Министерство образования Российской Федерации
Саратовский государственный социально - экономический университет
Кафедра политической и отечественной истории
Курсовая работа
на тему:
"Столыпин Петр Аркадьевич - губернатор Саратовской области"
Выполнил:
Научный руководитель:
Саратов 2007 г.
План
Введение
Глава 1. Столыпин Петр Аркадьевич - губернатор Саратовской области
1.1 Первые шаги на "карьерной" лестнице
1.2 Деятельность Столыпин П.А. на посту губернатора Саратовской области
Глава 2. П.А. Столыпин: ведущие посты
2.1 Министр внутренних дел
2.2 Председатель Совета министров
Глава 3. Последние шаги
3.1 На закате карьеры
3.2 Трагический финал
Заключение
Библиография
В истории России было немало великий и талантливых личностей, появлявшиеся на авансцене русской истории, которые не только оставили свой след в истории нашей страны, но и нередко предопределявшие весь ход ее развития.
К данным личностям можно отнести и Столыпина Петра Аркадьевича - мощная фигура, ставшая ярким символом правительственной власти в последнее десятилетие существования монархии. Его личность, его деятельность были в центре общественного интереса и тогда, когда он жил и действовал, и все последующие десятилетия после его кончины. Дискуссия о П.А. Столыпине продолжилась и в конце нашего века, в период переосмысления русской истории XXвека. Вариации на тему "что он хотел", "что он успел", "что он умел" и "что он мог", сделались необычайно модными.
Кроме того, Петр Аркадьевич проявил себя не только как выдающийся государственный деятель, но крупный реформатор. Он обладал глубоким умом, ясно осознавал необходимость укрепления российской государственности, правильно понимал стратегические цели внутренней и внешней политики. Так, главными направлениями во внутренней политике он считал проведение коренных реформ одновременно с установлением порядка в стране. Современники отмечали, что он превосходно овладел искусством политики, а английский посол в России А. Николсон считал Столыпина "самой значительной фигурой в Европе".
Поэтому, на мой взгляд, будет интересно поподробней ознакомиться с П.А. Столыпиным, его ролью в истории нашей страны и, что более актуально для меня - жительницы Саратовской губернии, ознакомиться с его деятельностью в нашей области во время исполнения им обязанностей на посту губернатора Саратовской области, хоть оно было не столь и долгим.
Итак, задача моей работы заключается в том, чтобы на основе имеющихся источников максимально полно исследовать данную тему, выделить наиболее важные с этой точки зрения моменты.
Столыпин Пётр Аркадьевич (1862-1911 гг.) - русский государственный деятель России начала XX века, проделавший типичный для людей его круга путь чиновника от служащего министерства земледелия и государственных имуществ до высших государственных постов. Столыпин обладал личным мужеством, имел сильный, властный и настойчивый характер, мог быстро решать и энергично действовать в сложной обстановке.
Родился Петр Аркадьевич Столыпин в 1862 г. в родовитой дворянской семье, и детство провел в имении Средниково под Москвой, а затем в родительском имении Колнобереже под г. Ковно (Каунас) в Западном крае. П.А. Столыпин происходил из старинной и знатной дворянской семьи. Его дед был наместником Польши, а отец - комендантом Кремля.
В 1884 г. с блеском закончил естественный факультет Петербургского университета. Причём, один из выпускных экзаменов у него принимал Д.И. Менделеев. Известный учёный был поражён блестящими знаниями выпускника. Перед П.А. Столыпиным открывалась блестящая научная карьера, но он избрал государственную службу.
С 1884 г. начал службу в Министерстве земледелия и государственных имуществ, где работал в департаменте земледелия. В 1889 г. перешел на службу в Министерство внутренних дел, где П.А. Столыпин стал работать юристом. Позже был назначен Ковенским (г. Ковно, ныне Каунас, Литва) уездным предводителем местного дворянства. Эта служба дала ему первый значительный административный опыт и близко познакомила с проблемами и нуждами сельского хозяйства. В 1899 г. он получил должность Ковенского губернского предводителя дворянства, а в 1902 г. назначается Гродненским губернатором. В 1903 г. по рекомендации министра внутренних дел В.К. Плеве был назначен губернатором Саратовской губернии, которая в это время была охвачена крестьянскими бунтами. В марте 1903 г. Столыпин П.А. приступил к исполнению своих обязанностей, в качестве губернатора Саратовской губернии.
В начале XX в. самодержавная Россия вступила в период острейшего социально-экономического и политического кризиса. Особое опасение властей вызывали крестьянское движение, оживившееся в 1902 г., и распространение либеральных идей в земской среде, расшатывавших опору самодержавия - дворянство. Этот процесс особенно ярко проявлялся в Саратовской губернии. Здесь в 1902 г. крестьянские волнения охватили Балашовский, Аткарский, Петровский уезды, а на их фоне в губернском земстве упрочили свои позиции либералы. Они возглавили Аткарскую, Кузнецкую, Петровскую, Саратовскую управы. Император Николай II, напутствуя нового начальника губернии, обозначил цель: "…даю вам губернию поправить"[1]
.
Министр внутренних дел В.К. Плеве надеялся, что его ставленник сумеет навести в губернии должный порядок. Плеве недаром назвал Саратовскую губернию “трудной". Здесь малоземельное крестьянство с вожделением смотрело на богатейшие помещичьи латифундии, а в портовых волжских городах шло глухое брожение рабочих. Плеве говорил, что для обуздания революции России нужна “маленькая победоносная война", но русско-японская война принесла сплошные неудачи. Позорный финал войны министр внутренних дел не увидел, погибнув от взрыва бомбы, брошенной под колеса его кареты террористом.
Назначение Столыпина саратовским губернатором не было случайным. Пробыв до назначения в Саратов 10 лет в Северо-западном крае с его особыми социально-экономическими и геополитическими условиями (наличием польско-католического влияния), Столыпин сформировался прежде всего как чиновник-государственник, склонный рассматривать возникавшие проблемы с точки зрения отстаивания интересов самодержавия. Это в полной мере соответствовало основной цели политики Плеве, направленной на упрочнение основ существовавшей власти.
Основное направление деятельности Столыпина в губернии определялось исключительно необходимостью отвечать на попытки разнообразных оппозиционных сил дестабилизировать политическую ситуацию в крае. Борьба с антиправительственными силами в губернии, в свою очередь, влияла на формирование представлений будущего реформатора о путях приспособления самодержавия к меняющимся историческим условиям.
Ознакомившись в течение весны 1903 г. с положением дел в губернии, Столыпин наметил ряд мер и предложений по исправлению ситуации. В крестьянском движении он видел основной источник нестабильности, "так как спокойствие крестьянского населения служит залогом спокойствия в государстве". Недовольство сельского населения создавалось, по его мнению, малоземельем, что в принципе было верно. Однако масштабы его Столыпин занизил, ограничившись лишь дарственниками (25% крестьянских хозяйств), главным образом Балашовского уезда. Отсюда, по его уверениям, недовольство, благодаря агитации революционеров, распространялось на всю губернию.
По оценкам же современных исследователей, малоземельных крестьян в губернии насчитывалось от 60 до 80% да и крестьянские волнения имели место в районах крупных помещичьих латифундий. Революционная агитация в это время лишь начинала проникать в сельскую местность.
В высочайшем отчете за 1902-1903 гг. Столыпин указал на цели крестьян, которые, уничтожая помещичьи усадьбы, стремились к новому распределению земельной собственности "с целью уравнять крестьян с крупными землевладельцами и к установлению для всех свободного пользования землей; снизить арендную плату и даже заставить землевладельцев продать землю за бесценок крестьянам". Столыпин видел свою задачу в пресечении этого процесса.
Нередко Столыпин сам лично объезжал бунтующие деревни, и уговаривая крестьян прекратить бунты и вернутся к своим дела. Так, один из земских начальников вспоминал, что молодой губернатор либеральничал и обещал крестьянам прирезку земли. Но терпение Столыпина было не безграничным, и в одной из деревень, где крестьяне заговорили с ним в дерзком тоне: “Столыпин не выдержал и разразился относительно их бранью... Крестьяне, видимо, не ожидали этого и сразу опешили".
В другой деревне один из крестьян вспоминал, как Столыпин строго-настрого запретил самовольно косить траву в помещичьем имении: “Но угрозы Столыпина на помогли. В июле крестьяне развезли хлеб с полей помещицы. Стражники открыли стрельбу. Двоих крестьян поймали, высекли и отправили в тюрьму. Вскоре опять приехал Столыпин с сотней вооруженных до зубов казаков. Губернатор приказал собрать сход крестьян и оцепить его казаками. Адъютант губернатора по заранее заготовленному списку называл крестьян, а казаки отводили их в специально отведенное для этого помещение. Из 70 человек, числившихся в списках, арестовали 45, остальных на сходе не было. Через несколько дней схватили и остальных. Арестованных отправили в Аткарскую тюрьму. Столыпин уехал, оставив в деревне на три недели казаков”[2]
.
Другую угрозу стабильности в губернии он усматривал в политической деятельности земства, оказывавшего влияние на население губернии и прежде всего на крестьянские массы. Наибольшие опасения Столыпина вызывала политическая деятельность земских служащих. Низкое материальное положение, бесправие делало их противниками самодержавия. Именно с их революционной деятельностью губернатор связывал стремление крестьян решить проблему малоземелья за счет помещичьих земель, отмечая при этом неизбежность конфликтов земских служащих с властью и дворянством: "люди с ложными представлениями и воззрениями, извращенными представлениями о правящих классах, не прикрепленные к земле, они всегда будут идти вразрез с интересами земельных собственников".
Внимание Столыпина привлекала и деятельность либерально настроенных земских гласных, так называемой "либеральной партии". "Ее критика и осуждение действий даже высшего правительства заходит очень далеко. Она имеет большое влияние на разрешение дел, так что многие, если не большинство земских деятелей, с ней считаются и часто подлаживаются под ее мнение"[3]
. Пропагандируемые либералами конституционные идеи Столыпин называл не иначе как "туманные мечтания", усматривая в них лишь дополнительный фактор радикализации настроений в губернии.
Определив таким образом очаги нестабильности в губернии, Столыпин наметил способы борьбы с ними. Добиться успокоения в губернии он надеялся не только с помощью силового подавления крестьянских восстаний, предложив свое видение проблемы крестьянского землеустройства, которое полностью укладывалось в рамки правительственной крестьянской политики того времени и соответствовало пониманию крестьянского вопроса комиссией МВД, работавшей в 1903 г. Предложения Столыпина сводились к увеличению земельных наделов дарственников за счет сдачи им в аренду на льготных условиях земель Крестьянского банка, более рациональной организации выкупных платежей, разграничения помещичьих и крестьянских земель, что являлось источником покушений крестьян на помещичьи земли. Основы крестьянской жизни оставались неизменными: сохранялась крестьянская поземельная община, неотчуждаемость надельной земли и сословная обособленность крестьян. Неприкосновенной оставалась и помещичья земля. Столыпин полагал, что это позволит избежать ситуации, при которой "крестьянство обратиться и против землевладельцев и против охраняющей их администрации". Однако меры, ничего не менявшие в деревне по существу, не отражавшие коренных интересов крестьян не могли привести к успокоению. Практические же шаги Столыпина, такие как сдача крестьянам государственной земли в аренду без торгов, поддержка земской идеи об организации общественных полей и т.д., предпринимались в рамках существовавшей системы и не меняли принципиально положение дел на селе к лучшему. Очертив "планы земельного переустройства" деревни, губернатор отдал приоритет, мерам репрессивного характера, находя их более действенными.
В отчете за 1903 г. Столыпин писал: "Пока однако крестьянский быт не получил переустройства, администрация Саратовской губернии должна быть неослабно на страже порядка, т.к население местами весьма разнузданно, склонно снисходительность считать за слабость и чуть ли не за поражение со стороны правительства"[4]
.
В течение весны 1903 г. Столыпин добился образования в губернии конно-полицейской команды на постоянной основе, считая ее "при малочисленности войск в губернии необходимым органом сохранения порядка". Команда была опробована в Балашовском и Аткарском уездах, с целью "показать местным крестьянам пример того, как русский человек и честный солдат служит царю и охраняет местных землевладельцев". Для активизации сыскной деятельности полиции в 1903 г. им была вытребована в МВД 1000 руб. Был укреплен и штат земских начальников в качестве противовеса антиправительственной агитации в деревне, улучшена координация деятельности земских начальников и исправников по выявлению неблагонадежных, с последующим удалением их за пределы губернии.
Действия Столыпина были положительно оценены правительством. Летом 1904 г. он получил благодарность от министра внутренних дел В.К. Плеве за наведение порядка.
Репрессии оставались основной мерой и против земских служащих. "всякая снисходительность к ним, - отмечал Столыпин в послании правительству, - в случае использования ими своего служебного положения для распространения своих политических идей, недопустима и что при первых же признаках такого рода деятельности должны приниматься самые решительные меры"[5]
. В 1903 г.38 человек не было допущено на службу, а 10 - уволены. Такая политика в отношении земских служащих была одобрена Николаем II.
В отношении земских гласных Столыпин придерживался иной тактики. Так как для губернатора они были прежде всего дворянами - опорой власти, попавшими под воздействие модных либеральных идей. С помощью личного воздействия на них он стремился оторвать основную массу земцев от действительно оппозиционного ядра. Задачу свою губернатор видел в направлении земства исключительно в русло культурно-хозяйственной деятельности и блокировании попыток либеральных гласных использовать земство в политических целях. Опираясь на главу местной епархии Гермогена, Столыпин сеял недоверие к земским оппозиционерам среди населения губернии. Губернатор прекрасно осознавал, что невозможно осуществить весь комплекс репрессивных мер в рамках нормального судопроизводства, требовавшего формальных оснований для преследования. Он неоднократно отмечал большую пользу "Положения об усиленной охране", введенного в губернии с 1903 г. Благодаря ему Столыпин осуществлял увольнения земских служащих, высылал неблагонадежных за пределы губернии, издавал "обязательные постановления". По его просьбе "Положение" было продлено еще на год, до 1 декабря 1904 г. Осенью 1904 г. Столыпин трижды (12 сентября, 15 и 31 октября) обращался в МВД с просьбой продлить действие "Положения". Лишь в январе 1905 г. он получил право издавать "Обязательные постановления", а затем - вслед за революционными событиями - добился расширения своих полномочий вплоть до возможности подвергать обыскам и предварительному аресту лиц, подозреваемых в политических преступлениях.
Деятельность Столыпина на посту саратовского губернатора в предреволюционные годы (1903-1904 гг.) определялась стремлением - опираясь на чрезвычайное законодательство, укрепить существующий режим и его опору - дворянство - и полностью соответствовала правительственной политике МВД. Так, Николай II, побывавший проездом летом 1904 г. в Кузнецком уезде, одобрил действия Столыпина: "…продолжайте действовать так же твердо, разумно, спокойно, как до сего времени"[6]
.
Революция 1905 г. принципиально изменила ситуацию в стране и в губернии. Крестьянское движение в губернии, нараставшее в течение года, осенью достигло своего пика. Волнениями были охвачены все десять уездов губернии, уничтожено 293 помещичьи "экономии", что в шесть раз превышало общероссийский уровень. Выросло число выступлений крестьян против власти, активизировалась революционная деятельность земских служащих, ширилось рабочее движение. Земские либералы, используя недовольство населения, пытались объединить все антиправительственные силы под конституционными лозунгами. Столыпин отмечал, что "все лица свободных профессий являются сторонниками освободительного движения, к ним примыкает молодежь и, если присоединяться нелегалы, то получиться внушительная сила под лозунгами всеобщей, равной, тайной подачи голосов". Революционное движение сливалось в единый поток.
События в стране оценивались Столыпиным "как болезненный процесс, для преодоления которого без потрясений всей системы, требуется особое напряжение всей власти и особые полномочия"[7]
. Под влиянием этих событий губернатор скорректировал характер принимаемых мер в направлении ужесточения и внесудебных расправ. В связи с немногочисленностью местной полиции, оказавшейся не в состоянии противодействовать революции, главную ставку Столыпин делал на привлечение войск, которыми постепенно наводнял губернию.
С целью оградить помещиков от насилия крестьян, губернатор приказал войскам применять оружие. С подобными приказами он десятки раз обращался к военным и исправникам. Лично выезжал с войсками в сельскую местность для наведения порядка. Чтобы ослабить земских либералов, он содействовал отставке либерального состава управы Петровского земства, аресту председателя Аткарской уездной управы. Широко практиковались Столыпиным высылки из губернии политически неблагонадежных, предварительные аресты и многократные их продления. В качестве превентивной меры губернатор допускал аресты и содержание в тюрьме неблагонадежных лиц без каких-либо формальных оснований, лишь при наличии подозрений. Действия Столыпина находили поддержку министра внутренних дел П.Н. Дурново.
Вместе с тем для укрепления устоев власти, пошатнувшихся в ходе революции, Столыпин предложил ряд мер. С целью расширения социальной опоры власти в деревне и превращения крестьян из противников помещиков в их союзников, будущий реформатор считал необходимым сформировать слой крестьян-собственников, для чего следовало "способствовать единоличным сделкам с помощью Крестьянского банка, и разрешить для этого продажу и залог надельной земли". Это означало ликвидацию общины, по мнению Столыпина, разложившейся под влиянием революционной ситуации. Дополнительную прирезку земли крестьянам считал паллиативом. Крестьянин-собственник станет "той ячейкой, на которой покоится устойчивый порядок в государстве". Его появление, уверял Столыпин, создает "возможность мирного труда в деревне на почве полной солидарности интересов землевладельца и крестьянина". Имея в виду непреодолимую жажду крестьян получить помещичью землю, губернатор предупреждал, что в противном случае "деревня станет сплошь мужицкой и дело мятежа, который был бунтом не против правительства, а против частной собственности, будет выиграно". Реорганизации, по мнению Столыпина, требовала и система местного самоуправления. Решение проблемы он видел в упрочнении власти губернатора, в том числе репрессивной.
Длительная конфронтация с либерально настроенными уездными предводителями дворянства подвела Столыпина к мысли о замене уездных предводителей коронными чиновниками, что должно было позволить устранить из уездной власти нежелательные элементы и упрочить вертикаль власти.
Осуществление этих планов Столыпин связывал с непременным усилением правительственной власти, считая это "фактором первостепенной важности".
Однако пребывание П.А. Столыпина в губернии не планировалось, видимо, длительным: уже через год, в апреле-мае 1904 г., когда в губернии благодаря усилиям администрации наступило относительное затишье, в столице рассматривался вопрос о переводе Столыпина губернатором в Екатеринославль, где было еще более беспокойно.
Твердая рука губернатора получила высокую оценку. Столыпин был удостоен высочайшей благодарности за успокоение края, хотя его недоброжелатели отмечали, чтопо числу сожженных помещичьих имений подведомственная ему губерния опережала все остальные. В апреле 1906 г. он был вызван срочной телеграммой в Петербург, где узнал, что С.Ю. Витте на посту Председателя Совета министров сменяет И.Л. Горемыкин, а его, Столыпина, назначают министром внутренних дел.
Таким образом, деятельность Столыпина на посту Саратовского губернатора свидетельствует о всемерном отстаивании будущим реформатором интересов самодержавия в сложной ситуации в Российской Империи начала XX в.
В 1906 г. после отставки С.Ю. Витте и его кабинета Столыпин был назначен министром внутренних дел и вскоре председателем Совета министров. Назначение П.А. Столыпина придворные круги встретили сдержанно. Несмотря на старинное дворянское происхождение, он был чужд высшей аристократии того времени. П.А. Столыпин резко выделялся среди столичной бюрократии. Повёл решительную и бескомпромиссную борьбу против революционеров. Революционеры в свою очередь объявили ему войну. На жизнь премьера было совершено 10 покушений. Самым страшным была попытка 12 августа 1906 г., через месяц после назначения премьер-министром, взорвать виллу премьер-министра на Аптекарском острове в Петербурге. Взрыв произошёл во время приёма посетителей - погибло 27 человек и 32 были ранены, в том числе и члены семьи премьер-министра: был ранен он сам, у 14-летней младшей дочери Наташи были раздроблены кости ног, 3-летний сын Аркадий получил лёгкие ранения.
В 1907-1911 гг. Столыпин определял правительственную политику. В 1906 г. провозгласил курс социально-политических реформ. Начал проведение аграрной реформы, рассчитанной на создание крепких индивидуальных крестьянских хозяйств. Под руководством П.А. Столыпина был разработан ряд крупных законопроектов, в том числе по реформе местного самоуправления, введению всеобщего начального образования, о веротерпимости. После взрыва на Аптекарском острове был инициатором введения в 1906 г. военно-полевых судов. Отныне судопроизводство над "бунтовщиками" завершалось в пределах 48 часов, а приговор исполнялся в 24 часа по распоряжению командующего округом.
Пост министра внутренних дел это был один из ключевых правительственных постов, многие из сановников опасались, что у новичка не хватит опыта. Карьера Столыпина была столь стремительной, что награды не поспевали за назначениями. Он являлся действительным статским советником, а теперь у него в подчинении были тайные седовласые советники и полные генералы. Петербургские лакеи, в первый раз облачавшие нового министра, сбились с ног в поисках “ленты его высокопревосходительства” и были изумлены, узнав, что у министра пока нет орденской ленты.
Столыпин занял пост министра накануне открытия Первой Государственной думы. Выборы в Думу прошли по законам, которые разрабатывались его предшественниками, которые стремились обеспечить в законодательном учреждении преобладание “мужицкого элемента” в надежде на монархические настроения деревни. Прямо говорилось, что в космополитическую столицу явятся депутаты из патриархальной глубинки, богобоязненные, верные царю и отечеству, с красочной эпической речью, и враз положат предел революционной смуте. Это было глубочайшее заблуждение, лишний раз демонстрирующее, какая пропасть была между властной верхушкой и простым народом. Несмотря на бойкот выборов со стороны наиболее радикальных партий, ее состав оказался оппозиционным. Большинство мест - 179 получила партия конституционных демократов, а 107 депутатов, в основном крестьян, образовали фракцию трудовиков, находившихся под сильным слиянием социалистов-революционеров. С кадетами и трудовиками голосовали многие беспартийные, которых насчитывалось 105 человек. Правый фланг составляла незначительная и быстро распавшаяся группа октябристов. Представители черносотенных партий в Думу не попали.
Открытие думы 27 апреля 1906 г. было обставлено с необычайной пышностью. Царская семья вышла к депутатам в тронный зал Зимнего дворца в платьях, усыпанных драгоценностями. Великий князь Александр Михайлович замечал по этому поводу: “Более уместным, по моему мнению, был бы глубокий траур". Вернувшись из дворца, Столыпин поделился с семьей своими впечатлениями: “Блеск мундиров придворных чинов с одной стороны зала и более чем скромные, даже в большом количестве умышленно будничные костюмы депутатов, с другой стороны, представляли такой разительный контраст, что невольно рождали в душе сомнения: сумеют ли люди, настолько отличающиеся друг от друга своим внешним обликом, найти общий язык при обсуждении общего дела"[8]
.
Народные избранники подняли вопрос о политической амнистии и принудительном отчуждении частновладельческих имений, и сразу же превратились в глазах великих князей и министров в "стаю преступников” и “собрание пятьсот Пугачевых". Правительство И.Л. Горемыкина ответило резким "нет" на все эти требования и предложило депутатам заняться конкретной законодательной работой. Из-за какого-то бюрократического недоумия первый правительственный законопроект, внесенный на рассмотрение Думы, звучал следующим образом: “Об отпуске 40029 руб.49 коп. на постройку пальмовой оранжереи и сооружение клинической прачечной при Юрьевском университете”. Поскольку депутаты не желали заниматься вопросом об устройстве прачечной, а правительство в свою очередь не допускало мысли о вмешательстве Думы в свои прерогативы, с первых же недель начался затяжной конфликт. Премьер-министр отказывался посещать Государственную думу, министру внутренних дел как-то довелось предстать перед законодателями. Столыпин, отвечая на запрос о полицейским репрессиях, говорил, что власть не имеет права бездействовать: “Бездействие властиведет к анархии; правительство не может быть аппаратом бессилия". Депутаты отвечали свистом и криками: “Позор! В отставку! ”[9]
.
В царском окружении были люди, пытавшиеся найти компромисс с мятежной палатой. Дворцовый комендант Д.Ф. Трепов разработал план формировании кабинета министров из общественных деятелей. Столыпин был противником таких планов, но посчитал полезным встретиться приватным образом с лидером кадетов П.Н. Милюковым. У Столыпина, поборника твердой власти, всегда было настороженное отношение к либералам. Еще в бытность саратовским губернатором он писал о либеральных деятелях: “Нельзя отказать им в смелости, трудоспособности, энергии и знаниях, но, с другой стороны, бросается в глаза их предвзятость, врожденная антипатия и недоверие к сложившимся историческим путям и формам, их презрение и полнейшее незнание людей других классов и воззрений, и часто прямолинейное игнорирование жизненных интересов страны".
Постепенно Правительство склонялось к мысли о невозможности совместного существования с мятежной Думой. Министр финансов В.Н. Коковцов вспоминал слова Столыпина: "Теперь нам недолго ждать, так как я твердо решил доложить государю на этих же днях, что так дольше нельзя продолжаться, если мы не хотим, чтобы нас окончательно не захлестнула революционная волна, идущая на этот раз не из подполья, а совершенно открыто из Думы, под лозунгом народной воли, и если Государь не разделит моего взгляда, то я буду просить его сложить с меня непосильную ношу при таком колеблющемся настроении ответственности"[10]
.
Николай II и многие придворные опасались, что разгон законодательного учреждения вызовет взрыв возмущения по всей стране. Премьер-министр И.Л. Горемыкин убеждал, что этого не произойдет, а Столыпин, как министр внутренних дел, гарантировал спокойствие в столицах, говоря, что по его сведениям умеренная часть кадетов сама испугалась вызванной ими бури и втайне желает, чтобы правительство их распустило, позволив сохранить лицо перед избирателями. Наконец, согласие Николая II было получено. Сохранился колоритный рассказ о том, как И.Л. Горемыкин заперся в спальне и приказал лакею не будить, кто бы ни приехал. Опытный царедворец хорошо изучил характер самодержца. Поздно ночью Николай II прислал письмо, в котором повелевал отложить исполнение своего указа о роспуске Думы, однако курьер не был допущен в спальню премьера.
9 июля 1906 г. депутаты обнаружили на запертых дверях Таврического дворца извещение о роспуске Государственной думы под тем предлогом, что депутаты "уклонились в не принадлежащую им область". Войска были приведены в боевую готовность на случай беспорядков, однако, как и предсказывал Столыпин, страна отреагировало на эту новость с полнейшим спокойствием. Часть депутатов собралась в Выборге, на территории Великого княжества Финляндского, где не действовала имперская юрисдикция, и обратилась к населению с призывом не платить налогов, невыполнять воинскую повинность и оказывать пассивное сопротивление властям. Но Выборгское воззвание не привело ни к каким практическим последствиям, кроме того, что подписавшие его депутаты впоследствии были привлечены к ответственности и лишены права участвовать в выборах. Первая Государственная Дума была избрана на пять лет, а просуществовала всего 72 дня.
Одновременно с разгоном Думы была проведена реорганизация правительства. И.Л. Горемыкин был отправлен в отставку, причем в обычной для Николая II манере, то есть без предупреждения и обоснования причин. Председателем Совета министров был назначен Столыпин. Так, в возрасте 44 лет, он стал главой правительства, и на его плечи лег груз колоссальной ответственности за умиротворение страны, едва вышедшей из полосы потрясений. Столыпин снискал славу "душителя революции". Это было не совсем точно, так как с наиболее опасными выступлениями справились его предшественники, в частности П.Н. Дурново. Новый премьер-министр, сохранивший за руководство министерством внутренних дел, продолжал его линию. Он вникал во все тонкости полицейского ремесла, лично знакомился с донесениями секретных осведомителей и особенно ценил сведения Е.Ф. Азефа, одновременно платного агента и главы Боевой организации партии эсеров, а позже, когда Азефа разоблачили, говорил своим критикам, обвинявшим правительство в провокации, что если один из вождей революции был сотрудником департамента полиции, то очень печально, но никак не для правительства, а для революционной партии. По приказу Столыпина были подавлены восстания в морских крепостях Кронштадт и Свеаборг.
В сознании современников Столыпин был инициатором военно-полевой, или, как ее называли, “скорострельной юстиция". Такое мнение утвердилось, наверное, потому, что данная мера была введена после чудовищного покушение на жизнь премьер-министра, осуществленного группой эсеров-максималистов.12 августа 1906 г. на дачу Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге прибыли трое террористов, переодетых жандармскими офицерами. Они потребовали пропустить их к кабинет главы правительства со срочным пакетом, но были остановлены охраной, заподозрившей неладное. Тогда лжежандармы с возгласом: “Да здравствует революция!" метнули на пол свои портфели. Тройной взрыв унес жизни 29 человек, в основном случайных посетителей, в том числе женщин и детей. Сам Столыпин получил легкие царапины, а вот его дочь лишилась ног.
После покушения Столыпин не помышлял о мести или репрессиях, однако Николай II настоял на предоставлении губернаторам и командующим воинскими частями права предавать военно-полевым судам гражданских лиц, если их вина была настолько очевидной, что не требовала особого расследования. Суды, состоявшие из строевых офицеров, выносили приговоры не позднее двух суток после совершения преступления и, как правило, приговаривали террористов к смертной казни. Столыпин принял эту меру и отказывался отменять суровые приговоры. В повседневный обиход вошли выражения "столыпинский галстук" - петля и "столыпинские качели" - виселицы "столыпин" - арестантский вагон.
Имя Столыпина вряд ли бы осталось в истории, если бы его роль ограничилась карательными мерами. Он был одним из крупнейших реформаторов, сосредоточившим усилия прежде всего на изменении общинного уклада русской деревни. Крестьяне велииндивидуальное хозяйство, но большая часть земли находилась в совместном владении общины. Крестьянский "мир" не допускал разорения общинников, поддерживая их в трудный период за счет остальных земляков. Оборотной стороной "мирских" порядков была насильственная уравниловка. Сельский сход мог отобрать надел у крестьянина, подвергнуть его телесному наказанию. Одной из важнейших функций общины было распределение земли. Размер надела зависел от числа взрослых работников в семье. Периодически производились переделы, в результате которых поля нарезались на множество полосок, разбросанных порой за несколько верст друг от друга[11]
.
Еще в молодые годы Столыпин, часто бывая в Германии, видел образцовые хозяйства гроссбауэров и, сравнивая их с нищими хозяйствами русских крестьян, вынашивал мечту о реформе.
Будучи саратовским губернатором, Столыпин указывал во всеподданнейшем докладе на пагубность общинных порядков: "у русского крестьянина - страсть всех уравнять, все привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного, то лучшие элементы должны быть принижены к пониманию, к устремлению худшего, инертного большинства".
Было бы неправильным утверждать, что Столыпин был единственным разработчиком столь широкомасштабной реформы. Основные направления реформы разработали его предшественники, можно даже сказать, что было подготовлено все до последней запятой. Загвоздка была в одном. Ни один из государственных деятелей не имел мужества взять на себя ответственность за ломку сложившегося уклада деревенской жизни. Впоследствии С.Ю. Витте писал в своих мемуарах, будто Столыпин чуть не “украл” у него идею реформы. Действительно, С.Ю. Витте понимал необходимость таких преобразований, но характерно, что он, обычно не стеснявшийся никакими канонами, спасовал перед сложностью задачи и еще в начале века писал: “Сомневаюсь в том, чтобы нашелся человек, который решился бы произвести необходимый для экономического подъема переход от общинного владения к подворному”. Столыпин оказался как раз таким человеком[12]
.
9 ноября 1906 г. по инициативе премьер-министра был подписан высочайший указ “О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования”. За этим, может быть, специально замаскированным под ничего не значащим канцелярским названием, указом скрывался важнейший государственный акт. Указ разрешал крестьянам выходить из общины и закреплять свои наделы в личную собственность. Государство оказывало всяческое содействие частным владельцам. Губернские и уездные землеустроительные комиссии использовали все методы от пропаганды реформы до прямого давления на сельские сходы. Излишки надельной земли отдавались "укрепленцам" либо бесплатно, либо по номинальной цене. Вместо разрозненных полосок крестьяне получали землю в одном месте - отруб. Часть отрубников покидала деревню и переселялась на хутора.
Составной частью аграрной реформы являлась переселенческая политика. С одной стороны, переселение в Сибирь и Казахстан позволяло уменьшить социальное напряжение в Европейской России, с другой стороны, оно способствовало освоению малонаселенных пространств. Правительство установило многочисленные льготы для желающих переселяться на новые места: прощение всех недоимок, низкие цены на железнодорожные билеты, освобождение от налогов на 5 лет, беспроцентные ссуды. В пути переселенцам должны были оказывать продовольственную и медицинскую помощь. Переселенческое управление помогало осваиваться в новых районах. За 10 лет в Сибирь переселилось 3,1 млн. человек. Посевные площади за Уральским хребтом увеличились в два раза. Сибирь поставляла на внутренний и внешний рынок 800 тыс. тонн зерна.
Столыпин отстаивал программу реформ во Второй Государственной думе, начавшей свою работу 20 февраля 1907 г. Повторный опыт выборов оказался для правительства еще менее удачным, чем первый. Поскольку на сей раз в выборах принимали участиенелегальные партии, состав Думы был еще более радикальным. Социал-демократы получили 65 мест, а всего левые партии завоевали 222 мандата, или 43%. Крайне правые сумели провести около 30 депутатов, но через несколько месяцев численность правой группы сократилась до 10 человек. Социал-демократы и эсеры рассматривали Думу как трибуну для революционной пропаганды.
Премьер пытался опереться на кадетов, представлявших думский центр, но его протянутая для конструктивной работы рука повисла в воздухе.
Правительство Столыпина внесло на обсуждение Второй Думы декларацию, в которой говорилось о намерении разработать законы о свободе вероисповедания, неприкосновенности личности и гражданском равноправии, реформе местного самоуправления и полиции.6 марта 1907 г. премьер-министр выступил в Думе с речью, в которой разъяснял цели правительства: “Преобразованное по воле монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое, так как, пока писанный закон не определит и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены".
Депутаты слушали главу правительства с глубоким недоверием. Один из немногих депутатов - монархистов В.В. Шульгин вспоминал эту речь Столыпина: “Он отлично знал, кто сидит перед ним, кто, еле сдерживая свое бешенство, слушает его. Он понимал этих зверей, одетых в пиджаки, и знал, что таится под этими низкими лбами, какой огонь горит в этих впавших озлобленных глазах, он понимал их, но делал вид, что не понимает. Он говорил с ними так, как будто это были английские лорды, а не компания "Нечитайл", по ошибке судьбы угодивших в законодательные кресла, вместо арестантских нар" Когда министр сошел с трибуны, депутаты от различных фракций, сменяя друг друга, обрушили на правительство шквал критики. И тут Столыпин еще раз попросил слово и произнес, наверное, самую свою знаменитую речь-отповедь, закончив ее словами: "Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли и мысли, все они сводятся к двум словам, обращенным к власти: "Руки вверх!" На эти слова, господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: "Не запугаете!".
Кадет В.А. Маклаков впоследствии писал: "Восторгу правых не было предела. Правительство в этот день, на глазах у всех, обрело и главу, и оратора. Когда Столыпин вернулся на место, министры встретили его полной овацией, чему других примеров я в Думе не видел. Многим из нас только партийная дисциплина помешала тогда аплодировать". [13]
Бросив в лицо депутатам, что правительство их не боится, Столыпин предрешил судьбу Второй Государственной думы.
3 июня 1907 г. Вторая Государственная дума была распущена и одновременно с этим было опубликовано новое Положение о выборах. Обычно с этой датой условно связывают окончательное подавление революции.
Так же, как и С.Ю. Витте, его предшественник по посту Председателя Совета министров, Столыпин попал сразу между двух огней. Показательно, что крылатое выражение премьера во время его выступления в Третьей Государственной думе, что ставка сделана "не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных", вызвала одинаковую реакцию и среди крайне левых и среди крайне правых. Подпольные листки обвиняли Столыпина в том, что он отдал деревню на поток и разграбление мироедам, а черносотенное “Русское знамя" восклицало: "В сознании народа царь не может бытьцарем кулаков". В 1906-1907 гг. черносотенцы видели в Столыпине борца с гидрой революции. Вожди союза русского народа часами высиживали в его приемной, выпрашивали правительственные субсидии, восхищались его решительными действиями. Позже для определенной части крайне правых премьер-министр превратился в злейшего врага, задумавшего конституционные реформы. Иеромонах Илиодор, один из красноречивейших ораторов черной сотни, во всеуслышание позволял себе называл царских министров жидомасонами, говоря, что их надо еженедельно драть розгами на конюшне, а Столыпина следует пороть сугубо - по средам и пятницам, дабы помнил постные дни.
Первоначально Столыпин опирался на “Союз 17 октября”, игравший роль центристской партии. Но постепенно в его деятельности начали разочаровываться и октябристы.
Практически все задуманные Столыпиным реформы были заблокированы, причем наиболее радикальные преобразования отвергались консерваторами, наиболее консервативные - либералами.
Государственная дума одобрила три вероисповедальных закона, которые, не покушаясь на преобладающую роль православной церкви, предусматривали некоторые смягчения для иных конфессий. Однако два проекта были задержаны Государственным советом, а третий не был утвержден царем. Правительственный законопроект о неприкосновенности личности вызвал возмущение левой части Думы. Проект о допуске защитников к следственной стадии, наоборот, встретил теплый прием в Думе, но был отвергнут Государственным советом. Столыпину не удалось упразднить крестьянские волостные суды, действовавшие не по писанным законам, а по дедовским обычаям. Закон о местном суде подвергся коренной переделке, причем Дума меняла одни статьи, а Государственный совет - другие. Проект полицейской реформы, в том числе реорганизация жандармского корпуса, был положен под сукно.
Наступило серьезное охлаждение в отношениях царя и первого министра. Если раньше Николай II говорил, что нельзя переоценить роль Столыпина в подавлении революции, то всего два года спустя он поразил премьера словами, что никакой революции вообще не было, а отдельные беспорядки были допущены из-за отсутствия распорядительных градоначальников. Столыпин горько прокомментировал царские слова в беседе со своим ближайшим помощником по полицейским делам генералом А.В. Герасимовым: "Как скоро он забыл обо всех пережитых опасностях и о том, как много сделано, чтобы их устранить, чтобы вывести страну из того тяжелого состояния, в котором она находилась". Императорский двор мгновенно почувствовал высочайшее недовольство слишком самостоятельным министром. Против Столыпина была сплетена интрига, открыто проявившаяся весной 1911 г. в ходе так называемого “министерского кризиса”[14]
.
Поводом стало обсуждение законопроекта о введении земского самоуправления в шести западных губерниях. Этот важный для премьер-министра законопроект, составная часть его реформаторской программы, уже получил одобрение Государственной думы. В одобрении Государственного совета, состоявшего наполовину из бывших министров и губернаторов, Столыпин ни на секунду не сомневался. Тем неожиданнее для него оказался провал законопроекта. Когда огласили результаты голосования, Столыпин мертвенно побледнел и, не проронив ни слова, покинул зал заседания Государственного совета. Искушенный политик понимал, что это не мелкая неудача. Речь шла о недовольстве всем политическим курсом, причем выраженном с высоты престола. Впоследствии выяснилось, что противники премьера в Совете - П.Н. Дурново и В.Ф. Трепов накануне голосования побывали в Царском Селе и действовали с одобрения Николая II. На следующий день Столыпин вручил царю прошение об отставке.
Николай II не решился расстаться с премьером, так как в дело вмешалась его мать вдовствующая императрица Мария Федоровна, видевшая в Столыпине гаранта сохранения престола за ее сыном. Очевидцы рассказывали, что Столыпин столкнулся с Николаем на пороге кабинета вдовствующей императрицы, и царь,опустив глаза, проскользнул мимо Столыпина, словно напроказивший школьник. На следующий день главные противники премьера из числа членов Государственного совета с изумлением узнали из газет, что они по собственному прошению уволены в бессрочный отпуск. Обе законодательные палаты были распущены на три дня, и во время искусственного перерыва проект о западном земстве был принят.
На первый взгляд министерский кризис закончился триумфом Столыпина, на самом деле это была поистине пиррова победа. Не говоря уж о революционных партиях, для которых премьер был злейшим врагом с первых шагов на политическом поприще, а также о крайне правых, порицавших его за попытки реформ, Столыпин лишился поддержки октябристов, не простивших недавнему союзнику открытого издевательства над прерогативами представительных учреждений. Председатель Третьей Государственной думы А.И. Гучков, бывший до этого ярым поклонником Столыпина, в знак протеста против действий премьера подал в отставку и был заменен М.В. Родзянко. Что касается Николая II, то он затаил глубокую обиду на премьера, заставившего его, самодержавного монарха, подчиниться унизительному ультиматуму. В придворных кругах открыто говорили, что его дни на посту главы правительства сочтены. Планировалось отправить его либо во Франции в качестве посла Российской Империи или наместником в на Кавказ, только подальше от государственных дел и императора.
Но Столыпину не суждено было отправиться в почетную ссылку послом во Францию или наместником на Кавказ. Премьер-министр пополнил длинный список государственных деятелей, павших от рук террористов. На самого Столыпина за пять лет пребывания у власти было совершено в общей сложности десять покушений, но премьер-министр был как заколдованный. Однажды он сказал: “Вот увидите, меня убьют, и убьют чины охраны”. Его слова оказались пророческими. Вечером 1 сентября 1911 г. на парадном спектакле в Киевском городском театре к Столыпину стремительным шагом подошел молодой человек во фраке, выхватил из кармана браунинг и дважды выстелил в первого министра. Стоявший рядом киевский губернатор А.Ф. Гирс вспоминал: "Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: "Все кончено". Затем он грузно опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес: “Счастлив умереть за царя”. [15]
Столыпин прожил еще четыре дня. Поначалу казалось, что его рана не смертельная, тем более что пуля попала в орден на груди. Премьер-министр был в сознании и говорил, что, кажется, выкарабкается и на этот раз. Но 5 сентября в его состоянии наступило внезапное ухудшение. Вечером П.А. Столыпин скончался. Согласно завещанию он был похоронен там, где нашел смерть - в Киеве, на территории Киево-Печерской лавры, рядом с могилами Искры и Кочубея, казненных предателем Мазепой. Через час после похорон начался военный суд над убийцей - Д.Г. Богровым, помощником присяжного поверенного, евреем по национальности, анархистом по убеждениям, платным осведомителем охранного отделения по кличке Аленский. Всех интриговал вопрос, почему секретный сотрудник стрелял в премьер-министра, кто и зачем допустил его в строго охраняемый театр, имелись ли у покушавшегося сообщники?
Ответы на эти вопросы не были получены. Общественность была изумлена той лихорадочной торопливостью, с которой закончилось расследование. Закрытоезаседание военно-окружного суда началось в четыре в пополудни, а в восемь часов был уже оглашен смертный приговор. Через три дня Д.Г. Богров был повешен, несмотря на просьбу родственников Столыпина отложить казнь с тем, чтобы окончательно выяснить все обстоятельства покушения. По повелению Николая II было назначено сенаторское расследование, в результате под суд был отдан лишь один жандармский офицер, да и ему наказание было уменьшено по высочайшему распоряжению.
Странности расследования породили множество слухов о том, что против Столыпина был организован заговор высших сфер, устранивших неугодного премьер-министра при помощи тайного агента полиции.А.И. Гучков два десятилетия спустя после выстрелов в киевском театре повторял: "До сих пор я склонен думать, что убийство Столыпина произошло во всяком случае при попустительстве высокопоставленных лиц"[16]
.
Версий заговора против Столыпина существует множество, хотя, если правомерно употреблять такое слово, то скорее всего это был заговор некомпетентности и халатности должностных лиц, отвечавших за охрану высших сановников на торжествах.
Через два года после покушения перед зданием Киевской городской думы был открыт памятник Столыпину. Простоял он недолго и после революции был снесен. Но, как показывает время, можно снести памятник, но невозможно вычеркнуть из памяти народа государственного деятеля, чьим девизом были слова, высеченные на постаменте: “Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия”
.
П.А. Столыпин был русский консерватор новой формации, понимавший, что для защиты исконных государственных начал, в первую очередь самодержавия, надлежит не только демонстрировать силу, "давать и не пущать", необходимо изменить социальную природу общества, создать массу крепких собственников-хозяев, которые стали бы естественной базой социального умиротворения. Он никогда не сомневался, что авторитаризм (самодержавие) и Россия - вещи неразрывны, что все серьезные преобразования можно проводить лишь сильной, властной и честной рукой, что введение правового строя - процесс длительный и сложный, требующий многолетних, постоянных усилий сверху, поддержки и понимания снизу.
П.А. Столыпин, в отличие от других высших чиновников, никогда не позволял себе никаких нелицеприятных для самодержца высказываний даже в самом узком кругу. Он был абсолютно искренен, когда летом 1906 г. заверял Николая IIв письме: "что жизнь моя принадлежит Вам, Государь, что все помыслы мои, стремления мои - благо России; что молитва моя ко Всевышнему - даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести нашу несчастную Россию на путь законности, спокойствия и порядка".
Будучи просвещенным и целеустремленным политиком, П.А. Столыпин понимал, что реформы необходимы и неизбежны.
Ему много удалось сделать, но многое осталось и нереализованным, так как за пять лет. С середины 1906 г. до середины 1911 г., что он играл вторую роль в государстве, добиться качественной перестройки всего громоздкого государственного здания было невозможно. Для этого нужны были десятилетия целенаправленной работы государственных органов, общественных организаций. Требовалось непросто осуществить программу реорганизации хозяйственной деятельности, необходимо было создать условия для возникновения нового социокультурного типа крестьянина - агрария, сформированного не в уравнительно-перераспределительной атмосфере русской общины, а являвшегося полноправным элементом права в европейском его понимании. Это грандиозная задача была рассчитана на длительную перспективу, и не вина П.А. Столыпина, что история России этого срока ему не предоставила.
Как человек и политик П.А. Столыпин отличали два основных качества, присущих далеко не всем даже в высших коридорах власти, не говоря уже о представителях пресловутой "общественности": вера в Бога и любовь к России. Он был истинным русским православным человеком, готовым во имя блага Отечества пойти на любые жертвы. И в конце концов он принес самую высшую из возможных: собственную жизнь.
1. Аврех А.Я.
П.А. Столыпин и судьба реформ в России. М. 1991 г.
2. Жарова Л.Н., Мишина И.А.
История Отечества (1900-1940). Санкт-Петербург, 1998 г.
3. Зырянов П.Н.
История России. М. 1999 г.
4. Изгоев А.М.
П.А. Столыпин: очерк жизни и деятельности. М., 1998 г.
5. История России. XXв. Под ред.В.П. Дмитренко
. М. 2000 г.
6. Милюков П.В.
Воспоминания. М., 1991 г.
7. Новейшая история Отечества. XX в. Под. ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина.
М.
1999 г.
8. Сборник документов. Столыпин П. А Всеподданнейший отчет саратовского губернатора. 1903-1904 гг. / Сост. А.Г. Бесов
М., 1993 г.
9. Степанов С.А.
Загадки убийства Столыпина. - М., 1995.
10. Столыпин П. А.: очерк жизни и деятельности. Изгоев А.М.М., 1998 г.
11. Государственная деятельность П.А. Столыпина, т.3. - СПб., 1911 г. / Энциклопедия. История России. Л.М. Ивановой. С.К. Ковальчука т.5 М. 1995 г.
12. Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия… Полн. Собр. Речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911 гг. / Сост. Ю.Г. Ю.Г. Фелштинский
М., 1991 г.
[1]
Новейшая история Отечества. XXв. Под. ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. М. 1999 г.
[2]
П.А. Столыпин: очерк жизни и деятельности. Изгоев А. М. М., 1998 г.
[3]
П.А. Столыпин: очерк жизни и деятельности. Изгоев А. М. М., 1998 г.
[4]
Государственная деятельность П.А. Столыпина, т. 3. – СПб., 1911 г. / Энциклопедия. История России. Л.М Ивановой. С. К. Ковальчука т. 5 М. 1995 г.
[5]
Новейшая история Отечества. XXв. Под. ред. А. Ф. Киселева, Э. М. Щагина. М. 1999 г
[6]
История России. XX в. Под ред. В.П. Дмитренко М. 2000 г.
[7]
Сборник документов. Столыпин П.А. Всеподданнейший отчет саратовского губернатора. 1903-904 гг. / Сост. А. Г. Бесов М., 1993 г.
[8]
П.А. Столыпин: очерк жизни и деятельности. Изгоев А. М. М., 1998 г.
[9]
Столыпин П. А. Нам нужна Великая Россия… Полн. Собр. Речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911 гг. / Сост. Ю. Г. Фелштинский. М., 1991 г.
[10]
Милюков П.Н.
Воспоминания. – М., 1991 г.
[11]
История Отечества (1900 – 1940). Л. Н. Жарова, И. А. Мишина. Санкт-Петербург 1998 г.
[12]
П. А. Столыпин и судьба реформ в России. М. 1991 г. Аврех А. Я.
[13]
Столыпин П. А. Нам нужна Великая Россия… Полн. Собр. Речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911 гг. / Сост. Ю. Г. Фелштинский. М., 1991 г.
[14]
П.А. Столыпин и судьба реформ в России. Аврех А. Я. М., 1991 г.
[15]
История России. П. Н. Зырянов М. 1999 г.
[16]
Степанов С.А. Загадки убийства Столыпина. – М., 1995.
|
