли верных последователей в лице выдающихся учителей, воплощавших на практике принципы гуманизма — таковы Гаспарино Барцицца, Витторино да Фельтре, Гварино да Верона и ряд других. Созданные ими гуманистические школы в Мантуе, Вероне, Ферраре, других городах прославились на всю Италию и привлекали учеников из разных стран. Особенно знаменитым стал "Дом радости" Витторино да Фельтре, блестящего педагога, осуществившего наряду с Гварино да Верона подлинный переворот в практической системе школьного образования. В его частной школе обучались не только дети правителя Мантуи маркиза Гонзага, но и выходцы из семей скромного достатка (с них он не взимал плату). В основе его образовательной программы лежали дисциплины studiahimanitatis, а уровень знаний школяров был столь высок, что они, минуя подготовительный артистический факультет, поступали сразу на университетские факультеты права, медицины, теологии. Гуманистическая педагогика, ее теория и практика, широко утверждавшиеся в итальянской системе образования как в частных, так и городских школах, были восприняты и в других странах Европы.

Новая образованность пробивала себе путь во многих университетах Италии, где прочно сохранялись устоявшиеся традиции программ и методов обучения. Флорентийский университет — Студио (Stidiofiorentino) одним из первых стал приглашать гуманистов в свои стены для чтения лекционных курсов по риторике, поэзии, моральной философии. Они оплачивались, как правило, выше, чем преподавание традиционных дисциплин. Еще в 1351 г. такое приглашение получил Петрарка, ответивший, правда, вежливым отказом. Позже, в 1373 г. лектором в Студио стал Боккаччо, которому руководство университета предложило читать курс о "Божественной комедии" Данте. Впоследствии комментирование главного произведения великого флорентийца поручалось преимущественно гуманистам — Джованни Мальпагини, Франческо Филельфо, Кристофоро Ландино и другим. Показателен и такой факт: в конце XIV в. интерес во Флоренции к новому образованию был столь велик, что по настоянию самих граждан, обратившихся с просьбой в Синьорию, в Студио была открыта кафедра греческого языка и литературы, причем первым ее занял приглашенный из Византии ученый Мануил Хрисолор, завоевавший высокий авторитет. Многие из его учеников впоследствии стали видными гуманистами — Гварино да Верона, Леонардо Бруни, Пьетро Паоло Верджерио, Франческо Барбаро. В XV в. греческий язык, литературу и философию преподавали в университете преимущественно византийцы — Феодор Газа, Георгий Трапезундский, Иоанн Аргиропул, Андроник Каллист, Иоанн Ласкарис, Деметрий Халкокондил.

Новшеством не только для Студио Флоренции, но и для других университетов Италии — Павии, Милана, Падуи, Болоньи, Ферарры — стало преподавание поэзии, латинской и греческой, и риторики, преображенной и по-новому трактованной на основе найденных в первые десятилетия XV в. рукописей сочинений Цицерона "Оратор" и Квинтилиана "Наставление оратору". Дисциплины комплекса studiahumanitatis были исключительной прерогативой преподавательской деятельности гуманистов. Франческо Филельфо долгие годы читал в Милане курсы риторики, ведя также занятия по греческому языку и философии. Один из крупнейших гуманистов, филолог и историк, Лоренцо Балла вел курс риторики в Павии и Риме, причем предпочтение отдавал Квинтилиану, противопоставляя его Цицерону. Это вызвало полемику среди, гуманистов, оппонентами Валлы выступили Филельфо и Поджо Браччолини. Кристофоро Ландино около сорока лет читал курсы поэтики и риторики в Студио Флоренции, комментировал сочинения Горация, Вергилия, Ювенала, Персия, а также Данте и Петрарки. Многие годы там же был лектором по поэтическому и ораторскому искусству выдающийся гуманист, поэт и филолог Анджело Полициано. Его лекции-комментарии были посвящены римским поэтам — Стацию, Овидию, Персию, а в риторике он подчеркивал авторитет Квинтилиана. Полициано, как до него Аргиропул, читал и моральную философию на основе "Этики" Аристотеля. Во второй половине XV в. гуманистам нередко стали поручать курсы по философии: в результате этика по сути превратилась в самостоятельную университетскую дисциплину (наряду с традиционной метафизикой). Авторитет studiahumanitatis возрастал в XV в. не только вследствие широкой практической деятельности гуманистов как преподавателей, но и благодаря их неустанной и многообразной теоретической разработке гуманитарных дисциплин, что оказало большое воздействие на развитие ренессансной мысли и в самой Италии, и вне ее.

Светская практическая направленность нового комплекса гуманитарных дисциплин особенно ясно обозначилась в моральной философии. Гуманисты придавали этической проблематике настолько важную роль в формировании нового мировоззрения и идеала совершенного человека, что ни один из них не оставил без внимания в своем творчестве вопросы моральной философии. К этому побуждали гуманистов и иные причины, в частности не оскудевающий поток морально-дидактической литературы традиционного типа — достаточно стандартные, однообразные "Триумфы добродетелей", "Цветы благочестия", "Плоды благовоспитанности" и т. д. Эти сочинения выходили из-под пера как ученых теологов, так и весьма скромно образованных монахов и клириков. Основной целью этой литературы была пропаганда церковной этической доктрины, ставившей во главу угла так называемые теологические добродетели — веру, надежду, любовь — и утверждавшей максимы покорности, терпения, милосердия, подавления "чрезмерных" притязаний разума и воли человека вплоть до апологии аскетических идеалов. Церковная литература такого рода создавалась, как правило, на вольгаре и получила немалое распространение в итальянском обществе XIV—XV вв. По большей части в ней повторялись и растолковывались постулаты моральных проповедей, звучавших с церковных кафедр, но в ней нашли отражение также и взгляды неофициальных проповедников — странствующих монахов, зараженных еретическими идеями. В морально-дидактических сочинениях затрагивались и острые злободневные вопросы — о стяжательстве и ростовщическом проценте, о соотношении личного интереса и общего блага, о щедрости и милосердии и т. п., — по которым позиции церкви и ее паствы нередко расходились. Об этом свидетельствует, в частности, купеческая литература с характерным для нее прагматическим, основанным на здравом смысле, подходом к официальной трактовке христианской морали.

Гуманисты в своем стремлении к обоснованию принципов светской этики, не порывающей с христианством, но сконцентрированной на проблемах земного бытия человека, шли своим особым путем — они не принимали многих целей ни из арсенала церковной доктрины, ни из расхожих норм жизненной практики различных социальных слоев. Их не удовлетворяли, к примеру, дворянские представления о знатности происхождения как основе благородства человека, но в равной мере они не оправдывали и безудержного, поступающегося нравственностью накопительства. Опираясь на античное наследие, гуманистическая этика учитывала, особенно в постановке проблем, и средневековые традиции моральной философии, живо откликаясь на потребности собственной эпохи. Этическая мысль, которая разрабатывалась гуманистами, стала прочным фундаментом всего ренессансного мировоззрения. Она переплеталась с экономическими и социально-политическими, антропологическими, эстетическими и прочими идеями итальянского Возрождения и оказала определенное воздействие на позицию самой церкви, побуждая ее к более адекватной реакции на требования времени.

В гуманистической этике Италии эпохи Кватроченто сложилось несколько направлений, различавшихся и своей философской основой, и трактовкой главных проблем — пониманием высшего блага, нравственного идеала, отношений личности и общества.

Рубеж XIV—XV вв. был отмечен зарождением во Флоренции "гражданского гуманизма" (термин Г. Барона, США), в котором проблемы этики тесно переплетались с социально-политической мыслью. Это направление в гуманизме, наметившееся еще в трудах Салютати, обрело четкие формы в творчестве Леонардо Бруни, Маттео Пальмиери, других гуманистов. Выдвинутые ими идеи получали широкий общественный резонанс не только во Флоренции, но и в Милане, Венеции, Риме.

Леонардо Бруни Аретино (1374—1444) был учеником Салютати и Хрисолора, от которого получил отменное знание греческого языка. В молодости он служил в Римской курии, а последние семнадцать лет жизни был канцлером Флорентийской республики, строем которой восхищался. Ей посвящены и основные труды Бруни — "Восхваление города Флоренции" (нач. XV в.), "О флорентийском государстве" (сер. 30-х годов), выполненная по заказу Синьории "История флорентийского народа". Бруни высоко ценил античных авторов. Он много переводил с греческого на латынь Платона, Аристотеля, Плутарха, Демосфена, стремясь к классичности своего языка. Сделанные в средние века переводы Аристотеля он подвергал резкой критике за лингвистическое несовершенство, искажавшее смысл философии Стагирита. Его волновали проблемы этики, которым он посвятил "Введение в науку о морали", "Диалоги к Петру Павлу Гистрию" (гуманисту Пьетро Паоло Верджерио), ряд речей и писем.

В своей этико-политической концепции Бруни исходил из тезиса античной философии о человеке как существе общественном, наиболее полно раскрывающем себя во взаимодействии с другими людьми. Отсюда и особое внимание гуманиста к проблеме отношений индивида и общества. Бруни решает ее однозначно: социальная гармония требует подчинения личного интереса общему благу. Наилучшим государственньм устройством он считал республику, основанную на принципах свободы, равенства и справедливости. В повседневной политической практике они, по Бруни, утверждаются лишь тогда, когда все граждане уважают законы государства, а магистраты строго следят за их исполнением и пресекают своеволие отдельных могущественных лиц. Нравственное поведение индивида и различных социальных групп должно исходить из интересов общества в целом — таков лейтмотив этического учения Бруни, а позже и всего направления гражданского гуманизма.

Лучшую форму государства, сложившуюся исторически в противоборстве различных социальных сил, Бруни видел во Флорентийской республике. Ее законы, как ему представлялось, обеспечивали гражданам свободу от тирании и внешнего порабощения, равенство в политических правах и справедливость как норму распределения общественных благ. При этом у Бруни речь шла, конечно, о полноправных гражданах, принадлежавших к 21 цеху Флоренции, То, что они составляли лишь малую часть населения города, он оставлял в стороне. Бруни высоко ценил "Установления справедливости" и другие законы Флорентийской республики, закреплявшие ее политико-правовой строй — пополанскую демократию. "Все наши законы, — писал он в 1413 г., — направлены лишь к тому, чтобы граждане были равны, так как только в равенстве коренится действительная свобода. Поэтому мы устраняем от управления государством самые могущественные фамилии, чтобы они не стали слишком опасными благодаря обладанию публичной властью". Понятие равенства Бруни трактовал в духе идей Аристотеля — это равная ответственность всех без исключения граждан перед законом и равенство прав их участия в государственном управлении. Разумеется, будучи трезвым политиком, Бруни ясно видел расхождения между реальной жизнью Флоренции и ее идеализированным образом, который он прославлял в своих ранних произведениях. Сочувствуя средним слоям пополанства, которым практически стали недоступны высшие должности в республике, он с горечью отмечал в трактате "О флорентийском государстве" что, хотя сохраняется и прежняя система выборов, и краткосрочность должностей, реальная власть во Флоренции сосредоточена в руках "знатных и богатых". Бруни, однако, до конца своих дней оставался искренне преданным Флоренции и рассматривал патриотизм (в итальянских условиях локальный, даже уже — городской) как важную этическую норму.

Его патриотическая позиция не расходилась с массовыми настроениями сограждан. Служить "родной коммуне", городу-республике на хозяйственном, политическом и военном поприще считалось долгом флорентийцев, и эти представления стали важным принципом светской гражданственной этики Бруни, а затем и одним из основных постулатов всего направления гражданского гуманизма.

Идеи Бруни получили широкую разработку в творчестве Маттео Пальмиери (1406—1475), видного флорентийского гуманиста и политического деятеля. В сочинении "Гражданская жизнь" (ок. 1439) Пальмиери излагает развернутую этико-социальную доктрину, основа которой — принципы служения общему благу и пользы для государства. Ради этого "каждый должен быть готов переносить трудности и подвергать себя опасности". Истинная добродетель, по мысли гуманиста, — труд во имя не только личного, но, что особенно важно, и общественного благосостояния. Все способное к труду население должно быть занято полезной деятельностью, причем налоги не должны стать разорительными, ведь частные богатства, как считает Пальмиери, — залог благосостояния всего общества. Подобно многим гуманистам его времени, Пальмиери не осуждает накопительство — лишь бы оно совершалось "чистыми руками". Богатство, на его взгляд, дает возможность широкого проявления гражданских добродетелей —мужества, великодушия, щедрости, патриотизма. Отрицая принципы аскетической этики и связанную с ней апологетику уединенной жизни, сосредоточенной на религиозном созерцании, Пальмиери восторженно пишет о благах цивилизации, о ценностях материальной и духовной культуры, созидаемых совместными усилиями всех людей. Активная деятельность человека-гражданина, наполненная трудом, творчеством и заботой об общем благе, по Пальмиери, является долгом каждого живущего в обществе. Что же касается наилучшей формы государства, помогающей осуществить этот нравственный идеал, то в гуманистической этике Пальмиери, как и у Бруни, она воплощается в пополанской республике флорентийского образца.

Концепция гражданского гуманизма с энтузиазмом разрабатывалась во Флоренции в первой половине XV в. В нее внесли свой вклад видные гуманисты — Джанноццо Манетти, Поджо Браччолини, Донато Аччайуоли и другие. Она переживала некоторую трансформацию позже, в 70—80-е годы, в условиях тиранического режима Медичи. Один из страстных приверженцев идей гражданского гуманизма, видный государственный деятель Флоренции Аламанно Ринуччини (1426—1499) в "Диалоге о свободе" (1479) сделал новый шаг в осмыслении этой светской этики, поставив ее в еще более тесную связь с проблемами устройства политической системы. Одним из центральных понятий в его сочинении стала свобода гражданина. Убежденный республиканец, ярый противник тирании Медичи (за что он поплатился своей политической карьерой), Ринуччини рассматривал свободу как важнейшее и непременное условие нравственного совершенствования личности и общества. Равенство и справедливость, в трактовке которых он был близок к Бруни и Пальмиери, предстают в его этике как норма социальной жизни, невозможная в условиях нарушения демократической системы выборов в магистратуры и отсутствия гласности в обсуждении важных государственных дел. Так произошло во Флоренции при всевластии дома Медичи в последние десятилетия XV в. Отсюда и вывод Ринуччини, корректирующий нравственный идеал гражданского гуманизма: политическая несвобода резко сокращает возможность активной общественной жизни граждан, она ставит под сомнение сам принцип служения государству, если его олицетворяют тиран и его окружение. В таких условиях сохранить достоинство и порядочность можно лишь отстранившись от политической деятельности, уйдя в уединение творческого труда и именно им принося пользу обществу. Свобода в понимании гуманиста становится высшей моральной категорией, едва ли не главным благом, к которому должен стремиться каждый человек.

В гражданском гуманизме Флоренции сплелись воедино принципы светской этики и размышления о социально-политических порядках. Он утверждал не только ценность земной жизни, совершенствование которой зависело лишь от усилий самих людей, но и идеал волевой, энергичной, руководствующейся разумом личности, которая готова сознательно и ответственно участвовать в делах общества и государства.

В итальянском гуманизме XV в. проблемы этики разрабатывались на разных уровнях — от практической морали, в том числе связанной с социально-политическими идеями, до философского осмысления центральных этических категорий — высшего блага, нравственного идеала, добродетели и т. д. Второй подход был характерен для моральной философии одного из самых ярких представителей гуманизма XV в. — Лоренцо Валлы (1407—1457). Римлянин по происхождению, Валла в молодости преподавал риторику в университете Павии, в 30—40-е годы был секретарем у правителя Неаполитанского королевства Альфонса Арагонского, а последние годы своей жизни служил апостолическим секретарем в Римской курии. Круг научных интересов Валлы был необычайно широк — филология и ораторское искусство, этика, история, философия. Во всех этих областях он создал значительные труды, широко прославившие его имя. Проблемам этики посвящен его диалог "Об истинном и ложном благе" (другое название — "О наслаждении"), филологические штудии нашли отражение в сочинении "Красоты латинского языка" и текстологическом комментарии к Новому Завету; главными историческими трудами гуманиста стали "О деяниях короля Фердинанда Арагонского" и резко обострившее его отношения с церковью "Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина" (на этом документе папство основывало свои притязания на светскую власть). Антицерковным произведением был и его диалог "О монашеском обете". Философские проблемы Валла поднял в диалоге "О свободе воли" и в "Диалектике", где вопросы логики рассматривал нетрадиционно — с позиций филологии. Вачлу отличала высокая эрудиция в гуманитарных знаниях, а также совершенное владение латинским и греческим языками (известны его переводы Эзопа, Фукидида и других древних авторов).

Основой этической концепции Валлы стали идеи Эпикура, его теория наслаждения, получившая у гуманиста резкую антиаскетическую направленность. Наслаждение (voluptas), полагает Валла, — это естественное свойство человека и цель его устремлений. Все богатство материальных и духовных благ должно служить человеку, удовлетворению его разносторонних потребностей и в конечном счете — радости и счастью в земной жизни. Валла — решительный противник традиционного для христианского учения противопоставления души и тела, он, напротив, настаивает на необходимости гармонии двуединой человеческой природы. Поэтому стремление к чувственным наслаждениям вполне оправданно — оно порождено инстинктом самосохранения, присущим человеку. Отсюда и важный этический принцип — избегай страданий и ищи радостей. У Валлы он направлен против учения стоиков о добродетели, связанной с преодолением жизненных трудностей, жертвенностью, готовностью переносить страдания. В этике Валлы наслаждение отождествляется с высшим благом, счастьем, а также с пользой. К высшему благу, которое "заключается в удовольствии души и тела", стремятся все. Однако благо отдельного человека, по убеждению гуманиста, не должно достигаться в ущерб другим людям: важен разумный выбор пути к счастью. Ведь быть добрым или злым зависит от самого человека, правильно или неверно осознающего и свою конечную цель — счастье в наслаждении — и средства для ее осуществления. Коренные интересы человека, особенно когда речь идет о сохранении самой жизни, вынуждают его порой совершать зло. Валла не оправдывает это, поскольку полагает, что зло приносит страдание также и тому, кто его совершает, тем самым отдаляясь от блага. В конечном счете Валла утверждает гуманистическую идею гармонии во взаимоотношениях людей как нормы, характерной для его этики. Здесь он и сходится и расходится с моральными принципами гражданского гуманизма: они также были основаны на представлениях о необходимости общественной гармонии, но подход к проблеме и характер аргументации были иными.

Выдвинутое Валлой понимание нравственности с учетом личного интереса человека определялось стремлением гуманиста оправдать его природные свойства, особенно чувства. Оно оказывалось в глубоком противоречии с принципами официальной церковной морали. В сочинении "О монашеском обете" Валла бросил ей прямой вызов, подвергнув сомнению правомерность существования института монашества, ибо истинное благочестие, по его мнению, заключается не в обете, насилующем плоть, а в радостной мирской жизни согласно природе. Еще более смелым был антицерковный памфлет "Рассуждение о подложности...", где Валла, опираясь на данные исторической географии, лингвистики и других областей гуманитарного знания, неопровержимо доказал фальшивость Дарственной грамоты Константина, дополнив свой вывод нравственными аргументами против права пап на светскую государственную власть. В 1444 г. Валла был привлечен к инквизиционному суду, но заступничество неаполитанского короля оградило его от церковной расправы.

Независимость суждений — яркая черта всего творчества Валлы —страстного полемиста. Со схоластами он спорил по важнейшему философско-теологическому вопросу о соотношении божественного провидения и свободной человеческой воли, акцентируя роль последней в жизненной практике людей. В остром диспуте с гуманистом Поджо Браччолини, касающемся проблем риторики, Валла отстаивал авторитет Квинтилиана, а не Цицерона, как было принято. Он имел немало врагов, но и множество последователей как в Италии, так и в других странах, особенно в Германии, где уже в первые годы Реформации были опубликованы его антицерковные произведения, получившие большой общественный резонанс.

Многогранная деятельность Леона Баттиста Альберти (1404—1472) — яркий пример универсальности интересов человека эпохи Возрождения. Разносторонне одаренный и образованный, он внес крупный вклад в теорию искусства и зодчества, в литературу и архитектуру, увлекался проблемами этики и педагогики, занимался математикой и картографией. Леон Баттиста принадлежал к влиятельной купеческой фамилии Альберти, изгнанной из Флоренции политическими противниками. Завершив юридическое образование в университете Болоньи, он получил должность секретаря в Римской курии, где прослужил тридцать лет. В 40-е годы началась архитектурная практика Альберти; он создал в новом, ренессансном стиле проекты храмов в Римини и Мантуе, дворца Ручеллаи во Флоренции. В эти же годы он разрабатывал свою художественную теорию в трактатах "О зодчестве", "О живописи", "О ваянии". Эти сочинения прославили его имя далеко за пределами Италии. Центральное место в эстетике Альберти принадлежит учению о гармонии Как важной природной закономерности, которую человек должен не только учитывать во всей своей деятельности, но и распространить собственным творчеством на разные сферы своего бытия.

Проблемам земной жизни человека посвящены литературные произведения Альберти-гуманиста — морально-дидактические диалоги "О семье", "О спокойствии души", "Домострой", басни и аллегории цикла "Застольные беседы", а также сочинение "Мом, или о государе". Выдающийся мыслитель и талантливый писатель, Альберти создал последовательно гуманистическое, противостоящее своей светскостью официальной ортодоксии учение о человеке. Идеальный человек, по Альберти, гармонически сочетает силы разума и воли, творческую активность и душевный покой. Он мудр, руководствуется в своих действиях принципами меры, обладает сознанием своего достоинства. Все это придает образу, созданному Альберти, черты величия. Выдвинутый им идеал гармонической личности оказал воздействие как на развитие гуманистической этики, так и на ренессансное искусство, в том числе в жанре портрета. Именно такой тип человека воплощен в образах живописи, графики и скульптуры Италии того времени, в шедеврах Антонелло да Мессина, Пьеро делла Франческа, Андреа Мантеньи и других крупных мастеров. Многие свои сочинения Альберти писал на вольгаре, что немало способствовало широкому распространению его идей в итальянском обществе, включая среду художников.

Исходная посылка гуманистической концепции Альберти — неотъемлемая принадлежность человека миру природы, которую гуманист трактует с пантеистических позиций как носительницу божественного начала. Человек, включенный в мировой порядок, оказывается во власти его законов — гармонии и совершенства. Гармонию человека и природы определяет его способность к познанию мира, к разумному, устремленному к добру существованию. Ответственность за моральное совершенствование, имеющее как личное, так и общественное значение, Альберти возлагает на самих людей. Выбор между добром и злом зависит от свободной воли человека. Основное предназначение личности гуманист видел в творчестве, которое понимал широко — от труда скромного ремесленника до высот научной и художественной деятельности. Особенно высоко Альберти ценил труд архитектора — устроителя жизни людей, творца разумных и прекрасных условий их существования. В созидательной способности человека гуманист усматривал его главное отличие от мира животных. Труд для Альберти — не наказание за первородный грех, как учила церковная мораль, а источник душевного подъема, материальных благ и славы. "В праздности люди становятся слабыми и ничтожными", к тому же лишь сама жизненная практика раскрывает великие возможности, заложенные в человеке. "Искусство жить постигается в деяниях", — подчеркивал Альберти. Идеал активной жизни роднит его этику с гражданским гуманизмом, но есть в ней и немало особенностей, позволяющих характеризовать учение Альберти как самостоятельное направление в гуманизме.

Важную роль в воспитании человека, энергично приумножающего честным трудом свои собственные блага и блага общества и государства, Альберти отводил семье. В ней он видел основную ячейку всей системы общественных порядков. Гуманист уделял много внимания семейным устоям, особенно в написанных на вольгаре диалогах "О семье" и "Домострой". В них он обращается к проблемам воспитания и начального образования подрастающего поколения, решая их с гуманистических позиций. Он определяет принцип взаимоотношений между родителями и детьми, имея в виду главную цель — укрепление семьи, ее внутреннюю гармонию.

В экономической практике времени Альберти важную роль играли семейные торгово-промышленные и финансовые компании, в этой связи семья рассматривается гуманистом и как основа хозяйственной деятельности. Путь к благосостоянию и богатству семьи он связывал с разумным ведением хозяйства, с накопительством, основанным на принципах бережливости, рачительной заботой о делах, трудолюбием. Нечестные методы обогащения Альберти считал недопустимым (отчасти расходясь в этом с купеческой практикой и менталитетом), ибо они лишают семью доброй репутации. Гуманист ратовал за такие отношения индивида и общества, при которых личный интерес согласуется с интересами других людей. Однако в отличие от этики гражданского гуманизма, Альберти полагал возможным в определенных обстоятельствах ставить интересы семьи выше сиюминутной общественной пользы. Он, например, признавал допустимым отказ от государственной службы ради сосредоточения на хозяйственной работе, поскольку в конечном счете, как полагал гуманист, благосостояние государства зиждится на прочных материальных устоях отдельных семейств.

Само общество Альберти мыслит как гармоническое единство всех его слоев, которому должна способствовать деятельность правителей. Обдумывая условия достижения социальной гармонии, Альберти в трактате "О зодчестве" рисует идеальный город, прекрасный по рациональной планировке и внешнему облику зданий, улиц, площадей. Вся жизненная среда человека устроена здесь так, чтобы она отвечала потребностям личности, семьи, общества в целом. Город разделен на различные пространственные зоны: в центре расположены здания высших магистратур и дворцы правителей, по окраинам — кварталы ремесленников и мелких торговцев. Дворцы высшего слоя общества, таким образом, пространственно отделены от жилищ бедноты. Этот градостроительный принцип должен, по мнению Альберти, предотвратить пагубные последствия возможных народных волнений. Для идеального города Альберти характерно, однако, равное благоустройство всех его частей для жизни людей разного социального статуса и доступность всем его обитателям прекрасных общественных зданий — школ, терм, театров.

Воплощение представлений об идеальном городе в слове или изображении было одной из типичных особенностей ренессансной культуры Италии. Проектам таких городов отдали дань архитектор Филарете, ученый и художник Леонардо да Винчи, авторы социальных утопий XVI в. В них отразилась мечта гуманистов о гармонии человеческого общества, о прекрасных внешних условиях, способствующих его стабильности и счастью каждого человека.

Как и многие гуманисты, Альберти разделял представления о возможности обеспечить социальный мир путем нравственного совершенствования каждого человека, развития его активной добродетели и творчества. В то же время, будучи вдумчивым аналитиком жизненной практики и психологии людей, он видел "царство человека" во всей сложности его противоречий: отказываясь руководствоваться разумом и знаниями, люди подчас становятся разрушителями, а не созидателями гармонии в земном мире. Сомнения Альберти нашли яркое выражение в его "Моме" и "Застольных беседах", но не стали определяющими для главной линии его размышлений. Ироничное восприятие реальности человеческих деяний, характерное для этих работ, не поколебало глубокой веры гуманиста в творческую мощь человека, призванного обустраивать мир по законам разума и красоты. Многие идеи Альберти получили дальнейшее развитие в творчестве Леонардо да Винчи.

3. Риторика. Филология. Литература

XV век стал эпохой интенсивного развития всех гуманистических дисциплин. Черты нового ярко проявились не только в этике, педагогике, историографии — значительные перемены произошли также в риторике и филологии. Их главным языком все еще оставалась латынь, но ее "варварский" средневековый вариант был оттеснен гуманистической латынью, равнявшейся на классические нормы. В риторике к концу столетия сложилось несколько направлений, связанных с ориентацией на Цицерона или Квинтилиана, либо отстаивавших право свободного выбора образцов среди античных авторитетов и создания новых канонов ораторского искусства. Преподавание риторики в школах и университетах Италии почти повсеместно стало прерогативой гуманистов, что отражало растущую социальную роль новой ренессансной культуры и прежде всего гуманистической образованности.

Свободный подход к пониманию принципов ораторского искусства и к методике его преподавания сформировался не сразу, но был в значительной мере итогом острых дискуссий в гуманистической литературе. В письмах и памфлетах Лоренцо Валла и Поджо Браччолини, Джованни Пико делла Мирандола и Эрмолао Барбаро, Анджело Полициано и Паоло Кортези горячо отстаивали свои позиции по проблемам красноречия, подчас столь полярные, что это приводило к откровенным ссорам. Ведь гуманисты видели в риторике не только средство совершенствования латинской речи, устной и письменной, но и науку убедительного воздействия на публику, позволяющую выразительно раскрыть суть новых философских, этических, политических и прочих идей. Пустое украшательство языка отвергалось гуманистами всех направлений — они, напротив, всячески подчеркивали значение смысловой наполненности речи, форма и содержание которой должны были пребывать в гармоническом единстве. Споры шли в ином русле — преимущественно о степени канонизации античных правил ораторского искусства, о том, необходимо ли только подражать древним авторам или можно дерзать на соперничество с ними в красоте и содержательности речи.

Характерен спор выдающегося флорентийского поэта, филолога и философа Анджело Полициано (1454—1494) с римским литератором-гуманистом Паоло Кортези. Последний считал авторитет Цицерона в стилистике непререкаемым, а задачу современных писателей и ораторов видел в подражании ему. Полициано решительно возражал: нельзя становиться "обезьяной Цицерона", образцы красноречия следует черпать у самых разных прекрасных авторов древности — не только у Цицерона, но и Квинтилиана, Стация, Вергилия и у многих других. Полициано отстаивал принцип "ученого разнообразия", то есть широкой эрудиции и начитанности не только в древней, но и в современной литературе. Именно в таком подходе он видел основу для совершенного владения искусством литературного и ораторского стиля. Отвергая абсолютизацию риторики Цицерона, свойственную многим его современникам, Полициано в то же время вполне разделял этико-философскую позицию Цицерона, серьезно повлиявшую на принципы гражданского гуманизма.

Большой вклад внес Полициано и в гуманистическую филологию, особенно разработкой метода исторической критики текста, когда каждый текст воспринимается в контексте эпохи, которой он принадлежит. Его филологические штудии во многом продолжили линию, начатую Петраркой и Валлой. Последний в сочинении "Красоты латинского языка" ("Элеганции") призывал изучать слово в историческом развитии, учитывать вариации его смысла у разных авторов. Большое значение европейского масштаба имел критический текстологический комментарий Валлы к Новому Завету, взятый на вооружение сторонниками Реформации. Внеся свой вклад в развитие гуманистической филологии, Полициано применил ее достижения к анализу творчества латинских поэтов, в частности Стация, Овидия, Персия, в лекциях, которые он читал в университете Флоренции.

Как поэт Полициано многое черпал не только из античной латинской, но и из народной итальянской литературы. Это вполне соответствовало его представлениям о процессе развития и совершенствования языка. И в своей теории поэзии, и особенно в собственном поэтическом творчестве Полициано активно способствовал формированию ренессансного литературного стиля в латинском и итальянском вариантах. Лучшими созданиями Полициано стали итальянские поэмы "Стансы на турнир" и "Сказание об Орфее", написанные в 70-е годы. В них доминирует идея гармонии человека и природы — одна из ведущих идей всей ренессансной культуры. Поэзия Полициано жизнерадостна, пронизана чувством восторга перед красотой природы и призывом наслаждаться ею, как и красотой самого человека. Нельзя не подчеркнуть, что в итальянских стихах поэта античные мифы переплетались с мотивами тосканской народной лирики. Так, его баллада "Добро пожаловать, май" выдержана в стиле флорентийских майских песен, которые распевали в хороводах юноши и девушки, прославляя весну и любовь. В поэме "Стансы на турнир" (она посвящена брату Лоренцо Медичи — Джулиано и его возлюбленной Симонетте) мифологическая основа произведения служит автору для создания ренессансной идиллии, одухотворяющей природу и обожествляющей человека. В ней художественно воплощена и характерная для гуманизма проблема соотношения доблести и Фортуны. Ведущая тема поэмы — любовь, дающая радость и счастье, но и лишающая человека внутренней свободы. Прекрасный юноша-охотник Юлио (Джулиано), влюбленный в нимфу (Симонетту), горюет об утраченной свободе: "Где твоя свобода, где твое сердце? Амур и женщина отняли их у тебя". Нимфа среди прекрасных цветов — этот образ из поэмы Полициано навеял и ряд образов в живописи Боттичелли, в том числе в его шедевре "Весна".

В написанной для театра поэме "Сказание об Орфее" Полициано новаторски соединил распространенный в средневековом городе жанр миракля, "священного представления", с известным античным мифом об Орфее — певце, обладавшем волшебной силой, но не сумевшем сохранить свою возлюбленную Эвридику, навсегда оставшуюся в подземном царстве. Гуманистическую идиллию гармонии человека и природы не нарушает в этой драме даже гибель Орфея, который в поэме Полициано являет собой символ поэзии, меняющей мир.

Вторая половина XV в. — время разработки ряда теоретических проблем поэтики. Современник Полициано — Кристофоро Ландино в своих лекционных курсах по поэтике и риторике во Флорентийском университете (он комментировал сочинения Горация, Вергилия, других римских поэтов, но также и "Божественную комедию" Данте) подчеркивал цивилизаторскую роль поэтического слова и ораторского искусства. Путь человечества от дикости к цивилизованной городской жизни он связывал с благотворной функцией поэтов и ораторов, убеждавших людей, "чтобы они покидали леса и пещеры... и соединялись для совместной гражданской жизни в городах, управляемых ими на основе природной правды и человеколюбивой взаимопомощи". Культура слова, по убеждению Ландино, помогает сохранять исторический опыт человечества, она фиксирует знания, без которых невозможно поступательное развитие общества. Сама общность людей держится на слове, полагал гуманист, и развитие слова по сути и есть развитие цивилизации.

Последние десятилетия XV в. дали плеяду ярких поэтов и писателей. Крупнейший поэт этой поры — Лоренцо Медичи — сочетал в своем творчестве народно-реалистические мотивы (поэма "Ненча из Барберино") с идеями неоплатонической философии любви ("Амбра", "Лес любви"). Особенно ярко дарование Лоренцо Медичи проявилось в карнавальных песнях, в его итальянской поэзии, воспевавшей радость жизни, великолепие каждого ее мгновения. Своеобразием переработки народных мотивов отмечено и творчество крупного флорентийского поэта Луиджи Пульчи, автора поэмы о великане "Большой Моргайте", где героика рыцарской литературы сочеталась с реализмом и комизмом фольклорной традиции. Латинская поэзия приобрела стилистическую ренессансную завершенность в творчестве неаполитанского гуманиста Джованни Джовиано Понтано, автора любовных элегий и эклог, дидактических поэм и сатирических диалогов в прозе ("Харон", "Осел" и др.), проникнутых духом языческой мифологии.

Гуманистическая литература Кватроченто отличалась жанровым многообразием и в поэзии, и в прозе. Лидировали диалог и эпистола, а среди собственно беллетристических — басни, аллегории и новеллы. Предпочтение в этом столетии еще отдавалось латинскому языку, но многие гуманисты писали и на вольгаре, так что к концу века позиции итальянского языка значительно упрочились, особенно в новеллистике. Положенное "Декамероном" Боккаччо начало ренессансной новеллы оказалось столь значительным, что на это сочинение равнялись в той или иной мере последующие новеллисты в Италии и за ее пределами. "Декамерон" привлекал классической завершенностью стиля и художественной выразительностью. И если младший современник Боккаччо Франко Саккетти еще создавал свои новеллы в традициях средневековой городской литературы — его реалистические сюжеты и образы ярко воссоздают быт Флоренции XIV в., — то к концу XV в. влияние новелл Боккаччо оказалось весьма значительным. С одной стороны, гуманисты (к примеру, Бруни) пересказывали по-латыни сюжеты "Декамерона", с другой — создавались сборники новелл на вольгаре ("Пекороне" Джованни Фьорентино, "Новелльере" Серкамби и др.), слепо копировавшие и фабулы, и композицию сочинения Боккаччо. Ярким явлением стал сборник новелл ("Новеллино") Томмазо Гвардати, прозванного Мазуччо. Написанные на неаполитанском диалекте, его новеллы, хотя и подражали во многом "Декамерону", отмечены яркой спецификой. Это и образ самого автора, выпукло выступающий в сопровождающих новеллы заставках — посвящениях неаполитанским аристократам — и концовках (моральные сентенции). Это и местный колорит, при всей традиционности многих фабул высвечивающий с подчеркнутым реализмом современные автору нравы Неаполя. К XV в. относится начало складывания комедийного жанра. Среди комедий на латинском языке помимо созданных гуманистами были и плоды коллективного творчества университетских школяров — постановка комедий была связана с карнавалами. Возрождалась и римская комедия. В 1476 г. впервые в частныхдомах (Веспуччи и Медичи) была поставлена "Девушка с Андроса" Теренция. В Ферраре при герцогском дворе в 80—90-е годы многократно игрались комедии не только Терентия, но и Плавта. Бурное развитие ренессансной драматургии приходится уже на следующее столетие, ставшее временем окончательного утверждения в литературе итальянского языка.

4. Архитектура и изобразительное искусство Раннего Возрождения

В культуре итальянского Возрождения архитектура и изобразительное искусство занимают выдающееся место. По обилию талантливых мастеров, размаху и многообразию художественного творчества, а главное, по его смелому новаторству Италия опередила в XV в. все другие страны Европы. Итальянское искусство Кватроченто развивалось в рамках локальных школ. В архитектуре сложи лись тосканская, ломбардская, венецианская школы, в стилистике которых новые веяния нередко сочетались с местными традициями. В изобразительном искусстве, прежде всего в живописи, также сформировалось несколько школ — флорентийская, умбрийская, североиталъянская, венецианская — со своими неповторимыми стилистическими особенностями.

Начало радикальных преобразований в искусстве относится к первым десятилетиям XV в. Лидером в творческих поисках и открытиях в художественной сфере, как и в гуманизме, на протяжении почти всего этого столетия была Флоренция. Брунеллески, Донателло, Мазаччо — три флорентийских гения — открыли новую эпоху в архитектуре и изобразительном искусстве.

Создав оригинальную конструкцию купола флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре, Филиппе Брунеллески (1377—1446) дал мощный импульс новаторскому развитию итальянской архитектуры. Восьмигранный купол диаметром в 42 м величественно вознесся над готическим собором, став символом мощи города и силы человеческого разума. В постройках Брунеллески во Флоренции — капелле Пацци, примыкающей к церкви Санта Кроче, приюте для подкидышей (Оспедале дельи Инноченти), церкви Сан Лоренцо и других — использованы творчески освоенные зодчим формы и принципы античной ордерной архитектуры. В Оспедале дельи Инноченти в противовес устремлению здания ввысь, свойственному готике, Брунеллески впервые создал нижний этаж фасада в виде легкого портика, развернувшегося по горизонтали во всю его ширину и примыкающего к площади. Эта архитектура, вызывающая впечатление соразмерности и покоя, положила начало формированию нового, ренессансного облика городских общественных зданий. В церквах Сан Лоренцо и Санто Спирито Брунеллески сочетал традиционный базиликальный тип постройки со свободным использованием ордера — колоннами, несущими аркаду. Это придало монументальную величественность и в то же время легкость интерьерам обоих храмов. Одним из самых совершенных творений Брунеллески стала капелла Пацци — построенная по заказу этой семьи молельня, небольшое крытое куполом здание с портиком, расположенное во дворе монастыря. Архитектор и здесь применяет ордер, выявляющий, в отличие от готики, несущую роль стены в конструкции здания.

Здания Брунеллески с характерными для них портиками, арками, колоннами отличают гармоничность, ясность пропорций, соизмеримость масштабов архитектуры с человеком.

Формирование ренессансной архитектуры во второй половине XV в. продолжил ряд выдающихся мастеров. Возведенный по проекту Микелоццо дворец (палаццо) Медичи во Флоренции стал образцом для строительства и других трехэтажных палаццо, торжественных и строгих по облику, с богато украшенными интерьерами. Новаторством отмечены проекты Леона Баттиста Альберти: в палаццо Ручеллаи во Флоренции он впервые применил членение трех ярусов фасада пилястрами разных ордеров, а при переделке фасада готической церкви Санта Мария Новелла первым использовал волюты, чтобы зрительно объединить его центральную часть с более низкими боковыми. В ренессансном стиле, одним из главных создателей которого был он сам, Альберти проектировал постройки в Мантуе и Римини. В проектах церквей в Мантуе он, в частности, творчески использовал мотив античной триумфальной арки, придав постройкам особую монументальность.

Лучано Лаурана начал в новом стиле строительство герцогского дворца в Урбино. Сохранив некоторые элементы облика замка в фасаде, он придал архитектуре парадных помещений. и особенно внутреннего двора, классически ренессансные стройность и изящество. В Милане проводником новых идей был зодчий Филарете. К концу XV в. не только в Тоскане, но и в некоторых других областях Италии утвердились ренессансные типы жилых зданий — городского (палаццо) и загородного (вилла). Строгая простота и величавая масштабность богатых дворцов и вилл подчеркивали высокий социальный статус их владельцев — знати и купечества. В ренессансном зодчестве восторжествовал принцип гармонической соразмерности человека и архитектуры.

Своеобразием отличалась венецианская архитектура Возрождения. Она складывалась позже, чем в Тоскане, в последние десятилетия XV в. Местные готические традиции сочетались в ней с ренессансными чертами. Венецианцы ценили нарядность, красочность зданий. Стоящие на сваях дворцы патрицианской знати украшались лоджиями, тонкой резьбой по камню, многоцветными инкрустациями, кирпич облицовывался привозным мрамором. Черты новой архитектуры проявлялись не только в светских постройках, но и в церковном зодчестве, ярче всего в церкви Санта Мария деи Мираколи, интерьер которой схож с залами венецианских дворцов, и в церкви Сан Дзаккария. Она славится стройным многоярусным фасадом с целой системой колонн, полуколонн, пилястр и вторящих друг другу полукружий архитектурных форм. Своеобычны и возводившиеся в ту пору помещения религиозных братств — скуол, особенно Скуола Гранде ди Сан Марко с двухъярусным ордерным фасадом и декорацией в виде перспективных мраморных рельефов.

Подлинным реформатором искусства ваяния стал выдающийся флорентийский скульптор Донателло (ок. 1386—1466). Отход от готической традиции наметился уже у Лоренцо Гиберти, создавшего в бронзе рельефы дверей флорентийского баптистерия. Донателло сделал новые смелые шаги в ренессансных исканиях. Он впервые создал отдельно стоящую статую, не связанную с архитектурой, был автором первого конного монумента — памятника кондотьеру Гаттамелате в Падуе, воплотил в камне и бронзе красоту обнаженного человеческого тела (рельеф певческой кафедры Флорентийского собора, статуя Давида). Одухотворенные образы его рельефа "Благовещение" стали подлинным шедевром мировой пластики. В творчестве многих скульпторов Кватроченто — у Якопо делла Кверча, создавшего "Фонтан радости" в Сьене и героические по духу рельефы портала церкви Сан Петронио в Болонье, у Верроккьо, автора конного монумента кондотьера Коллеони в Венеции, у Луки и Андреа делла Роббиа, работавших в технике майолики, искусство скульптуры достигло высочайшего уровня. Выразительность фигур, гармоничность пропорций, светская интерпретация религиозных сюжетов получили широкое распространение в итальянской пластике к исходу XV в. Важное место к этому времени в ней занял погрудный портрет. Утверждению этой разновидности новой скульптуры способствовали многочисленные заказы правителей и богатой городской верхушки.

Становление и развитие ренессансной живописи было сложным процессом. Еще в первой трети XIV в. великий художник Джотто в своих фресках в капелле дель Арена в Падуе, в росписях капелл Перуцци и Барди в церкви Санта Кроче во Флоренции утверждал красоту земных образов, обращаясь к творческим поискам, опережавшим его время. Стремясь приблизиться к жизнеподобности композиций, он помещает фигуры, обретающие объем, в трехмерное, хотя и неглубокое пространство.

Рождение новой, собственно ренессансной живописи связано, однако, с именем другого выдающегося флорентийца — Мазаччо (1401—1428/29). Его росписи капеллы Бранкаччи в церкви Санта Мария дель Кармине во Флоренции стали школой для многих поколений художников. В фресках Мазаччо, изображающих изгнание из рая Адама и Евы и сцены из жизни апостола Петра, драматическое начало и героизация образов неотделимы от стремления художника к жизненной достоверности действия, к естественному расположению мощных объемных фигур в пространственной среде, выразительности их лиц и движений.

В развитии ренессансной живописи сочетание старых и новых принципов порождало множество переходных форм. Полны лиризма и мечтательности светлые, нарядные фрески в монастыре Сан Марко во Флоренции, выполненные замечательным колористом монахом Беато Анджелико. В его творчестве, испытавшем влияние Мазаччо, наряду с ренессансными чертами еще сохранялись традиции средневекового искусства. Декоративность и сказочность отличают батальные и охотничьи сцены, написанные Паоло Учелло, художником, усердно изучавшим законы перспективы. Создавая в палаццо Медичи свою фреску "Шествие волхвов", Беноццо Гоццоли придает персонажам портретные черты своих современников, в том числе членов семейства Медичи, и изображает всю процессию как яркое праздничное зрелище на фоне пейзажа, обладающего волшебной красотой: религиозная тема трактована здесь как нарядная светская сцена.

Во второй половине XV в. нарастают знания художников в анатомии и перспективе, совершенствуется их мастерство изображения трехмерного пространства и пластической выразительности человеческих фигур, все шире и разнообразней становится отраженный в искусстве образ мира, включающий пейзажные фоны и подробно разработанные сцены а интерьерах или архитектурной среде итальянских городов. Для живописи этого времени характерно исключительное многообразие индивидуальных манер художников. Андреа дель Кастаньо монументализирует фигуры и обращается к четкому рисунку и сильной светотеневой моделировке (портреты Данте, Петрарки, Боккаччо), а Доменико Венециано, напротив, строит образ на основе тонкой разработки цвета. Для Филиппе Липпи характерно жанрово-повествовательное начало, его мадонны проникнуты светским духом. На свой лад эту линию интереса к жанровому началу развивает другой флорентийский художник — Доменико Гирландайо. В цикле религиозных по теме фресок ("Рождение Марии" в церкви Санта Мария Новелла) он запечатлел черты городского быта и портреты представителей знатных семейств Флоренции. Тонкие, одухотворенные образы мадонн создавал Сандро Боттичелли (1445—1510). В его творчестве они сближаются своей нежной и хрупкой красотой с образами античной богини любви Венеры. В картине "Весна" художник изображает Венеру на фоне сказочного сада вместе с богиней плодородия Флорой, усыпанной цветами, тремя танцующими грациями и другими персонажами древней мифологии. В "Рождении Венеры" прекрасную нагую богиню, подплывающую на морской раковине к берегу, сопровождают сплетающиеся фигуры влюбленных ветров, а прислужница-нимфа готовит ей легкий покров. В символике обеих картин, которую по-разному интерпретируют исследователи, сказалось влияние идей флорентийских неоплатоников о взаимосвязи любви и красоты. Эти поэтические образы, полные гармонии, но овеянные грустью, контрастируют с поздним творчеством художника, в котором нарастают напряженный драматизм, динамика, экспрессия образов ("Клевета", "Оплакивание Христа", "Чудеса св. Зиновия").

В последние десятилетия XV в. наряду с флорентийской школой живописи складываются имеющие свой особый почерк школы и направления в Средней (Умбрия) и Северной (Ломбардия, Венеция) Италии. Начало умбрийской живописной школе положило творчество одного из крупнейших мастеров Средней Италии Пьеро делла Франческа (ок. 1420—1492). Он был автором трактата о перспективе, выдающимся монументалистом, создавшим фрески "Прибытие царицы Савской к царю Соломону", "Сон Константина" и другие в церкви Сан Франческо в Ареццо, и величайшим колористом, умевшим передавать красоту цветовых гармоний в световоздушной среде. Его образы героизированы, им присуши величавость, эпическое спокойствие. Гуманистические представления художника о человеке нашли выражение в написанных около 1465 г. портретах герцога Урбинского Федериго да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца. К умбрийской школе принадлежали также Пьетро Перуджино, прославившийся мягкой поэзией своих работ, в том числе лирическим типом мадонн, Пинтуриккьо, создавший в росписях библиотеки собора Сьены проникновенные пейзажные образы, изображения интерьеров и многофигурные композиции, Лука Синьорелли, для сурового творчества которого были характерны острое графическое начало, мастерство передачи обнаженного человеческого тела.

Выдающимся мастером североитальянской живописи был Андреа Мантенья (1431—1506), испытавший сильное воздействие римской античности. Его монументальные росписи Камеры дельи Спози во дворце герцога Мантуи, картина "Парнас" и другие произведения отличаются смелостью пространственных решений, необычностью ракурсов, твердым и точным рисунком. В своем суровом искусстве он часто создавал обобщенно-героизированные образы людей, страдающих и мужественных, изображая их на фоне пустынных, словно окаменевших пейзажей. Мантенья оказал большое влияние на развитие ренессансной живописи в Северной Италии.

В Венеции основателями нового искусства стали Антонелло да Мессина, Джованни Беллини, Витторе Карпаччо. Антонелло да Мессина, многому научившийся у нидерландской школы живописи, в том числе и работе с масляными красками, прославился мастерством выразительных реалистических портретов, а Джованни Беллини прошел эволюцию от навеянных творчеством Мантеньи героических образов к полным поэзии изображениям одухотворенных мадонн, красота которых гармонирует с величавым покоем дальнего пейзажа. Карпаччо был мастером многофигурных жанровых композиций, в которые он широко вводил пейзажные образы, в том числе архитектуру разных городов. Так были написаны и его большие циклы картин, посвященных святым ("Жизнь св. Урсулы" и др.).

В искусстве Кватроченто — в живописи, ваянии, рисунке, гравюре, в медальерном деле, и притом в творчестве мастеров разных школ, — особенно широкое распространение получил жанр портрета. Это имело свои причины. В обращении к нему сказались не только возросшее самосознание человека эпохи Возрождения и живой интерес мастеров искусства к достоинству, красоте, неповторимым качествам индивида. Важную роль сыграло и воздействие идей гуманизма, которое стимулировало этот интерес и давало ему теоретическую санкцию. К концу XV в. принципы, формы, образы нового искусства стали достоянием уже всех областей Италии. Сложились основы новой системы жанров, был накоплен богатейший опыт художественного познания человека и окружающего его мира. Началось распространение воздействия нового итальянского искусства в других странах Европы. Этап Раннего Возрождения завершился, подготовив мощный подъем всех видов искусства в пору Высокого Возрождения.