В совершенно таком же положении, как и герцогство Афинское, была в это время пришедшая в глубокий упадок франкская Морея. Ибо и там наместники правили страной от имени чужеземной династии. Князем ахайским был Филипп Тарентский. Разведясь с своей эпирской супругой Тамарью, он вступил 30 июля 1313 года в брак с молодой Катариной, дочерью Карла де Валуа и императрицы Катарины де Куртенэ, умершей в январе 1308 года. Этот брак, вследствие которого притязания Куртенэ-Валуа на византийский престол перешли к неаполитанской Анжуйской династии, был вызван семейным договором, заключенным в апреле 1313 года в Париже с одобрения короля французского и папы Климента V будущие браки и обмен и продажа земель составляли содержание этого договора. Катарина де Валуа была еще ребенком помолвлена с герцогом Гуго V Бургундским; теперь, по новому соглашению, он отказался от руки тринадцатилетней наследницы греческой императорской короны в пользу Филиппа Тарентского, который, в свою очередь, уступил принцу Людовику, брату герцога Гуго, ленное княжество Ахайское и обещал ему руку Матильды Геннегау.
Юная вдова Гвидо II Афинского владела как родовым поместьем баронством Каламатой, но после своей помолвки с принцем Карлом, сыном Филиппа Тарентского, она долгое время жила в Фивах, откуда ее прогнала, верно, боязнь каталанского нашествия. Матери своей Изабелле она уступила унаследованные от отца фландрские поместья, удержав свои наследственные права на герцогство Ахайское, за исключением баронства Каритены и замков Бовуар и Борегар, которые отказаны были ее сводной сестре Маргарите, дочери Изабеллы от ее брака с Филиппом Савойским. После того как мать ее, знаменитейшая женщина своего времени в франкской Греции, умерла в своем поместье в Геннегау в 1311 году, Матильда приняла титул герцогини ахайской. В виде бессодержательного воспоминания титул этот сохранялся и в Савойской династии у потомства Филиппа от второго брака.
Матильда оставалась некоторое время вместе с своей теткой Маргаритой в своих морейских владениях, где она могла пользоваться защитой благородного маршала Николая III, последнего из Сент-Омеров. Затем она отправилась во Францию. Обручение ее с молодым принцем Карлом Тарентским, совершенное несколько лет тому назад, было расторгнуто по государственным соображениям, и она вынуждена была согласиться вступить в брак с Людовиком Бургундским, уступив в то же время свои права на княжество Ахайское его дому и дав обещание в случае смерти Людовика не вступать в новый брак без определенного разрешения Филиппа Тарентского 31 июля 1313 года состоялась в Фонтенебло ее свадьба с принцем, который именовал себя королем фессалоникским, так как эксимператор Балдуин продал свои права на эту страну Бургундии.
По этим договорам за бывшей герцогиней афинской и ее вторым супругом было признано ленное право на Морею, но вдруг явился неожиданный претендент, оспаривая у них княжество. Это был Фердинанд Майоркский, тот самый арагонский инфант, который за много лет перед тем связал свою личную судьбу с судьбами каталанцев. По освобождении из неаполитанского плена этот неугомонный принц возвратился на родину, где он служил в войне с маврами королям кастильскому и арагонскому и блистал своей геройской храбростью в битве при Альмерии. С Майорки, где государем был его брат Санчо, он отправился опять в Сицилию, чтобы служить своему кузену Фредерику II в новой войне с Неаполем. Король пожаловал его городом Катанией и затем побудил его вступить в брак, вследствие которого инфант мог противопоставить Анжуйской династии права рода Вилльгардуен на княжество Ахайское. С изумлением услышал Фердинанд, какое безграничное счастье выпало на долю его бывших соратников, каталанцев, в герцогстве Афинском. И эту страну добыл Фредерик II для своей династии! Но и ему представился неожиданный случай снова явиться на арене Греции, а именно — в Морее.
Там проживала в своем поместье Акове или Матагрифоне Маргарита, вторая дочь последнего Вилльгардуена, тетка Матильды. Она была прежде женой Иснара де Сабран, одного из важнейших неаполитанских баронов, владельца Ариано и великого юстициария королевства. Овдовев в 1297 году, она вышла замуж за престарелого графа кефалонийского Рикардо, и этот супруг в 1304 году был также отнят у нее смертью
Когда сестра ее Изабелла умерла и она захотела сама осуществить свои наследственные права на Ахайю, ее намерения оказались в противоречии с видами рода Анжу и постановлениями Парижского договора, по которому Ахайское княжество, как лен Филиппа Тарентского, должно было перейти к Людовику Бургундскому, мужу ее племянницы.
Маргариту жестоко теснили в Морее ее личные враги, особенно ее пасынок Иоанн Кефалонийский, с которым она была в разладе из-за состояния, принесенного ею отцу его Ричарду. До сих пор ее великодушно защищал маршал Николай III де Сент-Омер. После смерти его она из ненависти к анжуйской партии завязала сношения с Сицилийским двором. Предлагая кузену и любимцу короля Фредерика II инфанту майоркскому руку своей дочери Изабеллы де Сабран, она основательно рассчитывала, что этим путем она обеспечит своим планам одобрение и даже поддержку государя афинского. Предложение ее было принято, и Маргарита отправилась с молодой девушкой в Мессину
Король Фредерик поспешил закрепить этот союз, так как это давало ему возможность вытеснить дом Анжу из Морей и таким образом приобрести для Арагонской династии и эту страну. Изабелле было всего четырнадцать лет; по отзыву Мунтанера, это было прелестнейшее создание в мире; она была румяна, бела и умна не по летам. Бракосочетание ее с инфантом совершенно было в феврале 1314 года. Маргарита письменно передала своему зятю в качестве приданого его жены баронство Акову вместе с своими правами на пятую часть Ахайи, и Фердинанд Майоркский обязался оружием отвоевать наследие Вилльгардуенов. Таким образом, великой борьбе между домами Анжуйским и Арагонским суждено было перейти и на Пелопоннес.
Известие об этом союзе привело всю французскую Морею в смущение и ярость. Морейские бароны признавали Парижский договор и вытекающие из него права герцогини Матильды и ее супруга, Людовика Бургундского; теперь их стране, очевидно, грозила опасность со стороны Сицилии, где готовился к войне смелый арагонский принц; с другой стороны, каталанцы уже овладели герцогством Афинским и пытались уже делать оттуда нападения на Морею. И вот, когда Маргарита решилась в июне 1314 года со своей немногочисленной свитой возвратиться из Мессины в Мо-рею, главы анджиовинской партии, ее пасынок Иоанн, епископ Иаков Оленосский и Николь ле Нуар, владетель Аркадии, приняли ее с проклятиями как изменницу и союзницу каталанцев, отобрали ее имущество и заключили в темницу.
Выступить в поход против Греции мешали инфанту нападение короля Роберта на Сицилию и продолжавшаяся с тем же ожесточением война между династиями Анжуйской и Арагонской. Лишь когда в декабре 1314 года было заключено перемирие, Фердинанд получил возможность собрать корабли и войско. В это время он узнал, что теща его, непрестанно терзаемая врагами, умерла в марте 1315 года в своем морейском замке Акове Он скрыл это от своей жены, которой предстояло вскоре разрешиться от бремени. 5 апреля Изабелла родила сына и через два дня после родов скончалась, отказав по духовному завещанию свои права на Ахайю этому ребенку.
Удрученный горем инфант передал маленького Хайме своему старому соратнику Рамону Мунтанеру, который приехал к нему в Сицилию, и поручил ему поместить ребенка в безопасном месте в Каталонии. Знаменитый каталанский историк увлекательно рассказывает, с какими опасностями ему удалось исполнить свое поручение, как он перевез через море и наконец передал в Перпинь-яне престарелой вдовствующей королеве Эсклармонде де Фуа, матери инфанта, ее внука, впоследствии злополучного Хайме II, последнего короля Майорки.
В ту же Грецию, где некогда он в качестве представителя короля Фредерика хотел принять начальство над каталанцами и где он сидел заключенный в Кадмее, звали инфанта новые задачи и обязанности, как бы созданные для того, чтобы воспламенить романтическую фантазию испанца и странствующего рыцаря. Тоска по молодой жене соединялась в нем с желанием отомстить за смерть своей тещи, последней из рода Вилльгардуен, и мечом героя вступиться за наследие своего сына. Король Сицилии охотно поддерживал его; он рекомендовал письмом его законное предприятие венецианскому дожу Джиованни Суперан-цо, уверяя, что инфант клятвенно обещался не касаться владений республики Венеции.
С отрядом смелых сицилианцев, арагонцев и каталанцев высадился Фердинанд в июне 1315 г. в Кларенце. Он взял этот знаменитый город и замок Бельведер, водрузил свое знамя на других крепостях и даже заставил враждебных баронов всего княжества, объятого разнузданной анархией, присягнуть ему. Кажется, афинские каталанцы поддерживали его при этих блестящих успехах Таким образом, инфанту маленького торгового острова Майорки удалось стать властелином франкской Морей. Несмотря на живую скорбь о смерти молодой, горячо любимой супруги, уже осенью 1315 года он вступил в брак с кузиной короля кипрского Генриха II, дочерью сенешаля Филиппа из знаменитого дома Ибелэн. Ее также звали Изабелла, и ей также едва минуло пятнадцать лет.
Но вот весной 1316 года явился из Венеции в Грецию с сильным войском и в сопровождении жены своей Матильды и Людовик Бургундский, которому Венецианская республика дала также флот. Борьба между этими рыцарями за владение Мореей есть поистине трагический эпизод в истории франкского Пелопоннеса. Оба претендента были отважные авантюристы; права обоих вытекали из браков с молодыми женщинами, которые были в родстве между собой. Одна из них, Изабелла де Сабран, недавно умерла, другая, Матильда Афинская, жертва Анжуйской династии, была подневольной спутницей Людовика Бургундского.
Он двинулся из Патраса на Кларенцу, и ненависть анджиовин-ской партии тотчас же снова вспыхнула к его пользе. Противники арагонского принца спешили стать под знамена бунгундца; даже Санудо наксосские, как вассалы княжества Ахайского, присоединились к ним. Войско Фердинанда было малочисленно, так как подкрепления из Сицилии и Майорки, которых он ждал, не явились. Поэтому одного сражения было достаточно, чтобы решить судьбу инфанта, который с безумной отвагой бросился на превосходивших его силой бургундцев и затем во время бегства от разъяренного неприятеля был настигнут и убит. Один вид его отрубленной головы побудил испуганного коменданта Кларенцы сдать этот город принцу Людовику. За день до этой катастрофы афинские каталанцы, вызванные Фердинандом на помощь, двинулись к Востице. Узнав о его гибели, они возвратились. Так погиб 5 июля 1310 г. знаменитый инфант майоркский, один из храбрейших рыцарей Испании
Теперь Людовик Бургундский был бесспорным властелином Морей; но и он летом того же 1316 года умер, как подозревали, отравленный графом кефалонийским. Супруга его Матильда, овдовев двадцати трех лет уже во второй раз, увидала себя беззащитной игрушкой новых опасностей. Сперва она осталась в Андравиде как регентша княжества.
В истории франкской Греции, да и вообще всей этой эпохи, после Елены, вдовы благородного короля Манфреда, нет женского образа, трагические судьбы которого внушали бы большее сострадание. Эта несчастная принцесса была с детства жертвой воплощенных в ее особе прав рода Вилльгардуен, делавших ее безвольным объектом политических расчетов и вожделений. После смерти ее мужа, Людовика Бургундского, король Роберт решил приобрести эти права навсегда для Анжуйской династии; поэтому он приказал Матильде отправиться в Неаполь, где он распорядится ее рукой. В мае 1317 г. он послал в Андравиду своего уполномоченного с письмами к морейским вассалам, затем его посол Спинула насильно перевез княгиню из Кларенцы в Неаполь.
В мужья ей король назначил своего брата Иоанна, графа Гравина. Переговоры с покладистым папой об этом браке велись еще до прибытия Матильды в Неаполь, так как Роберт 19 мая 1317 года назначил рыцарю Рикардо де Менаниа ежегодную пенсию в вознаграждение за ревностное участие в этом деле Иоанн XXII дал разрешение Тогда Матильда была насильно обвенчана с графом Гравина и принуждена уступить ему и королю княжество Ахайское. Она протестовала против этого насильственного брака перед Венецианской синьорией и перед папой Тогда в 1322 году Роберт представил ее на папский суд в Авиньоне, и Матильда заявила, что она не может вступить в новый брак потому, что она уже состоит в тайном браке с бургундским рыцарем Гуго де ла Палисс. Ничто не могло быть для короля приятнее признания в таком браке, который в силу прежних договоров позволял объявить княгиню лишенной прав на Ахайю. Он даже коварно обвинил ее в соучастии в намерении убить его, которое будто бы имел Палисс Затем ее перевезли из Авиньона в Неаполь, где в Кас-тель дель Ово она окончила свое трагическое существование жертвой того бессердечного тирана, которого тщеславный Петрарка украсил лаврами поддельной славы. Бывшая герцогиня афинская испытала судьбу вдовы Манфреда, умершей в темнице в Ночере, и детей этого короля. Ибо дочь Манфреда Беатриче томилась до 1289 года в том же Кастель дель Ово, откуда ее освободил славный мореходец, герой Рожер де Аириа, добившись ее выдачи.
Братья ее после долгих страданий в темнице Кастель дель Монте в 1299 году были перевезены в тот же неаполитанский замок и здесь умерли. Островок, на котором был воздвигнут этот знаменитый замок, был в то время больше, чем теперь; на нем помещался даже сад. Ибо Кастель дель Ово был не только темницей для узников высшего ранга, но и любимым местом пребывания Анжу. Когда Изабелла, юная наследница Вилльгардуена, прибыла в Неаполь, чтобы вступить в брак с принцем Филиппом, ей было отведено роскошное помещение в замке. Землетрясение 1343 года уменьшило размеры острова
Княгиня ахайская получала на содержание свое и своих служанок три унции в месяц. Это был при Анжуйской династии обычный оклад высокородных государственных узников; королева Елена также получала 40 унций в год (унц равен 5 золотым флоринам.) Освобождения Матильды тщетно добивались граф Геннегау, ее родственник, и кардинал Наполеон Орсини. Так как ей не было разрешено составить формальное духовное завещание, то она устно в присутствии многих свидетелей заявила, что передает все свои права в Греции королю Майорки Хайме, сыну инфанта Фердинанда. Она как бы желала искупить этим гибель последнего, павшего при Кларенце в бою против нее и ее мужа Людовика Бургундского. Сама она была бездетна. Умерла она в Кастель дель Ово в 1331 году. Повеление короля торжественно похоронить ее в неаполитанском соборе в его фамильном склепе звучит горькой насмешкой. Сохранился еще счет королевского кабинета расходов по погребению
2. Между тем другая принцесса из франкской Эллады, также жестоко обиженная судьбой, вдова Вальтера де Бриеннь, жила при дворе короля Роберта или в своих ленных владениях в Лечче. Отца своего, коннетабля шатильонского Готье, она назначила опекуном своих детей Она неустанно приставала к королям французскому и неаполитанскому и к папе с требованиями предпринять поход против каталанцев, чтобы восстановить в правах ее сына Вальтера, законного герцога Афинского.
Климент V выказал некоторую нерешительность, которая вполне объясняется его тяжелым положением в Авиньоне, где его удерживал французский король, который, добившись осуждения Бонифация VIII, требовал теперь от Климента отлучения ордена тамплиеров, что и было исполнено на совете в Виенне в марте 1312 года. Ослабление Анжуйского дома и усиление Арагонского было в данный момент очень желательно для папы. Он, конечно, выступил против каталанцев. В ответ на просьбы герцогини-вдовы и настоятельные представления Филиппа Тарентского он предложил 2 мая 1312 года гроссмейстеру ордена иоаннитов Фулько де Вилларэ вступить в союз с князем ахайским, дабы вооруженной рукой изгнать узурпаторов из герцогства Афинского Фулько был в это время в положении, во многих отношениях сходном с положением каталанцев. Орден иоаннитов, который после покорения в 1291 году султаном египетским Птолемаиды и всей Сирии нашел временное убежище в Лимасоле на Кипре, отнял в 1309 году у караманских турок и византийцев Родос, куда и перенес свое пребывание. Чудный остров под властью этих рыцарей мог стать ключом к Египту и Сирии, Архипелагу и всей Греции. Но устройство нового рыцарского государства и походы для покорения других островов, как Скарпанто, Кос, Низирос, Калимнос и Галикар-насс на азиатском берегу, воспрепятствовали гроссмейстеру начать войну с каталанцами и Арагонским домом.
Так как Фредерик Сицилийский не только признал власть каталанцев над Афинами, но даже присоединил герцогство к своей короне, то все представления и увещания папы, обращенные к этому королю, были безуспешны. Равным образом оказалась тщетной надежда анжуйской династии, что при крестовом походе, который предполагался на Пасху 1313 года Филиппом Красивым, Людовиком Наваррским и Эдуардом Английским, будут изгнаны из Аттики каталанские наемники
Наконец папа — замечательно поздно — обратился к королю арагонскому Хайме, брату Фредерика Сицилийского. В послании от 14 января 1314 года он описывал ему злодеяния каталанцев, которые убили герцога Вальтера, прогнали его жену и детей, разграбили церкви, отобрали имущества духовенства и дворянства и не перестают опустошать герцогство Афинское. Пусть король, как естественный господин бывших своих подданных, прикажет этим разбойникам возвратить законным наследникам их достояние и удалиться из герцогства. В тот же день папа обратился к константинопольскому латинскому патриарху, которому дано было в окормление епископство негропонтское, с письмом следующего содержания: начальник герцогства, поставленный коннетаблем французским — это был Фушероль, командующий в Аргосе, — просит-де его о помощи против каталанцев, постоянно теснящих его; поэтому пусть патриарх под угрозой проклятия прикажет главам каталанцев отдать награбленное добро и очистить герцогство.
Король арагонский, подобно своему брату в Сицилии, также стремился на Восток, так как Костанца, вдова императора Иоанна III, передала ему свои права на Константинополь. Он ответил папе, что не имеет никакой власти над каталанцами и что он не собирается лишать победоносных завоевателей плодов их трудов; гибель герцога Вальтера — достойное наказание за его вероломство; наконец, ката-ланцы — верные католики, которые могут оказать римской церкви существенные услуги в борьбе с схизматиками-греками.
Но 20 апреля умер Климент V, и папе, сменившему его, предстояло продолжать бесплодные хлопоты курии в пользу юного претендента Вальтера против завоевателей герцогства Афинского, которых защищал могущественный повелитель Сицилии, которым покровительствовал король Арагонии и которых должна была вскоре признать Венецианская республика. Франкская Морея была в состоянии бессильного разложения, а в каталанских Афинах жил геройский дух отряда наемников, которые могли поддерживать себя лишь тем же средством, которое доставило им победу. Настоящим торжеством для этих каталанцев было то, что нашелся выдающийся французский рыцарь, который решился, даже назло папе и Анжуйскому дому, предложить им свою шпагу. Гюи, барон де Монтобан, третий сын того дофина Гумберта I де Ви-еннь, в лице которого род графов ла Тур дю Пэн овладел Дофинэ, прислал в 1314 г. в Фивы своего уполномоченного Реймбо д'Ала-на, чтобы здесь заключить с наемниками договор. Каталанцы имели смелость считать себя владельцами бывшего королевства Фессалоникского, которого некогда добивался Рокафорте. В сущности, это королевство было для них совершенно недоступно: оно принадлежало Византии и было, по крайней мере на бумаге, продано изгнанным императором Балдуином герцогу Гуго Бургундскому. Но каталанцы, кажется, заняли некоторые части его, быть может, Фарсал и Домок в Фессалии.
Поэтому 26 марта 1314 года они сделали формальный подарок этому Гюи, жаждавшему новых авантюр в Греции: они вручили его прокуратору серебряный жезл с оговоркой, что сохраняют свои права и не нарушают своей присяги королю Фредерику. Каталанский канцлер Иаков де Сарриано составил об этом акт, который дошел до нас.
В тот же день каталанцы пожаловали "тому же Гюи де ла Тур замок Сент-Омер в Фивах, за исключением тех его угодий, которые были уже отданы кому-либо из наемников. Этот замок при вступлении каталанцев в Фивы был жестоко опустошен, но акт о пожаловании леном от 1314 года показывает, что он был впоследствии восстановлен Но сын дофина не явился в Грецию: несмотря на свой союз с каталанцами, врагами Анжуйского дома, он принял предложение короля неаполитанского Роберта, который назначил его 22 февраля 1314 года своим наместником в Ломбардии. Гвидо де ла Тур умер в 1317 г.
Благодаря своей военной силе «счастливое войско франков» твердо держалось в завоеванном герцогстве. Вице-король Беренгар Эстаньоль, человек замечательной энергии, сумел противостоять венецианцам в Эвбее, а равно заняться военными предприятиями в Фессалии и Арте против Ангелов, затем в Арголи-де и Морее. За короткое время своего правления он успел, несмотря на непрерывные войны, положить первый прочный фундамент для создания удивительного каталанского государства в Афинах. Он умер, вероятно, в Фивах, местопребывании наместника в 1316 году, после чего каталанцы до назначения нового генерального викария выбрали из своей среды временным правителем страны храброго Вильгельма Томазии. Король Сицилии утвердил эти самостоятельные выборы: 8 октября 1316 года он рекомендовал этому правителю и каталанцам мессинца Петра де Ардоино, которого он назначил канцлером герцогства на неопределенное время.
3. На место Эстаньоля наместником малолетнего инфанта Манфреда король Фредерик назначил своего побочного сына дона Альфонсо Фадрике, который до сих пор жил в Испании при дворе своего дяди Хайме П. С десятью галерами и многочисленной толпой рыцарей, гидальго, альмугаваров, а также, несомненно, переселенцев, искавших под покровительством сицилийского правительства счастья в герцогстве, высадился дон Альфонсо в Пирейской гавани. Главы каталанского отряда проводили его в Афины, где с радостью присягнули ему, ибо правление юного, славолюбивого принца из королевского рода казалось им залогом новых побед и завоеваний.
Незаконный отпрыск короля гордо именовал себя «милостью Божией королевским сыном и главой счастливого войска франков в герцогстве Афинском». Он поселился первоначально в Аф инах, разумеется, в Акрополе. Едва приняв бразды правления, он решил расширить как можно далее область молодого Каталанского государства. Прежде всего он обратил внимание на Эвбею, где владельцем Кариста и одним из самых выдающихся баронов острова был тот самый Бонифаций Веронский, который после падения французского герцогства, по побуждениям рыцарской чести, отказался принять звание начальника каталанцев. Завоевание Афин каталанцами отразилось очень глубоко на положении Эвбеи; в битве при Кефиссе пали Георгио Гизи и Альберто Палла-вичини, имевшие там лены; эвбейские владения последнего вместе с рукой его вдовы Марии далле Карчери перешли к венецианцу Андреа, представителю знаменитого рода Корнаро, который в 1306 году овладел островом Скарпанто (древний Карпатос) и теперь повелевал в Эвбее и в Бодонице. Сообразив, что каталанцы, благодаря союзу с королем сицилийским, надолго укрепятся в герцогстве, он стал в дружественные отношения к ним и в оппозицию Венеции и терциерам, бывшим в зависимости от Венецианской республики. Его союз с каталанцами был закреплен браком его юной дочери Маруллы с Альфонсо Фадрике В пользу последнего он даже ограничил в наследственных правах своего сына Фому, так что Марулла принесла своему супругу в виде приданого права на Лармену и Каристос, Негропонт, Цейтун, Гарди-ки, остров Эгину и на все лены, которые ее отец получил некогда от герцога Афинского Гвидо.
Следствием этого союза была жестокая война каталанцев с Венецией и триумвирами из-за обладания Эвбеей. Боясь за Негропонт, венецианцы охотно приняли предложение папы вступить в союз с неаполитанскими Анжу, коннетаблем французским и иоан-нитами с целью изгнать испанцев. До этого дело, конечно, не дошло, но война пылала по сю и по ту сторону Эврипа. Венецианские галеры проникли даже в Пирей и захватили корабли каталанцев Но на Эвбее войска республики были застигнуты врасплох и потерпели поражение. Положение Андрея Корнаро было настолько стеснено, что он, боясь потерять совсем свои владения, заключил с Альфонсо сепаратный договор; после этого и представитель Венеции, Микеле Морозини, счел себя вынужденным заключить с каталанцами перемирие. По этому договору устанавливались мирные отношения между Венецией и наемниками; отсюда исключались лишь те венецианские подданные, которые имели лены от княжества Ахаиского.
С двумя тысячами каталанцев Альфонсо Фадрике свободно перешел из Беотии через Эврип и овладел Негропонтом. Посланные триумвиров тотчас же донесли об этом в Андравиду, где в это время жила еще в качестве регентши ахайской Матильда, вдова Людовика Бургундского. Но терциеры состояли издавна в ленных отношениях к этому княжеству. 28 марта 1317 года Матильда обратилась с письмом к дожу Джиованни Суперанца, жалуясь и требуя, чтобы эвбейскому представителю Венеции было воспрещено заключение мирного договора с каталанцами, чтобы договор Корнаро был уничтожен и на остров посланы войска, дабы в союзе с ней изгнать чужеземцев, грозящих овладеть всей Эвбеей.
Между тем Бонифацио Веронский, богатейший, мудрейший и благороднейший рыцарь своего времени, как его называет Мунтанер, скончался, и зять его Альфонсо, заняв Карист и другие лены, как приданое своей жены, стал господином большей части острова. Но венецианцы послали Паоло Морозини с двадцатью галерами отвоевать город Негропонт; они даже получили на это прямо выраженное согласие короля Сицилии Фредерика, который, боясь заключаемой против него коалиции, вошел в соглашение с дожем и приказал своему отважному сыну возвратить город Негропонт республике. Был заключен новый договор, коим возобновлялось первое перемирие с каталанцами. Альфонсо оставил Негропонт, но удержал за собой Карист, что было принято Венецианской синьорией без возражений, но и без официального признания. В Негропонт был отправлен Андреа Барбаро с посланием к Жану де Мэзи, Бартоломмео Гизи и другим династам; предлагая им стойко держаться друг за друга, синьория требовала от них занятия замка и города Негропонта, так как республика с большими расходами освободила этих баронов от каталанцев.
Король Сицилии старался умиротворить Венецию и удержать ее от союза с его врагами. Роберт Неаполитанский и братья его Филипп Тарентский и князь ахайский Иоанн де Гравина протестовали перед папой против захватов Альфонсо в Эвбее; то же самое сделал Фома, сын Бонифацио. Они утверждали, что действия Альфонсо нарушают мир между Неаполем и Фридрихом. Дож отвечал уклончиво, что он послал уже по поводу этих обстоятельств своего уполномоченного к королю сицилийскому.
8 мая 1318 года Иоанн XXII писал венецианцам, что он рассчитывал или на поражение, или на естественное, вследствие внутренних раздоров, распадение войска наемников, но что Альфонсо, побочный сын Фредерика, вступив в союз с каталанцами и женившись на дочери Бонифаций Веронского, отнял у ее брата его законное наследие и собирается захватить всю Эвбею, для чего прибегает даже к помощи турок. Папа увещевает поэтому дожа изгнать каталанцев как из этих, так и из других, занятых ими мест. С такими же требованиями он обратился к Готье де Фушеролю в Аргосе и к населению герцогства Афинского Равным образом и герцогиня-вдова, и ее отец во имя детей Вальтера де Бриеннь требовали через своих послов от синьории, чтобы Венеция поддержала их в предпринимаемых ими шагах против каталанцев. Они желали как денежной ссуды, так и кораблей для транспорта войск в Негропонт или Навплию. В случае удачи они обязывались предоставить республике торговые привилегии и даже отдать ей весь остров Эвбею Дож ответил, что из писем негропонтского байльи он усматривает, что ленники (feudati) в Аргосе и Навплии заключили союз с каталанцами, почему поход может дать в результате лишь бесполезные издержки.
Значение арагонского бастарда возрастало; он стал видной величиной в Греции, чему особенно способствовало то обстоятельство, что король, отец его, после смерти своего наследника-инфанта Манфреда, последовавшей 9 ноября 1317 года, опять пожаловал герцогство Афинское ребенку, своему сыну Вильгельму. Перемирие с негропонтским представителем Венеции и настоятельные запреты короля Фредерика, непрестанно старавшегося о добром согласии с Венецией, удерживали Альфонсо от дальнейших захватов на острове, хотя новая война грозила разразиться каждое мгновение. Каталанцы уже успели восстановить свой флот. Пирей, носивший тогда название Ситинес, сделался местом оживленных торговых сношений для барцелонского и мессинского купечества. Каталанские купцы стали селиться в Фивах и Афинах. Отсюда и из Ливадостро каталанские пираты тревожили моряков. Однажды они напали на венецианских рыцарей, что привело представителя республики Франческо Дандоло в бешенство. На его яростные угрозы Альфонсо отвечал, что он здесь ни причем, что он приказал отпустить рыцарей на свободу, желает жить в мире с Венецией, но нападения не потерпит. Дандоло в письме от 26 июня 1318 года сообщил дожу, что в Афинах снаряжается корабль для доставки 15 ООО наемников из турецких владений. Вооружено также гребное судно, чтобы отвезти послов Альфонсо к императору византийскому. Дело в том, что каталанский флот сделал подле Кассандрии высадку с целью грабежа, и сын императора с тысячей всадников выступил против каталанцев.
Дандоло без дальнейших рассуждений приказал захватить и сжечь каталанские суда. Но до открытой войны дело не дошло. Подозревая, что Альфонсо подстрекает своих союзников-турок к нападению на остров, Венеция охраняла Негропонт своими войсками и судами. В действительности же каталанцы поддерживали свои старые дружеские отношения с турками и не стеснялись брать к себе на службу турецких наемников из Малой Азии, где эмиры айдинский и ментешский постоянно занимались морским разбоем в Архипелаге.
Под управлением Альфонсо Арагонского Каталанское государство в Греции сделалось военной силой, пред которой трепетали все соседи. Каталанцы делали набеги на Арголиду и Ахайю, на Эпир и Фессалию; они пытались присоединить к Афинам также Бодоницу; но это не удалось им так, как удалось с Салоной. Ибо Мария Веронская, вдова последнего маркграфа бодоницкого, павшего в битве при Копаиде, из дома Паллавичи-ни, вышла в 1312 году замуж за Андреа Корнаро и таким образом стала под защиту Венеции. Каталанцы нападали также на генуэзских владетелей Хиоса. Они взяли в плен Бартоломмео, сына правившего там Мартино Цаккариа; Альфонсо отправил его в Сицилию. Но папа потребовал и добился его освобождения от короля Фредерика.
Нападения каталанцев особенно направлены были против наксосских Санудо, Вильгельма I и сына его Никколо. Эти владетели классического побережья Эгейского моря, Архипелага или Агиопелага, как исковеркали это название, были, правда, подданными и гражданами Венецианской республики, но уж долгое время они состояли под ленным главенством герцогства Афинского. Каталанцы имели полное право относиться враждебно к владетелям Наксоса, так как из их соглашения с эвбейским представителем Венеции были исключены не только все те, которые когда бы то ни было выступали против отряда наемников, но также те венецианцы, которые имели лены от княжества Ахайского. А между тем Никколо Санудо как раз сражался под знаменами Вальтера де Бриеннь в Кефисской битве; он был ранен, взят в плен и затем выкуплен. В качестве вассала княгини Матильды он впоследствии принимал также участие в том кровавом бою под Кларенцой, где погиб инфант Майоркский.
Поэтому флот Альфонсо, не обращая внимания на венецианцев, продолжал разбойничьи набеги на острова Архипелага; особенному опустошению подвергся Мелос, откуда каталанцы увели в плен семьсот жителей. Захват людей и торговля рабами была исконным промыслом не только каталанцев, но и других пиратов на греческих морях. Республике Венеции пришлось запретить своим собственным подданным вывозить рабов на рынок султана египетского. Когда в 1310 году один сицилийский, нагруженный рабами корабль осмелился высадить их в Негропонте, население возмутилось и освободило несчастных.
Тем не менее, пиратство и всякие прочие враждебные действия каталанцев не помешали заключению договора между Венецией и королем Фредериком II, верховным главой герцогства Афинского. В ответ на жалобы дожа, который требовал вознаграждения за убытки, причиненные его подданным, и настаивал на беззаконности завладения Каристом и Ларменой, он оправдывал своего сына и каталанцев. Боясь союза всех врагов каталанской компании с республикой, что было бы весьма опасно и для его собственных владений, король сицилийский вынужден был согласиться на условия, предложенные дожем. В сентябре 1318 года он отправил к последнему уполномоченных, вследствие чего сенат приказал негропонтскому представителю войти в новое соглашение с Альфонсо. Венецианская республика боялась признать официально законным новый порядок вещей, созданный переходом Афин и некоторых областей Беотии в руки каталанцев, хотя на деле ей приходилось считаться с этими фактами; поэтому она никогда не заключала с каталанцами постоянного мира, но всегда лишь временное перемирие до отмены или возобновления.
9 июня 1319 года был продлен до Рождества еще не истекший срок договора с Альфонсом Фадрике. Чтобы обуздать морской разбой и уничтожить в зародыше возрастающий флот каталанцев, республика обязала их отныне не принимать в своих портах корсаров, не снаряжать для разбоя кораблей, равным образом «во всем Афинском море» и в иных прилегающих к Негропонту водах не строить судов, разоружить уже существующие и всю оснастку их сложить в афинской крепости. Лишь суда, стоящие в гавани Ливадостро, могут там остаться, но без экипажа. Это странное и в высшей степени тягостное требование перенести всю корабельную оснастку в арсеналы в Акрополе, — если оно не было одним из способов затруднить пользование судами, — может служить доказательством, что в эту эпоху в Пирее уже не было морских арсеналов.
Это перемирие утвердили присягой негропонтский байльи с своими советниками, владетели острова Иоанн де Нойе, де Мэзи, Пьетро далле Карчери, Андреа Корнаро и Бартоломмео Гизи; наконец, Альфонсо с советниками и синдики каталанцев. Мирный договор распространялся также на Санудо.
Договор 1319 года был первым значительным соглашением между Венецианской республикой и афинским государством каталанцев. Правда, республике пришлось уступить королевскому сыну Альфонсо крепость Карист, но зато с тех пор власть ее в Негропонте стала так безгранична, что тамошние триумвиры очутились в полной зависимости от ее представителя.
|
