Отъезд Рокаберти в Грецию замедлился как потому, что в Испании нелегко было обойтись без этого выдающегося государственного человека, так и потому, что дорогостоящее снаряжение его галер велось с большим нерадением. Афинские и салонские послы давно уже возвратились на родину, а Рокаберти весной 1381 года все еще был в Каталонии. Педро известил о скором приезде вице-короля знатных лиц и общины, неопатрейских синдиков, салонских кастеллянов, графа Митру и албанцев, состоящих на его службе, Хофре Зарровиру, Людовика Фадрике, которому он приказал передать неопатрейскую крепость виконту Рокаберти и принять его отряд в свои укрепления.
Задача, принятая на себя виконтом в этой чужой стране, была очень нелегка: ему предстояло восстановить совершенно расстроенное государство под властью новой Арагонской династии и изгнать наваррцев, которые, правда, очистили Аттику, но держались еще в крепостях Беотии. Король Педро повелел ему успокоить страну всеобщей амнистией, которая должна быть дарована всем жителям. Изменившим отпрыскам рода Фадрике на Эгине возвращаются их поместья, но владельцем этого острова останется пожизненно Людовик Фадрике.
Для победы над наваррцами Педро старался снискать дружбу всех влиятельных больших и малых государств. Вступив в союз с бывшим греческим императором Матвеем Кантакузеном, теперь деспотом Мизитры, он поручил его покровительству свое герцогство Он поручил Рокаберти завязать дружественные сношения с Нерио Аччьяйоли и его тестем Сарацено на Эвбее, с венецианским байльи в Негропонте, с Магдаленой Бондельмонти, вдовой Леонардо I Токко Кефалонийского, с архиепископом Павлом Фоскари Патрасским и гроссмейстером Эредиа в Морее Все эти владетельные лица одинаково видели в наваррской банде врага; Венецианская республика особенно не могла допустить укрепления наваррцев в Беотии, откуда они уже после первых своих завоеваний намеревались напасть на Эвбею. Только из-за своей войны с Генуей Венеция не могла выступить с достаточной энергией против наемников. Педро IV требовал, чтобы негропонтский байльи, Панталеоне Барбо, оказал помощь его викарию Рокаберти и воспрепятствовал маркграфу бодоницкому, герцогу Архипелага и другим вассалам Венеции войти в соглашение с наваррцами Этого он добился. Но самой сильной его опорой был тогдашний повелитель Морей гроссмейстер Эредиа. Если еще в сентябре 1380 года король жаловался ему, что иоанниты притесняют жителей герцогства, то теперь он мог призвать его на помощь против общего врага
Наконец виконт с четырьмя галерами отплыл от берегов Испании и весной или осенью 1381 года прибыл в Афины, где принят со всякими почестями. Здесь он нашел в должности кастелляна
Акрополя Ромео де Беларбре и бывшего викария Кальцерана де Перальта, который уже освободился от плена и, согласно приказу короля, передал новому регйдору (правителю) крепость и город. Таким образом Афины снова стали главным городом герцогства, между тем как Фивы все еще оставались в руках наваррцев. Эта банда держалась еще некоторое время в Ливадии и других бео-тийских городах, хотя, как видно, потеряв надежду на завоевание герцогства для де Бо, она еще до прибытия Рокаберти передвинулась главной своей массой под предводительством Майотто де Кокерель в Морею в расчете овладеть этой страной для своего хозяина. Гроссмейстер Эредиа и его рыцари должны были отступить. Наваррцы же, следуя примеру каталанцев, основали в Эли-де военное государство. Столицей они избрали порт Зонклон, вблизи древнего Пилоса, с крепостью Наварином
Войска, которые Рокаберти привел с собой, были недостаточны для того, чтобы преодолеть остававшиеся в Фивах и Ливадии наваррские гарнизоны Силы герцогства были совершенно истощены, Аттика и Беотия так опустошены и так обезлюдели, что король приказал поселить там греков и албанцев, освободив поселенцев на два года от налогов. Имущественные отношения вследствие нашествия наваррцев, бегства жителей и внутренних раздоров были в совершенном беспорядке. Все это предстояло упорядочить новому правительству. Если оно и должно было только применять уже существующие законы и установления, то Каталанское государство было все-таки раздроблено на большие и малые феодальные владения, с которыми арагонской короне пришлось заключать отдельные договоры.
В ленном регистре из канцелярии Педро IV перечислены важнейшие феодалы испанского герцогства Афины. Вот они:
«Дон Людовик Фадрике де Арагон, граф Сола и владетель Цейтуна.
Граф Митра, имеющий 1550 албанских наемников и, как вассал Арагонии, носящий королевское знамя.
Маркграф бодоницский, ежегодно поставляющий генеральному викарию четырех рыцарей в полном вооружении.
Рыцарь Хофре де Заровира.
Андреа Заваль, капитан неопатрейский.
Фома Депу, зять Рожера Лориа.
Мисили (т. е. Мелиссенос) де Новелле, владетель замка Эста-ньоль.
Гальцеран Пюигпарадин и его брат Франческо, владетели Карденицы и Каландри (Аталанте). Антонио де Лориа и брат его Рожер.
Рожер де Лориа и брат его Николай, сыновья Хуана де Лориа.
Вильгельм Фустер. Вильгельм де Вита.
Педро де Баллестер, владетель Кабрены и ПатрицииБеренгар де Родайа и другие знатные мужи города Аф ин. Петруцо Хуанес, сын рыцаря Гонсальво Хуанеса. Рыцарь Андреа».
Кроме маркграфа бодоницского, происходившего из венецианского рода Джиорджи, самого сомнительного из всех арагонских вассалов, и графа Митра, в этом списке имеются лишь две старые каталанские фамилии, действительно выдающиеся — Фадрике и Лориа. Все остальные — владельцы небольших замков или их ка-стелляны.
Людовик Фадрике, передав звание генерального викария виконту, удалился в свое графство Салону. Здесь он умер во второй половине 1382 года. С ним исчез последний выдающийся человек каталанских Афин и угас его славный род. От супруги своей Елены Кантакузен он имел лишь одну дочь Марию, наследницу Салоны и Цейтуна. Судьба графства, важнейшего лены в герцогстве, зависела таким образом от брака этой девушки. Виконт Рокабер-ти желал сделать Салону достоянием своего рода и таким образом доставить ему главенство, которым пользовались Фадрике. Еще при жизни дона Людовика он просил руки Марии для сына своего Бернадуха, и молодые люди были действительно помолвлены с согласия короля Педро. И вот, когда Елена сообщила королю о смерти мужа, поручая его покровительству свою страну и права своей дочери, он обещал исполнить ее просьбу и утвердил за наследницей замок Сидерокастрон, но под условием, чтобы она вышла замуж за сына Рокаберти
Самого виконта в это время уже не было в Греции. Это было повторением того же невнимания к значению наместника в герцогстве, которое так было пагубно во времена частых отлучек Монка-ды. Педро IV нуждался в услугах Рокаберти в Испании и в разбитой на партии Сицилии, управление которой он в 1380 году поручил своему второму сыну, Мартину, графу Эксерика и Луна. А здесь предметом соперничества баронов и иноземных государей, добивавшихся ее руки, была инфанта Мария, наследница Фредерика III. Юной принцессе, законной королеве Сицилии и герцогине афинской, грозила судьба несчастной Матильды Геннегау. Первоначально она была поручена покровительству великого юс-тициария дона Артале де Алагона, графа Мистретта, который по завещанию Фредерика был назначен генеральным викарием Сицилии и опекуном Марии
Но в 1379 г. Вильгельм Рамон Монкада, граф Агоста, один из приверженцев Педро, похитил инфанту и увез ее в замок Агосту, который вслед затем осадил Артале. Рокаберти оставил Афины до лета 1382 года, передав свою должность рыцарю Рамону де Вилланова. Со своими четыремя галерами он отплыл сперва в Сиракузы и, подкрепившись в Сардинии, возвратился в Сицилию. Здесь он заставил Артале отступить от Агосты, откуда он взял инфанту с собой в Кальяри. Впоследствии король Педро женил на ней своего внука Мартина.
Как видно, после отъезда Рокаберти Рамону де Вилланову удалось окончательно водворить мир в герцогстве Афинском и освободить его от последних остатков неприятельских войск. Очистив Фивы и Ливадию, наваррцы направили все силы на создание своего государства в Элиде. Условия времени были для этого весьма благоприятны. Распадение неаполитанской монархии давало им возможность завоевать большую часть Ахайи. Королева Иоанна 2 мая 1382 года была умерщвлена по приказанию Карла III Дураццо, а этот новый неаполитанский король имел более важные заботы, чем освобождение Морей от этой банды наемников. В июле 1383 года умер также Иаков де Бо, последний франкский государь, носивший титул греческого императора. Своим наследником он назначил Людовика Анжуйского из дома Валуа; но и этот принц вскоре умер, и таким образом окончилось господство франков в Морее.
Теперь Майотто де Кокерель, бывший байльи дома де Бо, не имел над собой никакой власти; поэтому он завладел вместе со своими солдатами этой чужой землей, так же, как это когда-то сделали каталанцы с Аттикой и Беотией. Как последние опирались на связь с королевской Арагонской династией, так и наварр-ские наемники могли бы найти в короле наваррском некоторую опору, если бы он был могущественным государем. Но они отрешились от связи с родиной; их глава, Майотто, продолжал основывать свою узурпированную в Морее власть на прежнем законном своем титуле. Он именовал себя императорским байльи княжества Ахайского и города Лепанто, а следующие за ним по значению начальники, Пьетро Бур до де С. Суперан и Берардо Варвасса, присвоили себе зйание императорских капитанов того же княжества. Таким образом наваррцы заняли прежнее место французского ленного дворянства, а также захватили ахайские поместья Аччьяйоли.
Теперь Венеция вынуждена была позаботиться о своих пелопоннесских колониях; поэтому она постаралась войти в дружественные отношения с наемниками, признав их законными владельцами занятой ими страны по договору, заключенному 18 января 1382 года наваррскими военачальниками с ректорами Корона и Модона. Король Педро, со своей стороны, мог быть только доволен тем, что неприятель удалился в Ахайю. Он также постарался быть в дружбе с наваррцами; он восхвалял их за то, что они добровольно оказали ему помощь против греков и турок, делавших набеги на герцогство; таким образом в 1385 году, когда он писал это, в Беотии не было ни клочка земли во власти наемников. Своевременно Рамон де Вилланова также возвратился из Афин в Испанию, вручив правление братьям Лориа, Рожеру и Антону, сыновьям Рожера I, и назначив Андреа Заваля капитаном Нео-патреи. Нуждаясь в его услугах, король отозвал его, так как вел в это время борьбу с своим собственным сыном инфантом Хуаном; причиной этой борьбы, волновавшей всю Арагонию, была ненависть, которую его вторая жена Сибилия питала к своему пасынку. Рокаберти оказался среди самых ревностных приверженцев инфанта, что возмутило Педро. Когда Вилланова прибыл ко двору, король потребовал от виконта, чтобы он освободил первого от всяких клятв и обещаний, которые он дал ему в качестве его заместителя в Афинах; тогда Рокаберти предъявил денежные требования. Но виконту пришлось подчиниться; король отнял у него звание генерального викария, передав временно бразды правления в герцогстве братьям Лориа; лишь после долгого промедления, которое, как он писал предводителям наваррцев, объяснялось его занятиями и важными заботами, он назначил новым наместником герцогств Афинского и Неопатрейского Бернардо де Кореллу
2. Жизненные силы испанцев в Элладе были исчерпаны; как и прочие франкские колонии, не в пример венецианским, чуждые непосредственной связи с местным населением и с правительством своей родины, они также кончили вырождением. Вторжение наваррцев в связи с прекращением сицилийской династии и партийными раздорами, вызванными этим событием, было гибелью для военного строя Каталанского государства. Новый государь из арагонского дома, поглощенный в своей далекой земле сардинскими и сицилийскими делами, не обладал в достаточной мере ни средствами, ни силой воли, чтобы укрепиться в герцогстве Афинском, что он мог бы сделать, лишь затратив большие средства, при помощи значительного войска под умелым руководством.
Смельчак, которому суждено было наконец изгнать каталанцев из их прекрасной страны, давно был готов к этому. Это был не воин, не герой, а умный спекулянт и купец, унаследовавший удачу и значительную часть богатств своего приемного отца Никколо Аччьяйоли; с возрастающим самоудовлетворением наблюдал Нерио из Коринфа и Мегары разложение Каталанского государства и долго спокойно смотрел на совершавшуюся там перемену династий и призвание Педро IV, потому что и ему было весьма желательно, чтобы наваррцы не засиживались в герцогстве. Но когда они были изгнаны из страны, где король арагонский не мог быть для него страшен, он принялся за дело. Венецианцы не препятствовали ему. На Эвбее у него были могущественные друзья. Здесь был в особенном почете дом Сарачени, происходящий, верно, из Сиены, где до сих пор есть дворец этого рода. Главе семьи, Сара-чено де Сарачени, Венецианская республика в 1370 году дала право гражданства. Жена Нерио, Агнеса Сарачено, была, кажется, его дочерью. Благодаря ей Нерио добился помощи негропонтского байльи, которого он — под предлогом совместной с венецианцами борьбы против турецких корсаров — склонил отдать ему в наймы галеру с экипажем. Хотя Нерио сам был владетелем коринфской гавани, откуда он отправлял пиратов на добычу, у него самого не было военных судов, на вооружение которых не дали бы согласия венецианцы. Его войска были также весьма незначительны; они состояли главным образом из наемников, албанцев и турок. Таким образом, печальнее всего то, что некогда столь страшное могущество каталанцев было сокрушено такими ничтожными средствами.
Раздоры между знатными каталанцами во время отсутствия Рокаберти и борьба из-за наследницы Фадрике облегчали предприятие Нерио. Он также искал руки юной Марии для своего зятя Пьетро Сарачено. Но ее гордая мать, отвергнув предложения выскочки, обручила дочь с Стефаном Дукой, сербским князьком в Фессалии, что восстановило против нее всех франков и греков, особенно владетелей Мизитры и Фессалоник. Оскорбленный Нерио начал против нее войну, напав на ее союзников, каталанцев. В
1385году он вторгся из Мегары в Аттику. Так как в герцогстве не было еще вице-короля, то власть оставалась в руках Антона и Рожера Лориа. Они выступили навстречу врагу, но пали в сражении, и Нерио беспрепятственно вошел в открытую часть Афин. Это было в первой половине 1385 года; тотчас вслед затем он принял звание владетеля Коринфа и герцогства. Лишь в Акрополе, так удачно выдержавшем за несколько лет назад осаду наваррцев, испанцы продолжали отчаянно сопротивляться; они послали гонцов ко двору короля просить его о скорейшей помощи.
Теперь Педро IV сообразил, какую ошибку он сделал, оставив герцогство без генерального викария и без войска. Напрасно искал он союзников. В письме к начальникам наваррцев в Морее от 17 июля 1385 года он называет их общими врагами в герцогстве лишь греков и турок, так что он, очевидно, еще не знал, что Афины уже в руках Нерио. Но удивительно также, что он не вспомнил об этом обстоятельстве год спустя, когда он 17 августа
1386
года писал тем же наваррцам, что будущей весной в герцогство будет отправлен Бернардо де Корелла с сильным отрядом. Он благодарил Майотто и Суперана за услуги и обещал, что его вице-король будет с ними заодно душой и сердцем, тем более что его и короля наваррского связывает теснейшая дружба
Педро потому уже рассчитывал на содействие наваррцев, что Нерио видел в них врагов, так как они захватили морейские владения дома Аччьяйоли. Однако не видно, чтобы они оказали королю какую-либо помощь. С отозвания Рокаберти он так небрежно относился к своим греческим владениям, как будто совершенно перестал дорожить ими. Вместо нового вице-короля Кореллы в Грецию был отправлен лишь небольшой отряд под предводительством дона Педро де По. Этому последнему испанскому коменданту Афин удалось высадиться в Пирее и пробиться в Акрополь, где он мужественно защищался более года
Педро VI умер 5 января 1387 года. Его сменил на арагонском троне сын его Хуан; последний вновь назначил своего друга Рокаберти генеральным викарием герцогства, куда тот должен был отплыть с флотом. О назначении этом король сообщил из Барселоны начальнику наваррцев, Бордо де С. Суперану 17 апреля 1387 года
В это время при арагонском дворе был Геральд Родонельс, присланный из Акрополя Педро де По. Несмотря на кольцо войск Нерио, крепость имела возможность сообщаться с Испанией. Геральд должен был принести новому королю присягу всех тех укреплений, где еще держался де По. Хуан повелел ему присягнуть виконту
Очевидно, оставались еще — вернее всего, в Беотии — укрепления, где держалось знамя Арагонии. Но Нерио мог беспрепятственно продолжать осаду Акрополя и в то же время в союзе с не-гропонтским байльи нанести чувствительное поражение турецким пиратам, с чем его поздравила венецианская синьория Если Рокаберти с флотом и добрался до Пирея, то было уже поздно. Стесненный до последней крайности, потеряв надежду на подкрепление из Испании, мужественный Педро де По сдал, наконец, Акрополь. Дата этого события неизвестна; вероятно, оно произошло в 1387 году. Таким образом племянник Никколо Аччьяйоли вошел победителем в крепость Афинскую, и Каталанскому государству настал конец.
Преобразование правительственного механизма было совершено флорентийским завоевателем с изумительной быстротой. Покинутые королем арагонским, каталанские бароны не осмелились сопротивляться. Насколько славно было вступление их отцов в Элладу, настолько позорно было их бегство из этой страны, для населения которой они так и остались беспочвенной колонией иноземцев. Они испытали ту же участь, которая благодаря их предкам постигла некогда бургундцев. Покинув все свои лены и владения, возвратились испанцы в Сицилию и Арагонию. Ни у одного летописца мы не находим никаких сведений, когда и как их не стало в Греции. Все эти Лориа, Новеллесы, Фустеры, Баллестеры до такой степени исчезли из Аттики, что теперь самое тщательное исследование не может открыть здесь ни следа их былого существования Многие каталанцы менее высокого звания поступили наемниками к разным государям. Лишь в немногих местностях некоторое время оставались еще испанские роды; так, например, в Салоне, а также в Эгине, где удержалась боковая линия Фадрике. Этот остров после смерти дона Людовика перешел к Хуану, сыну
Бонифацио де Арагона; когда последний в 1385 году умер, ему наследовала его дочь, имя которой неизвестно. Кажется, Нерио — вероятно, вследствие какого-либо договора — не беспокоил эту последнюю Фадрике. В 1394 году она вышла замуж за
Антонелло Каопену, очевидно, испанца, дом которого еще некоторое время владел островом.
Остается, во всяком случае, поразительным тот факт, что отряд храбрых наемников сумел в течение семидесяти лет, несмотря на множество врагов, держаться в благороднейшей стране эллинов и обессмертить себя в истории Афин. Изо всех наемных войск, славных и страшных в Европе, ни одно не достигло славы каталанцев. Но и они являются неорганическим элементом в жизни Греции, чужеядным растением, которое лишь по непредвиденному случаю попало на классическую почву. Достославные геройские подвиги этой касты воинов были или бесполезны, или вредны для человеческой культуры, представляя собой памятный эпизод в кровавом эпосе средневековой военщины Западной Европы. Ни в Афинах, ни вообще в Греции каталанцы не оставили никаких памятников своего владычества или же таковые исчезли бесследно. Даже в Акрополе, где они, несомненно, произвели некоторые изменения, особенно устройством укреплений, не открыто никаких остатков последних Монет компании не существует. Их не чеканили ни каталанцы вообще, ни сицилийские герцоги для Афин. Монеты Фредерика II Сицилийского и его преемников имеют также титул DuxAthenarumetNeopatriae.
|
