| 1. Деятельность протопопа Аввакума
Нужно сказать, что в дошедших до нас официальных источниках - царских указах, грамотах, разрядных записях - об опале «боголюбцев» нет никаких упоминаний. Этот факт нельзя не принимать во внимание. По-видимому, он свидетельствует о том, что расправа с ревнителями благочестия не вызвала широкого отклика в народе. Тем более неправомерно связывать ее с началом раскола в Православной церкви.
Но как в таком случае оценивать житие Аввакума, единственный источник, где говорится, что ревнители пострадали именно за то, что выступили против исправления обрядов? Вспомним те условия, при которых был создан этот замечательный литературный памятник. Н.С. Демкова, изучившая литературную историю жития, обратила внимание, что хронологические указания протопопа очень часто бывают неточными. Исследовательница установила следующую последовательность работы Аввакума: в 1664-1669 гг. были написаны автобиографические письма и послания протопопа, в 1669-1672 гг. составлена первоначальная редакция жития, наконец, в 1672 г. в пустозерской ссылке была создана новая редакция жития с преобладанием эпизодов-новелл, впоследствии разошедшаяся во множестве списков.
Соотнесем эти даты с биографией Аввакума. Протопоп был сослан в Сибирь через месяц после своего ареста, т.е. вскоре после 15 сентября 1653 г. В Сибири он пробыл 10 лет и вернулся в Москву только весной 1664 г. Однако в столице Аввакум находился всего несколько месяцев. Уже 29 августа 1664 г. он был отправлен в новую ссылку, в Мезень. За кратковременное пребывание в Москве он сблизился со своими единомышленниками, с которыми впоследствии состоял в переписке. В числе их был игумен Златоустовского монастыря Феоктист, один из ближайших сподвижников Неронова. Феоктист выполнял при Неронове обязанности личного секретаря. Постепенно в руках игумена Феоктиста сосредоточился целый архив документов, в частности, письма протопопов Логгина и Аввакума, переданные ему царским духовником Стефаном Вонифатьевым. В начале 1666 г. этот архив был конфискован властями, а сам Феоктист арестован. Когда Аввакум находился в Москве, он вполне мог ознакомиться с архивом игумена Феоктиста и на основании документов набросать автобиографические заметки.
Однако в письмах из архива игумена Феоктиста и в житии Аввакума события, связанные с опалой членов кружка ревнителей благочестия, изложены по-разному. Ранние источники излагают события 1653-1654 гг. несколько иначе, чем это делал Аввакум много лет спустя. В них ничего не говорится ни о памяти патриарха Никона, ни об обрядовых новшествах. Если эта память - не плод воображения Аввакума, то почему она сразу же не вызвала резкой критики со стороны ревнителей? Подозревать протопопа в умышленном искажении событий оснований нет, однако можно предположить, что он путал их последовательность. По всей видимости, память Никона была разослана не в 1653, а в 1654 г.
Попытаемся восстановить хронологию на основе ранних источников. События развивались следующим образом: в июле 1653 г. на церковном соборе произошло столкновение между патриархом Никоном и Иваном Нероновым; в августе – сентябре Неронов и его единомышленники - протопопы Аввакум, Логгин муромский, Даниил костромской – были сосланы в отдаленные города и монастыри; 6 ноября 1653 г. Неронов написал царю письмо из Спасо-Каменного монастыря, в котором излагал причины своей опалы, а именно - недовольство патриарха обличительными проповедями священника. 27 февраля 1654 г. в другом своем послании Неронов впервые осуждает изменение церковных обрядов. Протопоп пускается в пространную полемику по поводу нововведений, апеллируя к отцам Церкви, и гневно осуждает деятельность справщика Арсения Грека.
Примерно в то же время были написаны послания Саввина, Григория, Андрея и Герасима Плещеевых, которые сетовали на «непоклонническую ересь и прочия нововведенный дохматы, иже отревают Христово словесное стадо от теснаго и прискорбнаго пути, ведущаго в живот». Неронов был духовником братьев Плещеевых. Очевидно, они находились под сильным влиянием его проповедей. Нет ничего удивительного, что пафос их посланий перекликается с посланиями самого Неронова. Таким образом, ранние источники показывают, что первые упоминания о «нововведенных дохматах» Никона появляются только в 1654 г. Почему именно в это время?
В литературе уже высказывалось мнение, что письмо Неронова от 27 февраля 1654 г. было написано до созыва церковного собора, принявшего решение об изменении церковных обрядов. Однако это утверждение необходимо доказать. В своем письме Неронов обращается к царю с призывом созвать для решения церковных вопросов истинный собор, «а не соньмище иудейско». Что подразумевал протопоп под «соньмищем»? Не тот ли собор, который постановил, чтобы впредь быть «исправлению в печатном тиснении против древних харатейных и греческих книг: уставов, потребников, служебников и часословов»?
По составу участников собора 1654 г. можно выяснить, когда проходили его заседания. Под соборным деянием поставил свою подпись архиепископ Суздальский Софроний, принявший этот сан 29 января 1654 г. В то же время, среди церковных иерархов, присутствовавших на соборе, не назван архиепископ Тверской Лаврентий, бывший патриарший ризничий. Лаврентий был поставлен на епископство 16 апреля. Следовательно, собор происходил между 29 января и 16 апреля. В середине XVII в. заседания Освященного собора проводились накануне или в первую неделю Великого Поста. Так было в 1649 г., когда собор заседал 11 февраля, в последнее воскресенье перед Великим Постом, так было ив 1651 г., когда он был созван 9 февраля, в первое воскресенье Великого Поста. Едва ли традиция была нарушена три года спустя. В 1654 г. первая седмица Великого Поста приходилась на 6-12 февраля. В записях о выходах царя Алексея Михайловича есть упоминание, что 12 февраля «на Зборное Воскресенье был государь у действа в соборной церкви Успения Пречистыя Богородицы». Если заседание собора действительно проходило 12 февраля, то две недели (до 27 февраля, времени написания второго послания Неронова) - вполне достаточный срок, чтобы известия о нем дошли до Спасо-Каменного монастыря и вызвали резкую отповедь до стороны Неронова. Таким образом, Неронов выступал не только против патриарха, но и против решений церковного собора, который он окрестил «соньмищем иудейским».
В то же самое время была разослана знаменитая память Никона. Текст ее до сих пор был не известен исследователям. Однако в собрании графа А.С. Уварова хранится любопытный документ, который в описи значится как «Поучение Никона священному чину и причетникам». Ссылаясь на церковные правила, Никон поучает духовенство, как следует себя вести во время литургии, в частности, как надлежит делать поклоны. В послании Никона дата не обозначена, но наличие в нем поучения о поклонах наводит на мысль, что источник мог появиться примерно в то же время, что и соборное деяние 1654 г. Его можно с достаточно большой долей вероятия отождествить с памятью Никона, о которой упоминает Аввакум.
Можно ли утверждать, что распоряжения патриарха, против которых так страстно выступал Иван Неронов и другие ревнители благочестия, вызвали смятение умов в русском обществе? Источники свидетельствуют об обратном. Первые меры по изменению церковных обрядов оставили большинство прихожан равнодушными. Постановления собора 1654 г. и распоряжения Никона не соблюдались даже в Москве. Таким образом, можно заключить, что протест против «нововведенных дохматов» исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.
Очевидно, и для самого Никона церковная реформа была далеко не главным делом жизни. После смерти Стефана Вонифатьева в ноябре 1656 г. Неронов перестал скрываться. Он сам пришел на патриарший двор и, встретив Никона, открыто обличал его: «Что ты един ни затеваешь, то дело некрепко; по тебе иной патриарх будет, все твое дело переделывать будет: иная тебе тогда честь будет, святый владыко». Однако репрессий не последовало. Напротив, Никон приказал выделить Неронову келью и разрешил ему приходить к себе в крестовую. Вскоре патриарх позволил протопопу отправлять литургию по старым служебникам: «Обои-де добры, - все равно, по коим хощешь, по тем и служишь». Этот факт указывает на то, что патриарх вовсе не стремился к бескомпромиссной борьбе за проведение церковной реформы, а также на то, что реформы патриарха Никона были лишь поводом, который необходимо было найти его противникам. Эти поводом и стали действия патриарха по исправлению богослужебных книг, что оказало существенное влияние на культурологические аспекты раскола.
2. Культурологические аспекты церковного раскола
2.1 Нравственный идеал старообрядчества
Как уже было сказано ранее работ, рассматривающих культурологические аспекты старообрядчества практически не существует. Одним из немногих таких исследований является упомянутая работа Ионова. В данной части работы сделана попытка проанализировать основные идеи, высказываемые в данной работе.
Ионов утверждает, что «в официальном православии существование царя и церкви отчасти стирало противоречие между сущим и должным, разрушало «осевой» характер христианства, принижало роль личной активности в деле спасения. Отпадение раскольников от официальной власти и церкви резко обострило для них проблему противоречия сущего (власти царя – Антихриста) и должного (царство справедливости), восстановило «осевой» характер их верований, повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения». Данная цитата свидетельствует о том, что Ионов просто мало знаком с Православием. Каким же интересно образом «существование царя и церкви» могло принизить «роль личной активности в деле спасения»? Понять это совершенно невозможно. Царь и церковь, по учению Православной церкви, вообще никак не могут повлиять на личное спасение христианина. Святые отцы православной церкви всегда различали понятие внутренней и внешней свободы. Царь и церковь как административные структуры могли ограничить только внешнюю свободу. На внутреннюю свободу, а значит и на личное спасения они никакого влияния оказывать не могли, спасению, по учению Церкви, могли препятствовать только соблазны мира, его суета и т.п., от чего стремились уйти не только старообрядцы, но и многие святые: преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский и многие другие. При этом они совсем не уходили от царя и церкви, более того, достаточно вспомнить, что именно преподобный Сергий благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Да и сам Дмитрий Донской, Александр Невский, Иоанн Кронштадскиий и многие другие люди, жившие в миру совсем не на пустом месте были причислены православной церковью в лику святых. Так что Ионов просто говорит о несовместимых понятиях, которые вообще мало связаны между собой: властью (светской или церковной) и спасением (что является внутренним делом каждого человека). Смешение власти православного царя и власти Антихриста только подтверждает то, что Ионов даже не знаком с основами Православия, что в еще большей мере подтверждает дальнейший ход его рассуждений:
«Это как бы сближало старообрядчество с европейским протестантизмом XVI-XVII вв. Как в том, так и в другом случае стремление к спасению после смерти стимулировало трудолюбие и аскетизм, умеренность в потребностях. Для старообрядцев необходимость этого увеличивало ощущение близости конца света, сопряженного в их взглядах с приходом царя – Антихриста. У протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства и убедиться посредством этого в своей избранности Богом, в том, что он достоин спасения после смерти. Духовное напряжение, двигавшее при этом человеком, было настолько велико, что он мог работать больше и самоотверженнее, чем его соотечественник-католик, видевший основы спасения в деятельности католической церкви. Для протестанта повседневный труд приобретал особый, духовный смысл, так же как процесс приобретения прибыли, обогащения. Тем самым создавалась нравственная, духовная основа капитализма, которую немецкий социолог М. Вебер назвал «духом капитализма». По логике Ионова получается, что все православные святые были бездельниками. По всей видимости он совершенно незнаком с житием того же преподобного Сергия Радонежского, который строил своими руками кельи для каждого нового монаха.
Кстати очень показательна фраза «у протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства». По учению Православной церкви богатство наоборот препятствует личному спасению. Достаточно вспомнить слова Христа о том, что богатому тяжелее попасть в рай, чем вер любую пройти через Игольные уши (Игольные ушами во времена Христа назвались одни из ворот в Иерусалиме, куда человек мог пройти только наклонившись). Ничего общего у старообрядца и православного с протестантами и быть не могло. Православные трудились для того, чтобы спастись и вообще в деле спасения на первом месте стояла молитва и внутренние устремления человека, а совсем не богатство.
Впрочем дальше Ионов фактически отказывается от такого сравнения: «Правда между русскими староверами и европейскими протестантами было больше различий, чем сходства. Начать с того, что староверы были принципиальными традиционалистами и уже поэтому не могли сыграть в развитии капитализма той основополагающей роли, которую сыграли не чуждые идеи обновления протестанты. Кроме этого протестанты были индивидуалистами. Их идея спасения сугубо индивидуалистична. Каждый спасается в одиночку. У раскольников же огромную роль в жизни играла община, вообще коллективные формы поведения, вплоть до коллективного самосожжения. Характерной особенностью ранних староверческих общин рубежа XVII и XVIII вв., таких как Выгорецкое общежительство, была общность потребления. Но в условиях крепостной России XVII в., в которой вся экономическая деятельность была извращена и деформирована вмешательством государства, где были расшатаны основы хозяйственной этики, т.е. честно работать и торговать, — в этой России старообрядчестве оказывалось духовным сообществом, способным сохранить и восстановить основы хозяйственной этики, без которых невозможно превращение предпринимательства в наследственное занятие. Ведь без нравственной базы стремление к наживе очень легко вырождается в преступную деятельность».
И снова одним вопросы. Из чего был сделан выводы о том, что в России нельзя было честно работать и торговать? Более того, здесь он фактически противоречит прежним своим утверждениям о личном спасении. Как оказывается, старообрядцы совсем не ушли в уединение. Они также продолжали жить общинами. Существует старообрядческая православная церковь. Они не хотели быть в лоне той церкви, которая была тогда официальной, но они от церкви никуда не уходили, они хотели иметь свою церковь. Поэтому утверждение о том, что отпадение старообрядцев от церкви «повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения» теряет всякий смысл, поскольку они никуда просто не отпадали. Они создали свою церковь.
Еще более бессмысленными выглядят рассуждения про этическую стороны капитализма, про «капиталистический дух». Как известно, классики капитализма, в частности Адам Смит, называли главным «двигателем» экономики эгоизм («невидимую руку»). О какой же хозяйственной этике можно говорить в протестантским странах. Да, протестантизм стал главным фактором развития капитализм, но капитализм неотделим от стремления к накоплению богатства, причем, как показывает история развития капитализма, такое накопление практически всегда происходило совсем не этичным путем. Нормальными явлениями в капитализме являются ценовая дискриминация, монополизм, с которыми вынуждено бороться государство, потому что никакие этические нормы тут не помакают. Нравственная деградация (в первую очередь в США) в западных странах показывает, что протестантизм никак не ведет к росту хозяйственной этики. Более того, «многолетний опыт стран с рыночной экономикой показывает, что без Церкви, как социального института, нигде не удавалось создать условий для честного предпринимательства». Протестант работает ради богатства, как справедливо подметил Ионов, для православного же труд вообще не является самоцелью, он только нужен для того, чтобы обеспечить себя самым необходимым. Более того, православный человек наоборот всячески стремится ограничить свои плотские потребности (для чего прежде всего предназначен пост), как можно больше времени уделять молитве, духовной жизни. На VIII Всемирном Русском Народном Соборе был принят «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании», где говорится «не забывая о хлебе насущном, нужно помнить о духовном смысле жизни. Не забывая о личном благе, нужно заботиться о благе ближнего, благе общества и Отчизны».
Все эти рассуждения Ионова надуманы о могут быть объяснены только тем, что сам учебник Ионова входит в работы, которые были написаны по заказу и на деньги фонда Сороса (кстати евреем по национальности). Об учебниках Фонда Сороса много писали в нашей прессе. Русское историческое общество даже специальную конференцию по этой теме проводило. На этой конференции учебники Фонда Сороса подверглись не критике, а сокрушительному разгрому. Учебники истории переполнены безумным количеством ошибок, передергиваний, вымыслов и домыслов и совершенно откровенно внушают школьникам, что все жители России - люди ущербные, что вся история России - цепь неудач и позора, а образцом для подражания является, конечно же, западная цивилизация «общества потребления». Можно ли надеется на другие позиции в этом случае? Трудно надеется в этом случае на объективную оценку событий, тем более связанных с историй Русской Церкви
Западное влияние и церковный раскол в России
В переломные моменты Российской истории (а мое поколение вступает в жизнь именно в такое время) принято искать корни происходящего в ее далеком прошлом. Действительно, тысячелетняя история России таит немало загадок. Но среди множества проблем есть главная, являющаяся одинаково актуальной как несколько веков назад, так и теперь, на пороге XXI века. И эта главная проблема российской истории - выбор пути развития. Как отвечали историки XIX века, специфика нашей страны - ее расположение на границе Европы и Азии. Со времен первых норманнских князей, призванных на Русь, и до наших дней идет борьба между европейским и восточным влиянием, борьба, которая, на мой взгляд, в конечном счете, и определяет исторический петь нашей страны.
Традиционно в массовом сознании, как и в исторической науке, считается, что решающий шаг в сторону европейского пути был сделан при Петре I в начале XVIII века. Это истина, вряд ли нуждающаяся в подтверждении. Но при этом сам процесс выбора пути обычно связывается с личностью, инициативой, силой воли царя, первого императора России Петра I. Роль великой личности в истории неоспорима, но этот факт мало что дает нам в осмыслении исторического пути нашей страны, ее перспектив. Для нас важно знать, как складывались предпосылки поворота истории страны (не менее глубокого, чем сегодня, в 90-е годы), какие факторы (наряду с сильными личностями) влияли на этот процесс.
В данном реферате делается попытка показать, что судьба блестящих петровских реформ начала XVIII века решалась накануне, в середине века XVII, еще до рождения великого реформатора. Первые шаги навстречу европейским традициям были сделаны при его отче-царе Алексее Михайловиче. И эти шаги еще мало что значили. Да и главное событие истории России середины XVII века - церковный раскол - выглядит бесконечно далеким от этих шагов. Традиционно в книгах по истории, в учебниках раскол рассматривается либо как внутрицерковное явление, либо, в крайнем случае, как отражение кризисного состояния общественного сознания (которое, безусловно, было в первую очередь религиозным).
На этом фоне большой интерес представляет концепция величайшего историка России XIX века Василия Осиповича Ключевского, который рассматривал раскол как отражение глубокой борьбы в российском обществе в связи с началом европейского влияния и стремлением церкви это влияние не допустить. Именно в этом контексте рассматривается проблема европейского влияния и церковного раскола и в данном реферате.
НАЧАЛО ЗАПАДНОГО ВЛИЯНИЯ.
Источник этого влияния - недовольство своей жизнью, своим положением, а это недовольство происходило из затруднения, в котором оказалось московское правительство новой династии и которое отозвалось с большей или меньшей тягостью во всем обществе, во всех его классах. Затруднение состояло в невозможности справиться с насущными потребностями государства при наличных домашних средствах, какие давал существующий порядок, т.е. в сознании необходимости новой перестройки этого порядка, которая дала бы недостававшие государству средства. Такое затруднение не было новостью, не испытанной в прежнее время; необходимость такой перестройки теперь не впервые почувствовалась в московском обществе. Но прежде она не приводила к тому, что случилось теперь. С половины XV в. московское правительство, объединяя Великороссию, все живее чувствовала невозможность справиться с новыми задачами, поставленными этим объединением, при помощи старых удельных средств. Тогда оно и принялось строить новый государственный порядок, понемногу разваливая удельный. Оно строило этот порядок без чужой помощи, по своему разумению, из материалов, которые давала народная жизнь, руководствуясь опытом и указаниями своего прошлого. Оно еще верило по-прежнему в неиспользованные заветы родной страны, способные стать прочными основами нового порядка. Поэтому эта перестройка только укрепляла авторитет родной старины, поддерживала в строителях сознание своих народных сил, питала национальную самоуверенность. В XVI в. в русском обществе сложился даже взгляд на объединительницу Русской земли Москву, как на центр и оплот всего православного Востока. Теперь было совсем не то: прорывавшаяся во всем несостоятельность существующего порядка и неудача попыток его исправления привели к мысли о недоброкачественности самых оснований этого порядка, заставляли многих думать, что истощился запас творческих сил народа и доморощенного разумения, что старина не даст пригодных уроков для настоящего и потому у нее нечего больше учиться, за нее не для чего больше держаться. Тогда и начался глубокий перелом в умах: в московской правительственной среде и в обществе появляются люди, которых гнетет сомнение, завещала ли старина всю полноту средств, достаточных для дальнейшего благополучного существования; они теряют прежнее национальное самодовольство и начинают оглядываться по сторонам, искать указаний и уроков у чужих людей, на Западе, все больше убеждаясь в его превосходстве и в своей собственной отсталости. Так, на место падающей веры в родную старину и в силы народа приходит уныние, недоверие к своим силам, которое широко растворяет двери иноземному влиянию.
ПОЧЕМУ ОНО НАЧАЛОСЬ
В XVII в. Трудно сказать, отчего произошла эта разница в ходе явлений между XVI и XVII вв., почему прежде у нас не замечали своей отсталости и не могли повторить созидательного опыта своих близких предков: русские люди XVII в. что ли казались слабее нервами и скуднее духовными силами по сравнению со своими дедами, людьми XVI и., или религиозно-нравственная самоуверенность отцов подорвала духовную энергию детей? Вероятнее всего, разница произошла оттого, что изменилось наше отношение к западноевропейскому миру. Там в XVI и XVII вв. на развалинах феодального порядка создались большие централизованные государства; одновременно с этим и народный труд вышел из тесной сферы феодального поземельного хозяйства, в которую он был насильно заключен прежде. Благодаря географическим открытиям и техническим изобретениям ему открылся широкий простор для деятельности, и он начал усиленно работать на новых поприщах и новым капиталом, городским и торгово-промышленным, который вступил в успешное состязание с капиталом феодальным, землевладельческим. Оба этих факта, политическая централизация и городской, буржуазный индустриализм, вели за собой значительные успехи, с одной стороны, в развитии техники административной, финансовой и военной, в устройстве постоянных армий, в новой организации налогов, в развитии теорий народного и государственного хозяйства, а с другой - успехи в развитии техники экономической, в создании торговых флотов, в развитии фабричной промышленности, в устройстве торгового сбыта и кредита. Россия не участвовала во всех этих успехах, тратя свои силы и средства на внешнюю оборону и на кормление двора, правительства, привилегированных классов с духовенством включительно, ничего не делавших и неспособных что-либо сделать для экономического и духовного развития народа. Поэтому в XVII в. она оказалась более отсталой от Запада, чем была в начале XVI в. Итак, западное влияние вышло из чувства национального бессилия, а источником этого бессилия была все очевиднее вскрывавшаяся в войнах, в дипломатических отношениях, в торговом обмене скудность собственных материальных и духовных средств перед западноевропейскими, что вело к сознанию своей отсталости.
ПОСТЕПЕННОСТЬ ВЛИЯНИЯ.
Западное влияние, насколько оно воспринималось и проводилось правительством, развивалось довольно последовательно, постепенно расширяя поле своего действия. Эта последовательность исходила из желания, скорее из необходимости для правительства согласовать нужды государства, толкавшие в сторону влияния, с народной психологией и собственной косностью, от него отталкивавшими. Правительство стало обращаться к иноземцам за содействием, прежде всего, для удовлетворения наиболее насущных материальных своих потребностей, касавшихся обороны страны, военного дела, в чем особенно сильно чувствовалась отсталость. Оно брало из-за границы военные, а потом и другие технические усовершенствования нехотя, не заглядывая далеко вперед, в возможные последствия своих начинаний и не допытываясь, какими усилиями западноевропейский ум достиг таких технических успехов и какой взгляд на мироздание и на задачи бытия направлял эти усилия. Понадобились пушки, ружья, машины, корабли, мастерства. В Москве решили, что все эти предметы безопасны для душевного спасения, и даже обучение всем этим хитростям было признано делом безвредным и безразличным в нравственном отношении: ведь и церковный устав допускает в случае нужды отступление от канонических описаний в подробностях ежедневного обихода. Зато в заветной области чувств, понятий, верований, где господствуют высшие, руководящие интересы жизни, решено было не уступать иноземному влиянию ни одной пяди.
НАЧАЛО РЕАКЦИИ ЗАПАДНОМУ ВЛИЯНИЮ.
Потребность в новой науке, встретилась в московском обществе с укоренившейся здесь веками неодолимой антипатией и подозрительностью ко всему, что шло с католического и протестантского Запада. Едва московское общество отведало плодов этой науки, как им уже начинает владеть тяжелое раздумье, безопасна ли она, не повредит ли чистоте веры и нравов. Это раздумье - второй момент в настроении русских умов XVII в., наступивший вслед за недовольством своим положением. Он также сопровождался чрезвычайно важными последствиями.
ЦЕРКОВНЫЙ РАСКОЛ.
Русским церковным расколом называется отделение значительной части русского общества от господствующей русской православной церкви. Это разделение началось в царствование Алексея Михайловича вследствие церковных новшеств патриарха Никона. Раскольники считали себя такими же православными христианами, какими считали себя и церковники. Старообрядцы в общем не расходились с церковниками ни в одном догмате веры, ни в одном основании вероучения; но они откололись от господствующей церкви, перестали признавать авторитет церковного правительства во имя "старой веры", будто бы покинутой этим правительством; поэтому их считали не еретиками, а только раскольниками. Раскольники называли церковников никонианами, а себя старообрядцами или староверами, держащимися древнего дониконовского обряда и благочестия. Если старообрядцы не расходятся с церковниками в догматах, в основах вероучения, то, спрашивается, отчего же произошло церковное разделение, отчего значительная часть русского церковного общества оказалась за оградой русской господствующей церкви.
ЕГО НАЧАЛО.
До патриарха Никона русское церковное общество было единым церковным стадом с единым высшим пастырем; но в нем в разное время и из разных источников возникли и утвердились некоторые местные церковные мнения, обычаи и обряды, отличные от принятых в церкви греческой, от которой Русь приняла христианство. Это были двуперстное крестное знамение, образ написания имени Иисус, служение литургии на семи, а не на пяти просфорах, хождение посолонь, т.е. по солнцу (от левой руки к правой, обратившись к алтарю), в некоторых священнодействиях, например, при крещении вокруг купели или при венчании вокруг аналоя, особое чтение некоторых мест символа веры ("царствию его несть конца", "и в духа святого, истинного и животворящего ") двоение возгласа аллилуйя. Некоторые из этих обрядов и особенностей были признаны русской церковной иерархией на церковном соборе 1551 г. и таким образом получили законодательное утверждение со стороны высшей церковной власти. Со второй половины XVI в., когда в Москве началось книгопечатание, эти обряды и разночтения стали проникать из рукописных богослужебных книг в печатные их издания и через них распространились по всей России. Таким образом, печатный станок придал новую цену этим местным обрядам и текстуальностям и расширил их употребление. Некоторые из таких разновидностей внесли в свои издания справщики церковных книг, напечатанных при патриархе Иосифе в 1642-1652 гг. Так как вообще текст русских богослужебных книг был неисправен, то преемник Иосифа патриарх Никон с самого начала своего управления русской церковью ревностно принялся за устранение этих неисправностей. В 1654 г. он провел на церковном соборе постановление о переиздании церковных книг, исправив их по верным текстам, по славянским пергаментным и древним греческим книгам. С православного Востока и из разных концов России в Москву навезли горы древних рукописных книг греческих и церковно-славянских; исправленные по ним новые издания были разосланы по русским церквям с приказанием отобрать и истребить неисправные книги, старопечатные и старописьменные. Ужаснулись православные русские люди, заглянув в эти новоисправленные книги и не найдя в них ни двуперстия, ни Иисуса, ни других освященных временем обрядов и начертаний: они усмотрели в этих новых изданиях новую веру, по которой не спасались древние святые отцы, и прокляли эти книги, как еретические, продолжая совершать служение и молиться по старым книгам. Московский церковный собор 1666-1667 гг., на котором присутствовали два восточных патриарха, положил на непокорных клятву (анафему) за противление церковной власти и отлучил их от православной церкви, а отлученные перестали признавать отлучившую их иерархию своей церковной властью. С тех пор и раскололось русское церковное общество.
МНЕНИЯ О ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИИ.
Отчего же произошел раскол? По объяснению старообрядцев, от того, что Никон, исправляя богослужебные книги, самовольно отменил двуперстие и другие церковные обряды, составляющие святоотеческое древнеправославное предание, без которого невозможно спастись, и, когда верные древнему благочестию люди встали за это предание, русская иерархия отлучила их от своей испорченной церкви. Но в таком объяснении не все ясно. А каким образом двуперстие или хождение посолонь сделалось для старообрядцев святоотеческим преданием, без которого невозможно спастись? Каким образом простой церковный обычай, богослужебный обряд или текст мог приобрести такую важность, стать неприкосновенной святыней, догматом? Православные дают более глубокое описание. Раскол произошел от невежества раскольников, от узкого понимания ими христианской религии, от того, что они не умели отличить в ней существенное от внешнего, содержание от обряда. Но и этот ответ не разрешает всего вопроса. Положим, известные обряды, освященные преданием, местной стариной, могли получить неподобающее им значение догматов; но ведь и авторитет церковной иерархии освящен стариной, и притом не местной, а вселенской, и его признание необходимо для спасения: святые отцы не спасались без него, как без двуперстия. Каким образом старообрядцы решили пожертвовать одним церковным постановлением для другого, отважились спасаться без руководства законной иерархии, ими отвергнутой? Но религиозный текст и обряд, как и всякий обряд и текст с практическим, житейским действием, кроме специально богословского имеет еще общее психологическое значение и с этой стороны, как и всякое житейское, т.е. историческое, явление, может подлежать историческому изучению.
ПАТРИАРХ НИКОН.
Процесс раскола в русской православной церкви, о котором идет речь в данном реферате, назревал десятки лет. Реформа церкви была неизбежна. Но любое историческое событие реализуется лишь через деяния конкретных исторических личностей, которые силой своего ума, своей воли по праву заслуживают звание великих личностей. Одной из таких великих и загадочных личностей в истории XVII в. является патриарх Никон.
Он родился в 1605 г. в крестьянской среде, при помощи своей грамотности стал сельским священником, но по обстоятельствам жизни рано вступил в монашество, закалил себя суровым образом жизни в северных монастырях и способностью сильно влиять на людей приобрел неограниченное доверие царя, довольно быстро достиг сана митрополита новгородского и, наконец, в 47 лет стал всероссийским патриархом. Из русских людей XVII в. Никон был самым крупным и своеобразным деятелем. В спокойное время в ежедневном обиходе он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше всего самолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренные свойства. Он умел производить громадное нравственное впечатление, а самолюбивые люди на это неспособны. За ожесточение в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда, и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу. С упрямыми врагами Никон был жесток. Но он забывал все при виде людских слез и страданий; благотворительность, помощь слабому или больному ближнему была для него не столько долгом пастырского служения, сколько безотчетным влечением доброй природы. По своим умственным и нравственным силам он был большой делец, желавший и способный делать большие дела, но только большие. Что умели делать все, то он делал хуже всех; но он хотел и умел делать то, за что не умел взяться никто, все равно, доброе ли то было дело или дурное. Его поведение в 1650 г. с новгородскими бунтовщиками, которым он дал себя избить, чтобы их образумить, потом, во время московского мора 1654 г., когда он в отсутствие царя вырвал из заразы его семью, обнаруживает в нем редкую отвагу и самообладание; но он легко терялся и выходил из себя из-за житейской мелочи, ежедневного вздора: минутное впечатление разрасталось в целое настроение. В самые трудные минуты, им же себе созданные и требовавшие полной работы мысли, он занимался пустяками и готов был из-за пустяков поднять большое шумное дело. Осужденный и сосланный в Ферапонтов монастырь, он получал от царя гостинцы, и, когда один раз царь прислал ему много хорошей рыбы, Никон обиделся и ответил упреком, почему не прислали овощей, винограда, яблок. В добром настроении он был находчив, остроумен, но, обиженный и раздраженный, терял всякий такт и причуды озлобленного воображения принимал за действительность, В заточении он принялся лечить больных, но не утерпел, чтобы не кольнуть царя своими целительными чудесами, послал ему список излеченных, а царскому посланцу сказал, что отнято у него патриаршество зато дана "чаша лекарственная: "лечи болящих". Никон принадлежал к числу людей, которые спокойно переносят страшные боли, но охают и приходят в отчаяние от булавочного укола. У него была слабость, которой страдают нередко сильные, но мало выдержанные люди: он скучал покоем, не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога, увлечение смелой ли мыслью или широким предприятием, даже просто хотя бы ссорой с человеком. Это словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой.
Внешние бедствия, постигшие Русь и Византию, уединили русскую церковь, ослабив ее духовное общение с церквями православного Востока. Это помутило в русском церковном обществе мысль о вселенской церкви, подставив под нее мысль о церкви русской, как единственной православной, заменившей собой церковь вселенскую. Тогда авторитет вселенского христианского сознания был подменен авторитетом местной национальной церковной старины. Замкнутая жизнь содействовала накоплению в русской церковной практике местных особенностей, а преувеличенная оценка местной церковной старины сообщила этим особенностям значение неприкосновенной святыни. Житейские соблазны и религиозные опасности, принесенные западным влиянием, насторожили внимание русского церковного общества, а в его руководителях пробудили потребность собираться с силами для предстоящей борьбы, осмотреться и прибраться, подкрепиться содействием других православных обществ, а для этого теснее сойтись с ними. Так в лучших русских умах около середины XVII в. оживилась замиравшая мысль о вселенской церкви, обнаруживавшаяся у патриарха Никона нетерпеливой и порывистой деятельностью, направленной к обрядовому сближению русской церкви с восточными церквями. Как сама эта идея, так и обстоятельства ее пробуждения и особенно способы ее осуществления вызвали в русском церковном обществе страшную тревогу. Мысль о вселенской церкви выводила это общество из его спокойного религиозного самодовольства, из национально-церковного самомнения. Порывистое и раздраженное гонение привычных обрядов оскорбляло национальное самолюбие, не давало встревоженной совести одуматься и переломить свои привычки и предрассудки, а наблюдение, что латинское влияние дало первый толчок этим преобразовательным порывам, наполнило умы паническим ужасом при догадке, что этой ломкой родной старины двигает скрытая злая рука из Рима.
СОДЕЙСТВИЕ РАСКОЛА ЗАПАДНОМУ ВЛИЯНИЮ.
Церковная буря, поднятая Никоном, далеко не захватила всего русского церковного общества. Раскол начался среди русского духовенства, и борьба в первое время шла собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества, которая была увлечена оппозицией против обрядовых новшеств Никона, проводимой агитаторами из подчиненного белого и черного духовенства. Даже не вся правящая иерархия была первоначально за Никона: епископ коломенский Павел в ссылке указывал еще на трех архиереев, подобно ему хранивших древнее благочестие. Единодушие здесь устанавливалось лишь по мере того, как церковный спор передвигался с обрядовой почвы на каноническую, превращался в вопрос о противлении паствы законным пастырям. Тогда в правящей иерархии все поняли, что дело не в древнем или новом благочестии, а в том, остаться ли епископской кафедре без паствы или пойти с паствой без кафедры, подобно Павлу коломенскому. Масса общества вместе с царем относилась к делу двойственно: принимали нововведение по долгу церковного послушания, но не сочувствовали нововводителю за его отталкивающий характер и образ действий; сострадали жертвам его нетерпимости, но не могли одобрять непристойных выходок его исступленных противников против властей и учреждений, которые привыкли считать опорами церковно-нравственного порядка. Степенных людей не могла не повергнуть в раздумье сцена в соборе при снятии протопопа Логгина, который по снятии с него однорядки и кафтана с бранью плевал через порог в алтарь в глаза Никону и, сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Мыслящие люди старались вдуматься в суть дела, чтобы найти для своей совести точку опоры, которой не давали пастыри. Ртищев, отец ревнителя наук, говорил одной из первых страдалиц за старую веру княгине Урусовой: "смущает меня одно - не ведаю, за истину ли терпите". Он мог спросить и себя, за истину ли их мучат. Даже дьякон Федор, один из первых борцов за раскол, в тюрьме наложил на себя пост, чтобы узнать, что есть неправильного в старом благочестии и что правильного в новом. Иные из таких сомневающихся уходили в раскол; большая часть успокаивалась на сделке с совестью, оставались искренне преданы церкви, но отделяли от нее церковную иерархию и полное равнодушие к последней прикрывали привычным наружнопочтительным отношением. Правящие государственные сферы были решительнее. Здесь надолго запомнили, как глава церковной иерархии хотел стать выше царя, как он на вселенском судилище в 1666 г. срамил московского носителя верховной власти, и, признав, что от этой иерархии, кроме смуты, ждать нечего, молчаливо, без слов, общим настроением решили предоставить ее самой себе, но до деятельного участия в государственном управлении не допускать. Этим закончилась политическая роль древнерусского духовенства, всегда плохо поставленная и еще хуже исполняемая. Так как в этом церковно-политическом кризисе ссора царя с патриархом неуловимыми узами сплелась с церковной смутой, поднятой Никоном, то ее действие на политическое значение духовенства можно признать косвенной услугой раскола западному влиянию. Раскол оказал ему и более прямую услугу, ослабив действие другого препятствия, которое мешало реформе Петра, совершавшейся под этим влиянием. Подозрительное отношение к Западу распространено было во всем русском обществе и даже в руководящих кругах его, особенно легко поддававшихся западному влиянию, родная старина еще не утратила своего обаяния. Это замедляло преобразовательное движение, ослабляло энергию нововводителей. Раскол уронил авторитет страны, подняв во имя ее мятеж против церкви, а по связи с ней и против государства. Большая часть русского церковного общества теперь увидела, какие дурные чувства и наклонности может воспитывать эта старина и какими опасностями грозит слепая к ней привязанность. Руководители преобразовательного движения, еще колебавшиеся между родной стариной и Западом, теперь с облегченной совестью решительнее и смелее пошли своей дорогой. Особенно сильное действие в этом направлении оказал раскол на самого преобразователя. В 1682 г. вскоре после избрания Петра в цари, старообрядцы повторили свое мятежное движение во имя старины (спор в Грановитой палате 5 июля). Это движение, как впечатление детства на всю жизнь врезалось в душу Петра и неразрывно связало в его сознании представления о родной старине, расколе и мятеже: старина - это раскол; раскол - это мятеж; следовательно, старина - это мятеж. Понятно, в какое отношение к старине ставила преобразователя такая связь представлений.
В заключение несколько выводов. Как было показано в реферате, церковная реформа в России в целом закончилась поражением. Это, конечно, звучит парадоксально - ведь новые каноны, новые обряды были утверждены, они вошли в церковную практику и сохранились до наших дней, когда православная церковь переживает новый расцвет после семи десятилетий забвения. Но тогда, в середине XVII века, раскол имел два непосредственных результата: снятие с поста идеолога реформы патриарха Никона и отход от официальной церкви большой части верующих-старообрядцев. После Никона в России не было никогда столь влиятельных патриархов, способных помешать монархам-реформаторам в осуществлении их преобразований.
Таким образом, в лице Никона православная церковь XVII века потерпела двойное поражение - в стремлении стать выше царя и в попытке противопоставить западному влиянию оживление влияния греческого, византийского, не опасного для православной традиции и господства самой православной церкви в стране.
Поражение церкви означало снятие самой мощной преграды на пути европейского влияния в России, того влияния, которое осуществилось в полной мере через реформы Петра Великого в начале XVIII века. Этот пример доказывает, что успех глубинных реформ в такой сложной стране, как Россия, возможны лишь в том случае, если коренным преобразованиям в экономике, политическом строе, образе жизни предшествует серьезная подготовка общественного сознания (в том случае - религиозного) на протяжении нескольких десятилетий. В противном случае страну ждет не расцвет петровской Руси динамичной, устремленной в будущее, а череда глубоких кризисов в сфере экономики, политики, а также в сфере общественного сознания. Вот почему данная концепция событий истории России середины XVII века мне кажется актуальной сегодня, в середине 90-х годов XX века.
После революции 1917 г. многие православные люди задавали себе вопрос: что послужило причиной той катастрофы, духовным выражением которой явилось всеобщее богоотступничество, что привело к потере Святой Руси христианского имени?
М.В. Зазыкин: Архипастырь Никон «спасал церковь от грозящего ей поглощения в государстве и потому стремился восстановить начинавшее меркнуть в его время правовое понятие Церкви».
«Освобождаясь от церковных начал, государство возвращается к естественным началам, которые противны церковным, как языческие начала – православным; торжество их запечатлевает развитие новейшего государства с культом эгоизма, материализма, с заменой христианства неоязычеством… С этим грядущим неоязычеством и вступил в борьбу Патриарх Никон. Странно видеть в его борьбе проявление гордости и стремление сохранить свое положение. Последнее было бы ему просто, стоило бы только отказаться от своей борьбы за церковную самостоятельность и стать послушным орудием царя и бояр.
Церковная реформа. Личности участников.
Патриарх Никон.
1. Убедил царя Алексея Михайловича согласиться на просьбу Богдана Хмельницкого о воссоединении Украины с Россией.
2. Явился устроителем 3-х крупных монастырей (Иверского на Валдае, Крестного в устье реки Онеги, Воскресенского Новоиерусалимского на реке Истре).
3. Привез на Русь списки древних чудотворных икон – Влахернской из Цареграда, Вадопедской, Иверской и Троеручницы с Афона.
4. В Успенском соборе были собраны святые мощи великих русских святителей Ионы, Алексия, Филиппа и Иова, при нем обретены и прославлены мощи Преподобного Саввы Сторожевского и перенесены в Иверский монастырь мощи Святого Иакова.
5. Много Патриарх сделал для возрождения мессионерской деятельности среди инородцев, татар, марийцев, мордвин.
6. 11 марта 1649 г. посвящен в митрополита Новгородского, в связи с чем Иерусалимский патриарх Паисий отправил в Посольский приказ письмо: «Прославляю благодать Божию, которою просветил нас Дух Святой, чтобы избрать и возвести на святой престол митрополии Новгородской такого честного мужа и преподобного священника господина Архимандрита Никона. Он удостоен утверждать Церковь Христову и пасти словесные Христовы овцы…»
7. Восстание в Новгороде 1650 г.: избавил воеводу от расправы, потом вышел к мятежной и разъяренной толпе со словами увещевания из Святого Писания. Толпа набросилась на митрополита, когда же увидели, что он упал, испугавшись, стали расходиться. Митрополит остался жив.
8. При избрании патриархом долго не соглашался, говоря что не сможет пасти стадо Христово из-за своей неразумности, а согласившись, сказал: «Вы знаете, что мы от начала приняли Святое Евангелие, вещания святых апостолов и святых отцов и царские законы из православной Греции, и потому называемся христианами, но на деле не исполняем ни заповедей Евангельских, ни правил святых апостолов и святых отцов, ни законом благочестивых царей греческих… Если вам угодно, чтобы я был у вас патриархом, дайте мне ваше слово и произнесите обет в этой соборной церкви пред Господом и Спасителем нашим и его Пречистою Материю ангелами и всеми святыми, что вы будете содержать евангельские догматы и соблюдать правила святых апостолов и святых отцов и законы благочестивых царей. Если обещаетесь слушаться и меня как вашего главного архипастыря и отца во всем, что буду возвещать вам о догматах Божиих ио правилах, в таком случае я по вашему желанию и прошению не стану более отрекаться от великого архиерейства».
9. Патриарх во время допросов и суда над ним признавал, что «что ловили его на тех или иных словах, сказанных им когда-либо в пылу его горячего темперамента и переданных его врагами часто в искаженной форме».
10. Кроме того: изучал медицину, писал иконы, освоил мастерство изготовления изразцов.
11. По настоянию патриарха царь принимал действенные меры к пресечению пьянства и нравственной распущенности.
12. Изучал греческий и собрал богатую библиотеку по богословию и философии.
13. В 1666 г. в Москву прибыли приглашенные Патриархи восточные Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский и участвовали в низложении Св. Никона, но вскоре по отъеду в Россию восточные патриархи были низложены Церковными Соборами у себя на родине.
Противники.
Григорий Неронов.
Патриарх Никон не относился фанатически к делу исправления, он был способен, по своей природе, очень жестоко поступать с теми, кто возвышал голос против него, против его власти, против его дела, но, как скоро эти люди приносили свои вина перед ним, он готов был на уступки. Так он поступил в отношении Григория Неронова, мало того, Патриарх объявил Неронову, что все равно, можно служить и по старым служебникам, хотя его уступки не были поняты большинством.
В 1658 г., когда между Патриархом и царем наступило охлаждение, старец Григорий говорил царю и Никоне: «Доколе, Государь, тебе терпеть такого врага Божия? Смутил всю землю Русскую и твою царскую честь попрал, и уже твоей власти не слышит – от него, всем страх».
Протопоп Аввакум.
Из «Жития протопопа Аввакума», написанного им самим: «..смотрел у них (в Тобольске, куда был сослан) просфиромисания дважды или трижды, в алтаре у жертвенника стоя, а сам им ругался; а как привык ходить, так и ругаться не стал…»
Но скоро он прямо во время вечерней службы постегал ремнем местного дьяка, который затеял бесчинство во время службы. (С.М. Соловьев).
2. Причины проведения реформы и раскола:
К причинам проведения реформы: Служба в церкви. Митрополит Макарий.
В отправлении богослужения у нас с давнего времени допускалось крайнее бесчиние, происходившее от многогласия и хомовного пения. Службы совершились разом многими голосами: один читал, другой в то же время пел, третий говорил ектении или возгласы, а иногда читали разом двое или трое и совершенно различное. А при господствовавшем хомовном пении слова растягивались до бессмыслия, с переменою в них ударений, с переменою полугласных букв на гласные, с прибавлением новых гласных. Против такого бесчиния восстал еще Стоглавый Собор и патриарх Гермоген, при патриархе Иосифе против выступили: протоиереи Казанский – Неронов и благовещенский Вонифатьев, царский духовник, к ним присоединились митрополит Новгородский Никон и сам царь.
Патриарх Иосиa сначало колебался, но после согласования с греческими иерархами Собор 1651 г. принял решение о единогласии и наречном пении.
Точки зрения на причины раскола:
1. Старообрядцы говорят о защите «истинной церкви», «старых древнеотеческих обрядов».
2. Жестокий произвол Предстоятеля Церкви.
3. Новообновленцы для своего реформаторства представляют Патриарха Никона великим реформатором.
К причинам раскола.
1.Священники Прокофий и Иван: «Заводите вы, ханжи, ересь новую, единогласное пение да людей в церкви учить, а мы прежде людей в церкви не учивали, учивали их втайне…».
2. Соловецкие монахи: «Если священники станут служить по новым служебникам, то мы от них и причащаться не хотим»
3. Архимандрит Илья: «Будем служить по старым служебникам, по которым привыкли … а по новым книгам нам, чернецам косным, непереимчивым и грамоте не навычным, сколько не учиться, а не навыкнуть».
Содержание реформы.
1.Суть книжных исправлений.
Вспомните: из Афона привезено до 500 древних греческих книг: Библейские книги, творения святых отцов и собственно богослужебные книги. Некоторые из них написаны за 400, и до 700 лет, а одно Евангелие за 1050 лет. Книги были присланы иерархами Александрийской, Антиохийской, Халкидонской, Никейской и других церквей.
2.Новизна обрядов.
Соотнесите:
Обвинения старообрядцев против Патриарха:
1.Вместо двоеперстия («как Христос крестился») при крестном знамении ввел «неизвестное людям троеперстие, которое употребляли олатинившиеся греки». (Иисус Христос не крестился, а крестил).
2.Вместо сугубой (двойной) «Аллилуии» ввел петь ее 3 раза.
3.Вместо веками принятого хождения посолонь (по солнцу, т.е. за Христом) приказал ходить противосолонь (навстречу солнцу, т.е. против Света-Христа). Новым не являлось…
Уже в XV в. на Руси не было единообразия в обрядах: в одних областях ходили посолонь, в других – противосолонь, одни сугубили «Аллилуйю», другие пели ее 3 раза, а за тем «Слава Тебе, Боже». В I пол. XV в. споры вокруг «Аллилуии» разгорелись вновь: сторонники троегубой ссылались на ясное указание троить «Аллилуйю» митрополита из греков Фотия в его грамоте 1419 г., сторонники сугубой – на Преподобного Ефросина, который будто бы получил повеление от Царьградского Патриарха Иосифа.
В середине XVI в. крестное знамение творили по-разному: кто 2 перстами, кто 3-мя. Царь Иоанн Грозный обеспокоился разными нестроениями в церковной жизни и велел собрать Собор, которому задал ряд вопросов. Ответы на них, данные Стоглавым Собором, распределили по 100 главам, отсюда и книга получила название «Стоглав».
Этот Собор постановил исправлять книги с русских списков, а не с греческих рукописей. Большая часть решений Собора была направлена против бесчиния, неисправностей и нерадения при совершении церковных чинов.
Обычай творить крестное знамение тремя перстам, несморря на «клятвы» 1551 г., сохранялся долгое время, а в некоторых глухих углах дожил до сер. XVII в., когда при Патриархе Никоне форма перстосложения была восстановлена.
Митрополит Макарий: Патриарх Никон начал свое великое дело - исправление наших церковных книг по решению 2-х Соборов – Московского и Константинопольского:
- исправил книгу «Служебник»,
- напечатал книгу «Скрижаль»,
- подготовил к печати Требник, но все этот делал только после согласования с Соборами.
- изрек анафему на неповиновавшихся Церкви в сложении перстов для крестного знамения, но изрек не один, а вместе с Собором русских архиереев и уже после того, как на этих непокорных изрекли анафему восточные иерархи Антиохийский Патриарх Макарий и Сербский Гавриил.
Учащиеся при составлении хронологической таблицы опираются на факты, изложенные в учебнике, и материалы, предоставленные учителем.
Анализ хронологии реформы и раскола:
-Патриарх Иоасаф I разрешил читать и петь только в два, крайней нужде в три голоса, но не более. Полностью многоголосия упразднить не удалось.
-Книжная справа.
-При Патриархе Иосифе указ о единогласии и наречном пении вместо хомовного.
-избрание Никона Патриархом.
-Собор по исправлению книг: Патриарх, указав разности в печатных русских книгах с греческими и древними славянскими, предложил ответить на вопрос: «Следовать ли нашим печатным служебникам или греческим и нашим старым?» Большинство ответило утвердительно на вторую часть вопроса.
-Второй вопрос по справе, в присутствии Патриархов Антиохийского Макария и Сербского Гавриила. Собор одобрил исправленные книги, а старые велел отбирать и сжигать. Собор изрек анафему на Неронова и др., не подчинившихся Собору, т.е. проклял не старые книги, как утверждают раскольники, а неподчинившихся. Когда Неронов покорился Церкви, Патриарх его простил и разрешил держаться и старопечатных и новоисправленных книг, двоить и троить Аллилуию при службе.
-Начало охлаждения царя к Патриарху.
-Святитель Никон уходит в Воскресенский монастырь. Обязанности Патриарха возложены им на митрополита Питирима.
-Суд над Патриархом, он сослан в отдаленный монастырь.
-Тот же Собор признает все решения предыдущих Соборов верными. Накладывает клятвы на раскольников.
-Не поддержал идеи Патриарха Никона о допущении служить и по новым и по старым книгам.
-Осада Соловецкого монастыря, не поддержавшего реформы.
-Ссылка боярыни Морозовой за поддержку Аввакума.
-массовые самосожжения раскольников.
-Собор принял единодушное решение о возвращении Св. Никона.
-Смерть Патриарха Никона.
-Церковный Собор принял решение просить царя принять меры против раскольников.
-Аввакум сожжен с соратниками в Пустозерске.
-Указ царевны Софьи о преследовании хулителей Церкви.
Сверьте ваши ответы:
1. Решениями Собора 1666—1667 гг. «Клятвы Собора 1667 г.»: «Если же кто не послушает нашего повеления и не покорится Восточной Церкви и Сему Освященному Собору или начнет прекословить и противиться нам, мы такого противника данною нам властию, если будет от священного чина, извергаем и предаем проклятию, а если будет от мирского чина, предаем проклятию и анафеме как еретика и непокорника и от Церкви Божией отсекаем, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием».
2. Оценкой Святителя Феофана Затворника, сер. XIX в.: «А что они (раскольники) содержат, то принесено в книги за 100 или 150 лет до блаженного Патриарха Никона… Патриарх Никон книги священные не поновил, а воротил на старое. Все же новизны выбросил… Они говорят, что у них древлеотеческие догматы… Это двуеперстное сложение, двоение Аллилуйи, хождение посолонь, не брить усов и бороды, имя Господа говорить испорченно – Исус. Но посмотри ты всех святых Отцов и поищи, если хотя б один, который бы посчитал сии мелочные вещи догматами? Ни одного».
3. Оценкой Митрополита Макария:
При проведении реформы Патриарх Никон держался принципов:
I принцип: править богослужебные книги по «добрым» славянским спискам и вместе по греческому тексту; II принцип: во всех важных случаях при исправлении церковной обрядности просить решения и совета Восточных первосвятителей.
Следовательно, Собор 1666 – 1667 гг. осудил Патриарха по другим причинам.
Можно подойти к выводам о причинах раскола:
1. Старообрядцы боялись обмирщения церкви, нарушения благочестия.
2. Старообрядцы полагали, что изменение обрядов равносильно перемене веры (обрядоверие), уже не помнили, что вера пришла «от греков», введенные обряды не являются новыми.
3. Жесткость методов проведения реформы, особенно после отхода патриарха Никона от дел, который стремился смягчить ее проведение.
4. Косность духовенства, с трудом воспринимавшего новые служебные книги.
5. С расколом переплетался социальный протест.
Государство и церковь.
В 1654 г. Патриарх благословил царя Алексея на борьбу с Польшей и пока царь был на войне, по его просьбе вел государственные дела, но как царь возвращался, Никон устранялся от мирских дел, позже упрекал Алексея, что «работал ему не яко Патриарх», «как последний раб».
В декабре 1666 г. Патриарх был отправлен в Ферапонтов монастырь. Здесь он провел в ссылке 10 лет, не признавал праведным и канонически действительным вынесенный ему приговор: на озере у Ферапонтова монастыря на искусственной насыпи монахи с Патриархом поставили крест с надписью: «Никон, Божией милостью Патриарх, поставил сей крест Господень, будучи в заточении за слово Божие и за Святую Церковь».
Патриарх простил царя как человека и по смерти Алексея в 1676 г. сожалел, что «здесь мы с ним не сотворили прощения, и теперь будем судиться в страшное пришествие Господне».
По «Соборному Уложению» 1649 г. учреждался Монастырский приказ как светский орган управления церковными имениями и делами. По закону гражданским вопросам становилось подсудным все духовенство, кроме патриарха. В 1675 г. при Патриархе Иоакиме церковный Собор постановил упразднить Монастырский приказ, который был упразднен лишь в 1676 г. при царе Федоре.
Патриарх Никон считал. Что в делах церковных «священство преболе царства есть»: «Яко же Церковь под мирскую власть снидет, несть Церковь, но дом человеческий и вертеп и обрядам!»
Идеи “Жития” протопопа Аввакума
1. Демократизм одушевлял его лит-рное тв-во и его проповедь. Его жизненный опыт - простому народу на Руси живется тяжело. “И без битья человек насилу дышит. А чуть что - палкой полбу: не ходи,мужик, умри на работе!”
2. Идея равенства - одна из любимых идей А. “Небо одно, земля одна, хлеб общ, вода такожде”.
3. В русских людях он видел братьев и сестер “по духу”. не признавая сословных различий. Он ссылается на букву и дух Евангелия. Но мысль о равенстве в 17 в. на Руси приобретает “мирской” и бунтарский хар-р.
4. Демократизм идеологии и эстетики.
Это определяет и язык. нормы. и изобразит. ср-ва. и писательскую позицию. Для А. читатель - тот же крестьянин или посадский мужик,с ним надо говорить просто.
5. Просторечие - стилистический принцип Аввакума.
3. Житие протопопа Аввакума им самим написанное
Протопоп Аввакум написал житие по благословению инока Епифания, своего духовного отца.
Солнечное затмение — знак Божьего гнева. В России солнечное затмение было в 1654 г., потому что тогда патриарх Никон искажал веру. Через четырнадцать лет произошло новое затмение. В это время Аввакума и его сторонников остригли и бросили в темницу.
Родился Аввакум в Нижегородской земле. Его отец был священником, его звали Петром, а мать — Марией, в иночестве — Марфой. Отец любил выпить, а мать была постница и молитвенница. Один раз Аввакум увидел у соседа мертвую скотину и потом ночью плакал о душе своей, думая о смерти. С той поры он привык молиться каждую ночь. Отец Аввакума умер. Мать женила сына на осиротевшей дочери кузнеца Марка, Анастасии. Девица жила в бедности, часто ходила в церковь и молилась о том, чтобы выйти замуж за Аввакума. Потом мать умерла в иночестве.
В двадцать один год Аввакум был рукоположен в дьяконы, через два года в попы, а еще через восемь лет стал протопопом. Всего у Аввакума было около пятисот или шестисот духовных детей, потому что везде, где он показывался, он учил людей слову Божьему.
Однажды к молодому священнику пришла на исповедь девица и начала каяться в блудных грехах. Слушая ее, Аввакум сам ощутил «огонь блудный», зажег три свечи и, принимая исповедь, положил руку на пламя. Придя домой, он молился и плакал перед иконой. И тут ему было видение: два золотых корабля, плывущих по Волге. Кормщики сказали, что это корабли Луки и Лаврентия, духовных детей Аввакума. Третий же корабль был разноцветный — это был корабль самого Аввакума.
Некий начальник отнял дочь у вдовы. Аввакум вступился за сироту и был избит. Потом начальник все-таки отдал девицу матери, но после еще раз избил протопопа в церкви.
И другой начальник рассвирепел на Аввакума. Пытался убить его, но ружье не выстрелило. Тогда этот начальник выгнал протопопа с семьей из дому.
Аввакум с женой и новорожденным младенцем пошел в Москву. Младенца крестили по дороге. В Москве протопопу дали грамоту — возвращаться на старое место. Он так и сделал, вернулся в разоренный дом, а вскоре случились новые неурядицы: Аввакум изгнал из того места скоморохов и двух медведей у них отнял. А воевода Василий Петрович Шереметев, который плыл в Казань, взял Аввакума на корабль. Но протопоп не-благословил его сына Матфея, который брил бороду. Боярин чуть не бросил протопопа в воду.
Евфимей Стефанович, другой начальник, тоже возненавидел Аввакума и даже пытался взять его дом приступом. А ночью Евфимею стало худо, он звал Аввакума к себе и просил у него прощения. Протопоп простил его, исповедал, маслом священным помазал, и Евфимей выздоровел. Потом он с женой стали духовными детьми Аввакума.
Все же протопопа изгнали с этого места, он пошел в Москву снова, и государь велел поставить его в Юрьевец-Поволский. А там новые беды. Попы, мужики и бабы напали на Аввакума и били его. Эта толпа пыталась взять дом протопопа приступом, воевода же велел охранять его. Аввакум опять отправился в Москву, но царь уже был недоволен тем, что протопоп оставил свое место. Аввакум жил в Москве при Казанской церкви, у протопопа Ивана Неронова.
Новым патриархом стал Никон. Он повелел креститься тремя перстами и уменьшить число земных поклонов. Узнав об этом, Иван Неронов сказал, что пришло время страдать. Аввакум и костромской протопоп Даниил написали царю письмо о вере, где обличили ересь Никона. После этого Никон приказал схватить Даниила, его расстригли и сослали в Астрахань. Сослали и Ивана Неронова, а протопопа Аввакума посадили в темницу на цепь. Его не кормили три дня, но потом пришел некто — то ли человек, то ли ангел — и принес протопопу тарелку щей. Аввакума собирались расстричь, но по просьбе царя все же не сделали этого.
Протопопа с семьей сослали в Сибирь. В Тобольске архиепископ устроил его служить в церкви. За полтора года на Аввакума было пять доносов. Чинил ему обиды дьяк Иван Струна, занимавшийся делами епархии. В церкви он схватил за бороду дьяка Антона, которого преследовал. Аввакум, затворив церковные двери, постегал Струну ремнем. И за это было ему много бед: родные Ивана Струны хотели убить его. Тот же дьяк Струна за мзду согласился покрыть грех кровосмешения. За это Аввакум в церкви проклял дьяка. Иван Струна в то время был под началом у Петра Бекетова. Когда проклинали Струну, Бекетов бранил Аввакума, а идя из церкви, взбесился и умер.
Пришел указ везти Аввакума на реку Лену, в острог. По дороге его нагнал новый указ — ехать в Даурию. Протопопа отдали под начало енисейскому воеводе Афанасью Пашкову, который во главе отряда плыл осваивать земли. Пашков был очень жестоким человеком.
На реке Тунгуске корабль протопопа чуть не утонул. Протопопица вытащила детей из воды.
Навстречу плыл корабль, на котором были две пожилые вдовы, собиравшиеся в монастырь. Пашков велел вдовам возвращаться и идти замуж. Аввакум стал противоречить. Тогда воевода хотел высадить протопопа с корабля, чтобы он пешком шел по горам. Аввакум написал Пашкову обличительное письмо, а воевода избил его кнутом.
Аввакума бросили в Братский острог. Сидел он в холодной тюрьме, потом его перевели в теплую избу. Жена и дети протопопа жили за двадцать верст от него, у злой бабы Ксеньи. На Рождество сын Иван пришел повидать отца, но Пашков не позволил ему этого.
Весной поехали дальше. Пашков заставил Аввакума идти по берегу и тянуть лямку. Зимой волочили нарты, летом «в водах бродили». На реке Хилке барку Аввакума оторвало водою, и он чуть не утонул. Одежда погнила, добро водой размыло.
Зимою сам протопоп с малыми детьми тянул свою нарту. А потом начался голод. Пашков никого не отпускал промышлять, и многие умирали. Летом ели траву и корни, зимой — сосновую кашу. Ели даже мясо замерзших волков и лисиц — «всякую скверну». Правда, Аввакуму и его семье помогали жена и сноха Пашкова.
Воевода прислал к Аввакуму двух бесноватых женщин — своих сенных, вдов Марью и Софью. Протопоп молился о вдовах, причастил их, они выздоровели и стали жить у него. Пашков их отнял, и вдовы опять стали беситься. Потом они тайком прибежали к Аввакуму, он опять исцелил их, и они стали по ночам приходить молиться. После того они сделались монахинями.
Отряд возвращался с Нерчи-реки к Русе. Голодные и усталые люди брели за санями, падая на льду. Протопопица изнемогала, но духом была тверда. На нарте ненароком удавили чудесную курочку, которая несла по два яичка в день.
Жена Пашкова каждый день присылала своего маленького сына к Аввакуму на благословение. Но когда ребенок заболел, она послала за помощью к мужику-шептуну. Младенец разболелся еще больше. Аввакум разгневался на боярыню. Она просила у него прощения. Когда принесли больного ребенка, Аввакум помолился, помазал его маслом священным, и младенец выздоровел.
Пашков послал своего сына Еремея с отрядом казаков воевать с Мунгальское царство. Пашков заставил местного шамана колдовать и спрашивал, будет ли поход удачным. Шаман предвещал успех. Но Аввакум молился о неудаче, чтобы не сбылось дьявольское предсказание шамана. Потом он, правда, пожалел Еремея, который был человеком добрым, благочестивым, защищал протопопа от своего отца. Аввакум стал молиться, чтобы Бог пощадил Еремея. Пашков узнал, что Аввакум желал неудачного похода, и хотел пытать протопопа. Но в это время вернулся Еремей. Он рассказал, что войско погибло, а сам он спасся: во сне Еремею явился Аввакум и указал дорогу.
Пашкову пришла грамота, в которой велено было ехать на Русь. Воевода не взял Аввакума с собой. Тогда протопоп поехал отдельно. Он посадил к себе в лодку всех больных и старых, которые были непригодны к суровой жизни. Взял Аввакум с собой, спасая от смерти, и двух негодяев, которых хотели убить казаки. Дорога была трудна. К счастью, туземные племена не тронули Аввакума и его спутников. А еще им встретились русские люди, ехавшие на рыбный промысел, которые дали протопопу и его товарищам пищи.
Добравшись до русских городов, Аввакум увидел господство никониан и в печали думал: проповедовать слово Божие или скрыться? Но жена ободряла его. И протопоп по дороге в Москву всюду обличал Никона и его последователей.
В Москве и государь, и бояре хорошо приняли Аввакума. Его поставили на монастырском соборе в Кремле и предлагали любое место, если он соединится в вере с Никоном. Но протопоп не согласился. Ведь еще в Тобольске Аввакуму во сне было предостережение от Бога, а в Даурии через дочь протопопа, Огрофену, Господь возвестил, что если тот не будет держаться правой веры и творить молитвенного правила, то умрет.
Видя, что Аввакум не хочет соединиться с никонианами, царь попросил протопопа, чтобы тот по крайней мере молчал об этом. Аввакум послушался. Жил он в то время у боярыни Фе-досьи Морозовой, своей духовной дочери. Многие приходили к нему и приносили подарки. Прожив так полгода, Аввакум снова послал царю письмо, чтобы он защитил Церковь от ереси Никона. И после этого Аввакума с семьей было приказано сослать на Мезень. Через полтора года его со старшими сыновьями, Иваном и Прокопием, вернули в Москву, а протопопица и младшие дети остались на Мезени.
Аввакума десять недель держали на цепи в Пафнутьевом монастыре. Потом привезли в церковь, расстригли и прокляли. Аввакум же в свою очередь проклял никониан.
Потом его снова отвезли в Пафнутьев монастырь. Келарь Никодим сначала был добр к узнику. Но когда протопоп попросил открыть дверь темницы в день Пасхи, келарь отказал. Никодим вскоре разболелся, и некто в образе Аввакума явился и исцелил его. Тогда келарь покаялся перед Аввакумом.
Протопопа посещали его дети с юродивым Феодором. Феодор же был великий подвижник: о молитве радел, по тысяче поклонов бил, на морозе в одной рубашке ходил. Этот юродивый чудным образом убежал из Рязани, где его держали в узах. Но потом Феодора удавили на Мезени.
После того привезли Аввакума в Москву, в Чудов монастырь, и поставили перед собором вселенских патриархов. Протопоп спорил с ними о вере и обличал их. Патриархи хотели его избить, но Аввакум устыдил их словом Божиим.
Царь отправил к протопопу своих посланников. Он просил его хоть в чем-то согласиться с вселенскими патриархами, но Аввакум отказался.
Протопопа сослали в Пустозерск. Оттуда он писал и царю, и всем православным. На Мезени же казнили двух его духовных детей, Феодора юродивого и Луку Лаврентьевича. Хотели повесить и сыновей протопопа, Прокопия и Ивана, да отроки с испугу покаялись. Тогда их с матерью закопали в земляную тюрьму.
Пришел приказ и в Пустозерск о том, чтобы посадить Аввакума в земляную тюрьму. Он хотел уморить себя голодом, да собратья не велели.
Потом власти схватили священника Лазаря, отсекли ему язык и правую руку. Отсеченная рука сложила персты для крестного знамения. А язык через два года у Лазаря вырос. Соловецкому иноку Епифанию тоже отсекли язык, и тоже чудесным образом он вырос. Это же произошло и с дьяконом Феодором. А в Москве многих противников Никона сожгли.
В те времена когда Аввакум был еще не протопопом, а попом, царский духовник Стефан подарил ему книгу Ефрема Сирина. Аввакум обменял ее на лошадь. Родной брат Аввакума, Евфимий, заботился об этой лошади больше, чем о молитве. Бог наказал Аввакума с братом: в Евфимия вселился бес. Аввакум изгнал беса, но Евфимий не исцелился, пока Аввакум не забрал обратно книгу и не отдал за нее деньги.
В темнице протопоп жил вместе с бесноватым Кирилушком, московским стрельцом. Он терпел все выходки бесноватого. Кирилушко умер в темнице, Аввакум исповедал и причастил его перед смертью. А в Москве протопоп изгонял беса из Филиппа, который уж долгое время был к стене прикован, потому что сладу с ним не было. Один раз Аввакум, придя домой, рассердился на жену и домочадицу Фетинью, которые рассорились между собою. Протопоп побил обеих женщин. И после того он не мог совладать с бесом, пока не попросил прощения у жены, Фетиньи и всех домашних.
Бесноватого Феодора Аввакум два месяца держал у себя дома в Тобольске, молился о нем. Феодор исцелился, но потом в церкви снова досадил Аввакуму, и тот велел приковать его к стене. Взбесившись пуще прежнего, Феодор убежал и стал всюду творить разные безобразия.
Протопоп молился о его исцелении, а перед самой ссылкой Аввакума в Даурию на корабль к нему пришел здоровый Феодор и благодарил его: бесноватому явился некто в образе Аввакума и отогнал бесов. Нападал бес и на домочадицу протопопа Офимью, Аввакум исцелил и ее.
В Тобольске у протопопа Аввакума была духовная дочь Анна. Она хотела, вопреки воле духовного отца, выйти замуж за первого хозяина, Елизара. Анна стала не слушаться Аввакума, и на нее начал нападать бее. Однажды девица заснула на молитве, спала три дня и три ночи. Проснувшись, поведала свой сон: ангелы велели ей во всем слушаться протопопа. Но когда его сослали из Тобольска, Анна все-таки вышла замуж за Елизара. Через восемь лет Аввакум ехал обратно. В это время Анна постриглась в монахини. Она во всем покаялась перед духовным отцом. Аввакум сначала сердился на Анну, но потом простил и благословил. Она потом тоже страдала за веру.
Еще Аввакум исцелял младенцев, страдавших грыжей. А в первые годы его служения Аввакума часто пугал бес, но священник преодолевал страх и отгонял беса.
|
