Крушение Австро-Венгрии и образование на ее территориях новых независимых государств поставило австрийских социалистов перед необходимостью смены идеологических ориентиров в национальном вопросе. Они вынуждены отказаться от защиты идеи целостности Австро-Венгрии, разработав ряд новых концепций, в частности, концепцию "социалистического аншлюса" Немецкой Австрии и судето-немецких территорий, концепцию Дунайской федерации, концепцию права наций на самоопределение.
С образованием в 1918 г. чехословацкого государства судето-немецкая проблема стала рассматриваться теоретиками австромарксизма в качестве самостоятельной, а не как один из многих примеров межнациональных противоречий монархии Габсбургов. Бауэр, Реннер и др. Бауэр рассматривал судетскую проблему как специально, так и в контексте политических изменений в Центральной и Юго-Восточной Европе, связанных с распадом Австро-Венгерской империи. Одним из главных тезисов, взятым Бауэром на вооружение было положение о том, что первая мировая война была самой крупной, самой кровавой буржуазной революцией на протяжении всемирной истории. Эта идея была продолжением и развитием его довоенной концепции о Балканских войнах как буржуазных революциях.
Бауэр был одним из первых идеологов австрийской социал-демократии, посвятивших особую работу проблемам немецкой социал-демократии в ЧСР. Опубликованная в 1921 г. брошюра Бауэра "Задачи немецкой социал-демократии в Чехословацкой республике" обобщила его взгляды по этой проблеме, изложенные им в многочисленных статьях и выступлениях предшествующего периода. Бауэр подчеркивал прогрессивный характер борьбы за самостоятельность чешского государства, которую вели в том числе и чешские социалисты, в годы войны. При этом политика группы Б. Шмераля за решение чешского национального вопроса в рамках "наднационального государства" в годы войны трактовалась Бауэром как контрреволюционная, так же, как он оценивал и "военную политику" К. Реннера. Период, когда борьба чехов за собственное государство (национальная революция в Чехии) носила прогрессивный характер, определялся Бауэром промежутком нескольких дней - с конца октября по ноябрь 1918 г. Контрреволюционный характер чехословацкой демократии проявился, по Бауэру, сразу, как только она отказала в праве на самоопределение судетским немцам. Таким образом, с ноября 1918 г. по июль 1919 г. Чехословацкая республика оценивалась Бауэром как "инструмент реакционного западного империализма".
Однако после июля 1919 г. Бауэр находил качественно иную расстановку политических сил в Восточной и Центральной Европе, вследствие которой Чехословакия превращалась в важнейший оплот демократии против сил контрреволюции, олицетворявшихся для него в политических режимах Венгрии, Полыми и Румынии. Эта ситуация ставила перед судето-немецкой социал-демократией новые задачи. Бауэр указывал, что судето-немецкая социал-демократия должна по-прежнему отстаивать принцип права народов на самоопределение, не идя ни на какое сотрудничество с партиями чехословацких социалистов. Бауэр предостерегал партию судето-немецкой социал-демократии от чрезмерного увлечения борьбой против левой оппозиции в своих рядах, приводя в качестве отрицательного примера политику "чешских правых".
В фундаментальном исследовании "Австрийская революция" (1923 г.) Бауэр дал ретроспективный анализ развития чешского национализма и сепаратизма в период империи Габсбургов, отмечая, что именно чешско-немецкие противоречия были одними из основных, что проявилось и на уровне взаимоотношений между немецко-австрийской и чешской секциями социал-демократии Австрии..
Анализируя исторические предпосылки чешской национальной революции, Бауэр особо останавливался на чешско-немецких противоречиях конца XIX в. Он отмечал, что условия для формирования и развития чешского сепаратизма и национализма были взращены либеральной политикой австрийского правительства в период с 1878-1895 гг., когда развивались чешские школы, чешские чиновники потеснили немецких в местных органах управления и судопроизводства. Бауэр считал, что причины этой политики крылись в той охранительной роли, которую сыграли славяне и чехи в особенности в период революции 1848/49 гг. Апофеозом национальной борьбы в богемских землях он считал попытку реформ 1897 г. Именно тогда были заложены предпосылки чешской революции 1918 г., которые активировала война.
Бауэр распространил свою формулу о трех фазах революций 1918 г. в Австро-Венгрии и на Судеты. Он отмечал, что в альпийских землях имела место демократическая революция и национальная революция в Судетских землях, показывая разницу между революциями собственно в Австрии и богемских землях. В особом положении оказались как раз судетские немцы, которые веками развивались в контакте с чехами и которые в период революции осознали себя как немцы и попытались реализовать право на собственное самоопределение в форме особых судето-немецких провинций. С другой стороны, Бауэр настаивал на исторической, политической и экономической связях этих провинций с немецко-австрийскими (альпийскими) землями, подчеркивая, что Немецкая Богемия и Судетская земля - это крупнейшие индустриальные области Немецкой Австрии и мощнейшие центры австрийского пролетариата. Эти центры были насильственно оторваны от Немецкой Австрии и включены в состав чуждого чехословацкого государства.
Бауэр рассматривал национальную проблему в ЧСР в широком аспекте. Называя это государство наследником национальных противоречий, бывших присущими старой Австро-Венгрии, он указывал, что в состав Чехословакии насильственно включены и удерживаются не только одни немцы, но также и словаки, венгры и украинцы. Отсюда Бауэр видел двойную угрозу чехословацкому государству, в котором наряду с социальными противоречиями были резко обострены и межнациональные противоречия.
В середине и второй половине 1920-х гг. Бауэр продолжал развивать проблематику немецкого национального вопроса в Судетах, прежде всего, в канве проблематики возможности интеграции стран бывшей Австро-Венгрии и осуществления аншлюса. Он продолжал отстаивать идею "социалистического аншлюса" в противовес концепции Дунайской федерации, которая характеризовалась им как отвечающая интересам австрийской буржуазии, но противоречащая интересам социал-демократии. Бауэр не разделял надежд ряда своих товарищей по партии на возможность скорого осуществления аншлюса.
Победа гитлеровцев в Германии и их внешнеполитическая ориентация на аншлюс и объединение всех немцев в едином государстве произрастала, по Бауэру, из условий мирного урегулирования, разведших немцев по разным государствам. Обосновывая необходимость отказа от идеи аншлюса после 1933 г., он вновь обратился к истории революционного движения 1918 г. в Австро-Венгрии, подчеркивая, что австрийское государство было вызвано в жизни центробежными тенденциями, в силу чего ему пришлось наследовать лишь остатки старого государства. Австрия в новом виде была нежизнеспособным, зависимым государственным образованием, которое не могло существовать без включения в область более крупного государственного объединения, каковым являлась Германия. Это требование он считал основанным на традиции демократических революций 1848 г. и начального периода рабочего движения, когда шла борьба между Габсбургами и Гогенцоллернами за преобладание в немецких землях. Однако осуществление аншлюса Бауэр считал возможным лишь мирными средствами, а не средствами войны. Исходя из этого, он считал необходимым защиту независимого австрийского государства, как демократического и нейтрального.
После февральского 1934 г. выступления австрийского пролетариата О. Бауэр перебрался в Чехословакию, где продолжал разработку судето-немецкой проблемы в новых условиях, применительно к вопросу о возможности новой мировой войны. В своем последнем крупном произведении, пророчески названном "Между двумя мировыми войнами" (1936 г.), Бауэр попытался дать оценку новой общественно-политической обстановки в Европе и мире. Особое внимание Бауэр сосредоточил на экономическом кризисе 1929-1932 гг. Этот кризис он видел одним из главных виновников победы реакции в таких странах, как Австрия, Болгария, Литва, Югославия, и резкого обострения ситуации в ЧСР, так как он больно ударил именно по странам, бывших до первой мировой ведущими аграрными державами.
Особенность кризиса 1929-1932 гг. Бауэр видел в том, что этот экономический кризис повлек за собой кризис демократии. "Величайшим триумфом" демократии Бауэр считал период Первой мировой войны. Однако это был триумф буржуазной демократии. Демократические, национальные революции 1918 года закончились, согласно Бауэру, контрреволюцией, которая приняла в Италии, Германии и Австрии особую форму фашизма. Рассуждая в который раз о причинах распада империи Габсбургов, Бауэр обращал внимание на позицию национальных социал-демократических организаций страны. Бауэр тяжело переживал аннексию Австрии гитлеровской Германией, Давило на него и чувство ответственности, ибо фашистская контрреволюция использовала идею "социалистического аншлюса". В этом Бауэр видел "трагику немецкой истории". Сравнивая ситуацию 1938 г. с ситуацией 1848 г., Бауэр не без иронии замечал, что чехословаки и немцы спустя 90 лет поменялись местами. Теперь уже немцы оказались на положении национального меньшинства, ведущего борьбу за самоопределение, которая оказалась "одним из средств борьбы фашистской контрреволюции".
Эволюция воззрений Бауэра по немецкому национальному вопросу вообще и по проблеме Судет, в частности, прошла в межвоенный период три основных фазы. До первой половины 1920-х гг. судето-немецкая проблема оставалась для Бауэра основной наряду с общей проблематикой аншлюса. Вторая половина 1920-х гг. и первая половина 1930-х гг. характеризуется разработкой Бауэром общих аспектов национальной проблемы. Он рассматривал перспективы аншлюса и Дунайской федерации в целом. Судетская проблема вновь стала для Бауэра одной из основных со второй половины 1930-х гг., под влиянием внешнеполитической агитации гитлеровцев. Бауэр осудил как аншлюс 1938 г., так и планы расчленения ЧСР. До осуществления Мюнхенских соглашений Бауэру дожить было не суждено, в отличие от Реннера, который дал развернутую характеристику событиям 1938 г.
После 1918 г. Реннер был вынужден переориентировать свои идейно-теоретические воззрения по национальному вопросу. Он также выступал в поддержку идеи аншлюса, рассматривая судето-немецкие территории в качестве исторических немецко-австрийских областей. Главным направлением на протяжении почти всех 1920-х гг. для Реннера был вопрос защиты прав немецкоязычных национальных меньшинств в Венгрии, Польше, Югославии, Румынии и, особенно, в Чехословакии. Он, как и Бауэр исследовал проблематику немецкого национального вопроса в общетеоретическом плане и применительно к конкретной ситуации в ЧСР. Давая теоретическое обоснование образованию Австрийской республики, он указывал, что этим актом завершился длившийся с 1866 г. процесс образования немецкого "национального государства", когда немецкий народ, согласно Реннеру, оказался искусственно разделенным в угоду династическим интересам Габсбургов и Гогенцоллернов.
Осенью 1925 г. Реннер посетил Прагу в рамках предвыборной кампании судето-немецкой социал-демократии, где выступил с серией речей, изданных затем отдельной книгой "Национальные и экономические проблемы Чехословакии" (1926 г.). В этой работе получили дальнейшее развитие положения Реннера по национальному вопросу. Процесс образования национальных государств Реннер относил к Великой французской революции. Вторая волна выделения национальных государств под лозунгом "Одна нация - одно государство; одно государство - одна нация" датирована Реннером от европейских революций 1848/49 гг. Главным содержанием этого этапа стало образование Германской империи и Итальянского королевства И, наконец, после первой мировой войны, этот процесс проявился в выделении новых национальных государств из Австро-Венгрии, России и Германии.
Экономические проблемы чехословацкого государства Реннер выводил напрямую из нерешенности национальных проблем. Сохраняя верность идее объединения всех немецких земель, наиболее актуальным в сложившейся политической ситуации Реннер видел вопрос защиты прав немецкого меньшинства. Он подвергал сомнению действенность декларированного в международных договорах принципа защиты прав меньшинств.
Главной задачей судето-немецкой социал-демократии в ЧСР Реннер называл установление взаимопонимания с чешскими рабочими, но не с чешской буржуазией и не с чешским правительством. Однако такое сближение он считал возможным лишь при условии гарантии немцам их национальных прав. Одной из главных предпосылок к этому он видел в выходе представителей чехословацкой социал-демократии из правительства и осуждение ими дискриминационной политики последнего в отношение национальных меньшинств.
Конец 1920-х гг. вызвал в среде австрийской и германской социал-демократии дискуссионную волну о возможности аншлюса и о перспективах достижения европейского единства. Особую роль в этой дискуссии сыграл Реннер, которому приходилось определять приоритеты в концепциях социалистического аншлюса и Дунайской федерации.
Реннер обратился к истокам идеи общенемецкого единства в рядах марксистов, производя ее от самих основоположников учения. Причины, по которым это единство достигнуто не было, Реннер видел в политике европейских государств второй половины XIX в., О, Бисмарка, в первую очередь. Однако дальнейшие рассуждения привели Реннера к достаточно нетипичным для него выводам о том, что немцы стали единой нацией на основе Веймарской конституции, объединенной в едином государстве. При этом он никоим образом не обмолвился об отношении к немецкой нации австрийских и судетских немцев.
Большое внимание Реннер уделял в межвоенный период проблеме стран Дунайского региона. Начавшийся в 1929 г, экономический кризис Реннер рассматривал как предпосылку к экономической и, впоследствии, политической интеграции стран бывшей Австро-Венгрии в Дунайскую федерацию. Реннер выделил несколько вариантов возможной интеграции. Это "внутренняя Европа" т.е. европейские страны, лишенные выхода к морю (Швейцария, Австрия, Венгрия, Чехословакия); "Срединная Европа в узком смысле слова" - это Германия, Чехословакия и Австрия, образующие "закрытую экономическую область" с высокоразвитой индустрией; "южно-европейский аграрный союз", являющийся антиподом "Срединной Европы в узком смысле слова" - Венгрия, Румыния, Югославия, Болгария, Албания, Греция; "балтийская Антанта" - страны Прибалтики, Финляндия и Польша
Поднимая вопрос о возможности создания Дунайской федерации, Реннер проводил границу между "малой дунайской федерацией", которую могли бы образовать Австрия, Венгрия и Чехословакия, и большой Дунайской федерацией, в которую могли бы войти также Румыния, Болгария, Югославия. Однако в идеале Реннер ратовал за экономическую интеграцию всего "внутриевропейского" региона, к которому он относил помимо выше обозначенных стран также Германию, Польшу, балтийские республики, Албанию, Грецию. Таким образом, налицо был проект расширенной "Срединной Европы", экономические различия между регионами которой не казались Реннеру существенным препятствием на пути общеевропейской интеграции. Тем более, что ведущие роли в этом союзе должны были играть индустриально развитые Австрия и Германия.
Большое внимание Реннер уделял федеративному принципу устройства, считая пример кантональной организации Швейцарии наиболее приемлемой формой, как внутренней организации европейских государств, Австрии и ЧСР, в том числе, так и на общеевропейском уровне. Эти же идеи с самого начала существования в рамках чехословацкого государства пропагандировали и судето-немецкие социал-демократы. К этой идее Реннер вернулся после 1945 г., ратуя за обьединение всего человечества на принципах швейцарской организации под эгидой ООН.
Помимо идеи Дунайской федерации Реннер продолжал развивать идею аншлюса. Апеллируя к американскому народу, он акцентировал внимание на расколе немецкой нации после 1918 г. Решить вопрос об аншлюсе должен был по мнению К. Реннера всемирный конгресс, при этом судето-немецкая проблема особо им не обговаривалась.
Проводя исторические параллели между успехом национал-социалистов в Германии и победой "княжеского абсолютизма", результатом чего стал отрыв Швейцарии от остальных немецких областей, Реннер достаточно скептически оценивал перспективы аншлюса. Австрия в этой ситуаций должна была занимать позицию "политического нейтралитета", что не означало ее экономической изоляции, в том числе и от Германии. В новых условиях Реннер видел новые пути для общенемецкой и европейской интеграции и ставил перед европейским пролетариатом в новых условиях экономического кризиса и наступления реакции три основные задачи.
Во-первых, крупные европейские социал-демократические партии (прежде всего Англии и Франции) должны принять на себя "ответственность за судьбы социал-демократических партий малых стран внутренней Европы". Эта задача двоякого рода. С одной стороны, крупные партии должны проводить в отношении своих малых собратьев политику, которая способствовала бы улучшению экономического положения в странах последних. С другой - политику крупных европейских партий необходимо было сориентировать на борьбу против угрозы войны. Во-вторых, социал-демократия стран внутренней Европы должна была проводить политику на экономическое и политическое сближение с соседними странами вплоть до достижения "полного союза". В-третьих, социал-демократические партии бывших стран Антанты должны способствовать созданию основы для общеевропейского сближения. Последняя задача Реннера одобряла ревизию Версальских договоров.
После февральских боев 1934 г. Реннер остался на территории Австрии, практически отойдя от активной политической и публицистической деятельности. Однако, несмотря на конфликты с властями и резкое ухудшение здоровья он не смог остаться безучастным к событиям аншлюса Австрии в марте 1938 г. и Мюнхенским соглашениям в сентябре 1938 г. Реннер одобрил аншлюс 1938 г., опубликовав в апреле 1938 г. в нацистской прессе заявление касательно аншлюса: "Как социал-демократ и как сторонник права наций на самоопределение, как первый канцлер Немецко-Австрийской республики и как бывший глава австрийской делегации в Сен-Жермене я говорю аншлюсу «Да»".
В декабре 1938 г. Реннер опубликовал в нацистском издательстве брошюру, которая была основана на документальных свидетельствах, посвященную судетской проблеме: "Основание Немецко-австрийской республики, аншлюс и судетские немцы". В этом сочинении Реннер приветствовал, как и ранее аншлюс, присоединение Судет к Германии. Рассуждая о судьбе Австро-Венгрии, он приходил к мысли о том, что одна из величайших европейских держав не могла просто так рухнуть в течение нескольких дней, что ее раскол был подготовлен изнутри, в первую очередь, благодаря националистической позиции чешских лидеров. Реннер указывал, что австрийский кризис мог быть разрешен по сценарию социал-демократии, в рамках национальной автономии, о чем собственно и говорил императорский манифест от 16 октября 1918 г. Однако чехословацкие лидеры, "мятежники 28 октября" выступили с инициативой создания собственного государства. При этом Реннер утверждал, что в Австрии доминировало мнение, что следует приветствовать чешское государство и установить с ним дружеские отношения.
Рассматривая дальнейшую историю чешско-немецкого противостояния, Реннер особо останавливался на судето-немецкой проблеме, подчеркивая абсолютную необоснованность, как политическую, так и юридическую, присоединения населенных судетскими немцами областей к ЧСР. Он указывал, что немцы были вынуждены в 1918-1919 тт. противостоять чехословацкому империализму, который был поддержан державами Антанты, следствием чего оказалась «ужасная несправедливость против немцев», остававшаяся неисправленной до 1938 г. Приветствуя Мюнхенские соглашения Реннер подчеркивал их неразрывную связь с состоявшимся ранее аншлюсом Австрии, чем была восстановлена историческая справедливость.
Особой критике Реннером была подвергнута деятельность Лиги Наций, которой он находил наиболее близкую аналогию в Священном Союзе 1815г., главной целью которого была консервация сложившихся границ и политических систем. Не без сарказма констатировал Реннер, что Лиги Наций больше нет, а, следовательно, нет и Версальской системы, порождением которой она была. Чехословацкое государство было, по мнению Реннера, одним из наиболее уродливых произведений той системы. Недальновидность чешских политиков, захотевших иметь в составе своего государства судето-немецкие территории привела в итоге к тому, что "сегодня чешский народ может рассчитывать только на свои собственные силы". Так рассуждал Реннер.
Таким образом, Реннер продолжал разработку национального вопроса в русле перспектив, определенных еще в 1918 г., главной из которых являлась проблема аншлюса. Прагматичность Реннера проявилась в том, что помимо концепции аншлюса, перспективы которого виделись ему весьма туманными, он с конца 1920-х гг. начал уделять все большее внимание возможности экономической и политической интеграции европейских стран. Национальный вопрос оставался одной из главных проблем в творчестве Реннера в межвоенный период. Своеобразным теоретическим обобщением этих разработок стала книга "Нация: миф и реальность", в которой автор попытался обобщить свои разработки по национальному вопросу. Эта работа Реннера, написанная приблизительно в 1936-1937 гг., сохранилась в качестве рукописи и была опубликована лишь после его смерти. Во главу угла он поставил размышления об исторической справедливости и фактически сложившихся национально-территориальных реалиях.
Считая аншлюс Австрии и присоединение Судет исторически справедливым и закономерным явлением, Реннер косвенно одобрил политику нацисткой Германии. Вызвано это было, однако, не только соображениями личной безопасности (Реннер и его семья остались на территории Австрии во время гитлеровской оккупации). На наш взгляд, здесь нашли отражения истинные мысли и идеи, которые Реннер долгое время был вынужден приспосабливать к условиям политической ситуации. Оказавшись вне арены политической борьбы, Реннер смог выплеснуть свои эмоции в отношение судето-немецкой проблемы. При этом он в известной степени оказывался сопричастным к политике нацистских властей, дискриминировавших социал-демократов в Австрии и Судетской области.
После окончания второй мировой войны Реннер вновь пересмотрел свои идейно-теоретические воззрения по национальному вопросу в угоду реальной политической ситуации. Оказавшись во главе восстановленной Австрийской республики, он отошел от идей аншлюса и Дунайской федерации. Временное правительство провозгласило в декабре 1945 г., что в 1938 г. имела место политическая аннексия Австрии и приняло декларацию о независимости.
В последующие годы Реннер развивал теорию нации по-новому. Главной ее особенностью был факт признания особой "австрийской нации". По Реннеру, австрийский народ образует единую общую языковую общность с немцами Германии, но это не мешает австрийцам быть другой нацией. В качестве примера он приводил немцев Швейцарии, которые, несмотря на это принадлежат швейцарской нации. Судето-немецкую проблему Реннер старался не затрагивать, хотя приложил при этом много усилий по организации приема в стране выселенных из ЧСР немцев.
О. Бауэр и К. Реннер являлись крупнейшими теоретиками национального вопроса от международной социал-демократии. Оба из них были вынуждены считаться с конкретно-политической обстановкой при оценке судето-немецкой проблемы и вопросов немецкого национального единства. Оба принципиально выступали с позиций защиты идеи аншлюса, не отрицал и возможности консолидации "Срединной Европы" в форме Дунайской федерации. О. Бауэр был главным сторонником воссоединения судетских и австрийских немцев в конце 1910-х - начале 1920-х тт., однако затем занял куда более осторожную позицию, справедливо полагая, что этими идеями могут воспользоваться силы правой реакции. Реннер же большее внимание уделял проблеме аншлюса, а в 1938 г. специально обратился к судето-немецкой проблеме, поддержав Мюнхенские соглашения. И Бауэр и Реннер исходили из экономических предпосылок интеграции стран Центральной Европы, в первую очередь, касательно объединения Австрии, Германии и Судетской области. Реннер при этом обращал повышенное внимание на проблемы юридического характера, в частности, на правовые основания версальских договоров, таможенного союза Австрии и Германии, аншлюса 1938 г. и Мюнхенских соглашений. После окончания первой мировой войны оба идеолога австромарксизма сумели переориентировать свои идейно-теоретические разработки относительно национального вопроса, отойдя от идеи сохранения Австро-Венгерской монархии как политического целого и защищая идеи экономической интеграции ее бывших составляющих. Выступая с националистических позиций, Бауэр и Реннер особое внимание уделяли проблемам общенемецкого единства, признавая Германию крупнейшим центром, вокруг которого это объединение должно было произойти. При этом они отстаивали и особую роль Австрии. Идеи Реннера и, особенно Бауэра, оказали большое воздействие на развитие социалистической идеологии в области национального вопроса как в Австрии и Германии, так и среди судето-немецких социал-демократов.
Несмотря на значительное внешнее расхождение между воззрениями Бауэра-Реннера до- и межвоенного периодов, на наш взгляд, в их оценках судето-немецкой проблемы можно четко проследить преемственность. Как до 1918 г. так и после и Бауэр и Реннер выступали с осуждением раскольнической политики чешских социал-демократов, подчеркивали историческую и реально-политическую связь между судето-немецкими районами и собственно Немецкой Австрией. Бауэр и Реннер всегда подчеркивали особое положение немцев, немецкого языка сначала в Австро-Венгрии, затем - в Чехословакии и других странах Восточной и Юго-Восточной Европы. Бауэр и Реннер сумели приспособить требования культурно-национальной автономии к межнациональной Чехословакии, которая рассматривалась ими как наследница пороков многонациональной Австро-Венгрии. Идеи Бауэ-ра-Реннера взяли на вооружение не только судето-немецкие социал-демократы, но и немецкие социалисты в Польше и в других странах.
Помимо Бауэра и Реннера аналогичную проблематику разрабатывали и другие австрийские социал-демократы. Профессиональный историк Л. М. Хартман разрабатывал судето-немецкую проблематику в тесной связи с проблематикой аншлюса. Необходимость самоопределения немцев Австро-Венгрии он обосновывал исторической необходимостью. Хартман характеризовал Австро-Венгрию как особый государственный конгломерат, вызванный к жизни особенностями исторического развития стран и народов Центральной и Юго-Восточной Европы, главной из которых была турецкая экспансия. Это государство не было ни национальным, ни наднациональном; оно, по определению Харгмана, носило "антинациональный" характер.
Выступая против так называемой "культурной миссии" Австрии по отношению к западным славянам с целью их приобщения к западной цивилизация, Хартман отрицал идею Дунайской федерации. Критикуя "малогерманскую" концепцию, по модели которой было осуществлено объединение Германии Бисмарком, Хартман называл ее "ампутацией", отсоединением одной части немецкой нации от другой. Указывая, что окончание мировой войны означает собой "рубеж времен", главной предпосылкой успешного послевоенного урегулирования он называл следование принципу самоопределения. Аншлюс представлялся Хартману безальтернативным путем дальнейшего развития немцев бывшей Австро-Венгрии, осуществление которого преподносилось им как "исторический закон". Ранняя смерть Хартмана (декабрь 1924 г.) не позволила ему дальше развить свои взгляды по национальному вопросу.
Особенностью австромарксизма был тот факт, что практически все основные функционеры партии австрийской социал-демократии выступали и в качестве идеологов и теоретиков. Помимо крупнейших теоретиков национального вопроса не только в австрийском, но и в международном социалистическом движении О. Бауэра и К. Реннера и специализировавшегося на немецком национальном вопросе Л.М. Хартмана значительное внимание национальным противоречиям в Чехословакии уделяли в своих произведениях и ряд других австромарксистов, в первую очередь, Ф, Аустерлиц и В. Элленбоген.
Аустерлиц подчеркивал, что "создание независимого чешского государства явилось для чехов воплощением «трехвекового страстного желания, которое в реальности превзошло все искусственные мечтания», так как в состав новообразованного государства были включены не только исторические "земли чешской короны", но и не принадлежавшие ей венгерские территории. Притязания на судето-немецкие районы со стороны чешского государства Аустерлиц оценивал как проявление неблагодарности со стороны чехов, которые в рамках Габсбургской монархии имели широкие прерогативы и развивали собственную национальную культуру, достигнув при этом больших успехов. Обращаясь к вопросу о возможности федерации Австрии и Чехословакии, Аустерлиц справедливо указывал на невозможность ее реализации, поскольку чешские национальные лидеры преследовали качественно иную цель, нежели немецко-австрийские; они стремились не к равноправному сотрудничеству народов, а к установлению преобладания чешской нации. Аустерлиц указывал, что чехи использовали разные основания для оправдания собственной политики, направленной на укрупнение подвластной им территории. Так, если при присоединении судето-немецких районов, они исходили из так называемого исторического права, то территория Словакии была присоединена на основе права наций на самоопределение, в чем они отказали судетским немцам. Эта политика проводилась при одобрении держав Антанты, на которые Аустерлиц возлагал большую долю ответственности за межнациональные противоречия в ЧСР.
Ф. Аустерлиц видел опасность "чехизации" Австрии, подметив стремление молодого чехословацкого государства к как можно большему расширению своих границ и количества подданных. В этом отношении он стоял близко к О. Бауэру и идеологам судето-немецкой социал-демократии, развивавшим положение о том, что чехословацкое государство переняло наиболее одиозные и реакционные методы организации и управления габсбургской Австрии.
Аустерлиц отмечал, что различия в политике ЧСДРП и НСДРП(Ч) были связаны с различными позициями, которые их предшественники занимали в монархии Габсбургов: чешские социалисты практически с самого начала стояли на позициях национализма, что во многом определило последующий раскол этой партии на две приблизительно равные части. Судето-немецкая социал-демократия также сохранила верность старым идеологическим постулатам, однако они базировались на принципах равных прав для всех наций. Именно этот факт и определил, по мнению Аустерлица "твердость позиции" партии судето-немецкой социал-демократии.
Ю. Дойч развивал положение о том, что распад Австро-Венгрии произошел стихийно и все нации, кроме немецкой провозгласили основание собственных национальных государств. При этом он подчеркивал, что во всех этих государствах: в Польше, Чехословакии, Венгрии, Югославии к власти пришли те представители, что и были до войны и лишь в Немецкой Австрии было сформировано качественно новое правительство.
Судетско-немецкие области рассматривались Дойчем как неотъемлемая часть Немецкой Австрии, ее индустриальные центры, насильственно от нее отторгнутые. Он указывал, что, несмотря на распад Австро-Венгрии, немецко-австрийская социал-демократия продолжала оставаться наиболее влиятельной пролетарской партией в регионе.
Еще один видный теоретик австромарксизма В. Элленбоген в центр своих рассуждений о природе и сущности национальных противоречий в ЧСР поставил рассуждения о двоякой роли, что играла эта страна на международной арене. С одной стороны, он повторял традиционное для его товарищей по партии положение о контрреволюционном характере чехословацкого империализма, подавляющего рабочих. С другой, Элленбоген подчеркивал, что "европейский пролетариат благодарит весь рабочий класс Чехословакии за то, что тот не допустил превращения этого государства в трабант, послушно движущийся в колее реакционной внешней политики французского империализма".
Л.М. Хартман, О. Бауэр и К. Реннер были основными теоретиками австрийской социал-демократии, разрабатывавшими проблематику национального вопроса в межвоенный период. Для всех троих характерно преобладающее внимание к проблемам аншлюса, Дунайской федерации и положению немецкого населения в Чехословакии. При этом, если Хартман и Бауэр не видели возможности для реализации права немцев на самоопределение иначе, как в рамках единого немецкого государства, посредством аншлюса, то Реннер отстаивал и возможность альтернативы аншлюса в форме Дунайской федерации.
Свое отношение к судето-немецкой проблеме высказали многие австрийские социал-демократы. Ф. Аустерлиц, Ю. Дойч, В. Элленбоген рассматривали ее преимущественно в первые годы после окончания мировой войны, в силу чего их положения носили политизированный характер. Для них и многих других идеологов австромарксизма характерно рассмотрение национального вопроса в контексте общих проблем, связанных с аншлюсом, Дунайской федерацией, австро-германским таможенным союзом, положением национальных меньшинств.
Следует подчеркнуть преемственность довоенных положений теории национального вопроса в работах О. Бауэра и К. Реннера, которые широко использовали судето-немецкую проблему для обоснования коррективы своих ранних положений. Оба крупнейших теоретика австромарксизма были тесно связаны с Судетами, с местными социал-демократами, что находило отражение в их произведениях. Именно идейно-теоретические положения Бауэра и Реннера являлись образцами для идеологов судето-немецкой социал-демократии, широко дебатировались в кругах международной, в первую очередь, германской социал-демократии.
|
