МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
КИЕВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. ДРАГОМАНОВА
РЕФЕРАТ
С КУЛЬТУРОЛОГИИ
НА ТЕМУ:Особенности менталитета китайского общества, специфика художественной культуры Китая
Выполнил студент 33 группы
Курило Артем
Киев 2009
Особенности менталитета китайского общества
В древнекитайских воззрениях считалось, что мир возник от взаимодействия светлых (ян) и темных (инь) частиц. Они породили пять стихий — землю, воду, огонь, дерево и металл, от которых произошло все во Вселенной, все явления природы, качества людей, их состояния: пять состояний погоды — дождь, холод, жара, ветер, ясная погода; пять видов злаков — просо, конопля, рис, пшеница, бобы; пять благ — долголетие, богатство, здоровье, добродетель, естественная смерть, а также пять вкусов, пять цветов, пять металлов, пять добродетелей и пр. Все эти производные так же, как ян и инь, наполнены смыслом, символичны и взаимодействуют друг с другом. В эпоху Чжоу складывается культ Тянь (Неба) как высшего начала, руководящего всем, что происходит на земле, по законам справедливости. В книге “Шуцзин” говорится: “Только небо наблюдает за народом, ведает справедливостью, посылает урожай и неурожай. Без неба погибнет народ. От милости неба зависит его судьба” [274, с. 9]. Жизнь каждого человека и даже императора связана с велениями Неба, невыполнение которых грозит всевозможными бедствиями: засухами и наводнениями, пожарами и болезнями. Поэтому жизненный путь каждого предопределен и строго регламентирован согласно ритуалам и предписаниям буквально со дня рождения до смерти. Это касалось всего: цвета и фасона одежды, движений и жестов, манеры поведения. Жить и вести себя не так, как предписано, означало “потерять лицо”. Считалось, что любое нарушение установленных правил может разгневать Небо, поэтому общество жестоко карало виновного, вплоть до физического уничтожения нарушителя.
Среди других божеств выделялись божества Солнца, Луны, которым посвящались специальные праздники, и звезд. Поклонение звездам сочеталось с сохранившимися тотемными представлениями, поэтому звездное небо было поделено на 12 частей, каждая из которых носила имя тотема: мышь, бык, тигр, заяц, змея, лошадь, овца, обезьяна, курица, собака, свинья и дракон. Согласно солнечному зодиаку каждый из годов 12-летнего цикла получил имя священного животного и требовал особых культов. Такие же культы были связаны с различными месяцами, неделями, и даже день был поделен на двухчасовые отрезки, каждый из которых надлежало посвящать занятиям, предписанным социальным статусом человека. Через эти культы человек мог общаться с небом. Даже жизнь императора была регламентирована: когда он должен идти поклоняться предкам, когда, облачившись в особую одежду, должен выехать в поле на желтом воле, чтобы провести первую борозду, когда должен был осенью выйти в поле с золотым серпом, чтобы дать знак к началу жатвы. Все было решено за него заранее. За соблюдением этих правил наблюдал специальный совет особо приближенных сановников. Таким образом, император должен был снискать расположение Неба к своему народу.
Кроме главных божеств космического масштаба, мир для каждого китайца был населен огромным количеством добрых и злых духов. Каждому явлению природы, ремеслу, каждой сфере жизни сопутствовали духи, например: доу-шэн
—дух, защищающий от оспы; цзинь-цюань —
дух, охраняющий колодец; лэй-цзу
— дух,
ведающий громом; ли-ши —
дух рынков, ма-мин
— дух шелковичного червя, а кроме них, дух долголетия и дух войны, дух домашнего очага и духи предков. Даже человек, по китайским поверьям, имел не одну душу, а девять или десять: три связаны с духовным миром человека, а шесть или семь были связаны с его телесной сущностью. При рождении сначала появляются телесные, а потом— духовные, при смерти — наоборот. Для защиты от злых духов и ублаготворения добрых существовало огромное число обрядов, которые надлежало выполнять перед началом каждого дела или в процессе него. Ни о каком пренебрежении к этим обычаям или неполном выполнении их не могло быть и речи, поэтому они во многом сохранились до XX века.
Желание раз и навсегда упорядочить мир отражалось и в административном устройстве государства, и в иерархической системе общества Китая. Среди разных социальных слоев можно упомянуть наследственную аристократию из родов, получивших в свое владение землю от правителей-ванов. Некоторые из них были наделены властью. Как позже в средневековой Европе, в Китае еще с VII века до н. э. появляются аристократы, не имеющие собственных владений и составляющие слой, напоминающий рыцарство: они назывались да-фу
и занимались преимущественно военным делом. При династии Чжоу каждое княжество возглавляли вельможи, правившие с помощью сановников. Различный ранг этих сановников, относившихся к знати, зависел от размера собственности. Те, кто имел так называемые “дома”, стоял выше владельцев “полей”. Но и те, и другие пользовались правами аристократов и жили за счет труда земледельцев. Однако собственники “полей” уже относились к низшему социальному слою и назывались “мужами”. Среди мужей были и такие, кто сам обрабатывал свои земли и добывал себе пропитание другим трудом. “Мужи,— пишет И. И. Семененко в книге о Конфуции,— занимали промежуточное положение между знатью и простолюдинами”. Разветвленной бюрократической системе, которую представлял собой Китай, были необходимы чиновники — ши.
Они не имели титулов и наследственных уделов, но были образованны и вхожи в высшие слои общества. Уже в империи Цинь было 20 рангов чиновников, получавших твердое жалованье, чаще всего зерном. Будучи лишенными богатств, да-фу и ши создали для себя особый кодекс чести, который строго соблюдали и гордились этим. Это была аристократическая этика, согласно которой существовали особые нормы поведения на поле боя и при исполнении государственных должностей, обязательной была верность и преданность господину до последнего дыхания.
К средним векам в Китае образовалась сложная, но стройная система управления страной. Отбор кандидатов на ту или иную должность, в отличие от других государств, где большую роль играли родственные, личные связи или протекция, уже с VII века до н. э. осуществлялся с помощью экзаменов. Тот тип экзаменов, который существовал в средневековом Китае, известен всему миру до сих пор и успешно применяется. Кандидат должен был знать наизусть сочинения древних, в особенности Конфуция, давать толкование заданному тексту, уметь рассуждать на философские темы и сочинять стихи. Экзамены проходили в суровой аскетической обстановке: каждый находился в отдельном помещении, где, кроме письменных принадлежностей, не было ничего, экзаменующемуся выдавалась особая одежда, поскольку экзамен — это тоже своего рода ритуал, вопросы не были известны заранее, каждый ответ давался письменно и под девизом. Лучшие удостаивались степени и получали право сдавать экзамены на вторую степень, а выдержавшие их — на третью. К экзаменам допускался любой, независимо от социальной среды. Получивший должность имел огромное влияние, так как на своем месте он был высшей властью, судьей, сборщиком налогов, назначал на работы, которые должен был выполнять каждый простолюдин на пользу государства. Высшая ученая степень — цзиньши
давала право на высокий государственный пост, так как на экзаменах присутствовал сам император.
Была в Китае и Академия наук — Академия ханьлинь, куда входили особо знаменитые ученые мужи, они толковали законы, составляли императорские указы, могли быть назначены наставниками наследников престола или советниками императора.
Основу той части общества, которая производила блага, составляли земледельцы, организованные, как и в Египте, в общины, где также все, даже личная жизнь, было регламентировано. Еще Шан Ян в своих реформах разбил каждое поселение на пять или десять дворов, и все должны были следить друг за другом и отвечать друг за друга. Чиновники разных уровней следили за строгим исполнением системы круговой поруки, а также за тем, чтобы все отбывали общественные повинности, которых было немало от мелких повседневных до грандиозных государственных строек.
На строительство Великой стены мобилизовали миллионы крестьян, превращенных в государственных рабов, а также воинов, пленных и даже женщин, которые в бесчеловечных условиях со свойственным китайцам терпением и старанием, вошедшим в поговорку, возводили это величайшее в мире сооружение с башнями и проходами, служившее не только для защиты от северных кочевников, но и как транспортная магистраль: между наружными и внутренними зубцами могла проехать колесница. Многие погибали от непосильного труда, плохого питания, эпидемий и жестоких наказаний.
Много легенд и песен об этом строительстве сохранилось в памяти народа, одна из них — "Плач Мэн Цзян-нюй у Великой стены". Эта женщина, крестьянка, десять лет ждавшая мужа, отправилась к стене на розыски и не нашла его. Ее плач потряс стену, обвалилась глыба, и обнаружился труп заживо замурованного ее мужа.
В Китае на государственном уровне существовала система подавления всего индивидуального в человеке, пренебрежение к личности. Личностью мог считаться только властелин любого ранга или мудрец; для простолюдина, да и для всякого, кто вступал в конфликт с государством, оно воспринималось как враждебная сила, сметающая все на своем пути. Можно было пробиться из низов к должности или быть низвергнутым, а в массе все были безлики и бесправны.
Чем же объясняется доведенное до степени утонченного издевательства над человеческой природой гражданское послушание, существовавшее в Китае испокон веков? Конечно, там были смуты и кровавые восстания, которые кровавыми же средствами подавлялись, но в целом народ безмолвствовал, беспрекословно подчиняясь власти. Видимо, главным регулятором гражданского послушания были этические нормы, прежде всего конфуцианские, возвеличивающие совершенство мудреца, сохраняющего свое лицо, не поддающегося ненужным эмоциям, верного и почтительного, а также страх перед гневом Неба.
Специфика художественной культуры Китая
Культура Китая сложилась из удивительно поэтичной космогонической картины мира, всепроникающих этических норм, выраженных в глубокомысленных религиозно-философских теориях, разветвленной и стройной системы государственности, бережного сохранения традиций, при котором новое возникает не путем ломки прошлого, а в процессе использования всех его ценностей. Последнее особенно явно проявилось в искусстве, где часто встречаются вечные сюжеты, в которых новое заключается лишь в показе каких-либо неизвестных или по-другому понятых граней, нюансов, сторон и оттенков известного. Существует особый жанр интерпретации: стихотворение пишется как бы “вслед поэту”, картина — “вслед кисти”, причем подражание часто невозможно отличить от подлинника. Искусство в Китае становится актом проникновения в сущность вещей, проникновения не столько логического, сколько чувственно-интуитивного, выражающегося во внутренней готовности к охвату целого. Поэтому у китайских мастеров нет эскизов и черновиков, они творят сразу и в совершенстве. Во всех видах и формах китайского искусства поражает именно это стремление к совершенству сложного, многомерного, в котором одно перетекает в другое, одно и то же имеет множество смыслов и все вместе символично.
Как и в других странах древнего мира, искусство в Китае было связано с практической деятельностью, сложившимися в обществе обычаями и ритуалами. Уже в глубокой древности здесь появились гадательные надписи на черепаховых панцирях или бараньих лопатках, а позже — на бронзовых изделиях. В I тысячелетии до н. э. для письма стали использовать бамбуковые планки. На каждой из них помещалось примерно по 40 иероглифов. Для того, чтобы сделать книгу, нужно было нанизать планки на веревку и из них составить связку. Такие книги были громоздки, дороги и неудобны. Шелкопрядство известно в Китае с III тысячелетия до н. э., но только в III веке до н. э. его начали использовать для письма. Книги сделались компактными, но нисколько не подешевели. К началу новой эры была изобретена бумага, что привело к распространению литературы и ее изучению. Самую большую значимость имели древнейшие книги, о которых уже говорилось. По преданиям, сам Конфуций включил 305 песен древних царств в “Книгу гимнов” — “Шицзин”, хотя современные ученые относят их происхождение к гораздо более ранним векам. В эти книги входят стихи и песни, поэмы, летописи, философские и эстетические суждения, нравоучения и легенды. Тексты и темы книг всячески варьировались в поздние времена, становясь все более изысканными, утонченными и символичными, как и живопись на шелке, как и само искусство каллиграфии
(греч. kalligraphia
“красивый почерк”).
Иероглифическое письмо имеет одну особенность: оно несет не только смысловую нагрузку, оно изобразительно. Поэтому в переводе исчезает огромная часть семантических нюансов оригинального текста, написанного иероглифами: здесь важно все — как двигалась рука мастера, какое состояние он передал в начертании иероглифа, какой образ несет в себе, помимо собственно слова, этот знак. Поэтому литература Китая, особенно поэзия,— не только выразительное, но и в какой-то мере изобразительное искусство. Красота природы, воспетая возвышенным слогом поэта соединялась с особенностями его каллиграфии, его кисти, создавая неповторимый художественный образ. Вот стихи великого китайского поэта Ли Бо
(701—762), которого называли “бессмертным, низвергнутым с небес” из-за его трагической судьбы:
В струящейся воде осенняя луна.
На южном озере покой и тишина.
И лотос хочет мне сказать о чем-то грустном,
Чтоб грустью и моя душа была полна.
[137. с. 264; пер. А. Гитовича]
Пожалуй, в Китае только литературу нельзя обвинить в гражданском безмолвии: она выражала бунтарские настроения, протестовала против жестокостей и насилия, осмеивала человеческие пороки, в том числе и конкретных достаточно высокопоставленных лиц. Ее создатели, как и все поэты-бунтари во все времена, подвергались различным наказаниям, вплоть до изгнания из страны. Китайский поэт Цюй Юань
(ок. 340—ок. 278 до н. э.) в поэме-элегии “Скорбь отверженного” писал:
Твой дикий нрав, властитель, порицаю,
Души народа ты не постигал.
Придворные, завидуя по-женски
Моей красе, клевещут на меня.
Бездарные всегда к коварству склонны,
Они скрывают черные дела.
Всегда идут окольными путями.
Увертливость — единый их закон!..
[293, с. 6]
Стремление китайского государства к централизации затронуло и культуру, в частности художественную. В период империи Хань была сделана попытка собрать все древнекитайские памятники литературы, систематизировать их, прокомментировать все, что осталось от наследия более ранних времен. В это время составляются первые словари, зарождается историческая проза, в которой не только описываются те или иные события, но и действуют личности, оставившие след в истории. Историк Сыма Цянь
считается основоположником жанра литературного портрета. После него писатели Китая начинают излагать династическую историю Поднебесной, которая предстает исключительно в последовательной смене правящих особ и их семей, приближенных, сановников и мудрых советников.
В управленческий аппарат империи, среди других, входило ведомство, ответственное за организацию общегосударственных культов в противовес местным [101, с. 275]. Была создана музыкальная палата, где собирались и обрабатывались народные песни, поэтому сохранилось огромное количество древних песенных творений. Им тоже подражали поэты, создавая песни о любви, о повседневных делах, светские сочинения, сказочные и мистические стихи.
Китайская музыка, как и другие явления культуры, уходит своими истоками в глубь веков. Найдены различные инструменты: например шицин
— каменный цин (ок. XII века до н. э.), состоящий из каменных пластин, которые издают звук с металлическим оттенком. В разные времена пользовался любовью цисяньцинь —
струнный инструмент с семью шелковыми струнами, отдаленно напоминающий будущую цитру. Считается, что на таком инструменте играл Конфуций. Основу музыкального строя в Китае составляла пентатоника
— система из пяти звуков. Составить о ней представление можно, если сыграть на рояле гамму из черных клавиш. Может быть, потому, что китайская музыка не знает полутонов, ее звучание кажется европейскому слушателю шатким, неустойчивым, но передающим удивительно утонченную систему чувств.
Китайская культура, среди прочих восточных культур,— менее всего повторима и более всего узнаваема. Это ярко проявилось в изобразительном искусстве с его желанием передать временные изменения, с его прозрачными, почти незаметными переходами оттенков цвета друг в друга и той гармонией, которую невозможно “алгеброй поверить”, потому что она не поддается вычислениям и связана с пониманием космических отношений изображаемых явлений. Даже каноны в изобразительных искусствах Китая требуют не показа статического состояния, а действия, в котором (независимо от того, изображаются люди или животные) выявляются не характеры, а условные типы, где боги всегда больше людей, где явно чувствуется поиск Абсолюта, знакомый нам по учениям великих мудрецов древности. Но главная их особенность — недосказанность, незавершенность, представляющая зрителю простор для сотворчества.
Несомненные успехи сделала и китайская наука. Свыше трех тысяч лет назад в городе Чжоугуне (современная провинция Хэнань) находилась астрономическая обсерватория, где велись и фиксировались наблюдения за планетами и звездами. Тогда же был создан, а затем усовершенствован лунно-солнечный календарь. В 28 году до н. э. китайские астрономы открыли существование солнечных пятен. В этот же период был изобретен компас в виде квадратной железной пластины с магнитной “ложкой”, ручка которой указывала на юг.
Ученый Чжан Хэн
(I век н. э.) изобрел прототип современного сейсмографа, сконструировал небесный глобус, описал 2500 звезд, включив их в 320 созвездий. Математики этого времени знали десятичные дроби и отрицательные числа, а также пользовались (как и в Индии) десятичной системой записи чисел (см. гл. IX, § 4). Первые труды по медицине содержат 35 трактатов по разным болезням, а во II веке разработана диагностика заболеваний по пульсу и сделаны попытки лечения эпидемических заболеваний. Поиски монахами-даосами лекарства “бессмертия” позволили изучить и описать огромное количество лекарственных растений и даже составить первые пособия по лечебному голоданию.
Многие достижения материальной культуры принадлежат только Китаю, в частности, древнее производство лаков, позволявших сохранять дерево, ткани и металл от воздействия окружающей среды. Китайские лаки могли противостоять воздействию кислот и высоких (до 500 градусов) температур. Кроме того, Китай — родина шелка, бумаги, туши и пороха.
Китай сохранил древние традиции, несмотря на все перипетии истории, на войны, нашествия, смены типов и форм правления и, наконец, на западную культурную экспансию, не прибегая при этом, как Япония, к изоляции. Главной была установка — каждое новшество рассматривать через призму традиций, имеющих тысячелетнюю историю. Для этого не нужны государственные вердикты и постановления — это особенности китайского менталитета, как и желание “сохранить свое лицо”. “Лицо” китайской культуры, в отличие от тех культур, которые исчерпали себя в истории человечества, сохранилось во всем своем богатстве и многообразии до наших дней.
1. Китайская культура не переживала периодов кардинальной ломки, поэтому смогла сохранить большинство традиций, уходящих корнями в глубокую древность. Любое новшество могло войти в контекст китайской культуры лишь в том случае, если в прошлом находились хотя бы слабые намеки или предпосылки для его утверждения. Изречение “Новое — это хорошо забытое старое” как нельзя лучше выражает сущность развития китайской культуры.
2. Китайская культура представляет собой прочный конгломерат государственности и самых различных сторон духовной культуры. В ней трудно отделить политические проблемы и этику, философию и этику, философию и художественные взгляды. И все эти пласты культуры в определенной степени пронизывают повседневное существование каждого человека.
3. Одной из тенденций китайской культуры является стремление к познанию мира путем углубленного созерцания, поиска природного смысла всех вещей, предопределенного ему Небом. Образ Неба — основа всей космогонической картины мира в китайской культуре.
4. Основу духовной жизни общества составляет этика, отводящая каждому человеку его особое место, его особую роль, регламентирующая все его действия от рождения до смерти. Этика обуславливает не только систему гражданского послушания, но, как ни странно, и систему гражданского неповиновения. И жесткость, и мягкость одновременно являются сущностью поведения, о которой говорил Конфуций: “великодушие и жестокость помогают друг другу”. Это довольно противоречивое положение философа вполне объясняется другим его высказыванием: “На то, что противоречит правилам поведения, нельзя смотреть; то, что противоречит правилам поведения, нельзя слушать; то, что противоречит правилам поведения, нельзя делать” [123, с. 63—66].
5. Одной из характерных особенностей китайской культуры является особое, почтительное отношение к авторитетам, в какой бы сфере они ни проявлялись,— к правителю, мудрецу или художнику, к мифологическим героям или вымышленным фантастическим существам. Это рождает особую упорядоченность того мира, который выстраивает для себя китайская культура.
Использованная литература
1. Мир культуры (Основы культурологии). Учебное пособие. 2-е Б95 издание, исправленное и дополненное.— М.: Издательство Фёдора Конюхова; Новосибирск: ООО “Издательство ЮКЭА”, 2002. — 712 с.
|
