Война в Персидском заливе 1990–1991 гг., вызванная оккупацией Ираком государства Кувейт, стала настоящим испытанием для региона Арабского Востока. «Иракский кризис» надолго дестабилизировал обстановку в этом уголке земного шара, спровоцировал ввод в зону Персидского залива большого количества иностранных вооруженных сил, прежде всего США, и рост милитаристских настроений среди местных властителей.
Соединенные Штаты постарались использовать кризис вокруг Ирака для укрепления своего влияния на Ближнем Востоке. Объявив регион Персидского залива зоной своих «жизненно важных интересов», а себя гарантом его безопасности, США стали наращивать здесь свое военное присутствие. Важным итогом войны для Соединенных Штатов стало то, что им помимо укрепления своих позиций в этом регионе удалось вывести из строя наиболее серьезную антиамериканскую и антиизраильскую военно-политическую силу в арабском мире, каковой по праву считался Ирак.
По оценкам кувейтских и западных специалистов, урон, нанесенный Кувейту иракской оккупацией, составил более 300 млрд. долл. Потери Ирака, как людские, так и экономические, также были весьма ощутимыми. В Ираке, по оценкам международных специалистов, за время операции «Буря в пустыне» погибло более 200 тыс. человек как военных, так и мирных жителей, а общий ущерб, нанесенный стране, составил 200 млрд. долл.».
Агрессия против Кувейта обернулась большими потерями для иракской армии. В ходе войны в Персидском заливе 1990–1991 гг. Ирак потерял почти половину своей бронетанковой техники и артиллерии. Однако несмотря на нехватку средств на социальные нужды, Саддаму Хусейну в течение 90-х годов удалось частично восстановить боеспособность иракской армии.
Отсутствие военных действий вскоре после окончания операции «Буря в пустыне» тем не менее не снижало напряженности на Ближнем Востоке. Власти арабских стран, напуганные двумя войнами в регионе, – ирано-иракской (1980–1988 гг.) и ирако-кувейтской (1990–1991 гг.), принялись активно наращивать свои вооруженные силы, тратя на закупку вооружений миллиарды долларов, несмотря на то, что их государственные бюджеты не досчитывались средств на другие не менее важные статьи в социально-экономической сфере. К примеру, общий дефицит бюджетов стран ССАГПЗ в 1991 г. в результате расходов на военные нужды составил 65 млрд. долл.
В дальнейшем расходы на закупку оружия только росли. Как сообщается в докладе Арабского валютного фонда, обнародованном в 2002 г., более четверти всех бюджетных расходов в арабских странах используется на закупку вооружений. В докладе, в частности, говорится, что в 2000 г. 22 государства – члена Лиги арабских государств на военные цели затратили более 27% всех бюджетных ассигнований – 53 млрд. долл. В то же время на развитие экономики было затрачено в три раза меньше – 17,7 млрд. долл.
Больше всего в арабском мире тратят на военные нужды страны Персидского залива. В 2000 г. на эти цели было израсходовано 34 млрд. долл., что составило 35% всех бюджетных ассигнований и 64% всех общеарабских военных затрат. Всего, констатируется в докладе, с 1995 по 2000 гг. страны Залива затратили на приобретение вооружений 173 млрд. долл. – первое место в мире в этой категории расходов.
Гонка вооружений, таким образом, стала для большинства арабских стран печальным итогом и жизненной необходимостью перед лицом новых, военных угроз. Стоит добавить, что бремя основных расходов в ходе военных действий также взяли на себя страны ССАГПЗ. По некоторым данным, операция «Буря в пустыне» обошлась в 80 млрд. долл. и 80% этой суммы оплатили страны Персидского залива.
Жесткие санкции, введенные Советом Безопасности ООН в 1990–1991 гг. в отношении Ирака, основательно подкосили экономику этой некогда процветавшей арабской страны на берегах Тигра и Евфрата. Несмотря на помощь зарубежных государств (в том числе и Египта) и международных организаций, гуманитарная и экономическая ситуация в Ираке в 90-е годы XX – начале XXI вв. продолжала оставаться весьма и весьма тяжелой.
Программа ООН «Нефть в обмен на продовольствие», реализация которой была начата в декабре 1996 г., не удовлетворяла всех потребностей иракцев в продуктах питания и медикаментах. Согласно данным ООН, финансовый дефицит этой программы в конце 2002 г. по итогам 12-й фазы гуманитарной программы составлял 1,4 млрд. долл., что вызвало кризис в жизненно важных секторах иракской экономики, таких как сельское хозяйство, пищевая промышленность, электроэнергетика, здравоохранение, водоснабжение, жилищное строительство, образование, транспорт и связь и др.
По данным Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ), с 1990 по декабрь 2001 гг. из-за нехватки продовольствия и лекарств умерли более 1,5 млн. человек из 22 млн. населения страны, около 500 тыс. из них – дети в возрасте до пяти лет. Приведем одну страшную цифру: за годы блокады детская смертность от дистрофии в Ираке увеличилась более чем на 3000%.
Ирак 90-х годов не представлял угрозы для своих соседей и международного сообщества. В то же время было очевидно, что Соединенные Штаты собираются и впредь использовать «иракский повод» для проявления своей мощи и укрепления в регионе своих позиций, прежде всего военных. В 1991–1992 гг. на севере и юге Ирака были созданы так называемые «беспилотные зоны» – две особые зоны, закрытые для полетов иракской авиации, работы ПВО и радиолокационных станций. Как было заявлено, они были установлены для защиты курдского и шиитского населения по инициативе США, Великобритании и Франции. Американские и британские самолеты, патрулировавшие эти зоны, подавляли любую активность иракских ВВС и ПВО, угрожавших их миссии.
США постоянно держали ситуацию вокруг Ирака в состоянии напряжения, не жалея средств для зачастую искусственного нагнетания обстановки. Операция «Лиса в пустыне», проведенная США и Великобританией 17–20 декабря 1998 г. и ставшая крупнейшей силовой акцией против Ирака со времен войны в Персидском заливе в 1991 г., подтвердила намерения Вашингтона силовым методом подчинить себе режим одиозного Саддама Хусейна. В итоге ракетно-бомбовые удары привели к большим разрушениям, в том числе жилых и хозяйственных объектов в Багдаде и других населенных пунктах Ирака.
Говоря об отношении к «багдадскому режиму» внутри арабского мира и со стороны ведущих европейских стран, следует отметить, что болезненная рана на теле арабского сообщества под названием Ирак к началу XXI века потихоньку стала затягиваться. Американцам все труднее было убеждать правящие и деловые круги в Европе, России, Арабском Востоке и других регионах мира в том, что Ирак по-прежнему представляет собой угрозу мировому сообществу.
Описывая ситуацию, с которой столкнулась администрация президента США Джорджа Буша-младшего, бывший заместитель госсекретаря Роберт Эйнхорн отметил: «Ирак выиграл пропагандистскую войну; в итоге в январе 2001 г. сложилась широкая международная поддержка идеи отмены режима санкций ООН. Речь шла не только о российском, французском или правительствах арабских стран, но также и о западноевропейских. Более того, за это выступало и население на Западе и в США; к отмене санкций призывали неправительственные организации». Арабские страны в этот период также активно выступали за снятие санкций с Ирака.
2002 год ознаменовал новый этап улучшения отношений Ирака как с некоторыми странами Востока, так и Европы. Так, при посредничестве главы ЛАГ Амра Мусы, были сделаны серьезные шаги по примирению Ирака со странами Персидского залива, которые донельзя ухудшились после войны в Заливе 1990–1991 гг. Тенденция к потеплению отношений Ирака с арабскими странами четко проявилась во время саммита глав государств ЛАГ в Бейруте в марте 2002 г.
В прошедшей в ноябре 2002 г. 35-й Международной торгово-промышленной ярмарке в Багдаде участвовало свыше 1200 фирм и компаний из 49 стран – показатель, близкий к тому, какой был до войны в Персидском заливе 1990–1991 годов. Форум проходил на фоне обнадеживающей новости о решении Багдада допустить специалистов ООН по разоружению в страну для проведения необходимых инспекций. Как заявил на открытии ярмарки вице-президент Ирака Таха Ясин Рамадан, «Ирак объявил о согласии допустить инспекторов ООН по разоружению в страну в ответ на желание некоторых дружественных государств опровергнуть обвинения США и их союзников, в частности, Великобритании».
Весьма важным событием для Ирака стало то, что активное участие в ярмарке приняли фирмы (свыше 40) из соседней Саудовской Аравии – страны, с которой у Ирака были прерваны отношения во время этой войны 1990–91 гг. Несмотря на то, что отношения между Ираком и Саудовской Аравией после войны в Персидском заливе крайне обострились, к началу XXI века Эр-Рияд стал активным поставщиком в Ирак сельскохозяйственного и бытового оборудования и техники, продуктов питания, медикаментов и запчастей. К 2002 г. товарообмен между Саудовской Аравией и Ираком превышал 1 млрд. долл.
Принимая саудовских бизнесменов, вице-президент Ирака Таха Ясин Рамадан выразил надежду, что развитие связей между Ираком и Саудовской Аравией служит «укреплению арабского братства, является эффективным вкладом в защиту интересов арабской нации, служит срыву происков ее врагов». Он призвал королевство к объединению рядов, укреплению взаимопонимания в борьбе «против планов США и сионизма, направленных на раскол арабов».
В октябре 2002 г. на границе Ирака с Саудовской Аравией после 12-летнего перерыва был открыт таможенный терминал «Арар», ставший важным пунктом для ввоза в Ирак гуманитарных грузов в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие». Интенсивность развития двусторонних отношений между Ираком и Саудовской Аравией позволила режиму в Багдаде говорить о возможности возобновления дипломатических отношений с Эр-Риядом. Как заявил вице-президент Ирака Таха Ясин Рамадан, страна готова «в любой момент возобновить дипотношения с Саудовской Аравией».
В ноябре 2002 г. участники самой продолжительной войны XX века – ирано-иракской 1980–1988 гг. – подписали протокол о сотрудничестве – первый после окончания военных действий. Он предусматривал развитие партнерства двух стран в области транспорта и коммуникаций, нефти и энергетики, промышленности и сельского хозяйства, туризма и трудовых ресурсов. Как заявили стороны по итогам встречи, «этот поворотный шаг в двусторонних отношениях отвечает интересам народов Ирака и Ирана».
Выступая в августе 2002 г. с речью по случаю 14-летия со дня прекращения ирано-иракской войны, Саддам Хусейн призвал Иран «забыть о прошлом и восстановить нормальные отношения с Багдадом». «Мы сожалеем о том, что случилось, и хотели бы, чтобы этого не было. Мы не испытываем ни ненависти, ни злобы». К тому моменту наметилось явное сближение между Багдадом и Тегераном на фоне усилившегося давления на Ирак и Иран со стороны США, чей госдепартамент причислил два эти государства к пресловутой «оси зла».
Потепление отношений осуществлялось и на самом сложном участке для внешней политики Багдада – ирако-кувейтском направлении. В конце октября 2002 г. Ирак вернул Кувейту государственные архивные документы, вывезенные из эмирата во время войны 1990–1991 гг. Эта акция Багдада была призвана снять одну из болезненных проблем на пути нормализации отношений между двумя странами. Вскоре после этого Ирак пошел еще на один примирительный шаг – дал согласие на то, чтобы возобновить свое участие в работе международной комиссии по кувейтским военнопленным. А в декабре 2002 г. Саддам Хусейн в обращении к кувейтскому народу извинился за вторжение в Кувейт в августе 1990 г.
Но лучше всего к началу XXI века складывались отношения Ирака с его некогда самым принципиальным соперником – Сирией. Дамаск и Багдад разорвали дипотношения в начале 80-х годов. Во время ирано-иракской войны 1980–1988 гг. Сирия поддерживала Иран. В ходе конфликта в Персидском заливе 1990–1991 гг. сирийские войска приняли участие в операции многонациональных сил по освобождению Кувейта от иракской оккупации. Но к концу 90-х годов XX – началу XXI вв. в двусторонних отношениях наметился существенный прогресс. Обозначилось стремление Дамаска утвердиться на рынке соседней страны в преддверии возможного снятия с Ирака санкций ООН.
Летом 2001 г. состоялся первый за более чем 20 лет официальный визит главы сирийского правительства в Ирак. Подводя итоги визита Мухаммеда Мустафы Миро, Саддам Хусейн назвал возобновление взаимодействия с Дамаском «огромным успехом, который стал неожиданностью для врагов арабской нации». По его словам, «двустороннее партнерство – это нормальное состояние дел между Ираком и Сирией».
В ходе визита была возобновлена в полном объеме деятельность смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству. Стороны объявили, что они возвращаются к идее осуществления «межгосударственного экономического единства, отвечающего интересам двух народов и всего арабского мира». Как заявил Миро, переговоры с иракским руководством завершились подписанием пакета взаимовыгодных соглашений, которые «создают качественно новую основу для торгово-хозяйственного партнерства и сводят на нет попытки тех, кто хотел бы навязать братскому Ираку новый режим санкций».
Премьер-министр дал понять, что Дамаск отвергает «несправедливую экономическую блокаду Ирака», считает ее незаконной и призывает к арабской солидарности с Багдадом путем игнорирования санкций. Миро также заявил, что Дамаск расценивает «любое вооруженное нападение на Ирак как агрессию против Сирии». Он подчеркнул, что иракская территория является «стратегической глубиной» Сирии, поэтому взаимодействие с Багдадом, по его словам, «будет способствовать борьбе арабов за возвращение оккупированной Палестины, Иерусалима и Голанских высот».
Следует отметить, что 2001–2002 гг. характеризовались резким скачком деловой активности в отношениях Ирака с арабскими странами. Так, к концу лета 2002 г. со времени введения в действие программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие» в декабре 1996 г. товарооборот между Ираком и арабскими странами достиг 26 млрд. долл. Для сравнения еще в декабре 2001 г. эта сумма не превышала 14,5 млрд. долларов.
Возвращение Ирака в начале XXI века к тесному сотрудничеству с арабскими странами было болезненно встречено противниками межарабской интеграции. С постепенным ренессансом международного положения Ирака обозначилась реальная перспектива создания сильной региональной оси Дамаск-Тегеран-Багдад, что, безусловно, не могло не вызвать негативной реакции в Вашингтоне, который желал бы видеть в этих столицах более лояльные ему власти, а не центры арабо-мусульманского возрождения и единства.
29 января 2002 г. в послании конгрессу президент США Джордж Буш отнес Ирак к так называемой «оси зла», обвинив Багдад в разработке оружия массового уничтожения и связях с международными террористами и, в частности, с «Аль-Каидой». Буш тем самым начал пропагандистскую кампанию для подготовки общественного мнения в Соединенных Штатах и за их пределами к возможному вооруженному вмешательству в дела Ирака. Выступая в Военной академии США в Вест-Пойнте 1 июня 2002 г., Дж. Буш сформулировал положение о возможности осуществления «оборонительной интервенции и упреждающего удара» как средства защиты американских интересов, в том числе в любых отдаленных районах мира.
По сути, Вашингтон объявил международному сообществу о своем намерении наносить удар по любой точке земного шара, где, как кажется США, могут ущемляться их интересы. Ирак с его подмоченной репутацией после вторжения в Кувейт в 1990 г. стал удобной мишенью для угроз Вашингтона. Администрация Буша относилась к предстоящей агрессии как довершению «незавершенного дела», логичным концом которого, по мнению США, должно было стать свержение диктаторского режима Саддама Хусейна.
Большинство арабских стран выступило против силового метода смены власти в Багдаде, опасаясь того, что военный исход подорвет достижения арабских стран в области строительства межарабских отношений и весьма негативно скажется на их экономике.
Весной 2002 г. Багдад объявил 30-дневное эмбарго на поставки нефти за рубеж. Как заявил министр нефти Ирака Мухаммед Рашид, «сейчас неважно, что последует за этим, какой будет реакция США, ускорит ли такая мера американскую кампанию против Ирака. Главное в данный момент – защита достоинства арабской нации и палестинцев, которые находятся в передовом окопе». Рашид призвал арабские и исламские государства последовать иракскому примеру и поддержать «шаг, который ведет к победе палестинского народа».
Власти большинства стран региона скептически отнеслись к решению Ирака объявить Соединенным Штатам нефтяное эмбарго. Иран, который ранее агитировал за использование против США и Запада «нефтяного оружия», воздержался от того, чтобы присоединиться к Ираку. В Тегеране логично посчитали, что «такая акция должна быть только коллективной». Ливия, хотя и приветствовала идею эмбарго, но также высказалась за его общеарабский характер. Министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал заявил, что нефть не может быть оружием для достижения политических целей. «Это – наше природное богатство, которое является движущей силой экономики». По мнению главы саудовского МИД, те, кто призывает использовать экспорт нефти в качестве рычага давления, «не знакомы с экономическими реалиями либо не понимают интересов арабского мира». Так или иначе, решение Багдада объявить нефтяное эмбарго США не вызвало положительной реакции в арабском мире.
Россия и некоторые другие государства в этот период активизировали дипломатическое давление на Багдад с целью склонить его к возвращению Спецкомиссии ООН. Было передано соответствующее обращение к иракскому руководству. 16 сентября 2002 г. иракское руководство уведомило Генерального секретаря ООН Кофи Аннана о своей готовности вернуть без всяких условий Спецкомиссию ООН в Ирак.
Приняв 8 ноября 2002 г. резолюцию №1441, СБ ООН предоставил Ираку «последнюю возможность» выполнить свои обязательства и избежать войны. Резолюция предельно ужесточила режим военных инспекций в Ираке, предупредив его о «серьезных последствиях» в случае нарушения своих разоруженческих обязательств. Резолюция наделила инспекторов правом на «незамедлительный, беспрепятственный и безусловный» доступ ко всем местам и объектам в Ираке, включая так называемые президентские дворцы, которые могут иметь отношение к оружию массового уничтожения.
Инспекторы получили право по своему усмотрению проводить собеседования в Ираке или за его пределами со всеми официальными и иными лицами и даже членами их семей в отсутствие наблюдателей иракского правительства. Кроме того СБ ООН наделил их полномочиями «замораживать» подлежащий инспектированию объект, объявляя «запретные зоны», в которых Ирак должен прекратить наземное и воздушное движение. Инспекторы получили «неограниченное право въезда в Ирак и выезда из Ирака», а также возможность использовать любые самолеты и вертолеты, включая пилотируемые и беспилотные разведывательные летательные аппараты. 13 ноября 2002 г. иракское руководство согласилось на возобновление инспекций в стране, и в том же месяце в страну прибыла передовая группа инспекторов ЮНМОВИК (Комиссия ООН по наблюдению, контролю и инспекциям) и МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии).
Последующие месяцы прошли в инспекциях иракских объектов специалистами ЮНМОВИК и МАГАТЭ. Как доложил Совету Безопасности ООН в отчете о ходе международных инспекций глава ЮНМОВИК Ханс Бликс, инспекторы ЮНМОВИК не обнаружили в Ираке никакого оружия массового уничтожения. Со своей стороны, генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед аль-Барадеи сообщил, что эксперты его агентства также не обнаружили никаких свидетельств того, что Багдад возобновил свои программы в области ядерного оружия. X. Бликс также признал, что Ирак сотрудничает с международными инспекторами в том, что касается процесса инспекций, предоставляя быстрый и беспрепятственный доступ к интересующим объектам.
Также аль-Барадеи приветствовал введение Ираком законодательного запрета на производство и импорт ОМУ, назвав это «шагом в правильном направлении с целью продемонстрировать свою приверженность выполнению обязательств в соответствии с резолюциями Совета Безопасности». Руководители инспекционных групп ООН просили еще времени, однако Соединенные Штаты, чьи вооруженные силы в большом количестве уже были подтянуты в зону Персидского залива, вовсю готовились к войне. Кроме того, США оказывали все большее давление на Бликса и аль-Барадеи по мере того, как главы инспекционных групп докладывали результаты, не совпадавшие с тем, что говорили американские политики и военные.
Несмотря на то, что инспекторы ООН так и не нашли в Ираке ОМУ, США продолжали наращивать свое военное присутствие в зоне Персидского залива, словно давая понять, что вторжение состоится вне зависимости от результатов инспекций.
Обращаясь к арабским странам, Ирак предупреждал, что предстоящая война станет ударом не только по режиму в Багдаде и попыткой установить контроль над иракской нефтью, но и нападением на всех арабов». Иракские руководители были не одиноки в своих оценках сложившейся ситуации. Подобные опасения звучали из уст политиков и военных практически в любой арабской стране. Начальник Генерального штаба сирийской армии генерал Хасан Туркмани заявил, что намерение Вашингтона отстранить от власти президента Ирака Саддама Хусейна является частью плана Соединенных Штатов подчинить регион Ближнего Востока американским и израильским интересам. «Существует военный альянс, поддерживаемый США, который в настоящее время под предлогом борьбы с терроризмом вмешивается во внутренние дела арабских стран и других государств».
Риторика сирийского руководства в адрес США была очень жесткой. Президент Сирии Башар Асад накануне военных действий, в частности, заявил: «Никто не нарушает резолюции Совета Безопасности ООН так, как это делают США». По его словам, Вашингтон преследует не цель разоружения Ирака, но установления контроля над миром, «а для этого нужно установить контроль над нефтью». Сирийский президент подчеркнул, что «прямо или косвенно война в Ираке затронет всех». Необходимо отметить, что позиция Сирии по поводу политики США и их союзников в отношении Ирака до начала военных действий была самой жесткой в арабском мире.
Сложившийся предвоенный кризис вокруг Ирака стал причиной критики США со стороны их ближайших партнеров на Арабском Востоке. На совещании министров иностранных дел стран-членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), проходившем осенью 2002 г. в красноморском городе Джидда (Саудовская Аравия), главами МИД шести нефтедобывающих монархий было выражено разочарование по поводу ближневосточной политики администрации Джорджа Буша.
Руководитель внешнеполитического ведомства Султаната Оман Юсеф бен Алауи заявил, что «наши традиционные друзья (США) не хотят принимать в расчет интересы арабов. Надежды, которые мы связывали со взаимным партнерством, так и не осуществились. Исходя из своей политической стратегии, они (США) подталкивают события таким образом, чтобы круг проблем на Ближнем Востоке расширился».
Бен Алауи также заявил, что «если Соединенные Штаты нанесут удар по Ираку, то вызовут ответные чувства мести и насилие в арабских и исламских странах. Американская агрессия усилит враждебность к США». Он указал «на недопустимость ослабления роли ООН в проведении диалога с целью установления под ее эгидой мира между народами». «Сила, господствующая в ООН, не хочет считаться с интересами Ирака и арабов и, напротив, стремится осложнить иракскую проблему в соответствии с собственными замыслами», – сказал глава МИД Омана с явным намеком на поведение Вашингтона.
Критикуя США, страны ССАГПЗ были в то же время скептически настроены к режиму Саддама Хусейна, хотя, как говорилось выше, отношения Ирака со странами Персидского залива к началу XXI века заметно потеплели. Страны ССАГПЗ не могли не считаться с давлением со стороны США, требовавших силой решить вопрос о багдадском режиме Хусейна раз и навсегда. Напоминая драматичные эпизоды иракской агрессии 1990 г., американцы всячески старались перетянуть на свою сторону власти этих стран или хотя бы добиться от них доброжелательного нейтралитета. Так, касаясь способов разрешения иракского кризиса, первый вице-премьер Кувейта шейх Сабах аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах заявил, что «уход Саддама Хусейна решит все проблемы. Если глава режима в Багдаде и его окружение покинут Ирак, проблема будет решена и весь мир вздохнет спокойно».
Последним шансом для арабских стран, выступив всем вместе единым дипломатическим фронтом, повлиять на кризисную ситуацию вокруг Ирака, грозившую перерасти в войну, стал 15-й Арабский саммит глав государств-членов ЛАГ, прошедший 1 марта 2003 г. в египетском курортном городе Шарм аш-Шейх и полностью посвященный иракскому кризису и путям его разрешения. Открывая саммит, президент Египта Хосни Мубарак заявил: «Мы должны продемонстрировать нашим народам, что прилагаем усилия для того, чтобы остановить войну».
Но, увы, единый арабский фронт, способный разрешить кризисную ситуацию вокруг Ирака, так и не удалось сформировать. Коллегиальная дипломатия арабов, особенно в отношении кризисов с участием арабской страны, о необходимости которой так часто говорили египтяне, стала невозможна по причине глубоких межарабских противоречий. На саммите арабские страны разделились на три лагеря. На тех, кто считал военную акцию против режима Саддама Хусейна неизбежной (во главе с Кувейтом), тех, кто выступал категорически против любого вооруженного вмешательства во внутренние дела независимого Ирака (во главе с Сирией), а в третьем лагере оказались государства, призывавшие избежать войны путем принятия компромиссных решений и дальнейшего поиска альтернатив. Их оказалось большинство.
Египет отверг идею о том, чтобы предложить Саддаму Хусейну покинуть пост главы государства и тем самым предотвратить агрессию США и их союзников. Этот план, предложенный президентом Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) шейхом Заидом бен Султаном ан-Нахайяном, предусматривал добровольную отставку членов иракского руководства и выезд из страны в течение двух недель с предоставлением им гарантий того, что они не будут подвергаться какому-либо преследованию.
Как заявил Хосни Мубарак, «это исключительно внутриполитическое дело Ирака и вмешиваться в него мы не будем». В свою очередь глава МИД АРЕ Ахмед Махер добавил, что «представляется нелогичным и неприемлемым предлагать народу независимого государства отставку его руководства». Комментарии других арабских стран к предложению ОАЭ были еще более жесткими. В конце концов, инициатива ОАЭ, как получившая негативные отклики большинства арабских стран, была отклонена.
В итоговом коммюнике 15-го Арабского саммита прозвучал призыв к мирному решению иракского кризиса. Документ содержал обращение к арабским странам не участвовать в войне с Ираком, а также просьбу к Саддаму Хусейну выполнять все требования ООН. Арабские страны выразили полное неприятие любой формы агрессии против Ирака, подчеркнув при этом, что данная агрессия будет рассматриваться как «акция, направленная на подрыв национальной безопасности всех арабских стран в целом». Но вместе с тем, несмотря на согласительный тон итогового коммюнике, главы государств-членов ЛАГ в ходе саммита так и не выработали какого-либо реального механизма, позволяющего предотвратить агрессию США и их союзников в Ираке.
Поражение Ирака было быстрым и безоговорочным. 20 марта войска США и их союзников начали военные действия, 9 апреля пал Багдад, а 1 мая президент США Джордж Буш объявил об окончании крупномасштабных военных действий. Согласно данным, содержащимся в докладе международного объединения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», за время войны в Ираке погибло от 21,7 до 55 тыс. человек, в том числе около 10 тыс. мирных иракских граждан. А еще около 20 тыс. мирных иракцев получили ранения. Впрочем, как считают сами авторы доклада, эти цифры занижены.
Арабские страны осудили оккупацию Ирака войсками США и их союзников, но в то же время призвали их не покидать территорию страны из-за вероятности начала гражданской войны. Примерно в этом же духе высказался министр иностранных дел Временного управляющего совета (ВУС) Ирака Хошияр Зибари по окончании переговоров с генеральным секретарем Лиги арабских государств (ЛАГ) Амром Мусой. Он заявил: «Иракский народ не приемлет оккупацию страны и всей душой желает как можно быстрее восстановить свой суверенитет». В то же время он отметил, что «ситуация в стране крайне сложная и в сложившихся условиях присутствие сил коалиции просто необходимо, чтобы не допустить раскола Ирака и вмешательства во внутренние дела страны извне».
Тема кризиса вокруг Ирака занимает одно из ведущих мест во время переговоров между высокопоставленными чиновниками арабских стран. В последние годы заметно активизировались отношения между Египтом и Сирией. Дамаск традиционно проводит жесткий внешнеполитический курс в отношении США и их ближайшего союзника на Ближнем Востоке – Израиля. Сирийские власти яростно осудили агрессию США и их союзников в Ираке. Как известно, Сирия остается в списке стран, которые США рассматривают в качестве возможного объекта своей дальнейшей экспансии.
Так же как и Египет, Сирия до войны была в числе ведущих торговых партнеров Ирака: их ежегодный товарооборот доходил до 2 млрд. долл. Отношение Дамаска и Каира к ситуации в послевоенном Ираке практически во всем совпадает. В совместном заявлении по итогам встречи двух президентов в июле 2003 г. египетская и сирийская стороны подчеркнули, что «иракский народ должен проникнуться ответственностью и единогласно возложить на своих представителей миссию взять власть в свои руки как можно быстрее и тем самым обеспечить безопасность и стабильность единого Ирака». Египет и Сирия активно выступают за суверенитет Ирака и сохранение целостности его территории.
В совместном заявлении по итогам египетско-марокканского саммита говорится о том, что «ключевую роль в процессе укрепления безопасности и восстановления Ирака должна сыграть ООН». Президент АРЕ Хосни Мубарак и король Марокко Мухаммед VI выразили «глубокую озабоченность ухудшением ситуации в Ираке, которая угрожает безопасности иракского народа и стабильности в регионе».
Состояние хаоса и разрухи, поселившихся в Ираке в первые недели и месяцы после падения режима Саддама Хусейна, не могло не вызывать чувство сострадания и боли к иракскому народу. Весной-летом 2003 г. Ирак находился на грани гуманитарной и экологической катастрофы. 29 мая 2003 г. была единогласно принята резолюция №1483 Совета Безопасности ООН о послевоенном восстановлении Ирака, посредством которой США фактически добились одобрения постфактум акции в этой стране. А 16 октября 2003 г. СБ ООН также единогласно одобрил резолюцию №1551, предусматривающую расширение роли международного сообщества в послевоенном восстановлении Ирака. В резолюции, в частности, шла речь о создании в Ираке многонациональных сил под эгидой ООН и необходимости оказания Ираку финансовой и экономической помощи.
Вскоре после окончания военных действий перед властями арабских стран встал вопрос о выстраивании отношений с новыми иракскими властями. В частности, шла речь о начале официальных переговоров с представителями оккупационной администрации Ирака. Но вступление в переговоры с новой иракской властью означало фактическое признание этой власти. А признать ее – значило легитимизовать оккупацию Ирака войсками США и их союзников.
В арабском мире сдержанно отреагировали на появление в Ираке Правящего совета (ПС) – новой властной структуры, призванной заполнить вакуум власти спустя три месяца после свержения режима Саддама Хусейна. Генеральный секретарь Лиги арабских государств Амр Муса заявил: «Мы предпочли бы, чтобы сам иракский народ избрал тех, кто будет руководить Ираком». Реакция ведущих арабских стран – Египта и Саудовской Аравии прозвучала в том же ключе. Каир и Эр-Рияд согласились признать в принципе новый орган власти, но «при условии принятия последующих шагов к прекращению оккупации и формирования суверенного правительства».
В сентябре 2003 г. накануне совещания глав внешнеполитических ведомств арабских стран обсуждался вопрос о возможности участия в нем представителей Временного управляющего совета (ВУС) Ирака. 1 сентября 2003 г. ВУС Ирака под эгидой США назначил новый кабинет министров. В связи с этим в рядах арабских стран наметился раскол относительно участия представителей ВУС на встречах в рамках ЛАГ. Ряд арабских стран, в частности, Сирия, заявили, что присутствие представителя ВУС на заседании послужит приданию легитимности американскому военному присутствию в Ираке. Другая группа государств, во главе с Кувейтом выступила за участие иракской делегации в каирской встрече.
В конце концов, арабские страны согласились на компромиссную формулу. Согласно ей, иракская делегация представляла не всю Республику Ирак, а лишь Временный управляющий совет. Делегация ВУС получила статус наблюдателя. А министр иностранных дел в переходном иракском правительстве Хошияр Зибари получил право присутствовать на открытых заседаниях. При этом министр иностранных дел Египта Ахмед Махер заявил, что решение о допуске ВУС Ирака на совещание Лиги арабских государств «не означает его признания». «Вопрос о признании ВУС вообще не поднимался, поскольку многие члены ЛАГ не готовы его признать. ВУС нельзя назвать полностью суверенным».
Комментируя данное компромиссное решение стран-членов ЛАГ, ее генеральный секретарь Амр Муса подчеркнул, что это «шаг к восстановлению суверенитета Ирака и прекращению его оккупации». Вместе с тем А. Муса заявил, что ЛАГ оставляет за собой право поддерживать контакты с иракскими внутриполитическими силами, находящимися в оппозиции к ВУС. «Мы готовы выслушать всех иракских политиков».
Министр иностранных дел в иракском переходном правительстве, сформированном ВУС, Хошияр Зибари заявил на совещании в Каире, что Ирак «стремится в самое короткое время восстановить свою роль в арабском мире». Он подчеркнул, что «новый Ирак – это не Ирак Саддама Хусейна». Временный глава внешнеполитического ведомства сказал, что «во главу угла будут поставлены демократические преобразования и защита прав человека».
Ирак стремится как можно скорее наладить отношения со странами региона, причем приоритетным направлением являются отношения с арабскими странами. Ирак хочет стать предсказуемым и стабильным партнером. В своем заявлении представитель ВУС Ирака Абдель Мохсен Абдель Хамид призвал соседей Ирака забыть прошлое, стереть из памяти представления о режиме Саддама Хусейна, так как Багдад открывает новую страницу в отношениях со своими соседями. Новое правительство Ирака будет строить отношения с ними на основе взаимных интересов и взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества.
В целом можно сказать, что арабские страны, несмотря на отсутствие полного доверия в отношении новых иракских властей, сформированных в условиях оккупации, все же предпочли иметь дело с ВУС, надеясь тем самым хоть как-то повлиять на политические процессы в Ираке. Кроме того, изоляция Ирака арабскими странами могла бы окончательно привести официальный Багдад под политическое крыло Вашингтона, что существенно осложнило бы налаживание внешнеполитических и внешнеэкономических связей с новыми иракскими властями. Как заявил по итогам встречи глава МИД АРЕ Ахмед Махер, «Ирак является частью неотъемлемой арабского мира, и его изоляция неприемлема».
В 2003 г. четко обозначились экономические проблемы Ирака, для решения которых власти страны надеются на помощь международного сообщества, в том числе арабских стран. Внешняя задолженность Ирака к концу 2003 г. составляла 120 млрд. долл. Доход на душу населения составил от 450 до 610 долл. Для сравнения в 1980 г. он достигал 3,6 тыс. долл., а в 2001 – 770–1020 долл.
Согласно правительственным данным, в Ираке на начало 2004 г. насчитывалось 5 млн. человек (около 20% населения страны), живущих за чертой бедности. Основной причиной столь ужасающего положения дел в социальной сфере называются войны и международная блокада. Уровень безработицы в современном Ираке – самый высокий в арабском мире – до 50% с учетом скрытой безработицы, в то время как средний показатель для всех арабских стран составляет 18%.
В конце ноября 2003 г., согласно резолюции СБ ООН №1483 от 29 мая 2003 г., перестала действовать программа «Нефть в обмен на продовольствие», на протяжении семи лет дававшая миллионам иракцев возможность «сводить концы с концами». Согласно данным ООН, 90% населения Ирака так или иначе зависели от реализации программы, а для 60% она являлась едва ли не единственным источником существования.
За время реализации программы было продано 3,4 млрд. баррелей нефти. 72% вырученных таким образом средств, или 46 млрд. долл. пошли на реализацию всевозможных гуманитарных проектов, предоставление услуг и закупку различных припасов. Как утверждают ее руководители, во многом благодаря программе в Ираке удалось, в частности, практически вдвое сократить масштабы недоедания среди детей младше 5 лет в центральных и южных провинциях страны, на 40% возросла пропускная способность хирургических отделений в больницах. В 2002 г. в Ираке было построено больше жилья, чем в 1990 г. Начиная с 22 ноября 2003 г. все операции, проводившиеся ранее в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие» были свернуты и переданы в ведение оккупационных властей.
Несмотря на усилия международного сообщества в деле помощи иракскому народу, в конце 2003 – начале 2004 гг. положение иракцев продолжало оставаться крайне тяжелым. Как сообщила в конце 2003 г. министр общественных работ и муниципалитетов Ирака Нисрин аль-Барвари, половина 25-миллионного населения Ирака лишена нормальной питьевой воды и лишь 9% населенных пунктов страны имеют водопровод.
Война в Ираке, выявившая раскол в арабских рядах, вновь дала пищу для размышлений по поводу того, насколько эффективна нынешняя организация арабского сообщества. Накануне начала военных действий Хосни Мубарак не без горечи констатировал, что «арабы не в состоянии остановить или отложить войну против Ирака». Как заявил в апреле 2003 г. X. Мубарак по итогам встречи с саудовским министром иностранных дел Саудом аль-Фейсалом, «если после войны регион и не станет принципиально иным, все же он должен извлечь уроки из текущих событий, должен пойти по пути развития, что принципиально важно для самого региона».
По окончании войны в Ираке практически во всех арабских странах стали звучать голоса сомнения относительно эффективности ЛАГ в нынешней ее форме. Данные упреки были направлены, в том числе, и в адрес Египта, поскольку позиции АРЕ в этой крупнейшей межарабской организации традиционно сильны. В Каире пришли к выводу, что одним из необходимых шагов в интересах развития арабского сообщества должно стать реформирование его крупных организаций, прежде всего Лиги арабских государств.
Свидетельством весомой роли Египта в арабском мире стало избрание на пост генерального секретаря ЛАГ министра иностранных дел АРЕ Амра Мусы, произошедшее на общеарабском саммите в Аммане в марте 2001 г. Он стал пятым египтянином из шести на должности генерального секретаря ЛАГ со времени ее основания в 1945 г.
Амр Муса многое сделал для того, чтобы сгладить противоречия между Ираком и странами Персидского залива, прежде всего Кувейтом и Саудовской Аравией. Однако он и его организация оказались бессильными перед мощной, четко слаженной в своих действиях американо-британской военной машиной. ЛАГ не удалось сделать главного – сплотить ряды арабских государств и выступить с решительными мерами. Это, по мнению египетского руководства, связано с тем, что ЛАГ не обладает наднациональными полномочиями, позволяющими в нужный момент принять адекватные шаги для пресечения угрозы по отношению к одной или нескольким арабским странам.
Как неоднократно заявляли представители ЛАГ, посещавшие Ирак после оккупации его американскими войсками, «Ирак нуждается в сближении с арабами и в их политической, экономической поддержке». Необходимо «принять реалии оккупации Ирака», но в то же время «прилагать усилия вместе с иракским народом для того, чтобы как можно быстрее прекратить оккупацию и снять бремя тягот, лежащих на иракцах».
Амбиции регионального лидерства Багдада, которые часто декларировались при Саддаме Хусейне и, как правило, отпугивали потенциальных партнеров, на современном этапе уже не являются препятствием для вхождения Ирака в структуры арабского сообщества в рамках интеграционных процессов. Эффективное участие Ирака в структурах арабского сообщества будет зависеть от того, насколько быстро будет передана власть из рук оккупационной администрации в руки иракского народа и восстановлена государственность страны с четкой деятельностью властных органов.
Но вместе с этим Ирак по-прежнему должен рассматриваться как один из потенциальных центров силы на Арабском Востоке, при условии, конечно, если его внешняя политика будет исходить из интересов арабского сообщества и дистанцируется от влияния США.
война нефтяной персидский америка
Список литературы
1. Пырлин Е.Д. Трудный и долгий путь к миру. – М.: РОССПЭН, 2002. – С. 337.
2. Шарипов У.З. Персидский залив: нефть – политика и войны. – М., 2000. – С. 185.
3. Шарипов У.З. Проблемы международной безопасности в Персидском заливе 90-х годов и политика США // Ближний Восток: проблемы региональной безопасности. Сборник статей. – М.: ИИИБВ – РАЕН, 2000. – С. 36.
4. Егорин А.З. Египет нашего времени. – М.: ИВ РАН, 1998. – С. 274.
5. Иванов И. Кто оплатит военные счета? // Мир Востока. – 2003. – №1. – С. 20.
6. Скосырев В. Ирак. Ни войны, ни мира // Азия и Африка сегодня. – 2002. – №1. – С. 15–19.
7. Воробьев С. Месопотамия вчера, Ирак сегодня, а что завтра? // Мир Востока. – 2003. – №2. – С. 26.
8. Бакланов А.Г. Ближний Восток на рубеже XXI века: к созданию системы региональной безопасности. – М.: МГИМО (У) МИД РФ, 2001. – С. 97.
9. Ежегодник СИПРИ 2002. Вооружения, разоружение и международная безопасность. – М.: Наука, 2003. – С. 231.
10. Мамед-заде П.Н. Европа застолбила место на иракском рынке // Независимая газета, 12.11.2002.
11. Кикило В. Что показал очередной отчет о ходе инспекций в Ираке // КОМПАС, 18.02.2003. – С. 14.
|
