Оглавление

Введение

1. Путь к престолу

1.1 Детство и юность

1.2 События 14 декабря 1825 года

2. Россия в годы правления николая 1

2.1 Внутренняя политика

2.2 Внешняя политика

Заключение

Список литературы

Введение

Интерес к историческим личностям - императорам, полководцам, политикам, - был всегда. Но в советское время историков привлекали прежде всего деятели революционного движения, боровшиеся с самодержавием и его правительствами. О царях, королях, императорах отзывались, в основном, лишь негативно. В последние годы этот перекос преодолевается: появились статьи, книги, подробно анализирующие воспитание, образование, взаимоотношения в семье, формирование характера, личность российских самодержцев.

Вряд ли найдется в российской истории более одиозная фигура, чем Николай I. Историки единодушно считают его царствование периодом самой мрачной реакции. "Время Николая I - эпоха крайнего самоутверждения русской самодержавной власти, в самых крайних проявлениях его фактического властвования и принципиальной идеологии", - так характеризует николаевское царствование видный либеральный историк А.Е. Пресняков. Образ "жандарма Европы", "удава, 30 лет душившего Россию", "Николая Палкина" встает перед нами со страниц произведений А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Л.Н. Толстого. При имени Николая I в памяти всплывают хрестоматийные строки из "Былого и дум": "Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое бы так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая за счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное - глаза, без всякого милосердия, зимние глаза". Казалось бы, все ясно в этом цельном прямом характере, раз и навсегда дана оценка исторической роли Николая I. Но не все так просто.

Со второй половины XIX в. и особенно после октябрьского переворота 1917 г. начали раздаваться голоса русских историков и философов: И. Ильина, К. Леонтьева, И. Солоневича, по-иному оценивших личность Николая I и значение его царствования для России. Они видели в нем "рыцаря монархической идеи", "первого самодержца после Петра", сумевшего удержать империю на путях ее самобытного исторического развития, несмотря на разгоравшееся в Европе пламя революций. Наиболее последовательно этот взгляд выражен в сочинениях философа К.Н. Леонтьева, назвавшего Николая I "истинным и великим легитимистом", который "был призван задержать на время. всеобщее разложение", имя которому - революция. Так кем же был самодержец, чье имя неразрывно связано с целой эпохой в политической, общественной и культурной жизни России - "душитель свободы" и деспот или же его личность заключала в себе нечто большее? Ответ на этот вопрос тесно связан с тем спором о судьбах России, о путях ее развития, о ее прошлом и будущем, который не затихает уже третье столетие.

1. Путь к престолу

1.1 Детство и юность

В 1825 году царский трон в России занял Николай 1.

В то время Николаю Павловичу было 29 лет. Он родился в 1796 г., четырех лет от роду лишился отца и по-сыновьи благоговел перед братом Александром, который был почти на 20 лет старше.

В отличие от своих старших братьев - Александра и Константина, Воспитание которых целиком взяла на себя бабушка, Николай и его брат Михаил росли в атмосфере чинного двора своей матери - императрицы Марии Федоровны.

С 1802 г. началась пора учения великого князя, и он переходит из рук женских в ведение гувернеров или, как их тогда называли, "кавалеров". Главным его воспитателем становится М.И. Ламсдорф, не имевший ни педагогического опыта, ни каких-либо общеобразовательных взглядов. [1]

К гуманитарным наукам великий князь не испытывал никакого влечения. Написать сочинение было для него совершенно непосильным трудом. Неприязнь к греческому и латыни настолько внедрилась в его сознание, что, став отцом семейства, он исключил эти предметы из программы воспитания своих детей.

С 1809 г. императрица-мать удаляет от своих сыновей их товарищей и решает отправить их в Лейпцигский университет. Но этому воспротивился Александр I, учредивший в Царском Селе Лицей, в котором могли бы завершить свое образование и его младшие братья. Однако эта идея не осуществилась, и Николай с братом были заперты в Гатчинском дворце, где им преподавали науки в рамках университетского курса. Мария Федоровна старалась загрузить день сыновей до предела, чтобы отвлечь их от военных занятий. Но этим достигался обратный эффект. Натура Николая противилась такому насилию, а науки вызывали у него отвращение.

Отечественная война 1812 г. оказала огромное влияние на мировоззрение будущего императора. В патриотическом воодушевлении он не подвергал ни малейшему сомнению близость победы, даже когда французы находились в Москве. Николаю исполнилось 16 лет и он рвался в армию, мать решительно воспротивилась этому. Наконец в 1814 г. мечта великого князя осуществилась - Александр Г разрешил своим братьям прибыть в действующую армию. Но принять участие в боях им не довелось.

Встреча с Александром I состоялась уже в занятом союзниками Париже, где внимание великого князя привлекли прежде всего военные учреждения: казармы, госпитали, Дом инвалидов. На обратном пути в Россию в жизни великого князя произошло знаменательное событие - в Берлине он познакомился с принцессой Шарлоттой, дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III, друга и союзника Александра I. Юная принцесса понравилась Николаю, но Мария Федоровна считала, что он еще слишком молод для брака.

Вернувшись в Петербург, Николай посвящает себя занятиям военными науками: стратегию изучает на примере военных кампаний 1814 и 1815 годов. Впоследствии, вступив на престол, Николай I лично руководил составлением планов военных действий. Строительство и инженерное искусство также привлекало его, зато уроки юриспруденции и политэкономии вселяли в него скуку и на всю жизнь утвердили в нем отвращение к "отвлеченностям".

Образование Николая Павловича завершалось, как это было принято в то время, путешествием по России и Европе. Он побывал в Лондоне, где менее всего интересовался прениями в парламенте, а все время проводил в общении с офицерами британской армии.

В 1817 г. свершилось давно ожидаемое Николаем событие - в июле состоялось его бракосочетание с принцессой Шарлоттой, нареченной в православном крещении Александрой Федоровной.

С бракосочетанием окончились юношеские занятия Николая. Брат-император назначает его генерал-инспектором по инженерной части и шефом лейб-гвардии саперного батальона. Николай с рвением приступил к исполнению своих обязанностей. Всю свою энергию, всю властность он сосредоточил на муштровке вверенных ему частей. Ветераны наполеоновских войн оказались во власти молодого офицера, не имевшего никакого боевого опыта. Гатчинская система, превращавшая солдата в механизм, не встречала сочувствия у боевых генералов, которым по роду службы подчинялся Николай. "Я начал взыскивать, - вспоминал он, - но взыскивал один, ибо, что я по долгу совести порочил, позволялось везде, даже моими начальниками. Положение было самое трудное".[2]

Александр I подарил молодым супругам Аничков дворец, который великий князь называл раем. В 1818 г. в Москве у него родился первенец - будущий царь-освободитель Александр П. К этому времени относится выразительный портрет Николая Павловича, оставленный его современником: "Природа наделила его одним из лучших даров, какие она может дать тем, которых судьба поставила высоко: у него самая благородная наружность. Обыкновенное выражение его лица имеет в себе нечто строгое и даже неприветливое. Его улыбка есть улыбка снисходительности, а не результат веселого настроения или увлечения. Привычка господствовать над этими чувствами сроднилась с его существом до того, что вы не заметите в нем никакой принужденности, ничего неуместного, ничего заученного, а между тем, все его слова, как и все его движения, размеренны, словно перед ним лежат музыкальные ноты. В великом князе есть что-то необычное: он говорит живо, просто, кстати; все, что он говорит, умно; ни одной пошлой шутки, ни одного забавного или непристойного слова. Ни в тоне его голоса, ни в составе его речи нет ничего, что обличало бы гордость или скрытность; но вы чувствуете, что сердце его закрыто, что преграда недоступна и что безумно было бы надеяться проникнуть в глубь его мысли или обладать полным доверием".

К 1819 г. Николай командовал 2-й гвардейской бригадой и, по-видимому, был доволен своим положением. Но вскоре его семейная идиллия была нарушена. Александр I, с молодых лет тяготившийся престолом и мечтавший об отречении, после победы над Наполеоном под влиянием возраставших в нем религиозных настроений все чаще возвращался к этой мечте. Необходимо было подумать о наследнике. Дочери императора умерли в младенчестве. У Константина Павловича, женатого вторым браком на полячке, детей также не было. Наиболее реальным претендентом на престол становился в этой ситуации Николай.

Сразу же после женитьбы в 1817 г. великий князь Николай Павлович был назначен генерал - инспектором по инженерной части, а спустя год стал командиром гвардейской бригады (с сохранением прежней должности), получив возможность командовать, назначать смотры и взыскивать с подчиненных за малейшую провинность и любое отклонение от буквы воинского устава.

Летом 1819 г. Александр I в доверительном разговоре сообщает Николаю и невестке о своем намерении отказаться от трона в его пользу. Весть эта настолько их поразила, что Николай позже сравнивал свое (и жены) ощущение с ощущением спокойно гулявшего человека, когда у того "вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить или воротиться. Вот совершенное изображение нашего ужасного положения".[3] Но, объявив Николаю о предуготованной ему судьбе, Александр I не делает никаких попыток начать приобщение младшего брата к государственным делам. Да и сам Николай тоже был инертен, ибо, как он позже признавался, его мало влекло к трону и он со страхом взирал "на тягость бремени, лежавшего на благодетеле моем".

25 ноября 1825 г. из Таганрога пришло неожиданное известие о смертельной болезни императора Александра I. Однако намерение Николая тотчас заявить свои права на престол было достаточно резко и решительно пресечено военным генерал-губернатором столицы М.А. Милорадовичем, в распоряжении которого были части гарнизона Петербурга. На его предостережение, что "ни народ, ни войско не поймут отречения и припишут все измене", что гвардия "решительно откажется принести Николаю присягу", что "неминуемым последствием затем будет возмущение", великому князю Николаю Павловичу возразить было нечего. Поэтому, когда утром 27 ноября пришло известие о смерти императора, Николай, имевший достаточно времени для обдумывания своих дальнейших действий, первым присягнул "законному императору" Константину.

В России начался спровоцированный самой царствующей фамилией политический кризис - 17-дневное междуцарствие. По меткому замечанию одного из современников, великие князья Константин и Николай, "как Манилов и Чичиков, стояли в дверях, уступая один другому дорогу".[4]

В сложившейся ситуации действия Николая понятны: желая соблюсти законность передачи власти и отвести обвинения в ее узурпации, он хотел во что бы то ни стало добиться приезда Константина в Петербург и получить от него публичное подтверждение факта отречения от престола. В поведении же Константина была некая двусмысленность: вместо того, чтобы поспешить в столицу, как того настоятельно требовала обстановка, он ограничивается витиеватыми письмами матери и брату со словесными уверениями в отказе от трона. Мотив подобных его действий объясняет дочь фельдмаршала М.И. Кутузова Дарья, супруга бывшего адъютанта великого князя Константина Павловича Ф.П. Опочинина, пользовавшегося у цесаревича большим доверием. По ее словам, Константин в узком кругу частенько говорил: "На престоле меня задушат, как задушили отца".[5]

Когда окончательно стало ясно, что ждать приезда Константина бессмысленно, Николай в ночь с 13 на 14 декабря предстал перед Государственным советом и зачитал заготовленный М.М. Сперанским манифест о своем восшествии на престол. Рано утром церемония присяги новому императору без всяких эксцессов прошла в Сенате и Синоде. Стали поступать первые известия о присяге Николаю из гвардейских полков. Примечательно, что на все поздравления близких, как пишет личный секретарь императрицы Марии Федоровны, Николай I отвечал: "Меня не с чем поздравлять, обо мне сожалеть должно".

1.2 События 14 декабря 1825 года

14 декабря стало самым черным днем в жизни Николая I. С утра собрались для присяги Сенат и Синод, одновременно стали приводиться |к ней и войска. Во время церемонии в лейб-гвардии Московском полку офицеры Д.А. Щепин-Ростовский, М.А. и А.А. Бестужевы уговорили часть солдат не присягать. Пытавшиеся вмешаться полковой командир П.А. Фредерике, генерал-майор В.Н. Шеншин и полковник Хвощинский были тяжело ранены. Полк был выведен из казарм на Сенатскую площадь. Одновременно с этим поднялся ропот в лейб-гвардии Гренадерском полку, и часть солдат примкнула к восставшим. Наконец, на Сенатскую площадь вышел Гвардейский экипаж. Собравшиеся войска построились в каре. Но объявленный диктатором восстания князь С.П. Трубецкой на площадь не явился, что в значительной степени лишило восставших инициативы. Узнав, что часть столичного гарнизона вышла из повиновения, Николай I довольно быстро выработал план действий. Настроен он был решительно.

Во второй половине дня Николай Павлович бросил против восставших конную гвардию, но мятежное каре отбило несколько ее атак ружейным огнем. После этого у Николая оставалось только одно средство, "ultima ratio regis", как говорят об этом средстве на Западе ("последний довод королей"), - артиллерия.

К 4 часам дня Николай стянул на площадь 12 тыс. штыков и сабель (вчетверо больше, чем у мятежников) и 36 орудий. Но положение его оставалось критическим. Дело в том, что вокруг площади собралась многолюдная (20-30 тыс.) толпа народа, поначалу только наблюдавшая за обеими сторонами, не понимая, что происходит (многие думали: учения), потом она стала проявлять сочувствие к мятежникам. В правительственный лагерь и в его парламентеров летели из толпы камни и поленья, которых было великое множество у строившегося тогда здания Исаакиевского собора.

Голоса из толпы просили декабристов продержаться дотемна, обещали помочь. Декабрист А.Е. Розен вспоминал об этом: "Три тысячи солдат и вдесятеро больше народу были готовы на все по мановению начальника". Но начальника не было. Лишь около 4 часов дня декабристы выбрали - тут же, на площади, - нового диктатора, тоже князя, Е.П. Оболенского. Однако время уже было упущено: Николай пустил в ход "последний довод королей".

В начале 5-го часа он лично скомандовал: "Пальба орудиями по порядку! Правый фланг начинай! Первое!." К его удивлению и страху, выстрела не последовало. "Почему не стреляешь?" - набросился на правофлангового канонира поручик И.М. Бакунин. "Да ведь свои, ваше благородие!" - ответил солдат. Поручик выхватил у него фитиль и сам сделал первый выстрел. За ним последовал второй, третий. Ряды восставших дрогнули и побежали.

В 6 часов вечера все было кончено. Подобрали на площади трупы мятежников. По официальным данным, их было 80, но это явно уменьшенная цифра; сенатор П.Г. Дивов насчитал в тот день 200 погибших, чиновник министерства юстиции С.Н. Корсаков - 1271, из них "черни" - 903.[6]

Поздно вечером у Рылеева в последний раз собрались участники восстания. Они договорились, как вести себя на допросах, и, простившись друг с другом, разошлись - кто домой, а кто и прямо в Зимний дворец: сдаваться. Первым объявился в царском дворце с повинной тот, кто первым же пришел на Сенатскую площадь, - Александр Бестужев. Тем временем Рылеев отправил на Юг гонца с известием о том, что восстание в Петербурге подавлено.

Не успел Петербург оправиться от шока, вызванного 14 декабря, как узнал о восстании декабристов на Юге. Оно оказалось более продолжительным (с 29 декабря 1825 по 3 января 1826 г.), но менее опасным для царизма. К началу восстания, еще 13 декабря, по доносу Майбороды был арестован Пестель, а вслед за ним - вся Тульчинская управа. Поэтому южане сумели поднять только Черниговский полк, который возглавил Сергей Иванович Муравьев-Апостол - второй по значению лидер Южного общества, человек редкого ума, мужества и обаяния, "Орфей среди декабристов" (как назвал его историк Г.И. Чулков), их общий любимец. Командиры других частей, на которые рассчитывали декабристы (генерал С.Г. Волконский, полковники А.З. Муравьев, В.К. Тизенгаузен, И.С. Повало-Швейковский и др.), не поддержали черниговцев, а декабрист М.И. Пыхачев, командир конно-артиллерийской роты, предал товарищей и принял участие в подавлении восстания.3 января в бою у д. Ковалевка примерно в 70 км на юго-запад от Киева Черниговский полк был разбит правительственными войсками. Тяжело раненный Сергей Муравьев-Апостол, его помощник М.П. Бестужев-Рюмин и брат Матвей были взяты в плен (третий из братьев Муравьевых-Апостолов Ипполит, поклявшийся "победить или умереть", застрелился на поле боя).

Расправа с декабристами вершилась жестоко. Всего были арестованы свыше 3 тыс. мятежников (500 офицеров и более 2,5 тыс. солдат).

Солдаты были биты шпицрутенами (иные - насмерть), а потом разосланы в штрафные роты. Для расправы с главными преступниками Николай I назначил Верховный уголовный суд из 72 высших чиновников.

Суду был предан 121 декабрист: 61 член Северного общества и 60 - Южного. В числе их были звезды российского титулованного дворянства: 8 князей, 3 графа, 3 барона, 3 генерала, 23 полковника или подполковника и даже обер-прокурор Правительствующего Сената.

Все подсудимые были разделены по мерам наказания на 11 разрядов: 1-й (31 подсудимый) - к "отсечению головы", 2-й - к вечной каторге и т.д.; 10-й и 11-й - к разжалованию в солдаты. Пятерых суд поставил вне разрядов и приговорил к четвертованию (замененному повешением) - это П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев, СИ. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин и убийца Милорадовича П.Г. Каховский.

Более 100 декабристов после замены "отсечения головы" каторгой сослали в Сибирь и - с разжалованием в рядовые - на Кавказ воевать против горцев.

Амнистировал декабристов уже новый царь Александр II в 1856 г. К тому времени в Сибири из 100 осужденных выжили только 40. Остальные погибли на каторге и в ссылке.

2. Россия в годы правления николая 1

2.1 Внутренняя политика

Он вступил на престол, вдохновленный идеей службы государству, и мятеж 14 декабря преломил реализацию ее по двум направлениям. С одной стороны, Николай увидел опасность для собственных прав и прерогатив, а следовательно, с его точки зрения, и для государства в целом со стороны общественных сил, желавших преобразований. Это предопределило отчетливо охранительный характер правления. С другой стороны, "друзья-декабристы" материалами их допросов, записками и письмами на имя Николая сформировали у него представление о необходимости реформ - реформ умеренных, осторожных, проводимых исключительно самодержавной властью для обеспечения стабильности и процветания государства.

Первым шагом на пути осуществления "консервативной реакции" Николая I на события, сопровождавшие начало его царствования, стала деятельность Комитета 6 декабря 1826 г., в котором должны были быть рассмотрены проекты, реформ, намечавшихся при Александре I, разработаны неотложные преобразования в устройстве государственных учреждений, а также в положении и правах отдельных сословий. При рассмотрении всех этих вопросов встала роковая для России проблема крепостного права. Ко времени вступления на престол Николая I уже выявились как несовместимость крепостничества с понятием гражданского равноправия, так и меньшая продуктивность крепостного труда в сравнении с вольнонаемным. Крестьянский вопрос во внутренней политике Николая I занимал ведущее место, но результаты, достигнутые на путях его решения, не соответствовали затраченным усилиям. Причину этого следует искать как в личных взглядах императора, так и в условиях, в которых ему приходилось проводить свою политику в жизнь.

Лично сам император относился к крепостному праву отрицательно, вынеся такое мнение из непосредственных впечатлений молодости, когда он путешествовал по России, сталкиваясь с неприглядными сторонами крепостного быта. Знакомство с делом декабристов только укрепило его убеждения. Однако Николай I вовсе не был сторонником полного освобождения крестьян, то есть перехода к бессословному строю. Его взгляды в крестьянском вопросе вытекали из его общих воззрений на сословные отношения. Если за дворянством не признается политическая независимость, поскольку она противоречит принципу абсолютизма, то за ним не может быть признано и право владеть другим сословием - крестьянством как видом собственности. Эта мысль, как и мнение, что такое владение нарушает экономические интересы государства, отчетливо осознавались Николаем I. Отсюда его стремление вернуть крестьянам их гражданские права, придав им особое государственное состояние.

Однако, по-видимому, Николай I вообще не представлял себе такой государственный строй, где народ был бы свободен от государственной опеки. Он смотрел на дворянство как на агента правительственной власти над крестьянством. В этих взглядах следует искать объяснение нерешительности мер по крестьянскому вопросу, предпринятых в царствование Николая I, которые сводились лишь к частным поправкам и изменениям. Но и на этом пути император не находил себе достаточной поддержки даже среди наиболее близких к нему лиц. Теоретик николаевской правительственной системы, один из образованнейших людей той эпохи, граф С.С. Уваров утверждал, что "вопрос о крепостном праве тесно связан с вопросом о самодержавии".[7] Это две параллельные силы, которые развивались вместе, у того и у другого одно историческое начало, и законность их одинакова, "поэтому отмена крепостного права неминуемо приведет к краху самодержавия".

Практические мероприятия по крестьянскому вопросу в 30-летнее царствование Николая I свелись к следующему. В 1833 г. вышел указ о запрещении продажи крестьян с торгов и продажи отдельных членов семьи, запрещалось выплачивать частные долги крепостными без земли. В марте 1835 г. был учрежден "Секретный комитет для изыскания средств к улучшению состояния крестьян разных званий", видную роль в котором играли М.М. Сперанский и Е.Ф. Канкрин. Но, так как деятельность комитета не привела к значительным результатам, Николай I поручает это дело генералу П.Д. Киселеву - умеренному реформатору александровского царствования, лично знавшему многих декабристов. Киселев в 1834 г. провел реформу управления в Дунайских княжествах и этим хорошо зарекомендовал себя в глазах императора. Было учреждено специальное Пятое отделение канцелярии, которому были переданы все дела, относящиеся к управлению государственными крестьянами.

Все дальнейшие мероприятия правительства Николая Г шли по двум направлениям: устройство быта государственных крестьян и упорядочение положения помещичьих. Облагаемые податью казенные крестьяне считались лично свободным сельским сословием. На практике правительство рассматривало их как своих крепостных: Министерство финансов, которому было поручено их устройство, считало государственных крестьян лишь источником доходов бюджета. По. настоянию Киселева в 1837 г. было создано Министерство государственных имуществ для "попечительства над свободными сельскими обывателями" и заведования сельским хозяйством. Правительство занялось также скупкой в казну помещичьих имений с освобождением крестьян от крепостной зависимости (всего было куплено 178 имений), учреждены "вспомогательные ссуды", выдававшие ежегодно до 1,6 млн. руб., было обращено внимание на медицинскую часть, устройство училищ. Эти меры дали свои положительные результаты: платежеспособность государственных крестьян к концу царствования Николая I возросла, сократились недоимки.

Хуже обстояло дело с решением вопроса о частновладельческих крестьянах, для обсуждения которого был создан Секретный комитет 1839 года. Киселев высказался против безземельного освобождения крестьян, видя в нем источник постоянных смут. Он подал Николаю 1 записку, где отстаивал право крестьян получить у помещика личный надел, за который они обязаны выполнять повинности, но могут договориться и о полном выкупе. Обсуждение "Проекта об обязанных крестьянах" заняло два года. Поскольку он встретил мощную оппозицию в кругах высшей дворянской бюрократии, Николай I вынужден был отступить. На обсуждении проекта в Государственном совете 20 марта 1842 г. он выступил с речью, в которой отразились его взгляды по крестьянскому вопросу. Император признал, что "крепостное право, в нынешнем положении, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным". Его компромиссная программа выразилась в словах, что "не должно давать вольности, но должно открыть путь к другому, переходному состоянию, связав с ним ненарушимое охранение вотчинной собственности на землю".[8]

Возражая князю Д.В. Голицыну, предложившему ограничить власть помещиков над крестьянами составлением так называемых инвентарей, Николай I признался: "Я, конечно, самодержавный и самовластный, но на такую меру никогда не решусь, как не решусь и на то, чтобы помещикам заключать договоры; это должно быть делом их доброй воли, и только опыт укажет, в какой степени можно будет перейти от добровольного к обязанному" В проект, поданный в Государственный совет, были внесены существенные изменения, и он потерял свой смысл в оговорке, что его проведение в жизнь предоставлено на волю тех помещиков, которые сами того пожелают. Первоначальный проект Киселева, таким образом, превратился из меры государственного характера в новый вид отпуска крестьян на волю по желанию помещика.

Попытки решить крестьянский вопрос в царствование Николая I показывают, что даже царь, пытавшийся быть самодержцем в полном смысле этого слова, не мог проявить неуступчивости по отношению к дворянству, вопреки своим собственным взглядам. В рамках устаревшего строя жизнь шла своим путем в полном противоречии с охранительными началами николаевской политики. Экономика империи выходила на новые пути развития. Возникали новые отрасли промышленности: свеклосахарная на юге, машиностроение и ткацкая промышленность в центральной части страны. Выделяется Средне-русский промышленный район, который все больше кормится закупкой хлеба в земледельческих губерниях. Наперекор правительственным мерам усиливается разночинный состав учащихся в университетах, крепнут средние общественные слои. Властям приходилось считаться с новыми потребностями страны. Эти новые окрепнувшие тенденции отразились в личных интересах Николая: он серьезно увлекался вопросами техники, предпринимательства и финансовой политики. На его правление приходится строительство половины всей сети шоссейных дорог, проложенных в России до 1917 года. Первая железная дорога от Петербурга до Царского Села была построена в 1837 г.; дорога Петербург - Москва - в 1851 году.

Успешно развивалась отечественная научная мысль. Славу русской химической науки составили труды Г.И. Гесса, Н.Н. Зинина, А.А. Воскресенского; в 1828 г. впервые была получена очищенная платина. В 1842 г.К. К. Клаус открыл ранее не известный металл, получивший, в честь России, название "рутений". В 30-е годы XIX в. была открыта Пулковская обсерватория. Выдающимся русским математиком Н.И. Лобачевским была создана теория неевклидовой геометрии. В области физики и электротехники замечательные результаты были достигнуты Б.С. Якоби. Расширялась сеть медицинских учреждений, отечественная хирургия в лице Н.Й. Пирогова достигла мировой известности.

И все это происходило на фоне углублявшегося кризиса крепостного хозяйства. В царствование Николая I окончательно разлагаются экономические и общественные основы, на которых взросло самодержавие. В остром недоверии общественным силам: к консервативным - за их вырождение, к прогрессивным - за их революционность, царская власть пыталась жить самодовлеющей жизнью, доведя самодержавие до личной диктатуры императора. Он считал управление государством по своей личной воле и личным воззрениям прямым делом самодержца. Этот принцип выражался в строе центральной власти благодаря первенствующему значению Собственной канцелярии - органа личной власти императора.

В первый же год царствования Николай I взял в ведение своей канцелярии все законодательные дела, учредив для этого особое Второе ее отделение. В его недрах под руководством Сперанского к 1832 г. был исполнен колоссальный труд по кодификации российского законодательства. Впервые после Соборного уложения 1649 г. законы, рассеянные во многих тысячах актов, были собраны вместе и приведены в строгую систему, результатом чего явились два издания: Полное собрание законов Российской Империи в 47 томах, включающее в себя законы с 1649 по 1825 г., и Свод законов Российской Империи - действующее законодательство в 15 томах.

Выбор Николая I не случайно пал на Сперанского. Император понимал, что труд по составлению свода законов требует большого опыта и громадных знаний, чем обладал опальный министр либерального периода царствования Александра I, державшийся в своих планах государственного преобразования взглядов, противоположных мнению Николая I. Он, без сомнения, знал о планах декабристов включить Сперанского во временное правительство и поэтому вначале относился к нему недоверчиво. Впоследствии, после смерти Сперанского, со свойственной ему прямотой Николай говорил барону М.А. Корфу: "Михаила Михайловича не все понимали и не все умели довольно ценить: сперва я сам в этом более всех, может статься, против него грешил. Мне столько было наговорено о его превратных идеях, о его замыслах. но потом время и опыт уничтожили во мне действие всех этих наговоров. Я нашел в нем самого верного и ревностного слугу, с огромными сведениями, с огромной опытностью, с неустававшею никогда деятельностью" [9] Однако в 1826 г. Николай I думал иначе, отзываясь о Сперанском чрезвычайно резко. Но в интересах успеха дела он не усомнился поручить его Сперанскому, так как в то время это был единственный человек, способный довести кодификацию законов до конца.

Успехи внутренней политики в первую половину царствования Николая I были связаны с именами государственных деятелей александровских времен: М.М. Сперанского, П.Д. Киселева, М.С. Воронцова, С.С. Уварова, Е.Ф. Канкрина. В кампаниях 1828-1829 и 1831 гг. русскими войсками предводительствовали генералы времен Отечественной войны 1812 г.И. И. Дибич, И.Ф. Паскевич. По словам Б.М. Чичерина, Николай I "получил от своего предшественника целую фалангу людей, если не с высокими характерами, то умных и образованных. Он ценил их, старался сделать их покорными орудиями своей воли, в чем не трудно было успеть; они составили славу его царствования. Но чем более он привыкал к власти и исполнялся чувством собственного величия, тем более он окружал себя раболепными ничтожествами".

Наибольшую известность из всех государственных учреждений николаевского времени получило Третье отделение и корпус жандармов при нем, созданные в 1826 г. под началом графа Бенкендорфа как орган тайной полиции и личного осведомления императора о событиях, происходящих в стране. Николай I вникал в донесения не только о крупных происшествиях, но и о проделках и похождениях отдельных лиц, попавших в сферу жандармского наблюдения. Третье отделение призвано было осуществлять непосредственную связь между самодержавной властью и обывателями. На этом скользком пути, порождавшем практику доносительства, искал Николай I популярности и доверия. Под его личным руководством велась борьба с общественным недовольством. Делалось это двумя способами: суровым подавлением всех его проявлений и некоторым смягчением его причин. Подавляя крестьянские волнения, Николай I требовал рассмотрения жалоб крестьян на жестокости помещиков, в крайних случаях приказывал ссылать злодеев-помещиков в Сибирь, а имения их брать в опеку. Эти случаи производили сильное впечатление, но вместе с тем вызывали большое недовольство в дворянской среде.

Николай I стремился сохранить маску бесстрастного судьи, отца своих подданных. В своей роли самодержца он шел до конца, подчас рискуя собственной жизнью, В 1830 г. из Средней Азии в Москву и Петербург проникла холера. Эпидемия распространилась среди всех слоев населения. От холеры умерли великий князь Константин Павлович с супругой, фельдмаршал Дибич. Меры, принимаемые против эпидемии, оказались малоэффективными и сводились к изоляции очагов заразы, а также к насильственному водворению людей в больницы, иногда без достаточных на то оснований. Все это вызывало озлобление населения и ряд бунтов. Николай I лично находился в местах, охваченных эпидемией. В 1830 г. при получении известий о холере в Москве, он тотчас же поспешил туда. В Москве он едва не заразился. В Петербурге 22 июня 1831 г. холерный бунт достиг угрожающих размеров. На Сенную площадь, где собралась 5-тысячная толпа, были вызваны войска, но действовали они вяло. Тогда Николай, находившийся в то время в Петергофе, немедленно приехал в столицу, появился среди бушевавшей толпы и своею решительной речью в значительной степени содействовал успокоению. Этот эпизод запечатлен на барельефе памятника Николаю I скульптора Клодта.

С воцарением Николая I большие изменения произошли и в области народного просвещения и образования. Одним из первых его шагов было закрытие в 1825 г. Библейского общества. Космополитический мистицизм, свойственный последним годам александровского царствования, не вызывал симпатий Николая I, защищавшего и опекавшего традиционное православие. Сам он был горячо верующим человеком. В его царствование в 1832 г. был канонизирован епископ Митрофан Воронежский. Прислав на раку святителя золотой покров, Николай I приехал в Воронеж для поклонения святому. Царь был озабочен положением сельского духовенства, видя в нем опору народной нравственности. При Николае I правительство вело борьбу с сектантством: с 1827 г. уход в раскол признается уголовным преступлением.

В царствование Николая 1 была окончательно сформулирована идейная доктрина монархического государства. В 1832 г. товарищ министра народного просвещения С.С. Уваров в докладе императору о Московском университете формулирует знаменитую триаду: "Православие, Самодержавие, Народность", называя ее "последним якорем нашего спасения и вернейшим залогом силы и величия нашего Отечества". Эта формула сразу пленила Николая I, поскольку провозглашала новый принцип: опору монархической власти непосредственно на патриархальное крестьянство, минуя дворянство, скомпрометировавшее себя на Сенатской площади.

Новые идеи проводились в жизнь прежде всего в области народного образования. Оно было проникнуто принципом сословности. Еще в 1827 г. царским рескриптом к учебным заведениям было предъявлено основное требование, "чтобы повсюду предметы учения и самые способы преподавания были, по возможности, соображаемы с будущим предопределением обучающихся, чтобы каждый вместе со здравыми, для всех общими понятиями о вере, законах и нравственности, приобретал познания, наиболее для него нужные. и не быв ниже своего состояния, также не стремился через меру возвыситься над тем, в коем по обыкновенному течению было ему суждено оставаться". Выполнение этих требований легло в основу нового устава средних и низших учебных заведений 1828 г., который предназначал приходские училища для лиц "самых низших состояний", уездные - для горожан, гимназии - для детей дворян и чиновников.

К охранительным мерам первых лет царствования Николая I относится издание в 1826 г. нового цензурного устава, состоявшего из более чем 200 параграфов, значительно превосходившего по строгости цензурные правила александровского времени. В обществе этот устав получил название "чугунного". Однако уже в 1828 г. он был заменен более умеренным, в котором цензорам рекомендовалось рассматривать прямой смысл речи, не позволяя себе произвольно толковать его. Одновременно по жандармскому ведомству было сделано негласное распоряжение, по которому лица, подвергшиеся цензурной каре, попадали под негласный надзор полиции. Все эти меры служили для борьбы с тем "духом вольномыслия", который распространился в царствование Александра I.

После разгрома восстания декабристов центром свободомыслия стала Москва, точнее Московский университет. В 30-е годы XIX в. правительство арестовывает членов революционных студенческих кружков: Н.П. Сунгурова и братьев Критских. Всячески урезается университетская автономия, в студенческую жизнь вводятся военные порядки. Но было бы упрощением судить о 30-летнем царствовании Николая I только как о времени мрачной реакции. Николаевская эпоха была периодом подлинного расцвета русской литературы и искусства. Именно в то время творили А.С. Пушкин и В.А. Жуковский, Н.В. Гоголь и М.Ю. Лермонтов, создавали свои шедевры К. Брюллов и А. Иванов.

Николай I, стремившийся поставить под личный контроль все стороны жизни страны, уделял большое внимание отечественной культуре и искусству. Если отбросить заблуждения и ошибки Николая I, как, например, аукцион эрмитажных картин в 1851 г., то следует признать его немалый вклад в русскую культуру устройством Эрмитажа и превращением его в общедоступный музей. В 1840 г. архитектор Л. Кленце строит по приказу царя Новый Эрмитаж; проводится систематизация и пополнение эрмитажных коллекций.

Любимым детищем Николая I был Александрийский театр, переживавший в 30-40-е годы XIX в. период расцвета. Русская сцена обогатилась в то время произведениями Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, А.Н. Островского, М.И. Глинки. Особенной высоты достигло сценическое искусство.

Советское пушкиноведение немало поработало над тем, чтобы представить Николая I гонителем А.С. Пушкина, притеснителем его творчества, чуть ли не виновником его гибели. Но факты рисуют иную картину. В мае 1826 г., когда еще шло следствие над декабристами, поэт подает прошение царю с целью оправдаться перед правительством. После коронации царь вызывает поэта в Москву, где дает ему двухчасовую аудиенцию.

В дуэльной истории Пушкина Николай I проявил себя справедливым судьёй: после кончины поэта он приказал позаботиться о материальном обеспечении его семьи, Дантеса разжаловал в солдаты, отдал под суд и вместе с бароном Геккерном выслал из России.

Существенные изменения произошли в архитектурном облике империи: умирание классицизма и смена его национальным, хотя и не очень оригинальным, стилем, символично для николаевского времени. К архитектуре Николай I питал особое пристрастие. Ни один проект общественного здания не проходил без его личного одобрения.

В царствование Николая I на Дворцовой площади в Петербурге была воздвигнута Александровская колонна, велось строительство Исаакиевского собора, был заново отстроен Зимний дворец, пострадавший от пожара в 1837 году.

При его восстановлении царь требовал роскошной отделки парадных апартаментов, но в своих личных комнатах ценил прежде всего уют и простоту.

Памятником личных вкусов Николая I стал Петергоф - его любимая летняя резиденция; здесь, недалеко от Финского залива, расположились загородные дома императорской семьи: Александрия, Коттедж, Николаевский домик.

2.2 Внешняя политика

Во внешней политике николаевской России доминировали, чередуясь, два направления:

1) борьба с революционным движением в Европе и 2) попытки разрешить восточный вопрос. Главным из них царизм считал первое направление. Продолжая курс Священного союза, Николай I вместе с монархами Австрии и Пруссии как младшими партнерами возглавлял европейскую реакцию. Ради сохранения единства монархов в борьбе с революцией царизм готов был жертвовать своими интересами в восточном вопросе. Зато всякий раз, когда революционный ураган в Европе временно утихал, в центре внимания царизма, как и других европейских правительств, немедленно оказывался восточный вопрос - вечное яблоко раздора между ними.

Восточный вопрос с конца XVIII в. стоял остро: как быть с Турцией, которая переживала тогда общее загнивание своей военно-феодальной системы (западные дипломаты с легкой руки Николая I стали называть ее "больным человеком"), хотя и контролировала территорию на стыке трех частей света - Европы, Азии и Африки, главный нерв мировой торговли и важнейший стратегический плацдарм. Европейские державы стремились воспользоваться "болезнью" Турции и прибрать к рукам ее территориальное наследство, причем каждая из них рассчитывала на большую долю. Российское дворянство стремилось к господству на Черном море и даже к захвату Константинополя.

Николай I, едва заняв трон, возобновил подготовку к войне с Турцией, начатую при Александре, но воевать пришлось. с Ираном. Англия спровоцировала Иран напасть на Россию, чтобы таким образом отвлечь царизм от войны с Турцией и вообще от ближневосточных дел. Летом 1826 г. иранские войска вторглись в долину Куры с намерением захватить все Закавказье и отбросить русских за Терек. Их удар принял на себя Отдельный Кавказский корпус, которым уже 10 лет бессменно командовал генерал от артиллерии Алексей Петрович Ермолов - противник аракчеевщины и блюститель суворовских традиций, герой всех войн России с Наполеоном. Наместник Кавказа с 1816 г., Ермолов за 10 лет покорил ряд кавказских народов, не останавливаясь перед жестокими военно-колониальными методами. В то же время он укрепил и благоустроил завоеванный край. Никто не мог предположить, что после его смещения Кавказская война затянется еще на 37 лет.

И в армии, и в обществе Ермолов был тогда самым популярным из русских полководцев. Лучшие поэты России (Пушкин, Лермонтов, Жуковский) воспевали его в стихах. Но цари его не любили за "гордыню", вольнодумство, дерзость суждений, острый язык, а в особенности за связь с декабристами, которые считали Ермолова одним из кандидатов в члены Временного революционного правительства после свержения царизма. Александр I, вначале благоволивший к Ермолову, позднее стал судить о нем по-аракчеевски: "Сердце Ермолова так же черно, как его сапог". Николай I определил свое отношение к Ермолову сразу и навсегда: "Ему менее всех верю".[10]

Корпус Ермолова в тяжелых условиях, не получая никаких подкреплений, отразил нашествие вчетверо превосходивших его численностью иранских войск и отбросил их за Аракс. После этого в марте 1827 г. Николай I сместил Ермолова и назначил на его место своего фаворита - Ивана Федоровича Паскевича. Этот генерал отличался средними способностями, но, благодаря благоволению монарха, стойкости русских солдат (особенно тех, которые прошли школу Ермолова) и капризу фортуны, сделал ослепительную военную карьеру, став фельдмаршалом и светлейшим князем. Придворные псалмопевцы расточали ему хвалу как гению. Отец Паскевича - бывалый украинский помещик - заметил по этому поводу: "Що гений, то не гений, а що везе, то везе."

Получив крупные подкрепления, Паскевич успешно продолжил наступление, уже начатое Ермоловым. Он освободил Ереван, вступил в Тебриз и чуть ли не церемониальным маршем повел свои войска на столицу Ирана Тегеран. Иранский шах запросил мира.10 (22) февраля 1828 г. в иранском местечке Туркманчай был подписан мирный трактат между Ираном и Россией. Текст его большей частью составил А.С. Грибоедов, проявивший себя блистательным дипломатом. Он же доставил трактат в Петербург. По условиям Туркманчайского мира Россия отняла у Ирана восточную Армению с городами Ереван и Нахичевань и развязала себе руки для борьбы с Турцией.

Николай I еще летом 1827 г. заявил о необходимости "принудительных мер" против Турции в защиту греков, которые продолжали с 1821 г. борьбу за независимость. Чтобы удержать Россию от единоличного выступления, Англия и Франция согласились вместе с ней блокировать греческое побережье и тем самым воспрепятствовать переброске турецких войск в Грецию. При этом западные державы хотели ограничиться "дружеской демонстрацией силы", не ввязываясь в войну с турками. Но, когда союзная эскадра вошла в Наваринскую гавань, где располагался турецкий флот (20 октября 1827 г.), турки открыли огонь. Завязалась ожесточенная битва, в которой флот турок был уничтожен. Решающую роль сыграли здесь русские моряки, в особенности экипаж крейсера "Азов" под командованием капитана 1-го ранга М.П. Лазарева - замечательного мореплавателя (первооткрывателя Антарктиды) и флотоводца. На борту "Азова" сражались ученики Лазарева - П.С. Нахимов, В.А. Корнилов, В.И. Истомин, будущие герои Севастопольской обороны. "Азов" один потопил два больших фрегата и корвет, сжег флагманский корабль турок с главнокомандующим на борту, заставил выброситься на мель 80-пушечное линейное судно. За этот подвиг крейсер "Азов" был награжден Георгиевским флагом - первый случай такой награды в истории русского флота.

В Лондоне и Париже о Наваринском сражении узнали с досадой. Король Англии Георг IV публично, в тронной речи назвал его "горестным событием". На полях указа о награждении адмирала Э. Кодрингтона, который командовал соединенной эскадрой при Наварине, король приписал: "Я посылаю ему ленту, хотя он заслуживает веревки". Послы Англии и Франции старались успокоить возмущенного султана, заверяя его в том, что их державы не хотят войны с Турцией и не поддержат Россию в случае русско-турецкого столкновения. Султан расхрабрился и призвал своих подданных к "священной войне" против России.

Война началась весной 1828 г., как обычно в русско-турецких войнах, - на двух фронтах: дунайском и кавказском. На Дунае русскими войсками командовал первый николаевский фельдмаршал П.Х. Витгенштейн, на Кавказе - Паскевич. Русская армия была явно сильнее турецкой, но Витгенштейн чрезмерно осторожничал всю кампанию 1828 г. и расположился на зимние квартиры, почти ничего не добившись. Паскевич, тоже не торопясь, успел тем не менее взять несколько турецких крепостей и подступил к сильнейшей из них - Карсу. Штурм Карса он назначил на 25 июня (день рождения Николая I), что могло бы кончиться для него плохо, ибо на помощь карскому гарнизону спешили войска Киос-паши. Только инициатива дивизионных генералов, завязавших бой 23 июня, погубила Каре и выручила Паскевича. То был первый в истории русско-турецких войн победоносный штурм Карса. Все лавры этой победы достались Паскевичу, которому теперь царский двор курил фимиам больше прежнего, как "русскому Ахиллу".[11]

В феврале 1829 г. Николай I заменил Витгенштейна Дибичем. Немецкий барон по имени Иоганн Карл Антон, переименованный на русский лад в Ивана Ивановича, Дибич был отличным начальником штаба, но не отличался талантами главнокомандующего. По мнению Дениса Давыдова, "ему была бы по плечу какая-нибудь войнишка с каким-нибудь гессенским курфюрстом, но вряд ли он мог бы управиться и с королем саксонским". В армии Дибича не любили, посмеиваясь над его внешностью: он был уродливый гном, толстый и кривоногий, с большой головой на маленьком теле и глазами навыкат. Мало кто не знал расхожего анекдота о том, как Павел I, едва увидев Дибича на гвардейском смотру, повелел: "Сего безобразного карлу уволить немедля за физиономию, наводящую уныние на всю гвардию".

Узнав о назначении Ивана Дибича главнокомандующим на Дунае, в то время как на Кавказе командовал Иван Паскевич, русские офицеры загрустили: "Ну, на двух Ваньках далеко не уедем!" ("ваньками" звали в России плохих извозчиков). Однако все обошлось как нельзя лучше. На Кавказе Паскевич взял Эрзерум и пошел к Трапезунду - по турецкой земле. На Дунае же Дибич перевалил через Балканы и вступил в древнюю столицу турецкой империи Адрианополь. Русские авангарды появились в 60 км от Константинополя.

Турция была на краю гибели. Чтобы не допустить падения Константинополя, западные державы побудили султана идти на любой мир с Россией.2 (14) сентября 1829 г. мирный договор был подписан в Адрианополе, в старинном дворце турецких султанов, что подчеркивало унижение Турции. Согласно договору Россия завершила присоединение к себе основной территории Закавказья. Кроме того, Адрианопольский договор предоставил автономию Молдавии, Валахии и Сербии (ранее бесправным провинциям Турции), а через год - и независимость Греции. Царизм торжествовал победу, не скупясь на боевые награды. Дибич и Паскевич одновременно (22 сентября 1829 г.) были пожалованы в фельдмаршалы.

Выиграв войну 1828-1829 гг., Россия на этом не остановилась. Ее дипломатия воспользовалась конфликтом между Турцией и вассальным по отношению к ней Египтом в 1831-1833 гг. Дело в том, что наместник Египта, знаменитый Мухаммед-Али (основатель правившей в Египте до 1952 г. династии, "Наполеон Востока", как его называют) восстал против своего сюзерена, разбил турецкие войска и подступил к Константинополю. В этот критический для Турции момент Николай I дал понять, что поможет ей, если султан попросит о помощи, - султан попросил. В феврале 1833 г. эскадра наваринского героя М.П. Лазарева бросила якорь в Босфоре, а русский десант из 10 тыс. штыков высадился в местечке Ункяр-Искелеси (что значит "государева пристань") под самым Константинополем. После этого Мухаммед-Али ушел восвояси.

Следуя правилу "куй железо, пока горячо", российская дипломатия склонила правительство султана к подписанию 26 июня (8 июля) 1833 г. в Ункяр-Искелеси договора между Россией и Турцией о вечном мире, дружбе и оборонительном союзе. Россия обязалась предоставить султану при необходимости военную помощь, а Турция - закрыть пролив Дарданеллы от иностранных военных судов. Таким образом, Россия становилась неуязвимой со стороны Черного моря для любой нечерноморской державы.

Все эти успехи царизма вызвали ревнивое недовольство европейских правительств. Англия официально опротестовала Адрианопольский договор, Австрия расценила его как "несчастье". Еще больше были раздражены правительства Запада Ункяр-Искелесийским договором. Англия и Франция в два голоса заявили, что если Россия осмелится ввести в Турцию свои войска, они будут действовать так, как если бы Ункяр-Искелесийского договора "не существовало". Царизм проявил твердость, ответив, что если Турция призовет для своей защиты русские войска на основании Ункяр-Искелесийского договора, то Россия будет действовать так, как если бы протест Англии и Франции "не существовал". Договор 1833 г., закрепивший господство России на Черном море, явился наивысшим успехом царизма в восточном вопросе; никогда еще царизм не был так близок к осуществлению своих ближневосточных замыслов, как в то время.

Сталкиваясь с великими державами в колониальной борьбе на Востоке, царизм действовал рука об руку с ними против революционного движения в Европе. Революция, в какой бы стране она ни произошла, рассматривалась правителями Европы как общий и самый страшный их враг, гораздо более опасный, чем все колониальные конкуренты, вместе взятые. Между тем в 30-40-е годы революция назревала по всей Европе. В июле 1830 г. она вспыхнула во Франции, еще раз после 1789 г. и теперь окончательно низвергнув Бурбонов. Система Священного союза получила внушительную пробоину. "Мы отброшены на 41 год назад!" - ужасался брат Николая I Константин. Царизм начал готовиться к интервенции во Францию. Через месяц разразилась революция в Бельгии, где королевствовала родная сестра Николая Анна (та, к которой в 1810 г. неудачно сватался Наполеон). Анна Павловна обратилась к брату за помощью. Николай с готовностью усилил подготовку к интервенции, рассчитывая подавить не только французскую, но и бельгийскую революцию.

К осени 1830 г. основные приготовления были завершены. Николай I ждал только известий о расправе с крестьянскими бунтами в центральной России, чтобы объявить о начале интервенции. Но 29 ноября 1830 г., как гром среди ясного неба, грянуло восстание в Польше, которое заставило царизм отложить интервенцию. "Теперь вы сами заняты у себя дома", - со вздохом сказал русскому послу в Вене император Австрии.[12]

Главной причиной польского восстания 1830 г. был национальный гнет, которому подвергался народ Польши со стороны царизма. Наместник Царства Польского вел. кн. Константин Павлович грубо нарушал конституцию 1815 г., поощрял насильственную русификацию и произвол русских властей. Поводом же к восстанию послужили слухи о том, что царизм готовит мобилизацию поляков для интервенции в Бельгию. Восставшие захватили арсенал и дворец наместника (Константин Павлович едва успел бежать из Варшавы).25 января 1831 г. сейм Польши объявил Николая I и его семью лишенными прав на польский престол.

Повстанческое правительство возглавил князь Адам Чарторыйский - крупнейший магнат, один из "молодых друзей" Александра I. Он и его соратники (дворяне, аристократы) преследовали только национальные задачи - восстановление государственности Польши, игнорируя задачи социальные. Они не пожелали отказаться от своих феодальных привилегий, не дали польскому крестьянству ни земли, ни свободы, тем самым оттолкнув его от себя, что и обрекло восстание на гибель.

Повстанческая армия Польши численно в 2-3 раза уступала царским войскам, которыми командовал Дибич, а после его смерти (в июне 1831 г. от холеры) - Паскевич.8 сентября 1831 г. Паскевич штурмом взял Варшаву, завершив разгром восстания. Отныне русская часть Польши была фактически лишена автономии и, по выражению Ф. Энгельса, "оккупирована так крепко, что не могла и шевельнуться". Зато Польша ценой самопожертвования, вторично после восстания Т. Костюшко в 1794 г., спасла европейскую революцию, сорвав поход царизма против Франции и Бельгии.

Революционные бури 1830-1831 гг. напугали и озлобили Николая I. Он решил любой ценой возродить Священный союз, развалившийся из-за осложнений восточного кризиса 20-х годов. После долгих споров Николай в октябре 1833 г. заключил в Берлине договор о взаимопомощи с монархами Австрии и Пруссии, а чтобы привлечь к договору Англию, пожертвовал даже самым важным из своих завоеваний на Востоке: в 1840 г. он согласился утопить выигрышный для России Ункяр-Искелесийский договор в Лондонской конвенции четырех держав (России, Англии, Австрии, Пруссии), установивших коллективную опеку над Турцией. Однако новый Священный союз, менее сплоченный и мощный, чем прежний, не смог удержать под своей пятой Европу, которая с 20-х годов значительно окрепла духом. В феврале 1848 г. во Франции началась третья буржуазная революция, а вскоре она охватила и другие страны. Европейские троны зашатались.

Николай I получил известие о французской революции 20 февраля на балу. "Господа, - обратился он к свите, раскрасневшейся от танцев. - Седлайте коней! Во Франции провозглашена республика".24 февраля он уже начал мобилизацию русской армии. Но вслед за Францией революция началась в Пруссии, затем в Австрии. Николай уже не знал, куда посылать войска. Царизм ощетинился штыками и ждал, не начнется ли очередная революция где-нибудь по соседству. Почти 400-тысячная армия была придвинута к западным границам империи. Царский манифест от 14 марта 1848 г. был своего рода объявлением войны революции, где бы она ни случилась. "Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!" - устрашающе восклицал царь.

Готовый к интервенции царизм оказывал европейским монархам материальную и прочую помощь. Австрийскому императору он предоставил шестимиллионный заем для борьбы с революцией в Италии, турецкому султану - своему исконному внешнему врагу - помог подавить волнения в Дунайских княжествах. Каждое поражение революции приводило Николая I в восторг. Он радостно приветствовал душителя июньского 1848 г. восстания в Париже генерала Э. Кавеньяка, могильщика итальянской революции фельдмаршала И. Радецкого, погромщика восстаний в Праге и Вене генерала А. Виндишгреца.

К лету 1849 г. реакции удалось взять верх почти повсеместно. Но в Венгрии, неподалеку от русских границ, революционное движение продолжало угрожающе нарастать. Победа венгерской революции, по мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, могла привести к тому, что "Австрия исчезла бы, а Россия отброшена к границам Азии".

Разумеется, царизм не хотел допустить такого исхода. Собираясь помочь Австрийской империи, в состав которой входила тогда Венгрия, Николай I рассчитывал не только расправиться с венгерской революцией, но и связать Австрию чувством благодарности и вовлечь ее таким образом в фарватер российской политики. Положение Австрии было отчаянным. Насколько нуждалась она в помощи царизма, видно из того, что австрийский фельдмаршал Кабога чуть ли не от имени своего императора публично упал на колени перед фаворитом царя И.Ф. Паскевичем и, целуя ему руки, с плачем умолял спасти Австрию от венгров.

В июне 1849 г. Николай I двинул на помощь Австрии 150-тысячную русскую армию. О том, какое значение придавал Николай интервенции в Венгрию, ярко свидетельствует царский выбор главнокомандующего. Им был назначен сам Иван Федорович Паскевич - граф Эриванский, князь Варшавский, фельдмаршал трех европейских армий, наместник Польши, кавалер всех российских орденов, высший военный авторитет того времени и единственное лицо в России, которому при его появлении перед войсками отдавали такие же почести, как и царю. Николай I, который смотрел свысока на все и на всех в мире, перед Паскевичем благоговел, как солдат перед генералом, называл его своим "отцом-командиром" и считал панацеей от всех зол.

Инструкции Николая Паскевичу заняли всего три слова: "Не щади каналий!" Паскевич следовал им два месяца.13 августа 1849 г. под Вилагошем армия революционной Венгрии была предана ее главнокомандующим А. Гергеем и сложила оружие. Венгерская революция погибла. Зато Австрийская империя была спасена.

Расправившись с венгерскими инсургентами, царизм закрепил поражение европейской революции. Международная реакция торжествовала победу и чествовала царизм как жандарма Европы, а Николая I как своего "Агамемнона". "Император Николай - господин Европы, - писал муж английской королевы Виктории одному из своих друзей. - Австрия - его орудие, Пруссия одурачена, Франция - ничтожество, Англия меньше нуля". Но Николай I после Вилагоша, как Наполеон после Тильзита, явно переоценил свои силы и возможности. Минута, когда он прочел донесение Паскевича: "Венгрия у ног Вашего Величества", - была пиком его величия. С той высоты, на которую вознес его 1849 год, быстрый и полный разгром Турции стал казаться ему легким делом, и он вознамерился одним ударом меча разрубить гордиев узел восточного вопроса. Николай схватился за меч, разразилась Крымская война, а с ней не замедлило последовать историческое возмездие. Таким образом, уже в триумфальном перезвоне 1849 г. прозвучал для царизма, говоря словами Ф. Энгельса, "первый удар похоронного колокола".

Заключение

Почти 30-летнее царствование императора Николая I часто называют апогеем самодержавия. Действительно, парадный фасад Российской империи никогда еще не был столь блестящим, а ее международный престиж - столь высоким, как в эпоху Николая I. Однако поражает ее внутренняя противоречивость: золотой век русской культуры, первые железные дороги, систематизация законов, оформление идеологической основы российского самодержавия, ряд важных реформ в самых различных областях жизни общества - и разгром движения декабристов, жесткое преследование инакомыслия, гнетущее засилие бюрократической рутины, венгерский поход русской армии 1849 г. и неудача в Крымской войне как своего рода итог правления Николая I. И во всем этом можно обнаружить следы его личного участия, проявления его здравого смысла и духовной ограниченности, непреклонной воли и капризного упрямства, житейского добродушия и мелочной мнительности.

Частная жизнь и государственная деятельность Николая I, его характер, привычки, взаимоотношения с самыми различными людьми нашли отражение в не менее чем 300 дневниках и воспоминаниях современников.

О Николае I писали государственные деятели и генералы, писатели и поэты, заезжие иностранные и придворные дамы.

Подлинно научной биографии Николая 1 до сих пор нет.

Зато все аспекты внутренней политики Николая исследованы обстоятельно, хотя и несколько односторонне, с акцентом на обличении карательного (жандармского, цензурного и прочего) террора. Наиболее содержательны обзоры николаевской внутренней политики в 85-й лекции пятого тома "Курса русской истории" В.О. Ключевского, а из советской литературы - в "Очерках" и "Лекциях" по истории СССР СБ. Окуня и в монографии А.С. Нифонтова "Россия в 1848 г.".

В литературе о внешней политике Николая I выделяется глубокая и яркая работа А.В. Фадеева. Обзорно о том же писала Н. С Киняпина, а интервенцию царизма против венгерской революции исследовала Р.А. Авербух.

Николаевские реформы не вызывают у историков большого интереса. Капитально изучена только реформа П.Д. Киселева. Ей посвящен классический труд Н.М. Дружинина - один из самых значительных в советской историографии по содержанию и крупных по объему (102 п. л.). В нем исчерпывающе рассмотрены предпосылки, смысл и последствия реформы Киселева как серьезной, тщательно продуманной, но тем не менее заведомо обреченной на неудачу попытки царизма отыскать выход из назревшего кризиса феодально-крепостнической системы, не разрушая ее основ.

Список литературы

1. История России (1Х-ХХ вв.) /Под ред. Я.А. Перехова. - М.: Гардарики, МарТ, 2000.

2. История России с древнейших времен до 1861 года. / Под ред.Н.И. Павленко. - М.: "Высшая школа", 2000.

3. История России с начала XVIIIдо конца XIXвека. / Под ред.А.Н. Сахарова. - М.: АСТ, 1996.

4. Канн П.Я. О числе жертв 14 декабря 1825 г. // История СССР. 1970. № 6.

5. Капустина Т.А. Николай 1 // Вопросы истории. - 1993. - №11-12.

6. Киняпина Н.С. Внешняя политика Николая 1 // Новая и новейшая история. - 2001. -№№1,2.

7. Кузнецов И.Н. Отечественная история. - М.: "Дашков и К⁰ ", 2005.

8. Рахматуллин М.А. Император Николай 1 глазами современников // Отечественная история. -2004.

9. Рахматуллин М.А. Император Николай 1 и его царствование // Наука и жизнь. - 2002. -№№ 1,2,3.

10. Самыгин П.С., Самыгин С.И. Репетитор по истории. - Ростов н/ Д.: "Феникс", 2002.

11. Троицкий Н.А. Россия в Х1Х веке. Курс лекций. - М.: Высш. школа. - 2003.

12. Трубецкой СП. Замечания на книгу М.А. Корфа "Восшествие на престол императора Николая 1-го // 14 декабря 1825 года и его истолкователи. (Герцен и Огарев против барона Корфа). М., 1994.

13. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М. 1990.

14. Федоров В.А. Александр I. - Вопросы истории. - 1990. - № 1.

15. Шмурло Е. История России. - М.: АГРАФ, 1997.

[1] Капустина Т.А. Николай 1 //Вопросы истории.- 1993.- №11-12.-С.28.

[2] Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. М. 1990, с. 103.

[3] Рахматуллин М.А. Император Николай 1 глазами современников// Отечественная история.-2004.-С.76.

[4] Там же С.77.

[5] Трубецкой СП. Замечания на книгу М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая 1-го // 14 декабря 1825 года и его истолкователи. (Герцен и Огарев против барона Корфа). М., 1994. С. 388.

[6] Канн П.Я. О числе жертв 14 декабря 1825 г. // История СССР. -1970. -№ 6.-С.41.

[7] Капустина Т.А. Николай 1 //Вопросы истории.- 1993.- №11-12.-С.35.

[8] Рахматуллин М.А. Император Николай 1 и его царствование// Наука и жизнь.- 2002.-№ 2.-С.94.

[9] Капустина Т.А. Николай 1 //Вопросы истории.- 1993.- №11-12.-С.38.

[10] Троицкий Н.А. Россия в Х1Х веке. Курс лекций.- М.: Высш. школа.- 2003.-С.119.

[11] Киняпина Н.С. Внешняя политика Николая 1 //Новая и новейшая история.- 2001.-№1.-С.195.

[12] Троицкий Н.А. Россия в Х1Х веке. Курс лекций.- М.: Высш. школа.- 2003.-С.123.