| Романтизм и реализм в творчестве М. Горького
Максим Горький вошёл в русскую литературу как провозвестник обновления жизни. Несмотря на то, что раннее творчество Горького относится к периоду, когда в русской литературе уже сформировался реализм как творческий метод, его первые рассказы можно смело назвать романтическими и по стилю, и по характеру героев, и по ситуации, воспроизводимой в этих произведениях.
Романтизм предполагает утверждение исключительной личности, вступающей в борьбу с миром один на один, подходящей к действительности с позиции своего идеала, предъявляющей окружающему исключительные требование. Романтический герой на голову выше людей, окружающих его, их общество им отвергается. Этим обусловлено столь типичное для романтика одиночество, которое чаще всего мыслится им как естественное состояние, ибо люди не понимают его и отвергают его идеал. Поэтому герой-романтик находит равное себе начало лишь в общении со стихией, с миром природы, океана, моря, гор, прибрежных скал. Таковы герои и ранних рассказов Горького: Данко, Ларра, Радда и другие.
Большую роль в романтических произведениях играет пейзаж– лишённый полутонов, основанный на ярких красках, выражающий самую неукротимую сущность стихии и её красоту и исключительность. Именно через пейзаж выражается неординарность характера героя (вспомним неповторимые пейзажные зарисовки, например, в «Старухе Изергиль», в романтическом пейзаже предстает перед читателем и старый цыган Макар Чудра: его окружает «мгла осенней ночи», которая «вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, открывала на миг слева – безграничную степь, слева – бесконечное море»). Однако одиночество романтического героя может трактоваться и как отверженность его идеала людьми, и как драма непонятости и непризнанности. Но и в этом случае попытки сближения с миром реальным чаще всего бесперспективны: реальность не принимает романтического идеала героя в силу его исключительности. Свидетельством этому является то, что главная черта романтического художественного мира – принцип романтического двоемирия. Романтический, а поэтому идеальный мир героя противостоит миру реальному, противоречивому и далёкому от романтического идеала. Именно такими, противостоящими действительности, мы видим героев ранних рассказов Горького. Исключительный индивидуализм Ларры, например, обусловлен тем, что он сын орла, воплощающего идеал силы и воли. Тем не менее, люди видели, «что он ничем не лучше их, только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц». Гордость и презрение к другим – вот два начала, которые несёт в себе Ларра. Естественно, это обрекает его на одиночество, но это желанное одиночество для романтика, вытекающее из невозможности найти на земле кого-то хоть в чём-то равного себе. Герой в гордом одиночестве противостоит людям и не боится их суда, так как не понимает его и презирает судей. Его хотели приговорить к смерти, а приговаривают к бессмертию, потому что, убив его, они лишь подтвердили бы его исключительность, его право повелевать и говорить с ними как с рабами – и своё бессилие и страх перед ним. Об обусловленности характера Данко просто не приходится говорить – он таков изначально, по сути своей.
Композиция повествования в романтических рассказах целиком подчинена одной цели: возможно более полному воссозданию образа главного героя. Рассказывая легенды своего народа, герои дают автору представления о своей системе ценностей, об идеальном и антиидеальном в человеческом характере, как они сами его понимают, показывают, какие черты личности достойны уважения или презрения. Иными словами, они таким образом как бы создают систему координат, исходя из которой могут быть судимы сами.
Романтическая легенда является важнейшим средством создания образа главного героя. Макар Чудра совершенно уверен, что гордость и любовь, два прекрасных чувства, доведённых романтиками до высшего своего выражения, не могут примириться, ибо компромисс вообще немыслим для романтического сознания. Конфликт между чувством любви и чувством гордости, который переживает Рада и Лойко Зобар, может разрешиться только смертью обоих: романтик не может поступиться ни любовью, не знающей границ, ни абсолютной гордостью. Но любовь предполагает смирение и взаимную способность покориться любимому. Этого-то и не могут сделать ни Лойко, ни Рада. Но самое интересное то, как оценивает такую позицию Макар Чудра. Он полагает, что именно так и должен воспринимать жизнь настоящий человек, достойный подражания, и что только в такой жизненной позиции можно сохранить собственную свободу. Знаменателен вывод, который он давно сделал из истории Рады и Лойко: «Ну, сокол, хочешь, скажу одну быль? А ты её запомни и, как запомнишь, – век свой будешь свободной птицей». Иными словами, истинно свободный человек только так и мог реализовать себя в любви, как сделали это герои «были».
Особыми в ранних рассказах Горького являются и способы выражения авторской позиции: для ранних романтических рассказов Горького характерно наличие образа повествователя. В самом деле, это один из самых незаметных образов, он почти не проявляет себя прямо, но взгляд именно этого человека очень важен для писателя. Горький называет повествователя не прохожим, а проходящим, подчёркивая его неравнодушное отношение ко всему, попадающему в сферу его восприятия и осмысления. В судьбе и мировоззрении этого «проходящего» проявляются черты самого Горького, в судьбе его героя во многом отразилась судьба писателя, в юности в своих странствиях познавшего Россию. Это даёт многим исследователям права говорить о повествователе Горького в этих рассказах как об автобиографическом герое.
Макар Чудра лишь скептически выслушивает возражение автобиографического героя – в чём именно их несогласие, остаётся как бы за кадром повествования. Но конец рассказа, где повествователь глядя во тьму, видит, как красавец-цыган Лойко Зобар и Рада, дочь старого солдата Данилы, «кружились во тьме ночи плавно и безмолвно, и никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Радой», проявляет его позицию. В этих словах – восхищение их красотой и бескомпромиссностью, силой и непреодолимостью их чувств, понимание невозможности для романтического сознания иного разрешения конфликта – но и осознание бесплодности такой позиции: ведь и после смерти Лойко в своей погоне не поравняется с гордой Радой.
Более сложно выражена позиция автобиографического героя в «Старухе Изергиль». Создавая образ главной героини композиционными средствами, Горький даёт ей возможность представить романтический идеал, выражающий высшую степень любви к людям (Данко), и романтический антиидеал, воплотивший доведённый до апогея индивидуализм и презрение и нелюбовь к людям (Ларра). Идеал и антиидеал, два романтических полюса повествования, выраженные в легендах, задают систему координат, в рамки которой хочет поставить себя сама старуха Изергиль. Композиция рассказа такова, что две легенды как бы обрамляют повествование о её собственной жизни, которое и составляет идеологический центр повествования. Несмотря на уверенность Изергиль, что она всю жизнь стремилась, скорее, к полюсу Данко, читатель сразу обращает внимание на то, с какой лёгкостью забывала она свою прежнюю любовь ради новой, как просто оставляла она некогда любимых людей. Во всём – в портрете, в авторских комментариях – мы видим иную точку зрения на героиню. О прекрасной чувственной любви должна была бы рассказывать юная девушка или молодая, полная сил женщина; перед нами же глубокая старуха, «время согнуло её пополам, чёрные когда-то глаза были тусклы и слезились. Её сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями». Изергиль уверена, что её жизнь, исполненная любви, прошла совсем иначе, чем жизнь индивидуалиста Ларры. Но всё в образе Изергиль напоминает читателю о его – в первую очередь её индивидуализме, сближающимся с индивидуализмом Ларры, её нервность, её рассказы о людях, давным-давно прошедших свой круг жизнь: «И все они – только тени».
Принципиальная дистанция между позицией героини и повествователя формирует идеологический центр рассказа и определяет его проблематику. Романтическая позиция при всей её красоте и возвышенности отрицается автобиографическим героем. В самом деле, автобиографический герой – единственный реалистический образ в ранних романтический рассказах Горького.
Но только ли с романтизмом связано творчество Горького? Когда писатель принёс Короленко рассказ «Старуха Изергиль», тот сказал: «Странная какая-то вещь. Это – романтизм, а он давно скончался. Очень сомневаюсь, что сей Лазарь достоин воскресения. Мне кажется, вы поёте не своим голосом. Реалист вы, а не романтик, реалист!» Но после рассказа «Челкаш» Короленко вынужден был признать в молодом авторе и реалиста, и романтика.
Если для реализма XIX века главным было объяснить характер теми жизненными обстоятельствами социального, бытового, этического, эстетического плана, которые на него воздействуют, то в новом типе реализма, появление которого связано именно с именем Горького, принципы типизации изменяются. Влияние становится как бы двунаправленным: теперь не только характер испытывает на себе влияние среды, но утверждается также возможность и даже необходимость воздействия личности на среду. Формируется новая концепция личности: человек не рефлексирующий, но созидающий, реализующий себя не в сфере частной интриги, но на общественном поприще. В литературе этого периода проявилось доверие художника к своему герою.
Герои Горького, благодаря магической силе реалистического творчества, оказываются как бы наделёнными собственной волей, поэтому они способны вести спор с автором – и побеждать в этом споре. Вообще реалистическая литература знает удивительные факты спора литературного героя со своим творцом. О способности героини поступить как бы вопреки авторской воле рассказывал ещё Пушкин: его Татьяна без ведома автора и неожиданно для него вышла замуж. В этой известной шутке Пушкина сформирован закон реалистической литературы: художественный мир становится реальным миром, герои оживают и диктуют автору свою волю, часто противоположную его замыслу, не соглашаются с ним, оказываются способны на спор и противодействие авторскому диктату, нарушающему логику характера. Это противодействие часто испытывал Горький, может быть, даже не замечая его.
Революция породила проблематику, связанную с соотношением и взаимодействием личности и историческим временем. Момент коренного переустройства бытия поставил каждого человека в прямые отношения с историей, разворачивавшейся в буквальном смысле у всех на глазах, и потребовал активного действия в отношении к ней. Масштаб исторического и частного времени оказался принципиально соотносим, что и проявилось ярче всего в творчестве Горького.
Горький намечает два возможных типа взаимоотношений личности и исторического времени: контакт с ним и отчуждение от него. Эти полярные позиции, представленные в творчестве писателя, как бы формируют между собой поле огромного идеологического напряжения. С одной стороны, мы видим осмысление жизни под углом позитивного, созидающего сознания (Алёша Пешков в автобиографической трилогии, повествователь в цикле рассказов «По Руси»); с другой стороны, в качестве предмета изображения возникает сознание негативное, как бы разрушающее реальность («Жизнь Матвея Кожемякина», «Жизнь Клима Самгина»). В последнем случае герой отчуждён от времени, враждебен ему, в первом – преодолевает отчуждение, становится вровень со временем. Писатель в своих романах как бы создал два полюса, два гигантских разнозаряженных магнита, между которыми и формируется горьковская концепция человеческой личности, во многом определяющая те представления о человеке, что были предложены русским реалистическим романом XX века.
В «Жизни Клина Самгина», главной книге Горького, ставшей его завещанием, есть два предмета изображения: историческое время и негативное, отрицающее сознание, стремящееся отгородиться от его «тлетворных влияний». Таким образом, в романе создаётся глубокое эстетическое противоречие: между историческим временем и временем героя. В самом деле, перед нами сорок лет русской истории, вместившей в себя несколько эпох, две революции, Ходынское поле, взлёт русского капитализма, 9 января… Хроникальное изображение времени, непрерывность его течения, отсутствие ретроспекций есть способ передать с максимальной полнотой объективность исторического времени, его неподвластность воли человека, который хотел бы замедлить его ход, остаться вне его течения. Противоречие между объективным характером исторического времени и его субъективным восприятием Климом Самгиным определяет конфликт романа – конфликт между героем и его эпохой.
Традиционные пропорции взаимоотношений человека и времени в горьковском романе смещены. Теперь любому человеку, даже такому, как Самгин, тесно в узких рамках среды, и он выходит один на один со своей эпохой, хочет он того или нет. Поэтому в сознании героя возникает неразрешимый внутренний конфликт: с одной стороны, он желает уклониться от прямого контакта, с другой – ощущает невозможность сделать это. Неведомая до сей поры сила втягивает героя в свой оборот: «События, точно людины во время ледохода, громоздясь друг на друга. Не только требовали объяснения, но и заставляли Самгина принимать физическое участие в ходе их». Физическое, действенное участие акцентирует реальную и безграничную власть этой силы, которая против желания заставляет его вступать в контакт с собой. Иногда эта сила выступает как нечто иррациональное, чуть ли не как рок, давлеющий над Самгиным: «Всю жизнь ему мешала найти себя эта проклятая, фантастическая действительность, всасываясь в него, заставляя думать о ней, но не позволяя встать над нею человеком, свободным от её насилий». Самгину доступно понять и очень точно охарактеризовать причины внутренней драмы, постигшей его: «Истина с теми, – рассуждает он, – кто утверждает, что действительность обезличивает человека, насилует его. Есть что-то… недопустимое в моей связи с действительностью. Связь предполагает взаимодействие, но как я могу… вернее: хочу ли я воздействовать на окружающее иначе, как в целях самообороны против его ограничительных и тлетворных влияний?»
Предметом изображения в драме Горького «На дне» оказывается не только и не столько социальные противоречия действительности или возможные пути их решения; для писателя гораздо больший интерес представляет сознание ночлежников, людей, выброшенных в результате глубинных социальных процессов, происходящих в русском обществе на рубеже веков, на дно жизни, сознание во всей его противоречивости. Философская проблематика заставляет автора трансформировать традиционные формы драмы: сюжет проявляется не в действиях героев, а в их диалогах. В экспозиции мы видим людей, в сущности, смирившихся со своим трагическим положением на дне жизни. Все, за исключением Клеща, и не думают о возможности выбраться отсюда, но заняты лишь мыслями о сегодняшнем дне или же, подобно Барону, обращены к ностальгическим воспоминаниям о прошлом. Завязкой конфликта становится появление Луки, который не хочет видеть в ночлежниках жуликов: «Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха – не плоха: все – чёрненькие, все – прыгают», – так говорит он, обосновывая своё право называть своих новых соседей «честным народом» и отвергая возражение Бубнова: «Был честной, да позапрошлой весной». Истоки такой позиции – в наивном антропологизме Луки, который полагает, что человек изначально хорош и лишь социальные обстоятельства делают его плохим и несовершенным. Позиция Луки предстаёт в драме очень сложной, и авторское отношение к нему выглядит неоднозначным. С одной стороны, Лука абсолютно бескорыстен в своей проповеди и в желании пробудить в людях лучшие скрытые до поры стороны их натуры, о которых они даже и не подозревали, – столь разительно контрастируют они с их положением на дне общества. Он искренне желает своим собеседникам добра, показывает реальные пути достижения новой, лучшей жизни. И под воздействием его слов герои действительно переживают метаморфозу. Но его истинную позицию обнажает спор о том, что такое правда, возникший у него с Бубновым и Бароном, когда тот безжалостно разоблачает беспочвенные мечты Нати о Рауле: «Вот… ты говоришь – правда… Она, правда-то, – не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь…». Иными словами, утверждает живительность для человека утешительной лжи.
В отечественном литературоведении долго господствовала концепция, согласно которой Горький однозначно отвергает утешительную проповедь Луки. Но взгляд писателя на эту проблему сложнее. Авторская позиция выражается в первую очередь в развитии сюжета. После ухода Луки всё происходит совсем не так, как рассчитывали герои и в чём убеждал их Лука. Васька Пепел действительно поедет в Сибирь, но не как вольный поселенец, а как каторжник, обвинённый в убийстве Костылева. Актёр, потерявший веру в свои силы, в точности повторит судьбу героя притчи о праведной земле, рассказанной Лукой. Доверяя герою рассказать этот сюжет, Горький и сам в четвёртом акте обыграет его, сделав прямо противоположные выводы. Лука, рассказав притчу о человеке, который, разуверившись в существовании праведной земли, удавился, полагает, что человека нельзя лишать надежды, пусть иллюзорной. Горький же, показывая судьбу Актёра, уверяет читателя и зрителя в том, что именно ложная надежда может привести человека к петле, полемизируя с Лукой. В драме «На дне» Горький пытается определить, каковы те социальные обстоятельства, которые воздействовали на характеры героев. Для этого он показывает предысторию героев, которая становится ясна зрителю из диалогов персонажей. Но важнее для него воссоздать те социальные условия, обстоятельства «дна», в которых оказались герои теперь. Именно это их положение уравнивает бывшего аристократа Барона с шулером Бубновым и вором Васькой Пеплом и формирует общие для всех черты сознания: неприятие действительности и в то же время пассивное отношение к ней. Внутри русского реализма 40-х годов XIX века, с возникновением натуральной школы и гоголевского направления в литературе, выявляется направление, которое характеризует пафос социального критицизма в отношении к действительности. Именно это направление, которое представлено именами Гоголя, Некрасова, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, получило название критического реализма. Горький в драме «На дне» продолжает эти традиции, что проявляется в его критическом отношении к социальным сторонам жизни и во многом к героям, в эту жизнь погружённым и ею сформированным.
Сложность произведений творчества Горького с точки зрения метода и стиля обусловлена сложностью самого времени и мировоззренческой позицией автора, связанной с перипетиями его творческой судьбы.
|
