Магнитогорский государственный университет.

кафедра истории России

Дипломная работа

Реформы Александра II в оценках отечественных исследователей.

Введение.

В последние годы реформы 1860-1870-х годов вновь привлекают внимание широких слоев российского общества. Интерес, проявляемый к ним, носит сегодня практический характер. В наши дни, когда Россия в очередной раз вступила на путь коренных преобразований, люди с особым пристрастием вглядываются не просто в прошлое своей страны, но именно в те его периоды, когда государство оказывалось на переломе и приходилось выбирать пути дальнейшего развития страны.

В сегодняшнем заинтересованном взгляде на события второй половины XIX века есть свои положительные и отрицательные стороны. Он обязательно нужен и получен, поскольку, как давно известно,” мудрость науки и ее руководителей заключается прежде всего в умении извлекать уроки из исторического прошлого.”¹ С этой точки зрения, анализ реформ, проводимых Александром II и его правительством, имеет немалую практическую ценность. С другой стороны совершенно необходимо, чтобы оценка минувшего была максимально объективна и трезва, что не всегда получается.

Историаграфический обзор.

Основные реформы 1861-1874гг. в России хорошо изучены, особенно крестьянская реформа, представленная в первой главе. Большое место в первой главе занимает работа Б.Г. Литвака “Переворот 1861 года в России: почему же реализовать реформаторская альтернатива.” – М.: Политиздат, 1991

В качестве причины необходимости проведения крестьянской реформы Б.Г. Литвак приводит социально-экономическую.

Социально-экономических изменений требовало промышленное развитие страны. До тех пор, пока в стране обрабатывающая находилась на мануфактурной стадии, она могла существовать на базе крепостного труда. Б.Г. Литвак приходит к выводу, что кризис российской обрабатывающей промышленности вызван сохранением крепостного права, тогда как фабрика требовала совершенно иной, чем на мануфактуре, дисциплины и организации труда, а следовательно, требовала качественно иного рабочего, лично свободного человека, которого было бы выгодно научить обращению с машинной, то есть сделать квалифицированным рабочим.² Если же обратиться к горнодобывающей промышленности и сопутствующим ей производствам, целиком основанном на принудительном труде, то их отставание в первую очередь сказывалось на военной мощи империи, что явилось не последней причиной унизительного поражения в Крымской войне.

Б.Г. Литвак пишет о том, что Россия XIX века – страна аграрная, а ее экономический облик определенно сельское хозяйство. Именно здесь, по его мнению, находится средоточие кризиса феодально-крепостнической системы. Он рассматривает статистику внешней торговли России хлебом и делает вывод, что русский хлеб сдавал позиции на западноевропейском рынке. Для того, чтобы России удержать эти порции, необходимо было форсировать производство хлеба, увеличить его объемы, улучшать структуру хлебного баланса. Б.Г. Литвак проводит анализ помещичьих хозяйств Черноземного центра России и приходит к выводу, что крепостное право играло роль тормоза в ведущей отрасли народного хозяйства.³

Второй причиной Б.Г. Литвак называет Крымскую войну. Дефицит бюджета, сокращение экспорта хлеба, льна, леиоки, сапа, сокращение импорта машин, хлопка, красителей, рекрутские наборы и призывы в ополчение в 1853 – 1855гг., увеличение государственных натуральных повинностей – все это экономические последствия Крымской войны, которые повлияли на результаты сельскохозяйственного производства.

В целом, можно сказать, что Б.Г. Литвак подробно освещает ход крестьянской реформы, чем и вызывает интерес. Подробное освещение хода работы над крестьянской реформой позволяет лучше узнать и понять всю сложность проведения этой реформы. Отдельная глава монографии Б.Г. Литвака посвящена законодательным актам реформы 19 февраля 1861 года. Автор рассматривает документы трех руководителей: “Общее положение”, ”Местные положения” и “Дополнительные правила”. Дает представления о том, что такое уставная грамота, какие права крестьян были законодательно закреплены в “Манифесте” и “Положения 19 февраля 1861 года”. Но более подробно о личных правах крестьян говорится в “Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости”. Б.Г. Литвак рассматривает волостное общественное управление, пишет о своеобразие и противоречии волостного суда. С одной стороны законодательство стремилось обеспечить независимость волосного суда, запретив волостному старшине и старосте не только вмешиваться в судопроизводство, но и присутствовать при разборе дел. Приговоры волостного суда фиксировать в “книге приговоров волостного суда”, хотя само судопроизводство было словесным.

С другой стороны, закон не лишал помещиков права вотчинной полиции, они продолжали надзирать “за сохранением общественного порядка и общественной безопасности” на своей земле, но “всякое буйство или насилие” пресекалось через старосту, последний должен был и организовывать помощь помещику в случае стихийных бедствий. Если же староста не выполнял этих функций, помещик мог жаловаться мировому посреднику.⁴

Краткое изложение содержания законодательных актов о поземельном устройстве бывших помещичьих крестьян дает представление о юридических пределах земельного права не только крестьян, сколько помещиков. Они ни в коем случае не отражают реального положения сложившегося в бывшей помещичьей деревне в результате реализации этих юридических норм.⁵

Работа Л.Г. Захаровой “Александр II” (Вопросы истории.-1992.-6/7.-с.58-79) представлена в виде исторического портрета. Историк прослеживает весь жизненный путь Александра II – от рождения и до его трагической гибели. Для нас эта работа интересна тем, что Л.Г. Захарова уделяет внимание крестьянской реформе, а именно ее начальному этапу. Александр II ожидает “инициатив” от дворянства, не предпринимая решительных шагов, хотя конкретные варианты отмены крепостного права были ему известны. Примером служил проект освобождения крестьян в имении тетки Александра II великой княгине Елены Павловны с. Карловка Полтавской губернии, задуманный в качестве принципиального образца для предстоящей общей реформы. Проект, составленный директором Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел – лидером либеральной бюрократии Н.А. Милютиным, был подан от имени Елены Павловны, чтобы избежать раздражения и отрицательной реакции Александра II, который считал Н.А. Милютина “красным”. Однако Александр II отклонил его , мотивируя свое решение тем, что владельцы имений сами высказали, в какой степени они полагают возможным улучшить участь своих крестьян. Л.Г. Захарова пишет, что через два года, в октябре-ноябре 1858г., под давлением новых обстоятельств и новой расстановки им отличия крепостного права пошла именно по этому пути, который предлагал Н.А. Милютин. А в конце 1856г. Александр II начал с того, что ему уже было знакомо по опыту, с учреждением Секретного комитета по крестьянскому делу.

О работе Секретного комитета Л.Г. Захарова не упоминает. Она пишет о непоколебимости царя по данному вопросу, несмотря на бездействие Секретного комитета. Попытка Александра II подтолкнуть помещиков к ускорению подготовки реформы собственности примером, издав указ об освобождении удельных крестьян без земли от 20 июня 1858 года, оказалась неудачной; они не приняли такого освобождения. ”И, - как пишет Л.Г. Захарова, - не требовалось большой дальновидности, чтобы предугадать аналогичную позицию помещичьего крестьянства.”⁶ Большое влияние на Александра II оказывал Я.Н. Ростовцев, который был за освобождение крестьян с землей за выкуп. Поэтому, считает Л.Г. Захарова, по требованию Александра II, Главный комитет принял именно такую программу освобождения.

О создании Редакционных Комиссий Л.Г. Захарова пишет как о “новом нетрадиционном государственном учреждении для подготовки проектов крестьянской реформы.”⁷

Л.Г. Захарова пишет, что главным делом царствования Александра II стала отмена крепостного права и именно это дало основание современникам назвать его Царем-Освободителем.

Она пишет о характерной реакции Александра II на недовольство крестьян условиями реформы – уменьшением наделов и высокими повинностями и выкупными платежами. Историк приводит цитату из выступления Александра II 15 августа 1861г. в Полтаве пред крестьянскими старостами, в котором он заявит о том, что он дал им волю и другой не будет, чтобы крестьяне исполняли закон и Положение, трудились и были послушны властям и помещикам.

Жестокость позиций царя органично уживалась с патриархально-сентиментальным отношением его к народу: ”Вы мои дети, а я вам отец и молю бога за вас, так же как и за всех, которые, как и вы, близки моему сердцу.” – говорил он в 1863г. депутации старообрядцев, обратившихся с адресом к Царю-Освободителю. Л.Г. Захарова приходит к выводу, что великий акт отмены крепостного права не поколебал традиционного отношения к народу, в котором он видит источник сил и средств для усиления монархии, расширения империи, укрепления ее престижа.

О дальнейших реформах Л.Г. Захарова лишь упоминает. Об отношении Александра II к конституции становится ясно из приведенного высказывания царя в беседе с прусским послом О. Бисмарком 10 ноября 1861 года. Где Александр II сказал: “Народ видит в монархе посланника бога, отца и всевластного господина. Это представление, которое имеет силу почти религиозного чувства, неотделимо от личной зависимости от меня, и я склонен думать, что я не ошибаюсь. Корона дает мне чувство власти, если им поступиться, то понесет ущерб национальный престиж. Глубокое уважение, которым русский народ издревле, в силу прирожденного чувства окружает трон своего царя, невозможно устранить. Я безо всяких сократил бы авторитарность правительства, если бы хотел ввести туда представителей дворянства или нации. Бог знает, куда мы вообще придем в деле крестьян и помещиков, если авторитет царя будет недостаточно полным, чтобы оказывать решающее воздействие.”⁸

И действительно, неограниченная власть монархии способствовала проведению реформы.

На примере Финляндии и Польши показаны уступки со стороны Александра II: восстановление сейма в Финляндии в 1863г. и проведение аграрной реформы в Польше. Однако решив крестьянский вопрос в Польше, восстание было жестоко подавлено, что соответствовало тогдашнему настроению правящих кругов и общественных игл, которые консолидировались вокруг великодержавных идей. Влияние восстания 1865 года в Польше имело большое значение на усиление реакционных тенденций в “верхах” и в обществе.

Изменения в политике Александра II, склонение к охранительным мера, к реакции Л. Г. Захарова увязывает с покушением Д. В. Каракозова у ворот летнего сада 4 апреля 1866 года, с раздвоенностью в личной жизни и страстью, что отразилось на внутреннем состоянии Александра II, его мировосприятии. Л. Г. Захарова замечает, что все же реформы были продолжены, хотя инициатива в проведении крупномасштабных преобразований, начатых отличной крепостного права постепенно утрачивалась.

Более широко Л. Г. Захарова освещает внешнюю политику России. Отношения с США, Японией, Пруссией, Австро-Венгрией. Завоевания в Средней Азии. Русско-турецкая война 1877 – 1878 годов.

Заканчивает Л. Г. Захарова свою работу описанием последнего года жизни Александра II и террористическим актом 1 марта. Историк дает оценку Александру II и его “Великим Реформам”, которые, как оказалось в действительности были направлены не на “улучшение быта” народа, не на экономическое процветание, не на развитие выборного представительного начала и создание основ правового государства, а на укрепление самодержавия, усиление военной мощи, расширении империи во имя величия России, как понимал его Александр II и его окружения. Таков вердикт Л.Г. Захаровой.

Также в основу работы вошла статья М.Д. Долбилова “Александр II и отмена крепостного права” (Вопросы истории. -1998. -№10. –с.39-51) Мысль о том, что желание царя осуществить реформу еще не делало из него реформатора полном смысле слова, прослеживается через всю работу М.Д. Долбилова. Начало реформ М.Д. Долбилов расценивает как более или менее обдуманной попыткой Александра II найти выход из кризиса под влиянием комплекса рациональных побудительных мотивов. В качестве мотивов М.Д. Долбилов приводит стремление восстановить подорванный военным поражением престиж государства и предотвратить социальные потрясения, расчет на модернизацию экономики и преодоления хозяйственной и технической отсталости от западноевропейских стран, намерение поднять авторитет самодержавия в Европе и внутри страны.⁹

Работу Секретного комитета М.Д. Долбилов оценивает как непродуктивную. Ее результатом стал план мероприятий, рассчитанный на три неопределенно долгих периода. Автор статьи приводит отрывок из воспоминаний Д.А. Оболенского, одного из доверенных сотрудников великого князя Константина Николаевича, о поручении всем членам комитета написать соответствующие проекты указов и что рескрипт Назимову был неожиданным поворотом в деле. Оценивая рескрипт Назимову, М.Д. Долбилов приходит к выводу, что этот документ в глазах императора не был программой преобразований для всей России.

Более подробно М.Д. Долбилов останавливается на работе Редакционных комиссий во главе с Я.И. Ростовцевым. Формально Редакционные комиссии являлись вспомогательным органом при Главном комитете, а в действительности их состав и круг деятельности определялись Я.И. Ростовцевым. В представлении царя, по мнению М.Д. Долбилова, для успеха реформы важна была личность Я.И. Ростовцева, а не самый институт Редакционных комиссий. Александр II регулярно читал доклады председателей Редакционных комиссий – Ростовцева и с февраля 1860г. В.Н. Панина. М.Д. Долбилов отмечает, что Александр II отстаивал добровольность соглашений о выкупе наделов не из одной лишь боязни нарушить собственнические права дворянства, а потому что ему было в той же мере неприемлемо принуждение к выкупу крестьян.

Также представляет интерес книга Л.Я. Ляшенко “Царь-Освободитель”.-М.,-1994, посвященная не собственно реформам 1860-1870-х гг., а императору Александру II. Автор прослеживает жизненный путь монарха, пытается разобраться в его симпатиях и антипатиях, анализируя главные деяния царя, а также дает характеристику ближайшего окружения Александра II.

Анализируя главные деяния царя, Л.Я. Ляшенко подробно рассматривает подготовку крестьянской реформы, уделяя внимание, главным образом, участию Александра II в этом деле и его отношением с ближайшим окружением. Л.М. Ляшенко дает характеристику видных политических деятелей того времени: С.С. Ланского, Н.А. Милютина, Я.Н. Ростовцева, Великого князя Константина Николаевича.

Целую главу автор отводит для рассмотрения внешней политики. Также большое внимание уделяет, так называемому периоду контрреформ, когда стала преобладать политическая реакция.

В очерке Т. Новицкой “Великие реформы Александра II” (от ликвидации тайной полиции к введению суда присяжных). Рассмотрены все реформы Александра II в обзорном виде.

Автор пишет, что реформы Александра II были действительно велики по глубине тех перемен, которые они провели в социальном, экономическом и политическом строе.

Т.Новицкая обращает внимание на то, что большинство ученых, которые изучали и анализировали реформы, как правило, были недовольны их половинчатостью и непоследовательностью. Такой взгляд присущ левому крылу российской интеллигенции, традиционно составлявшему ее большинство. Но реформа – это не революция. А потому, оценивая социально – экономические реформы, можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу для постепенного и довольно медленного развития России по капиталистическому пути.

Т. Новицкая приводит важную, но часто упускаемую из вида проблему: готово ли общество и государство к реформам, имеются ли в наличии силы, способные воплотить реформы в жизнь.¹⁰ В первую половину XIX века были разработаны и опробованы на практике отдельные элементы отдельной крестьянской реформы.

Т. Новицкая приводит один из важных факторов при проведении реформы – это финансовое обеспечение. В связи с поражением в Крымской войне Россия испытывала серьезное финансовые затруднения. Во многом именно поэтому темпы реформы определять финансовые положением России. Однако, пишет Т. Новицкая, решающее значение имела внутриполитическая ситуация. Именно она вынудила Александра II пойти на реформы, необходимость проведения которых он отлично понимал.

Далее Т. Новицкая дает краткую характеристику всех основных реформ и делает вывод о том, что реформы были неравнозначны по тому влиянию, которые они оказали на развитие российской государственности. В одних случаях, с точки зрения современников, они были недостаточно радикальны, другие реформы с точки зрения правительства были слишком революционны и потребовалось принятие ряда нормативных актов, чтобы их несколько “поправить”.¹¹

Р. Белоусов в статье ”Две крестьянские реформы: 1861 и 1907 годы.” рассматривает крестьянскую реформу Александра II и столыпинскую аграрную реформу 1907 года. Автор делает довольно пессимистичный вывод в отношении итогов крестьянской реформы 1861 года. Он отмечает, что многие хозяйства помещиков оказались малорентабельными или убыточными, а перестроиться на интенсивный путь развития они не смогли. Поэтому им приходилось искать новые источники дохода: занимать офицерские должности в армии, поступать на службу в государственные учреждения, банки, коммерческие организации.

Итогом реформы 1861 года Р. Белоусов считает оскудение деревни и, как следствие, снижение производства хлеба в России на душу населения. Как доказательство своей правоты он приводит данные статистики: 448 кг. в 1861-1865гг. до 408 в 1886-1890гг. и 392 кг. 1891-1895гг.¹² Однако, надо сказать, что данные земской статистики говорят об обратном. Приводя данные за 1891-1895гг., Р. Белоусов не пишет о том, что 1890-1891 годы были неурожайными за 19 век, а следовательно естественно будет снижение производства хлеба.

К подобным выводам приходит К. Смирнов в своей статье “Великая бесплодная реформа”.(Власть.-2001.-№8.-с. 24-25) Автор считает, что крестьянская реформа 1861 года не стала отправной точкой для ускорения экономического развития России. Она не помогла российскому обществу и государству адекватно ответь на вызов времени – быстрыми темпами перейти от феодализма к капитализму. Врастание в капитализм, по его мнению, оказалось для России очень мучительным и сопровождалось революционным потрясением. Однако в данной точке зрения существует противоречие: переход к капитализму более быстрыми темпами был бы еще мучительнее для России.

Следует отметить, что обе работы: Р. Белоусова и К. Смирнова дают крайне пессимистические оценки развития сельского хозяйства страны в 60-90-е годы XIX века, что не подтверждается данными земской статистике. Нужно заметить, что в пореформенные десятилетия явно улучшается. Во многом благодаря земствам, положение крестьян - хотя бы в области здравоохранения, образования. Результатом этого стало быстрое увеличение численности населения, в первую очередь сельского, за которым явно не последовало интенсификации хозяйства. В итоге к концу XIX века обострилась аграрная проблема.

В то же время следует поставить под вопрос правомерность упрека реформе 1861 года, что она сохранила помещичье землевладение – его ликвидация привела бы тогда к немедленному развалу всего товарного хозяйства.

Вторая глава представляет реформы 1860-1870-х годов. В первом параграфе мы рассматриваем земскую и городскую реформу. Большое место в работе занимает статья А. Левандовского “Самоуправление в контексте самовластья”(Знание – сила.-1992.-№2.-с. 64-70) Автор затрагивает проблему самоуправления в России. Он приводит план Сперанского и останавливается на той его части, которая автору наиболее интересна. А именно на разработке структуры органов самоуправления, которые должны были потеснить бюрократические структуры. А. Левандовский считает, что ”Положение о губернских и уездных земских учреждениях” по содержанию несколько напоминал “План” Сперанского, но ухудшенный и искаженный до нельзя.¹³ По его мнению, незавершенность и непоследовательность бросается в глаза. “Земское строение” было лишено фундамента - низших волостных земств, так и крыши – общероссийского представительного органа, который, подобно предлагавшейся Сперанским Государственной думе, венчал бы собой земскую систему. А это, с одной стороны, неизбежно отрывало подобную систему от “земли”, от повседневных, самых насущных проблем местного населения, а с другой – лишало ее возможности действовать как единое целое, представлять интересы всего “земского”, нечиновного населения страны.¹⁴

К недостаток Л. Левандовский относит то, как была устроена организация выборов. В основу был положен сословный принцип. Также минусом он считает ограниченность компетенции земств. Они занимались местными, хозяйственными делами.

А. Левандовский отмечает и положительные стороны создания земств. Впервые в истории России крестьянство получило квалифицированную медицинскую помощь. Земства внесли свой вклад в образование, в его развитие, были открыты земские школы, налажены ветеринарная служба и как следствие улучшение положения животноводства, организация статистики.

В конце своей работы А. Левандовский делает вывод о том, что созданная система самоуправления могла стать полем серьезной, полезной для государства деятельности оппозиционных сил, однако, в скором времени она была извращена и потеряла свою привлекательность для тех, кто искал приложения своих к решению важных проблем пореформенной России. Земства окончательно были добиты контрреформами 1889-1890 годов, что заставило и либералов, и радикалов с головой уйти в политику и тем самым из потенциальных сотрудников превратиться в непримиримых врагов власти.

Подобного рода взгляды И.А. Исаева, изложенные в книге “История государства и права России”.(-М.1994) Он также пишет о том, что земская реформа не формировала стройной и централизованной системы, не создала орган, возглавляющий и координирующий работу всех земств. Правительство всячески противилось этому. В качестве примера, И.А. Исаев приводит случай с Санкт-Петербургским губернским земским собранием, когда в 1865г. оно поставило вопрос об образовании такого органа, оно было попросту закрыто правительством. Таким образом существование земских учреждений допускалось только на губернских и уездных уровнях. Пишет И.А. Исаев и о положительных сторонах создания земств. Они аналогичны тем, которые приводит А. Левандовский. Интерес вызывает тот факт, что И.А. Исаев оценивает земскую реформу как буржуазную по своему характеру в том плане, что земства стали своеобразной политической школой, через которую прошли многие представители либерального и демократического общественных направлений.

Также И.А. Исаев рассматривает городскую реформу, которая была близка к земской. Поэтому автор сравнивает городскую реформу с земской в плане зависимости от государственных бюрократических и полицейских учреждений. Вместе с тем автор отличает, что создание новых органов самоуправления способствовало становлению общественно-политической и культурной жизни, помогало торгово-промышленному развитию русских городов.¹⁵

Во втором параграфе мы рассматриваем судебную реформу 1864 года. Здесь нам интересна оценка А. Смыкалина в его работе “Судебная реформа 1864 года”.(Российская юстиция.-2001.-№5.-с. 39-42) Автор называет причины необходимости реформирования суда. Это устаревшее законодательство Петра I и Екатерины II, сложная и запутанная структура, существование множества специальных судов, взяточничества, не был установлен образовательный ценз для судей. А. Смыкалин выводит основные принципы реформы и рассматривает законодательную базу. Судебная реформа в норме изменила судоустройство, процессуальное и отчасти материальное право Российской империи. Принципы, провозглашенные в судебных уставах, носили буржуазный характер: судебная власть отделялась от законодательной, исполнительной, административной, принцип независимости и несменяемости судей; принцип равенства всех перед законом; вводится всесословный суд; учреждена адвокатура; вводится институт присяжных заседателей; введены принципы устности, гласности, состязательность судопроизводства; провозглашалась презумпция невиновности.

Кардинально была изменена система судоустройства. Вместо сплошной структуры сословных судов создавалось две судебные системы: местные и общие суды. Останавливает свое внимание А. Смыкалин на создание мировых судов. К особенностям мировых судов в сравнении с другими судами пореформенной России автор относит то, что они рассматривали малозначительные уголовные и гражданские дела, это были третейские, совестные судьи, освобожденные от судебных пошлин. Отсюда вторая особенность – выборность мировых судей.

Более подробно создание мирового суда и деятельность мировых судей рассматривает И. Шаркова в статье “Мировой судья в дореволюционной России.”(Государство и право.-1998.-№9.-с. 79-85)

Также представляет интерес работа Н.Н. Ефремовой и М.В. Немытиной “Местное самоуправление и юстиция в России(1864-1917гг.)”(Государство и право.-1994.-№3.-с. 126-133) По их мнению, земская, городская и судебная реформы были созвучны друг другу по цели, характеру и принципам. ”Они призваны обеспечить экономические и социальные продвижения страны вперед без радикальных, как казалось поначалу, перемен в политическом строе, демократизировать российскую действительность, но в определенных пределах.”¹⁶ Авторы выводят общие принципы, на которых строилась деятельность органов земского самоуправления и новых судебных установлений: занятость, выборность, гласность, независимость от администрации, равенство.

Авторы обращают внимание на то, что нельзя идеализировать преобразования II половины XIX века в России. Они пишут о незавершенности и непоследовательности, ограниченности текстов Земского положения и Судебных уставов.

Принцип законности, на котором должна была строиться деятельность земских и новых судебных учреждений, противоречит абсолютистской форме правления. Закон в абсолютистском государстве выражает волю монарха, лиц, его окружающих и стоящих на верху пирамиды власти, но в определенных случаях воля монарха может оказаться и выше закона. Иерархическая подчиненность бюрократического аппарата при этой форме правления ставит любое должностное лицо в государстве в зависимость прежде всего не от закона, а от вышестоящего чиновника. При этом авторы не учитывают. Что в то время никакой альтернативы самодержавию, кроме хаоса и развала не существовало. Демократическое правление было невозможно, так как отсутствовала массовая база демократии – “средний класс” нового типа. Кроме того, многонациональный состав населения, наличие весьма агрессивных соседей, крайняя сложность осуществления модернизации в стране второго эшелона, которой была Россия, делали жизненно необходимой именно авторитарную власть, действующую в национальных интересах. Таковой, при всех своих промахах, и являлась самодержавие.

Выборы в земские учреждения, проходившие на началах сословности, ценза, многостепенные для крестьян закладывали элементы неравенства в основу деятельности этих представительных органов. Однако авторы оценивают цензовые начала не только отрицательно. Положительным моментом является определенный материальный уровень, наличие образования, прохождение службы в тех или иных должностях.

Принцип независимости от администрации в деятельности судебных установлений был подкреплен еще и несменяемостью судей. Авторы считают судебную реформу наиболее последовательной и демократичной в ряду преобразований того времени.¹⁷

В параграфе третьем мы рассматриваем военную реформу. Здесь для нас представляет интерес статья Осиповой М.Н. После Крымской войны[Военные реформы второй половины XIX века] (Военно-исторический журнал.- 1992.-№2.-с. 4-13)

Реформы 60-70-х годов затронули все области военного дела. Одна из первых реформ - реорганизация центрального военного управления и создания местных органов управления в виде военных округов. М.Н. Осипова называет основным недостаток системы военного управления чрезмерную централизацию, которая лишала возможности на местах проявлять какую-либо самостоятельность и инициативу в решении даже мелких вопросов.¹⁸

Автор статьи рассматривает основные моменты реформирования центрального военного управления и местного, также как реорганизацию центрального управления, реорганизация Генерального штаба; создания военно-окружной системы. Результатом реформы стала стройная и четкая организация как центрального, так и местного управления. Сократился аппарат, уменьшилась канцелярская переписка.

М.Н. Осипова пишет и о реформировании в области устройства армии и об изменениях в системе подготовки офицерских кадров. Реформы военно-учебных заведений позволила ликвидировать некомплект офицеров и поднять уровень их подготовки. Однако, делает оговорку М.Н. Осипова, образование покупали по прежнему главным образом выходцы из дворян. Для представителей других сословий доступ в военно-учебные заведения практически был закрыт.¹⁹ Надо заметить, что здесь М.Н. Осипова слишком категорична. Доступ в военно-учебные заведения недворян был скорее затруднен, чем закрыт. Однако доля недворян в подобных заведениях постоянно росла.

Подробно М.Н. Осипова рассматривает проблему перевооружения армии. Она описывает новые виды оружия, поступавшие в армию; пишет о реконструкции отечественной промышленности без которой перевооружение было бы невозможно.

Была проведена военно-судебная реформа в армии, которая ввела буржуазные принципы военного судоустройства и судопроизводства. Однако М.Н. Осипова приходит к выводу, что “реформы 60-х годов все же не решили основного вопроса реорганизации армии, ее способности быстро развертываться в случае войны.”²⁰

Международная обстановка конца 60-х годов – усиленная милитаризация Пруссии, увеличение численности всех европейских армий, а затем и разразившаяся франко-прусская война 1870-1871гг. – вновь поставила вопрос о введении всесословной воинской повинности.

Введение всесословной воинской повинности позволило увеличить численность армии, создать обученный резерв, а также способствовало превращению вооруженных сил России в массовую армию буржуазного типа.

М.Н. Осипова считает, что в целом военные реформы имели прогрессивный характер и способствовали укреплению и повышению боеспособности армии.

Также в нашей работе использована статья Форсовой В.В. Военная реформа Александра II.(Вестник Российской Академии Наук.-1995.-том 65.-№9.-с. 826-835)

Речь в статье идет о мерах по улучшению условий жизни офицерского, унтер-офицерского и солдатского состава. В.В. Форсова выделяет положительные изменения в системе военного образования: открытие многочисленных юнкерских училищ, создание образовательного ценза для института вольноопределяющихся, создание военных библиотек и военных детских школ.

Попытки улучшить материальное положение российских офицеров мало к чему привели. Начиная со второй половины 50-х годов XIX века удорожание жизни происходило значительно быстрее, чем рост денежных средств, которыми располагали военнослужащие.²¹

Большое внимание В.В. Форсова уделяет созданию военных эмеритальных касс и офицерских заемных капиталов, которые явились дополнительным средством улучшения материального положения военнослужащих.

Для благоустройства жизни военнослужащих были созданы военные клубы. Благодаря им изменилось время препровождения офицеров и солдат, повысился общекультурный и профессиональный уровень.

Автор статьи рассматривает принятый в ходе реформирования закон о всеобщей воинской повинности. Важным социальным завоеванием реформы стало сокращение общего срока пребывания в постоянных войсках. Новый закон позволял образованным молодым людям поступать на службу в войска по жребию, а вольноопределяющимся на сокращенный срок, по окончании которого они увольнялись в запас.

Анализируя новый русский военный устав, В.В. Форсова пишет, что он значительно расширил права военнослужащих. “Новый закон проявляет заботу о человеческом достоинстве не только офицеров, но и солдат, стимулировал их к повышению профессионального и общеобразовательного уровня.”²² Надо сказать, что армия при Александре II являлась для большинства неграмотных солдат той школой, где они получали начальное образование.

Таким образом, делает вывод автор, в результате реформы русские военные были уравнены в правах и обязанностях с военными крупнейших европейских держав того времени. А в некоторых отношениях установления, принятые при Александре II, были прогрессивнее, чем у западных соседей.

Что касается финансовой реформы, представленной в четвертом параграфе, то здесь нам интересна работа Коломиеца А.Г. Бремя “Великих реформ” : финансы России в правлении Александра II.//Финансы.-2000.-№11.-с.62-66.

Автор дает экономическую оценку положения России после Крымской войны. Необходимо было искать пути ускорения темпов экономического роста и ликвидации технической отсталости России.

Неудачная операция по понижению вкладных процентов была одним из неудачных экспериментов правительства в финансовой сфере. Следующим опытом стала попытка ввести в 1862г. свободный размер кредитных билетов на металлические деньги. Однако и она оказалась неудачной. Попытка ревальвации рубля, то есть восстановление паритета кредитного и металлического рубля, явно была не под силу экономике, денежно-кредитной сфере и платежному балансу России.

А.Г. Коломиец дает подробное освещение выкупной операции, которая проводилась Государственным банком. Главным результатом выкупной операции стал переход основной массы бывших крепостных крестьян на положение крестьян-собственников.

Увеличение налогового бремени, которое падало на крестьянина привело к ослаблению воспроизводственного потенциала земледелия в центральных областях России. Начиная с 80-х годов правительство было вынужденно радикально изменить подход к выкупной операции и признать необходимость соизмерения размера платежей не со стоимостью крестьянских повинностей помещику до отмены крепостного права, а с реальной платежной способностью крестьян.

С другой стороны, отмечает А.Г. Коломиец, что в документах бюджетной реформы, проведенной в 60-е годы XIX столетия впервые в законченной форме воплотились принципы рациональной организации бюджетного процесса и ведения бюджетного хозяйства.²³ Бюджетная реформа была дополнена рядом нововведений в налогообложении. Главным из них стало введение акцизной системы обложения литей и отмены откупов.

Определяющую роль в промышленном подъеме второй половины 60-х начала 70-х годов сыграли относительно благоприятные внешнеэкономические условия и меры прямой государственной поддержки предприятий базовых отраслей промышленности и железнодорожного строительства. В итоге за годы правления Александра II в России была создана одна из крупнейших в мире по протяжению сетей железных дорог.

Также радикально была изменена таможенная политика в целях получения из западноевропейских стран товаров, необходимых для промышленности и транспорта, прежде всего продукции металлургии и машиностроения.

К середине 70-х годов было достигнуто относительное бюджетное равновесие. Однако Россию ждал новый кризис, связанный с русско-турецкой войной.

Также представляет большой интерес для нас статья Б. Ананьич. Проблемы российского реформаторства. (Знание-сила.-1992.-№2.-с. 74-86) В качестве цели своей работы автор ставит вопрос: почему Россия к середине XIX века оказалась в числе стартовавших с опозданием? Имеется в виду начало капиталистической индустриализации. Ответ он находит в царствовании Николая I, когда Россия не просто отстала в экономическом развитии, но и скатилась назад. Впрочем, процесс отставания начался еще раньше. В реформах нуждалась прежде всего система управления. Однако, несмотря на размах объявленных реформ, они совершенно не затронули высшую власть. Более серьезных реформ требовала прежде всего экономика.

“И все таки реформы, что были проведены, дали мощный толчок экономическому развитию России, и, - отмечает Б.Ананьич, - конечно имела огромное значение отмена крепостного права”²⁴ Освободившись от крепостной зависимости, крестьяне оказались в плену общинных отношений вплоть до 1906 года, до проведения столыпинской аграрной реформы.

Аграрная политика в России находилась в ведении Министерства внутренних дел, в то время как промышленность и денежное обращение контролировалось Министерством финансов. В результате управления этими двумя тесно связанными друг с другом областями народного хозяйства было искусственно разобщено. Консервация феодальных пережитков в сельском хозяйстве сосуществовала с политикой ускоренного промышленного развития, проводившейся Министерством финансов.

Б. Ананьич рассматривал преобразование банковской системы. Александр II и его правительство, начав преобразование своей банковской системы, опираясь на опыт европейских стран, прежде всего Германии и Франции. А в 1860 годы в основных европейских странах происходит переход от разрешительной системы учредительства к явочной, то есть процесс возникновения акционерных компаний приобретает свободный характер, предпринимательство раскрепощается, освобождается от государственного контроля. Российское Министерство финансов в начале шестидесятых годов тоже заявило себя сторонником поощрения частного предпринимательства. Министр финансов М.Х. Рейтерн выступал за развитие биржевых операций и отстаивал не только частную инициативу в учреждении банков, но и полезность конкуренции между ними.²⁵ Однако уже в середине 1870 годов положение изменилось. Правительство, отчасти напуганное размахом биржевых спекуляций и крахом 1873 года, вернулось к традиционной политике контроля над акционерным учредительством и сдерживанию свободной конкуренции. В сфере финансовой для России стало типичным использовать государственные средства для обуздания биржевых кризисов, для регулирования курса рубля и ценных бумаг и для поддержки правительством “солидных” предприятий и банков, в том числе за счет выдачи из средств Государственного банка неуставных ссуд.²⁶

Чрезмерный государственный контроль тормозил развитие не только финансов, но и промышленности.

Поражение в Крымской войне способствовало развитию инфляции. Была сделана попытка стабилизировать денежное обращение, однако она оказалась неудачной. Б. Ананьич пишет, что провал денежной свидетельствовал о недостатке капиталов в России. Но обеспечить их приток из-за границы можно было, только стабилизировав рубль. Некоторый промышленный спад и война с Турцией вызвали дальнейшее расстройство денежного обращения. Стало очевидным, что для развития экономики страны и укрепления ее финансового положения необходимы новые реформы.²⁷ Такова точка зрения Б. Ананьич на финансовую реформу Александра II. Она во многом совладает с точкой зрения А.Г. Коломиеца.

Реформы в области просвещения, печати и церкви рассмотрены в параграфе пятом. Работа Д. Иловайского “Очерки отечественной истории.”(М.,1995) В главе “Александр II Освободитель” Д. Иловайский рассматривает все реформы Александра II, в том числе и реформы в области просвещения и печати.

Ведущее место в системе образования занимали университеты. Они являлись средоточием науки и одновременно с середины XIX века центром революционного движения. Устав 1853 года, который должен был ограничить права университетов, во многом не соблюдался. В 1863г. принимается новый Общий устав, который был направлена предоставление большей автономии университетам в организации процесса обучения и развития науки, с одной стороны, и на усиление студенческой дисциплины – с другой. Д. Иловайский также пишет, что благодаря тому, что обучение в университетах было платным, в нем учились те, кто гораздо больше интересовался революцией, чем учебой. Однако надо сказать, что роль платности не надо переоценивать, так как доля студентов из малообеспеченных слоев населения была в российских университетах выше, чем где бы то не было в Европе. Поэтому здесь Д. Иловайский не совсем прав. Тоже самое и в отношении гимназий – допускались студенты, содержащиеся за счет казны, освобожденные от платы за обучение.

Мнение Д. Иловайского о том, что “до начала 60-х годов о просвещении народа мало заботить”²⁸ не совсем верно. Первые школы на селе, в государственной деревни, появились в правление Николая I, в годы проведения киселевской реформы.

Правительство понимало и о необходимости проведения реформы цензуры. Однако, оно долгое время не решалось осуществить эту единственную реформу, которая не требовала никаких материальных затрат.

Ослабление цензурных ограничений, начатое в 1855 году, продолжалось до 1861 года. Однако повышение революционной активности побудило правительство опубликовать Временные правила по цензуре которые были использованы для борьбы с радикальной периодической печатью. Однако, как пишет Д. Иловайский , устав его так и не был выработан.²⁹

Церковная реформа хорошо изучены С.В. Римским. В нашей работе представлены две его статьи:

1. Римский С.В. Церковная реформа Александра II (Вопросы истории.- 1996.- №4.-с.32-48)

2. Римский С.В. Церковная реформа 60-70-х годов XIX века (Отечественная история.-1995.-№2.-с. 166-175)

Реформы застали церковное право в том виде, в котором оно сложилось в основном в царствование Николая I. С.В. Римский пишет, что российское законодательство строго охраняло интересы православия. Он приводит положение из которого вытекала политическая зависимость церкви от государства царь назначал обер-прокурора Синода, утверждал кандидатов в архиерейский сан и на епархиальные кафедры. Особенно наглядно зависимость от государства проявлялась в высшем церковном управлении.

С.В. Римский сравнивает церковную реформу со светскими реформами Александра II. Сходства проявилось в большой протяженности во времени, в корректировке курса, в незавершенности преобразований. Однако автор приводит и различия. С самого начала церковная реформа имела многоплановый характер, была более закрытой от общества. Положительные стороны церковной реформы: ликвидация сословной замкнутости, реформирование духовных учебных заведений, оживление жизни приходской общины, расширение прав духовенства.³⁰ Отрицательная сторона: до 1917 года так и не удалось решить проблему материального обеспечения причтов.

Источники

В основу работы вошли Государственные официальные документы (Манифест об отмене крепостного права, Положения, Уставы).

Рассмотрим данные источники подробнее “Манифест об отмене крепостного права 19 февраля 1861 года” – законодательный акт, закрепляющий все общие для крестьян права и обязанности. Текст Манифеста об освобождении крестьян был написан московским митрополитом Филаретом. Текст Манифеста тяжеловесный и малопонятный для простого народа, как впрочем и все остальные законодательные акты.

Кроме Манифеста были опубликованы 5 марта 1861 года документы трех разновидностей: “Общее положение”, “Местные положения” и “Дополнительные правила”. “Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости” определяло в основных чертах личные и имущественные права и обязанности вышедших из крепостной зависимости крестьян, образование и функции сельских и волостных органов крестьянского самоуправления, характер “попечительства” над крестьянами их бывших помещиков на период временно образованного состояния, а также порядок отбывания казенных, земских и мирских повинностей. В соответствии с Общим положением крестьяне получали личную свободу и имущественные права с момента подписания Манифеста.

Затем “Положение об устройстве дворовых людей, вышедших из крепостной зависимости”. Это категория крепостных была фактически безземельной и очень часто и бездольной, так как находилась при помещичьем дворе. Они давно были оторваны от земли и порой не имели семьи.

Важное значение имеет “Положение о выкупе крестьян, вышедших из крепостной зависимости, их усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению сими крестьянами собственность полевых угодий”, определившее конечную цель реформы – создание общиной земельной собственности крестьян.

“Положение в губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях” создавала аппарат правления реформы и пореформенного регулирования сельского быта. Под юридические нормы этих документов попадала вся империя.

Но был ряд сепаратных актов, учитывающих особенности отдельных регионов страны. Это “Местные положения о поземельном устройстве крестьян, выдворенных на помещичьих землях в губернии: Великороссийских, Новороссийских и Белорусских”, “Местное положение о поземельном устройстве крестьян, выдворенных на помещичьих землях в губерниях: Малороссийских, Полтавской и части Харьковской”, “Местное положение о поземельном устройстве крестьян, выдворенных на помещичьих землях в губерниях: Киевской, Подольской и Вологодской”, “Местные положения о поземельном устройстве крестьян, выдворенных на помещичьих землях в губерниях: Виленской, Гродненской, Ковенской, Минской и части Витебской”. Два последних положения отражали тот факт, что эти губернии в предреформенное время жили по юридическим нормам так называемых инвентарных правил.

И третий массив юридических актов – “Дополнительные правила” – касаются условий освобождения крестьян мелкопоместных владельцев, категорий “приписных” крестьян, то есть крепостных, отбывающих барщину на частных горных заводах, работников пермских частных горных заводов и соляных промыслов, крестьян, работавших на помещичьих фабриках и заводах. Другие “Дополнительные правила” регулировали отмену крепостного права в Земле Войска Донского и Сибири, а также Бессарабии.

При анализе земской реформы для нас представляет интерес “Положение о губернских и уездных земских учреждениях от 1 января 1864 года” создавала двухзвенную систему выборных органов: уездных и губернских. Эти учреждения никак не были связаны с органами крепостного самоуправления, созданными по крестьянской реформе, не имели они и завершения на общероссийском уровне.

Городскую реформу регулировало «Городовое положение от 16 –28 июня 1870 года». Проект Положения разрабатывался в Министерстве внутренних дел. Проект был готов в 1864г. и в1866г. внесен в Государственный Совет. Положение вводило прусскую систему, в соответствии с которой равное число гласных избирали налогоплательщики, уплачивавшие равную сумму налогов.

Документы судебной реформы включают в себя 4 закона: «Учреждение судебных установлений», «Устав уголовного судопроизводства», «Устав гражданского судопроизводства»

и «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».

Для военной реформы большое значение имело принятие «Устава о военной повинности от 1 января 1874г.», который ввел систему, используемую западноевропейскими странами. Смысл: все мужчины, способные нести военную службы в течении непродолжительного времени обучались военному делу, а затем зачислялись в запас.

Важное место в финансовой реформе имело введение «Положения о литейном сборе от 4 июля 1861года», которое упраздняло систему откупов. Положение вводило вольную продажу спиртных напитков (литей), включая пиво и мед, с взиманием акциза и питейного сбора. Акциз взимался с каждой посудины, содержащей вино или водку, а питейный сбор с винных складов и питейных учреждений.

Во время проведения реформы с сфере народного просвещения был принят новый «Общий устав императорских, российских университетов от 18 июня 1863г.». Он был направлен на предоставление большей автономии университетам в организации процесса обучения и развития науки и на усиление студенческой дисциплины. Устав предоставлял право профессорам университета избирать ректора, а профессорам факультета – декана. Были расширены права университетского Совета в решении программно- методических вопросов, распределении денежных средств, издании научных трудов.

Цели и задачи исследования.

Цель: рассмотреть оценки реформ Александра II, сделанные отечественными исследователями в конце XX века.

Для реализации данной цели мы ставим перед собой следующие задачи:

1. Рассмотреть оценки крестьянской реформы 1861 года. Рассмотреть основные этапы крестьянской реформы: разработка, проведение и итоги.

2. Рассмотреть основные оценки реформ 60-70-х годов XIX века: земской, городской, судебной, военной, финансовой; реформ в области просвещения, печати и церкви.

3. На основе проведенного анализа сделать вывод.

Методологический подход: для всестороннего объективного рассмотрения проблемы мы используем комплексный(интегрированный) подход, который основан на сочетании исторического анализа, синтеза, обобщения. Мы опираемся на принципы историзма, объективности, системного подхода к изучаемой проблеме, а также всеобщей взаимосвязи и закономерности.

Структура исследования: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы.

Глава I Отмена крепостного права 1861 года.

§1 Предпосылки крестьянской реформы.

По окончании Крымской войны обнаружились многие внутренние недостатки Российского государства. Нужны были перемены, и страна с нетерпением ждала их.

Среди реформ, на первом месте, конечно же, была идея освобождения крепостных. Крестьяне с каждым годом все сильнее выражали недовольство существующей системой. Расширялась барщинная форма эксплуатации крестьянина, что и вызывало кризисные ситуации.

Об этом пишут О. И. Чистяков и Т. Е. Новицкая: “О кризисе крепостного строя свидетельствовал рост крестьянских волнений в середине XIX века; поводы к бунтам были различны, но в массе своей они имели антикрепостнический и антидворянский характер”¹ Государственный механизм начал давать сбои, и это было следствием внутреннего кризиса. В результате, имея лучшего в мире солдата, прекрасных боевых офицеров, Россия потерпела поражение в Крымской войне. О. И. Чистяков и Т. Е. Новицкая считают, что “произошло не потому, что в штабе засели предатели и шпионы, а потому, что российский чиновник преследовал в войне свои, отличные от общегосударственных цели; для него война была источником обогащения”.²

Россия в 1835 году получила Свод Законов, в 1845 году было принято Уложение о наказанных уголовных и исправительных, а суд продолжал оставаться неправым, чему немало способствовала отсталость процессуального законодательства. Процветало взяточничество.

А в Петропавловской крепости в обитой коврами камере в окружении тюремной администрации, попивая вино и играя в карты, сидел граф Потоцкий, уличенный III отделением в совершении 52 преступлений. Всего через полтора года после ареста его освободят и определят на службу … в Министерство юстиции.³

“Итак, - делают вывод О. И. Чистяков и Т. Е. Новицкая, - преобразования во всех сферах жизни российского общества были жизненно необходимы.”⁴ Но они делают оговорку, что сложностью этих преобразований было то, что в их основе лежала социально – экономическая реформа, то есть реформа, которая затрагивала интересы главных классов общества и которая должна была проходить в условиях общего кризиса, а потому неверные шаги могли привести к мощному социальному взрыву.⁴

Б. Г. Литвак пишет о том, что Крымская война разорила страну. За годы войны дефицит в государственном бюджете составил около 800 млн. рублей серебром. В годы войны в 13 раз сократился вывоз хлеба по сравнению с предвоенным временем, льна в 8 раз, пеньки – в 6 раз, сала – в 4 раза. Сократился импорт машин, объем которого сократился в 10 раз, в 2,5 раза сократились объемы ввоза хлопка, в 1,5 раза – красителей, что немедленно сказалось на состоянии текстильной промышленности центральных губерний России, в том числе и столичных. К осени 1854 года московская хлопчатобумажная промышленность наполовину сократила производство, что вызвало ряд банкротств фабрикантов и купцов.⁵

Также, Б. Г. Литвак пишет о роли рекрутских наборов и призывов в ополчении в 1853 – 1855 годов, которые изъяли из сельскохозяйственной сферы производства около полутора миллионов мужчин – работников помещичьи имения и крестьянские хозяйства лишились существенной части трудовых ресурсов, а увеличившиеся потребности в государственных натуральных повинностях отвлекали оставшихся работников от сельскохозяйственных работ. Б. Г. Литвак приводит следующие данные: государственная деревня выделила в 1853 – 1855 годах 15 млн. подвод для перевозки грузов и кроме этого еще 18 млн. конных и пеших работников для починки и строительства дорог и дорожных сооружений. Он предполагает, что отток рабочей силы из помещичьей деревни на такие работы был также внушителен по своим размерам, а это в целом по стране не могло не повлиять на конечные результаты сельскохозяйственного производства.⁶

Л. Г. Захарова считает, что в стране еще не сложились общественные силы, способные возглавить назревшие преобразования, инициатива исходила “сверху”, с высоты трона. Она признает, что были внутренние социально – экономические причины, заставившие приступить к отмене крепостного права. Однако определяющим фактором Л. Г. Захарова считает “несостоятельность крепостной системы в непосредственном соприкосновении и столкновении России с европейскими странами в середине XIX века”⁷

В исторической литературе существуют два мнения о причинах отмены крепостного права. Согласно первого из них, к середине XIX века крепостное хозяйство еще далеко не исчерпало своих возможностей и выступления против правительства были очень слабы. Ни экономическая, ни социальная катастрофы России не грозили, но, сохраняя крепостное право, она могла выбыть из числа великих держав. Этой точки зрения придерживаются П. Б. Струве, Н. Л. Рубейнштейн. Главные же причины отмены крепостного права – политические – и прежде всего унизительное поражение России в Крымской войне, развеявшее миф о военном могуществе империи, вызвавшее раздражение в обществе и угрозу стабильности в стране.

Подчеркивается также негативное влияние Крымской войны и на экономическую ситуацию в стране, выразившееся в отвлечении более 10% работников от хозяйственной деятельности в ходе рекрутских наборов; в сокращении на 13% численности скота в результате реквизиции и падежа от болезней; расстройстве финансов: за годы войны дефицит государственного бюджета составили 800 млн. руб., что в 3 раза больше годовых поступлений в казну; сокращением экспортно-импортных операций, следствием чего явилось заметное ухудшение положения помещичьих хозяйств, ориентированных на внешние рынки, и сокращение производства на отечественных предприятиях.

Согласно второго – начала снижается производительность труда крепостных, так как помещики хотели производить больше продукции этим подрывали силы крестьянского хозяйства. Многие помещики пытались вводить новые системы ведения хозяйства, применять новейшую технику, закупать улучшенные сорта, породистый скот. Такие меры приводили их к разорению, и соответственно, к усилению эксплуатации крестьян.

Это традиционное мнение большинства историков. Его придерживаются Л.Г. Захарова, Б.Г. Литвак. Они считают, что дальнейшие развитие хозяйства на крепостной системе было невозможным, и что крепостное право в России в период разложения феодализма приобрело исключительно жестокие черты. Так считают и О.И. Чистяков и Т.Е. Новицкая.

Однако главными предпосылками отмены крепостного права все же является политические. И прежде всего поражение в Крымской войне, которая повлияла на экономику страны. Поэтому первое мнение по данному вопросу мне кажется более верным.

Крестьянская реформа повлекла за собой преобразование всех сторон государственной и общественной жизни. Был предусмотрен ряд мер по перестройке местного управления, судебной системы, образования и, позднее, армии. Это были действительно крупные изменения, сравнимые разве что только с реформами Петра I.

§2 Подготовительный этап.

В Манифесте 19 марта 1856 года, объявлял об условиях заключенного мира, Александр II обозначил внутриполитические задачи, стоящие перед Россией: “… да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствует в судах ее; да развивается повсюду и с новой силой стремлению к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире подами трудов невинных”¹

Неопределенное обещание реформ было призвано для смягчения впечатления от позорного конца войны. Однако, этого осторожного намека на предстоящие реформы хватило, чтобы насторожилась и взволновалась дворянство. Уже 30 марта 1856 года на обеде, устроенном в его честь московским дворянством. Во всеуслышание Александра II заявил о своем намерении. Произошло это, правда, случайно. Генерал-губернатор Москвы Закревский, убежденный крепостник, во время обеда внезапно обратился к императору с просьбой развеять слухи о возможном освобождении крестьян и успокоить московское дворянство.

Александр II счел необходимым высказать свою точку зрения. “Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо; - и вы можете сказать это всем направо и налево. Но чувство враждебное между крестьянами и помещиками, к несчастью, существует, и от этого было уже несколько случаев неповиновения помещикам. Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и вы одного мнения со мной: следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, чем снизу”²

В этой речи не слишком продуманной и логичной, как пишет М.Д. Долбилов, видели желание императора снять с себя ответственность, а то и увильнуть от решения проблемы.

Действительно в речи Александра II чувствуется неуверенность, смятение императора. Но в этом нет ничего удивительного: ведь он несомненно рисковал, поскольку никто не мог сказать, как отреагирует на его слова российское дворянство, да и вообще, насколько благоприятен для начала реформ именно данный момент.

С одной стороны, Александр Николаевич искренне обращается к дворянам за помощью в столь важном деле. С другой стороны, это была первая его попытка выяснить степень сопротивления дворянства или, наоборот, его готовностью к переменам и сотрудничеству с правительством.

Обращение Александра II к московскому дворянству стало неожиданностью даже для самого министра внутренних дел С.С. Ланского. Ланской, в молодости масон – член Союза благоденствия, сам был сторонником реформ. Так вот, не веря ни слухам, ни собственным источникам информации, Ланской счел своим долгом выяснить лично у императора, правда ли, что тот говорит в Москве о необходимости освобождения крестьян? Император ответит: “Да говорил точно то, и не сожалею об этом”.

Ланской был в недоумении, так как Александр II, назначая С.С. Ланского в 1855 году на должность министра внутренних дел, поручил ему “… нерушимо охранять права, венценосным его предками дарованные дворянами.”

Впрочем, недоумение продолжалось не долго. Александр II поручил С.С. Ланского собрать все дела о помещичьих крестьян – за разные годы и по всем ведомствам и все материалы о существующем общественном мнении. Сбор материалов представлял известную трудность, поскольку в печати что-либо писать по крестьянскому вопросу запрещалось. Даже намеки не оставлялись без внимания. Впрочем, в рукописях ходило немало записок и проектов, касавшихся крестьянской реформы.

Очень скоро Ланской и Левшин(товарищ министра внутренних дел) выявили три основных пути решения крестьянского вопроса:

1) немедленное освобождение крестьян без земли;

2) отмена крепостного права с сохранением за крестьянами их земельных наделов с условием выкупа, что было сложно, ибо: а) помещикам нужна была сумма выкупа сразу;

б) государство не могло дать крестьянам в рассрочку приблизительно в 1 млрд. рублей;

3) проведение ряда подготовительных мер для первоначального перевода крестьян во временно-обязанное состояние.

Уже на этом, подготовительном, этапе Левшину стало ясно, что помещики промышленных губерний проиграют при освобождении крестьян, поскольку личную свободу крестьяне выкупать не будут, а земля не представляет в этой полосе ценности. Компенсаций помещикам за потерю крестьян должен был стать выкуп крестьянами своей усадебной оседлости, в стоимость которой могли быть включены “особые промысловые выходы”, соединенные с владением этими усадьбами.

Однако для придания хода делу освобождения крестьян необходимо было добиться инициативы со стороны помещиков. А.И. Левшин, по распоряжению Александра II попытался вдохновить на добровольный отказ от крепостного права губернских предводителей дворянства, съехавшихся на коронацию в Москву. Но они старались отмолчаться. В конце года Ланской вынужден был доложить императору, что ни московская речь, ни переговоры чиновников Министерства внутренних дел с представителями дворянства различных губерний не дали результата. В последствии Левшин писал в мемуарах: “Большая часть представителей поземельных владельцев вовсе не была готова двинуться в новый путь, никогда не обсуждала крепостного состояния с точки зрения освобождения и потому при первом намеке о том, изъявляла удивление, а иногда непритворный страх. Очевидно, что такие беседы, хотя многократно повторяемые, не продвинули меня далеко вперед.”³

Между тем, для Александра II добровольное согласие дворян на отмену части их привилегий было необычайно важно. Находясь между двух огней(недовольство крестьян своим положением и сопротивление помещиков попыткам изменить это положение), он пытался обезопасить верховную власть хотя бы с одной стороны. Согласие дворянства на отмену крепостного права должно было бы стать надежной гарантией дальнейших совместных действий правительства и первого сословия России.

В сложившейся ситуации у Александра II было две возможности: проводить преобразования сверху, опираясь на чиновничество и планы, выработанные в тиши министерских кабинетов; или обратиться к поддержке дворянского общественного мнения и попытаться выяснить, что предпочитает или большинство помещиков, или передовая их часть. После чего согласовать свой действия с предложениями этой части населения.

§3 Разработка проектов реформы.

Александр II начал с того, что лично ему уже было знакомо по опыту: в традициях николаевской системы учредил очередной Секретный комитет по крестьянскому делу. 3 января 1857 года Александр II собственноручно открыл заседание Негласного комитета. Александр II поставил следующий вопрос перед присутствующими: следует ли принять какие-либо решительные меры по освобождению крестьян? Члены комитета вошли 11 вельмож: председатель Государственного совета Орлов, министр внутренних дел Ланской, министр императорского двора Адлерберг, шеф жандармов Долгоруков, министр финансов Брок, государственных имуществ М. Муравьев и ряд членов Государственного совета, среди которых: Ростовцев, Гагарин, Блудов.

Члены комитета собирались пока изучать материалы, собранные в министерстве внутренних дел. Для этого из состава Секретного комитета была выделена комиссия: князь Гагарин, барон Корф и генерал Ростовцев. Они не договорились друг с другом и подготовили три проекта решения крестьянского вопроса.

В апреле 1857 года генерал-адъютант Я.И. Ростовцев подготовил Александру II записку о способах постепенного освобождения крестьян, содержащую дальновидный анализ перспектив освобождения крестьян с землей. В ней учитывались даже такие сложные последствия реформы, как рост крестьянского малоземелья в результате вызванного ею демографического взрыва. Однако, как пишет М.Д. Долбилов: “… предложенные Ростовцевым способы не отличались определенностью и вращались в старом замкнутом кругу мер по “по умягчению” крепостного состояния.”

Другой пример того же рода – отзыв П.Д. Киселева, бывшего министра государственных имуществ при Николае I. По его убеждению, полное личное освобождение невозможно без одновременного превращения крестьян в собственников наделов. Именно понимание этой стороны проблемы делало его сторонником отсрочки освобождения до той поры, когда сложатся условия для выкупа крестьянской земли. Между тем министерство внутренних дел продолжало работать. В его недрах вырабатывается проект освобождения крестьян: личная свобода, владение усадьбой, право выкупить землю м согласившихся на это помещиков. Комитет этого проекта не принимает, указывая на его чрезмерную революционность.¹

Оказавшись перед лицом сопротивления и дворян, и своего комитета, Александр II вынужден был вмешаться. Он ввел в сентябре 1857 года в комитет своего брата, Константина Николаевича и поручил ему вести заседания.

Несмотря на все усилия, дело с мертвой точки не двигалось, начиная внушать опасения реформаторам. Но Александр II остроумно использовал представившуюся возможность.

Осенью 1857 года в Петербург прибыл необычайно решительно настроенный виленский генерал-губернатор В.И. Назимов, который доставил в столицу долгожданную “инициативу” дворянства своих губерний – всеподданнейший адрес с просьбой об освобождении крестьян, правда, без земли. Но для Александр II важен был сам факт подачи адреса. Он поручил Министерству внутренних дел, как можно быстрее, подготовить рескрипт с изложением основ, на которых предлагалось отмена крепостного права в северо-западных губерниях. Левшин за 48 часов написал документ, в котором крестьянам предоставлялась личная свобода, усадьба за выкуп и полевые наделы(за исполнение определенных обязанностей). Неспособный сопротивляться монарху Комитет одобряет рескрипт на имя Назимова² : Ланской уговорил Александра II разрешить разослать этот рескрипт губернаторам “для ознакомления и подражания”. Вырвав у императора согласие, министр вызвал П.И. Мельникова и поручил ему заняться печатанием и рассылкой документа в ночь с 5 на 6 декабря 1857 года. 6 декабря курьер отвез 75 экземпляров рескрипта на вокзалы для отправки их по губерниям. В тот же день Секретный комитет потребовал от министра внутренних дел, чтобы он повременил с рассылкой документа, но было уже поздно.

Одновременно такой же документ был отправлен петербургскому генерал-губернатору и чуть позже – московскому. Гласность этого первого шага на пути к решению крестьянского вопроса отрезала правительству путь к отступлению.

Вот так оценивает М.Д. Долбилов создание рескрипта Назимову: “Думается, рескрипт Назимову на стадии его подготовки еще не обрел в глазах императора смысла общей для всей России программы преобразований. Освобождение крестьян в литовских губерниях представлялось Александру специфической, деликатной проблемой, связанной с его вхождением в образ справедливого и чуткого к нуждам поданных государя.”³

И действительно, ни у императора, ни у Министерства внутренних дел, ни у передовых эшелонов русского общества не было определенного плана действий. Вся программа заключалась в быстром реагировании на происходящее в стране. А происходящие в стране было сложным и неоднозначным. Крепостники запугивали Александра II грозящими России бедами. Дворянское общественное мнение во главе с частью высшего чиновничества всячески старались затормозить осуществление реформы.

Однако, начало делу освобождения крестьян от крепостного ига было положено. Именно по этому поводу Герцен скажет об Александре II - “Ты победил, Галилеями!” А Чернышевский напишет в “Современнике”: “История России с настоящего года столь же различна от всего предшествовавшего, как различна была ее история со времен Петра от прежних времен. Новая жизнь, теперь для нас начинающаяся, будет настолько же прекраснее, благоустроеннее, блистательнее и счастливее прежней, насколько сто пятьдесят последних лет были выше XVII столетия в России. Благословение, обещанное миротворцами и кротким, увенчивает Александра II счастьем, каким не был увенчан еще никто из государей Европы, счастьем – одному начать и совершить освобождение своих подданных.”⁵

Поскольку после опубликования рескриптов дело освобождения крестьян получило огласку, 20 января 1858г. Секретный комитет был переименован в “Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотрения постановлений и предложений и крепостном состоянии.” Председателем его стал князь А.Ф. Орлов, а несколько позднее – великий князь Константин Николаевич. 21 апреля 1858 года Александр II утвердил программу Главного комитета по крестьянскому делу на принципах рескрипта Назимову. Основные вопросы, рассматривавшиеся в губернских комитетах, сводились к определению размера наделов, повинностей за землю и установлению предела вотчинной власти. При этом большая часть комитетов высказать за сокращение крестьянских наделов. Повинности же предлагалось сохранить прежними, а в отдельных губерниях – даже увеличить. Герцен, внимательно следивший за ходом подготовки реформы, писал об Александре II: “Нет, не по его плечам эта ноша”; “Тихо, ужасно тихо идут дела на Руси, слабая рука Александра Николаевича дрожит”.⁶

Противникам реформ из Главного комитета удалось уже из рескрипта петербургскому генерал-губернатору убрать слова о немедленном освобождении крестьян из крепостной зависимости и о том, что размеры выкупа усадьбы не должны превышать ее реальной стоимости. Император согласился на эти изменения. Александру II стало ясно, что условия освобождения будет вырабатывать не Главный комитет, большинство которого было против освобождения крестьян. С другой стороны, при враждебном отношении к реформе большинство помещиков и скрытом сопротивлении ей значительной части государственного аппарата, Александр II явно не хотел открыто поддерживать ни тех, ни других. Он занял позицию судьи, который ищет компромисс между двумя точками зрения.

Пока же, Министерство внутренних дел сделало ответный ход, подготовив свое наставление губернским дворянским комитетам, включавшее в себя следующее:

1) Освобождение крестьян с землей.

2) Определение повинности крестьян в пользу помещиков.

3) Выкуп усадьбы.

4) Полная личная независимость крестьян от помещиков, право их переходить на другие земли и прочее.

Главный комитет не принимает этот документ и поручает Я.И. Ростовцеву составить проект, более защищающий интересы помещиков. По мнению Ростовцева, дело лучше всего было передать губернским дворянским комитетам, потребовав лишь, чтобы они сделали крестьян лично свободными и предоставили им право бессрочно владеть усадьбой. Выкуп же полевого надела должен был стать правом, но не обязанностью крестьян. Эту записку Комитет принял, император утвердил, и она была разослана на места для руководства к действию, при составлении губернских проектов крестьянской реформы.

В августе – сентябре 1858 года Александр II предпринимает поездку по губерниям России. Император держал речи в духе патриархального доверия к высшему сословию; даже упреки, обращенные к московскому дворянству, сопровождались прочувствованными заверениями в любви и симпатии. В отношении же самой реформы, вокруг проектов которой кипели баталии в комитетах, Александр ограничивался расплывчатыми фразами о возможности и необходимости гармонизировать интересы помещиков и крестьян на основании начал рескрипта. В ходе поездки а Александра II окончательно созревает решение о вызове в Петербург по два дворянских представителя от каждой губернии. В то же время император и его сторонники понимали, что мнение всего дворянства, если опрос будет проводиться в губерниях, вряд ли окажется утешительным для правительства. Логичнее было попытаться справиться в столице с представителями от губерний, если нужно, то и надавив на них.

К концу 1858 года в столицу начинает поступать проекты реформы от губернских комитетов. При все разнице во мнениях обсуждение проектов реформы в губерниях было едва ли не первым опытом обсуждения в России в выборных органах вопроса государственной важности.

При этом от правительства и императора требовалось большое терпение и решительность, ясность целей и гибкость методов, ведущих к достижению целей.

К тому же в конце 1858 года стало абсолютно ясно, что ни усилия Министерства внутренних дел, ни поездка государя по стране не заставили основную массу помещиков изменить свое мнение в пользу освобождения крепостных.

§4 Создание Редакционных комиссий

В этой сложной ситуации, когда по стране бродили десятки проектов отмены крепостного права, Министерство внутренних дел предложило создать две комиссии: одну – для выработки общего положения о реформе; другая – для подготовки конкретных условий освобождения крестьян по местности или полосам(нечерноземный, черноземной и степной). Александр II одобрил эту идею, и комиссии, получившие название Редакционных, начали свою работу. Однако вскоре комиссии были соединены в одну, хотя название во множественном числе сохранилось. Они имели четыре отделения: юридическое, административное, хозяйственное и финансовое.¹

Редакционные комиссии оказались небывалым в России учреждением. Они были призваны выработать важнейшие для жизни страны законодательные акты. В нарушение всех традиций, комиссии оказались поставлены вне всякой зависимости от главных законодательных учреждений – Государственного совета и главного комитета по крестьянскому делу. Председателем комиссии Александр II назначил Ростовцева. Комиссии во главе с Ростовцевым развернули бурную законотворческую работу и решительно вторглись в самую секретную сферу государственного управления – финансы и банковское дело. Ростовцев все больше втягивался вместе с приглашенными им специалистами в практическую работу над планами выкупной операции. Проектирование выкупа увязывалось ими с мерами по выпуску долгосрочных облигаций государственного займа и поддержанию их биржевой цены за счет нажигавшейся тогда продажи государственных имуществ. Созданная им внутри Редакционных комиссии особая финансовая комиссия в своей первой программной записке выражала свое намерение “не ограничиваться известной рамкой”, а напротив того “,самой определить, какие именно из финансовых мер возложены в настоящее время для достижения цели правительства по крестьянскому делу”.

Такому подходу гораздо более соответствовала постановка выкупана регулярную и планомерную основу, чем представление его воле стихии добровольных сделок. Поэтому Ростовцев первоначально указал членам Редакционных комиссий на сугубо промежуточность периода срочнообязанных отношений и фактически оставлял за Редакционными комиссиями право между “полюбовными” выкупными договорами и общегосударственным, обязательным выкупом.

Лишь по настоянию царя Ростовцев снабдил свое предложение редакционным комиссиям говорной о том, что выкуп должен совершаться по “полюбовному” соглашению, но вмешательство Александра не обескуражило председателя – скоро он вновь попытается оказать давление на “высочайшую волю”. : мая 1859 года он опять обратился к членам Редакционных комиссий с предложением о том, что по истечению 12 – летнего или меньшего срока все не вышедшие добровольно к тому времени из срочнообязанного состояния крестьяне будут переведены на выкуп. Угроза принуждения к выкупу была немедленно замечена П.П. Шуваловым – членом Редакционных комиссий, петербургским предводителем дворянства. Он возразил против увязки полного личного освобождения крестьянина с покупкой земли в собственность и предложил построить законодательство на праве крестьянского бессрочного пользования надельной землей, совмещенном с правом отказа от надела и свободного передвижения.

Александру II пришлось выступить в роли судьи в этом споре. Он принял сторону Ростовцева и большинства Редакционных комиссий. Условия перехода на выкуп и выкупных сделок вызывали в дальнейшем у императора особый интерес при ознакомлении с трудами Редакционных комиссий. По этому поводу Долбилов пишет: “Александр отстаивает добровольность соглашений о выкупе наделов не из одной лишь боязни нарушить собственнические права дворянства. В той же мере для него было неприемлемо принуждение к выкупу крестьян.”²

Уже в августе 1859 года проект “Положения о крестьянах” был закончен. Начали вносить в него поправки по замечаниям депутатов от губернских комитетов.

Ситуация неожиданно осложнилась печальным событием – в феврале 1860 года скончался Я.И. Ростовцев. Перед смертью Яков Иванович обратился к ежедневно посещавшему его императору с последним напутствием: “Государь! Не бойтесь!”

Александр II тяжело переживал потерю единственного сотрудника. Теперь, на пост председателя Редакционных комиссий назначается граф Панин, многолетний противник преобразований. Это назначение вызвало в российском обществе бурю эмоций и оценок. Герцен поместил в траурной рамке объявление о назначении Панина. “В прошлое царствование, – писал Герцен – одного из умнейших людей в России. П.Я. Чаадаева считали по высочайшему повелению умалишенным. Теперь сумасшедший Панин по высочайшей воле считается умным. Действительно, неограниченное самодержавие”

Н. Милютин заявил, что он немедленно выйдет из состава редакционных комиссий, если убедится, что не в силах отстоять проект Ростовцева. Такое же решение приняли эксперты, привлеченные к работе комиссий: князь Черкасский, Самарин, Татаринов, Галаган и другие.

Однако сторонники реформ рано начали оплачивать реформу. Во-первых, Александр II твердо решил довести дело до конца. Во-вторых, он предпочитал двигаться вперед осторожно, но уверенно. Об этом он сказал в речи 21 февраля 1860 года дворянским депутатам второго созыва: “У меня две цели, или, лучше сказать, одна – благо государственное… Я хочу, чтоб улучшение быта крестьян было не на словах, а на деле и чтоб переворот совершился без потрясений.”³ В-третьих при выборе Панина Александр II трезво взвесил и все обстоятельства, и свои собственные силы. Он решил, что в тот момент кандидатура Панина наиболее приемлема.

§5 Утверждение проекта реформы

С осени 1860 года реформа вступает в решающую стадию. В конце сентября появляется указ, говорящий о том, что 10 октября Редакционные комиссии прекращают свою работу, и председателем Главного комитета назначается брат императора. На этой стадии было продолжено ужесточение проекта по линии уменьшения крестьянских наделов и увеличения повинностей.

Самым опасным для планирующихся нововведений стал проект Муравьева, предлагавшего выделить два ближайших года для заключения добровольных соглашений между помещиками и крестьянами. Если же они не сумеют договориться, то дело должно решаться в Министерстве государственных имуществ, которым руководил сам Муравьев. Хотя Комитет отклонил предложение поправки, он все же несколько увеличил размеры предполагаемого оброка.

В январе 1861 года проект Редакционных комиссий поступил на утверждение в Государственный Совет. С 28 января по 17 февраля 1861 года проект обсуждался в Государственном совете. О значении, которое придавалось реформе, говорит то, что впервые за всю историю Государственного Совета в нем реально председательствовал сам император, который ранее лишь числился его председателем.¹ Из сорока членов Государственного Совета можно было рассчитывать на сочувствие тринадцати: тринадцать же были решительными противниками перемен, а еще четырнадцать человек, сочувствуя освобождению крестьян, имели собственное мнение по поводу условий этого освобождения.

В такой ситуации особое значение приобретало позиция императора, которую он четко выразил в первый же день работы Государственного Совета 28 января 1861 года. В речи² перед членами Совета государь выразил надежду, что они все убеждены в необходимости освобождения крестьян. Далее он сказал, что требует от членов Государственного Совета скорейшего окончания дела крестьянской реформы до середины февраля и могло быть объявлено до начала полевых работ. Потом, упомянув о своих предшественниках - Александре I и Николае I – император подробно осветил ход подготовки реформы. Закончил же он следующим: “Взгляды на представленную работу могут быть различны. Потому все различные мнения я выслушаю охотно; но я вправе требовать от вас одного, чтобы вы, все личные интересы, действовали как государственные сановники, облеченные моим доверием… Вот уже четыре года как оно длится и возбуждает опасения и ожидания как в помещиках, так и в крестьянах. Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства.”³

После этого начались слушания проекта. Голосовался он по параграфам и подавляющего преимущества не имела ни одна из сторон. Здесь решающее значение имела уже не позиция, а голос императора, присоединенный к меньшинству, тем самым давая последнему преимущество. Наконец, 19 февраля 1861 года Александр II начертал на первой странице принятого закона: ”Быть по сему”, а председатель Государственного Совета граф Блудов, сменивший Орлова, заверил своей подписью подлинность Высочайшей резолюции.⁴ Но даже после утверждения Положения императором еще не все было ясно. Дело в том, что документ должен был быть утвержден Сенатом. По закону, данному еще при Петре I, Сенат имел право приостановить обнародование всякого царского указа или манифеста и лишь в случае повторного утверждения законопроекта государем Сенат был обязан безоговорочно подчиниться и принять его.

Безобразов вместе с несколькими сенаторами сговорились возбудить вопрос о неудобстве обнародования Положения, о вреде его, незавершенности. И только личное вмешательство графа Панина, испуганного намерениями сенаторов, помешали осуществлению этой акции.

Оставалось последние – Манифест, объявлявший стране о долгожданном событии. Написать его было поручено Ю.Ф. Самарину, хорошо знавшему весь ход подготовки реформы. Текст, подготовленный Самариным, не удовлетворял императора.

Тогда обратились к митрополиту Филарету, но тот отказался от поручения, так как был противником освобождения крестьян. Только нажим со стороны Александра II заставил Филарета написать Манифест. Однако получился сухой, длинный и чересчур подробный.

Но это уже казалось мелочью. Все участвовавшие в подготовке крестьянской реформы, получили медали на Александровской ленте с профилем императора и надписью: “Благодарю”⁵

§6 Проведение и итоги крестьянской реформы 1861г.

Итак, 19 февраля 1861 года, в шестую годовщину своего вступления на престол, Александр II подписал документы реформы: Манифест¹ И 17 законодательных актов(Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости; Положение об устройстве дворовых людей, вышедших из крепостной зависимости; Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий; Положение о губернских по крестьянским делам учреждениях; Правила о порядке приведения в действие положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости; четыре Местных положения о поземельном устройстве крестьян; восемь Дополнительных правил).

Манифест кратко излагал основные условия освобождения крестьян от крепостной зависимости. Общее положение определяло в основных чертах личные и имущественные права и обязанности вышедших из крепостной зависимости крестьян, образование и функции сельских и волостных органов крестьянского самоуправления, характер “попечительства” над крестьянами их бывших помещиков на период временнообязанного состояния, а также порядок отбывания казенных, земских и мирских повинностей.

В соответствии с Общим положением крестьяне получали личную свободу и имущественные права с момента подписания Манифеста. По 10-й ревизии (1858 года) в России насчитывалось более 23 млн. человек обоего пола крепостных крестьян(вместе с семьями), было около 05, млн. человек.

Реформа должна была проводиться постепенно. В течении первых двух лет предполагалась:

1) открыть в губерниях губернские присутствия по делам о бывших помещичьих крестьянах;

2) ввести институт мировых посредников;

3) образовать крестьянское общественное управление;

4) составить и ввести уставные грамоты.

В уставных грамотах закреплялись размеры земельных наделов, выделяемых в пользование крестьянами, и повинности, которые должны были нести крестьяне за пользование землей.

Размер крестьянского надела был специально определен так, чтобы в большинстве случаев крестьянин не мог с него прокормиться. Законодатель, закрепляя за крестьянами право на землю, тем самым привязывал их к ней. Этой цели служили и облегченный порядок выкупа крестьянами своей усадебной оседлости, и предоставление крестьянам без выкупа одной четвертой части максимального надела бесплатно(так называемый дарственный). Из-за искусственно создаваемой нехватки полевой земли крестьяне были вынуждены арендовать ее у помещиков. Однако выкупать свой полевой надел они могли только с согласия помещиков.

Как и предполагалось с самого начала, размер выкупного платежа определялся таким образом, что крестьянин не получал землю по ее рыночной стоимости, а, по сути дела. Откупался от повинностей, которые с этой земли поступали помещику. Принятие оброка за основу при исчислении выкупной суммы откровенно показывало, что законодатель хочет сохранить в неизменности дореформенные доходы помещиков, но только в новой правовой форме. Закон исходит из того, что выкупная сумма должна быть такой, чтобы, будучи положена в банк при шести процентах годовых, она давала в виде этих процентов прежний, привычный для крепостника оброк.

Выкупная операция выглядела как предоставление государственным банком кредита крестьянину для приобретения им земли. Деньги были сразу перечислены помещикам в форме ценных бумаг. Считалось, что крестьянин приобрел землю к помещика, прежние правоотношение с которым у него теперь прекращалось. С момента заключения выкупной сделки крестьянин именовался собственником. Правда, отмечает Т. Новицкая, собственность у него еще серьезно ограничена по праву распоряжения. В одном из сенатских разъяснений прямо говорилось, что «крестьянские надельные земли составляют особый вид владений, резко отличающийся от права собственности, полного господства над имуществом». ²

Прекратив правоотношение с помещиком, крестьянин вступает, однако, в новые правоотношения с государством – кредитные. Он обязуется в течении 49 лет погашать свой долг в рассрочку, уплачивая при этом не малые проценты, которые должны были длительное время значительно превышать ежегодные взносы в погашение ссуды.

Вся эта грабительская система привела к тому, что к моменту прекращения выкупных платежей – а они были прекращены досрочно в результате первой российской революции - крестьяне уже выплатили сумму, в несколько раз превышающую реальную цену полученной ими земли.

Объявление бывшим крепостным крестьянам положений в некоторых местах не обошлось без волнений, без которых так Александр II и правительство. В Казанской и Пензенской губерниях дело дошло до открытого неповиновения. Немало затруднений встретило потом составление уставных грамот, в которых фиксировались размеры надела и объем повинностей крестьян. На составление уставных грамот отводилось два года. Составлять грамоты должны были сами помещики, а проверять, верно ли они составлены, - мировые посредники, которые назначались из местных помещиков. Выходило, что посредниками между крестьянами и помещиками оказывались те же помещики. Они почти всегда исправляли уставные грамоты в пользу помещиков.

Уставные грамоты заключались не с отдельными крестьянами, а с сельским обществом из всех крестьян того или иного помещика, если в обществе было тысяча душ, то со всеми вместе. Так закреплялась трудовая порука и ответственность всего «мира» за каждого крестьянина и за его повинности.

Для того, чтобы установить и зафиксировать в уставной грамоте размер надела, и помещики, и крестьяне должны были учитывать нормы надельных участков – высшую и низшую. Крестьяне не могли требовать надел выше установленного максимума, а помещики – урезать надел ниже установленного минимума. Такое было правило. Но из него делались исключения, разумеется не в пользу крестьян. С одной стороны, если крестьянин до реформы имел в пользовании надел меньше, чем установленный после реформы минимум, помещик прирезал ему землю до минимума не всегда, а при условии, что у помещика останется не менее трети, а в степной полосе – не менее половины, удобных земель. С другой стороны, если надел, которым пользовался крестьянин до реформы, превышал пореформенный максимум, помещик отрезал от него «излишек». Сами нормы крестьянских наделов были рассчитаны так, чтобы отрезков от них было как можно больше, а прирезок к ним соответственно меньше.

В результате помещичьи крестьяне получили в среднем по 3,3 десятины на ревизскую душу, то есть на мужчину, так как женщинам земля не отводилась. Это меньше той земли, которой они пользовались до реформы, и не обеспечивало им прожиточного минимума. Всего по черноземным губерниям помещики отрезали у крестьян 1/5 их земель. Больше всего земель потеряли крестьяне Поволжья. Если Московской, Смоленской, Новгородской губерниях отрезки составляли от 3 до 7.5% крестьянских земель, то в Казанской губернии – 29,8%, в Самарской – 41,8%, в Саратовской 42,4%.

Кроме отрезков, помещики находили и другие способы ущемить интересы крестьян: переселяли их на негодные земли, лишали их выпасов, выгонов, водопоев, лесов и прочих угодий, без которых нельзя было вести самостоятельное хозяйство.

Подлинным бичом крестьянских хозяйств стала чересполосица: помещичьи земли клином вгонялись в крестьянские, отчего крестьяне вынуждены были за ростовщические цены арендовать помещичьи клинья.

Вся земля, которую крестьяне получили в «собственное пользование», юридически оставалась собственностью помещиков до заключения выкупной сделки. Пока же эта сделка не была заключена, крестьяне считались «временно обязанными», то есть по – прежнему выполняли за пользование землей феодальные повинности. Срок временно обязанного состояния вначале не был определен. Только 28 декабря 1881 года последовал закон об обязательном выкупе – закон, по которому все временно обязанные крестьяне переводились на выкуп, но не сразу, а с 1 января 1883 года. Таким образом, юридическая ликвидация крепостничества растянулась на 22 года – это в губерниях центральной России. На окраинах в Грузии, Азербайджане, Армении временно обязанные отношения сохранялись до 1912 – 1913гг., то есть более полувека.

За пользование землей крестьяне должны были выполнять два рода повинностей – барщину и оброк. Размеры оброка колебались в разных регионах от 8 до 12 рублей за душевой надел в год, но никакого соответствия между величиной оброка и доходностью надела не было. Самый высокий оброк – 12 рублей, крестьяне платили близ Петербурга, где земля была мало плодородной, а в черноземных Курской и Воронежской губерниях оброк был ниже – 9 рублей. Этот парадокс обнажает феодальную сущность пореформенного оброка. Как и до реформы, оброк представлял собой доход помещика не только от земли, но и от личности крестьянина: ведь в промышленных губерниях крестьяне платили помещикам деньги, заработанные не столько на своих худородных уделах, сколько на всякого рода промыслах.

Еще больше нарушала соответствие между доходность земли и размером оброка так называемая градация оброка: первая десятина земли ценилась дороже следующих. Так, в нечерноземной полосе, где высший надел был установлен в 4 десятины, а оброк в 10 рублей, за первую десятину полагалось 5 рублей (50% оброка), за вторую 2 руб. 50 коп. (25%) и за остальные две – по 1 руб. 25 коп. (т.е. по12,5%) с каждой десятины. Таким образом, чем меньше земли получал крестьянин, тем дороже она ему стоила.

Градация вводилась преимущественно в нечерноземных губерниях, где земля ценилась низко, зато рабочая сила была дорога. Она соблазняла крестьян брать побольше земли, поскольку за каждую дополнительную десятину платить надо было меньше, крестьяне шли на это. Помещикам же было выгодно сбывать крестьянам худородную землю и тем самым пополнять свои денежные капиталы, столь необходимые в промышленных регионах. В случае сокращения крестьянских наделов градация позволила помещикам в значительной мере сохранять их доходы. Можно сказать, что градация оброка была, в сущности, денежной надбавкой помещикам за потерю рабочей силы.Барщину, как и до реформы, должны были отбывать все крестьяне – мужчины с 18 до 55 лет и женщины с 17 до 50 лет. Только теперь режим барщины был несколько упорядочен, а помещичий произвол частично обуздан. За каждый высший надел полагалось отработать 40 мужских и 30 женских дней, не более; правда, 3/5 времени – летом.

Реформа дала право выкупить усадьбу и полевой надел. Сумма выкупа определялась путем капитализации из 6% оброка, установленного за надел, то есть, получить искомую сумму выкупа, рассчитывали, сколько денег надо положить в банк, чтобы при 6% годового прироста помещик имел доход, равный оброку.³

Роль посредника между крестьянами и помещиками по выкупу взяло на себя государство. Крестьянин выплачивал помещику немедленно 20% выкупной суммы, а остальные 80% вносило за крестьян государство.

С момента заключения выкупной сделки крестьяне переставали выполнять повинности в пользу помещиков и превращались из временно обязанных в «крестьян - собственников». Отныне земля, бывшая ранее собственностью помещиков, переходила в крестьянскую собственность, и закон охранял ее от посягательств со стороны помещиков.

Несколько по особому освобождались дворовые слуги, которых было тогда 1,5 млн., то есть 6,5% помещичьих крестьян. Они выходили на волю без выкупа, но не сразу а через два года ,и, главное, ни получали ни усадьбы, ни полевого надела, ни какого бы то ни было вознаграждения за их труд на помещика. Больные и престарелые, нетрудоспособные буквально выбрасывались на улицу, так как у них ни оказывалось ни чего, кроме свободы. Таковы были условия освобождения помещичьих крестьян. Реформа распространялась и на крестьян удельных, принадлежащих царской семье и государственных.

Удельное ведомство было образовано 1797 при Павле I. Оно обеспечивало царскую фамилию доходами с дворцовых земель и прикрепленных к ним крестьян. К началу 60-х годов царский удел составлял 9 млн. десятин земли в 20 губерниях и эксплуатировал 1,7 млн. крепостных душ.

Особое положение об удельных крестьянах принято было 26 июня 1863г. удельные крестьяне выкупали свою землю на тех же условиях, что и крестьяне помещичьи; только удельные были переведены на обязательный выкуп не через 20 лет, как помещичьи, а через 2 года. Удельные крестьяне получили отрезки меньше, чем помещичьи крестьяне – 10,%% от общей площади крестьянских угодий. В среднем удельные крестьяне получили по 4, 8 десятин земли на ревизскую душу.

Еще позднее, 24 июня 1866г., «Положения 19 февраля» были распространены на государственных крестьян, которые считались лично свободными, но платили в казну феодальную ренту. Все они сохранили за собой земли, находившиеся в их пользовании, и могли по своему желанию, как прежде, платить оброчную подать государству, либо заключить с казной выкупную сделку при условии единовременного взноса такого капитала, проценты с которого равнялись бы сумме оброчной подати. Средний размер наделов государственных крестьян составил 5,9 десятины больше, чем у крестьян помещичьих и удельных.

Реформа существенно изменила правовое положение крестьян. Она впервые дала бывшим крестьянам владеть собственностью, заниматься торговлей, промыслами, заключать сделки, вступать в брак без согласия помещика и так далее. Однако помещики сохранили ряд феодальных привилегий, включая полицейскую власть над временно обязанными крестьянами. Как и до реформы, они представляли интересы крестьян на суде. До 1903 года сохранялись телесные наказания крестьян.

Для управления крестьянами были созданы в ходе реформы особые органы, которые громко именовались «самоуправлением». Их нижнем звеном являлось сельское общество из крестьян на земле одного помещика. Он составляло сельских сход, избиравший сельского старосту и ряд должностных лиц: сборщиков податей, смотрителей магазинов и прочие. Сельский староста обеспечивал порядок в своей округе, следил за исполнением повинностей, мог наказывать за маловажные проступки, то есть штрафовать, принуждать к общественным работам, даже сажать под арест.

Несколько сельских обществ образовали волость, которая строилась по территориальному принципу. Высшим крестьянским органом волости был волостной сход из представителей сельских обществ. Волостной сход избирал волостное правление во главе с волостным старшиной и волостной суд. Волостной старшина имел те же функции, что и сельские старосты, только в объеме волости, сельские старосты ему подчинялись. Волостной суд разбирал тяжбы между крестьянами на территории волости и судил виновных за проступки, более серьезные, чем те, за которые наказывал сельский староста.

Все это «самоуправление» имело некоторую зависимость: его контролировал мировой посредник, который по закону утверждал выборы должностных лиц крестьянской администрации.

Мировые посредники назначались губернаторами по рекомендации предводителей дворянства из местных помещиков.

К. Смирнов считает, что в целом реформа 1861 года была для России самой важной из реформ за всю ее историю. Она послужила юридической гранью между двумя крупнейшими эпохами российской истории – феодализма и капитализма. К. Смирнов делает оговорку, что крестьянская реформа 1861 года не стала отправной точкой для ускорения экономического развития России, однако факты говорят о том, что , к примеру, промышленный рост начался после реформы. Он также пишет, что крестьянская реформа «не помогла российскому обществу и государству адекватно ответить на вызов времени – быстрыми темпами перейти от феодализма к капитализму»; якобы «врастание в капитализм оказалось для России очень мучительным».⁴ Здесь возникает противоречие: переход к капитализму в России шел медленно, но переход более быстрыми темпами был бы еще мучительнее!

Итогом реформы 1861 года Р. Белоусов в своей статье «Две крестьянские реформы 1861 и 1907 годы» считает оскудение деревни и, как следствие, снижение производства хлеба в России на душу населения. Как доказательство своей правоты он приводит данные статистики 448 кг. В 1861 –1865гг. до 408 в 1886 – 1890 гг. и 392 кг. 1891 – 1895гг.⁵ Однако, надо сказать, что данные земской статистики говорят об обратном. Приводя данные за 1891-1895гг., Р. Белоусов не пишет о том, 1890 – 1891 годы были самыми не урожайными за 19 век, а следовательно снижение производства хлеба – естественный фактор.

Р. Белоусов также отмечает, что личные хозяйства помещиков оказались малорентабельными или даже убыточными, после того, как они лишились бесплатной рабочей силы крепостных, а перестроиться на интенсивный путь развития не смогли. Еще до реформы более трети дворянских имении, в том числе крупных, были заложены в банках и у частных лиц. После реформы, несмотря на выкупные деньги, ипотечная задолженность помещиков возросла с 425 млн. рублей в 1857 году до 1359 млн. в 1897 году.⁶ Часть банковского кредита была использована на модернизацию хозяйства, закупку машин, туков, породистого скота. Однако, замечает Р. Белоусов, значительная часть полученных денежных средств транжирилась просто так, и бывшие владельцы имений вынуждены были расстаться с ними. Им также приходилось искать дополнительные источники доходов, путем занятия офицерских должностей в армии, поступления на службу в государственные учреждения, банки, коммерческие организации.

«Опыт реформ 1861 года, - по словам К. Смирнова, - свидетельствует о том, что реформаторы должны быть прагматиками, стремящимися прежде всего к экономической эффективности своей политики, а не к согласованию интересов классов и групп, многие из которых к тому же обречены на уход с исторической арены».⁷ В конечном счете со сцены ушли и дворянство, и крестьянство, которое всего лишь на полтора десятилетия пережило дворянство.

Следует отметить, что крайне пессимистические оценки развития сельского хозяйства страны в 60 – 90-е годы XIX в. не подтверждаются данными земской статистики. Кроме того, в пореформенные десятилетия явно улучшилось положение крестьян. Результатом этого стало быстрое увеличение численности населения, в первую очередь, сельского. За которым явно не успевала интенсификация хозяйства. В итоге к концу XIX в. обострилась аграрная проблема.

В то же время следует поставить под вопрос правомерность упрека реформе 1861 года, что она сохранила помещичье землевладение – его ликвидация привела бы тогда к немедленному развалу всего товарного хозяйства.

Важнейшим итогом крестьянской реформы явились получение крестьянами личной свободы, права самостоятельно, без вмешательства барина, распоряжаться своей судьбой, приобретение имущественных прав, возможность менять сословный статус, получать образование. Крестьяне не получили от реформы материальных выгод. Здесь выиграло прежде всего государство. Однако основная задача, поставленная перед реформой, уничтожить крепостное право – была выполнена. Рабство пало деревня вступала на путь капитализма без гражданской войны.