 В массовом сознании утвердилось представление о культуре как об особой сфере общества, которая как бы отделена от повседневной жизни и фактически тождественна искусству и литературе. Этот взгляд закреплен в выражениях типа «работник культуры», «деятели культуры», под которыми подразумеваются поэты и писатели, музыканты и артисты.
На деле же культура – явление масштабное, несводимое к одному только искусству, явление соразмерное обществу и цивилизации. Потому культура не только теснейшим образом связана со всеми сторонами жизни общества и человека, а пропитывает ее.
Для того чтобы выяснить природу культуры, остановимся сначала на ее понятии. Термин «культура» латинского происхождения и первоначально он означал возделывание почвы. В Средние века им обозначали прогрессивные методы возделывания зерновых, таким образом возник ныне хорошо известный термин «агрикультура».
В XVIII – XIX веках культура интерпретируется в аристократическом духе. Культурными стали считать образованных, начитанных, «хорошо воспитанных» людей, обладавших «хорошими манерами». Такое понимание культуры, как видно, в некоторой мере сохранилось и до наших дней: мы, например, говорим о культурных и некультурных людях, о бескультурье, связываем культуру с образованностью, интеллектуальным трудом и т.п. Это деление, таким образом, восходит к делению общества на культурных аристократов и некультурное простонародье.
Впоследствии под культурой стали понимать всё, что создано человеком в отличие от естественного мира, природы. С позиций современной философии и науки, культура – очеловеченный, преобразованный людьми мир. Это вторая природа, надстроенная человеком над первой, «натуральной». Она, следовательно, включает в себя фактически то же содержание, что и понятия общества и цивилизации.
Социологи исходят из общефилософского взгляда на культуру. Однако основной акцент они делают на связи культуры с проблемой устойчивости и стабильности социального целого, сохранения его специфики и качественной определённости, социальных взаимодействий внутри его. Культура рассматривается как совокупность устойчивых форм и способов действий и взаимодействий, характерных для людей, составляющих данное социальное целое (общество, нацию, социальный слой, организацию и т.п.), и закрепленных в их практике с помощью норм и ценностей. Другими словами, культура - тот образ мысли и действия людей, который выражает специфику данного сообщества и тем самым выделяет его среди других сообществ.
Конкретно облик культуры особенно отчетливо обнаруживается тогда, когда мы сравниваем разные народы, общества, страны. В глаза бросаются различия в образах жизни, типичных и характерных для этих народов, их обычаях, их разное отношение, например, к труду или семье, воспитанию детей или жизненному успеху, их привычки и традиции. Все эти различия фокусируются в системах ценностей и жизненных ориентиров, присущих этим народам. Так, американцы традиционно сориентированы на личный успех, в рамках их культуры по-разному варьируется миф о чистильщике сапог, ставшем президентом страны, они ценят людей, добившихся высокого статуса и популярности - спортсменов, артистов, певцов и т.п. А. Морито, один из основателей знаменитой фирмы «Сони», размышляя о японской и американской системах трудовых отношений, выделял такие различия. Для японской характерны фирменный патриотизм, система «семейных уз», демократизм в отношениях между менеджерами и работниками, «коллективное управление» (весьма напоминающее отечественную систему постоянных увязок и согласований решений), уравнительный принцип оплаты труда, в соответствии с которым она повышается каждый год по мере того, как работник становится старше и опытнее. Американская же система трудовых отношений, по мнению А. Морито, основана на индивидуализме, формальных связях работника с фирмой, узкой специализации работника, она ориентирована на извлечение максимальной прибыли и лишена «человеческого измерения».
Этот пример показывает, что одни же потребности (в данном случае экономические) могут удовлетворяться, одни и те же цели могут достигаться на основе различных систем ценностей, традиций, способов, правил и моделей поведения, т.е. всего того, что и образует особую культуру.
Культура, следовательно, придает определённое значение человеческой деятельности и жизни (скажем, труд рассматривается и оценивается как долг, или же, как обязанность, или же, как повинность, или как способ достижения других целей), вносит в них смысл. Поэтому культуру можно также представить как совокупностьзначений, с помощью которых люди осмысливают себя и окружающий их мир.
 Культура олицетворяет своеобразие, уникальность и неповторимость общества, народа, социальной группы, короче - того субъекта, которому она принадлежит. Культуру с этой точки зрения можно представить как портрет социальной общности. Это связано с тем, что она складывается на протяжении длительного времени и представляет собой аккумуляцию своеобразного исторического опыта, который люди приобрели. Другими словами, каждая культура непременно имеет «историческое измерение», которое, может быть не заметно на первый взгляд, но, тем не менее, без него никакая культура, даже если речь идёт о культуре небольшой социальной группы, не существует.
Культура поэтому содержит в себе наиболее типичные, повторяющиеся, распространённые, воспроизводящиеся регулярно, черты и свойства социальной общности. Общим знаменателем всего многообразного содержания культуры, следовательно, можно считать традицию. Она обнаруживает себя во всех элементах культуры, формируя ее своеобразие, а на поверхности общественнойжизниона проявляется в виде привычки.
Можно сказать, что каждой культуре присущ механизм селекции, отбора, благодаря которому она как бы отфильтровывает общественную жизнь, практику, оставляя в качестве культурных образцов, стандартов, канонов только некоторые элементы. Они становятся общими и в определённой мере обязательными для всех членов социальной общности.
Эти элементы (образцы, стандарты, каноны) должны, с одной стороны, быть эффективными и целесообразными, помогая социальной общности поддерживать своё существование в качестве целого при меняющихся обстоятельствах. Особенно отчётливо это видно на примере профессиональной культуры, в которой существуют многочисленные средства выработки, передачи, тиражирования образцов и моделей, канонов профессионализма, поддерживания его на «должном уровне» и контроля за ним. Если же профессиональная культура размывается (скажем, вследствие подмены профессиональных критериев оценки работы специалиста политическими требованиями лояльности), то разрушается и сама профессиональная общность, исчезает граница между, например, врачом и знахарем, учёным и шарлатаном, писателем и графоманом, милиционером и бандитом. Сами же профессии попросту деградируют.
С другой стороны, новые элементы должны вписываться в уже имеющуюся культуру, соответствовать ее основополагающим ценностям, нормам, образцам, традициям, не рвать её ткань, а напротив - укреплять. Взять, например, такой важный компонент культуры как язык. Хотя его существование связано с постоянным появлением новых слов и введением в его словарь иностранных заимствований, в общем и целом лексика остаётся постоянной, еще более стабильны правила. Таким образом, механизм селекции помогает сохранить своеобразие и уникальность каждой культуры, будь то культура национальная, профессиональная, поколенческая или какая иная.
С этой точки зрения показательны попытки изменить культуру насильственным путём, помимо механизма селекции, без учёта самобытности культуры внедрить в нее новые «прогрессивные» элементы. Такой путь либо разрушает целостность культуры, её внутренние взаимосвязи, превращая культурную ткань в коллекцию «обрезков и лоскутков» (это, правда, бывает редко), либо оканчивается ничем.
Здесь можно привести прискорбный пример. Правовой нигилизм, пренебрежительное отношение к закону и праву - наша традиция, уходящая своими корнями далеко в прошлое и «канонизированная» в известной пословице «закон, что дышло, куда повернёшь, туда и вышло». В эпоху перестройки в общественное сознание была введена европейская идея правового государства и с тех пор не ослабевает внимание к правовому регулированию общества, даже предпринимаются попытки реформировать судебную систему. Но практика и глубинное отношение к закону не изменилось, поскольку не изменился сам закон, оставшийся неправовым, «волей господствующего класса», поскольку идея правового государства не была «увязана» с коренными ценностями отечественной культуры, в первую очередь - с идеей справедливости. Более того, так как небрежение законом демонстрируют именно сами законодатели и «правоохранители», правовой нигилизм лишь усиливается.
Культура народа формируется иоткристаллизовывается на протяжении целых исторических эпох, она – прошлое, опрокинутое в настоящее. Она - «память» о прошлом, зафиксированная в стереотипах сознания и поведения, символах, обрядах и обычаях. Это - наиболее глубинные её пласты, которые тысячью нитей связаны с более динамичными и меняющимися поверхностными слоями, отражающими специфику конкретной исторической эпохи и часто несущими в себе новое и противоречащее традициям содержание.
2. Элементы культуры
Содержание культуры многообразно и неисчерпаемо. Однако в нем можно выделить ряд универсальных элементов, из которых складывается фактически любая культура. Рассмотрим наиболее важные из них.
Понятия, или концепты, в которых отражены представления людей о себе и окружающем мире. В них фиксируется социальный опыт людей, часто весьма специфичный для данного сообщества. Так, европейские культуры выражают свои представления об образовании через понятия школы, колледжа, института, университета и т.п. Но эти понятия вряд ли будут «понятны» представителям, скажем, африканского племени, где система передачи молодому поколению знаний, навыков и умений строится совершенно иначе. Еще более поразительным такое различие выглядит при сравнении близких культур. Так, используя, казалось бы, один и тот же термин ''свобода», мы и европейцы по сути дела оперируем разными понятиями. Для нас свобода означает, прежде всего, своеволие, фактически совпадающее с бесконтрольной и неограниченной властью, а для европейца свобода - мера прав и ответственности.
Ценности. Любая культура придаёт высокую значимость одним поступкам, свойствам человека, целям и общественным явлениям, считает менее значимыми другие, отрицательно относится к третьим. Она, следовательно, вырабатывает принципиально важные для жизни людей ориентиры - ценности. Так, в одних культурах большое значение придаётся богатству, в других - воинской доблести, в одних - инициативности и предприимчивости, в других - лояльности и исполнительности. Т. Парсонс писал, что ценностью может быть назван «элемент общепринятой символической системы», выступающий «в качестве некоторого критерия или стандарта для выбора из имеющихся альтернатив ориентации». Ценности лежат в основе мировоззрений, характерных для представителей данной культуры; сопоставляя ценности с социальной реальностью, люди осмысливают её; ценности также входят в механизм мотивации деятельности человека.
Нормы. Свойства культуры упорядочивать, организовывать и регулировать общественную жизнь связаны, прежде всего, с социальными нормами, которые в свою очередь прямо или косвенно базируются на ценностях культуры. Социальные нормы, которые в самом общем виде можно представить в качестве усредненных правил поведения, чрезвычайно многообразны. Среди них по критерию жесткости можно выделить нормы-требования и нормы-ожидания. Первые предписывают людям четкий, определённый, однозначный порядок действий, игнорирование которого часто ведет к суровому наказанию нарушителя. Такие нормы, как правило, касаются самих основ существования общности и фиксируются в законодательной форме. Нормы-ожидания не столь жестки и определенны и являются мерой допустимого поведения. Скажем, для перехода с одного курса на другой студент должен успешно сдать экзамены, однако, возможно, что он, не сдав какой-то экзамен, будет его несколько раз пересдавать, продлевать сессию и т.п.
Нормы часто подразделяются на формальные и неформальные. Иногда считают, что наиболее важны для сообщества именно первые, так как они закреплены в законодательстве, правилах распорядка, служебных инструкциях и т.п., а за их соблюдением следят специализированные органы, отступление от них влечет жесткое наказание. Однако не менее значимы и неформальные нормы, ибо они регулируют значительно больший объем человеческих поступков, а их соблюдение поддерживается уже самими взаимоотношениями и взаимодействиями между людьми.
Следующий элемент культуры - стереотипы сознания и поведения людей, которые можно определить как устойчивые схемы восприятия социальной действительности и типичные формы социальных действий и взаимодействий.
Стереотипы сознания проявляются как своеобразные застывшие мыслительные образы социальных явлений (например, взгляд на историю общества как на постоянный процесс совершенствования, прогресса), как определённые стили и стандарты мышления, как предрассудки, убеждения и т.п. Стереотипы отличается тем, что они устойчивы и постоянны, они существенно сокращают и облегчают процесс ориентации людей в быстроменяющейся действительности. Однако их изъян в том, что они схематизируют и упрощают реальную картину мира, подгоняют её под шаблон, часто снабжают человека своего рода очками, сквозь которые вместо действительности он видит только этикетки исхемы. Например, в человеке, совершившем преступление, мы склонны видеть, прежде всего «преступника»; в соответствии с этим шаблонным образом приписываем человеку комплекс отрицательных качеств, низменные побуждения и совершенно не замечаем в нём всего того, что не вписывается в «стандарт» преступника.
Систему стереотипов восприятия, коллективных образов и представлений, свойственных социальным группам (особенно народам, нациям) и проявляющихся на бессознательном уровне и в обыденном сознании называют менталитетом. Говоря проще, ментальность – не вполне осознаваемые манеры мыслить, коллективные представления, доминирующие в толще общественного сознания. Это своеобразные мыслительные навыки, установки сознания, позволяющие людям ориентироваться в окружающем мире и понимать друг друга.
Со стереотипами сознания тесно связаны поведенческие стереотипы – образцы, модели, схемы действий в повторяющихся, типичных ситуациях, привычные и типичные в данном человеческом обществе способы поведения. Особенно отчетливо эта связь обнаруживается в социальных ролях. Взять, например, интерпретацию сексуальных (половых) ролей в европейских странах. Предполагается, что основная задача мужа – быть кормильцем семьи, работать и обеспечивать жену и детей. Предназначение же женщин и жен – растить детей, вести домашнее хозяйство; работа же – необходимое, но дополнительное бремя. Соответственно, ожидается, что мужчина должен быть готовым к конкуренции, а женщина – к сотрудничеству, Мужчина вполне оправдано может проявлять нетерпение, женщина же должна проявлять безграничное терпение. Ожидается, что мужчины должны придавать важное значение таким показателям успеха, как продвижение по службе, социальный статус, богатство, а женщина должна просто довольствоваться сознанием хорошо сделанной работы.
Хотя в последнее время эти стереотипы ослабли, они сохраняют свое значение, на них, в частности, ориентируются родители, воспитывая мальчиков и девочек.
Важное место среди элементов культуры занимают символы. Символ в самом общем виде можно определить как знак, обозначающий некий другой объект и несущий в себе значение. Знак – своеобразная и случайная форма значения, которое и выступает содержанием символа.
Символы пронизывают всю культуру, являясь, без преувеличения, универсальной формой ее существования. Уже язык – эту масштабную всеобъемлющую систему знаков и значений – можно рассматривать в качестве модели культуры: в языке выражаются, фиксируются и существуют понятия и ценности, нормы и стереотипы сознания и поведения; с помощью языка люди осмысливают окружающий мир и самих себя, приобретают и организуют свой опыт, прежде всего в системе понятий, которая понуждает людей думать в определенных категориях и терминах, замечать и оценивать лишь те аспекты действительности, которым эта система придает значимость.
Символами являются и многочисленные жесты, без которых невозможен процесс непосредственной коммуникации, - некоторые специалисты считают, что интонация, тон, мимика, жесты и т.п. несут в себе от 50 до 70% информации, передаваемой в акте коммуникации.
Как и другие элементы культуры, символы интегрируют и цементируют социальную общность, наглядно и выразительно демонстрируют (символизируют) ее специфику и, одновременно, обособляют эту общность от других. Так, каждая страна, добившись государственной независимости, стремится закрепить ее в виде собственного государственного герба, флага, гимна и других символических атрибутов суверенности. Не так давно мы могли наблюдать, как ожесточенно свергались памятники советским вождям, в Восточной Европе – советским воинам-освободителям, прочие «символы тоталитаризма».
Интегрирующая и обособляющая роль символов отчетливо проявляется в таких повседневных явлениях, как стиль одежды, прически, манеры говорить, жестикулировать, в жаргоне и т.п. Все это имеет не только утилитарное, но и символическое значение. Например, своей одеждой человек показывает, что он отождествляет себя с художественной элитой или же с некой молодежной группировкой.
Итак, символы нельзя оценивать как нечто второстепенное и случайное. Во-первых, люди отождествляют знак со смыслом, которые как бы сливаются в сознании людей. Знак значим не только потому, что за ним подразумевается значение, но и сам по себе. Во-вторых, символы часто указывают на глубинные изменения, происходящие в культуре, являются не просто их индикаторами, но и закономерным выражением.
Взять, например, молодежную музыкальную культуру. В 50-60-ые годы такие рок-кумиры, как Э. Пресли и Д. Моррисон олицетворяли, символизировали идею эротического раскрепощения тела, «сексуальную революцию», освобождение от норм «родительской», пуританской по своей сути культуры. Но в 80-е годы символами и эстрадными кумирами становятся певцы иного рода – Майкл Джексон, Мадонна и т.п. Несмотря на их эротическую внешность, их сексуальность, казалось бы, «более реальную, чем сама жизнь», они, по мнению специалистов, воплощают совсем иной образ, образ транссексуальности при отсутствии половой спецификации. Как выразился один исследователь, «они суть “уроды пола”, сексуальные выворотни». Вероятно, эта эволюция поп-рок-символов выражает эволюцию сексуальной субкультуры в сторону транссексуальности, когда категории мужчин и женщин, сексуальные роли и вся предыдущая половая культура теряют свой смысл.
3. Предназначение культуры
 В рамках одной культуры люди говорят на одном языке, придают значение одним и тем же ценностям, придерживаются одних и тех же норм и верований, пользуются всем понятными символами. Культура потому является не просто общим признаком этих людей, а объединяющим их фактором. В определенной мере она создает саму социальную общность. Например, нацию невозможно представить без языкового единства, особых традиций, обычаев, верований, символов, поведенческих стандартов и т.п. Сама же культура, в свою очередь, превращается в более или менее единую систему взаимосогласованных элементов, главными среди которых являются ценности и нормы.
Рассматривая культуру как ценностно-нормативную систему, надо отметить такое ее исключительное свойство как способность организовывать и упорядочивать общественную жизнь, придавая ей стабильность. Мы привыкли связывать проблему порядка с деятельностью органов власти: есть порядок, значит, в стране сильна государственная власть, нет порядка, – значит власть «виновата». Хотя подобные суждения имеют смысл, на деле порядок или беспорядок зависит от состояния культуры общества, порядок – это реальность существования, господство в социальных взаимодействиях определенной (единой) ценностно-нормативной системы, которая воспроизводится и укореняется самим ходом общественной жизни, а не только усилиями государства. Некоторые образцы действий, модели поведения, жизненные ориентации людей, способы достижения целей считаются нормальными, общепринятыми, даже признаются обществом в качестве эталонных, другие же – отвергаются, третируются как порочные, вредные, «антиобщественные». Смысл культуры в том и состоит, что она отсекает желательное от нежелательного, нужное от ненужного, приемлемое от неприемлемого, тем самым, организуя общество определенным образом.
Возьмем в качестве показательного примера так называемую западноевропейскую цивилизацию. Социологи отмечают, что многие из свойств, черт, характеристик, отличающих европейскую культуру и общество, были заложены уже в классическом античном полисе и этот полисный «генотип» в значительной мере предопределил всю европейскую историю. К «генотипу» европейской цивилизации обычно относят разделение институтов власти и гражданского общества при автономии личности; баланс этих трех сил; установку на состязательность; автономию городской коммуны и т.п.
В то же время древнегреческая культура сознательно предпочитала технику совершенствования человеческого тела и управления общественными делами технике производства вещей, которая, как считают историки, была оттеснена на последнее место. Поэтому античный мир, который стоял на пороге пути, ведущего к индустриализации и машинизации, обладая многими техническими изобретениями, составившими спустя семнадцать столетий техническую основу классического капитализма, так и не вступил в него.
Ограничения, наложенные на технический прогресс древними греками, были связаны с культурой, которая, в свою очередь, поддерживала целостность, органическое единство общества. Очевидно, древние на своем социальном опыте убедились, что политика, культурное и нравственное творчество, все эти диспуты, игры, состязания и т.п. поддерживают сплоченность и жизнеспособность общества. А вот применение более совершенных орудий труда, технических изобретений вызывало рост богатства, которое распределялось крайне неравномерно между соплеменниками, что, в конечном счете, приводило к поляризации отдельных групп и слоев, а в итоге – и к разрушению социального единства.
Экспансионизм европейской культуры, ее нацеленность на технический прогресс многие философы и социологи связывают с христианской религиозной традицией. Как писал Н. Бердяев, «результат и последствия христианского периода – механизация природы, в то время как для всего языческого мира, для культуры всего древнего мира природа была живым организмом… Только христианство сделало возможным позитивное естествознание и позитивную технику. Пока человек находился в непосредственном взаимодействии с духами природы, пока он строил свою жизнь на мифологическом миропонимании, он не мог возвыситься над природой в акте познания через естественные науки и технику. Нельзя строить железные дороги, нельзя проводить телеграфы и телефоны, страшась демонов природы. В человеческой жизни должно было померкнуть чувство одухотворенности и демоничности природы и непосредственной связи с природой для того, чтоб он мог работать над природой как над механизмом».
 Итак, культура, организуя общественную жизнь, поддерживает целостность и стабильность общества. Это отчетливо обнаруживается в ее воздействии на поведение людей. Собственно, содержание культуры в основном складывается из многочисленных образцов, стереотипов, моделей поведения людей. На это обращают внимание многие зарубежные исследователи.
К. Гиртц называет культурой «систему регулирующих механизмов, включающую планы, рецепты, правила, инструкции, которые служат для управления поведением». Английские социологи Уайт, Гарднер и Шепфлин определяет культуру как «установочную и поведенческую матрицу», как способ поведения социальной группы и природу ценностей ее членов. Дивайн пишет, что культура – историческая система распространенных фундаментальных поведенческих ценностей Короче, культура – в бихевиористской, разумеется, интерпретации – есть определенный поведенческий код, присущий социальной общности. В чем же он заключается?
Во-первых, в рамках культуры создан целый спектр (или арсенал) возможных моделей и образцов поведения. Поэтому индивиду нет нужды всякий раз изобретать «заново» те или иные способы действий, удовлетворения своих потребностей, достижения целей, достаточно «разучить» их в ходе социализации. Совокупность таких поведенческих образцов образует «скелет» социальных ролей, стили поведения, часто закрепляется в виде обычаев, обрядов и ритуалов.
Во-вторых, этот «арсенал», разумеется, не безграничен. Детерминирующая роль культуры по отношению к человеческому поведению заключается в том, что она предписывает людям определенные стандарты поведения. Другими словами, она определяет где, когда и каким образом человек должен (или может) удовлетворять свои потребности. Например, как бы человеку не хотелось есть, рвать сырое мясо руками или же «обедать» во время лекции, театрального представления не полагается. И редкий «цивилизованный» человек нарушит эти запреты.
В-третьих, культура не только «облагораживает» потребности и интересы, предоставляя целый набор общепринятых способов удовлетворения и достижения их. Она сама создает, инициирует потребности и интересы, ориентируя людей на ценности и идеалы, эталоны и стандарты. Здесь можно вспомнить эстетические и этические потребности и интересы, способы их удовлетворения. Или, например, национально-освободительное движение, борьба за независимость страны порождается, конечно же, не только интересами или трезвым расчетом формирующейся национальной элиты. Мощным стимулом для миллионов людей является убеждение в неоспоримой ценности независимости государства и свободы, сопряженных с национальным достоинством, в благородстве целей и средств, основанных на этих ценностях.
 Пожалуй, важнейшим способом или механизмом передачи (трансляции) культуры является социализация – процесс формирования личности, приобщения человека к жизни среди людей. Человек не рождается с генетически запрограммированным поведением; для того, чтобы включиться в социальные взаимодействия, жить в обществе, он должен освоить и усвоить ту культуру, которая характерна для его социума, для его социальной среды. Человек обладает чрезвычайно высокой степенью обучаемости и пластичности поведения, поэтому он в принципе может овладеть любым поведенческим кодом, адаптироваться к культуре любой страны и эпохи, если, конечно, формируется в их контексте. Таким образом, культура составляет содержание процесса социализации. Это относится как к индивиду, так и к молодым поколениям в целом, которые приходят на смену старшим. Причем этот аспект имеет значение не только для самого входящего в жизнь поколения, но и – что чрезвычайно существенно – для общества в целом. Благодаря трансляции социального опыта обеспечивается преемственность в функционировании общества, следовательно, сохраняется его качественная определенность, самобытность, и все это несмотря на постоянную смену поколений людей. Это означает, что культура поддерживает стабильность общества и в историческом плане.
Культура, с этой точки зрения, не только тот социальный опыт, который усваивают люди в ходе социализации, но и способы, каналы передачи такого опыта. Сама культура часто рассматривается как гигантская система коммуникации, с помощью которой общество «воспитывает» молодое поколение.
Разрушение этого свойства культуры, ее способности транслировать социальный опыт (а это чаще всего происходит через разрушение таких институтов, как образование, религия, семья или же – в тоталитарном государстве – армия) фактически означает болезненный «разлом» самой культуры, ее омертвление. В результате нарушается былая слитность, органичность, интегрированность общества, которая раскалывается на «непонимающее» друг друга слои, группы, кланы, поколения.
 Регулируя поведение людей, культура создает своеобразный механизм социального контроля. Его образуют устойчивые взаимосвязи между ценностями, нормами (правилами) и санкциями.
Отличительная черта этого механизма заключается во взаимной обусловленности и определенной гармоничности связей между данными элементами. Например, ценностью в западноевропейской культуре является частная собственность. В рамках права и морали созданы многочисленные правила, нормы, законы, регламентирующие взаимоотношения между людьми по поводу собственности, охраняющие и защищающие частную форму ее владения. Соответственно нарушение этих установлений влечет за собой санкции в виде наказаний.
Взаимообусловленность элементов механизма обнаруживается в том, что они не могут существовать друг без друга, обретают смысл, значимость только через друг друга. Ценности, разумеется, могут иметь и самодовлеющее значение для людей, но чаще всего они находят обоснование своего существование в том, что проявляются через нормы и правила поведения людей, а следование им подкрепляется позитивными и негативными санкциями. Это хорошо известно. Скажем, человека удерживать от неверного поступка может не приверженность определенной ценности, а страх перед наказанием. С другой стороны, значимость норм и санкций обусловливается тем, что они «служат» определенным ценностям. Это особенно хорошо видно на примере религиозных ценностей, которые освящали и до сих пор освящают собой целый спектр поведенческих норм. На этом основании некоторые мыслители делают умозаключение о том, что «мораль вне религии (без религии) существовать не может».
Смысл механизма контроля заключается в том, что культура ориентирует людей на определенные поведенческие стандарты, создает стимулы и мотивы их действий, поступков, считающихся в данном социальном сообществе нормальными, естественными, правильными и т.п. Тем самым культура «заставляет» людей удовлетворять свои потребности, достигать своих целей не какими-нибудь, а приемлемыми, допустимыми в данном сообществе средствами. Она как бы обуздывает человеческие страсти. На этом основании З. Фрейд называл культуру репрессивной. Он считал, что культура (или цивилизация) подавляет сексуальные побуждения человека, что в свою очередь, рождает многочисленные неврозы и психические расстройства. Многие психоаналитики до сих пор убеждены, что корни художественного творчества кроются в области бессознательного и напрямую связаны с вытесненной сексуальностью.
Итак, контрольные функции культуры проявляются как в стимулировании «правильного» поведения с помощью позитивных санкций (уважение, престиж, денежное вознаграждение, власть и т.п.), формировании соответствующей мотивации, так и в предупреждении «неправильного» поведения с помощью негативных санкций (наказаний).
4.
Культура: многообразие форм
До сих пор речь шла о культуре как социальном явлении, о ее универсальных элементах и свойствах. Но культура реально существует в виде различных конкретных форм и взаимосвязанных уровней.
 Вероятно, фундаментальной формой культуры можно считать национальную, ибо она связана с жизнью наиболее устойчивого, хотя и изменчивого, в историческом плане объединения людей, а отдельные ее элементы (например, язык, менталитет) прочно ассоциируются именно с нацией, народом, существуют именно на уровне культуры национальной.
Национальная культура отождествляется обычно со свойствами, чертами характера, присущими данной нации, т.е. с тем, что отличает, скажем, француза от англичанина, украинца от поляка. Индивид имеет национальную принадлежность тогда, когда он впитал содержание той или иной культуры, мыслит и действует в рамках ее парадигм, так или иначе привержен ее ценностям, разделяет ее мифы, заблуждения, предрассудки и т.п. Эта усвоенная культура и составляет ядро национальной идентичности индивида, т.е. основу его национального самосознания.
Важен и тот факт, что национальная культура интегрирует в единое целое – общество – довольно разнородные, дифференцированные по различным социальным основаниям, часто противоборствующие слои, группы, кланы. Собственно, национальная культура – условие и залог существования всех других форм культуры.
Повторим, что национальную культуру нельзя воспринимать в качестве фольклорного элемента общества. Национальная культура вполне, так сказать, современна, - иначе она утратила бы свою жизненную силу, воздействие на повседневность. При всей ее устойчивости она изменчива во времени, развивается в ответ на эволюцию общества и под влиянием других культур. В этом отношении она, например, реагирует на экономические сдвиги, вырабатывая новые образцы поведения, новые понятия, нормы, ценности, ориентации и т.п. Однако воздействие экономики на культуру нельзя преувеличивать, «выводя» ценности, нормы культуры, поведенческие стереотипы из особенностей экономической системы, как это делают вульгарные марксисты и не менее вульгарные отечественные антикоммунисты.
Культура – не функция экономики или какого-нибудь другого социального института, а условие и среда ее существования, которая обладает известной силой «сопротивления», может принять, а может и отвергнуть экономические новации. Здесь достаточно сравнить ход однотипных с сугубо экономической точки зрения реформ, протекающих сейчас в странах Восточной Европы, России, Украине. Совершенно очевидно, что интерпретация новых экономических реалий населением, адаптация к ним, экономическая активность простых граждан, поведенческие и ценностные ориентации в этих странах различны, и они обусловлены в значительной мере различием культур их народов.
Понятия национальной культуры и культуры общества во многом совпадают. Однако в многонациональных (полиэтнических, смешанных, многосоставных) странах, которых большинство, между этими двумя понятиями уместно проводить различия. Культура общества в таком контексте предстает либо как культура доминирующего большинства, либо как своеобразный синтез родственных и взаимодополняющих национальных культур, при котором, однако, национальные культуры не утрачивают своего значения и сохраняют самостоятельность. Надо помнить и о том, что национальные культуры не сводятся к своему этническому ядру. Они – явление равновеликое обществу и истории: потому что в их формировании, развитии и изменении участвовали и участвуют представители разных этносов, а, следовательно, разные культуры.
 Культура сопровождает человека от рождения до смерти. В процессе социализации он овладевает ею и «своя» культура кажется ему естественной, понятной, единственно верной. Другие же – часто вызывают удивление, непонимание и агрессивное отторжение. Для нас, например, понятны и естественны христианские ценности, нормы, обряды и ритуалы, основанные на них. Мусульманские же или буддистские понятия о жизни и смерти, обряды и нормы вроде запрета женщинам появляться на людях без паранджи многим из нас кажутся диковатыми. Другими словами, очень часто мы судим о других культурах, оцениваем их с позиций своей культуры, считая именно ее истинной.
Это явление называется этноцентризмом. Собственно, он лежит в основе национализма, когда свойства и черты собственного этноса возвеличиваются за счет принижения достоинств культур других этносов. Этноцентризм связан именно с непониманием культуры других народов и обществ, оценкой ее как неистинной, ненормальной, дикой, варварской. Отсюда вытекает и деление культур на высшие и низшие, передовые и отсталые, развитые и сложные и т.п. Из этноцентризма вырастает такое его практическое следствие как миссионерство, смысл которого заключается в стремлении обратить непросвещенных в свою веру, разумеется, истинную и правильную. С таким убеждением действуют появившиеся в последнее время в нашей стране многочисленные протестантские миссионеры. Примечательно, что этот этноцентризм лежит в основе широко известной «американской мечты». Как писал знающий в ней толк бывший госсекретарь США Г. Киссинджер, «давнишняя американская мечта – обратить в свою веру врага и тем самым проложить путь к миру. Будучи единственной нацией, словно бы специально созданной, чтобы воплотить в жизнь идею свободы, Америка всегда веровала, что присущие ей духовные и нравственные ценности подойдут остальному человечеству».
Довольно долго этноцентризм господствовал не только в массовом сознании, в сознании политиков, но и в социальных науках, особенно среди этнографов и антропологов. Это породило концепцию «цивилизованных» народов, обществ, стран и «нецивилизованных» - варварских, которые не «дотягивали» до первых и, в лучшем случае, были лишь ступенью на пути к культуре и цивилизованности. Естественно, такая позиция не способствовала пониманию и исследованию культур других народов. Поэтому в 1906 г. американский социолог Самнер выдвинул концепцию культурного релятивизма. По его мнению, культуру можно понять только изнутри, т.е. на основе ее собственных ценностей, в ее собственном контексте. Ведь культура представляет собой единое целое, состоящее из взаимосвязанных элементов. И эта взаимосвязь сообщает отдельным элементам их смысл и значение, определяет их роль и место. Сама же культура способствует сохранению и развитию того общества, которому она принадлежит.
Поэтому обычаи и традиции, которые, может быть, кажутся нам «дикими», получают свое объяснение при сопоставлении их со всем богатством той культуры, в которой они существуют. Напротив, иностранные «нововведения», которые, казалось бы, должны «облагородить» культуру, часто имеют негативный результат, так как не «вписываются» в ценностно-нормативную систему культуры, более того – вносят в нее дисбаланс. Культуру нельзя и невозможно безнаказанно «перелицовывать».
 Неоднородность общества, его внутренняя дифференцированность рождает явление, которое называют субкультурами. Можно выделить два значения употребления этого термина. Субкультурой чаще всего называют культуру отдельной общности, отличающуюся в тех или иных аспектах от доминирующей в обществе культуры. Понятие субкультуры связано также с некоторыми формами жизнедеятельности, отношений между людьми, что рождает особый целостный комплекс ценностей, норм, стереотипов, символов, понятий, ориентаций и т.п. Такова, например, сексуальная субкультура, культура потребления, молодежная музыкальная субкультура и т.п.
Субкультуры многообразны. Среди них надо выделить, прежде всего, субкультуры национальных меньшинств, этнических групп. В идеале меньшинство сохраняет свой язык, традиции, мифы, предания и ценности, обычаи, стереотипы поведения и сознания. Благодаря этому оно сохраняется само и формирует у своих членов чувство этнической идентичности, потребность в котором особенно высока у национальных меньшинств, живущих в условиях господства не «их» культуры. Однако на деле такая субкультура всегда в той или иной мере испытывает давление господствующей культуры, которое в значительной мере модифицирует эту субкультуру. Такова, например, субкультура канадских украинцев. Иногда такое давление превосходит способность субкультур сопротивляться, они фрагментизируются (в наличии остаются лишь отдельные их элементы) и разрушаются. Это происходило с культурами народов Севера в СССР, которых государство хотело «цивилизовать».
Чрезвычайно значимы региональные субкультуры, особенно там, где их существование связано не только с особенностями экономической и социальной структуры региона, но и с его историческим наследием. Ярчайший пример здесь - субкультуры Востока и Запада Украины (а они, в свою очередь, опять-таки неоднородны и распадаются на ряд дробных субкультур, особенно на Западе страны), различие между которыми столь громадно и многопланово, что некоторые специалисты ставят под сомнение саму возможность существования единой культуры украинского общества.
К другим важным разновидностям субкультур относится профессиональная культура. Совершенно очевидно, что любая деятельность специалистов (например, летчиков, врачей, музыкантов, политиков и т.д. и т.п.) регулируется не только общими, но и особыми нормами, ориентирована не только на общепринятые, но и на определенные профессиональные ценности.
Но дело даже не в профессиональной деятельности как таковой. Культура – это, прежде всего, та специфическая среда, в которой живет профессиональное сообщество и каждый отдельный специалист. Она, например, включает образцы профессионализма, компетентности, мастерства, которые являются эталонами для данного сообщества, но, вполне возможно, безразличны для непрофессионалов. Скажем, поклонники эстрадной звезды, пришедшие на концерт, вряд ли обращают внимание на то, поет ли их кумир «живьем» или же под фонограмму. Для самих же артистов пение «под фанеру» - низкий класс, халтура.
Профессиональная культура вырабатывает определенные стандарты, требования, которым должен соответствовать каждый профессионал и ориентации, которые воспроизводит профессиональное сообщество. Например, считается, что преподаватель вуза должен в той или иной мере заниматься научной работой. Хотя между педагогической и научной деятельностью нет прямой – «функциональной» - связи, от соответствия данному требованию зависит профессиональный статус преподавателя.
Надо сказать, что иногда возникают специальные общественные организации, в задачи которых входит контроль за теми или иными аспектами деятельности специалистов, - это коллегии адвокатов, ассоциации судей, врачей, гильдии артистов, суды офицерской чести и т.п.
Чрезвычайно важным механизмом воспроизведения профессиональной субкультуры является система образования. Она не только передает знания и навыки будущим специалистам, но и формирует приверженность профессиональным ценностям, а также проводит отбор (селекцию), мешая проникновению в профессиональную среду непригодных для нее людей.
Словом, культура защищает профессиональное сообщество от размывания его границ и растворения в обществе, среди непрофессионалов. К слову сказать, этому же служит символика, выделяющая и как бы отгораживающая представителей определенной профессии от остальных людей; один из наиболее традиционных символов здесь – униформа. Язык, с этой точки зрения, символизирует принадлежность человека к профессиональной группе: физик, например, скажет - ато′
мная энергия, а не а′
томная; моряк – компа′
с, а не ко′
мпас и т.п. С другой стороны, профессиональный язык, жаргон использует термины, выражения, понятия, смысл которых известен только «посвященным».
 На протяжении длительного времени культура общества существовала в двух формах, или на двух уровнях: высокая (ученая, профессиональная) культура и культура народная (фольклорная). Первая обычно связывалась с изящным искусством, классической музыкой, авторскими произведениями, литературой, сложными философскими и этическими, религиозными системами. Такая культура создавалась представителями господствующих классов и слоев и воспринималась главным образом ими.
Народная же существовала в форме преданий, сказок, песен и обрядов, легенд и т.п. Хотя культуры существовали параллельно, между ними было множество точек пересечения. Например, церковь, которая относилась к фольклору с подозрением, тем не менее, пыталась приспособить отдельные его элементы к своей доктрине и ритуалу.
Возникновение массовой культуры, которая, как считается, окончательно ломает перегородку между этими двумя формами культуры и меняет их, относят к ХХ веку. Под массовой культурой обычно понимают комплекс культурных ценностей, ориентированных на «массовое потребление». Ее появление одни авторы связывают с демократизацией современного общества, другие – с выходом на историческую арену «масс», которые вытесняют элиту, превращают свои мнения, взгляды, потребности и вожделения, вкусы и оценки в господствующие. Третьи указывают, что массовая культура порождается именно мощным развитием средств массовой коммуникации (радио, телевидение, кинематограф, газеты), которые обеспечивают небывалое распространение информации и порождают новые способы манипуляции ею.
Каковы же отличительные черты массовой культуры? Они связаны, прежде всего, с тем, что такая культура адресована, так сказать, всем людям независимо от их социального статуса, национальной принадлежности, страны проживания и т.п., ее потребитель – так называемый «средний человек». Из этого следует, что массовая культура должна быть максимально приспособлена к восприятию такого усредненного человека, «понятна» ему. Поэтому массовую культуру часто критикуют, с одной стороны, за низкопробную, вульгарную, потакающую дурным и неразвитым вкусам, примитивную, деформирующую «нормальное» восприятие мира продукцию, а с другой стороны, за то, что культура формирует, создает тип такого человека с «усредненными» вкусами. Такого рода продукция - это, например, информация о текущей жизни, составленная из сенсаций и происшествий, скандалов и «светской хроники», кинематограф, специализирующийся на насилии, ужасах, мелодрамах, «мыльных операх» и т.п., это бульварно-детективная литература с ее опорой на «кровь и секс», так называемый шоу-бизнес, эстрада, спекулирующая на эротических темах, и, конечно же, реклама.
Специфика массовой культуры во многом связана с развитием средств массовой коммуникации (СМК), которые, по сути дела, превратились в особую индустрию, прибыльный специализированный бизнес со всеми вытекающими отсюда последствиями. Произведения искусства – это продукция, причем стандартизированная и унифицированная, как и всякая продукция массового производства. Она – товар. Ее достоинства, следовательно, определяются не какими-то художественными критериями, а ее способностью приносить прибыль, завоевывать рынок (так называемые «зрительские симпатии», например).
Но, пожалуй, самое главное заключается в масштабности влияния СМК на самые широкие слои населения; СМК имеют возможность воздействовать на общественное мнение, внедрять в него одни стандарты, взгляды, оценки и шаблоны и вытравливать другие, создавать и разрушать репутации, обеспечивать популярность одним лидерам и дискредитировать других, привлекать внимание к одним общественным проблемам («изготовлять» их) и замалчивать других. «Влияние СМК на свои аудитории, - писали известные американские социологи Р. Мертон и П. Лазарфельд, - кроется не столько в том, что они говорят, сколько в том, о чем они умалчивают». Поэтому СМК справедливо считают «четвертой властью», подменяющей собою власть общественного мнения. Впрочем, власть СМК далека от независимости и самостоятельности, она на деле есть разновидность политической и экономической властей.
Надо сказать, что критическое отношение к массовой культуре связано не только с качеством ее продукции, но и с чрезмерной степенью ее влияния на общество. Многие критики массовой культуры видят в ней выражение громадной концентрации политической и социальной власти в руках правящей элиты или же средство манипуляции сознанием и поведением людей. Массовая культура рассматривается как циничная эксплуатация культурных запросов населения. В качестве следствий ее существования называют стандартизацию и унификацию личности, ее духовную несвободу, распространение конформизма, разрушение коммуникаций, основанных на личных, непосредственных связях. Разумеется, нельзя приписывать массовой культуре некий демонизм, однако ее весьма своеобразное влияние на общество и в самом деле огромно.
5. Конфликты и культура
Как и всякое социальное явление, культура изменчива, противоречива, динамична, она порождает многочисленные социальные конфликты или же сопровождает их. С культурными конфликтами в той или иной форме мы сталкиваемся часто. За этими столкновениями взглядов, мнений, оценок, мировоззрений, в которых мы привычно видим выражение личных позиций людей или же их «интерес», на самом деле скрывается их приверженность (чаще всего неосознанная) той или иной субкультуре, в рамках которой они выросли, содержание которой они усвоили. К таким практически сугубо культурным относится знаменитый конфликт поколений, или «отцов» и «детей». Или взять, например, национальный конфликт. Обычно это масштабное явление, имеющее многочисленные экономические, политические, социальные, демографические и т.п. причины и аспекты. Национальная же компонента конфликта основывается на различии традиций, религий, обычаев, систем ценностей и норм, стандартов поведения, менталитета разных этнических групп.
Прежде чем рассматривать разновидности культурных конфликтов, надо остановиться на основном противоречии культуры, ибо на нем базируются многие культурные конфликты. В самом общем виде – это противоречие между традициями и новациями.
Основное содержание всякой культуры относительно стабильно и устойчиво, однако под влиянием различных факторов (это может быть собственное развитие культуры, например, философских систем, воздействие общественной практики, натиск других культур и т.п.) появляются новые культурные феномены, которые претендуют на место старых. Конкретно это противоречие может выглядеть, как попытки ввести новые правила и законы в социальные взаимодействия и утвердить в сознании людей новые ценности, идеалы, понятия о сущем и должном, поставить на место старых мифов и идолов новые. Особенно отчетливо оно проявляется в переломные эпохи (это всегда эпохи «переоценки ценностей»), что хорошо иллюстрирует современная Украина.
Естественно, конфликт между традициями и новациями может иметь разные исходы. Самый благоприятный и способствующий развитию культуры заключается в селекции (отборе) и приспособлении новых элементов к содержанию культуры, ее ценностно-нормативной системе. Новации укореняются в культуре и как бы приобретают статус традиций. При этом они, разумеется, «притираются» к особенностям данной культуры, подчиняются ее логике, следовательно, в некоторой мере утрачивают свою оригинальность и теряют в своем содержании. Так, например, происходит обогащение лексики языка за счет неологизмов и заимствований из других языков.
Весьма своеобразное явление, которое может и сопровождать культурные конфликты, и быть следствием их неразрешимости – аномия. Как уже говорилось, это понятие ввел в социальные науки Эмиль Дюркгейм. Аномия – такое состояние общества, когда культура не может регулировать поведение людей, а люди не могут опереться на культуру, сопоставить с нею свой жизненный опыт. В силу разных причин происходит обесценивание ценностей, эрозия норм и правил, которые выглядят в глазах людей утратившими свое значение, устаревшими, обветшавшими, не соответствующими их новому жизненному опыту, новым проблемам, вставшим перед людьми. Другие же ценности вроде бы столь же значимы, что и прежде (например, Десять заповедей), но они как бы теряют смысл практических ориентаций: люди в них верят, но человеческая практика от них «отворачивается».
В итоге и культура, и общество теряют необходимую для своего нормального существования сплоченность, единство, целостность. Особенно остро аномия переживается на уровне индивидуального бытия. Она рождает у человека чувство неуверенности в себе, недоверие к другим, страх перед будущим, чувство одиночества, скептицизм относительно любых ценностей, норм, идеалов.
Преодоление аномии в значительной мере зависит от характера тех причин и типа того конфликта, которыми она порождена. Если же общество не может выработать новую ценностно-нормативную систему или же возвести какую-либо частную в ранг общезначимой, то оно начинает искать основания для своего единства в прошлом, обращаясь при этом к наиболее глубинным, менее всего затронутым аномией, даже архаичным пластам культуры.
Теперь о конфликтах. Наиболее распространенным является конфликт, в котором сталкиваются различные субкультуры: национальные, классовые, региональные, поколенческие, клановые. В принципе динамизм и изменчивость культуры в значительной мере объясняются перманентной борьбой между такими субкультурами, их взаимовлиянием, благодаря чему культура изменяется и обновляется. За этими конфликтами, как правило, скрывается динамика социальных изменений, – например, выход на общественную сцену молодых поколений, изменение социального статуса тех или иных классов или слоев, перераспределение политической власти между кланами и т.п. Но, разумеется, конфликт может приводить и к победе какой-либо из субкультур, утверждающей себя за счет подавления проигравших.
Другой вариант развития этого конфликта мы наблюдаем сейчас в нашей стране: это проникновение субкультуры уголовного мира в экономическую и политическую среду, а через них – во все остальные сферы общества. Дело ведь не только в том, что уголовные авторитеты контролируют значительную часть экономики (по данным на середину 1999 года 60% украинской экономики находится в «тени»), имеют тесные контакты с политиками и т.п. Главное в том, что криминальная практика и нравы, модели поведения и установки, «воровская мораль» превращаются в норму, стандарт экономических, политических, общественных отношений, жизни, укореняются в ней, превращаются в ее постоянную доминанту, а, следовательно, формируют общество как криминальное.
Следующий конфликт – это конфликт между опережающим общественным развитием и запаздывающей эволюцией культуры. Конфликт заключается в том, что люди с помощью привычного арсенала средств культуры не успевают приспосабливаться, адаптироваться к меняющимся обстоятельствам, практике, а новые средства ориентации и адаптации еще не выработаны. Затягивание этого конфликта чревато аномией.
Однако природа данного конфликта объясняется не только разной скоростью изменений, она связана с их направленностью. Дело в том, что культура как наиболее глубинный и устойчивый общественный фактор как бы задает своим содержанием границы возможных трансформаций общества. В этих пределах развитие и обновление общества (и самой культуры) происходит сравнительно безболезненно. Иное дело реформы (а по сути дела революции), выходящие за пределы поля традиционной культуры. Они как бы отрывают общество от почвы, обесценивают существующую культуру, торпедируют обычаи и традиции; в этом смысле они «антикультурны». Реформирование, модернизация воспринимаются как следствие чужеродного влияния, как политика, не учитывающая человеческий фактор, особенности народа, культуры, национальной психологии, исторического склада и т.д. и т.п.
Преодоление этого разрыва между реформой и культурой происходит не столько через снижение темпа реформ (чего может не происходить вовсе), сколько через их взаимную адаптацию. Реформы в той или иной степени приспосабливаются к культуре, находя опору в тех или иных ее традициях, «осеняя» себя ими, а культура «впитывает» новации: «перетолковывая» их на свой лад, переводя их на свой язык. Тем самым связи между культурой и общественным развитием восстанавливаются.
|
