Курсовая работа: Предпосылки, развитие и последствия "Славной революции" в Англии

КУРСОВАЯ РАБОТА

по курсу «История государства и права зарубежных стран»

по теме: «Предпосылки, развитие и последствия «Славной революции» в Англии»

Введение. 3

1. Реставрация монархии 1660 г. и принятие Habeas corpus Aсt 7

2. «Славная революция». 16

3. Становление английской конституционной монархии в Англии в первой половине XVIII века и законодательное закрепление «Славной революции». 21

Заключение. 30

Список литературы.. 32

С реставрации монархии в Англии изменяется положение монарха в политической системе государства и на первый план выходит Парламент, который «разрешил ему воссесть на престол». Происходит постепенное ограничение королевских прерогатив, причем происходит это как посредством принятия законов, так и с помощью неписаных правил.

Уже при Карле II происходит восстановление старых аристократов Англии, и закрепляются преимущества ограниченных высших кругов общества. В какой-то мере это можно назвать компенсацией аристократии за период их временного отстранения от участия в решении важнейших вопросов жизни государства и общества во время Гражданской войны и Республики Кромвеля.

С восстановлением монархического правления аристократия полностью взяла под свой контроль весь Парламент, заседая в верхней его Палате и оказывая колоссальное влияние на формирование состава нижней Палаты через предоставление мест в Палате Общин так называемым «гнилым местечкам» - малонаселенным территориям, находящимся под контролем самих крупных землевладельцев.

В это же время происходит оформление двух основных политических партийных группировок – тори и виги, отражавшие разногласия среди правящих классов. Тори, к которым относились преимущественно сторонники короля, связанные с крупным землевладением, а также большинство англиканского духовенства, приобрели в результате реставрации значительное политическое влияние; монархия была для них лучшей гарантией обеспечения их интересов. За тори следовала и большая часть отсталого сельского населения. Противостоящие им виги, последователи крупных буржуазных антироялистов времен революции в сочетании с расцветающими финансистами и могущественными сельскими аристократами осознавали свою силу и не ощущали столь острой потребности искать поддержку у короля. Их поддерживали городская средняя и мелкая буржуазия, а так же свободные крестьяне.

Политические притязания тори и вигов в конце XVII века и послужили стимулом для равномерного соотношения власти между монархом и Парламентом, приведшим к значительным ограничениям роли короля.

В результате государственного переворота 1688-1689 гг. конституционная монархия была окончательно признана формой правления для Англии. Принцип подчинения короны Парламенту вначале наметил лишь общие рамки, в пределах которых политические формы должны были только ещё выработаться. Тем самым английскому государству выпало на долю историческая задача создать основы буржуазно-парламентской системы.

Основы конституционной монархии в Англии были заложены тремя важнейшими конституционными актами: Habeas Corpus Act 1679 г., Билль о правах 1689 г. и Акт об устроении 1701 г.

Habeas Corpus Act, призванный вначале лишь ограничить возможность внесудебной расправы короля над участниками оппозиции, он закрепил процедуру проверки законности ареста и способствовал впоследствии образованию ряда демократических принципов, вошедших в мировую практику: гарантии неприкосновенности личности, принцип скорого и справедливого правосудия, соблюдения правовых процедур при задержании, запрет привлечения к ответственности дважды за одно и тоже преступление.

Билль о правах, санкционировавший зависимость короны от Парламента, в частности о том, что в мирное время армия может содержаться и использоваться лишь с согласия Парламента, что говорило о подчинении функции монарха как главнокомандующего Парламенту. Ликвидировалось право короля взимать налоги без согласия Парламента, провозглашался частый его созыв, свобода выбора и слова, закреплялись гарантии суда присяжных и защита от чрезвычайных жестоких наказаний.

Эти положения Билля узаконили добровольный договор между конституционным монархом и его подданными в лице английского представительного органа и стали основой английской неписаной конституции.

Акт об устроении подтвердил и развивал положение Билля о верховенстве Парламента и ограничении прерогатив королевской власти, в том числе судебных, так как король был лишен права помилования. Акт способствовал упрочению принципа независимости и несменяемости судей, вводил правило контрасигнатуры. Для уменьшения влияния короны на деятельность Палаты, запрещалось совмещение членства с занятием должности королевского министра.

В начале XVIII века эти основополагающие положения легли в основу британской модели парламентаризма и способствовали дальнейшему ограничению королевской власти, утверждению новых принципов взаимоотношения исполнительной и законодательной власти – становлению «ответственного» правительства.

Также вопреки сопротивлению некоторых монархов утвердилось конвенциональное правило, в соответствии с которым король должен был своей подписью придавать силу законам, принятым обеими Палатами, но практически не мог наложить на них вето. У короны оставалась лишь возможность с помощью преданных ей членов Палаты Лордов затянуть принятие закона или помешать ему.

Другое неписаное правило состояло в том, что король должен был назначать премьер-министром лидера партии, одержавшей победу на выборах и призывать к должности или отзывать с неё лиц, предложенных премьер-министром. Наконец, уже с начала XVIII столетия существует правило, согласно которому король не принимает участие в заседании кабинета, однако должен быть информирован об результатах заседания.

Таким образом, в XVIII веке в Англии происходит формирование характерных черт английской конституционной монархии и основополагающих демократических принципов законности, которые позволили Британии сохранить политическую стабильность до настоящего времени.

На основании вышеизложенного мы видим, что так называемая «Славная революция» сыграла значительную роль в становлении конституционализма в Англии. Именно поэтому данная тема является актуальной и представляет интерес для исследования.

Целью данной работы является изучение предпосылок, развития и последствий «Славной революции» в Англии, а также ее конституционное закрепление.

Соответственно, задачами, поставленными в данной курсовой работе, являются:

· рассмотрение процесса реставрации Стюартов, и событий с ней связанных, как предпосылок к упомянутой революции.

· рассмотрение конституционного закрепления и последствий в целом «Славной революции».

Работа состоит из введения, трех глав, в каждой из которых раскрывается материал, соответствующий поставленным задачам и заключения, которое содержит обобщение изложенного материала и выводы по данной работе.

1. Реставрация монархии 1660 г. и принятие Habeas corpus Aсt

Уже в 1659 г. стало ясно, что в самое ближайшее время Англия вернется в русло наследственной монархии. В мае 1659 г. старший сын Кромвеля Ричард отказался от титула протектора. Управление государством перешло в руки офицерского совета (так называемая вторая английская республика). В 1660 г. монархия была восстановлена, на английский престол взошел Карл II из династии Стюартов. Акт об упразднении монархии и Палаты Лордов был объявлен недействительным. Это был как никогда подходящий момент для наложения ограничения на власть короля, но ничего существенного в этом направлении сделано не было. В силе оставалась Петиция о праве, соблюдать которую, как предполагалось, должны были короли[1] .

Когда Палата Лордов возобновила свою работу, в ней присутствовали одиннадцать пэров: пять графов, один виконт, пять баронов. Был образован комитет для подготовки предписаний для пэров с целью увеличить посещаемость Палаты. Временным спикером был назначен граф Манчестера, который призывался Кромвелем ещё в его верхнюю Палату, но отказался от приглашения. Он принимал самую активную роль в реставрации монархии, а став спикером Палаты Лордов, приветствовал короля по его прибытию. В 1661 г. в исполнение Акта о духовенстве в ранге членов Палаты были восстановлены изгнанные ранее епископы. Так, по сути, верхняя палата Парламента приобрела довоенный вид. Парламент стал двухпалатным.

Уже не король созывал Парламент, чтобы защитить свои интересы, а Парламент посадил на престол короля. Основные условия, при которых аристократы соглашались реставрировать королевскую власть, были сформулированы в 1660 г. в Бредской декларации. В соответствии с ней все земля, экспроприированные во время гражданской войны и после неё у короны, феодальной реакцией и церкви, должны были остаться в руках новых владельцев. Кроме того, декларации обеспечивала прекращение преследований инаковерующих.

Что касается нового короля, Карла II, то он провел в изгнании много лет, много видел и много испытал; но бедствия, которые он перенес, ничему его не научили. Карл был красивый, молодой, способный и неглупый человек, но страшно легкомысленный и ленивый, беспечный и безнравственный. Он всю жизнь проводил в удовольствиях и развлечениях, никогда не чувствовал угрызений совести.

- «Я не могу думать, - говорил он, - что Бог осудил человека на вечное страдание за то, что он немного повеселится в этом мире»[2]

Король не верил в человеческую добродетель и относился ко всем людям с презрением. На свою власть король смотрел так же, как его отец и дед.

Он не думал, что его власть от Бога, но много раз говорил:

- «Я не буду чувствовать себя королем до тех пор, пока Парламент будет заниматься моими делами, выискивать ошибки в моих счетах и наблюдать за моими министрами.

Я буду королем только по имени, пока подданные будут мне противоречить и призывать к суду моих министров».

Из этих слов ясно видно, что король желал управлять самовластно и без Парламента. Карл стремился к этому все свое царствование, но он был благоразумен, умел ждать и умел, где нужно, уступить. Карл II был вполне уверен, что его отец погиб потому, что не имел постоянной армии, и он мечтал иметь эту постоянную армию; однако ему было очень трудно, почти невозможно, исполнить свое желание: английский народ ненавидел постоянную армию, от которой он столько пострадал.

Карл прекрасно понимал, что с несколькими тысячами солдат нельзя и думать о том, чтобы уничтожить Парламент и поработить англичан. Потому он искал помощи извне. В это время самым могущественным государством в Европе была Франция. Ее король – Людовик XIV – был самодержавным государем у себя дома, ярым католиком, врагом протестантов и их гонителем. С этим-то королем Карл заключил тайный договор.

По этому договору Карл обязался помогать Людовику в его войнах с Голландией и Испанией; кроме того, он обещал ввести в Англии католическую веру и объявить самого себя католиком; французский же король обязался, взамен того, давать Карлу ежегодно много денег и помогать ему против его свободолюбивых подданных. Это был неслыханный позорный договор. Король заключал договор с иностранным государем, врагом Англии, против своих же мирных подданных, которые были ему верны и преданны, и сами призвали его на престол, король поступил на жалование к иностранному государю![3]

Карл II не смог ввести католическую веру в Англии, но он издал « указ о веротерпимости». Этот указ отменял все суровые законы против католиков и пуритан, которые были изданы Парламентом. Скоро англичане поняли, что за человек был их король, которого они сами призвали в Англию. Радость быстро прошла, её сменили опасения и беспокойства. Тогда в стране и в парламенте образовалась партия, которая стала называть себя «отечественной партией»; члены этой «отечественной партии» вступили в борьбу с королем. При Карле II уже не приходилось защищать право Парламента назначать налоги; после революции это право окончательно было признано за Парламентом. Карл II и его ближайшие советники помнили, какая неудача постигла «корабельную подать», помнили они и злую судьбу Карла I; они боялись назначить незаконные налоги; при Карле II не было ни незаконных пошлин, ни добровольных даяний, ни принудительных займов. Но бывало так, что король просил у Парламента деньги на одно, а тратил их совсем на другое. Так, например, Карл II просил у Парламента денег, чтобы помочь Голландии в войнах с Францией; Парламент очень охотно отпустил для этого деньги; но едва король получил деньги, как стал помогать Франции, а не Голландии. Кроме того, Карл бессовестно тратил деньги на развлечения, на подарки своим любимцам и на безумные пиршества.

Парламент стал думать о том, как заставить короля не тратить безумно деньги, а тратить их целесообразно. Другого средства не было, как восстановить старинное право Парламента, право наблюдать за тем, куда и как тратятся эти деньги. Парламент приобрел себе это право ещё до Тюдоров; но после войны Алой и Белой розы право это было позабыто; при Карле II он вновь восстановил это право; Парламент стал давать деньги, и при этом указывать, на что именно деньги даются; к биллю прибавлялось: «из сумм, собранных в силу настоящего закона, не должно производиться никаких выдач, иначе, как на основании предписания, в котором было указано, что выдача производится для указанной цели». И Палата Общин всегда проверяла действительно ли деньги пошли на то, на что даны[4] .

Когда король издал указ о веротерпимости, «отечественная партия» подняла в Парламент вопрос о том, что король не имел права издавать этого указа.

- «Никакие законы не могут быть уничтожены без согласия обеих палат Парламента». Если бы король мог своими указами уничтожить законы, которые изданы Парламентом, то право Парламента издавать законы было бы ничтожно; Парламент издаст закон, король согласится, чтобы не спорить и не ссориться с Парламентом, а потом уничтожит такой закон указом. Для чего же было его издавать, и какая польза была бы народу оттого, что законы издает Парламент, а не король, если король всегда их может отменить?» Сторонники короля на это возражали:

- «Королю принадлежит право миловать осужденных преступников; этого права никто не отрицает, а, следовательно, король может некоторым лицам или известному разряду лиц разрешить не исполнять некоторые законы»[5] .

В Парламенте «отечественная партия» имела перевес, и он твердо стоял на своем и настойчиво заявлял, что указ о веротерпимости незаконен. Парламент требовал, чтобы король отменил его, и, в ожидании отмены, не давал королю денег. А деньги были очень нужны Карлу, так что он, наконец, уступил и согласился отменить указ.

Парламент этим не удовольствовался. Он ещё издал «закон о присяге». По этому закону всякий, кто хотел занять какую бы то ни было должность, как и всякий член Парламента, должен был сперва присягнуть в том, что он признает короля главой англиканской церкви, и должен был доставить свидетельство в том, что он причащался по обрядам англиканской церкви. После того, как этот закон был принят, много гражданских и военных чиновников вышли в отставку. Это воочию показало англичанам, сколько католиков было в армии и среди чиновников[6] .

«Отечественная партия» заботилась также о будущем. У Карла не было детей, и наследником его считался его брат Яков, герцог Йоркский. Яков был католик и ярый приверженец католической церкви.

«Отечественная партия» стала говорить в Парламенте, что Яков, как католик, не может наследовать английский престол. Вопрос этот поднял страшную бурю в Парламенте. Ещё не было примера в Англии, чтобы король был лишен престола за свою веру; напротив того, были обратные примеры: Мария была католичка и, тем не менее, взошла на престол, как законная наследница, хотя в то время в Англии была уже протестантская вера. Вся Палата Общин резко разделилась на две партии; одна партия стояла за то, что следует лишить Якова престола, как католика, и что католик не может царствовать в протестантской стране; другие же приходили в ужас, когда им говорили об этом. Они защищали королевские права и говорили: «ничто в мире не может нарушить наследственности королевской власти». В Парламенте велись жаркие споры по этому поводу.

«Исключители», т.е. те, кто хотел исключить Якова из числа наследников, называли защитников королевских прав «тори».

«Тори» - это ирландское слово; так в Ирландии называли католиков, которые становились разбойниками, чтобы мстить своим врагам – протестантам, которые их гнали и мучили. Этим прозвищем «исключители» хотели показать что их противники, словно ирландцы, стоят за католика-наследника. С своей стороны «тори» звали «исключителей» «вигами». Вигами в Шотландии назывались разбойничьи шайки пресвитериан. «Тори» этим прозвищем хотели показать, что будто бы «исключители» на дне души скрывают тайную вражду к англиканской церкви.

С этого времени слова «тори» и «виги» вошли в обиход; приверженцев королевской власти, защитников ненарушимости королевских прав и существующего порядка или государственного устройства, стали называть «тори», а приверженцев реформ, хотя бы при этом и нарушались королевские права, называли «вигами». Эти новые названия «тори» и «виги» заменили прежние названия «кавалеров» и «круглоголовых»[7] .

Билль об исключении прошел в Палате Общин, но Палата Лордов его отвергла. Яков остался наследником престола. После того правительство стало преследовать «вигов». У городов, которые поддерживали «вигов», были отняты их старинные хартии, отнята была хартия и у Лондона.

Таким способом, в вопросе о престолонаследии «виги» своего не добились; но им удалось провести один очень важный закон, который называется «Хабеас корпус акт». В переводе на русский язык это значит: «да имей тело». «Хабеас корпус» англичане называют своей «третьей великой хартией». Этот закон действует в Англии и в настоящее время, и англичане им очень дорожат.

Ещё в «Великой хартии» сказано: «Ни один свободный человек не должен быть схвачен, посажен в тюрьму, лишен имущества, поставлен вне закона, изгнан или ещё как-нибудь наказан, иначе как по законному приговору или по законам страны»…

При Стюартах особенно часты были случаи внезапных, неожиданных, несправедливых и продолжительных арестов. Парламент давно уже думал о том, как сделать так, чтобы невинные люди не попадали в тюрьмы и не томились там напрасно целые годы. Сделать это было очень трудно. Надо было устроить так, чтобы невинный человек, если случится ему, по несчастному случаю или неправильному подозрению, попасть в тюрьму, мог как можно скорее доказать свою невинность и освободиться. Для этого и был издан закон об указе «Хабеас корпус».

Вот образец указа «Хабеас корпус» в том виде, как он писался в то время: «Карл, Божьей Милостью Король Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии и Защитник веры. Смотрителю нашей тюрьмы в такой-то местности и шерифу такого-то графства. Повелеваем Вам, чтобы Вы тело такого-то, задержанного, как говорят, под Вашей стражей в нашей тюрьме, представили на суд наш перед лицом нашим в Вестминстер такого-то числа, а вместе с тем сообщили о дне и причине его задержания, под каким бы именем он ни был известен и обозначен, дабы он мог быть подвергнут всему, что постановит наш суд»[8] .

Тюремные начальники обязаны представить заключенного суду. А суд может немедленно освободить заключенного, если найдет, что он заключен незаконно, и если нет против него достаточных улик.

В статье «Хабеас корпус» говорится: «Если какое-либо лицо доставит судебный приказ, адресованный какому-либо шерифу, тюремщику, исполнителю … в отношении какого-либо человека, находящегося под его охраной, то выше названый судебный приказ должен быть выполнен указанным чиновником, либо арестованный должен быть оставлен в тюремной крепости или тюрьме вместе с любым из указанных выше чиновников с тем, чтобы они в течение трех дней после получения судебного извещения об этом приказе и под охраной … должен был доставить тело лица арестованного или заключенного в тюрьму к лорду-канцлеру, или к лорду-хранителю большой печати, или судьям … и должен затем удостоверить истинные причины его задержания …»[9] .

Получив приказ, шериф или тюремщик были обязаны в установленный законом срок доставить заключенного в суд с указанием истинных причин ареста. После рассмотрения копии предписания об аресте и выяснения мотивов задержания суд мог освободить арестованного.

Если же суд найдет, что заключенного можно подозревать в преступлении, то он велит его представить на суд в ближайший срок, а если арестованный обвинялся в нетяжком преступлении, то суд может его выпустить на поруки (под залог).

Просить суд о том, чтобы он выдал указ «Хабеас корпус», может и сам заключенный и его родные, и друзья, и даже любой человек, который думает, что заключенный засажен несправедливо, и суд обязан выдать этот указ.

Чтобы добиться закона об указе «Хабеас корпус», «отечественной партии» понадобилось больше 10 лет. Несколько раз билль о «Хабеас корпус» вносился в Парламент и все время проваливался; но, наконец, в 1679 году он был принят и Палатой Общин, и Палатой Лордов. Законом об указе «Хабеас корпус» англичане достигли того, что невинный и незаконно захваченный человек, мог быть скоро освобожден из тюрьмы. Но этого было мало. Надо было ещё сделать так, чтобы правители осторожно арестовывали людей, чтобы не хватали людей зря и не засаживали в темницы, хотя бы и ненадолго. Англичане сумели придумать средства для этого.

Если судья признает, что заключенный посажен в темницу незаконно, и прикажет его немедленно выпустить, то невинно пострадавший может подать жалобу на всех тех лиц, по вине которых он пострадал, т.е. на то лицо, которое подписало приказ о его аресте, будь то министр, шериф графства или член Тайного Совета; на полицейских, которые его арестовали, на тюремщика, который его держал в тюрьме. Суд примет жалобу и разберет дело по закону. Ни один виновный не ускользнет от наказания, и никто не может оправдываться тем, что исполнять приказания начальника, так как в Англии всякий чиновник, от самого старшего до самого низшего, отвечает за свои поступки. Если он получил незаконное предписание, то обязан его не исполнять, а уже если исполнил, то сам за него и отвечает.

Закон предусматривал ответственность должностных лиц за неисполнение его предписания: высокие штрафы в пользу заключенного и освобождение от должности.

Если невинно пострадавший не хочет наказывать своих обидчиков, он мог требовать, чтобы его вознаградили за те убытки, которые ему доставил его несправедливый арест. Если он человек торговый, его торговые дела могли пострадать; если он служащий – он мог потерять свое место; если он рабочий, он за это время ничего не зарабатывал, его семья голодала. От того, что его обидчики будут наказаны ему могло не быть никакой пользы. Ему гораздо важней было бы, если бы его вознаградили за убытки[10] . Вместо того, чтобы подать жалобу на своих обидчиков, невинно пострадавший может подать в суд просьбу о том, чтобы его обидчики вознаградили его за те убытки, которые он из-за них понес. Суд примет эту жалобу, разберет её, и присудит уплатить столько, сколько найдет нужным.

Раз правители знают, что они сами могут пострадать за всякий незаконный и несправедливый арест, они будут опасаться арестовывать невинных людей. Они решатся только тогда арестовать человека, если против него есть достаточные улики.

Лицо, освобожденное по приказу, нельзя было вновь заключить в тюрьму и арестовать до суда за тоже преступление. Запрещалось также переводить задержанного из одной тюрьмы в другую и содержать без суда и следствия в тюрьмах заморских владений Англии.

Таким образом постарались англичане оградить свободу и выгоду каждого человека, защитить обывателя от произвола людей, в руках которых находится власть.

Вместе с тем нельзя не признать и ограниченность этого закона: процедура проверки законности ареста не применялась в случае государственной измены и тяжкого уголовного преступления, Парламент мог в исключительных случаях либо приостановить действие акта, либо снять с должностных лиц ответственность за его нарушение, залог могли внести лишь имущие лица, т.к. он обычно был велик. Но положительное значение закона очевидно.

Он на будущие века обеспечил гарантии против неправосудных арестов и способствовал впоследствии обоснованию ряда демократических принципов, вошедших в мировую практику: гарантии неприкосновенности личности, принцип скорого справедливого правосудия, соблюдения законности при задержании.

Важно было то обстоятельство, что за два десятилетия, время Гражданской войны и республики Кромвеля сильно изменилась природа английского общества, которое почувствовало дух свободы и в то же самое время стало испытывать ностальгию по монархическому прошлому.

Возможно именно в этот момент в английском обществе сформировались представления и предпосылки идеала или золотой середины в равномерном распределении власти в стране между королем и Парламентом, которые по прошествии ещё трех десятилетий на столетия легли в основу Британского конституционного устройства.

Причины смещения Якова II – в его политике. Только что сделавшись королем, он стал изгонять вигов-судей, лишать города их старинного самоуправления, готовил реставрацию католицизма.

Кандидатура Вильгельма была приемлема как ввиду того, что он был протестантом, политическим деятелем, воспитанным в духе конституционного правления, близок интересам и землевладения, и промышленности, так и потому, что он был в родстве с английским домом (муж Марии, дочери Якова).

А его основные положения состоят в следующем:

а) всякий закон и всякий налог исходят только от парламента;

б) никто, кроме парламента, не может освобождать из-под действия закона, отменять закон или приостанавливать его;

в) узаконяется свобода прений в парламенте, свобода петиций, гарантируется частый и регулярный созыв палат;

г) парламент определяет состав и численность армии на каждый данный год и выделяет для этого средства.

Принципы Билля о правах были очень важны, но они требовали дальнейшего развития. В специфически английских традициях это развитие совершалось двояким путем: законами и прецедентами. Под последними понимаются в данном случае неписаные, но общепринятые соглашения, поступки и поведение, которым придали значение обычая, а также старинные правила разного рода, возникшие на парламентской или правительственной почве.

Среди законов, дополнивших Билль о правах 1689 года, отметим «Трехгодичный акт» 1694 года, установивший трехлетний срок полномочий парламента;

Периодичность (регулярность) созыва парламента определилась тем, что согласно Биллю о правах бюджет должен был утверждаться ежегодно.

Под контрассигнатурой понималось правило, согласно которому всякий акт короля требовал для своей действительности второй подписи. Она должна была принадлежать либо первому министру правительства, либо тому министру, к ведению которого данный акт относился.

В 1711 году правило контрассигнатуры было дополнено. Устанавливался принцип неответственности монарха, выраженный формулой «король не может делать зла».

Практическая цель, достигаемая контрассигнатурой, состоит в ограничении короны: король неответствен, но министр может быть предан суду.

Ответственность министров перед парламентом оказалась бы фикцией, если бы за королем оставалось его традиционное право помилования. Поэтому тем же актом 1701 года помилование министров, осужденных нижней палатой, было запрещено.

Первый пример министерской ответственности был подан еще в правление Карла II. Палата общин обвинила лорда Денби, королевского фаворита, в продаже г. Калэ Франции, в потворстве папизму, в растрате денег, а также в том, что он давал вредные советы королю. Денби должен был уйти в отставку.

Не имея возможности обойти своих министров, а тем более парламент, король сохранял за собой право veto на законы последнего. Он мог не согласиться с действиями своих министров. Но и это сделалось такой же «важной жизненной фикцией», как и неответственность короны. В последний раз право вето было использовано королевой Анной в 1707 году для отклонения билля о шотландской милиции. С тех пор право вето больше не применяется. Правительства стремятся предварительно согласовывать с королями (королевами) всякий важный законопроект.

Наследовавший после бездетной королевы Анны, Георг I, приехав из небольшого германского княжества, так и не научился говорить по-английски. Изъяснение на плохой латыни мало помогало, и потому он счел за лучшее не являться на заседания министров.

Возникающие из этого удобства были тотчас оценены: прецедент, сохраняющий силу до настоящего дня, рекомендует королю воздерживаться от посещения заседаний кабинета министров.

По словам известного английского политического деятеля прошлого столетия Гладстона, английский министр почтительно докладывает королю о своих планах, выслушивает критику, но может «не придавать королевскому совету решающего влияния».

Важные следствия имел принцип несменяемости судей. Его первоначальной целью было ограничение королевского произвола. Устанавливалось, что смещение судьи может иметь место не иначе как по постановлению обеих палат парламента.

3. Становление английской конституционной монархии в Англии в первой половине XVIII века и законодательное закрепление «Славной революции»

Восемнадцатое столетие было временем дальнейшего формирования английской конституционной монархии.

Процесс этот подталкивается многими важными переменами. Происходила промышленная революция, выдвинувшая Англию в число первых промышленных стран мира.

Неслыханным образом развилась мануфактура, чтобы затем уступить место крупной промышленности, паровой машине и гигантским фабрикам. Исчезают в связи с этим целые классы населения, вместо них появляются новые классы с новыми условиями существования, с новыми потребностями. Это и более могущественная буржуазия, появившаяся на свет с промышленным переворотом, и, конечно, пролетариат, это и английское крестьянство.

Дополнением к огораживанию явилась покупка земли у пролетаризирующегося земледельца, у эмигрирующих в Америку крестьян и т.п. Типичной формой сельскохозяйственного предприятия становится ферма, принадлежащая кулаку - арендатору господской земли. Ее обрабатывает сельскохозяйственный рабочий - батрак.

В течение XVIII в. кабинет министров Великобритании становится обособленным от короля высшим органом управления государственными делами, состоящим из основных должностных лиц государства – лидеров партии большинства в парламенте и коллективно ответственным перед палатой общин.

В течение того же XVIII века получает свое развитие принцип «ответственного правительства».

Происходило это следующим образом. Английский кабинет министров выделился из Тайного совета, состав которого подбирался королем. Время от времени тому или иному члену совета поручалось руководство определенным ведомством. Совокупность такого рода министров составляла кабинет, не признаваемый, однако, ни законом, ни теорией.

Но жизнь всегда выше доктрин. Юридически кабинета министров не существовало, а на деле он не только действовал, но и укреплялся.

Происхождение его все же сказывалось. Кабинет существовал, но невидимо. Его заседания были строго секретными. Долгое время он не имел даже определенного помещения для своих заседаний, и только в последние годы XIX века им сделался дом на Даунинг-стрит. Считалось даже, что это не заседания, а «случайные совещания между некоторыми членами Тайного совета».

Премьеры пользовались всем этим для того, чтобы не связывать себя мнением «младших» министров или тех, кто не разделял данной политики. В таких случаях на заседания приглашались не все министры, а только некоторые.

С помощью парламента кабинету министров удалось довольно быстро оттеснить короля. Но почти тотчас обнаружились противоречия между кабинетом и парламентом. Выяснилось, что ни одно правительство не может стоять у власти (ни провести закон, ни утвердить бюджет, ни набрать солдат, ни объявить войну, ни заключить мир), если оно не имеет за собой поддержки большинства депутатов палаты общин.

Первый пример подал всесильный глава вигского кабинета Уолпол - «финансовый гений», как о нем говорит историк Мортон, - когда в 1742 г., потеряв доверие палаты общин, Уолпол подал в отставку.

Парламент уже не ограничивается законодательством. Он берет на себя контроль за исполнительной властью, вторгаясь в прерогативы короны.

Таким образом возникает «ответственное правительство» - правительство, ответственное перед парламентом (в данном случае - перед его нижней палатой).

Мы сознательно умалчивали до сих пор об английском избирательном праве, средневековом по своему происхождению, отмененном при Кромвеле и вновь восстановленном при реставрации Стюартов.

Напрасно представлять себе старую Англию разбитой на избирательные округа, периодически призывающиеся к голосованию. Ничего подобного не было.

Основную массу депутатов нижней палаты (467 из 658) «выбирали» мелкие города и деревеньки - местечки, в разное время и по разным причинам получившие соответствующую привилегию. Одни из этих местечек числились «гнилыми» - это были старые, давно оставленные деревни; в других едва насчитывалось несколько десятков жителей, от силы - несколько сотен. Множество местечек относилось к разряду «карманных»: собственниками их были крупные землевладельцы. Пользуясь тем, что голосование было открытым, они заранее указывали избирателям, за кого те должны голосовать, и наказывали выселением за непослушание.

Считалось, пишет французский историк Сеньобос, что из 658 депутатов 424 были заранее назначены.

«В графстве Бьюте, - пишет Сеньобос, - (14 тыс. душ - 21 избиратель) рассказывали историю выборов, на которые явился всего один избиратель; он образовал собрание, вызывал, отвечал от своего имени и выбрал себя председателем, говорил в пользу своего избрания депутатом, поставил свою кандидатуру на голосование и объявил себя избранным единогласно».

Узким и замкнутым был круг избирателей. В некоторых местечках избирателей было не более 3-4 человек. В других избирательное право принадлежало мэру и его советникам.

В среднем, писал дореволюционный русский государствовед Градовский, на одно местечко приходилось 12 избирателей и по 2 депутата. Город Лондон со своим полумиллионным населением (конец XVIII в.) посылал четырех депутатов; в то же время графство Корнуэлле, на территории которого проживает 165 тыс. жителей, посылало 44 депутата.

В «карманных» местечках, по подсчетам, приводимым Градовским, 87 пэров назначали 218 депутатов.

Легко понять, кого устраивала эта система. Чтобы сохранить ее в неприкосновенности, право короля раздавать хартии на право представительства в парламенте было приостановлено. Круг замкнулся.

А между тем в Англии выросли новые города. Их породила промышленная революция ХVШ века. Города эти сделались средоточием буржуазии. Здесь именно она, а не земельная аристократия, могла бы командовать выборами и формировать угодный парламент. Но именно города либо вовсе не избирали, либо избирали такое число депутатов, которое никак не соответствовало численности населения. Компромисс 1689 года, приведший на трон Вильгельма Оранского, не соответствовал уже соотношению сил его участников. Изменился и характер самих этих участников: английская буржуазия 1830-х годов сильно отличалась от буржуазии предыдущего столетия: финансовая аристократия стала оттесняться на задний план промышленной буржуазией. «Сохранение политической власти все еще в руках аристократии... стало несовместимым с новыми экономическими интересами».

Естественным следствием этого противоречия было требование избирательной реформы. Буржуазия не покушалась на палату лордов. Но нижнюю палату она хотела видеть буржуазной.

В борьбе за реформу буржуазия обратилась к помощи рабочих. Она обещала им законы, которые дадут дешевый хлеб, и рабочие примкнули к борьбе.

Имелось в виду отменить пресловутые хлебные законы, запрещавшие ввоз дешевого хлеба из-за границы, чтобы лендлорды имели возможность продавать свой хлеб по достаточно высокой цене.

Хлебные законы углубляли нищету рабочих, но в то же время они раздражали буржуазию, вынужденную, как ей представлялось, «переплачивать» на заработной плате, чтобы рабочий не умер с голода раньше срока.

В 1816 году близ Лондона состоялась массовая манифестация в пользу реформы. Изданная в связи с этим прокламация гласила: «4 миллиона людей в нужде, 4 миллиона в нищете, полмиллиона в полунищете, полмиллиона в блестящей роскоши».

Правительство всеми средствами сопротивлялось реформе, не останавливаясь перед кавалерийскими атаками против демонстраций. Палата лордов отклоняла билли, уже принятые палатой общин.

Следуя извечной тактике правящих классов, регент Англии характеризовал английскую избирательную систему как самую совершенную из всех возможных. Глава правительства герцог Веллингтон возражал против реформы с помощью пошлых аргументов насчет «человеческой природы, не способной достигнуть совершенства», и т.п.

Борьба за реформу создавала благоприятные условия для возникновения разного рода рабочих союзов, и они действительно возникали. Они требовали реформы, но всякий разумный наблюдатель мог заметить, что на этом дело не кончится.

Желая покончить с сопротивлением лордов, буржуазные организации обратились с призывом изымать вклады из банков.

Перед двойной угрозой - рабочих союзов и финансового банкротства - лорды сдались. Билль о реформе, предложенный правительством вигов, стал законом. Это событие, которому отводят так много места в политической истории Англии, произошло в 1832 году.

Реформа 1832 года, как и все английские реформы, не может быть названа радикальной, о чем свидетельствуют ее главные установления:

а) более 50 местечек - из тех, что «гнилые», - были вовсе лишены представительства в парламенте;

б) еще 30 местечек должны были удовольствоваться сокращением числа депутатов;

в) освободившиеся 143 места были отданы: 66 - новым городам, 65 - графствам, остальные - Шотландии, Ирландии, Уэллсу;

г) старинный избирательный ценз - 40 шиллингов - был отменен.

В средние века, когда он был установлен, исходили из того, что именно такая сумма требовалась на содержание и экипировку солдата. В XIX веке все это выглядело по-другому.

Городским избирателем делался тот, кто имел в собственности дом, приносящий не менее 10 фунтов стерлингов в год. Наниматель дома делался избирателем в том случае, если арендная плата достигала 10 фунтов стерлингов в год, то есть равнялась годовому доходу арендатора средней руки;

д) избирательным правом наделялись земельные собственники и долгосрочные арендаторы с доходом 10 фунтов стерлингов в год и краткосрочные — с доходом в 50 фунтов стерлингов.

Таким образом, править Англией уполномочивался собственник. Число избирателей составило 376 тыс. человек (вместо прежних 247 тыс.). Правом голоса была наделена 1/32 часть населения (376 тыс. на 12 миллионов!).

Реформа сделала необходимой борьбу за голоса избирателей, чем раньше пренебрегала. Обе партии - и тори и виги - быстро это поняли. Они поспешили отбросить свои прежние клички и обзавестись «приличными» названиями. Тори сделались «консерваторами», виги - «либералами». Названия и на этот раз пришли из-за границы. Они возникли в Испании.

Назвав себя столь необыкновенно (по нашим нынешним понятиям), тори как бы говорили: «Мы не зарекаемся против реформ, но в принципе за то, чтобы все оставалось как прежде». Виги, наоборот, заявили претензию стать руководителями прогресса.

Современник событий и внимательный наблюдатель, Генрих Гейне писал: «Привычное представление сводится к тому, что партия тори склоняется целиком на сторону трона... партия же вигов... склоняется более в сторону народа. Однако такого рода определения расплывчаты и ими пользуются главным образом в книгах. На эти наименования следует смотреть как на названия группировок. Они обозначают людей, которые в известных спорных вопросах держатся вместе...

О принципах нет вовсе речи; единодушие существует не по поводу определенных идей, но по поводу определенных мероприятий в области государственного управления».

Английская историография всячески восхваляет переворот 1688 года, произведенный «без пролития крови». При этом нередко доходят до утверждений, что английская революция была вообще не нужна: Англия и без нее, хотя и несколько по-другому (гуманнее!) пришла бы к тому же, к чему она пришла в 1688 году. Вопрос спорный. Мы полагаем, однако, что без 1649 года, без действительно «великого бунта» эпизод 1689 года и весь тот строй, который стал его результатом, не могли бы иметь места.

Свержение Якова и приглашение Вильгельма было делом обеих партий: как ториев, так и вигов. Сговор этот имел далеко идущие последствия. Компромисс между феодальным дворянством и буржуазией, несмотря на все разногласия между ними, сохраняется в течение XVIII и XIX столетий, следы его с очевидностью обнаруживаются и в политической истории Англии XX столетия.

В основе этого компромисса лежало следующее: а) буржуазия соглашается на то, чтобы дворянству были оставлены все основные доходные места («теплые местечки») в государственном аппарате;

б) дворяне-землевладельцы обязуются, что в своей политике они будут руководствоваться не только собственными интересами, но и интересами буржуазии. И она действительно заставляет своих противников издавать законы почти только в ее интересах и в соответствии с ее потребностями.

В этом союзе, справедливо подчеркивает Маркс, – прочность английской монархии после 1688 года.

Но раз дворянство сохранило господствующее положение в государственном аппарате и значительную часть своих прежних земель, значит, английская буржуазная революция не была доведена до конца.

Причину этого следует видеть в специфических особенностях самой революции. Во Франции буржуазия в своей борьбе с королем, дворянством и господствующей церковью объединилась с народом. Французская революция приобрела от этого радикальный характер. В английской же революции буржуазия соединилась не с народом, а с новым дворянством. И в этом все дело.

Что же касается народа, то разоряемое всем ходом экономического развития крестьянство как класс, объединяемый общим отношением к средствам производства, исчезает в Англии. Его место занимают арендаторы, с одной стороны, и сельскохозяйственные рабочие (батраки) - с другой.

Таким образом, скажем мы, английский государственный строй после буржуазной революции являлся не чем иным, как компромиссом между неофициально, но фактически господствующей во всех решающих сферах буржуазного общества буржуазией и официально правящей земельной аристократией. Первоначально после «славной» революции 1688 г. в компромисс была включена только одна фракция буржуазии – финансовая аристократия.

Избирательная реформа 1832 года в Англии, включила в указанный классовый компромисс и другую фракцию английской буржуазии – промышленную буржуазию. Соответственно с тем законодательство Англии уже с 1832 года представляет собой, как мы увидим, серию уступок промышленной буржуазии.

Список литературы

1. Р.Ю.Виппер. История Возрождения и Нового времени. М., 2004 г.

2. Богданов В.К. Западноевропейские войны. М. 1989 г.

3. Сеньобос Ш. Политическая история современной Европы. Спб. 2003 г.

4. Мальков В.П. История Англии. М.,Прогресс. 1988 г.

5. Дмитриевский Н. П. Законодательство Английской революции 1640-1660 гг.: М; Л; 1946 г.

6. Конституции и законодательные акты буржуазных государств 17-19 вв.: М, 1957 г.

7. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. В двух томах под ред. Н. А. Крашенинниковой.: М, 2003 г.

8. Быкова А. Ф. История Англии.: М, 1918 г.

9. Мортон А. А. История Англии.: М, 1950 г.

10. Виппер Р. Ю. История Нового Времени.: М, 2006 г.

11. Всеобщая история государства и права / Под ред. К. И. Батырева.: М, 2005 г.

12. Гнейст Р. История государственных учреждений Англии.: М, 1885 г.

13. Дайсн А. В. Основы государственного права Англии.: М, 1907 г.

14. Алексеев Н. А. Палата Лордов Британского Парламента. От суда короля Эгберта до революции Премьера Т. Блэра (825 – 2003 гг.): М, 2003 г.

15. Левина М. И. История становления и развития парламентских процедур в Англии 17 – нач. 19 вв.: М, 2000 г.

16. Дюприе Л. Государство и роль министров в Англии, 1906 г.

17. Бромхэд П. Эволюция британской конституции: М, 1978 г.

18. Энсон В. Английский Парламент, его конституционные законы и обычаи.: Спб, 1908 г.

19. Крылова Н. С. Английское государство.: М, 1981 г.

20. Фримэн. Развитие английской конституции с древнейших времен.: М, 1905 г.

[1] Алексеев Н. А. Палата Лордов Британского Парламента.: М, 2003 г. с. 86

[2] Быкова А.Ф. История Англии.: М, 1918 г. с. 98

[3] Быкова А. Ф. История Англии.: М, 1918 г. с. 101

[4] Мортон А. А. История Англии.: М, 1950 г. с. 115

[5] Энсон В. Английский Парламент, его конституционные законы и обычаи.: Спб, 1908 г. с. 67

[6] Быкова А. Ф. История Англии.: М, 1918 г. с.112

[7] Крылова Н. С. Английское государство.: М, 1981 г. с. 51

[8] Быкова А. Ф. История Англии.: М, 1918 г.

[9] Хрестоматия по истории государства и права заруб-ых стран. В двух томах под ред. Н. А. Крашенинниковой.: М, 2003 г.

[10] Быкова А.Ф. История Англии.: М, 1918 г. с. 134