| Сюжет и композиция «Мертвых душ». Почему автор назвал свое произведение поэмой?
Сюжет гоголевских «Мертвых душ» был подарен автору А.С. Пушкиным. Еще более важно, что авантюра с душами имела место в жизни. Для Гоголя было важно, что чичиковская «негоция» произошла реально, ибо такого рода происшествия характеризовали современную Россию.
«Документированная история поэмы начинается 7 октября 1835 года – дата, которой помечено письмо Гоголя к Пушкину. Здесь, в этом письме, находятся знаменитые строки: «Начал писать Мертвых душ. Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтиться. Мне хочется в этом романе показать хотя с однойго боку всю Русь» (Х, 375).» (Ю. Манн, «В поисках живой души», Москва, «Книга», 1987, стр.7).
В новом своем произведении Гоголь хочет показать хотя и «с одного боку», но всю Русь. До сих пор Гоголь ограничивался другими рамками: образ Миргорода, Петербурга. Теперь писатель поставил перед собой задачу описать конкретно и материально всю Россию, все государство. Отсюда и жанровое обозначение «Мертвых душ» - «роман», что было впервые у Гоголя. До этого он называл свои прозаические произведения повестями.
Пушкин передал Гоголю сюжет своего собственного, неизвестного нам произведения, над которым он думал, из которого он сам хотел сделать что-то вроде поэмы. Пушкин находил, что подобный замысел дает возможность Гоголю вслед за героем исследовать всю Россию и вывести на свет много разнообразных характеров.
«…Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали ревизских сказок, приобрести их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу!..» - думал Чичиков. «… И вот таким образом составился в голове нашего героя сей странный сюжет, за который, не знаю, будут ли благодарны ему читатели, а уж как благодарен автор, так и выразить трудно. Ибо, что ни говори, не приди в голову Чичикову эта мысль, не явилась бы на свет сия поэма». (Н.В. Гоголь, «Мертвые души», Москва, «Терра», 1994, стр. 237).
Собственно, сюжет поэмы прост: в России была плохая система учета крепостных. Ревизская сказка, то есть опись крепостных происходила один раз в четыре года. Душами считались только мужчины. Они были товаром. Чиновник Чичиков воспользовался этим всем и заложил мертвые души за деньги.
На сюжете с мертвыми душами можно было создать плутовской роман. Так представлялся поначалу Гоголю жанр его произведения. Кроме того, этот сюжет был современен.
Пушкин рассказал Гоголю об одном господине, скупавшем мертвые души в Псковской губернии, - из этого и родился сюжет поэмы Гоголя «Мертвые души».
Другой сюжетной частью первого тома является пародийное и как бы комедийное использованье авантюрных мотивов. Эту картину «взбунтованного» города уже современники сближали с сюжетом «Ревизора». Разница была, однако, очень существенной. В «Ревизоре» ошибка чиновников невольно вскрывает подлинный быт и подлинные характеры, в том числе характер самого Хлестакова. В «Мертвых душах» ложные предположения громоздятся друг на друга, вскрывая прежде всего глупость и ограниченность, малую культурность губернского общества. Цепь гипотез растет, все усиливаясь, но все они скользят мимо подлинного Чичикова, хотя ключ казалось бы у всех в руках. Чичиков – похититель губернаторской дочки – фальшивомонетчик – разбойник – наконец, атаман шайки – притом безногий и безрукий. Здесь нелепость дошла до такого предела, который ясен даже губернскому обществу, но и разоблаченная нелепость заставляет только заменить его другим, ничуть не лучшим: Чичиков – переодетый Наполеон!..» (В.В. Гиппиус, «От Пушкина до Блока», издательство «Наука», Москва – Ленинград, 1966, стр. 139).
Основной материал поэмы обогащен сатирической темой чиновничьего произвола, взяточничества, своекорыстия и беззакония.
Что касается композиции произведения, то она предельно проста и выразительна. В ней три звена.
Первое: пять портретных глав (2 – 6), в которых даны все имеющиеся в то время типы помещиков; второе – уезды и чиновники (главы 1, 7 – 10); третье – 11 глава, в которой предыстория главного героя. В первой главе – приезд Чичикова в город и его знакомство с чиновниками и окрестными помещиками.
В пяти портретных главах, посвященных Манилову, Коробочке, Ноздреву, Собакевичу и Плюшкину, описано посещение Чичиковым помещичьих усадьб с целью покупки «мертвых душ». В последующих четырех главах – хлопоты по оформлению «покупок», возбуждение и толки в городе по поводу Чичикова и его предприятия, смерть прокурора, испугавшегося толков о Чичикове. Одиннадцатая глава завершает первый том.
Во втором томе, дошедшем до нас не полностью, много больше трагичности и динамичности. Чичиков продолжает наносить визиты помещикам. Вводятся новые персонажи. Одновременно происходят события ведущие к перерождению главного героя.
Композиционно поэма состоит из трех внешне не замкнутых, но внутренне взаимосвязанных кругов – помещики, город, жизнеописание героя – объединенных образом дороги, сюжетно связанных аферой Чичикова.
«… Не в шутку назвал Гоголь свой роман «поэмою» и что не комическую поэму разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга. Мы не видим в ней ничего шуточного и смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерения смешить читателя: все серьезно, спокойно, истинно и глубоко… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны…» («В.Г. Белинский о Гоголе», ОГИЗ, Государственное издательство художественной литературы, Москва, 1949).
В.В. Гиппиус пишет, что Гоголь построил свою поэму в двух планах: психологическом и историческом.
Задача первого плана – вывести как можно больше характеров, которые прикреплены к помещичьей среде. «Но значение гоголевских героев перерастает их первоначальную социальную характеристику. Маниловщина, Ноздревщина, Чичиковщина получили… значения больших типических обобщений. И это не было только позднейшим историческим переосмыслением; обобщенный характер образов предусмотрен в авторском замысле. Об этом Гоголь напоминает по поводу почти каждого из своих героев». (В.В. Гиппиус, «От Пушкина до Блока», издательство «Наука», Москва-Ленинград, 1966, стр. 127).
С другой стороны, каждый Гоголевский образ историчен, потому что отмечен чертами своей эпохи. Длительно пребывающие во времени образы дополнены вновь возникающими (Чичиков). Образы из «Мертвых душ» получили длительное историческое значение.
Роман остается неизбежно в пределах изображения отдельных людей и событий. В романе нет места образу народа и страны.
Задачи Гоголя жанр романа не вмещал. «Исходя из этих заданий (не отменявших, но включавших в себя углубленное изображение реальной жизни), нужно было создать особый жанр – большую эпическую форму, более широкую, чем роман. Гоголь и называет «Мертвые души» поэмой – отнюдь не в шутку, как говорила враждебная критика; не случайно на обложке «Мертвых душ», рисованной самим Гоголем, слово поэма выделено особо крупными буквами». (В. В. Гиппиус, «От Пушкина до Блока», издательство «Наука», Москва-Ленинград, 1966).
В том, что Гоголь назвал «Мертвые души» поэмой была новаторская смелость. Называя свое произведение поэмой, Гоголь руководствовался следующим своим суждением: «роман не берет всю жизнь, но значительное происшествие в жизни». По-другому Гоголь представлял себе эпопею. Она «объемлет на некоторые черты, но всю эпоху времени, среди которого действовал герой с образом мыслей, верований и даже признаний, какие сделало в то время человечество…» «…Такие явления от времени до времени появлялись у многих народов. Многие из них хотя и писаны в прозе, но тем не менее могут быть причислены к созданиям поэтическим». (П. Антопольский, статья «Мертвые души», поэма Н. В. Гоголя», Гоголь Н. В., «Мертвые души», Москва, Высшая школа, 1980, стр. 6).
Поэма – это произведение о значительных явлениях в государстве или в жизни. Она подразумевает историчность и героичность содержания, легендарность, патетичность.
«Гоголь задумал «Мертвые души» как поэму историческую. С большой последовательностью он отнес время действия первого тома, по меньшей мере, лет на двадцать назад, к середине царствования Александра Первого, к эпохе после Отечественной войны 1812 года.
Гоголь прямо заявляет: «Впрочем, нужно помнить, что все это происходило вскоре после достославного изгнания французов». Вот почему в представлениях чиновников и обывателей губернского города Наполеон еще жив (он умер в 1821году) и может угрожать высадкой с острова Святой Елены. Вот почему быль или сказка о несчастном одноруком и одноногом ветеране – капитане победоносной русской армии, бравший Париж в 1814 году, так живо действует на слушателей почтмейстера. Вот почему один из героев второго тома (над которым Гоголь… работал значительно позже), генерал Бетрищев, целиком вышел из эпопеи двенадцатого года и полон воспоминаний о ней. И если Чичиков выдумал за Тентетникова какую-то мифическую историю генералов двенадцатого года, то и это обстоятельство льет воду на историческую мельницу Гоголя». (Вступительная статья П. Антопольского, «Мертвые души», Москва, Высшая школа, 1980, стр. 7). Это с одной стороны.
С другой – нельзя было назвать «Мертвые души» ничем иным, как поэмою. Потому что само название выдает свою лиро-эпическую сущность; душа – понятие поэтическое.
Жанр «Мертвых душ» стал своеобразной формой возведения повседневного жизненного материала до уровня поэтического обобщения. Принципы художественной типизации, используемые Гоголем, создают идейно-философскую ситуацию, когда действительность осознается исключительно в контексте глобальной этической доктрины. В этой связи особую роль играет название поэмы. После появления «Мертвых душ» разгорелись ожесточенные споры. Автора упрекали в посягательстве на священные категории, в покушении на основы веры. Название поэмы основано на приеме оксюморона, социальная характеристика персонажей соотносится с их духовным и биологическим состоянием. Конкретный образ рассматривается не только в аспекте морально-этических антиномий, но и в пределах доминантной бытийно-философской концепции (жизнь-смерть). Именно эта тематическая коллизия определяет специфический ракурс авторского видения проблем.
Гоголь определяет жанр «Мертвых душ» уже в титуле произведения, что объясняется желанием автора предварить читательское восприятие намеком на лирическую эпику художественного мира. «Поэма» указывает на особый тип повествования, в котором лирический элемент во многом преобладает над эпической масштабностью. Структура гоголевского текста представляет органический синтез лирических отступлений и сюжетной событийности. Особую роль выполняет в повествовании образ рассказчика. Он присутствует во всех сценах, комментирует, дает оценки происходящему, выражает горячее негодование или искреннее сочувствие». («Своеобразие повествовательной манеры в поэме «Мертвые души», грамота.ру).
В «Мертвых душах» художественно воплощено два мира: мир «реальный» и мир «идеальный». «Реальный» мир – это мир Плюшкина, Ноздрева, Манилова, Коробочки, - мир, который отражает современную Гоголю российскую действительность. По законам эпоса Гоголь создает картину жизни, наиболее плотно охватывая действительность. Как можно больше показывает он характеров. Чтобы показать Русь художник отстраняется от происходящих событий и занят созданием достоверного мира.
Это страшный, уродливый мир, мир перевернутых ценностей и идеалов. В этом мире душа может быть мертвой. В этом мире перевернуты духовные ориентиры, законы его аморальны. Мир этот – картина современного мира, в которой и карикатурные маски современников, и гиперболические, и доведение происходящего до абсурда…
Автор эпически абстрагирован от происходящего в реальном мире, что дает читателю самому увидеть, какова окружающая действительность. И все это с целью показать Русь.
Мир «идеальный» строится в соответствии с критериями, по которым судит себя и жизнь автор. Это мир истинных духовных ценностей, высоких идеалов. Для этого мира человеческая душа бессмертна, ибо она воплощение Божественного в человеке.
«Мир «идеальный» - мир духовности, духовный мир человека. В нем нет Плюшкина и Собакевича, не может быть Ноздрева и Коробочки. В нем есть души – бессмертные человеческие души. Он идеален во всех значениях этого слова. И потому этот мир нельзя воссоздать эпически. Духовный мир описывает иной род литературы – лирика. Именно поэтому Гоголь определяет жанр произведения как лиро-эпический, назвав «Мертвые души» поэмой». (Монахова О. П., Малхазова М. В., Русская литература XIX века, часть 1, Москва, 1995 год, стр. 155).
Вся композиция огромного произведения, композиция всех томов «Мертвых душ» подсказана Гоголю бессмертно «Божественной комедией» Данте, где первый том – ад и царство мертвых душ, второй том – чистилище и третий – рай.
В композиции «Мертвых душ» огромное значение имеют вставные новеллы и лирические отступления. Особенно важна «Повесть о капитане Копейкине», которая находится как бы вне сюжета, но показывает пик омертвления человеческой души.
Экспозиция «Мертвых душ» перенесена в конец поэмы – в одиннадцатую главу, которая является почти началом поэмы, показывая главного героя – Чичикова.
«Чичиков задуман как герой, которому предстоит грядущее возрождение. Способ мотивировки самой этой возможности ведет нас к новым для XIX в. сторонам гоголевского художественного мышления. Злодей в просветительской литературе XVIII в. сохранял право на наши симпатии и на нашу веру в его возможное перерождение, поскольку в основе его личности лежала добрая, но извращенная обществом Природа. Романтический злодей искупал свою вину грандиозностью своих преступлений, величие его души обеспечивало ему симпатии читателя. В конечном счете, он мог оказаться уклонившимся с пути ангелом или даже мечом в руках небесного правосудия. Гоголевский герой имеет надежду на возрождение потому, что дошел до предела зла в его крайних – низких, мелочных и смешных – проявлениях. Сопоставление Чичикова и разбойника, Чичикова и Наполеона,
Чичикова и антихриста делает первого фигурой комической, снимает с него ореол литературного благородства (параллельно проходит пародийная тема привязанности Чичикова к «благородной» службе, «благородному» обращению и пр.). Зло дается не только в чистом виде, но и в ничтожных его формах. Это уже крайнее и самое беспросветное, по мнению Гоголя, зло. И именно в его беспросветности таится возможность столь же полного и абсолютного возрождения. Такая концепция связана органически с христианством и составляет одну из основ художественного мира «Мертвых душ». Это роднит Чичикова с героями Достоевского. (Ю.М. Лотман, «Пушкин и «Повесть о капитане Копейкине. К истории замысла и композиции «Мертвых душ», gogol.ru).
«Гоголь любит Русь, знает и отгадывает ее творческим чувством лучше многих: на всяком шагу мы это видим. Изображение самых недостатков народа, если взять его даже в нравственном и практическом отношениях, наводит у него на глубокие размышления о натуре русского человека, о его способностях и особенно воспитании, от которого зависит все его счастье и могущество. Прочтите размышления Чичикова о мертвых и беглых душах (на стр. 261 – 264): насмеявшись, вы глубоко раздумаетесь о том, как растет, развивается, воспитывается и живет на белом свете русский человек, стоящий на самой низшей ступени жизни общественной.
Да не подумают также читатели, чтоб мы признавали талант Гоголя односторонним, способным созерцать только отрицательную половину человеческой и русской жизни: о! конечно, мы так не думаем, и все, что говорено прежде, противоречило бы такому утверждению. Если в этом первом томе его поэмы комический юмор возобладал, и мы видим русскую жизнь и русского человека по большей части отрицательною их стороною, то отсюда никак не следует, чтобы фантазия Гоголя не могла вознестись до полного объема всех сторон русской жизни. Он сам обещает нам далее представить все несметное богатство русского духа (стран. 430), и мы уверены, заранее, что он славно сдержит свое слово. К тому же и в этой части, где само содержание, герои и предмет действия увлекали его в хохот и иронию, он чувствовал необходимость восполнить недостаток другой половины жизни, и потому в частых отступлениях, в ярких заметах, брошенных эпизодически, дал нам предчувствовать и другую сторону русской жизни, которую со временем раскроет во всей полноте ее. Кто же не помнит эпизодов о метком слове русского человека и прозвище, какое дает он, о бесконечной русской песне, несущейся от моря до моря о широкому раздолью нашей земли, и, наконец, об ухарской тройке, об этой птице-тройке, которую мог выдумать только русский человек и которая внушила Гоголю жаркую страницу и чудный образ для быстрого полета нашей славной Руси? Все эти лирические эпизоды, особенно последний, представляют нам как будто взгляды, брошенные вперед, или предчувствие будущего, которое должно огромно развиться в произведении и изобразить всю полноту нашего духа и нашей жизни». (Степан Шевырев, «Похождения Чичикова или мертвые души», поэма Н.В. Гоголя»).
Степан Шевырев пишет также, что полный ответ на вопрос, почему Гоголь назвал свое произведение поэмой, можно будет дать, если произведение будет окончено.
«Теперь же значение слова: поэма – кажется нам двояким: если взглянуть на произведение со стороны фантазии, которая в нем участвует, то можно принять его в настоящем поэтическом, даже высоком смысле; - но если взглянуть на комический юмор, преобладающий в содержании первой части, то невольно из-за слова: поэма – выглянет глубокая, значительная ирония, и скажешь внутренно: «не прибавить ли уж к заглавию: «Поэма нашего времени»?» (Степан Шевырев, «Похождения Чичикова или мертвые души», поэма Н.В. Гоголя»).
Душа не должна быть мертва. А воскрешение души – это из области поэтического. Потому задуманное произведение в трех томах Гоголя «Мертвые души» - поэма; дело тут не в шутке и не в иронии. Другое дело, что замысел не был доведен до конца: читатель не увидел ни чистилища, ни рая, а только ад российской действительности.
Жанровое своеобразие «Мертвых душ» до сих пор вызывает споры. Что это – поэма, роман, нравоописательная повесть? В любом случае, это великое произведение о значительном.
Список использованной литературы
1. Е.А. Смирнова, «Поэма Гоголя «Мертвые души», издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1987;
2. Вл. Набоков, Лекции по русской литературе, Москва, издательство Независимая газета, 1998, Николай Гоголь, Наш господин Чичиков;
3. Ю. Манн, «В поисках живой души», Москва, «Книга», 1987;
4. В.В. Гиппиус, «От Пушкина до Блока», издательство «Наука», Москва-Ленинград, 1966;
5. Монахова О.П., Малхазова М.В., Русская литература XIX века, часть первая, Москва, 1995;
6. Степан Шевырев, «Похождения Чичикова или мертвые души», поэма Н. В. Гоголя;
7. «Своеобразие повествовательной манеры в поэме «Мертвые души», грамота.ру;
8. Ю.М. Лотман, «Пушкин и «Повесть о капитане Копейкине». К истории замысла и композиции «Мертвых душ», gogol.ru).
|
