Дипломная работа: Оценочная семантика языковых единиц как отражение ментальности личности (на материале романа Ф.М. Достоевского "Идиот")

МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩЕНИЯ ПМР

ПРИДНЕСТРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. Т.Г. ШЕВЧЕНКО

Институт языка и литературы

Кафедра современного русского языка

КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Оценочная семантика языковых единиц

как отражение ментальности личности

(на материале романа Ф.М. Достоевского «Идиот»)

автор:

студентка 502 группы

Анастасия Васильевна Посмаг

специальность «Филология»

специализация «Русский язык

и литература»

научный руководитель:

кандидат филологических наук доцент

Светлана Серафимовна Полежаева

Тирасполь

2008

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Теоретические основы изучения оценочной семантики языковых единиц

1.1 Понятие «коннотативная лексика» в лексической системе языка

1.2 Понятие «эмоция» в русском языке

1.3 Категория эмотивности в русском языке

1.4 Культурный компонент семантики слова

1.5 Стилистическое использование обращений и вводных слов

1.6 Характеристика-оценка героев романа «Идиот» (в представлении литературных критиков)

1.6.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

1.6.2 Настасья Филипповна

1.6.3 Парфен Семенович Рогожин

1.6.4 Генерал Иван Федорович Епанчин

1.6.5 Генеральша Елизавета Прокофьевна

1.6.6 Лебедев

1.6.7 Ганя

2. Оценочная семантика языковых единиц как способ выражения характеристики личности

2.1 Описание оценки личности героев романа

2.1.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

2.1.2 О Мышкине автор и другие герои

2.2 Настасья Филипповна

2.2.1 Настасья Филипповна о себе

2.2.2 О Настасье Филипповне автор и другие герои

2.3 Генерал Иван Федорович Епанчин

2.3.1 Генерал о себе

2.3.2 О генерале автор и другие герои

2.4 Генеральша Елизавета Прокофьевна

2.4.1 Генеральша о себе

2.4.2 О генеральше автор и другие

2.5 Парфен Семенович Рогожин

2.5.1 Рогожин о себе

2.5.2 О Рогожине автор и другие герои

2.6 Гаврила Ардалионович Иволгин (Ганя)

2.6.1 Ганя о себе

2.6.2 О Гане автор и другие герои

2.7 Лукьян Тимофеевич Лебедев

2.7.1 Лебедев о себе

2.7.2 О Лебедеве автор и другие герои

3. Описание оценки предметного, вещного мира героев

3.1 Вещный мир князя Мышкина

3.2 Вещный мир Рогожина

3.3 Вещный мир Настасьи Филипповны

3.4 Вещный мир Лебедева

3.5 Вещный мир Епанчиных и Иволгиных

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ПРИЛОЖЕНИЕ

МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Выбор темы квалификационной работы обусловлен ее актуальностью и новизной, так как сравнительно с недавнего времени ученых привлекают в литературных произведениях способы языковой репрезентации разнообразных полей – смыслового, локального, темпорального, а также оценочного поля. Языковые средства формирования оценочного поля в аспекте его характеризующей функции и составили предмет нашего исследования .

Цель работы заключается в описании оценочной семантики языковых единиц – автохарактеристик героев и их характеристик со стороны других лиц (на примере основных персонажей романа Ф.М. Достоевского «Идиот»).

Для реализации поставленной цели был решен ряд основных задач :

1) подбор фактологического материала из романа Ф.М. Достоевского «Идиот»;

2) выявление коннотативных сем оценки в отобранной лексике с помощью метода компонентного анализа;

3) характеристика особенностей функционирования оценочных слов в контекстах – характеристиках и автохарактеристиках героев;

4) формулировка обобщающих выводов.

Поставленные задачи решались с помощью следующих основных методов исследования :

1) метода сплошной выборки примеров из текста;

2) описательного метода;

3) распределительного метода;

4) метода компонентного анализа;

5) метода стилистической интерпретации.

На первом этапе исследования был отобран фактологический материал, затем с помощью метода компонентного анализа в отобранных примерах были выявлены коннотативные семы оценки. В аспекте характеризующихся функций выявлялись особенности функционирования оценочных парадигм, формулировался по каждому персонажу обобщающий вывод.

Научная новизна квалификационного исследования заключается в попытке соотнести оценочную характеристику личности (через ее внутренний и вещный окружающий мир) с ментальными ее особенностями, социальным статусом, фактором исторического времени и др.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения полученных результатов исследования в практике преподавания русского языка и литературы в школе, на факультативных занятиях по углубленному изучению творчества Ф.М. Достоевского, а также в курсе стилистики русского языка.

Цели и задачи данной работы предопределили ее структуру . Исследование включает в себя введение, две главы: теоретическую и практическую, - заключение, список использованных источников и блок карточек в количестве 430 единиц, а также приложение в виде словника и методическое приложение в виде плана-конспекта урока.

Материалом исследования послужил роман Ф.М. Достоевского «Идиот».

1. Теоретические основы изучения оценочной семантики языковых единиц

1.1 Понятие «коннотативная лексика» в лексической системе языка

Для выражения оценочной семантики система языка располагает разнообразными языковыми средствами. Одними из них являются слова-коннотативы, а также языковые единицы, в семантике которых актуализируются коннотативные семы.

Коннотативные компоненты имеют субъективный характер, в них отражается эмоциональное, оценочное отношение людей к тем явлениям, которые обозначены словом. Такие слова выполняют в языке и речи особую экспрессивную функцию.

В целом коннотативные слова составляют около 10% общелитературного словарного фонда [29], они малочастотны и относятся к периферийным отделам лексической системы. Тем не менее роль такой лексики очень важна, без нее не может обойтись ни один язык. Это необходимые средства совершенствования и гибкости речевой культуры, средства, с помощью которых в объективную информацию, выражаемую с помощью слов, «врывается» субъективный человеческий фактор.

Коннотативный компонет – это часть системного лексического значения слова, дополняющая его основное понятийное содержание смыслами, в которых отражены социально-психологические оценки и ассоциации соответсвующих явлений [29, с. 182]. По своей структуре коннотативный компонент очень сложен, чем и объясняется то, что он до сих пор не имеет в науке о языке однозначного определения, хотя коннотативная лексика привлекает в последнее время внимание многих исследователей (В.Н. Телия, И.А. Стернин, Н.А. Лукьянова, В.И. Шаховский, Л.А. Киселева, В.К. Харченко и др.). Обобщая концепции разных авторов, в чем-то «усредняя» их, мы считаем возможным рассмотреть в качестве компонентов коннотации следующие явления: экспрессивность, эмоциональность, оценочность и образность. На таком подходе базируется концепция Э.В. Кузнецовой [29, с. 83].

1. Экспрессивность представляет собой наиболее сложную характеристику, получившую различное толкование в работах отдельных исследований.

При широком подходе под экспрессивностью слова понимается все то, что обладает эффектом повышенной выразительности, связанным с отклонениями от нейтрального общепринятого стандарта. Такая экспрессивность выходит за рамки системы лексических средств и охватывает все средства повышенной выразительности, реализующиеся в речи.

Под экспрессивностью в узком смысле понимается наличие в семантике слова компонентов, характеризующих меру и степень проявления определенных признаков явлений. Имеются в виду только такие признаки, для которых различная степень проявления представляется естественным свойством.

Термины «экспрессивность», «экспрессив» Н.А. Лукьянова употребляет как общее обозначение коннотации, как синоним коннотативной лексики, или коннотативов. По ее мнению, «компонентами экспрессивности, или ее микрозначениями», являются «эмоциональная оценка», «интенсивность» и «образность», в разных комбинациях присутствующие в значении экспрессивной лексической единицы [29, с. 184].

2. Эмоциональность как компонент коннотации служит для выражения эмоционального выражения, которое чаще всего бывает оценочным, к тому, что названо словом. Все, что окружает людей и является объектом познания и наименования людей, вызывает у них то или иное отношение, в формировании которого в одинаковой степени участвует разум человека и его эмоции, ибо «без „человеческих эмоций“ никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины» [29, с. 184].

Разум является орудием формирования объективной, понятийной части значения слова, чувства находят свое отражение в коннотативной, субъективной части этого значения.

3. С эмоциональностью тесно, органически связан компонент оценочности. Можно сказать, что он является главным по отношению к эмоциональности, так как имеет социальный характер. Сами эмоции делятся на положительные и отрицательные именно в зависимости от социальной оценки явления, вызывающего их.

Социальные оценки соотносятся с понятием нормы, совокупностью правил, определяющих оптимальный статус общественной жизни.

Оценке подлежат прежде всего сами люди (гулящая, гуляка, белоручка, лежебока, прожектер, тунеядец ), их поведение (шататься, канючить, франтить, лоботрясничать ), продукты их деятельности (мазня, халтура, драндулет, красота, загляденье ), различные социальные явления (грызня, показуха, маниловщина ).

Органическая спаянность эмоциональных и оценочных компонентов оправдывает их объединение в одном эмоционально-оценочном компоненте.

4. Компонент «образность» является факультативным и не всеми признается как однопорядковый с компонентами «эмоциональность», «оценочность», «интенсивность». Он не связан с отражением каких-либо реальных явлений объективного или субъективного характера. Это скорее особый способ представления информации, когда в ней содержится скрытое сравнение, оживляющее наши представления о тех или иных явлениях. Образность слова, в свою очередь, также тесно связана с эмоциональностью. Следует подчеркнуть, что, хотя коннотация в рамках лексического значения слова является дополнительной по отношению к основной понятийной части, с точки зрения функциональной, именно коннотация обусловливает языковую значимость соответствующего слова. Именно ради экспрессивной функции создаются и существуют в словарном составе языка такие слова. В отдельных словах коннотация выступает в качестве преобладающего компонента, «размывающего» понятийное содержание, делающего его диффузно-неопределенным.

В целом экспрессивы (коннотативы), как правило, синонимически соотнесены с нейтральными словами, но соотнесенность эта может быть различной. В одних случаях экспрессив полностью совпадает с нейтральным словом по понятийному содержанию и отличается только коннотативно, ср.: ложь – брехня, ударить – жахнуть и под. В других случаях, когда компоненты типа «интенсивность» или «оценочность» присутствуют в самом понятийном значении и как бы дублируются в коннотативной части, отношения экспрессива с нейтральным словом имеют более сложный характер.

Подчеркнем, что результаты нашего исследования показывают преобладание в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» в автохарактеристиках героев и в характеристике их другими лицами (автором и другими героями) именно эмоционально-оценочной лексики.

Это позволяет говорить о своеобразии эмоционально-оценочного мира героев романа как показателя особенностей языковой личности.

1.2 Понятие «эмоция» в русском языке

Понятию «эмоция» даются многочисленные разнородные толкования. Ср.: «эмоции – любое нарушение фонового, нейтрального состояния организма» (Ю.А. Сорокин); «эмоция – особая форма отражения действительности, так как отражает не саму действительность, а отношение человека к ней» (А.А. Водяха); «эмоции – не только одна из форм отражения действительности, … но и сама является для языка объектом отражения» (В.И. Шаховский) и др. В последнем приведенном определении отражена связь эмоциональной и языковой сфер человека.

Проблема отражения, или представления эмоций в языке издавна привлекала внимание лингвистов. Впервые слова со значением психического состояния рассматриваются в работах Ф.Ф. Фортунатова, А.М. Пешковского, А.А. Шахматова и др. Позднее данные языковые единицы становятся объектом изучения и других отечественных исследователей (Л.М. Васильева, Н.А. Лукьяновой, В.И. Шаховского, Л.Г. Бабенко и др.).

Тем не менее исследование языкового выражения эмоций при антропологическом подходе к изучению языковых явлений ставит новые задачи.

Человек «говорящий», его эмоции и способы их отражения в языке являются в настоящее время одним из объектов, закономерно заслуживающих изучения современной лингвистикой в целях более полного описания языковой картины мира.

По мнению Л.Г. Бабенко, «в зависимости от аспектов и объема мира действительности, отображаемого языковой картиной, различаются глобальная картина мира, универсум (мир в полноте и ценности), и локальная картина мира (мир в одной из его составляющих, фрагмент мира)» [5].

В каждом языке в соответствии с его законами отражается определенный способ восприятия и структурирования мира. Выражаемые значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективное мировосприятие, которое в качестве обязательного свойственно всем носителям этого языка, независимо от времени его функционирования. Таким образом, наивные (ненаучные, обыденные) представления носителей языка о мире, не только о «внешнем», но и о «внутреннем», по словам Ю.Д. Апресяна, «отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир» [1].

Научные данные свидетельствуют о том, что в языке каждого народа отражаются и раскрываются свои особенности национального характера. Так, Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая и др. считают, что в наиболее полной мере особенности русского национального характера проявляются в трех уникальных понятиях русской культуры: душа, судьба и тоска. Исследователи это доказывают, опираясь на несколько семантических характеристик, образующих смысловой универсум русского языка: эмоциональность, иррациональность, любовь к морали и др. [1].

Результаты, полученные нами при исследовании проблемы отражения оценочности в характеристике и автохарактеристике героев романа «Идиот», показывают, что в данном произведении получают отражение названные понятия «душа», «судьба», «тоска» через оценочную семантику характеризующих слов.

1.3 Категория эмотивности в русском языке

Языковая категория эмотивности, объединяющая всю совокупность эмотивной лексики, по словам Л.Г. Бабенко, «пока имеет дискуссионный характер, содержательная ее природа не раскрыта достаточно четко и полно, терминологический аппарат также не до конца оформлен, но статус ее как категории доказывается рядом исследований» [5].

Вместе с тем сегодня уже определено четкое отличие эмотивности от эмоций, ср. определение В.И. Шаховского: «На языковом уровне эмоции трансформируются в эмотивность: эмоции – психологическая категория, эмотивность – языковая» [47].

Существует узкая и широкая трактовка эмотивности. В первом случае эмотивность понимается как языковая категория, которая соотносится только с эксперессивной эмотивной лексикой (так ее понимают В.И. Шаховский, В.Н. Телия, И.Р. Гальперин, Е.М. Вольф). Во втором – как категория, охватывающая все языковые средства, отображающие эмоции, то есть в ней объединяются семантически близкие языковые единицы разных уровней (этой точки придерживаются И.И. Квасюк, Л.Г. Бабенко, А.А. Водяха и др.). Мы понимаем эмотивность как семантико-функциональную категорию, обнаруживающуюся в системе языковых средств разных уровней, призванных отображать, обозначать и выражать эмоции человека. Эти языковые средства объединяются на основе общего эмотивного значения, лингвистический статус которого, однако, продолжает оставаться в науке дискуссионным. Вслед за Л.Г. Бабенко мы считаем, что эмотивное значение – это значение, в семной структуре которого содержится сема эмотивности того или иного ранга, то есть значение, в котором каким-либо образом представлены (выражены или обозначены) эмотивные смыслы.

Эмотивные языковые единицы рассматриваются в лингвистических работах с точки зрения реализации в их значении признаков коннотации. Сам термин «коннотация» квалифицируется как один из самых размытых и неопределенных. Большинство ученых (Е.М. Вольф, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова) называют коннотативными компонентами экспрессивность, оценочность, эмоциональность и образность. Спорным продолжает оставаться и вопрос, входят ли коннотативные компоненты в семантику слова или нет. Наибольшее количество сторонников (например, В.В. Виноградов, В.И. Говердовский, В.И. Шаховский, И.А. Стернин, Н.А. Лукьянова и др.) обрела так называемая «значимостная» концепция, которая основывается на том, что коннотативные компоненты входят в лексическое значение слова.

1.4 Культурный компонент семантики слова

Часто отмеченные выше семантические признаки реализуются в коннотативном компоненте лексического значения слова.

В широком понимании культурный компонент смысла слова для носителей конкретного языка непосредственно выявляется в текстах, в которых так или иначе, по тому или иному поводу сопоставляются социально-исторические срезы эпох, сложившиеся стереотипы мышления, речевого поведения представителей разных слоев общества, профессий, политических групп и т.д. Обычно это находит свое выражение в так называемых оценках речи, в более развернутом виде – в комментирующих текстах, в детализированных толкованиях слов.

Свидетельством зависимости языка от культуры является структура всего словаря языка, в котором можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как более существенные для данного народа явления, как правило, имеют более подробную номенклатуру.

Эта зависимость номенклатуры лексики от факторов культуры проявляется в так называемой «аттракции синонимов», то есть в образовании широких синонимических рядов вокруг понятий, имеющих особое значение для данного народа. По свидетельству ученых, не случайно, что именно в американском варианте английского языка имеется довольно обширный ряд идеографических синонимов, соответствующих понятиям «деньги», «бизнес», «автомобиль» [3].

Более того, закон синонимической аттракции взаимодействует с законом распределения, согласно которому слова-синонимы в дальнейшем подвергаются дифференциации и перестают быть взаимозаменяемыми. В результате вокруг понятий, наиболее актуальных для данной культуры, сосредоточиваются не только синонимические группы, но и семантические поля со сложной структурой дифференциальных компонентов (сем).

Непременным условием общения является не только владение общим языком, но и наличие определенных знаний, накопленных до акта общения. Каждый из участников речевого акта должен обладать определенным опытом – как лингвистическим (знание языка), так и нелингвистическим (знания об окружающем мире). Для общения участникам речевого акта необходима, во-первых, общность языка, во-вторых, участники акта общения должны иметь определенную общность социальной истории и, в-третьих, они должны находиться в определенной речевой ситуации, то есть иметь конкретные результаты данного акта общения. От языка зависит сама возможность коммуникативного акта, от общей социальной истории зависит содержание сообщений, от речевой ситуации – их языковая форма.

Общность социальной истории находит свое выражение, прежде всего, в знаниях об окружающем мире. Эти знания, присутствующие в сознании участников коммуникативного акта, получили название фоновых. По определению О.С. Ахмановой, фоновые знания – это «обоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой языкового общения» [3]. Фоновые знания в широкой трактовке – это практически все знания, которыми располагают коммуниканты к моменту общения.

Это положение справедливо и в отношении фоновых знаний людей о культуре проявления чувств и их отражения в языке.

Фоновые знания, полученные в процессе чтения романа «Идиот», дают возможность более глубокого проникновения не только в психологическую сущность героев, но и способствуют пониманию их социального статуса, уровня воспитания, образования и др.

1.5 Стилистическое использование обращений и вводных слов

В художественной литературе вводные слова вместе с другими лексическими и грамматическими средствами нередко используются для создания речевой характеристики персонажа.

Вставные конструкции, благодаря присущей им смысловой емкости (возможность вносить добавочные сведения, дополнительные пояснения, уточнения, поправки, попутные замечания, оговорки и т.д.), широко используются в художественных текстах.

В изучаемых контекстах из романа «Идиот» часто встречаются обращения и вводные слова, которые содержат определенную оценочность. Например:

– Я, голубчик , после вчерашнего вечера, может, и встречаться-то с тобой долго не пожелала бы .

В данном примере обращение «голубчик» содержит не только понятийный компонент, но и образный, и эмоционально-оценочный: это выражает положительную коннотацию. Если в стилистически-нейтральном тексте в роли обращения выступают собственные имена людей, названия лиц по родству, по общественному положению, по профессии и т.д., то в текстах с эмоциональной и экспрессивной окраской функция обращения заключается не столько в названии адресата речи, сколько в его характеристике, выражении отношения к нему, общем повышении выразительности речи, в результате чего создаются различные стилистические разновидности обращений [39, с. 345]:

1) обращения-метафоры;

2) обращения-метонимии;

3) обращения-перифразы

4) обращения-иронии;

5) обращения-повторения;

6) обращения риторические;

7) обращения-присловья;

8) обращения фольклорные;

9) обращения архаические.

В анализируемом нами материале романа Ф.М. Достоевского «Идиот» из всех перечисленных стилистических разновидностей обращений чаще всего встречаются обращения-метафоры.

Ср.: О какой же вы маленький ребенок , Лизавета Прокофьевна (Мышкин. С. 311–II).

Большие возможности для характеристики личности героя содержат в себе вводные слова и предложения. В науке выделяются следующие основные их разряды, например:

1) выражающие уверенность (конечно, несомненно, безусловно и т.п.);

2) выражающие сомнение (возможно, может быть и т.п.);

3) выражающие положительные эмоции (к удивлению, к изумлению и т.п.);

4) выражающие отрицательные эмоции (к сожалению, к огорчению и т.п.):

Нам представляется, что для понимания оценочной характеристики героев большое значение имеет употребление в их речи вводных слов и предложений, несущих дополнительную смысловую и эмоциональную нагрузку. Например, в речи князя Мышкина часто встречается вводное слово «впрочем», которое, на наш взгляд, выражает некоторую долю сомнения, уступки и под. Например:

– Я, впрочем , почти все время был очень счастлив (с. 74–I).

1.6 Характеристика-оценка героев романа «Идиот» (в представлении литературных критиков)

1.6.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

Практическая часть квалификационной работы будет посвящена анализу оценочной семантики языковых единиц, являющихся характеристикой личности героев романа.

Однако нам представляется необходимым отразить вначале характеристику героев романа «Идиот», данную в критической литературе, с тем, чтобы затем сопоставить эту оценку личности героев с оценкой, которую они дают сами себе на страницах романа.

В книге известного литературоведа В.Я. Кирпотина «Мир Достоевского» (М., 1980) исследуются существенные идейно-художественные особенности творчества Достоевского. И, в частности, представлена характеристика князя Мышкина. Приведем краткие выдержки из этой монографии.

Лев Николаевич Мышкин – главный герой романа Ф.М. Достоевского «Идиот», князь. Создавая образ, автор ставил целью «изобразить вполне прекрасного человека». Возможным прототипом героя (хотя бы по части внешности) мог быть граф Г.А. Кушелев-Безбородко. В черновиках Ф.М. Достоевский несколько раз называет Мышкина «Князь Христос». В поле его зрения во время работы над образом были Дон-Кихот Сервантеса, диккенсовский Пиквик, Жан Вольжан Гюго, пушкинский «рыцарь бедный». Предшественниками Мышкина можно считать Мечтателя («Белые ночи»), Ивана Петровича и отчасти Алешу Волковского («Униженные и оскорбленные»), Ростанева («Село Степанчиково и его обитатели»). Двадцати семи лет, роста выше среднего, белокур, густоволос, с впалыми щеками и остренькой белой бородкой, большие голубые глаза, в пристальном взгляде что-то тихое, но тяжелое. Последний из древнего рода князей Мышкиных, рано осиротел, воспитывался в деревне, в детстве был болен тяжелой нервной болезнью. Прожил четыре года в швейцарском санатории. После выздоровления возвращается в Россию, о которой прочел много книг и на благо которой хочет потрудиться. Обладает он и талантом каллиграфа.

Впервые Мышкин появляется в поезде на Петербург. Принадлежа к дворянскому сословию, Мышкин тем не менее сознает, что ему не хватает формы и чувства меры. «Я не имею жеста», – говорит он. Он доверчив, лишен себялюбия, необидчив, бескорыстен, кроток и целомудрен. Скорее трогательный, нежели комичный в своей неловкости, он наивен и предельно искренен. При этом Мышкин мудр и глубоко понимает человеческую природу с ее неодолимыми противоречиями. Благодаря своей болезни он постиг минуты высшей гармонии, полноты и блаженства. Он верит в возможность рая на земле, в то, что все люди способны прозреть и преобразиться. Прообраз этого рая князю удалось создать в швейцарской деревеньке, объединив вокруг себя местную детвору, и он верит, что подобное возможно и в мире взрослых. В нем самом много детского. Детское, чистое, простодушное и доверчивое обнаруживает он и в окружающих его людях.

Князь не стремится к самоутверждению, не судит и не обличает, он отзывчиво и бескорыстно, по-братски относится к другим людям. Главные его качества – смирение, способность понять другого и способность к состраданию. Про Настасью Филипповну он говорит, что она чиста и заслуживает не только сострадания, но и уважения. Мышкин особенно чуток к красоте и считает, что она «спасает мир». Красота двух женщин покорила его. Он любит Аглаю Епанчину, но он любит и Настасью Филипповну – любовью-жалостью. Мышкин мечется между ними. Он разрывается между простым человеческим чувством мужчины к женщине и бесконечным состраданием. Настасья Филипповна любит его, но, стыдясь своего позора и нечистоты, бежит от князя к Рогожину. Аглая, ревнуя к Настасье Филипповне, отступается от него. Чем дальше, тем больше душа Мышкина погружается в смуту. Ему тяжело с людьми.

В другой монографии – Л. Гросмана «Достоевский» (ЖЗЛ. М.,1962) – приводятся следующие сведения о князе Мышкине. Сам Достоевский признал, что в целом замысел был воплощен неудачно. Он нежно любил своего «Идиота», но признавал поставленную в нем задачу невыполненной. Капиталистический Петербург 60-х гг., воссозданный по традициям натуральной школы, не открывая достаточно далеких и глубоких перспектив для раскрытия в самой жизни высшего нравственного идеала. Противоречия в судьбе и характере князя Мышкина – бездомный странник, ставший миллионером и завидным женихом; деклассированный и обнищавший обломок вымирающего рода, произносящий речи в защиту и похвалу титулованного барства и сановного слоя, явно нарушают сущность задуманного образа. К тому же Мышкин не показан как деятель и реформатор, каким всегда предполагается подлинный «прекрасный человек», ведь, овладев идеей, Дон-Кихот берется за оружие.

Но «высший смысл» своего реализма, оставшийся невоплощенным в князе Мышкине, Ф.М. Достоевский со всей силой раскрывает в метаниях и борьбе своей «грешницы», много возлюбившей и заплатившей жизнью за бурю своих чувств, устремленных к неомрачаемой духовной красоте.

Однако «неотмирность» Мышкина и чистота не способны преобразить мир, а часто, наоборот, становятся катализаторами разлада. Вокруг него кипят страсти и завязываются интриги, которым Мышкин не в силах противостоять. Он привлекает к себе людей своим внутренним светом и всепрощением, но он же провоцирует зло. Ему исповедуются, но его сострадание мучительно и вызывает у многих протест. В финале романа князь, погруженный во тьму, становится полным идиотом.

1.6.2 Настасья Филипповна

Представим характеристику Настасьи Филипповны на основании материалов монографии Л. Гроссмана «Достоевский» (ЖЗЛ, Серия биографий. М., 1962).

Одно из высших достижений романа «Идиот», как и всего творческого пути Достоевского, – образ Настасьи Филипповны. Это центр, к которому тянутся все нити сюжета и от которого исходят все импульсы действия.

Есть два толкования этого сложного и глубокого женского образа. По одному из них героиня Ф.М. Достоевского – вакханка, гетера, «бесноватая», одержимая чувственной страстью, которая и приводит ее к гибели. Недаром сама она называет себя «уличной», «рогожинской», «бесстыдной». Ее лицо выражает «необъятную гордость». Это мстительница, не знающая пощады. Красоту ее один из героев романа называет «фантастической и демонической».

В другой монографии – Г.Н. Поспелова «Творчество Ф.М. Достоевского» (издательство «Знание». – М., 1971) – исходный конфликт романа, сразу же затянувший в себя и только что приехавшего из Швейцарии Мышкина. Конфликт этот очень характерен для изображаемой среды и эпохи – четверо мужчин «торгуют» красавицу-женщину. Тоцкий в прошлом особо воспитав красивую девочку Настю для своих любовных утех и сделав ее своей наложницей, теперь хочет освободиться от нее ради выгодной женитьбы на старшей дочери Епанчина и предлагает Насте в виде «отступного» большие деньги. Епанчин помогает ему и хочет женить на Настасье Филипповне и ее деньгах своего секретаря Ганю Иволгина с тайной надеждой и самому купить расположение его будущей жены богатыми подарками. Ганя мучительно колеблется между соблазном получить красавицу-жену с ее богатым «приданым» и боязнью позора для себя и для своей семьи. Но в Настасью Филипповну страстно влюбился Рогожин, и он прямо, по-своему, по-купечески, хочет перекупить ее себе, предлагая ей вместо 75 тысяч Тоцкого свои 100 тысяч рублей. Всем этим героям с их эгоистическим и расчетливым соперничеством, граничащим со скандалом, и противостоит князь Мышкин, человек совсем иного душевного склада, почувствовавший к женщине, которую «торгуют» как вещь, только любовь-жалость, только уважение к ее поруганной личности [16].

По другому толкованию Настасья Филипповна – воплощение нравственной чуткости и чистоты, устремленности к идеалу и любви. Она любит музыку, она читала много поэм, у нее безошибочный вкус и врожденная культурность. Она мечтает о человеке, который придет и поймет ее. Это смелая и мужественная натура, способная на протест и борьбу.

В окончательной редакции господствует эта вторая, «чистая» Настасья Филипповна. Достоевский «оправдывает» свою героиню. Он изображает ее на фоне растленной среды высокопоставленного Петербурга и прекрасно передает возникновение ее высокого чувства к первому человеку необычайной душевной просветленности, которого она встретила. Возрожденная к новой жизни, она поднимает бунт против мира тоцких, епанчиных, иволгиных. Правдой и справедливостью звучат протесты, брошенные ею в лицо ее плотоядным искателям, лишившим юную девушку права на любовь и счастье.

Писатель изображает свою героиню нравственно одаренной натурой. У нее репутация бескорыстной женщины. Никто не может похвалиться успехом у этой всем известной куртизанки. В Петербурге ее связь с Тоцким только видимость – она навсегда ушла от него и строго замкнулась; ее кружок – это какие-то бедные чиновницы, захудалые актрисы, семейство безвестного учителя. Она любит юродивых и старушек. Ее влечет ко всему незаметному, смиренному, убогому.

Остроумная, увлекающаяся, неотразимая, она обладает тонким даром беседы, искусством меткой реплики, умением вести опасный спор. Слушатели дивятся «блестящему уму и светлому чувству, с которым она иногда рассказывала, когда увлекалась».

Невозможность для «содержанки Тоцкого» унизить своей близостью чистый образ «рыцаря бедного» заставляет ее бежать из-под венца к Рогожину и принять от его руки смертельный удар.

1.6.3 Парфен Рогожин

На страницах монографии Л. Гроссмана «Достоевский» (ЖЗЛ. Серия биографий. – М.: 1962) Рогожин характеризуется следующим образом.

Это воплощение импульсивной и поглощающей страсти, переходящей под напором борьбы в такую же сокрушительную и стихийную ревность. В нем господствует «что-то страстное до страдания». Для раскрытия этого вольного разгула инстинктов, столь легко переходящих в боль и муку, Достоевский выбирает натуру примитивную, непосредственную, легко воспламеняющуюся во всей первобытной свежести ее влечений и порывов. Его никто никогда не воспитывал, он не приучен к системе тормозов внутренней дисциплины. Он, как ветер, гуляет по всем раздольям жизни. Парфен малограмотен, ничего не читал, «не знал даже имени Пушкина». Он говорит, как простолюдин, такими оборотами, как эфтот, надоть, ономнясь. В его одежде безвкусица и крик: яркий галстук с драгоценной булавкой, массивный бриллиантовый перстень на грязном пальце.

Кряжистый купеческий род Рогожиных далек от новшеств европействующего быта – от типа подстриженных и принаряженных «негоциантов» в цветных жилетах; он сохраняет прочные связи с народным традициями, поверьями старины. В нем живет цельность древнего благочестия вместе с грозной удалью стрелецких бунтов [17].

Рогожин – не только земной, но, пользуясь выражением Мити Карамазова, даже инфернальный человек. Ипполит сказал о нем, что это человек, «живущий самой полной непосредственной жизнью, настоящею минутою, безо всякой мысли о „последних“ выводах». Рогожин более чем кто-либо подходит к определению «подпольного человека» о людях без «усиленного сознания», «людях непосредственной жизни».

Почему же рядом с человеком «природы и правды» - Мышкиным - поставлен Рогожин – человек «без усиленного сознания», человек «непосредственной жизни»?

Ф.М. Достоевский, сопоставляя Мышкина с Рогожиным, показывал, как могут быть различны люди «непосредственной жизни». Животная природа «непосредственности» Рогожина противостоит идеальной природе Мышкина. Рогожин убивает Настасью Филипповну. Но ведь истинным виновником ее гибели был Мышкин! Его неземные, надземные качества стали непреодолимым препятствием на пути искренней, глубокой, сильной любви Настасьи Филипповны к нему.

Противоположные характеры Мышкина и Рогожина в сумме дали, как в математике, нуль: смерть для Настасьи Филипповны, гибель для них обоих [16].

Этот национальный образ широкой и смелой натуры дан Ф.М. Достоевским с ориентацией на его любимого шекспировского героя – Отелло. Характерна внешность Рогожина: у него курчавые черные волосы, широкий и сплюснутый нос, выдающиеся скулы, грубая нижняя часть лица, огненные глаза. Автор не раз называет его «черномором», «черноволосым», «мрачным».

Не случайно внешний облик Парфена близок к типу венецианского мавра – он также исключителен в своей страсти и ненависти. Поняв глубину чувства Настасьи Филипповны к Мышкину, он решает убить его. Но благородное от природы сердце Рогожина захвачено обаянием князя. Он весь в борьбе и готов отказаться от преступного замысла. Он даже решает отрезать себе все пути к замышленному злодеянию. Для этого он братается с Мышкиным – народным обрядом обмена крестами – и просит старуху-мать благословить его соперника «как бы родного сына».

Он хочет придать задуманному преступлению характер братоубийства – одного из страшнейших прегрешений – и тем самым сделать его невозможным. Все это просто и величественно. Рогожину становится доступен пафос героического жертвоприношения. Обрекая себя на высшую муку, задыхаясь и дрожа, он делает титаническое усилие, чтоб удержаться на краю бездны:

– Так бери же ее, коли судьба! Твоя!!! Уступаю!..

Жертва свыше сил: покушение состоится, и только страшный ответный вопль эпилептика-князя: «Парфен, не верю!» – остановит руку Рогожина.

Но его ревность прорвется бурно и неудержимо в мертвенную белую ночь, когда он увезет свою «королеву» из-под венца с Мышкиным и навсегда остановит ее мятущееся сердце, полное чистой любви и охваченное греховной страстью. Каторжный приговор он выслушивает безмолвно и задумчиво, готовый вступить на путь очищения и возрождения.

Эти центральные образы романа в своих сложных взаимоотношениях и напряженной борьбе выражают одну из заветнейших мыслей Достоевского – о величии самоотверженной любви и страдающей человеческой личности. В романе 1868 г. эта тема звучит с максимальной ясностью и силой: «Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества».

1.6.4 Генерал Иван Федорович Епанчин

В рассмотренной нами монографии В.Я. Кирпотина «Мир Достоевского» (М.: «Советский писатель», 1980) генерал представлен так.

Генерал Епанчин прежде всего человек с большими деньгами, с большими занятиями и большими связями. Он происходил из солдатских детей, не получил образования, но суть мира сего понял и сумел поднять свою меру в нем. Епанчин женился еще будучи поручиком, при крепостном праве. Лизавета Прокофьевна принесла ему в приданое пятьдесят душ, но ее княжеский титул «отворил калитку молодому офицеру и толкнул его в ход». К моменту приезда Мышкина в Петербург Епанчин овладел двумя доходными домами, выгодным поместьем, фабрикой и был участником в нескольких преуспевающих акционерных обществах. Деньги заменили ему породу, и он занял в свете подобающее его деньгам положение. Мышкина, нищего, как ему показалось, он встретил поначалу суховато – как дальнему родственнику жены подарил ему двадцать пять рублей, обещал подыскать должность рублей на тридцать пять в месяц и порекомендовал поселиться в меблированных комнатах у Иволгиных: «Плата самая умеренная…» – и лишь тогда, когда выяснилось, что князю предстоит получить миллионное наследство, почти ошеломленный от изумления, он отнесся к нему по-родственному, поздравил и обнял его.

В самом произведении генерал представлен следующим образом (Ф.М. Достоевский. Идиот: роман в 4-х действиях. М.: Художественная литература, 1983):

Генерал хоть и умный был человек, был тоже не без маленьких, весьма простительных, слабостей и не любил иных намеков. Но умный и ловкий человек он был бесспорно. Он, например, имел систему не выставляться, где надо – стушеваться, и его многие ценили именно за его простоту, именно за то, что он знал всегда свое место. А между тем, если бы только ведали эти судьи, что происходило иногда на душе у Ивана Федоровича, так хорошо знавшего свое место! Хоть и действительно он имел и практику, и опыт в житейских делах, и некоторые, очень замечательные способности, но он любил выставлять себя более исполнителем чужой идеи, чем с своим царем в голове человеком, «без лести преданным», и – куда нейдет век? – даже русским и сердечным. В последнем отношении с ним приключилось даже несколько забавных анекдотов; но генерал никогда не унывал, даже и при самых забавных анекдотах; к тому же и везло ему, даже в картах, а он играл по чрезвычайно большой и даже с намерением не только не хотел скрывать эту свою маленькую будто бы слабость к картишкам, так существенно и во многих случаях ему пригождавшуюся, но и выставлял ее. Общества он был смешанного, разумеется, во всяком случае «тузового». Но все было впереди, время терпело, время все терпело, и все должно было прийти со временем и своим чередом. Да и летами генерал Епанчин был еще, как говорится, в самом соку, т.е. 56 лет и никак не более, что во всяком случае составляет возраст цветущий, возраст, с которого по-настоящему начинается истинная жизнь. Здоровье, цвет лица, крепкие, хотя и черные зубы, коренастое, плотное сложение, озабоченное выражение физиономии поутру на службе, веселое ввечеру за картами или у его сиятельства – все способствовало настоящим и грядущим успехам и устилало жизнь его превосходительства розами.

Генерал обладал цветущим семейством. Правда, тут уже не все были розы, но было зато и много такого, на чем давно уже начали серьезно и сердечно сосредоточиваться главнейшие надежды и цели его превосходительства. Да и что, какая цель в жизни важнее и святее целей родительских? К чему прикрепиться, как не к семейству? Семейство генерала состояло из супруги и трех взрослых дочерей. Женился генерал еще очень давно, но никогда не роптал впоследствии на свой ранний брак, никогда не третировал его как увлечение нерасчетливой юности и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил.

1.6.5 Генеральша Елизавета Прокофьевна

На страницах романа оценку генеральше дает сам автор, Ф.М. Достоевский.

Елизавета Прокофьевна была примерно одного возраста с Иваном Федоровичем, в девичестве она не обладала ни красотой, ни образованием. Однако муж взял за ней пятьдесят душ и на этом построил свой будущий капитал. Генеральша была из княжеского рода Мышкиных, рода хотя и не блестящего, но весьма древнего, и за свое происхождение весьма уважала себя. Некто из тогдашних влиятельных лиц, один из тех покровителей, которым покровительство, впрочем, ничего не стоит, согласился заинтересоваться браком молодой княжны. Он отворил калитку молодому офицеру и толкнул его в ход; а тому даже и не толчка, а только разве одного взгляда надо было – не пропал бы даром! За немногими исключениями, супруги прожили все время своего долгого юбилея согласно. Еще в очень молодых летах своих генеральша умела найти себе, как урожденная княжна и последняя в роде, а может быть, и по личным качествам, некоторых очень высоких покровительниц. Впоследствии, при богатстве и служебном значении своего супруга, она начала в этом высшем кругу даже несколько и осваиваться.

1.6.6 Лебедев

В своей монографии «Мир Достоевского» (М.: «Советский писатель», 1980) В.Я. Кирпотин представил Лебедева нам следующим образом.

Ф.М. Достоевский искал объединяющую нить, которая позволила бы ему ориентироваться в хаосе сущего, позволила бы ему объединить в одну картину то, что происходит сейчас и не закончилось еще, что еще движется и не только не улеглось, но еще предстает во взвешенном и распыленном виде, в элементах и фактах, разлетающихся в разные стороны.

Достоевский нашел в Апокалипсисе стержневой образ, давший ему возможность объединить в одну цельную художественную и в то же время историко-философскую картину последовательные звенья романного мира «Идиота».

Сравнение современной действительности с апокалиптической вложено в уста Лебедева.

Лебедев не атеист, но и не теолог, и его объяснения «Откровений» Иоанна Богослова не связаны с клерикальной догматикой. Он привязывает к трудной и темной религиозной книге некоторые свои излюбленные мысли о современности. Нет сомнения и в том, что мысли эти принадлежат самому Достоевскому. Лебедев прибегает к Апокалипсису для того, чтобы объяснить роковые процессы социально-этического и социально-экономического текущего дня.

Из Апокалипсиса Лебедев черпал не столько содержание, сколько форму своих суждений. По содержанию его высказывания родственны «почвенничеству» и «почвеннически» истолкованному славянофильству. Достоевский через посредство Лебедева не столько подводит современность под апокалиптический миф, сколько показывает, как выглядит на деле то, что современники еще понять не могут и что они пытаются объяснить знакомым и утвердившимся в памяти мифом.

Лебедев играет очень большую роль в построении романа «Идиот» и в определении его общего смысла. Лебедев – одна из важнейших фигур романа. Сравнение текущей действительности с временем третьего всадника на коне вороном, держащего меру в руке своей, должно пройти связующей нитью через эпизоды романа, незаметно для читателя, но так, что если эту нить выкинуть, то все рассыплется. Иначе Лебедев окажется вставной фигурой, а его толкование Апокалипсиса превратится в самодовлеющую болтовню.

Внимательный анализ показывает, что Достоевский в самом деле тщательно «ткал» текст таким образом, чтобы он ненавязчиво, незримо соответствовал толкованию Лебедева: и Петербург, и Россия, да и вся Европа находятся на коне вороном, вся человеческая вселенная стала держаться на искусственно исчисляемой, абстрактной мере, не могущей заменить органических сцеплений любви и братства.

В рассуждениях Лебедева обнаруживается влияние социальных учений, сумевших уже установить, что абстрактная и всеобщая эквивалентность денег способна обратить в товар, годный для продажи, любую качественную ценность.

Лебедев – чиновник, добрый семьянин, циник, шут и ходатай по нечистым делам. За ним тянулись гуляка и кутила Залежев, подпившие купчики, и медицинский студент, и неизбежный в таких случаях у Достоевского «полячок», и редактор забулдыжной обличительной газетки, и какой-то огромный, вершков двенадцати, господин, очевидно, сильно надеявшийся на свои кулаки, и «благородный» аферист Келлер, с «необыкновенной готовностью» признавшийся в «таких делах, что возможности не было представить себе, как это можно про такие дела рассказывать». Сюда же примыкала компания нигилистов, больше мнимых, чем настоящих, предводительствуемая Бурдовским и Ипполитом.

1.6.7 Ганя

Гаврила Ардалионович Иволгин работал секретарем у генерала Епанчина. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средневысокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой, с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ.

Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся, наконец, у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей все это впоследствии и в тоже время ребячески мечтавший иногда про себя вести концы и примирить все противоположности, – он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту! Еще одно непредвиденное, но самое страшное истязание для тщеславного человека – мука краски за своих родных, у себя же в доме, выпала ему на долю. «Да стоит ли, наконец, это само вознаграждение!» – промелькнуло в это мгновение в голове Гани.

Ганя характеризуется Настасьей Филипповной как «нетерпеливый нищий», как человек, неудовлетворенный своей мерой и судорожно стремящийся повысить ее. Сюжетно-фабульная роль Гани в романе начинается с решения Тоцкого и Епанчина «купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены», причем условием сделки подразумевалось согласие Гани на то, чтоб молодая жена стала любовницей его патрона.

Ганя боится прогадать – и только он не видит разницы между качественными и количественными ценностями, и смущают его только сомнения в верности и выгодности сделки.

Достоевский был весьма разнообразен в типологической характеристике своих образов, неистощим в творческом изобретении сюжетно-фабульных эпизодов, в которых они участвуют. Но в «Идиоте» они в конечном итоге тем или иным путем сводятся к отвлеченному мерилу, позволяющему выразить их суть в количественных единицах, измерить их одним и тем же масштабом цен.

Исповедуясь князю, Ганя развивает мотивы, во всю силу развернутые в «Подростке», но Ганя не Подросток. Это разные и даже противостоящие друг другу образы. Подросток думает о судьбах мира, он не эгоист, Ганя до мозга костей проеден эгоизмом. Подросток проходит через увлечение деньгами как через преодолеваемый соблазн, он преследует всеобщие цели, мечтает о богатырстве, чтобы переустроить общество и перевоспитать людей.

Таким образом, теперь, когда мы представили характеристику героев романа, отраженную в литературоведческой критике, обратимся к конкретному анализу оценочной семантики слов, характеризующих героев романа как со стороны автора – Ф.М. Достоевского, так и со стороны самих героев и их окружения.

2. Оценочная семантика языковых единиц как способ выражения характеристики личности

2.1 Описание оценки личности героев романа

2.1.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

Князь Мышкин является главным героем произведения. Очень часто его автохарактеристика выражается в так называемом «сомнительном» значении.

Ср.: – Да ведь и я так, кой-чему только. Меня по болезни не находили возможным систематически учить . (с.29–I).

Здесь выражение «не находили возможным» синонимично выражению «не считали нужным». В приведенном контексте ясно выражена самооценка героя в том, что его «не находили возможным учить», т.е. он не может оценить свои способности, а полагается на мнение других. Это отрицательная черта характера.

– Я н-н-нет! Я ведь… Вы, может быть, не знаете, я ведь, по прирожденной болезни моей, даже совсем женщин не знаю. (с.34–I).

В этой фразе видно, что Мышкин говорит очень медленно, неуверенно, как бы боясь чего-то. Это видно по структуре предложения: сначала слово «нет» произносится долго, после слова «ведь» многоточие говорит о длительной паузе, и затем следует вводное словосочетание, которое выражает сомнение.

–Нет-с, я думаю, что не имею ни талантов, ни особых способностей; даже напротив , потому что я больной человек и правильно не учился (с. 46-I).

В этом контексте показана неуверенность героя в своих словах, т.е. он говорит «я думаю, что не имею особых способностей», он все-таки сначала думает о том, что какие-то способности у него есть, но ничего особенного, и дальше вводное словосочетание, в котором выражается мысль о том, что он уже не уверен, что они у него вообще есть. Тут он находит в себе качество, которое, он считает, может быть полезным для окружающих, и этим он гордится.

– А почерк превосходный. Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф. Дайте мне, я вам сейчас напишу что-нибудь для пробы (с.47-I).

Здесь употреблено вводное слово «пожалуй», оно придает уверенность всему высказыванию.

– Я не могу жениться ни на ком, я нездоров (с.54- I )

В этом случае в качестве отрицательной самооценки используется краткое прилагательное «нездоров», образованное от прилагательного «здоровый» при помощи приставки не-.

– Я там только поправил; не знаю, научился ли я глядеть. Я, впрочем, почти все время был очень счастлив (с.74-I).

Выражению сомнения способствуют слова «впрочем» и «почти».

Впрочем – вводное слово, выражает нерешительность, колебание, переход к другой мысли (словарь С.И. Ожегова)

Почти – наречие. Без малого, так, что немного недостает до чего-нибудь (словарь С.И.Ожегова).

То есть употребление в одной фразе двух таких слов уже говорит о том, что счастлив он не был.

– Я действительно, пожалуй, философ, и кто знает, может, и в самом деле мысль имею поучать… Это может быть, право, может быть (с.75-I).

«Сомнительное» значение выражается с помощью вводных слов «впрочем», «пожалуй», «кто знает», «может», «может быть». Герой рассуждает о своих качествах неуверенно, что свидетельствует о нерешительности его характера.

– Я ведь сам знаю, что меньше других жил и меньше всех понимаю в жизни. Я, может быть, иногда очень странно говорю (с. 78-I).

Значение слова «странно» говорит о то, что герой признает себя либо «больным» и в связи с этим он не может контролировать свою речь, либо он хочет сказать о том, что говорит что-то такое, что другим не дано понять. Здесь можно двояко считать.

В ряде контекстов присутствует эмоционально-экспрессивная лексика:

– Я был такой большой, я всегда такой мешковатый (с. 83-I)

– Я прежде действительно был так нездоров, что и в самом деле был почти идиот (с.101-I)

Все это говорит о том, что Мышкин самоуничижает себя. Встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «мешковатый», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только заметить у себя, но и говорить о них другим людям.

– Я нелюдим и, может быть, долго к вам не приду (с. 90-I)

В этой фразе используется краткое прилагательное, образованное от полного прилагательного «нелюдимый». Значение слова говорит о том, что Мышкин не любит окружение людей, или просто не привык к нему.

– Я, впрочем, готов перескочить через некоторые приличия, и пусть даже смеются надо мной, только бы войти как-нибудь (с. 136-I)

Здесь снова используется слово «впрочем», которое говорит о неуверенности в своих словах, и слово «готов», т.е. он не как все люди, готовится перескочить через рамки приличия. Ему тяжело это делать спонтанно.

– Я совсем, совсем становлюсь такой рассеянный и смешной ( c. 217-II)

–Да, я идиот, истинный идиот (с.270-II)

Здесь встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «смешной», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только замечать у себя, но и говорить о них другим людям.

– Я сказал, что вы… такой же, как я, больной. Но вы не такой же, как я, вы… даете уроки, вы мать содержите (с. 276-II)

В этой фразе Мышкин опять говорит медленно, неуверенно, как будто боится произносить слова. Сначала он приравнивает другого героя к себе, но сразу же говорит, что тот не такой, как он.

– Впрочем, ни я, ни вы, мы оба ни в чем не виноваты умышленно. Я третьего дня себя виноватым считал, а теперь рассудил, что это не так (с.306-II)

– Мне очень стыдно было эти три дня. Я знаю, что я виноват… (с. 328-III)

В этих двух примерах видно, что князь в одном случае «не считает себя виноватым», а в другом – просит не напоминать ему об этом, потому что ему «очень стыдно и он считает себя виноватым». Это говорит о том, что он не только перед разными людьми по-разному себя оценивает, но и о том, что он, постоянно находясь в напряженной мыслительной деятельности, оценивает каждый свой поступок не один раз. Хотя на самом деле так не считает. Также он говорит всем о том, что он недалекого ума.

– Я вам сказал, что я небольшой учености (с. 478-IV)

– Я знаю, что мне лучше сидеть и молчать. Когда я упрусь и замолчу, то даже очень благоразумным кажусь, и к тому же обдумываю (с.517-IV)

– И хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная копия (с. 217-II)

Эти самооценки героя выражаются словосочетаниями «небольшой учености», «очень благоразумным», «знаток небольшой». Он не то чтобы совсем считает себя «недалеким», он подбирает такие фразы, которые не дают точного определения степени его недалекости. Хотя он всем доказывает свою «небольшую ученость», на самом деле о себе так не думает.

– У меня нет жеста приличного, чувства меры нет: у меня слова другие, а не соответственные мысли, а это унижение для этих мыслей (с. 329-III)

Причину своих недостатков князь Мышкин видит в болезни и в несоответствии слов мыслям. Он предельно точно определяет то, в чем именно выражается у него потеря чувства меры – слова не соответствуют мысли.

– Но я знаю наверно, что она со мной погибнет, и потому оставляю ее (с.414-III)

Наверно – по всей вероятности (словарь С.И. Ожегова). Он не совсем уверен в своих словах, для этого и используется слово «наверно», но Мышкин не хочет доказать, что это не так, он согласен смириться с тем, чтобы расстаться с любимой девушкой, нежели постараться сделать все наверняка.

Может быть, это просто говорит о том, что герой еще «не вырос», т.е. считает себя маленьким и боится принимать серьезных решений.

– Какие мы еще дети, Коля! и.. .и… как это хорошо, что мы дети! (с.481-IV)

– Мне 27 год, а ведь я знаю, что я как ребенок (с. 517-IV)

А может, просто он боится чужого мнения, заранее думает о том, что его будут осуждать. Из-за этого он самоуничижает себя:

– Я не имею права выражать мою мысль, я это давно говорил (с.517-IV)

– Я не имею жеста. Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею (с.517-IV)

Эта боязнь осуждения выражается в следующих фразах: «я не имею права…», «я не имею жеста…». Именно общество довело его до такого, но его он не считает виновным, а, наоборот, винит одного себя, хотя сам не знает в чем.

– О да, я виноват! Вероятнее всего, что я во всем виноват! Я еще не знаю, в чем именно, но я виноват… (с.545-IV)

Сомнение героя в том, что он виноват, выражается вводными словосочетаниями «вероятнее всего» и «я еще не знаю, в чем именно».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что языковыми средствами самооценки князя Мышкина в основном являются эмоционально-экспрессивные вводные слова с отрицательной оценочностью и вводные слова с «сомнительным» значением.

2.1.2 О Мышкине автор и другие герои

Обратимся к характеристике князя Мышкина, содержащейся в авторской оценке.

– Глаза его были большие, голубые и кристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда падучую болезнь (автор, с. 26-I)

Здесь Ф.М. Достоевский описывает глаза и взгляд Мышкина и ставит «диагноз» «падучая болезнь».

Падучая болезнь – эпилепсия.

Эпилепсия – хроническая нервная болезнь, проявляющаяся в припадках, судорогах и сопровождающаяся потерей сознания (словарь С.И. Ожегова).

Автор с самого начала произведения говорит о князе, что он больной, по этим словам уже можно догадаться, что о нем будут говорить дальше. Автор продолжает описание лица героя.

– Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее (автор, с. 26-I).

Слово «приятное» автор произносит с вводным словом «впрочем», это придает высказыванию особый смысл. Также используется устаревшее наречие «досиня», что значит «до синевы, до синеватого оттенка» (словарь С.И. Ожегова).

– Гм!... по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально (с. 28-I)

Здесь князя оценивает Рогожин, в своем выражении использует междометие «Гм!», которое придает фразе задумчивость, размышление. Также используется устаревшее указательное местоимение «сие». Сие – употребляется в значении «этот, это».

Вся эта характеристика дополнена кратким прилагательным «простодушны и искренны».

– Совершенный ребенок, и даже жалкий: припадки у него какие-то болезненные; он сейчас из Швейцарии, только что из вагона, одет странно, как-то по-немецкому, и вдобавок ни копейки, буквально; чуть не плачет (с. 68-I)

В данном выражении Мышкина оценивает Епанчин, называет его ребенком, т.е. человеком, который не может отвечать за свои поступки и с которого маленький спрос. Ребенком он его называет еще раз.

– И притом он почти как ребенок, впрочем, образованный (с. 68-I)

Только в этой фразе он смягчает значение слова «ребенок», он использует наречие «почти». Дальше употребляет вводное слово «впрочем», оно выступает в качестве утверждения слова «образованный», т.е. можно сказать о том, что этой фразой он противоречит первой. В той он утверждает, что Мышкин ребенок, а во второй говорит, что он «почти» ребенок.

Можно сказать, что генерал Епанчин не может дать точную характеристику князю. Дальше свою оценку дает генеральша Епанчина:

– Это очень хорошо, что вы вежливы, и я замечаю, что вы вовсе не такой… чудак, каким вас изволили отрекомендовать (с.70-I)

Здесь ярко проявляется тот факт, что у генеральши до встречи с князем уже было сложено впечатление о нем по рассказам других. Но при встрече с Мышкиным она стала искать в нем положительные черты. Для этого она употребляет краткое прилагательное «вежливы». В следующей же фразе она беседует со своими дочками и пытается убедить их, что князь «нормальный» человек:

– Не труните, милые, еще он, может быть, похитрее вас трех вместе (с.91-I)

Трунить (разг.) – подшучивать, добродушно высмеивать кого-нибудь (словарь С.И. Ожегова)

Дочка Епанчиной Аделаида отвечает, что она о нем плохо не думает:

– Хорош, да уж простоват слишком (с. 92-I)

Для характеристики использованы краткие прилагательные «хорош, да простоват». Она хочет доказать, что он хороший человек, но для данного общества он слишком прост, и выжить ему будет сложно.

Зато Настасья Филипповна своей характеристикой противоречит им:

– Да ты сумасшедший, что ли? (с.114-I)

– Да и куда тебе жениться, за тобой еще за самим няньку нужно! (с.171-I)

Генерал Епанчин опять дает ему свою оценку:

– Человек образованный, но погибший (с. 175-I)

Гибель – уничтожение, разрушение, смерть (от катастрофы, стихийного бедствия и т.п.) (словарь С.И. Ожегова)

То есть он хотел сказать о том, что Мышкин не существует ни для кого, он «погибший».

Также отнюдь не положительную оценку князю дает племянник Лебедева:

– Вы человек с умом грубым и с развитием низким; что называться впредь человеком с честью и совестью вы не смеете и не имеете права (с. 263-II)

– Князь, вы ужасно наивны (с. 266-II)

В этих двух высказываниях используются резко критические словосочетания «с умом грубым», «с развитием низким», «ужасно наивны».

И дальше опять князя хвалят Келлер и Аглая:

– Я по крайней мере знаю, что предо мной добродетельнейшее лицо (с. 300-II)

– Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех! (с. 329-III)

В данных примерах для описания характеристики князя Келлер и Аглая используют прилагательные в сравнительной степени. Причем, сравнивается он со всеми: «честнее всех, добрее всех, умнее всех». Если это и положительная оценка, то все равно в ней выражено то, что он какой-то особенный, не похож на других, отличается, выделяется из толпы. Значит, он будет не понятен обществу, и оно его не примет. Это можно заметить уже в следующих высказываниях Лизаветы Петровны Епанчиной:

– Ты кругом виноват (с. 306-II)

– Только неужели ж Аглая прельстилась на такого уродика! (с. 319-III)

Под словом «уродик» она не подразумевает то, что он некрасивый, а то, что он не похож на всех в своем поведении и повадках и поэтому кажется «уродиком». Причем употребляется уменьшительный суффикс -ик-.

А не нравится он ей тем, что он честный со всеми и говорит лишь о том, о чем думает. За его честность многие не любят, но только за это некоторые и уважают. Например, в следующих примерах:

– Вы человек бесподобнейший, т.е. не лгущий на каждом шагу, а может быть, и совсем (с. 354-III)

– Я вас считаю за самого честного и за самого правдивого человека, всех честнее и правдивее (с. 407-III)

Используются прилагательные в превосходной степени «бесподобнейший», «самый честный», «самый правдивый». Это придает фразе особую восторженность, эмоциональность. И видно, что это было сказано от чистого сердца.

А люди, которые это не ценят, думают по-другому и оценивают людей за другие поступки и качества, пытаются с кем-то его сравнить, найти человека, подобного ему.

– Князь так чудесно раскланялся, иной раз совсем мешок, а тут вдруг, как… Евгений Палыч (Аделаида, с. 417-III)

Мешок (перен. знач., разг.) – о неповоротливом, неуклюжем человеке (словарь С.И. Ожегова).

Но Аглая противоречит ей, доказывает то, что он не такой, как все:

– Я ни одного человека не встречала в жизни подобного ему по благородному простодушию и безграничной доверчивости (с. 531-IV)

В данном выражении для описания характера князя используются такие словосочетания, как «благородное простодушие», «безграничная доверчивость».

Подведем краткий итог. Для характеристики князя Мышкина, описания его лица и характера, автор использует в основном имена прилагательные в полной и краткой формах, а также в формах сравнительной и превосходной степени (пристальные глаза, бесцветное лицо, простодушны, честнее, бесподобнейший самый честный, правдивее всех ), реже употребляются имена существительные (ребенок, мешок ).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что оценка князя в критической литературоведческой литературе не вполне соответствует его автохарактеристике и характеристике, данной другими героями романа. Герои оценивают князя по-разному, каждый понимает его по-своему. Одни оценивают положительно, другие – резко отрицательно. Хотя преобладают отрицательные характеристики, положительные тоже имеют огромное значение. Сам князь представляет себя только отрицательно. Но еще можно заметить, что заниженная самооценка у него из-за тех людей, которые его низко оценивают. А он не может им доказать обратное, так как он не такой, как все.

2.2 Настасья Филипповна

2.2.1 Настасья Филипповна о себе

Настасья Филипповна – одна из главных героинь романа. Автохарактеристика героини почти всегда самоуничижительная . Ср.:

– Я бесстыжая, а ты того хуже (с.169-I)

– А теперь я гулять хочу, я ведь уличная! (с. 176-I)

– Я тебя, честную девушку, за собой, за распутной ухаживать заставляла… (с.177-I)

На самом ли деле она считала себя таким человеком? Нет.

Достоевский открыл, что люди часто способны находить и в страданиях источник наслаждения: «Знаете ли, – говорит Мышкин Аглае о самоистязании Настасьи Филипповны, – что в этом беспрерывном сознании позора для нее, может быть, заключается какое-то ужасное, неестественное наслаждение, точно отмщение кому-то». Здесь весьма важно признание того, что наслаждение страданием ужасно, неестественно, что в нем выражается своеобразная месть. Т.е. страдание и наслаждение – это разные полюсы, они пересекаться в норме не должны.

Очень часто Настасья Филипповна использует однокоренные слова – имена прилагательные и имена существительные – в близкостоящих предложениях, что подчеркивает, усиливает степень ее самобичевания. Ср.:

– А теперь я гулять хочу, я ведь уличная! (с. 176-I)

– На улицу пойду, Катя, ты слышала, там мне и место, а не то в прачки (с. 180-I)

Во втором предложении в значении существительного «улица» актуализируется сема «разгульная», «гулящая», «уличная».

– Я, может быть, и сама гордая, нужды нет, что бесстыдница! (с.176-I)

– Я бесстыжая, а ты того хуже (с.169-I)

В самооценке героини присутствует также указание на чувство уверенности в себе . Ср.:

– Я сейчас ему только прикажу, и он тотчас же бросит тебя и останется при мне навсегда, и женится на мне, а ты побежишь домой одна! (с. 534-IV)

Уверенность в том, что она может подчинять себе мужчин, проявляется в речи Настасьи Филипповны через слова «прикажу – бросит тебя – навсегда». Ее речь изобилует наречиями времени, меры и степени – только, тотчас, навсегда .

– Я десять лет в тюрьме просидела, теперь мое счастье!

Настасья Филипповна считает, что она должна получить вознаграждение за то, что сидела в тюрьме. Этим вознаграждением является фраза: «А теперь мое счастье!», которая представляет собой образное значение времени – счастливого для героини.

В следующих примерах можно увидеть, как Настасья Филипповна ценит себя, проявляет свою гордость . Ср.:

– Я тебя теперь и в лакеи-то к себе, может, взять не захочу, не то что женой твоей быть (с. 211-II)

– Но я знаю, что не могу себя унизить даже и из припадка гордости. А к самоунижению от чистоты сердца я не способна (с. 432-III)

Следующий контекст содержит признание героини, через которое передается ее опустошенность, равнодушие к жизни:

– Не смотрите на это, я уже почти не существую, и знаю это; бог знает, что вместо меня живет во мне (с. 432-III)

В этой фразе выражается какая-то обреченность, ощущение себя вне времени и пространства. Героиня определяет такое самоощущение выражением «почти не существую». Или это может быть предчувствие чего-то страшного, чего Настасья Филипповна не желает предотвратить, она лишена воли, полагается на волю всевышнего.

Таким образом, самооценка Настасьи Филипповны выражается словами с отрицательной оценочностью. Это сближает автохарактеристику князя Мышкина и Настасьи Филипповны.

2.2.2 О Настасье Филипповне автор и другие герои

Так же, как и Мышкина, Настасью Филипповну не очень ценят. Критика в основном резкая, категоричная. Автор же к своей героине относится лояльно.

– Настасья Филипповна в состоянии была самое себя погубить, безвозвратно и безобразно, Сибирью и каторгой, лишь бы надругаться над человеком, к которому она питала такое бесчеловечное отвращение (с. 61-I)

Автор пытается оправдать ее, говорит о ее характере, например, «себя погубит, но надругается над человеком, к которому отвращение» или «принимает капитал… за исковерканную судьбу». Говорит о том, что она не жалеет себя, ей главное отомстить за «исковерканную судьбу».

Коверкать – портить, уродовать (словарь С.И. Ожегова)

Свою героиню автор характеризует, используя лексику с уменьшительным значением:

– Вскрикнула Настасья Филипповна с недовольною и брезгливою гримаской, точно ветреная дурочка, у которой отнимают игрушку (с. 120-I)

Такие слова, как «гримаска», «дурочка» говорят о том, что автор к своей героине относится, как к ребенку.

Зато другие персонажи произведения агрессивно настроены против Настасьи Филипповны. Для характеристики героини используются в основном прилагательные «бесстыжая», «раздражительная», «мнительная», «сумасшедшая», «помешанная», «безумная», «колоритная», «оригинальная». Все они могут составить полную характеристику героини, причем некоторые из них повторяются несколько раз в одном предложении или в разных предложениях и разными героями. Это говорит о том, что мнения многих совпадают.

– Да неужели же ни одного между вами не найдется, чтобы эту бесстыжую отсюда вывести! (Варя, с. 127-I)

– Неужели эту бесстыжую отсюда не выгонят (Варя, с. 168-I)

– Погибшая женщина! Женщина сумасшедшая!.. (Епанчин, с. 181-I)

– Сумасшедшая, сумасшедшая! (Мышкин, с. 297-II)

– Она сумасшедшая! Помешанная! Уверяю вас! (Мышкин, с. 338-III)

– Она помешанная (Мышкин, с.342-III)

– Я ничему не удивляюсь: она безумная (Мышкин, с. 413-III)

– Она… ну да, она умна, хоть и безумная, и вы правду говорите, что она гораздо умнее меня… (Аглая, с. 414-III)

Все эти примеры соответствуют отрицательной оценке. Но среди этих героев и высказываний встречаются такие, которые характеризуют героиню с противоположной стороны.

– Я вам говорил, что колоритная женщина (Тоцкий, с. 178-I)

Колоритная – с ярким колоритом, выразительная, характерная (словарь С.И. Ожегова).

– Вот это так королева! (Рогожин, с. 179-I)

В данном предложении существительное «королева» приобретает значение чего-то возвышенного, лучшего.

– Женщина удивительная, женщина эксцентрическая, до того ее боюсь, что едва сплю (Епанчин, с. 305-II)

В данном предложении слово «удивительная» употреблено в переносном значении, т.е. имеется в виду «странная», «непредсказуемая».

– И как смели, как смели мне это проклятое анонимное письмо написать про эту тварь, что она с Аглаей в отношениях (Епанчина, с. 319-II).

Употреблено бранное существительное «тварь».

Тварь (по словарю С.И. Ожегова) – недостойный, негодный человек (прост., презр., бран.).

На наш взгляд, это самая критическая оценка из всех вышеперечисленных.

Кроме критических оценок ее характера упоминается также о внешности. Ср.:

– Удивительное лицо! – и я уверен, что судьба ее не из обыкновенных. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? (Мышкин, с. 54-I)

– На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина (автор, с. 49-I)

– Такая красота – сила, с этакою красотой можно мир перевернуть (Аделаида, с. 95-I)

Эти три предложения перекликаются между собой: «необыкновенная красота», «необыкновенная судьба», «удивительное лицо», «гордое лицо». Уже каждый из нас может нарисовать портрет героини. Можно сравнить, как отличается описание характера и описание внешности.

Мы приходим к выводу о том, что Настасья Филипповна, как и Мышкин, многим непонятна. Только Мышкина никто не боится, он же боится всех. А в данном случае получается наоборот: вроде бы, все ее ругают, резко критикуют, но одновременно и боятся. Каждый шаг ее непредсказуем. Например:

– Она ужасно оригинальная (Коля, с. 144-I)

Оригинальная – своеобразная, необычная (словарь С.И. Ожегова)

Усиливает значение высказывания наречие «ужасно», т.е. до такой степени оригинальное, что становится ужасно.

Для характеристики героини автор снова использует в основном прилагательные (бесстыжая, сумасшедшая, помешанная, удивительная ), существительные (дурочка, колоритная женщина, королева ) и реже глаголы (в состоянии погубить, надругаться, принимает капитал ).

В данном случае автохарактеристика и характеристика Настасьи Филипповны со стороны других персонажей и автора выражается эмоционально-экспрессивными словами с отрицательной оценочностью. Эта характеристика в целом пересекается с оценкой, которая дана в критической литературе.

2.3 Генерал Иван Федорович Епанчин

2.3.1 Генерал о себе

Автохарактеристика этого героя в романе начинается с положительной самооценки:

– А ведь я по-русски хорошо говорю (с. 40-I)

– А почерк превосходный. Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф (с. 47-I)

Во втором выражении вводным словом «пожалуй» высказывается некая сомнительность. Вернее, не то что сомнительность, а то, что это, по его словам, единственное, в чем он преуспевает. Еще он любит показать все, что у него есть, сравнивает себя с другими.

– Я знаки имею, знаки отличия… а ты ими имеешь (с. 448-IV)

– Знай, молокосос, что еще ты не родился, а я уже был усыпан почестями (с.448-IV)

Повторяется слово «имею». Это свидетельствует о том, что с точки зрения Епанчина все в жизни определяется меркой «имеет/ не имеет».

– В людях хороших нуждаюсь, даже вот и дело одно имею и не знаю, куда сунуться (с.44-I)

Однако наряду с положительной самооценкой генерала Епанчина выделяется и отрицательная.

– Благослови тебя бог, милый мальчик, за то, что почтителен был к позорному, – да! к позорному старикашке (с. 475-IV)

Отрицательная автохарактеристика выражена словосочетанием прилагательного «позорный» с существительным «старикашка», в котором суффикс -ашк- с субъективной оценочностью пренебрежения создает соответствующее восприятие.

Такая негативная самооценка усиливается повторением прилагательного «позорный». Несмотря на все это, генерал Епанчин желает быть достойным общества человеком.

– Я желаю поставить себя в положение уважаемое… я желаю уважать самого себя и… права мои (с.458-IV)

Характерно, что фраза отражает желательность героя в будущем стать уважаемым человеком. А реальное положение его им самим осознается как не такое уж «уважаемое» в обществе.

Можно сделать вывод, что автохарактеристика генерала выражается почти всегда словами с положительной оценочностью. Это отличает его самооценку от самооценки рассмотренных ранее героев.

2.3.2 О генерале автор и другие герои

Представим характеристику генерала, выраженную автором.

– Слыл он человеком с большими деньгами, с большими занятиями и с большими связями (с. 35-I)

В данном выражении несколько раз употребляется прилагательное «большой», оно имеет переносное значение: с «большими деньгами» значит имеет много денег, с «большими занятиями» понимается как ведет множество дел, «большие связи», т.е. он знаком с многими вышепоставленными людьми, которые помогают ему в решении каких-либо дел. Все это говорит о том, что генерал был уважаемым человеком, это положительная черта характера.

– Иван Федорович Епанчин – человек без образования, происходит от солдатских детей, но генерал, хоть и умный был человек, был тоже не без маленьких, весьма простительных, слабостей и не любил иных намеков (с. 35-I).

В этом контексте автор показывает нам то, что генерал был обыкновенным человеком, который тоже, как и все люди, может ошибаться и иметь свои слабости.

– Он любил выставлять себя более исполнителем чужой идеи, чем с своим царем в голове (с. 35-I).

Здесь употреблен фразеологизм «свой царь в голове», т.е. автор говорит о том, что генерал выставлял чужую идею за свою. Это отрицательная черта человека. А фразеологизм имеет значение того, что у него не было своих мыслей.

– Правда, генерал, по некоторым обстоятельствам, стал излишне подозрителен; но так как он был отец и супруг опытный и ловкий, то тотчас же и взял свои меры (с. 55-I).

Употребление в контексте прилагательных «опытный» и «ловкий» дает генералу тоже положительную оценку.

Князь Мышкин отзывается о генерале очень хорошо.

– Благодарю вас, генерал, вы поступили со мной как чрезвычайно добрый человек, тем более что я даже и не просил (с. 53-I)

Словосочетание «добрый человек» усиливается наречием «чрезвычайно», т.е. очень добрый.

Жена его, Елизавета Прокофьевна, дает противоположную оценку.

– Только дай ей бог не такого, как вы, Иван Федорыч, не такого в своих суждениях и приговорах, как вы, Иван Федорыч, не такого грубого грубияна, как вы (с. 318-III).

Усиливает отрицательную оценку, данную генеральшей, такое словосочетание, как «грубый грубиян» – плеоназм.

Для характеристики генерала в основном употребляются в равной мере как имена прилагательные, так и имена существительные (большими деньгами, умный, добрый человек, грубый грубиян ).

Можно сделать вывод о том, что как и самооценка генерала, так и его характеристика другими героями, оценивается лексемами положительной оценки. В критической литературе данный образ также отражается с положительной оценочностью.

2.4 Генеральша Елизавета Прокофьевна

2.4.1 Генеральша о себе

Автохарактеристика этой героини очень часто представляется в форме антитезы. Ср.:

– Я с ними вечно бранюсь, но я их люблю (с. 73-I)

– Я злюсь очень часто, но скверно то, что я всего добрее, когда злюсь (с. 73-I)

– Я вот дура с сердцем без ума (с. 95-I)

В этих фразах слова «бранюсь – люблю», «зло – добро» представляют собой антонимы. Первая пара – контекстуальные антонимы, вторая – общеязыковые антонимы.

Генеральша Епанчина представляет собой образ с некоторой комической составляющей. Говорит «я бранюсь – я люблю», «я всего добрее, когда злюсь», «дура с сердцем без ума», т.е. характеризует себя «пограничными» выражениями.

Она очень часто употребляет существительное «дура».

– Да с вами еще и не такой дурой сделаешься! (с.249-II)

– Я вот дура с сердцем без ума (с. 95-I)

На самом деле она не считает себя такой, она все это говорит с целью вызвать любовь близких ей людей, чтобы они прониклись к ней доверием. В последнем примере «дура с сердцем без ума» содержится указание на то, что у генеральши поистине «женское начало» – больше «работает» сердце, чем разум.

Автохарактеристику генеральши можно назвать содержащей «сомнительный» оттенок. Ср.:

– Я ведь еще, может, сама тебя в пятьдесят раз грешнее (с. 242-II)

Сомнение выражается вводным словом «может». Т.е. героиня не утверждает свою греховность, но старается поддержать в разговоре князя Мышкина.

– Я много крови из-за тебя испортила (с. 252-II)

Здесь используется переносное значение выражения «испортила кровь». Имеется в виду, что она обижала кого-то или причиняла кому-то боль.

Генеральша Епанчина очень часто сравнивает себя с ребенком. Ср.:

– Это со мной бывает; точно ребенок (с. 73-I)

– Я ребенок, и знаю это (с. 91-I)

Вместе с тем она понимает, что уже достаточно зрелых лет, но еще не старая, какой хотят представить ее дочери. Ср.:

– Я еще не так глупа, как кажусь и как меня дочки представить хотят (с. 73-I)

– Я как размыслю, всегда умнее поступаю и говорю (с.239-II)

Последнее предложение характеризует генеральшу как человека, умеющего думать и анализировать свои действия, вызванные только сердечными порывами. Говорит о том, что она неглупая женщина и может оценить ситуацию, когда не принимают ее всерьез. Здесь опять видим антитезу контекстуальную: «не так глупа, как кажусь». Т.е. «я есть (существую) – я кажусь».

Вместе с тем генеральша Епанчина умеет поставить себя и заставить себе подчиниться. Ср.:

– До порога и допущу, а принять сегодня тебя не намерена (с. 251-II)

Уверенность выражается наречием «не намерена», выражение «до порога допущу» в скрытой форме передает значение «знай свое место», т.е. героиня четко знает предел своего великодушия.

– Я давеча, пред вашим приходом, рассердилась и представилась, что ничего не понимаю и понять не могу (с. 73-I)

В этом примере используется устаревшее и просторечное наречие «давеча», которое, согласно словарю С.И. Ожегова, означает «недавно, незадолго до момента разговора».

Также использован предлог «пред», старославянский по происхождению, с высокой стилистической окрашенностью. Пред – кем-чем, предлог с тв.п. (высок). То же, что перед (словарь С.И. Ожегова).

У генеральши есть множество положительных и отрицательных черт, но она считает, что у нее «единственный недостаток»:

– Я всегда добрая, и это мой единственный недостаток, потому что не надо быть всегда доброю (с.73-I).

Таким образом, самооценка генеральши Епанчиной, как правило, выражается словами с отрицательной оценочностью, но сквозь самообличение чувствуется ее самоощущение как лица с положительной характеристикой.

2.4.2 О генеральше автор и другие

Рассмотрим отношение автора к своей героине Елизавете Прокофьевне Епанчиной.

– Генеральша была из княжеского рода Мышкиных, рода хотя и не блестящего, но весьма древнего, и за свое происхождение весьма уважала себя (с.36-I).

В данном предложении используется переносное значение выражения «не блестящего», нужно понимать как род не сильно выдающийся, знатный.

– Впоследствии, при богатстве и служебном значении своего супруга, она начала в этом высшем кругу даже несколько и осваиваться (с.36-I).

Слово «даже» придает высказыванию такое значение, которое говорит о том, что ей было вообще трудно с людьми или она никогда не находилась в высшем кругу.

– Лизавета Прокофьевна становилась с каждым годом все капризнее и нетерпеливее, стала даже какая-то чудачка (с.55-I).

Автор говорит сначала о том, что она «становилась капризнее, нетерпеливее», используется сравнительная степень прилагательных, т.е. это значит, что она всегда была капризной и нетерпеливой, а сейчас «становилась…» И тут же автор говорит, что она «стала чудачка».

Чудачка – странная, со странностями, чудной человек (словарь С.И. Ожегова).

– Генеральша была ревнива к своему происхождению (с.68-I).

Краткое прилагательное «ревнива» говорит о том, что ей не безразлично ее происхождение. Она с уважением относится к своему роду. И не позволит каким-нибудь образом запятнать свое родство.

– Лизавета Прокофьевна была дама горячая и увлекающаяся, так что вдруг и разом, долго не думая, подымала иногда все якоря и пускалась в открытое море, не справляясь с погодой (с. 256-II).

Здесь для оценки характера генеральши очень удачно подобрано фразеологизованное предложение, очень хорошо раскрывает образ героини. «Подымала все якоря» имеется в виду «собирала все силы», «пускалась в открытое море», т.е. делала все, независимо от обстоятельств. Это сильная черта характера, но не всегда является положительной.

Ипполит дает ей оценку одной фразой:

– Я вас считал способною к развитию… (Ипполит, с. 285-II)

Этим он хотел подчеркнуть, что она как была «дурой», так и останется, не дано ей узнать что-то большее.

– О какой же вы маленький ребенок, Лизавета Прокофьевна (Мышкин, с. 311-II).

Мышкин немножко мягче ее оценивает в отличие от Ипполита, он называет ее «маленьким ребенком». И он тоже хочет подчеркнуть то, что она не развита по своим годам, а с ребенка спрос небольшой.

Оценка Лизаветы Прокофьевны представлена именами прилагательными (блестящий род, капризнее, нетерпеливее, ревнива ) и именами существительными (ребенок, чудачка ).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Елизавета Прокофьевна большую роль в обществе не играет. Ее считают то ребенком, хотя и сама она себя так называла, то чудачкой, т.е. характеристика генеральши в основном отрицательная, не обладает ярко выраженными качествами. Такого же мнения о генеральше придерживаются литературные критики.

2.5 Парфен Семенович Рогожин

2.5.1 Рогожин о себе

Парфен Семенович Рогожин тоже играет немаловажную роль в произведении, является одним из главных героев. Его самооценка в основном положительная, он уверен в себе, правдив, горд.

– Ну чего ему, скажите пожалуйста!

Ведь я тебе ни копейки не дам, хоть ты тут вверх ногами предо мной ходи. (с.30-I).

– Вишь! Да ведь не дам, не дам, хошь целую неделю пляши! (с.30-I).

Здесь ярко выражена твердость характера. Эта твердость усилена отрицательными частицами «не», «ни». Во втором предложении частица «не» употребляется дважды, что еще больше усиливает правдивость высказывания.

У него иногда проявляется своеобразный стиль речи, он употребляет такие слова, как «вишь» в значении «видишь» и «хошь» в значении «хоть, хотя». Его речи свойственны шипящие согласные на конце слова, можно привести еще один пример:

– А то, что если ты хошь раз про Настасью Филипповну какое слово молвишь, то, вот тебе бог, тебя высеку, даром что ты с Лихачевым ездил (с.33-I).

В этом предложении глагол «молвишь» употреблен в форме несовершенного вида, хотя по смыслу подходит форма совершенного вида.

Очень часто характеристика Рогожина связана с деньгами: то он кого-то хочет купить, кому-то заплатить, то он никому не хочет их давать, хоть «вверх ногами перед ним ходи». Это тоже очень важная черта в характере человека. Ср.:

– Ведь я тебе ни копейки не дам, хоть ты тут вверх ногами предо мной ходи. (с.30-I).

– Приходи ко мне, князь. Одену тебя в кунью шубу, денег полны карманы набью, и… поедем к Настасье Филипповне (с.34-I).

– Я и теперь тебя за деньги приехал всего купить, ты не смотри, что я в таких сапогах вошел, у меня денег, брат, много, всего тебя и со всем твоим живьем куплю… захочу, всех вас куплю! Все куплю! (с. 125-I).

– Да я его всего за 100 рублей куплю, дам ему тысячу, ну, три, чтоб отступился, так он накануне свадьбы бежит, а невесту всю мне оставит (с.126-I).

Он считает, что за деньги может всех и все купить: дружбу, любовь и т.д. Очень странно он ведет себя: сначала он говорит, что никому не даст денег; потом проявляется «щедрость» – «одену тебя, денег полны карманы набью». Здесь он не пытается помочь человеку, а как бы покупает его для своих целей. Потом, в третьем предложении, даются два противоположных местоимения: «всех и все куплю». В последнем предложении он хочет за 100 рублей купить невесту.

У человека нет каких-либо морально-этических качеств, он считает себя счастливым с деньгами, они ему заменяют «все и всех».

При разговоре с князем Мышкиным Рогожин сравнивает себя с ним:

– Уж в этом ты, брат, дурак, не знаешь, куда зашел… да, видно, и я дурак с тобой вместе! (с.126-I).

В данном случае он никого не обвиняет и не покупает, а приравнивает себя с «соперником», говорит ему, что «ты дурак, и я дурак».

Потом он злится на Мышкина, злость выражается в агрессивных выражениях, но когда он об этом говорит, то присутствует спокойствие, не боится «ответного удара».

– Я, как тебя нет предо мною, то тотчас же к тебе злобу и чувствую, Лев Николаевич (c. 209-II)

– В эти три месяца, что я тебя не видал, каждую минуту на тебя злобился, ей-богу. Так бы тебя взял и отравил чем-нибудь! (c. 209-II)

В этих двух выражениях использованы однокоренные слова: в первом предложении – существительное «злоба», во втором – глагол «злобился».

Злоба – чувство гневного раздражения, недоброжелательства против кого-нибудь (словарь С.И. Ожегова).

До этого он с ним спокойно беседовал, приравнивал себя с ним, сейчас он злобится до такой степени, что готов его убить: «так бы тебя взял и отравил чем-нибудь». Это говорит о быстрой смене его настроения, о злых его намерениях.

И после этого Рогожин говорит Мышкину, что их «нельзя равнять».

– Я твоему голосу верю, как с тобой сижу. Я ведь понимаю же, что нас с тобой нельзя равнять, меня да тебя… (c. 209-II).

Рогожин – своеобразный, непредсказуемый человек. Эта характеристика сближает его с характеристикой Настасьи Филипповны. Только у Настасьи Филипповны самооценка и оценка другими героями отрицательная. А у Рогожина она только положительная. Это значит, что он знает и хорошо ценит себя. Но как оценивают его другие?

2.5.2 О Рогожине автор и другие герои

Характеристика Рогожина автором начинается с описания внешности, что играет немалую роль.

– Мертвая бледность, придавшая всей физиономии молодого человека изможденный вид, крепкое сложение, не гармонировавшее с нахальною и грубою улыбкой и с резким, самодовольным его взглядом (c. 25-I).

Автор говорит, что его внешность не соответствует его характеру, в описании лица автор использует метафору «мертвая бледность», «крепкое сложение». А о его грубости и самодовольности мы узнали, когда рассматривали самооценку Парфена Семеновича. По всем его фразам можно было сразу сказать, что он грубый, резкий и нахальный. Автор это только подтверждает.

– Господа всезнайки встречаются иногда даже довольно часто в известном общественном слое. Они все знают, вся пытливость их ума устремляется в одну сторону, конечно, за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов (c. 28-I).

Здесь автор во множественном числе употребляет слова «господа всезнайки», характеризует их. Но подразумевает он одного человека, Рогожина. Этим он сразу же указывает на среду, в которой живут такие люди, как он.

И автор помогает раскрыть истину дружбы между Парфеном Рогожиным и князем Львом Николаевичем Мышкиным:

– Рогожин сам почему-то особенно охотно взял князя в свои собеседники, хотя в собеседничестве нуждался, казалось, более механически, чем нравственно: как-то более от рассеянности, чем от простосердечия; от тревоги, от волнения, чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить (c. 30-I).

Исходя из текста романа мало было людей, которые понимали Рогожина и вообще хотели его видеть, а князь Мышкин по своей доброте и мягкости характера не сопротивлялся «обществу» Рогожина. Автор говорит, что ему нужен был кто угодно, «чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить». И еще Рогожину нужно было перед кем-то душу раскрывать. Автор использует такое словосочетание, как «колотить языком». Слово «колотить» употреблено в переносном значении - «разговаривать», это контекстуальные антонимы.

После того, как мы узнали мнение и оценку автора,рассмотрим, как оценивают Рогожина другие герои.

– Только мне показалось, что в нем много страсти, и даже какой-то больной страсти. Да он и сам еще совсем как будто больной (Мышкин, с. 50-I).

Князь Мышкин увидел в нем стремление к чему-то непонятному. Страсть к деньгам, к власти губит его. Из-за этого у него развивается болезнь, но не физическая, а духовная.

– Да что же жениться, я думаю, и завтра же можно; женился бы, а чрез неделю, пожалуй, и зарезал бы ее! (Мышкин, с. 54-I).

Мышкин пророчески все это говорит, но он как будто до конца и не уверен в своих словах. Эту неуверенность придают в тексте частицы «бы», которые повторяются несколько раз: «женился бы», «зарезал бы». И еще здесь употреблено модальное слово, которое придает сомнительность.

– Изверг сам узнал, сам (Лебедев, с. 201-II)

– Изверг ровно каждый день приходит о здоровье вашем наведываться (Лебедев, с. 237-II)

Лебедев характеризует его одним словом «изверг», и оно само за себя уже все говорит.

Изверг (по словарю С.И. Ожегова) – жестокий человек, мучитель. Сразу же вспоминается оценка автора: «нахальная улыбка и резкий, самодовольный взгляд».

– Странный ты человек! (Мышкин, с.222-II).

Странный – необычный, непонятный, вызывающий недоумение (словарь С.И. Ожегова).

Оценка Рогожина представлена автором с помощью глаголов (не дам, одену, полны карманы набью, куплю, злобился ) и имен существительных (изверг, всезнайка ).

Мнение критиков порой расходится с автохарактеристикой самого Рогожина, хотя оценка его другими героями схожа с той оценкой, которая представлена в критической литературе, - все они оценивают его резко отрицательно.

Итак, можно сделать вывод о том, что Рогожина оценивают не просто отрицательно, но еще и как преступника, для этого были использованы такие слова, как «изверг», «больной», «странный», «зарезал бы», «нахальный», «резкий». Все это выражается эмоционально-экспрессивными словами с отрицательной оценочностью.

2.6 Гаврила Ардалионович Иволгин (Ганя)

2.6.1 Ганя о себе

С самого начала романа мы можем определить твердость характера Гани.

– Она в торги не вступает, – так я вступлю! И увидим! За мной еще много… увидим!.. В бараний рог сверну!.. (с. 100-I)

В данной фразе, с точки зрения анализа на синтаксическом уровне, очень много восклицаний, многоточий. Это говорит о повышенной интонации героя, многого он недоговаривает, в чем-то видится угроза: «за мной еще много… увидим!». Используется фразеологизм в «бараний рог сверну».

Он готов за своих родных отдать жизнь, защищать их до последнего, независимо от того, кто будет перед ним.

– Маменька! Клянусь вам в том опять, в чем уже давал слово: никто и никогда не осмелится вам манкировать, пока я тут, пока я жив. О ком бы ни шла речь, а я настою на полнейшем к вам уважении, кто бы ни перешел наш порог (с.112-I).

Это говорит о хорошем качестве любого человека, всегда нужно защищать своих родных, а особенно мать. На лексическом уровне здесь употреблено устаревшее слово «манкировать».

Манкировать – небрежно относиться к кому-чему-н., пренебрегать чем-н. (устар.) (словарь С.И. Ожегова).

«Настою на полнейшем к вам уважении» – употребляется превосходная степень прилагательного, говорит о категоричности говорящего, утверждает его высказывание.

– Я смешным быть не хочу: прежде всего не хочу быть смешным (с.133-I).

В этом предложении прилагательное «смешной» повторяется два раза. Здесь оно употреблено в значении «вызывающий иронический смех, насмешку», согласно словарю С.И. Ожегова.

Повторяется глагол «не хочу». Как будто его кто-то заставляет показаться смешным, а он сам себе говорит: «Я смешным быть не хочу… не хочу быть смешным».

Здесь не проявляется уверенность в своих словах, он бы мог сказать «я не буду смешным и не сделаю то-то и то-то». Но он говорит «не хочу», значит, он не уверен, а будет ли.

После всех таких его «громких» фраз, он пытается оправдаться, говоря о том, что он еще «мальчишка», т.е. ребенок, с которого не потребуют ответа за свои слова.

– Что я еще мальчишка, это я и сам знаю (с. 134-I)

В следующей фразе он уже «повзрослел»:

– Да ведь я уже гораздо больше их знаю (с. 131-I)

В этом примере выражение «гораздо больше» говорит о превосходстве героя.

– Я первый раз, может быть, в целые два года по сердцу говорю (с. 133-I).

Здесь автохарактеристике Гани вводная конструкция придает значение «сомнительности». Кроме того, следует понять из данного контекста полярность «ум/сердце». Для Гани, по-видимому, всегда был характерен трезвый расчет, душевные порывы ему чужды.

– И знаете, вслед за ними и за нею я и сам себя подлецом называю (с. 133-I).

То есть он соглашается с чьим-то мнением, что он подлец.

Подлец, согласно словарю С.И. Ожегова, – подлый человек, негодяй.

– Но я его надую: увидишь, что не он меня. А я его подсижу (с. 446-IV)

Примеры содержат лексемы с переносными значениями. Надуть – наполнить воздухом до упругости, напрячь (словарь С.И. Ожегова). В приведенном контексте оно употребляется в переносном значении «обмануть» (разг.).

Подсидеть – у охотников: подстеречь (зверя, дичь), засев где-нибудь (словарь С.И. Ожегова). А в приведенном примере «подсижу» означает «сделать какую-нибудь неприятность, занять должность кого-то».

Таким образом, автохарактеристика Гани почти всегда выражается словами с положительной оценочностью. Этим он сближается с генералом Епанчиным.

2.6.2 О Гане автор и другие герои

Автор, как обычно, дает нам описание внешности героя, чтобы у нас сложилось о нем уже определенное впечатление.

– Это был очень красивый молодой человек, лет 28, стройный блондин, средне высокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой, с умным и очень красивым лицом (с. 43-I).

Автор дает описание его роста, цвета волос, лица. В этой фразе дважды повторяется сочетание слов «очень красивый». Сначала он говорит, что он «очень красивый человек», а потом, что у него «очень красивое лицо».

Он и дальше продолжает описывать улыбку, взгляд, зубы.

– Только улыбка его, при всей его любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ (с. 43-I).

При описании внешности в этом выражении автор использует краткие прилагательные «тонка», «пристален», «испытующ».

В контексте три раза употребляется наречие «слишком».

Слишком – свыше меры, свыше какого-нибудь примера (словарь С.И. Ожегова).

Также три раза употребляется наречие «что-то» (разг.) – почему-то, неясно почему.

– Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее (с. 118-I).

Употребляются качественные имена прилагательные «самолюбивый и тщеславный», а имена существительные «мнительность», «ипохондрия» указывают на то, до какой степени он себя любит.

Мнительный – видящий во всем для себя опасность, что-н. неблагоприятное.

Ипохондрия – болезненно-угнетенное состояние, мнительность.

Далее следует характеристика героя другими персонажами. Она отнюдь не самая высокая.

– Притом же ты человек… человек… одним словом, человек умный… (Епанчин, с. 50-I).

Конструкция данного предложения построена таким образом, что придает высказыванию неуверенность, об этом свидетельствует употребление многоточий в середине и в конце предложения.

– Он дерзок и бесстыден (Аглая, с. 98-I).

В данном предложении характеристика героя выражена краткими именами прилагательными, которые образованы от имен существительных «дерзость» и «стыд».

Рогожин говорит о нем, что он на все пойдет ради денег:

– Да покажи я тебе три целковых, вынь теперь из кармана, как ты на Васильевский за ними доползешь на карачках (Рогожин, с. 125-I).

– Ты за три целковых на Васильевский остров ползком доползешь? (Рогожин, с. 169-I).

Это говорит о низости характера, человек унижает себя ради денег. Так думает еще и Настасья Филипповна.

– Нет, теперь я верю, что этакий за деньги зарежет! (Настасья Филипповна, с. 169-I).

То есть говорится о том, что за деньги он готов пойти на преступление.

– Давеча я вас уже совсем за злодея почитал (Мышкин, с. 135-I).

Здесь употребляются просторечные слова «давеча» и «почитал».

Также низко его оценивают и другие герои.

– А низкая, однако же, у тебя душонка! (Варя, с. 445-IV)

«Низкий» употребляется в переносном значении, что означает, согласно словарю С.И. Ожегова, «подлый, бесчестный».

– Но вы завистливы бесконечно; вы твердо убеждены, что вы величайший гений (Ипполит, с. 453-IV).

Употреблено краткое имя прилагательное, а сочетание слов «завистливы бесконечно» означает то, что человек из-за зависти может сделать все и не самое лучшее.

Оценка представлена глаголами (сверну, настою, не хочу, знаю, надую ), именами существительными (злодей, мальчишка, подлец ) и именами прилагательными (смешной, умное и красивое лицо, самолюбивый, тщеславный ).

Таким образом, характеристика героя другими людьми в основном оценивается как отрицательная в отличие от автохарактеристики. Критики также «сходятся» с мнением героев.

2.7 Лукьян Тимофеевич Лебедев

2.7.1 Лебедев о себе

Самооценка этого героя всегда характеризуется самоуничижительностью, но иногда в «сомнительном» значении. Ср.:

– Я по вечерам задушевнее и откровеннее, простодушнее и определительнее, честнее и почтеннее (с. 359-III).

Это выражение ярко окрашено однородными прилагательными в сравнительной степени; «задушевнее и откровеннее», «простодушнее и определительнее», «честнее и почтеннее». Эти перечисленные качества определяют героя так, что он по вечерам такой, а во все остальное время – другой.

– Как и всякий из нас, говоря по справедливости, как и я, гнуснейший из всех, ибо я-то, может быть, первый и дров принесу, а сам прочь убегу (с. 360-III).

В этом примере автор использует прилагательное в превосходной степени «гнуснейший», причем усиливающее отрицательное значение за счет формы «из всех» с целью описания самоуничижения героя. Также здесь используется вводное словосочетание «может быть», характеризующее не полную деградацию Лебедева. Эта же конструкция используется еще в нескольких выражениях. Ср.:

– Что же касается до меня, человека столетия девятнадцатого, то я, может быть, рассудил бы и иначе, о чем вас и уведомляю, так что нечего вам на меня, господа, зубы скалить (с. 362-III).

– А того не знает, что, может быть, я пьяница и потаскун, грабитель и лиходей; за одно только и стою, что вот этого зубоскала, еще младенца, в свивальники обертывал, да в корыте мыл (с. 198-II).

В этих примерах используется сочетание слов официально-делового и разговорного стилей («уведомляю», «зубы скалить»). Герой называет себя очень грубыми словами: «пьяница», «потаскун», «грабитель», «лиходей».

В автохарактеристике героя часто используется краткое имя прилагательное с отрицательной оценочностью.

– Я низок и душой и духом (с. 428-IV)

– Я снисходителен (с. 467-IV)

– Я моложав на вид, но я несколько старее годами, чем кажусь в самом деле (с. 467-IV).

В последнем выражении есть прилагательное, использованное в сравнительной степени (старее). Лексемы «моложав» (на вид) и «старее» (годами) создают антитезу.

– Верую и толкую. Ибо нищ и наг, и атом в коловращении людей (с. 202-II).

Кроме того, что самооценка выражается краткими именами прилагательными, также герой называет себя «атомом». Атом – мельчайшая частица химического элемента, состоящая из ядра и электронов (словарь С.И. Ожегова). То есть герой считает себя маленьким человеком, который никому не нужен.

Таким образом, самооценка Лебедева всегда выражается эмоционально-экспрессивной лексикой с отрицательной оценочностью. Это сближает его со многими предыдущими героями.

2.7.2 О Лебедеве автор и другие герои

Другие герои считают, что Лебедев меняется в течение дня несколько раз. В определенное время суток он добрый, пьяный и т.д.

– Он поутру никогда много не пьет: если вы к нему за каким-нибудь делом, то теперь и говорить (дети, с. 194-II).

– Вы по утрам гораздо добрее (Птицын, с. 357-III).

В этих двух выражениях используют два однокоренных слова, в первом это наречие «поутру», а во втором это существительное с предлогом «по утрам».

Их этих двух фраз следует то, что по утрам он не много пьет, из-за этого он «гораздо добрее», использована сравнительная степень имен прилагательных, т.е. имена прилагательные «добрый» и «трезвый» (= не пьяный) являются контекстуальными синонимами.

– Он сумасшедший (генеральша, с. 270-II).

В предложении характер героя определяет одно прилагательное «сумасшедший», которое выполняет функцию сказуемого.

– Да что мне в том, что ты низок! (генеральша, с. 283-II).

Здесь краткое имя прилагательное «низок» также выполняет функцию сказуемого.

И та и другая оценка представляются отрицательными.

– Разве вы не видите, что это помешанный? (Евгений Павлович, с. 362-III).

Здесь употреблено имя прилагательное «помешанный» в полной форме, означает то же, что и сумасшедший. Это уже второе высказывание по поводу того, что он сумасшедший. Значит, мнения сходятся.

– Что это вы сегодня, Лебедев, такой важный и чинный, и говорите, как по складам? (Мышкин, с. 420-III).

При характеристике Лебедева снова используются имена прилагательные в полной форме: «важный» и «чинный». Эти слова характризуют положительные черты героя, но сочетание слов «вы сегодня такой…» говорит о том, что он такой не всегда.

Автор представляет нам героя с помощью имен прилагательных в сравнительной и превосходной степени, а также в полной и краткой форме (задушевнее, гнуснейший, низок, нищ, наг ) и имен существительных (потаскун, грабитель, зубоскал, лиходей ).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что характеристика Лебедева тоже выражена словами с отрицательной оценочностью. Это также сближает его со всеми вышеперечисленными героями. Критики тоже оценивают его отрицательно.

3. Описание оценки предметного, вещного мира героев

Проанализированный материал позволяет нам говорить о том, что героев в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» можно охарактеризовать не только по их поступкам или словам, но и по предметам, которые их окружают. Рассмотрим мир, окружающий героев.

3.1 Вещный мир князя Мышкина

Часто в тексте произведения описание князя Мышкина сопровождается описанием узелка , который составляет все имущество князя.

– В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра (автор, с. 26-I).

В данном контексте узелок представлен в неприглядном виде, он описан с помощью качественных имен прилагательных «тощий», «старый», «полинялый». Такой вид узелка подчеркивается глаголом «болтался», который является разговорным.

Болтаться – свисая или вися, свободно двигаться из стороны в сторону, качаться (разг.) (словарь С.И. Ожегова).

– Князю отворил ливрейный слуга, и ему долго нужно было объясняться с этим человеком, с самого начала посмотревшим на него и на его узелок подозрительно (автор, с.37-I).

Если слуга смотрел на узелок подозрительно, значит, у князя вид был не самый лучший. Однако сам Мышкин не стыдится своего положения.

– Со мной поклажи всего один маленький узелок с бельем, и больше ничего (Мышкин, с. 44-I).

В данном контексте слово «узелок» сочетается со словом «маленький». Это говорит о том, что разные люди по-разному воспринимают детали, работающие на социальный статус человека.

– Никакого там узла нет, кроме этого узелочка (Коля, с. 105-I).

В данном выражении присутствует контраст, антитеза «узла – узелочка», они становятся контекстуальными антонимами. Слово «узелочек» употреблено в уменьшительном значении. Это также говорит о «ничтожности» данного предмета.

Но есть такие герои, которые не обращают внимание на внешний вид Мышкина.

– Ни грязные сапоги его, ни широкополая шляпа, ни плащ его без рукавов, ни сконфуженный вид не произвели в ней ни малейшего колебания (автор о Мышкине, с. 145-I).

Его неряшливый вид описан с помощью имен прилагательных «грязные», «сконфуженный», а также описательно «плащ без рукавов». Либо у него не было средств для того, чтобы носить что-то лучше, либо он был таким неряшливым по натуре.

Следующая деталь, «работающая» на образ князя Мышкина, - ваза .

Аглая попросила Мышкина не садиться рядом с вазой, чтоб не разбить ее… Об этой вазе упоминается несколько раз.

– Разбейте, по крайней мере, китайскую вазу в гостиной! (Аглая Мышкину, с. 493-IV).

Повелительное наклонение в данном выражении подчеркивает неуклюжесть князя. Прилагательное «китайская» говорит о том, что эта ваза имеет большую ценность, привезена из Китая в подарок генеральше. Автор называет вазу «прекрасной».

– Он пересел поближе к столу и прямо попал на кресло подле огромной, прекрасной китайской вазы (автор о Мышкине, с. 513-IV).

Мы уже можем представить себе эту вазу: она была огромной и прекрасной. И все-таки она была разбита князем, и на удивление всем, никто сильно не расстроился, даже генеральша.

– Конечно, ваза была прекрасная (Иван Петрович, с. 514-IV).

– И человеку конец приходит, а тут из-за глиняного горшка! (Лизавета Прокофьевна, с. 514-IV).

Генеральша вообще назвала эту прекрасную китайскую вазу глиняным горшком, т.е. обыкновенным предметом интерьера. Оказалось даже, что она для генеральши и не имела никакого значения, а Аглая представила это князю Мышкину иначе.

После этой истории с вазой опять можно сказать о Мышкине то, что он был неуклюжим, неповоротливым.

Есть еще оценка внешности, которая дана князю самим автором.

– На ногах его были толстоподошвенные башмаки с штиблетами , – все не по-русски (автор о Мышкине, с. 26-I).

Иными словами, такой вид русское общество не принимало, и поэтому князь выглядел не так, как другие.

– Остался в довольно приличном и ловко сшитом, хотя и поношенном уже пиджаке (автор, с. 40-I).

Сочетание слов «довольно приличном» и «ловко сшитом» говорят от том, что пиджак князя еще можно принять за нормальный, но он уже «поношенный», т.е. старый.

Зато, когда князь дает оценку каким-либо предметам, он использует имена прилагательные с положительной семантикой, особенно, «славный», которое в одном контексте может повторяться несколько раз.

– У вас такие славные письменные принадлежности, и сколько у вас карандашей, сколько перьев, какая плотная, славная бумага… И какой славный у вас кабинет! Вот этот пейзаж я знаю, это вид швейцарский (Мышкин в кабинете у Епанчина, с. 47-I).

Когда он начинает все перечислять и оценивать, слышится его восхищение и даже какая-то зависть.

Автор описывает настроение князя.

– Светлая прозрачная ночь показалась ему еще светлее обыкновенного (автор, с. 432-III).

Прилагательное «светлая» повторяется в тексте дважды, первый раз в положительной степени, а второй – в сравнительной. «Ночь показалась светлее» – это говорит о том, что князю было хорошо на душе, спокойно и светло.

Как-то рассказывал дочерям Епанчиным о том, как он жил в Швейцарии.

– У нас там водопад был небольшой, высоко с горы падал и такою тонкою ниткой, почти перпендикулярно – белый, шумливый, пенистый (Мышкин, с. 75-I).

Для описания водопада использованы имена прилагательные только с положительной семантикой: «белый, шумливый, пенистый».

– Вечером он получил странную записку, краткую, но решительную (автор о Мышкине, с. 473-IV).

«Странная» говорит о том, что содержание было непонятным, «краткую», т.е. коротко изложена суть дела, и «решительная», т.е. в ней употребляются такие выражения, которые содержат резкие слова.

И комната, в которой он жил, не была лучшей, она была «небольшой, темной, скверной». Эту оценку дает Ганя и автор.

– Фу, какая скверная комната , темно и окна на двор. Ну, да это не мое дело; не я квартиры содержу (Ганя Мышкину, с. 105-I).

– Князь занял две небольшие комнаты, темные и плохо меблированные (автор, с. 192-II).

Дважды употребляется имя прилагательное «темные» и наречие «темно». То есть даже там, где жил князь, нет ничего приятного, удобного.

Письма красиво князь писать тоже не умеет.

– Прочтя эту коротенькую и довольно бестолковую записку, Аглая задумалась (автор о записке Мышкина, с. 191-II).

«Довольно бестолковая», т.е. записка, в которой нет толка, пустая.

Аглая набросилась на князя за то, что он ей написал «любовную» записку, но князь ее вовсе таковой не считает, он не знает, что такое «любовь».

– Как смели вы тогда мне любовное письмо прислать? (Аглая Мышкину, с. 410-III).

– Это письмо самое почтительное, это письмо из сердца моего вылилось в самую тяжелую минуту моей жизни! (Мышкин, с. 410-III).

А может быть, и совсем наоборот, если «письмо из сердца вылилось», то писал не он, а его сердце, значит, искренне.

– Князю вдруг померещился странный, горячий взгляд чьих-то двух глаз в толпе (автор, с. 192-II).

Характеристику взгляду Мышкина автор дает с помощью сочетания двух прилагательных + существительное: «странный, горячий взгляд». Слово «горячий» употреблено в значении «жгущий, проникающий».

Можно сделать вывод о том, что окружало князя: состояние – маленький узелок; жилье – скверная комната, темная; одежда – плащ без рукавов, поношенный пиджак; обувь – толстоподошвенные, грязные сапоги; поведение – неуклюжий. Иными словами, отрицательного в характеристике больше, чем положительного.

В XIX веке социальное положение князей характеризовалось почтительным, уважительным отношением в обществе. Этому положению должна была бы соответствовать и речь героя, и его внешний вид, и поведение, которые требовал социальный статус этой категории российского населения. Однако, проанализированные материалы из романа «Идиот», относящиеся к князю, свидетельствуют о том, что князь Лев Николаевич Мышкин не соответствует такому представлению о социальном статусе князя, он – «идиот».

3.2 Вещный мир Рогожина

Сейчас рассмотрим предметы, которые окружают Рогожина, и как это отражается в его характере. Начнем с внешнего вида:

– Костюм его был совершенно давешний, кроме совсем нового шелкового шарфа на шее, ярко-зеленого с красным, с огромною бриллиантовою булавкой, изображавшею жука (автор о Рогожине, с. 167-I).

Костюм был «давешний», т.е. старый, но зато его украшал «новый шелковый шарф» и «бриллиантовая булавка», что говорит о его положении, о его богатстве.

Рогожин рассказывает о том, как он однажды купил подарок Настасье Филипповне:

– Да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, эдак почти как по ореху будут (Рогожин, с. 32-I).

В слове «бриллиантик» используется уменьшительно-ласкательный суффикс -ик, однако дальше подчеркивается его размер - «почти как орех». Это говорит о его щедрой душе, о том, что ему ничего не жалко, особенно для любимой женщины.

Перейдем к описанию жилища Рогожина.

– Дом этот был большой, мрачный, в три этажа, без всякой архитектуры, цвета грязно-зеленого (автор о доме Рогожина, с. 205-II).

С самого начала предложения мы погружаемся в мрачную атмосферу, присутствуют странные цвета: «грязно-зеленый».

– Лестница была темная, каменная, грубого устройства, а стены ее окрашены красною краской (автор о доме Рогожина, с. 205-II).

Лестница продолжает мрачное описание жилища, такие имена прилагательные, как «темный», «каменный», «грубый» не могут давать положительную оценку. Это мы рассмотрели дом снаружи и лестницу.

– Этот дом еще дедушка строил (Рогожин Мышкину, с. 207-II).

Здесь Рогожин говорит о том, что этот дом старый, «еще дедушка строил».

– Опять пошли темные комнаты, какой-то необыкновенной холодной чистоты, холодно и сурово меблированные старинною мебелью, в белых чистых чехлах (автор о доме Рогожина, с. 221-II).

При описании комнаты снова употреблены холодные «краски»: «темные», «суровые», «белые». Такие слова, как «темный», «холодный», «суровый», «белый» придают «мертвый» оттенок.

– Через всю комнату протянута была зеленая, штофная, шелковая занавеска с двумя входами по обеим концам (автор о комнате Рогожина, с. 565-IV).

В этом выражении опять употребляется номинация зеленого цвета, таким же цветом окрашен дом снаружи.

Сейчас мы уже можем сделать вывод о том, что Рогожин прилично выглядел, но дом его окружает мрачная атмосфера: дом большой, мрачный, грязно-зеленого цвета; лестница – темная, каменная, грубая; темные комнаты, холодная чистота, сурово меблированные комнаты и т.д. Все это не очень хорошо отражается в характере героя.

Нашлись у него и другие предметы: нож и крест .

– Это был довольно простой формы ножик, с оленьим черенком, нескладной, с лезвием вершка в три с половиной, соответственной ширины (автор, с. 216-II).

Описание ножа не имеет ничего особенного: «довольно простой формы», «нескладной» и т.п. То есть сам по себе нож ничего не значит, но в руках Рогожина – это орудие убийства.

Но Рогожин верит в Бога, носит крест. Когда он братается с князем, они меняются крестами.

– Князь снял свой оловянный крест, Парфен свой золотой, и поменялись (автор, с.221-II).

Таким образом, трудно составить полную характеристику Рогожина, он странный человек, одинокий. Все вокруг него, весь вещный окружающий мир в мрачном цвете.

И тот факт, что Рогожин был богатым чиновником, ему не пристало себя так вести, и вещный мир, который его окружает, все это не соответствует его положению. Речь его груба, и поведение соответствует поведению преступника.

3.3 Вещный мир Настасьи Филипповны

Характеристика Настасьи Филипповны дополняется описанием вещного мира, ее окружающего. Это «великолепные и блестящие» предметы .

– Он как-то особенно полюбил эту глухую степную свою деревеньку (А.И. Тоцкий, с. 59-I).

«Как-то особенно полюбил деревеньку» – в этом выражении подразумевается иной смысл. Здесь говорится о том, что Тоцкий часто в деревню приезжал к Настасье Филипповне, он был влюблен в нее, и деревня также полюбилась ему.

Дальше говорится о подарке, который приготовил Епанчин Настасье Филипповне в день ее рождения.

– В подарок удивительный жемчуг, стоивший огромной суммы, и подарком этим очень интересовалс я (автор о Епанчине, с. 67-I).

«Удивительный» употребляется в значении «красивый, редкий», «стоивший огромной суммы», опять подчеркиваются суммы, какими оценивают героиню.

Переходим к описанию жилища героини:

– Сюда, на эту великолепную лестницу (ген. Иволгин Мышкину, с. 138-I).

Только подходя к дому Натальи Филипповны, генерал Иволгин с восторгом описывает лестницу, называет ее великолепной, т.е. это говорит о том, как он относился к Настасье Филипповне.

Дальше уже сам автор описывает комнаты Натальи Филипповны.

– Великолепное убранство первых двух комнат, не слыханные и не виданные ими вещи, редкая мебель, картины, огромная статуя Венеры (автор о комнатах Настасьи Филипповны, с. 166-I).

Такие словосочетания, как «великолепное убранство», «неслыханные и невиданные вещи», «редкая мебель», картины, статуя – все это говорит о хорошем вкусе Настасьи Филипповны, все у нее необычное, чистое и красивое.

Эта чистота проявляется в отношении к деньгам, их она считает грязными.

– Это, господа, сто тысяч, вот в этой грязной пачке (Настасья Филипповна, с. 168-I).

В данном случае имя прилагательное «грязный» употребляется в переносном значении, т.е. нечестно заработанные деньги.

Даже ездит она в «блестящем экипаже».

– Вдруг блестящий экипаж, коляска, запряженная двумя белыми конями, промчалась мимо дачи князя (автор, с. 293-II).

– Великолепный экипаж (Аделаида, с. 296-II).

Весь «блеск» в этих фразах рисуется такими именами прилагательными, как «блестящий», «белые», «великолепный». Это говорит о том, что Настасья Филипповна любит все красивое, чистое и белое.

Даже когда она уже была мертва, вокруг нее были разбросаны бриллианты, шелк, белое платье.

– Богатое белое, шелковое платье (автор о Настасье Филипповне, с. 366-IV).

– Блистали снятые и разбросанные бриллианты (автор, с. 566-IV).

Можно сделать вывод о том, что героиня занимает в обществе высокое место, этому соответствует и ее жилье, и одежда, и люди, которые ее окружают. Но внутренний мир героини, а также ее поведение обществу непонятно.

3.4 Вещный мир Лебедева

Охарактеризуем вещный мир Лебедева.

– Тут за дверью у вас лежит новешенький сюртук, не видели, что ли? (девушка Лебедеву, с. 194-II).

Словосочетание «новешенький сюртук» имеет значение «совсем новый, ни разу не одевали».

А то, что девушка указывает Лебедеву на то, что он не надел новый сюртук, значит, он плохо был одет и не заботился о своем внешнем виде . Зато жилище Лебедева выглядело хорошо.

– Тут был маленький и очень миленький садик (автор, с. 200-II).

Сочетание слов «маленький и миленький» говорит о том, что сад был маленький, но уютный и красивый.

– Лебедев посадил князя на зеленую деревянную скамейку, за зеленый, вделанный в землю стол, и сам поместился напротив него (автор, с. 200-II).

Также уют в саду создают скамейка и стол зеленого цвета.

– Дача Лебедева была небольшая, но удобная и даже красивая (автор, с. 234-II).

В данном выражении снова подчеркивается то, что не размер дачи, а ее уют и удобство играет большее значение.

Кроме красивого внешнего вида дачи, предметы , которые находятся внутри ее, также представляют собой украшение дома.

– Эти фарфоровые чашки, и, кажется, превосходного фарфора, стоят у Лебедева всегда в шифоньерке под стеклом запертые (Ипполит, с. 282-II).

В данном контексте употребляются однокоренные слова «фарфоровые» и «фарфор», словосочетание «превосходный фарфор» имеет значение «дорогого качества».

На свадьбу Мышкина и Настасьи Филипповны от Лебедева также было угощение.

– А со стороны Лебедева явилась превкусная наливка (автор, с. 549-IV).

Прилагательное «превкусная» имеет значение «очень вкусная».

Можно сделать вывод о том, что все, что связано с Лебедевым, выглядит красиво и уютно, по этой характеристике уже можно составить представление о характере героя.

Вещный мир Лебедева соответствует его положению в обществе. Только характеристика, данная ему другими героями, говорит о том, что они не так его воспринимают, как полагается человеку в его социальном статусе чиновника.

3.5 Вещный мир Епанчиных и Иволгиных

Представим описание дома семейства Епанчиных.

– Генерал Епанчин имел еще огромный дом на Садовой, приносивший тоже чрезвычайный доход (автор, с. 35-I).

В этом предложении сочетание слов «имел еще огромный дом» имеет значение, что кроме всего прочего есть еще и дом, который тоже приносит доход. Можно уже сказать, что материально семья была хорошо обеспечена. Герой так оценивает чужой дом:

– Домишко у ней был ветхий, дрянной, деревянный, и даже служанки у себя не имела по бедности (Епанчин, с. 157-I).

Он говорит «ветхий, дрянной, деревянный» как будто с презрением, т.к. он не понимает, как живут люди победнее его.

А дом Гани совсем противоположный дому Епанчиных.

– Квартира Гани состояла из шести или семи комнат и комнаток, самых, впрочем, обыкновенных, но во всяком случае не совсем по карману семейному чиновнику, получающему даже и две тысячи рублей жалованья (автор, Сю 102-II).

Такие слова, как «комнат и комнаток» говорят о том, что в доме Гани были средние комнаты и «комнатки», т.е. очень маленькие. Но даже эти комнатки приносили им некоторый доход.

Несмотря на то, что комнаты не блистали своей роскошностью, но и уюта в них не было. Это можно оценить по тому, на чем они спали.

– Отец семейства спал на широком диване, а брат Гани, Коля, спал на другом, весьма старом, узком и коротком диванчике, на дырявой простыне (автор, с. 103-I).

Отсутствие уюта подчеркивается описанием диванчика, на котором спал брат Гани («весьма старый, узкий и короткий») и вдобавок ко всему «дырявая простыня». Уже по этому примеру мы можем судить о том, как они живут.

Перейдем к описанию дачи Епанчиных.

– Дача Епанчиных была роскошная дача, во вкусе швейцарской хижины, изящно убранная со всех сторон цветами и листьями (автор, с. 320-III).

Яркость и роскошность дачи придает вкус швейцарской хижины, а также цветы и листья.

По сравнению с мрачным описанием комнат Гани, дача Епанчиных просто блестящая. Цветы не только украшают дачу изнутри, но и снаружи.

– Со всех сторон дачу окружал небольшой, но прекрасный цветочный сад (автор, с. 320-III).

Можно сказать, что жизнь Епанчиных только в цветах.

Положение генералов Епанчина и Иволгина соответствует нормам приличия и социального статуса героев, которым отвечают требования общества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе проведенного исследования нами было описано функционирование языковых единиц, выражающих оценку и самооценку персонажей с целью формирования представления об их основных личностных качествах (на основе произведения Ф.М. Достоевского «Идиот»).

В работе была применена следующая методология анализа: для семного выявления плана содержания коннотативных лексем был применен метод компонентного анализа, а также дистрибутивный метод для характеристики сочетаемостных свойств изучаемых единиц. Благодаря им была выявлена семная структура описываемых единиц, установлены базовые и периферийные семы, как то: семы отрицательной и положительной оценки персонажей. Так, например, образ Настасьи Филипповны коннотируется следующими оценочными семами, такими как ‘уничижительность’, ‘фамильярность’, реализованные в словах «бесстыжая», «уличная», «распутная» и т.п. Такими оценочными словами характеризует она себя сама. А при описании предметов, которые окружают героиню, использованы оценочные слова положительного характера: «удивительный жемчуг», «великолепная лестница», «великолепное убранство», «блестящий экипаж», «богатое шелковое платье». Можно сделать вывод о том, что героиню отрицательного типа (по ее же собственной оценке и по оценке других персонажей) окружает вещный мир положительного плана.

Образ князя Мышкина также коннотируется отрицательной оценочностью: «я нездоров», «такой мешковатый», «был почти идиот», «такой рассеянный и смешной», и описание окружающих его предметов отмечено этой же оценочностью: «болтался тощий узелок», «плащ без рукавов», «грязные сапоги», «поношенный пиджак». Таким образом, самооценка князя соответствует предметам, которые его окружают.

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим основным выводам.

Описанные характеристики героев, распределенные по трем составляющим - оценка критиками в критической литературоведческой литературе, оценка самим героем себя (автохарактеристика) и оценка героев автором и другими персонажами – в целом похожи, однако в частностях различаются. Мы придерживаемся мнения, что нельзя однозначно характеризовать героев либо только с положительной, либо только с отрицательной стороны. Человек так устроен (и это показывает Ф.М. Достоевский), что он не может быть «однолинейным», в нем пересекаются и высокие нравственные начала, и греховные побуждения.

Такое понимание приводит к трактовке оценочных характеристик героев романа «Идиот».

Так, в критической литературе, как правило, князь Мышкин характеризуется лишь с положительной стороны; однако сам Мышкин характеризует себя по большей мере с отрицательной стороны; другие герои характеризуют его отрицательно.

Такая же ситуация и с Настасьей Филипповной.

Характеристика же генерала Епанчина во всех трех составляющих – лишь с положительной оценочностью.

К такому заключению приводит языковой анализ – для автохаратеристики героев и характеристики их со стороны других лиц используются лексемы с оценочной коннотацией, как правило, отрицательного плана.

В описании внешности и характера героев автор использует в большей мере имена прилагательные (при описании всех героев романа), в меньшей мере используются имена существительные, и лишь при описании некоторых герое, например, Рогожина, Гани, автор употребляет глаголы.

Не все герои романа, согласно их характеристикам, соответствуют своему чину и положению в обществе. Например, князь Мышкин не соответствует социальному статусу князя в российском обществе второй половины 19 века по причине болезни, мягкости характера и др. О чем свидетельствует даже характеристика окружающего его вещного мира.

Другой персонаж - генерал Епанчин – наоборот, соответствует всем нормам поведения чиновника - и внешний вид, и вещный мир, окружающий его, соответствуют этому.

Таким образом, оценочная семантика языковых единиц, употребленных в художественном тексте, является ярким показателем отражения ментальности личности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Избранные труды. Т. 2. Школа «Языки русской культуры». – М.: 1995.

2. Апресян Ю.Д. словарная статья глагола «гореть». – Семиотика и информатика. – М.: 1991.

3. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика, 2-е изд., испр. и доп. – М.: 1995.

4. Апресян Ю.Д.Принципы семантической лексикографии и толковый словарь. – В книге «История литературы. Лингвистика». – М.: 1999.

5. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. – Свердловск: 1989.

6. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики. – Серия литературы и языка. Т. 56. 1997. № 1.

7. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: 1979.

8. Белик А.П. Художественные образы Ф.М. Достоевского. – М.: 1974.

9. Белкин А.А. Ф.М. Достоевский. – М.: 1956.

10. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. – М.: 1081.

11. Виноградов В.В. О некоторых вопросах теории русской лексикографии. – В книге Виноградов В.В. Лексикология и лексикография: избранные труды. – М.: 1980.

12. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. – М.: 1980.

13. Введенская Л.А., баранов М.Т., Гвоздарев Ю.А. Русское слово. – М.: 1980.

14. Вейнрейх У. Опыт семантической теории. – В книге «Новое в зарубежной лингвистике». – М.: 1980.

15. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. – М.: 1977.

16. Гроссман Л. Достоевский. ЖЗЛ. Серия биографий. – М.: 1962.

17. Гус М. Идеи и образы Ф.М. Достоевского. – М.: 1962.

18. Гольцова Н.Г., Шамшин И.В. Русский язык. 10–11 класс. – М.: 2006.

19. Достоевский Ф.М. Идиот. – М.: 1983.

20. Достоевский. Материалы и исследования. Т. 3. под ред. Г.М. Фридлендера. – Л.: 1978.

21. Достоевский и русские писатели. Традиции, новаторство, мастерство. Сб. статей. Составитель В.Я. Кирпотин. – М.: 1971.

22. Достоевский Ф.М. в русской критике. Сб. статей. – М.: 1956.

23. Добролюбов Н.А. Русские классики. Избранные литературно-критические статьи. – М.: 1970.

24. Достоевский Ф.М. Письма. – М.: 1959.

25. Звегинцев В.А. Семасиология. – М.: 1957.

26. Канападзе Л.А. Современное городское просторечие и литературный язык. – М.: 1984.

27. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского. Этюды и исследования. – М.: 1980.

28. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. – М.: 2000.

29. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. – М.: 1989.

30. Курилович Е. Заметки о значении слова. – В книге Курилович Е. Очерки по лингвистике. – М.: 1962.

31. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. – В книге «Теория метафоры». – М.: 1990.

32. Литература в школе. – 1998. – № 6.

33. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. – Новосибирск: 1986.

34. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М.: 2004.

35. Одиноков В.Г. Типология образов в художественной системе Ф.М. Достоевского. – Новосибирск: 1981.

36. Падучева Е.В. О парадигме регулярной многозначности. Сер.2. № 4. 1988.

37. Поспелов Г.Н. Творчество Ф.М. Достоевского. – М.: 1971.

38. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. – М.: 1984.

39. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. – М.: 1968.

40. Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. – М.: 1983.

41. Русский язык и советское общество: Лексика современного русского литературного языка. – М.: 1968.

42. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. – М.: 1956.

43. Стернин И.А. проблемы анализа структуры значения слова. – Воронеж: 1985.

44. Селезнев Ю.И. В мире Достоевского. – М.: 1980.

45. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. – М.: 1964.

46. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – М.: 1985.

47. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987.

48. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. – М.: 1973.

49. Шмелев Д.Н. Русский язык в функциональных разновидностях. – М.: 1977.

Приложение

КНЯЗЬ ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ МЫШКИН (лексемы с оценочной семантикой)

НАСТАСЬЯ ФИЛИППОВНА (лексемы с оценочной семантикой)

ПАРФЕН СЕМЁНОВИЧ РОГОЖИН (лексемы с оценочной семантикой)

ГЕНЕРАЛ ИВАН ФЁДОРОВИЧ ЕПАНЧИН (лексемы с оценочной семантикой)

ГЕНЕРАЛЬША ЕЛИЗАВЕТА ПРОКОФЬЕВНА (лексемы с оценочной семантикой)

ГАНЯ (лексемы с оценочной семантикой)

ЛЕБЕДЕВ (лексемы с оценочной семантикой)

МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

План-конспект урока по русскому языку для факультативных занятий в 11 классе общеобразовательной школы

Тема: Стилистически окрашенная лексика русского языка

Цели:

1) повторить сведения о стилистически окрашенной лексики;

2) развивать исследовательский интерес учащихся в отношении системы оценки стилистически окрашенных слов;

3) воспитывать интерес к слову в художественном тексте.

Оборудование: учебник русского языка, «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, текст романа Ф.М. Достоевского «Идиот», раздаточный материал.

Ход урока:

I. Оргмомент.

Сообщить учащимся цели и задачи урока.

II. Повторение ранее изученного материала

1) Что изучает лексика?

2) Какие группы лексики выделяются с точки зрения происхождения? Приведите примеры.

3) С точки зрения динамического употребления? Приведите примеры.

4) С точки зрения сферы употребления? Приведите примеры.

5) С точки зрения стилистической окрашенности? Приведите примеры.

6) Какая лексика называется нейтральной? Приведите примеры.

7) Какая - с повышенной стилистической окрашенностью? Приведите примеры.

III. Проверка д/з.

Задание: найдите в тексте романа Ф.М. Достоевского «Идиот» стилистически окрашенную лексику при оценке или самооценке героев.

1) А теперь я гулять хочу, я ведь уличная (Настасья Филипповна, с. 176).

Улица – 1) пространство между домами для прохода и проезда, а также само это пространство; 2) (перен.) компания, противопоставляемая семье по своему отрицательному влиянию на детей, подростков.

В данном контексте слово «уличная» носит пониженную стилистическую окрашенность и характеризует героиню с отрицательной стороны.

По аналогии с первым примером учащиеся анализируют последующие примеры с применением материалов словарей.

2) Я был такой большой , я всегда такой мешковатый (пониженная стилистическая окрашенность).

3) Я совсем, совсем становлюсь такой рассеянный и смешной (Мышкин, с. 217) (пониженная стилистическая окрашенность).

4) Да, я идиот , истинный идиот. (Мышкин, с. 270) (пониженная стилистическая окрашенность).

5) А почерк превосходный . Вот в этом у меня, пожалуй, и талант (Мышкин, с. 47) (повышенная стилистическая окрашенность).

6) Я тебя, честную девушку, за собой, за распутной ухаживать заставляла (Настасья Филипповна, с. 177) (пониженная стилистическая окрашенность).

Подводим итоги о том, какая лексика чаще встречается на страницах романа.

IV. Работа с текстом (каждому учащему дается распечатка текста)

1. Люди хотят быть счастливыми – это их естественная потребность. 2. Но где кроется самая сердцевина счастья? 3. (Замечу сразу, я только размышляю, а не изрекаю истины, к которым сам только стремлюсь). 4. Кроется ли она в удобной квартире, хорошей еде, нарядной одежде? 5. И да, и нет. 6. Нет – по той причине, что, имея все эти достатки, человек может мучиться различными душевными невзгодами.7. Кроется ли она в здоровье? 8. Конечно, да, но в то же время и нет. 9. Счастье кроется именно в гармонии личности, раньше говорили: «Царствие Божие внутри нас». 10. Гармоническое устройство этого «царства» во многом зависит от самой личности, хотя, повторяю, внешние условия существования человека играют важную роль в его формировании. 11. Но не самую важную. 12. При всех призывах бороться с недостаткам нашей жизни, которых накопилось с избытком, я все же прежде всего выделю борьбу с самим собой. 13. Нельзя ждать, что кто-то придет со стороны и сделает тебе хорошую жизнь. 14. Надо вступать в битву за «честного малого» в себе, иначе – беда.

– Прочитайте текст.

– Определите стиль и тип речи текста (публицистический стиль, рассуждение).

– Найдите в тексте слова, которые относятся к стилистически окрашенной лексике. Распределите данные слова по группам: нейтральные, стилистически повышенные, стилистически пониженные.

– В каком предложении использована метафора? (в 14).

V. Работа у доски (записывают предложение и выполняют все виды разборов).

Меня тоже за идиота считают все почему-то, я действительно был так болен когда-то, что тогда и похож был на идиота .

[ ]¹ , [так]² , (что³ …)

Сложное предложение, с разными видами связи (бессоюзной и союзной подчинительной). 1-е предложение со 2-м связано бессоюзной связью, а 2-е с 3-м подчинительной связью. 3-е предложение представляет собой придаточное меры и степени.

– Находим в предложении стилистически окрашенную лексику и выписываем значение слова «идиот» из словаря С.И. Ожегова.

– Повторяем все виды разборов.

Считают ¹

Счи-та-ют

сч [щ’] – согл., глух., мягк.

и [и] – гл., безуд.

т [т] – согл., глух., тв., парн. [д]

а [а] – гл., ударн.

[j] – согл., зв., мягк.

ю [у] – гл., безуд.

т [т] – согл., глух., тв., парн [д]

7 б., 7 звуков.

Действительно ² – действительный (морфологический суффиксальный способ)

Я ³ – местоим.

(Кто?) я

Н.ф. – я

Пост. – личное

Непост. – в И.п., ед. ч.

(Кто?) Я – подлежащее

Синтаксический разбор:

1) повеств., невоскл., простое, двусост., распр., не осл.

2) повест., невоскл., простое, двусост., распр., не осл.

3) повест., невоскл., простое, односост, н/л, распр., не осл.

VI. Составьте микротекст (устно) с характеристикой близкого вам человека, употребляя стилистически окрашенную лексику.

VII. Итоги урока:

– Что мы сегодня рассматривали на уроке?

– Какая лексика с точки зрения стилистической окрашенности романе «Идиот» чаще всего встречается? Почему?

VIII. Написать сочинение о друге, используя стилистически окрашенную лексику.