План
Введение
1. Кровная месть у народов Кавказа
2. Кровная месть в Осетии
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Кровная месть – обычай, требующий обязательного возмездия за убийство человека или нанесение ему увечий. Кровная месть представляла собой одно из наиболее действенных средств социальной регуляции и защиты личности или группы в обществах, где отсутствовала или слабо проявлялась государственная власть.
В современной России традиция кровной мести не просто контрпродуктивна, но смертельно опасна для целостности страны.
Кровная месть известна с древнейших времен. Она была распространена на всем земном шаре в условиях доклассового общества. В основе ее лежали общественные отношения родового строя. Можно также отметить, что кровная месть была неотъемлемой чертой дохристианского и доисламского общества, т.к. в первую очередь полагалось мстить за убийство кровью.
По древним обычаям за убийство мстили родственники убитого самому убийце или одному из его ближайших родственников, на которого "падала" кровная месть. У разных народов даже внутри одной этнической группы были отличия в порядке осуществления кровной мести. Кровная месть у осетин и ингушей падала на широкий круг родственников - до третьей степени родства, продолжалась годами, подобно итальянским вендеттам, и нередко приводила к истреблению целых фамилий. Примирение кровников проводилось почетными стариками по строго определенному сложному ритуалу, включающему уплату виновной стороной "цены крови" и устройство кровного стола.
В Чечне, наоборот, в случае кровной мести старались погасить скорее огонь вражды и не допустить его распространения. При этом примирение сторон происходило путем простого рукопожатия и произнесения формулы: "Мы вас перед людьми прощаем". Уплата за кровь считалась большим позором. Возможно, это влияние ислама, так как любая религия в большей или меньшей степени учит прощению.
Кроме того, мстить кровью полагалось за целый ряд разнообразных деяний - за похищение женщины, тем более за изнасилование (практически у всех народов), за злонамеренно сорванную с головы папаху, за убитую собаку, про которую при людях будет сказано, что ее убили за принадлежность к такому-то роду. То есть можно говорить о том, что убить обидчика полагалось не только за серьезные, с нашей точки зрения, преступления, но и за поступки, предстающие в нашем понимании не более чем мелким хулиганством. Однако стоит также отметить, что во всех случаях кровная месть спровоцирована очень неблаговидным поведением.
1.
Кровная месть у народов Кавказа
Наиболее яркой нормой обычного права на Северном Кавказе в прошлые века являлась повсеместно распространенная кровная месть. Поводом для кровной мести были убийство, ранение, похищение девушки, захват земли, оскорбление гостя, чести, домашнего очага, почитавшегося у горцев, и т.д. Будучи обычаем родового строя, кровная месть сохранилась у некоторых народов до сих пор - в частности, у дагестанцев и вайнахов. В Дагестане, по сведениям А.В. Комарова, адаты в конце XIX - начале XX вв. позволяли убить своего кровного врага, нападающего грабителя, пойманного на месте преступления вора, похитителя женщины.
Кровомщение допускалось между лицами одного сословия, за убийство раба виновный платил только штраф. Право и обязанность преследовать убийцу или примириться с ним, как правило, принадлежали ближайшему родственнику убитого. Примирение могло совершиться не раньше, чем через год после преступления, и вес это время убийца должен был находиться в изгнании и скрываться от мщения. Кровная месть была долгом и делом чести для всех членов рода пострадавшего, бывали случаи, когда она прекращалась - в случае непримирения - лишь после полного уничтожения одного из враждующих родов.
В дореволюционной литературе приводится парадоксальный пример, когда в соответствии с адатами в одном из дагестанских селений кровомщение между двумя родами - тохумами длилось более 200 лет, а началось оно в ссоре за курицу.
Кровная месть - это не романтическая экзотика. Это нормы выработанного веками саморегулирующего обычного права, основанного на мудрости народа и дающего возможность достойного примирения даже кровных врагов. Вряд ли мы преувеличим, если скажем, что эффективность обычного права горцев была для них, несомненно выше современных часто изменяемых государственных законов.
Путешествовавший по Северному Кавказу в 1781-1783 гг. квартирмейстер на русской службе Штедер писал о кровной мести у осетин: «Кровавая месть и самовольные действия были обязательны среди семей; позор и презрение продолжались до тех пор, пока эта обязанность не была выполнена. Мщение, грабеж и убийство считались добродетелью, вследствие чего погибать считалось славным».
Обычай кровомщения универсален для обществ, находящихся на стадии родового строя или сохранения его остаточных явлений, о чем писал крупный этнограф-кавказовед М.О. Косвен: «Забота о самосохранении заставляет весь род вставать на защиту, хотя бы обиженным был лишь один из членов рода. Месть становится долгом, делом чести, священной обязанностью». Существование этого обычая на Кавказе, хотя и в видоизмененных формах, говорит об архаичности и стойкости традиционной общественной жизни у некоторых горских народов Северного Кавказа.
Сказанное объективно подтверждается у чеченцев наших дней бытованием явления, тем же М.О. Косвеном квалифицированного как «война - грабеж»: погоня за чужим добром, жажда обогащения. Формой ее воплощения является набег на ближних и дальних соседей, для чего из воинственных мужчин создастся дружина во главе с военным вождем (у чеченцев «бячча»). Факты подобных грабительских набегов, особенно на Ставрополье, хорошо известны. По Косвену это явление характерно для строя военной демократии, т.е. для периода постепенного упадка родового строя.
Ярким материальным выражением некоторых черт родового строя и опасностей, с ним связанных, в том числе кровной мести, могут быть высокие боевые башни в горных ущельях Балкарии, Осетии, Чечено-Ингушетии, Дагестана. Видная издалека башня на скале - характерная черта горного пейзажа, и это было подмечено М.Ю. Лермонтовым:
В глубокой теснине Даръяла, Где роется Терек во мгле, Старинная башня стояла, Чернея на черной скале.
В случае опасности в башне укрывались, деревянную лестницу с первого этажа поднимали, и башня делалась неприступной. Встречаются в горах и каменные замки, например, Вовнушки в Ингушетии и Цамад в Осетии, в горных теснинах вырабатывается своя специфическая и рациональная народная архитектура. Следует заметить, что адыги своей каменной архитектуры не выработали, единственным исключением может быть башня XVI-VII вв. Адиюх на берегу р. Б. Зеленчук в Карачаево-Черкесии (хотя черкесское ее происхождение не доказано). Экологические и социальные условия, в которых на предкавказской равнине пребывали черкесы и кабардинцы, были иными.
2.
Кровная месть в Осетии
Русские историки XIX века писали: «…в Осетии кровная месть не только дозволена, но даже и вменяется в обязанности свободному человеку. Это считалось необходимою обязанностью при убийстве, все равно, с намерением или без намерения совершенном... Если случалось подобное нарушение, тот час же били тревогу.
Каждая из враждующих сторон собирала своих вооруженных приверженцев... окружали враждебный двор и каждого осмелившегося выйти убивали. Эти междоусобицы доводили до истребления целых родов. По праву завоевания покоренный аул победитель считал своей добычей и судьба пленных зависела от его произвола.
Впрочем, не было в обычае продавать подобных пленных в рабство, а скорее убивали их.
Беглый преступник был преследуем и если его настигали, то тот час же убивали (уши его, как трофеи, клали на могилу убитой преступником жертвы).
Главным правилом кровомщения по осетинскому коренному праву было оплачивать равное равным; так, если, например, кровомщение было объявлено за поражение, то противник или кто-либо из его семьи мог произвести только поранение, но не имел права убивать.
Старикам, которые при вспышках споров принимали на себя роль посредников, удавалось часто водворять между враждебными сторонам перемирие. Виновной стороне сообщали: “Вы должны к такому-то сроку выплатить столько-то и столько” (прежде всего обыкновенно скотиной или деньгами). Наибольший выкуп за убийство равняется 324 коровам или 324 рублям - сумма, которую частное лицо не могло выплатить. По уплате первой части, обвиняемым снова объявлялось: “К такому-то сроку (обыкновенно к следующему году) вы должны дать истцу часть земли, которая бы равнялась стоимости стольких-то коров”. По истечении второго срока и по уплате следуемого им в последний раз объявлялось “дать медной и железной посуды по стоимости стольких-то коров”. (Если у приговоренных истощались средства, то они платили живым товаром: уступали дочерей своих, обыкновенно в виде номлусов, реже в виде жен...).
По уплате всего выкупа приговоренных обязывали задать торжественный пир обиженным к известному сроку и для этого пиршества должно быть заколото столько-то быков или баранов, сварено столько-то котлов пива и араки.
После этого начинается сильная попойка: едят, шумят, поют и по окончании всего расходятся совершенно удовлетворенные по домам...
Если виновная сторона пропускала тот или другой срок уплаты, то тот час же являлась возможность возобновить кровомщение. Но до этого доходило очень редко, потому что предпочитали лучше ждать...
В первые десятилетия нынешнего столетия кровомщение в Осетии распространилось до неимоверной степени. Многие сотни семейств в Осетии находились между собой в смертельной вражде или кровавой распре. Народ стонал под гнетом невыносимой анархии. Многие же семейства проживали годами в сторожевых башнях, как в тюрьмах. Тут вступилось русское правительство...
Если брат коварно пронзит кинжалом брата, то может случиться, что родственники яростно кинутся на убийцу и тут же зверски убьют его; но может легко случиться и так, что родственники убитого и не обратят на это внимания, простят виновного и предадут дело забвению... Следует ли наказывать или нет - братоубийство, детоубийство или вообще убийство какого-нибудь родственника, зависит просто от того, как родственники ценили убитого. Масштаб, которым измеряют престуления - чисто внешний.
Если убитый брат был негодяй, родственникам своим в тягость, то по осетинскому коренному праву убийца оставался безнаказнным; в противном случае его убивали. ПО КОРЕННОМУ ОСЕТИНСКОМУ ПРАВУ ПОДЛЕЖАТ НАКАЗАНИЮ ТОЛЬКО ТЕ ДЕЯНИЯ, ОТ КОТОРЫХ СТРАДАЮТ ИМУЩЕСТВА, ИМЕЮЩИЕ ЦЕННОСТЬ. Это понятие о преступлении проникает в осетинское уголовное право с совершенно логической строгостью во всех отдельных случаях.
Прежде чем мы во все это вникнем, мы должны сначала затронуть важный и очень обыкновенный вопрос: имеют ли осетины такое же понятие о нравственности, как мы, или другими словами, умеют ли осетины по абстрактному масштабу различать, как мы, что хорошо и что дурно?
Осетины питают симпатию только к тому, который делает им чрезвычайное добро, т.е. приносит им пользу - следовательно здесь виден эгоизм.
Симпатия эта отличается у осетин той особенностью, что она не имеет внутреннего корня в его душе... Дай осетину миллион или вообще максимум того, сколько бы ему хотелось иметь, следи за ним в жизненных моментах, которые он называет счастливыми - везде увидишь, что его лицевые мускулы в состоянии изобразить чувство признательности, счастья и любви и т.д.; но взгляни пристально ему в глаза, и ты ужаснешься холодности их выражения. Это нравственное чувство не что иное для него, как внешний этикет, вежливая форма, внутренне же он вовсе не знает и не понимает его, потому что нравственная жизнь его еще слишком мало развита. Поэтому осетин может только внешним образом понимать, но не чувствовать (внутренне постигать), что хорошо и что дурно. В этом отношении он подобен всем бесчувственным и бездушным людям.
Все то хорошо для него, что приносит ему пользу, и все то дурно, что приносит ему вред. Поэтому-то вся его нравственность должна основываться на внешних побудительных причинах; он творит добро не из-за добра и избегает зла только потому, что ждет вреда».
Кровная месть, которая обычно существует повсеместно на Кавказе, осуществляется также и у осетин с особой суровостью; очень редки случаи, когда от мести можно откупиться, поэтому убийца, как правило, покидает свою деревню и находит прибежище в другом племени; когда ему уже нечего бояться, он возвращается к своему очагу. Когда осетин отомстил за смерть гостя, он идет на могилу убитого и объявляет во весь голос, что он покарал убийцу и отомстил за кровь умершего.
Кровная месть передается по наследству и переходит от отца к сыну, вплоть до внука, часто она является причиной военных действий, которые начинаются между двумя деревнями.
Хотя кровная месть не может быть никогда полностью отменена, существует обычай откладывать ее на некоторое время, делая дары потерпевшей стороне. Убийца скрывается в укрепленной башне, где он защищается кем-либо из своих родственников от нападений родственников убитого; оттуда он посылает одного из своих друзей к старейшинам деревни, которые собирают родственников убитого и предлагают им заключить на один год договор с их противником, по которому убийца обязывается дать определенное количество овец или быков потерпевшей стороне, а они обязуются клятвой, что оставят его в покое на срок, который обговорен в договоре: соглашение может быть продлено с согласия обеих сторон по истечении указанного срока (После экспедиции 1830 года в Осетии кровная месть была строго запрещена, и пристав (инспектор) следит за тем, чтобы этот приказ выполнялся. Князь Абхазов, возглавляющий экспедицию в северные территории этой области, заставил приехать во Владикавказ все враждующие из-за кровной мести группировки, он заставил их поклясться дружески устроить все свои дела, посредством предоставления откупа скотом или деньгами. Более ста конфликтов, из которых некоторые длились уже более 60 лет, были прекращены.).
Кровная месть уже не была в Осетии широко распространенным явлением, но отдельные случаи бывали, и тогда это приводило к разорению, а иногда и к уничтожению целых фамилий. Кровная месть влекла за собой убийства, уничтожение имущества, домов, посевов, угон и порчу скота и т. д. Поводом к убийству служили часто столкновения по экономическим, главным образом по земельным, вопросам.
Символом единства семьи был очаг. Религиозное почитание очага и надочажной цепи было тесно связано с культом предков. Поэтому сильнейшим оскорблением, неминуемо влекшим за собой кровную месть, было оскорбление очага и надочажной цепи. Однако месть возникала часто и из-за оскорбления чести дома или отдельных его членов. Месть совершалась нередко и в связи с похищением женщин, прелюбодеянием, нарушением обычая левирата. Всякое посягательство на женщину рассматривалось как обида, нанесенная не только ей, но и всему роду. Поводом для мести служило и оскорбление гостя и т. д.
Причиной длительного сохранения обычая кровной мести являлись и религиозные верования, в частности культ предков. По религиозным понятиям, убитый требовал от родственников не только пищи и одежды, якобы необходимых ему на том свете, но и мести за кровь. Убитый не мог попасть в рай, прежде чем его кровь не будет отомщена кровью. В древности убийцу, если он попадал в руки мстителей, убивали на могиле его жертвы, дабы напоить ее кровью. В последующее время убийство виновного на могиле было заменено посвящением убийцы убитому и символическим пролитием крови убийцы посредством надреза его уха на могиле убитого. Этот обычай назывался фалдисын - посвящение мертвому. Акт этот считался позорным не только для самого посвященного, но и для всей его фамилии.
В феодальном обществе древний институт кровной мести использовался господствующими классами как один из способов закрепления и феодальной эксплуатации крестьян. Спасаясь от кровников, семья и родственники убийцы нередко бросали свои дома и земли и переселялись на земли феодала, у которого вынуждены были искать поддержки. Уплатив кровный выкуп, крестьяне разорялись и оказывались во власти своего «покровителя», т. е. попадали в крепостную зависимость.
В XIX в. у осетин кровная месть стала заменяться выкупом. Основной единицей при уплате выкупа был скот, в частности корова, а также земельные участки (бонцау или бонтанд). В пореформенный период, в связи с развитием товарно-денежных отношений, кровный выкуп стали выплачивать деньгами, причем он был различным для разных классов. «Цена крови» феодала и старшин во много раз превышала «цену крови» членов зависимых сословий.
Заключение
Большой интерес представлял обычай примирения кровников, выражавшийся одинаково почти у всех горцев Северного Кавказа. В этом: ритуале главную роль играли почтенные люди. От таких стариков требовались большое умение и талант, чтобы примирить своим мудрым решением кровников, враждовавших иногда в течение многих лет. Из этих стариков враждующие стороны избирали посреднический суд (тархон), состоящий из 5-7 человек. Суд происходил в определенных селах Осетии, среди которых широкой известностью пользовалось село Дагом в Алагирском ущелье. Здесь на небольшой площадке выносились посредниками решения о примирении кровников. После уплаты выкупа виновная сторона устраивала примирительное угощение - кровный стол (туджы фынг). Кровная месть в пережиточном виде существовала в Осетии вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции и была ликвидирована только при Советской власти.
Царское правительство в 1894 г. узаконило некоторые правила, касающиеся детализации осуществления кровной мести. Благодаря этому, на мой взгляд, несколько неосмотрительному шагу в некоторых населенных пунктах Туркменистана кровная месть настолько "разгулялась", что естественная смерть мужчины стала необычным явлением.
Советская власть впала в другую крайность. В первом УК Страны Советов убийство из кровной мести было отнесено к одному из наиболее тяжких видов преступления, которое, с точки зрения советского законодателя, относилось не только к преступлениям против жизни, но и к преступлениям, составляющим пережиток родоплеменного строя или местных обычаев. Ныне действующий УК РФ унаследовал от своих предшественников норму, отягчающую вину при наличии мотива кровной мести, по-прежнему не объясняя самого понятия. Опираясь на исторический материал, можно дать несколько определений кровной мести.
Список использованной литературы
1. Блиев М.М. Осетия и осетины в 1749-1752 гг. Орджоникидзе, 1961.
2. Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 2006. Т. 3. (репринт)
3. Ключевский В.О. Исторические моменты. Деятели исторической мысли. М„ 1990.
4. Петров Г.М. Краткий очерк развития русско-кавказских отношений в XVIII веке // Советское востоковедение. Л., 1989. Т. 6.
5. Тихомиров М.П. Российское государство XV-XVII веков. М., 2003.
|
