Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы сатиры как жанра

1.1 Черты сходства и отличия юмора и сатиры в художественной литературе

Глава 2. Влияние сатирического творчества Н.В. Гоголя на сатиру М.А. Булгакова

2.1 Н.В. Гоголь как образец для творческого подражания М.А. Булгакова

Глава 3. Сатира М.А. Булгакова 1920-х годов

3.1 Фельетон 1922-1924 гг.

3.2 Ранняя сатирическая проза М. Булгакова

3.3 Сатира-предупреждение в повестях М. Булгакова «Роковые яйца» и «Собачье сердце»

Заключение

Литература

Введение

Часто мы наблюдаем в литературе весьма широко распространенный круг произведений, в которых художник стремится к нарушению жизненных пропорций, к подчеркнутому преувеличению, к гротескной форме, резко нарушающей реальный облик явления. Простейшим примерам в живописи может служить карикатура, в которой художник изображает реальное и известное лицо и вместе с тем настолько преувеличивает ту или иную его черту, что делает его смешным и нелепым. При этом преувеличение, характерное для карикатуры,— это преувеличение особого рода, оно связано именно с подчеркиванием смешного и нелепого в изображаемом явлении, со стремлением обнаружить его внутреннюю неполноценность, нарушить жизненные пропорции так, чтобы они обнаружили неприемлемость для нас изображаемого явления. Мы зачастую сталкиваемся в жизни с явлениями, которые сами по себе представляются нам нелепыми, смешными, комическими, нарушающими жизненные закономерности. Образы, в которых художник ставит себе задачей отразить то, что является в жизни комическим, смешным, вызывает у нас смех, в их строении имеется ряд своеобразных особенностей, заставляющих выделить их в особую группу.

Комическое в жизни - это явления внутренне противоречивые, в которых мы отмечаем обесценивающее их несоответствие тому, на что они претендуют. Большинство определений комического, принадлежащих теоретикам, занимающим самые различные позиции, все же сходно в том, что подчеркивает именно этот основной его признак. Основное свойство комического состоит в том, что оно основано на ощущаемой нами внутренней противоречивости явления, на скрытой в нем, но улавливаемой нами его внутренней неполноценности, на несоответствии его внешних данных и внутренних возможностей, и наоборот.

Всматриваясь в сатирические образы, приходишь к выводу, что они непременно определенным образом эмоционально окрашены. Эмоциональная оценка в сатире — всегда отрицание изображаемого смехом над ним.

Юмор намного реже предполагает отрицание; смех, рождаемый юмористическим отношением, по своей тональности отличается от сатирического смеха. «Скучно на этом свете, господа!»- воскликнул Н.В. Гоголь, с грустным юмором, «смехом сквозь слезы», рассказав печальную, но комическую историю о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Юмор окрашивает и повесть «Старосветские помещики».

Но в понятие юмор вкладывается и другой смысл. По сути, без юмора немыслима никакая сатира.

Великий сатирик начал свой творческий путь с описания быта, нравов и обычаев милой его сердцу Украины, постепенно переходя к описанию всей огромной Руси. Ничего не ускользнуло от внимательного глаза художника: ни пошлость и тунеядство помещиков, ни подлость и ничтожество обывателей. "Миргород", "Арабески", "Ревизор", "Женитьба", "Нос", "Мертвые души" - едкая сатира на существующую действительность. Гоголь стал первым из русских писателей, в творчестве которых получили ярчайшее отражение отрицательные явления жизни. А мы, как исследователи булгаковской прозы, беремся утверждать, что именно Н.В. Гоголь был для М.А. Булгакова тем “идеальным образцом” профессионала, который необходим любому творчески одаренному человеку для подражания на начальной стадии становления своего собственного творческого потенциала.

Действительно, Гоголь - мыслитель, Гоголь - художник играет основную роль в формировании и эволюции Булгакова, он живет в письмах писателя, беседах с близкими, друзьями.

Известный театральный критик, хорошо знакомый со сценической судьбой М. Булгакова, предельно искренно и объективно сказал: «Было в нем какое-то особое сочетание самых противоречивых свойств. Он воспринимал жизнь с каким-то жадным интересом и в то же время был лишен созерцательности. Михаил Афанасьевич действительно обладал огромным обаянием, острым и неожиданным. Его юмор не всегда можно было назвать безвредным! – не потому, что Булгаков исходил из желания кого-либо унизить, но порою его юмористический талант принимал разоблачительный характер, зачастую вырастал до философского сарказма. В самые горькие минуты жизни он не терял дара ей удивляться и, подобно Горькому, восхищался удивительными людскими чертами, и, чем более он разгадывал их необычность, тем настойчивее ими увлекался»[1] .

В этом описании П. Маркова схвачены самые характерные особенности мировосприятия художника и человека, своеобразие его таланта. Критик правильно заметил, что сатира Булгакова прошла через определенные этапы. Его многочисленные статьи, фельетоны, корреспонденции, на примере которых можно проследить эволюционный путь профессионального журналиста и блестящего публициста, не были написаны в остро разоблачительном ключе. Полемические выпады в статьях раннего периода чаще всего завершались добродушным авторским смехом. Однако с течением времени сатирическое перо М. Булгакова крепло, документально-художественная проза становилась все более зрелой, приобретая порой черты политического сарказма.

Как справедливо отмечали исследователи, ранние рассказы и небольшие по объему повести писателя были незлобивы, окрашены мягким юмором и еще далеки от того страстного обличения пороков тоталитарного строя, которые мы наблюдаем в его последующих произведениях. Во многом это объяснялось тем, что, во-первых, на заре советской власти эти пороки не были достаточно очевидными, а, во-вторых, сам Булгаков еще не сложился как профессиональный сатирик. Да и последующей его литературной деятельности сатира не стала определяющим пафосом творчества, хотя и заняла значительное место. Колыбелью подлинного булгаковского таланта была прежде всего классическая русская литература 19 века.

Вся проза Булгакова заставляет вспоминать гоголевскую формулу: "человек такое дивное существо, что никогда не может исчислить вдруг всех его достоинств, и чем более всматриваешься, тем более является новых особенностей, и описание их было бы бесконечно". Это и стало предметом нашего исследования: сатира в произведениях Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова.

Объект исследования: сатирические произведения Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова.

Цель работы: выявить черты гоголевской сатиры в произведениях М.А. Булгакова.

Задачи:

- изучить литературу по данному вопросу;

- дать определение сатиры и юмору;

- сделать сравнительный анализ сатирических произведений Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова.

При работе использовались труды известных литературоведов Г.Л. Абрамовича, Д.Д. Благого, Г.А. Гуковского, Г.Н. Поспелова, А.И. Ревякина, Л.И. Тимофеева, С.В. Тураева, В.Р. Щербина и методистов В.В. Голубкова, Н.И. Громова, Т.Ф. Курдюмовой, 3.Я. Рез, М.А. Снежневской.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, литературы.

Глава 1. Теоретические основы сатиры как жанра

1.1 Черты сходства и отличия юмора и сатиры в художественной литературе

Смех вызывается тем, что мы неожиданно обнаруживаем мнимость соответствия формы и содержания в данном явлении, что разоблачает его внутреннюю неполноценность. Белинский видел его основу в несообразности явления с тем, что оно должно представлять собой на самом деле. Смех есть форма осознания того, что явление утратило свою жизненную значимость, хотя и претендует на нее. Юмор и вскрывает эту неполноценность, подчеркивая, преувеличивая, гиперболизируя ее, делая ее ощутимой, конкретной. В основе юмористического образа и лежит известное искажение, преувеличение (например, карикатура) тех или иных явлений жизни, для того чтобы отчетливее обнаружился алогизм их, т. е. их внутренняя неполноценность. Смех, чувство комического, возникает тогда, когда данное явление оказывается не тем, чем его считали, во-первых, и когда это расхождение между представлением о нем и его сущностью раскрывает его неполноценность, во-вторых; мы неожиданно обнаруживаем, что данное явление совсем не то, чем оно нам казалось, причем оказывается оно чем-то меньшим, чем должно было быть, оно в наших глазах лишается, так сказать, права на уважение, и этот неожиданный переход от одного его состояния к другому (и тем самым от одного нашего отношения к нему—к обратному) и является причиной смеха. Юмор в искусстве является отражением комического в жизни. Он усиливает это комическое, обобщая его, показывая во всех индивидуальных особенностях, связывает с эстетическими представлениями и т. д.

Мы наблюдаем в искусстве, и в частности в литературе, особый тип образа - юмористический. Основная его особенность состоит в том, что в нем заранее уже дано отношение художника к предмету изображения, раскрыта оценка, с которой он подходит к жизни: стремление раскрыть внутреннюю несостоятельность тех или иных явлений в жизни, которые в глазах читателя обладают мнимым соответствием формы и содержания, а на самом деле не имеют его. В давние время еще Аристотель определял смешное лишь как «частицу безобразного» Он говорил: «Смешное—это какая-нибудь ошибка или уродство, не причиняющая страданий или вреда... Это нечто безобразное или уродливое, но без страдания» («Поэтика»). Автор юмористического образа симпатизирует тому явлению, о котором он говорит, но показывает в то же время его частные недостатки. В том случае, если недостатки явления уже не дают возможности симпатизировать ему и оценка его должна приобрести более суровый характер, мы наблюдаем усиление отрицательного начала в юмористическом образе, переходим от юмора к сатире. Промежуточные, переходные формы между ними — ирония и сарказм. Юмор—это шутка. Ирония—это уже насмешка, основанная на чувстве превосходства говорящего над тем, к кому он обращается, в ней в известной мере скрыт обидный оттенок.

В отличие от юмора, который говорит о явлении, как бы низводя его, показывая мнимость того, на что оно претендует, ирония, наоборот, приписывает явлению то, чего ему недостает, как бы подымает его, но лишь для того, чтобы резче подчеркнуть отсутствие приписанных явлению свойств. Лисица говорит ослу: «Отколе, умная, бредешь ты, голова?» Здесь смешно то, что ум приписывается тому, у кого никак нельзя его предполагать. Таким образом, недостаток данного явления воспринимается острее, связан с более существенными его свойствами, дает основание для презрительного по существу к нему отношения. Еще резче говорит о разоблачаемом явлении сарказм, который обычно и определяют как злую иронию. Сарказм диктуется уже гневом, который вызван у художника данным явлением. Примером саркастического построения произведения является, например, «Первое января» Лермонтова, где он говорит о том, что ему хочется «смутить веселость» окружающих его людей:

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

Облитый горечью и злостью.

Юмор по существу есть отрицание частного, второстепенного в явлении, а сатира есть отрицание общего, основного. Отсюда вытекает существенное различие между юмором и сатирой. Юмор чаще всего сохраняет реальные очертания изображаемых явлений, поскольку он показывает как отрицательное лишь частные его недостатки. Сатира же, отрицая явление в основных его особенностях и подчеркивая их неполноценность при помощи резкого их преувеличения. Такова, например, сатира Рабле, Свифта, Щедрина, Гоголя. Сатирический образ стоит уже на грани комизма. Сатира направлена против безобразного, неприемлемого в жизни. В этом основное содержание сатирического образа. Он говорит о наиболее острых противоречиях жизни, но о таких, которые, как представляется художнику, можно разрешить, вступив с ними в борьбу. С одной стороны, сатира стремится к воссозданию действительности, к реальному раскрытию недостатков и противоречий жизненных явлений, но вместе с тем сила протеста и негодования в ней настолько велика, что она пересоздает эти явления, нарушает пропорции, осмеивает их, рисует их в гротескной, искаженной, нелепой, уродливой форме для того, чтобы с особенной резкостью подчеркнуть их неприемлемость.

Таким образом, в сатире перед нами особая форма образного отражения жизни.

Видя в сатире наиболее острую форму обличения действительности, один из чрезвычайно существенных путей создания отрицательных образов (Иудушка Головлев Щедрина, Тартюф Мольера и другие), мы должны помнить, что обличение и отрицание в литературе может осуществляться и не путем сатиры. Сатирический образ - отрицательный образ, но не всякий отрицательный образ - сатирический. В нашей критике встречались работы, в которых авторы стремились показать наличие сатирических образов в произведениях Л. Толстого, в «Жизни Клима Самгина» М. Горького и других. С этим нет оснований соглашаться. Сатирический образ—это образ гротескный, в котором сдвинуты жизненные пропорции. В силу этого он и вызывает смех, хотя бы этот смех и переходил вслед за тем в негодование. В силу этого для сатиры в значительной мере характерны элементы условности («История одного города» Щедрина и др.), распространяющиеся и на самые обстоятельства, в которых находится сатирический образ, и, стало быть, на образы, его окружающие, и т. д. Поэтому-то произведения, так сказать, обличающего характера, но свободные от тех элементов условности, которые несет в себе гротескное построение сатирического образа, не следует рассматривать как сатирические.

Глава 2. Влияние сатирического творчества Н.В. Гоголя на сатиру М.А. Булгакова

2.1 Н.В. Гоголь как образец для творческого подражания М. А. Булгакова

Уже довольно долгое время литературоведы пытаются выявить причины преемственности литературных традиций, но однозначного решения этой проблемы не найдено. Для нас важно то, что данная связь реально ощутима – М. Шолохов писал: «Мы все связаны преемственностью художественного мышления и литературными традициями». Опираясь на биографические данные, мы можем предположить, что подобным творческим образцом для М.А. Булгакова был Н.В. Гоголь. Об этом свидетельствуют данные П.С. Попова, первого биографа М.А. Булгакова: «Михаил Афанасьевич с младенческих лет отдавался чтению и писательству. Первый рассказ «Похождение Светлана» был им написан, когда автору исполнилось всего семь лет. Девяти лет Булгаков зачитывался Гоголем, - писателем, которого он неизменно ставил себе за образец и любил наибольше из всех классиков русской литературы». Применительно к М.А. Булгакову точными являются оценки Б. Соколова: «…есть очень точная формула булгаковского творчества – его жизненным опытом становилось то, что он читал. Даже события реальной жизни, совершавшиеся на его глазах, Булгаков впоследствии пропускал сквозь призму литературной традиции, а старые литературные образы преображались и начинали новую жизнь в булгаковских произведениях, освещенные новым светом его гения».Беремся утверждать, что именно Н.В. Гоголь был для М.А. Булгакова тем “идеальным образцом” профессионала, который необходим любому творчески одаренному человеку для подражания на начальной стадии становления своего собственного творческого потенциала.

Действительно, Гоголь - мыслитель, Гоголь - художник играет основную роль в формировании и эволюции Булгакова, он живет в письмах писателя, беседах с близкими, друзьями.

Вся проза Булгакова заставляет вспоминать гоголевскую формулу: "человек такое дивное существо, что никогда не может исчислить вдруг всех его достоинств, и чем более всматриваешься, тем более является новых особенностей, и описание их было бы бесконечно"[2] .

В письмах Булгаков называет Гоголя "хорошо знакомым человеком" и "великим учителем".

Отношение к великому русскому писателю не было у Булгакова однозначным. Его волновали различные стороны гоголевского наследия. Определить характер и масштаб воздействия Гоголя на Булгакова, значит понять многое в видении Булгаковым окружающей его действительности, уяснить некоторые существенные черты его творчества. Гоголь для Булгакова - "факт личной биографии". Гоголь оставался для него писателем современным и злободневным, Булгаков чувствовал в нем своего союзника в борьбе с пошлостью, мещанской ограниченностью, с возродившейся из праха старого мира бюрократической рутиной. "Из писателей предпочитаю Гоголя, с моей точки зрения, никто не может с ним сравняться..." Так отвечал М.А. Булгаков на вопрос своего друга и будущего биографа Павла Сергеевича Попова. Эти чувства М.А. Булгаков пронес через всю свою жизнь, через все свои произведения. И даже в последние годы жизни, когда Михаил Афанасьевич ощущает себя затравленным, психически нездоровым, и начинает писать одно за другим письма в адрес советского правительства с просьбой разрешить ему выезд за границу, даже в этот тяжелый для себя момент М.А. Булгаков обращается к Гоголю и использует в одном из подобных писем ряд фрагментов из гоголевской «Авторской исповеди» (развернутый эпиграф): "Чем далее, тем более усиливалось во мне желание быть писателем современным. Но я видел в то же время, что изображая современность, нельзя находиться в то высоко настроенном и спокойном состоянии, какое необходимо для произведения большого и стройного труда.

Настоящее слишком живо, слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателя нечувствительно переходит в сатиру»

Обратимся непосредственно к булгаковскому творчеству и попытаемся выявить те элементы поэтики, стиля, языка, которые М.А. Булгаков заимствовал у своего учителя, то есть то, что мы называем гоголевскими «корнями». Первые же из известных нам произведений Булгакова показывают, что это предпочтение Гоголя не было независимым от собственной его творческой работы - напротив, в ней-то настойчивей всего оно и утверждалось, становилось фактом литературным. Его ранние повести и рассказы открыто ориентированы на Гоголя. В первое десятилетие творчества Булгакова увлекала фантастика украинских и петербургских повестей Гоголя, присущий ему романтический и реалистический гротеск. В 1922-1924 годах, работая в редакции газеты "Накануне", Булгаков выступает как бытописатель Москвы. Из номера в номер с продолжением печатались очерки и фельетоны, где ирония и сарказм нередко уступали место лирике и оптимизму.

В сентябре 1922 года в "Накануне" Булгаков опубликовал рассказ "Похождения Чичикова". Родился рассказ как острая непосредственная реакция писателя на странные, с его точки зрения, для революционной страны контрасты: с одной стороны, вконец обнищавший, истерзанный недавней войной и только что пережитым голодом трудовой люд, в том числе и трудовая интеллигенция, с другой - сытые, довольные жизнью, частью, быть может, и нужные республике деловые люди, а частью явные мошенники и проходимцы. Булгаков строит фельетон, раскрывая знакомые уже качества гоголевских героев в новой обстановке. Он рисует сатирическую картину "деятельности" частных предпринимателей, обкрадывающих молодое государство, только становящееся на ноги после гражданской войны. Писатель создает комические ситуации, вызванные новыми сокращенными названиями учреждений, к которым еще не привыкли москвичи, да и сам автор относится с некоторым сомнением. Так, Чичиков берет в аренду предприятие "Пампуш на Твербуле" и наживает на нем миллиарды. Впоследствии выяснилось, что такого предприятия не существовало, а аббревиатура означает "Памятник Пушкину на Тверском бульваре". Ведущая тема творчества М.А. Булгакова 20-х гг. – осмысление трагедии революционной и братоубийственной борьбы. Главная книга этого периода - "Белая гвардия". Основной ее язык - литературный, в котором часто непосредственно слышится голос автора - речь русского интеллигента, воспитанного на русской классической литературе (в романе упоминается Гоголь).

В стилистике "Белой гвардии" ощутимо "присутствие" Гоголя. Здесь мы встречаем пример шутливого подражания стилю "Вечеров" и "Миргорода" с их повторами, восклицаниями, гиперболами:

"Глубокой ночью угольная тьма залегла на террасах лучшего места в мире - Владимирской горки...

Ни одна душа в Городе, ни одна нога не беспокоила зимою многоэтажного массива. Кто пойдет на Горку ночью, да еще в такое время? Да страшно там просто! И храбрый человек не пойдет. Да и делать там нечего... Ну, понятное дело, ни один человек и не потащится сюда. Даже самый отважный. Незачем, самое главное".

В данной работе мы обратились к особенностям творчества Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова. Такой взгляд позволяет рассматривать философско-эстетические концепции писателя с точки зрения их "происхождения" в мировоззрении, в мышлении личности автора.

Определяющим у обоих писателей является сатирический пафос (оба проявили себя как талантливые сатирики в рассказах, повестях, пьесах). Поэтому их произведения представляют собой определенный интерес с точки зрения своеобразия сатирического изображения, присущего этим писателем.

И в конечном итоге сатира Н.В. Гоголя и М. Булгакова через осмеяние и отрицание определенных общественных пороков несла в себе утверждение непреходящих нравственных ценностей.

Важным средством в раскрытии сатирического содержания произведений у обоих авторов является язык. Им было свойственно серьезное, вдумчивое, глубоко осознанное отношение к этой стороне своих произведений. Они широко применяют и различные приемы сатирического изображения: гротеск и гиперболу, юмор, иронию, пародию. Особое место среди них принадлежит иронии, так как она выступает в качестве средства выражения авторской оценки.

Итак, традиции, заложенные русской сатирой XIX века, были блестяще развиты писателями начала XX века.

Глава 3. Сатира М.А. Булгакова 1920-х годов

3.1 Фельетон 1922-1924 гг.

Фельетон пользовался особой симпатией у советских читателей в 1920-1930-е годы. С его помощью создавалось впечатление особых, всепроникающих возможностей нашей журналистики. На фоне неприкрытой пропаганды, заметной сухости языка на страницах изданий тех лет фельетон как жанр выглядел особо привлекательным. Кроме того, не следует забывать, какую важную социальную роль играла советская журналистика, какой действенной силой она обладала, чему во многом способствовало использование жанра фельетона. Именно поэтому имена многих фельетонистов знали миллионы людей. Советскую фельетонистику первого послереволюционного десятилетия чаще всего связывают с именем Кольцова. Не умаляя действительно большой роли, которую играл М. Кольцов в журналистике 20-х годов, заметим, однако, что в своих плодотворных попытках создать качественно новый фельетон он был не одинок. Бок о бок с Кольцовым в «Правде» работал А.Зорич, сыгравший значительную роль в развитии фельетона, в становлении его как жанра в 1920-е годы. Вошла в историю журналистики знаменитая плеяда молодых сатириков - «гудковцев» — В. Катаев, И. Ильф, Е. Петров, И. Свэн. (Кремлев), «Зубило» (Ю. Олеша), и др. Особое место среди них принадлежало М. Булгакову.

Что касается М. Булгакова, то его сотрудничество в двух крупных и столь разных изданиях того времени, как уже упомянутый «Гудок» и берлинская газета «Накануне», его фельетоны, опубликованные в них, редко удостаиваются внимания и специалистов, и широкой публики. Более того, художественно-публицистические выступления писателя, представляющие в большинстве своем замечательное явление в истории отечественной журналистики, в творческой биографии самого М. Булгакова, в силу определенных причин предаются сегодня незаслуженному забвению.

Во-первых, фельетоны оказались «затененными» «большой» художественной прозой писателя. Во-вторых, среди исследователей-литературоведов прочно утвердилось мнение об их несовершенстве. Публицистика Булгакова рассматривается как вторичная по отношению к его романам, повестям, пьесам. М.О. Чудакова пишет: «Примитивно было бы думать, что в двадцатые годы был один единственный путь в литературу - через газетный фельетон. То, что могло быть и становилось хорошей школой для начинающих, имело совсем иное значение для такого литератора, каким был Михаил Булгаков в начале 1920-х годов. Если рассмотреть всю его работу этих лет в целом, легко увидеть, что в многочисленных фельетонах «Гудка» - не лаборатория его больших вещей, не предуготовление к большим замыслам, а скорее, наоборот, «отходы» от них, легкая эксплуатация уже найденного, уже с законченностью воплощенного в его повестях и в романе». Подобное мнение высказывает и В.И. Немцев: «Освоенный им (Булгаковым) в начале 20-х гг. жанр — скажем, фельетон - как чистая сатира, согласитесь, произведение невысокого эстетического звучания».

Такого рода оценки, на наш взгляд, во многом были вызваны тем, что сам писатель низко ценил собственную публицистику. В неоконченной повести «Тайному другу» Булгаков описывает процесс создания фельетона: «...сочинение фельетона строк в семьдесят пять - сто занимало у меня, включая сюда курение и посвистывание, от 18 до 22 минут. Переписка его на машинке, включая сюда и хихиканье с машинисткой, - 8 минут. Словом, в полчаса все заканчивалось...» Тем не менее, журналистике Булгаков отдал 6 лет жизни. В период с 1921 по 1926 год писатель сотрудничал в газетах: «Торгово-промышленный вестник» (конец 1921 - середина января 1922 г.); «Гудок» (начало апреля 1922 - август 1926); «Накануне» (июля 1922 - июнь 1924). Кроме этого, Булгаков публиковал свои, фельетоны и в газете «Известия», в «Красном журнале для всех», «Занозе», в журнале «Медицинский работник».

Оставаясь малоизученными, они лишаются и права быть частью творческого наследия Мастера. Об этом более чем красноречиво свидетельствует последнее «полное» собрание сочинений М. Булгакова в 8-ми томах. Составитель его, В.И. Лосев, пишет, что в Собрание «не включены лишь некоторые из их общего числа: прежде всего те, которые с уверенностью можно отнести к «вымученным» и незначительным и в которых авторство писателя почти никак не проявилось... » (Лосев В.И. // Булгаков М.А., 2002, Т. 1. С. 13). Сохраняя глубокое уважение к мнению В.И. Лосева, позволим себе не согласится с ним и с полной ответственностью заявить, что художественно-публицистические выступления писателя и в «Гудке», и в «Накануне» внесли значительный вклад в развитие «большого» советского фельетона, непосредственным образом отразились на литературных творениях М. Булгакова. Пусть фельетоны М. Булгакова не стали столь значимой страницей в истории литературы, как «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Собачье сердце» и другие, но в истории журналистики они являются выдающимися образцами жанра.

Работа в этих двух газетах занимала особое место в жизни и творчестве писателя. С «Гудка» началась журналистская деятельность Михаила Булгакова, а «Накануне» «принесла ему международную славу».

Как известно, «Гудок» в 1920-е годы был не просто газетой советских железнодорожников, но и поистине уникальным изданием, объединившим талантливых молодых авторов. Первый номер его вышел в свет в декабре 1917 года, и с этого времени газета была в гуще событий. На ее полосах ярко освещалась жизнь железнодорожного транспорта. В ней работали авторы, многие из которых впоследствии стали гордостью отечественной журналистики и литературы. Кроме М. Булгакова, школу мастерства в стенах редакции «Гудка» прошли такие замечательные писатели, как Константин Паустовский, Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров и др. Помимо самой газеты издавались приложения: «Смехач» (1924-1928 гг.), иллюстрированный ежемесячник «30 дней» (1925-1941гг.), двухнедельный «Красный журнал». Материалы этих изданий с точностью отображали атмосферу времени, при этом использовались различные жанры: от фельетонов, высмеивающих бюрократов на местах, до «соленых» частушек, и все это выделяло газету из ряда многочисленных наркомовских изданий. Именно в такую редакцию и попал в 1922 году нуждающийся в постоянном заработке Михаил Булгаков. Начав с должности обработчика, или, иначе, литправщика, он уже к осени 1923 года стал штатным фельетонистом, публикую на страницах газеты 4-5 материалов в месяц.

Как отмечает Л. Яновская, «с приходом в «Гудок» Булгаков обретал наконец какое-то прочное место в жизни. Он стал... «бытовым фельетонистом» «Гудка». Параллельно начинающий журналист пишет большие очерки-фельетоны в газету «Накануне».

Ежедневная газета «Накануне» издавалась в Берлине русскими эмигрантами Ю.В. Ключниковым, Л.Г. Кирдецовым, Ю.Н. Потемкиным, П.А. Садыкером и др. (состав редакции в разное время менялся). В июле 1922 года была открыта московская редакция газеты. Задачей ее было ознакомление зарубежного русского читателя с жизнью и бытом Советской России, с перспективами ее развития. Московскими сотрудниками издания стали М. Булгаков, К. Федин, Вс. Иванов, В. Катаев, Ю. Слезкин, и др.

Нужно сказать, что журналистское наследие И. Ильфа, Е. Петрова, М. Кольцова, А. Зорича сегодня привлекает внимание исследователей. А что касается М.Булгакова, то интересные работы о его творчестве, появившиеся со времен «оттепели» (К. Симонова, О. Михайлова, А. Лакшина, А. Вулиса и др.) и до сегодняшнего дня (Е. Яблоков, Б. Соколов, О. Бердяева и др.) исследуют, как правило, лишь художественную прозу писателя.

Между тем, на наш взгляд, работа фельетонистом не была случайным, незначительным эпизодом в творческой биографии Михаила Булгакова. Об этом свидетельствует, в частности, то, что роман «Белая гвардия», опубликованный в 1924 году и хорошо принятый в старомосковской среде, совершенно не произвел впечатления на друзей писателя по «Гудку». На это указывают устные воспоминания Катаева. «Он был для нас фельетонистом, -повторял В. Катаев, - и когда узнали, что он пишет роман, - это воспринималось как какое-то чудачество... Его дело было сатирические фельетоны...» (Катаев В. // Воспоминания о Михаиле Булгакове, 1988. С. 127).

Фельетонное наследие Михаила Булгакова — это более 100 выступлений публициста в «Гудке» и цикл фельетонов-очерков (некоторые исследователи называют их «московскими хрониками» (Гудкова В.)) в «Накануне». Но, как правило, существование их лишь отмечается в научных трудах, посвященных творчеству М. Булгакова, а серьезных научных работ, целиком направленных на изучение этой части творческого наследия М. Булгакова, нет.

Еще в 1977 году Л.Ф. Ершов назвал М. Булгакова «крупнейшим представителем беллетризованного фельетона 20-х годов» и посвятил гудковским сатирам художника несколько страниц своего исследования.

Монографии, посвященные собственно прозе М. Булгакова и выходившие с 1980-х годов (Л. Яновская «Творческий путь Михаила Булгакова» (1983), М. Чудакова «Жизнеописание Михаила Булгакова» (1988), В. Немцев «Вопросы изучения художественного наследия М.А. Булгакова» (1999), Е. Яблоков «Мотивы прозы Михаила Булгакова» (1997) и «Текст и подтекст в рассказах М. Булгакова» (2002), В. Петелин «Жизнь Булгакова: дописать раньше, чем умереть» (2001), О. Бердяева «Проза Михаила Булгакова. Текст и метатекст» (2002) и другие), лишь констатируют фельетоны как факт творческой биографии художника или используют во многом автобиографичные накануньевские фельетоны-очерки для реконструкции того периода в жизни писателя, когда создавались «Белая гвардия», «Дьяволиада», «Записки юного врача».

В диссертационном исследовании Д. Ковальчука «Художественная концепция личности в русской прозе 20 - 30-х годов XX века» (М.А. Булгаков, А.А. Фадеев) фельетоны М. Булгакова не рассматриваются как значимая и показательная часть творчества. А. Петренко, рассматривая поэтику комического в сатирико-юмористической прозе М.А. Булгакова, в своем диссертационном исследовании «Сатирическая проза М.А. Булгакова 1920-х годов: поэтика комического» привлекает и ряд фельетонов, но подвергает их опять-таки литературоведческому анализу.

Вопрос об идейно-тематическом своеобразии фельетонов М. Булгакова остается актуальным и по сей день. Общепризнанным является мнение, что художник освещал в основном внутренние темы. Но удивительное многообразие этих тем, отражавших многообразие явлений действительности 20-х годов XX века, которые подвергались глубокому обобщению в художественно-публицистических выступлениях писателя, до сих пор не исследовано.

Особый интерес для нас представляют те художественные средства, с помощью которых Булгаков создавал свои беллетризованные фельетоны: композиция, сатирические приемы (гротеск и гипербола), особая, ставшая отличительной чертой, речевая характеристика героев, фантастичность художественного мира, обращение к русской классической литературе, роль детали в малых сатирах писателя.

Эта тема представляется нам актуальной и в силу того, что жанр фельетона, имеющий богатую историю и обладающий огромной силой воздействия на аудиторию, сегодня незаслуженно забыт и практически ушел со страниц печати, из эфира радио и телевидения. Хотя, справедливости ради, нельзя не отметить использование в современных СМИ отдельных черт и приемов, свойственных сатирическому фельетону как жанру. Различного рода сатирические разоблачения и обличения, безусловно, встречаются сегодня. Однако здесь используются лишь «внешние» черты фельетона, так сказать, форма. Но суть фельетона не сводится лишь к раскрытию конкретных преступлений против общества, бытописанию или иронии, сарказму. Настоящий фельетон обобщает те или иные явления, исследует причины их возникновения в обществе. Фельетон же как целостная жанровая форма в чистом виде сегодня, к сожалению, практически не встречается.

Идейное содержание фельетонов «Гудка» и «Накануне» явилось отражением неоднозначной мировоззренческой позиции М. Булгакова и различного восприятия автором целевой аудитории двух изданий, что повлияло на тематическое и жанровое своеобразие фельетонов.

Выступления М. Булгакова в «Гудке» представляют собой беллетризованные сатирические фельетоны. Творчески интерпретируя достижения фельетонного жанра XIX - начала XX века, а также черты классических эпических, лирических и драматических жанров художественной литературы, М. Булгаков в фельетонах «Гудка» использовал многообразные формы: транспортный рассказ, рассказ-фотография, история в документах, дневник, письмо, любовный роман, уголовный роман, пьеса, монолог, диалог, поэма в стихах. Фельетоны «Накануне» представляют собой цикл фельетонов-очерков. Хочется особо подчеркнуть, что талант Булгакова-сатирика богат и многогранен. Мы не претендуем на полный и исчерпывающий анализ данной проблемы, а останавливаемся на некоторых ее аспектах.

3.2 Ранняя сатирическая проза М. Булгакова

Ранняя проза Булгакова М. создавалась в середине 20-х годов («Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце») с небольшим временным промежутком и отразила мировоззренческую позицию писателя тех лет, его отношение к революции и к общественным проблемам послереволюционного времени. Он принял революцию, на которую возлагал немалые надежды, полагая, что социальные потрясения такого грандиозного масштаба возродит человеческую личность, вернет простым людям их веками попранное достоинство. Однако уже в 20-е годы писатель осознал, что этим благим и радужным надеждам не суждено сбыться. Он был ошеломлен, по его собственному признанию, «разрухой в умах», бесхозяйственностью и бескультурьем, приобретавшими в первые годы восстановления народного хозяйства массовый характер.

Писатель осознавал, что любые социальные потрясения, катаклизмы на первых приносят много лишений. Зачастую их спутником становится бюрократизм, и художник подвергал его непримиримой критике. Однако это произошло не сразу. Первые документальные и художественные произведения носили, по большей части, развлекательный характер.

Необходимо особо подчеркнуть, что уже в самых первых очерках, фельетонах, корреспонденциях, рассказах и повестях угадывался умелый стилист, прозаик, владеющий целой гаммой чувств, всей художественной палитрой красок. Если Булгаков использует диалогическую речь, то это выразительные диалоги, порою насыщенные драматическими ситуациями, которые причудливо соединялись с юмористическими зарисовками, позволявшими ему глубже проникнуть в психологический мир героев. Ели писатель применяет приемы лирических отступлений, то это внутренние монологи – одна из ярких форм булгаковского самоанализа действующих лиц…

Эти языковые приемы будут использоваться в дальнейшем творчестве и войдут в активный словарь при создании романа «Мастер и Маргарита».

Начав свою творческую деятельность с очерков, фельетонов и корреспонденций, он за короткий промежуток времени стал в Москве достаточно популярным.

Как отмечала Л. Яновская, это были «маленькие, порою со случайной тематикой, фельетоны, в которых, тем не менее, так ярко горят искры ошеломляющей, гротескной, не знающей границ булгаковской фантазии»[3]

Мы позволим не во всем согласиться с ее мнением. В этой, кажущейся случайной тематике, можно проследить определенную закономерность. Ведь объектом критики становились существенные, типичные, характерные явления – обличение мещанства, обывательщины, нэпманщины (новеллы «Чаша жизни» и «Триллионер»). Осмеянию подвергались и базарные торгаши, обыватели из московских коммуналок, которые заполняли свое жалкое существование сплетнями, пьяными вечеринками, как правило, сопровождавшиеся скандалами.

«В лучших своих фельетонах Булгаков достигает удивительной достоверности, как бы фиксируя случай таким, каким он был в жизни, и неожиданным поворотом ситуации раскрывает подноготную. Он мастерски использует эффект неожиданности»[4] .

В начале 20-х годов у Булгакова довольно сильна еще вера в закономерность тех новых революционных процессов, которые происходили в молодой советской республике. Поэтому, наряду с драматическими и саркастическими нотками, в фельетонах писателя дает о себе знать и оптимистический настрой. Это можно наблюдать, скажем, в «Столице в блокноте», где писатель переключает внимание на положительные стороны жизни – на развивающуюся Москву, ее новостройки. Очерк открывается параграфом, носящим декларативно-лозунговый характер, - «Бог Ремонт». И это название отражает умонастроение автора: «Я с чувством наслаждения прохожу теперь пассажи. Петровка и Кузнецкий в сумерки горят огнями. И буйные гаммы красок за стеклами…» Булгаков не скрывает своего восхищения рабочими-строителями. Очерк завершается оптимистическим восклицанием: «Лифты пошли! Сам видел сегодня. Имею я право верить своим глазам?»

Ранние рассказы Булгакова – другая примечательная страница его творчества, некоторые из них продолжают линию фельетонов, в которых приветствовал ростки нового в столичной жизни.

Характерен рассказ «Сорок сороков» (1923), где представлено несколько панорамных картин столицы начала 20-х годов. Писатель рисует «голые времена» 1921 года и с радостью замечает, как оживает Москва, как за стеклами «Метрополя» сверкают цветные книжные обложки, а в центре столицы выстраиваются в ряд киоски, заваленные газетами и журналами. В начале 20-х годов в творчестве писателя появляются рассказы, посвященные теме революции и гражданской войны. В них писатель-гуманист выступает с критикой жестокости. Показательны в этом отношении такие ранние рассказы, как «Необыкновенные приключения доктора» (1922), «Красная корона» (1922). Так, в раннем автобиографическом рассказе «Необыкновенные приключения доктора», автор повествует о докторе N. Перед нами образ интеллигентного человека, растерявшегося от смены событий в окружающем его мире.

Анализируя рассказ «Необыкновенные приключения доктора», критик В. Новиков предполагает, что «может быть, впервые в творчестве Булгакова здесь звучит проблема выбора: как быть? Где справедливость?»

Многие отрицательные типы, нарисованные писателем в ранних очерках и рассказах, будут обогащены и развиты в его последующих художественных произведениях. Гротескное повествование о чиновниках, не желающих работать, будет отражено в «Записках на манжетах»; государственная бюрократическая машина, которая только будет набирать обороты, найдет свое отражение в фантастической «Дьяволиада»; перо, нацеленное на злобу дня, вскроет многочисленные изъяны и перегибы советского общества в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце».

3.3. Сатира-предупреждение в повестях М. Булгакова «Роковые яйца» и «Собачье сердце»

К середине 20-х годов, после опубликования повестей «Записки на манжетах», «Дьяволиада», романа «Белая гвардия, писатель уже сложился как блестящий художник слова с остро-отточенным сатирическим пером. К созданию повестей «Роковые яйца» и «Собачье сердце» он, таким образом, подходит с богатым литературным багажом. Смело можно утверждать, что выход в свет эти повестей свидетельствовал о том, что Булгаков успешно работал в жанре сатирической научно-фантастической повести, что в те годы было новым явлением в литературе. Это была фантастика, не оторванная от жизни, в ней сочетался строгий реализм с фантазией ученого. Сама сатира, ставшая постоянной спутницей Булгакова-художника, в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце» приобрела глубокий и социально-философский смысл.

Обращает на себя внимание характерный для Булгакова прием задавать вопросы самому себе. В этом плане автор «Роковых яиц» и «Собачьего сердца» - один из самых «вопрошающих» русских писателей первой половины 20 столетия. Поисками ответов на вопросы о сущности правды, истины, о смысле человеческого существования по существу пронизаны почти все произведения Булгакова.

Писатель поставил острейшие проблемы своего времени, отчасти не потерявшие актуальности и в наши дни. Они наполнены раздумьями художника-гуманиста о законах природы, о биологической и социальной природе человека как личности.

«Роковые яйца» и «Собачье сердце» - это своеобразные повести-предупреждения, автор которых предостерегает об опасности любого научного эксперимента, связанного насильственной попыткой изменить человеческую природу, ее биологический облик.

Главные действующие лица «Роковых яиц» и «Собачьего сердца» - талантливые представители научной интеллигенции, ученые-изобретатели, попытавшиеся своими научными открытиями проникнуть в «святая святых» физиологии человека. По-разному складываются судьбы профессоров Персикова, героя «Роковых яиц» и Преображенского, героя «Собачьего сердца». Неадекватна их реакция на результаты опытов, в ходе которых они сталкиваются с представителями различных социальных слоев. В то же время между ними и много общего. Прежде всего, они – честные ученые, приносящие свои силы на алтарь науки.

Булгаков был одним из первых писателей, кто смог правдиво показать, как недопустимо использовать новейшие достижения науки для порабощения человеческого духа. Эта мысль красной нитью проходит в «Роковых яйцах», где автор предупреждает современников о страшном эксперименте.

Тему ответственности ученого перед жизнью Булгаков по-новому повернул в «Собачьем сердце». Автор предупреждает – нельзя давать власть неграмотным шариковым, которые могут привести ее к полной деградации.

Для реализации замысла в обеих повестях Булгаковым был избран научно-фантастический сюжет, где важная роль отведена изобретателям. По своему пафосу повести являются сатирическими, но в то же время носят и открыто обличительный характер. На смену юмору пришла хлесткая сатира.

В повести «Собачье сердце» отвратительное создание человеческого гения во что бы то ни стало пытается выбиться в люди. Злобному существу непонятно, что для этого необходимо проделать длительный путь духовного развития. Свою никчемность, безграмотность и неприспособленность Шариков пытается компенсировать естественными приемами. В частности, он обновляет свой гардероб, надевает лакированные ботинки и ядовитого цвета галстук, но во всем остальном его костюм грязен, безвкусен. Весь внешний облик одежда не способна изменить. Дело не в его внешнем облике, в самой внутренней сущности. Он – человек с собачьим нраовм и животными повадками.

В доме профессора он чувствует себя хозяином жизни. Возникает неизбежный конфликт со всеми обитателями квартиры. Жизнь становится сущим адом.

В советское время многие чиновники, обласканные властью вышестоящих, полагали, что «на все имеют свое законное право».

Таким образом, созданное профессором человекообразное существо не только приживается при новой власти, но совершает головокружительный прыжок: из дворовой собаки превращается в санитара по очистке города от бродячих животных.

Анализ повестей «Роковые яйца» и «Собачье сердце» дает нам основание оценивать их скорее не как пародию на общество будущего в России, а как своеобразное предупреждение того, что может случиться при дальнейшем развитии тоталитарного режима, при безрассудном развитии технического прогресса, не опирающегося на нравственные ценности.

Заключение

Михаил Булгаков – один из выдающихся сатириков 20 века, ушел из жизни, оставив после себя прекрасное наследие в виде многочисленных фельетонов, рассказов, повестей, романов, пьес. Его сатирические повести «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце» звучат с особой актуальностью и сегодня.

Уже в самом начале 20-х годов он пророчески заглянул в завтрашний день тоталитарного строя, с его антигуманистическими установками.

Творчество Булгакова-сатирика нашло отражение в самых разных жанрах: фельетон и небольшой рассказ, повесть с острой фабулой и широким использованием элементов фантастики. Ему были доступны и легкий юмор и безобидный смех, тонкая ирония и резкая сатира.

Успешно продолжая, развивая и углубляя гоголевские традиции в решении темы «маленького человека», но уже в иных исторических условиях, автор правдиво показал этого нового Башмачкина, задавленного бюрократической машиной тоталитарного общества. Тема «маленького человека», которая доминировала в сатирических повестях раннего Булгакова, сменяется проблемой русской интеллигенции.

В романе «Белая гвардия» и пьесе «Дни Турбинных» показана трагедия старого русского интеллигента, утратившего свой родной дом, осознающего неизбежность гибели прошлого. Повести «Роковые яйца» и «Собачье сердце» прогремели в России как грозное предупреждение. «Роковые яйца» - первое зрелое сатирическое произведение, многими современными Булгакову критиками было принято в штыки, а «Собачье сердце» было запрещено к печати.

Булгаков был ярым поборником общечеловеческих ценностей, певцом подлинного искусства, которое невозможно запретить или уничтожить.

Литература

1. Акимов В.М. Свет художника или М. Булгаков против Дьяволиады. - М., 1988. - 176с.

2. Антология сатиры и юмора России ХХ века. Михаил Булгаков. Т. 10. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. – 736 с.

3. .Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. - М.: Худож. Лит.,1990. - 224с.

4. Боборыкин В.Г. Михаил Булгаков. - М.: Просвещение, 1991. -206с.

5. Булгаков М.А. Бег. - М.: Сов. Писатель, 1991. – 115с.

6. Булгаков М.А. Иван Васильевич. - М.: Сов. Писатель, 1991. – 60с.

7. Булгаков М.А. Избранное. - М.: Худож. Лит., 1988. - 480с.

8. Воспоминания о Михаиле Булгакове/Сост. Е.С. Булгакова, С.А.Ляндрес. - М.: Сов. писатель, 1988. - 525с.

9. Гоголь Н.В. Повести. Драматические произведения. - Л.: Худож. Лит., 1983. - 328с.

10. Гоголь в воспоминаниях современников. - М.: Гослитиздат,1952. - 718с.

11. Н.В. Гоголь в портретах, иллюстрациях, документах/Сост. А.М. Гордин. - М-Л.: Учпедгиз, 1953. - 394с.

12. Гоголь Н.В. в русской критике. Сб. Статей. - М.: Гослитиздат, 1953. - 651с.

13. Горелов А.А. Устно-повествовательное начало в прозе Михаила Булгакова// Творчество Михаила Булгакова. Книга 3. – СПб.: «Наука», 1995. – С. 50-62.

14. Гудкова В. Время и театр Михаила Булгакова. - М.: Сов. Россия, 1988. - 172с.

15. Ермилов В.В. Гений Гоголя. - М., 1959. - 200с.

16. Егоров Б.Ф. М.А. Булгаков - переводчик Гоголя. - Л., 1978. - 270с.

17. Зунделович Я.О. Поэтика гротеска (к вопросу о характере гоголевского творчества)// Русская литература ХХ в. Вып. 2.– Екатеринбург, 1995. – С.135-143.

18. Короленко В.Г. Трагедия великого юмориста // Собр. Соч. в 5т. Т 3. Л., 90г. С. 586-642.

19. Лакшин В. Мир Михаила Булгакова. – М.: ЭКСМО-пресс, 2000.

20. Мацкин А. На темы Гоголя. Театральные очерки. - М.: Сов. Писатель, 1984. - 212с.

21. Палиевский П.В. Пути реализма. - М.: Современник, 1974. - 197с.

22. Петров С. Русский исторический роман XIXв.// «Тарас Бульба» Н.В.Гоголя. – М.: Худ. Лит-ра, 1964. – С. 217-278.

23. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. – М.: Лабиринт, 1999. – 285с.

24. Сидоров Е. М.А. Булгаков //Булгаков М.А. Избранное/. - М.: Худож. Лит., 1988. - С.3-16.

25. Соколов Б.В. Три жизни Михаила Булгакова. – М., 1999.

26. Творчество Михаила Булгакова /исследования,материалы, библиография/. – СПб.: «Наука», 1995. – 366 с.

27. Химич В.В. «Зеркальность» как принцип отражения и пересоздания реальности в творчестве М.Булгакова//Русская литература ХХ в. Вып. 2. – Екатеринбург, 1995. – С. 53-68.

28. Чеботарева В.А. О гоголевских традициях в прозе М. Булгакова //Русская литература. 1984. 1. - С.167-179.

29. Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. - М.:Книга, 1988, - 450с.

30. Чудакова М.О. Булгаков и Гоголь //Русская речь. 1999. - №2. - С.38-48. № 3. - С.55-59.

[1] Марков П.А. В художественном театре: Записки завлита. – М, 1976

[2] Н.В. Гоголь "Невский проспект"

[3] Яновская Л. Творческий путь Булгакова. – М., 1983, с. 96.

[4] Новиков В. Ранняя проза Булгакова // Булгаков М. А. Повести. Рассказы. Фельетоны. – М., 1988, с. 7.