Реферат: Гражданская война 1918-1920 гг. Тактика и стратегия противоборствующих сил

Содержание

Введение

Глава 1.Формированиеармий противников

1.1. Формирование красной армии

1.2. Формирование белых соединений

Глава 2. Стратегия и тактика противников в ходе боевых операций

2.1. Характер стратегии и тактики красных

2.2. Характер стратегии и тактики белых

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность исследования. В последние годы в российской исторической науке заметно усилился интерес к проблемам советской истории.Негативные оценки «советского опыта» постепенно переходят из сферы идеологии в пространство историографии, с ее исследовательскими приемами и научными оценочными критериями. В ряду современных дискуссионных вопросов одно из центральных мест занимают проблемы истории гражданской войны в России. Резкая, часто мало аргументированная критика, сменилась стремлением осмыслить противоречивые процессы этого сложного этапа нашей истории, что неизбежно привело к развитию исследовательской проблематики, расширению корпуса вводимых в научный оборот источников, совершенствованию методов изучения исторической информации.

Однако исследовательские усилия, как правило, направлены на переосмысление традиционных проблем, таких, как военно-политическая и социально-экономическая составляющая гражданского противостояния. При этом вне поля зрения остаются вопросы, связанные со стратегией и тактикой противоборствующих сторон.

Историография . В российской исторической науке сложилась достаточно развитая традиция обращения к проблемам гражданской войны в России. В то же время, несмотря на значительное количество опубликованных работ, тема, связанная со стратегией и тактикой противоборствующих сторон до настоящего времени не стала предметом специального исследования.

Привлеченная в курсовой работе литература условно может быть разделена на группы. К первой группе относятся работыпо истории гражданской войны историографического и источниковедческого характера[1] , позволившие осмыслить процесс освоения историками проблемы в целом и ее локальных составляющих.Развитие историографии дает представление о смене научных парадигм, в должной мере не реализованных исследовательских возможностей.

К особой группе целесообразно отнести фундаментальные исследования по истории гражданской войны в России[2] . Центральной исследовательской проблемой в работах данного вида стали вопросы военного противостояния революционных и контрреволюционных сил. И хотя события, происходившие в эти годы на Кубани, выглядят в них фрагментарно, тем не менее, их симбиоз позволяет достаточно четко представить место и значение кубанских событий в общероссийском процессе.

В отдельную группу можно выделить специальные работы по истории гражданской войны в отдельных регионах России[3] . В них на общем фоне событий, происходивших в стране, исследуется широкий круг проблем регионального характера: социально-экономические и политические особенности. Данные исследования, как правило, базируются на источниках, извлеченных из центральных и местных архивов: основываясь на широком документальном материале, авторы обстоятельно анализируют военно-политическую и социально-экономическую обстановку, определяющую расстановку сил в рассматриваемых районах.

Объектом исследования является гражданская война в России как общеисторическое явление, имеющее общие характеристики и специфические особенности.

Предметом исследования стала стратегия и тактика противоборствующих сил.

Цель даннойработы заключается в исследовании стратегии и тактики противоборствующих сил в гражданской войне России 1918 года.

Для реализации этой цели были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть вопросы формирование красной армии;

2) выявить специфику формирования белых соединений;

3) определить характер стратегии и тактики красных;

4) обосновать характер стратегии и тактики белых.

Источники. В современных условиях, когда заметно усиливается интерес отечественных и зарубежных ученых к вопросам советской истории, вполне обоснованно на первый план выдвигается проблема источников. При разработке темы диссертации учитывалась адекватность формирующейся источниковой базы цели и задачам проводимого исследования. При этом важно подчеркнуть, что советская историография имела значительный опыт источниковедческой работы, в том числе и с такой сложной группой материалов, как документы, отразившие события гражданской войны[4] .

Первые документы стали публиковаться уже в годы гражданской войны. Одним из первых тематических изданий стал сборник документов «Гражданская война 1918-1921 гг.»[5] . В нем нашли отражение многие события, происходившие на юге страны: в частности, формирование вооруженных сил, характеристика военно-стратегической обстановки, ход военных действий. Опыт публикаций тематических сборников закрепился и в кубанской историографии гражданской войны[6] . В них, как правило, содержатся выдержки из постановлений партийных органов, местных исполнительных комитетов, протоколы и резолюции съездов, инструкции различных комиссий, приказы по воинским подразделениям, циркуляры и другие материалы. В то же время нельзя не отметить значение специальных сборников протоколов Реввоенсовета за 1918-1919 годы и президиума Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) за 1917 — 1920 годы[7] . Важные документы, связанные с процессами, происходившими в культурной жизни, вошли в опубликованные тематические сборники[8] .

Особую группу материалов личного характера составляют воспоминания участников и современников гражданской войны[9] .

Методология курсовой работы. Основу исследования составил комплекс принципов и методов, позволивший более углубленно исследовать проблему и в итоге разрешить поставленные исследовательские задачи. Методологическую основу диссертации составили общеметодологические принципы объективности, историзма, ценностности. Объективность исторических знаний является достаточно сложной проблемой: одно и то же событие прошлого может по-разному интерпретироваться в разной культурной среде. Эта мысль в полной мере подтверждается при изучении материалов по истории гражданской войны.

К общеметодологическим по своей сути относится принцип историзма, позволивший исследовать проблему в ее причинности и последовательности, объяснить гражданскую войну с точки зрения идеологической составляющей. При изучении переломных периодов в истории значимым представляется оценочный (ценностный) принцип. Такие явления, как гражданская война, требуют определенным ценностным образом маркировать исторические события[10] , используя такие научные категории, как «значение», «роль». К сожалению, оценочный уровень нередко связан с факторами, лежащими за пределами науки и отражающими общественные настроения. Так, если в советской историографии позитивный пафос был направлен на «красную» составляющую, то в последние годы акценты стали расставляться по-новому: во всех трагических событиях гражданской войны, как правило, обвиняются большевики.

Особое место занимает историко – сравнительный метод , позволяющий проводить сопоставления, устанавливать параллели. Применение этого метода дает возможность изучить исторические факты как в тесной взаимосвязи с реальной обстановкой, в которой они возникли и действуют, так и в качественном изменении на различных этапах развития.

Географические рамки исследования условно включают современную территорию Российской Федерации[11] .

Хронологические границы работы охватывают период с 1917 по 1921 год, т. е. события от Февральской революции до завершения гражданской войны на территории России.

Структура работы . Курсовое исследование состоит из введения, двух глав, четырех параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава 1.Формирование армий противников

1.1 Формирование красной армии

В отличие от всех прочих войн вооруженные силы обеих сторон образовывались и развивались не предварительно, а во время самой войны.

Красная армия не могла использовать полностью ни старого военного аппарата в силу его малой приспособленности к новым условиям, ни старой армии в силу ее разложения и последовавшей демобилизации; лишь отдельные отряды последней приняли некоторое участие в операциях начального периода войны[12] .

Поэтому творчество вооруженных сил революции должно было охватить собою не только создание живой вооруженной силы, но и аппарата ее управления.

В этих двух направлениях и развивалась работа народного комиссариата по военным делам, приобретая тем больший размах, чем более сложные задачи перед ней выдвигала боевая обстановка.

В процессе своего роста Красная армия прошла через период добровольчества к организации на началах общеобязательной военной службы, сохранив в обоих случаях свой классовый характер.

Начало Красной армии было положено декретом Совнаркома от 15 января 1918 г., при чем в основу ее комплектования положено Начало добровольчества и создана «Всероссийская коллегия по формированию Рабоче-Крестьянской Красной армии».

Параллельно и почти одновременно, а именно 26 января 1918 года революционная ставка (бывшая ставка верховного Главнокомандующего мировой войны) издает свою инструкцию по формированию Красной армии.

Революционная ставка центр тяжести работы переносит на местные советы, наделяя их весьма широкой самостоятельностью, но не предусматривая увязки их работы в общегосударственном масштабе и законченных организационных форм вооруженной силы (основной единицей устанавливалась рота в 150 человек).

Плодом творчества Местных советов и ревкомов, проявивших большую самодеятельность, и в организационном отношении являются те разнотипные войсковые соединения, которые, перемешавшись с таковыми же, возникшими из развалин старой армии, образовали «завесы», обеспечившие формирование первых регулярных частей Красной армии[13] .

Необходимое единство в дело вносится образованием 1 марта 1918 г. Высшего Военного Совета, назначением которого является организация борьбы на внешнем фронте против наступающих германцев и общее руководство организацией Красной армии.

ВВС упорядочил, прежде всего, организацию «завес», введя штатную организацию существовавших отрядов и приступил к реформе местного военного управления. Она выразилась в создании новых органов учет-но-административного характера в виде окружных, губернских и т. д. до волостного военных комиссариатов. В задачи этих комиссариатов входила также организация вооруженных сил и ответственность за допризывную подготовку населения (декреты Совнаркома от 8 и 20 апреля 1918 г.).

Попутно создан типовой штат высшего организационного соединения в виде трехбригадной дивизии с необходимым количеством прочих родов войск[14] .

В течение лета 1918 г. закладываются ячейки центральных оперативного и административно-хозяйственных; военных аппаратов (Оперативный отдел при наркомвоене, Всеро-главштаб, Центральное управление снабжения и пр.)[15] .

Когда нарастающее напряжение гражданской войны потребовало от страны новых усилий, во главе всех этих органов стал образованный декретом ВЦИК от 30 ноября 1918г. «Совет рабоче-крестьянской обороны». Он объединял работу всех ведомств в области продовольственной, транспортной и военно-промышленной, что повлекло за собой в сущности милитаризацию этих отраслей государственной жизни. Работа по организации оперативных органов управления была завершена образованием 2 сентября 1918 г. «Революционного Военного Совета Республики», объединившего в себе административные и оперативные функции по управлению всеми вооруженными силами республики; исполнительным оперативным органом последнего являлся «Полевой Штаб РВСР», образованный 1 ноября 1918 г.

Все указанные мероприятия создали те прочные рамки, в которые должны были влиться первые укомплектования армии на основе обязательной военной службы.

Потребность в переходе к обязательной военной службе назрела тогда, когда начал выясняться тот размах, который должна была принять гражданская война. Добровольчество не могло удовлетворить всех ее потребностей. Формирование армии на добровольческих началах подвигалось медленно и далеко не равномерно.

Отсутствие твердых организационных рамок и малая сколоченность добровольческих частей отражались отрицательным образом на их дисциплине и боеспособности; под видом добровольцев в Красную армию вступало значительное количество деклассированного элемента, чуждого каких-либо высоких идейных побуждений и политической сознательности, и смотревшего на войну как на Источник личной выгоды[16] .

Все это являлось привходящими обстоятельствами, которые могли бы быть устранены последующей работой, но главной причиной являлось несоответствие сил, выставленных страной по добровольческому принципу, тем задачам, которые перед ними намечались уже летом 1918 г.

Действительно, опыт полугодичного формирования Красной армии по добровольческому признаку к июлю 1918 г. дал только 116 000 (за округлением) пехоты, 7 900 (за округлением) сабель. Первым опытом перехода на общеобязательную воинскую повинность был призыв под знамена декретом ВЦИК всех рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов, а также рабочих Петрограда и Москвы.

26 июня 1918 г. наркомвоен тов. Троцкий вошел с представлением в Совнарком об установлении всеобщей воинской повинности трудящихся и о привлечении соответствующих возрастов буржуазных классов в тыловое ополчение, чем сохранялся классовый признак в армии, организуемой на началах общеобязательной воинской повинности. Декретом от 29 июля все военно-обязанное население страны в возрасте от 18 до 40 лет было взято на учет и установлена военно-конская повинность.

Принятие принципа обязательности военной службы отразилось, прежде всего, на быстром росте вооруженных сил революции[17] .

По данным на 15 сентября 1918 г. в Красной армии числилось уже 452 509 человек, не считая тыловых войск и войск Вспомогательного Назначения, исчисляемых в круглых цифрах в 95 тысяч человек.

Осенним призывом 1918 г. эту цифру предполагалось увеличить еще на 300 тысяч человек, при чем к началу 1919 г. учитывалась уже необходимость подготовки обмундирования и снаряжения на 1 миллион человек. В течение 1919 и 1920 гг. численность Красной армии непрерывно возрастала, достигнув цифры 5 300 000 человек в 1920 году[18] .

Насыщение фронтов гражданской войны живой силой потребовало развития аппарата оперативного управления. 5 сентября 1918 г. были образованы Восточный, Южный и Северный фронты с их штабами, а 2 октября фронтам было предложено провести однотипную организацию своих войск.

Характерной особенностью первоначальной организации Красной армии являлась невозможность провести ее комплектование командным составом по классовому признаку, что потребовало привлечения в ее ряды командного состава старой армии. Эта масса была далеко не однородна в политическом и идеологическом отношениях, что и вызвало в целях осуществления политического контроля учреждение в армии в качестве временной революционной меры института военных комиссаров. Военные комиссары, кроме того, являлись руководителями политическо-просветительной работой в частях[19] .

Широкое разветвление в глубину комиссарского аппарата, опиравшегося в низах войсковой массы на сознательные и политически зрелые кадры в виде коммунистических ячеек, обусловило внутреннюю крепость и политическую спайку Красной армии.

Первоначально основным источником снабжения Красной армии явились склады имущества старой армии. Когда они начали иссякать, Красной армии пришлось рассчитывать на случайные источники пополнения, так как производительность собственной военной промышленности была еще очень слаба.

Недостаток в огнеприпасах давал себя сильно чувствовать в течение всей гражданской войны.

В своей боевой деятельности войска руководствовались уставами и инструкциями старой армии, переизданными с небольшими изменениями и дополнениями. Большинство бойцов Красной армии предварительную боевую подготовку получило также в рядах старой армии.

1.2 Формирование белых соединений

Вооруженные силы противной стороны слагались из вооруженных сил тех иностранных государств, которые принимали активное участие в нашей гражданской войне и из вооруженных сил внутренней контрреволюции. Эти последние, в свою очередь, распадались на силы, сформированные по территориальному признаку и на силы, не привязанные к определенной территории, как источнику своего комплектования.

Последняя категория сил, т. е. силы внутренней контрреволюции, прошла те же ступени развития, что и Красная армия, т. е. от начал добровольчества она старалась перейти на начала общеобязательной воинской повинности, что, однако, не удаленней в силу причин политического порядка. Численность вооруженных контрреволюционных сил обеих категорий была неравномерна в различные периоды гражданской войны. В противоположность вооруженным силам революции, кривая роста которых все время шла вверх, кривая нарастания вооруженных сил контрреволюции достигла высшей точки своего подъема к лету 1919 г., после чего начала падать, что объясняется, с одной стороны, началом выхода из борьбы принимавших участие в гражданской войне иностранных войск, а с другой стороны, начавшимся разложением в армиях противника и в его тылу.

Наибольшей численности на театрах нашей гражданской войны силы иностранных государств достигали в течение весны и лета 1919 г. Их принадлежность, количество и место действий усматривается из следующей таблицы[20] :

Кроме этих сухопутных сил, в борьбе против РСФСР принимал участие и англо-французский флот, блокировавший берега республики.

На Черном море, кроме того, английский флот сыграл определенную стратегическую роль, облегчив операции генерала Деникина по обратному овладению Крымом и черноморскими портами. Общая численность внутренних контрреволюционных армий усматривается из следующей таблицы[21] :

Внутреннее состояние каждой из контрреволюционных армий довольно точно отражало на себе настроения и политическую физиономию тех слоев населения, из которых она была образована.

Донская армия характеризовалась средней боеспособностью и советскими настроениями в среде ее молодых возрастов. Кубанская армия отмечалась хорошей боеспособностью и твердостью противосоветских настроений. Добровольческая армия отличалась очень хорошей боеспособностью, обучением и снабжением, очень сильным командным составом и исключительной контрреволюционностью. Однако, она имела и крупные недостатки, свойственные кастовым армиям: была очень впечатлительна к неудачам и плохо приспособлена к лишениям. Настроения сибирских армий отражали настроения населения, среди которого мобилизации не пользовались никаким успехом и боеспособность их, за исключением отдельных частей была ниже средней. Так в период осеннего отступления ее в 1918 г. целые ее части либо переходили на сторону советских войск, либо разбегались по домам. Еще хуже обстояло в этом отношении дело в войсках Украинской директории, которые проявляли наиболее низкую боеспособность.

Прочное основание снабжению контрреволюционных армий, за исключением украинской, было положено с началом активного вмешательства держав Антанты в нашу гражданскую войну; ранее им приходилось пользоваться лишь случайными источниками этого рода. В лучшем положении оказались контрреволюционные армии юга России после открытия Дарданелл, когда основной базой их сделался Новороссийский порт.

В течение лета по осень 1919г. контрреволюционные правительства, пользуясь англо-французской денежной поддержкой и льготными условиями кредита в Америке, произвели там обширные закупки военного материала, обмундирования и оружия[22] .

Продовольственное снабжение контрреволюционных армий основывалось, главным образом, на беззастенчивой и беспорядочной эксплуатации местных средств, что крайне озлобляло местное население. Добровольческая армия в этом отношении шла дальше всех, предоставив своим частям довольствоваться собственным попечением, что привело ее на путь грабежей и спекуляции.

Обучение и тактика контрреволюционных армий ничем не отличались от таковых же старой русской армии.

Обращаясь к сравнению сил обеих сторон, мы должны отметить, что характерная положительная особенность Красной армии заключалась в ее внутренней силе, являвшейся следствием той идеи революционной классовой борьбы, которая была, заложена в идеологию армии. Хранителями и носителями этой идеи в рядах армии являлись те сознательные рабочие массы, которые влились в ее состав и вокруг которых, группировались слои беднейшего крестьянства[23] .

В частности, в отношении численности и людских средств Красная армия превосходила армии внутренней контрреволюции, так как свободно могла использовать резервы населения в виде масс беднейшего и среднего крестьянства и рабочих, мобилизацией которых по политическим соображениям не мог рисковать противник.

Последнее обстоятельство определило и превосходство развития вооруженных сил на стороне советской стратегии.

Глава 2. Стратегия и тактика противников в ходе боевых операций

2.1. Характер стратегии и тактики красных

Внешняя политическая обстановка складывалась неблагоприятно для РСФСР, поскольку она находилась во время своей борьбы в полном враждебном окружении. Активность большинства участников этого окружения затрудняла положение стратегии Красной армии и требовала от нее полного напряжения сил. Острота положения смягчалась внутренними противоречиями некоторых участников окружения между собою (Япония и С.-А. С. Штаты) и с внутренними контрреволюционными силами в России (все государственные новообразования: Польша, Литва, Латвия и пр. и русские контрреволюционные правительства, стоявшие на платформе «Единой и неделимой России»)[24] .

Иначе складывалось положение для каждой из сторон в связи с внутренней политической обстановкой.

Здесь соотношение внутренних движущих сил сложилось целиком в пользу советской стратегии, поскольку наиболее активной силе русской революции, — пролетариату — благодаря грамотной политике его правящей партии в лице РКП (б) удалось обеспечить за собой поддержку и союз многочисленной массы тяжелых резервов в виде многомиллионного середняцкого и бедняцкого крестьянства[25] .

Позиция пролетариата в союзе с крестьянством еще более укрепилась, когда, благодаря разумно разрешенному национальному вопросу, в общереволюционное русло были вовлечены и многочисленные национальные меньшинства бывшей империи. Коренная же ломка старых социальных и экономических отношений дала возможность подвести прочное основание под советское строительство, выбив почву из-под ног у противников советской власти.

Пространственность территории, охваченной гражданской войной, определила наличие нескольких главных и второстепенных театров военных действий.

Северный театр военных действий образовали северозападный и северо-восточный районы СССР. Восточный театр военных действий охватывал Вятско-Ветлужский и Уральский край, Средне-Волжский и Юго-Восточный районы. В Южный театр военных действий вошли бассейны среднего Днепра, Днестра и Южного Буга, южная горнопромышленная область в бассейне нижнего Днепра, нижнее течение Дона и Крым.

Все эти три театра оперативно тяготели к Центральному театру, лежавшему в пределах Центрально-Промышленного района и заключавшему в себе цель всех вожделений контрреволюционных полководцев — революционную столицу Москву.

Стратегическое значение трех вышеупомянутых театров заключалось в том, что через них проходили главнейшие сквозные пути вторжения в пределы Центрального театра, что и определило их первостепенное военное значение. Северный театр не мог приобрести этого значения в силу его климатических и физических условий, а также значительной его отдаленности от жизненных революционных центров[26] .

Кроме того, в силу чисто политического признака значение главного театра принадлежало небольшому по размерам Северо-Западному театру, в который входил Петроградский район с крупнейшим революционным центром — Петроградом.

Украина в силу общей стратегической обстановки, сложившейся в эпоху гражданской войны, тяготела частью к Южному, частью к Западному театру и не сохранила значение самостоятельного театра военных действий в продолжение всей гражданской войны. Но зато Западный театр, лежавший в бассейне рр. Двины и верхнего и среднего Днепра, с его правыми притоками, обладал всеми необходимыми предпосылками для такового и сделался им в 1920 году во время советско-польской войны 1920 г.

Наконец, Северный Кавказ, в силу своей удаленности и плохой связи с революционными центрами, в течение всей гражданской войны сохранял свое местное значение, подобно Туркестанскому, Закаспийскому и Дальне-Восточному театрам.

В зависимости от перемен в политической обстановке и успехов той или другой стороны на каждом из главных театров, удельный вес и преимущественное значение каждого из них также видоизменялись, и вся гражданская война прошла под знаком преимущественного значения для советской стратегии то Южного, то Восточного театра.

Наконец, в октябрьские дни 1919 г. наравне с значением Южного театра встало и значение Северо-Западного театра, когда северо-западная контрреволюционная армия сделала отчаянную попытку овладеть г. Петроградом.

Характерным общим признаком всех театров являлась их равнинность. Лить в пределах Восточного театра длинная (1.200 км) гряда Уральских гор до известной степени должна была стеснить оперативную свободу войск обеих сторон, сосредоточивши их усилия к заранее определяемому местными условиями участку, лежавшему между параллелями (географическими) гг. Златоуста и Перми[27] .

Горы Кавказского театра не могли проявить своего влияния на ход военных действий, поскольку главнейшие операции протекли в его равнинной части.

Своеобразие местных и климатических условий (сплошной лесисто-болотистый характер местности, бездорожье, сильная распутица весной и осенью, суровые холода зимой, безлюдье) наиболее сильно сказывались на второстепенном Северном театре, сильно влияя на оперативную свободу войск, действовавших на нем.

Все прочие театры в отношении условий передвижения, расположения, снабжения и климатических условий являлись вполне пригодными для ведения боевых операций в обширном размере[28] .

В отношении классового состава населения и его политической идеологии для советской стратегии наиболее благоприятно складывались условия в Центральном и Северо-Западном театрах, благодаря наличию в них организованного и политически закаленного многочисленного пролетариата, а также полупролетаризованного, малоземельного крестьянства этих театров. Южная часть Центрального театра и северная и северо-восточная части Южного театра давали почти исключительное преобладание крестьянства, в среде которого сказывалось влияние эсеровской идеологии. Средний Урал, в районе которого протекли важнейшие боевые операции обеих сторон, характеризовался политической неустойчивостью его населения на почве совпадения производственных и земельных интересов в среде рабоче-крестьянских масс Урала, что делало их доступными эсеровской пропаганде.

Эта неустойчивость была изжита лишь в течение кампании 1918г.

Казачьи области Южного театра характеризовались расслоением крестьянства и казачества на почве неравномерного распределения между ними земли, служившего причиной и экономического неравенства между ними. Первое, малоземельное или вовсе безземельное, составлявшее около 50% всего населения, тянуло в сторону советской власти, второе, особенно в лице своих зажиточных слоев, являлось опорой контрреволюции. Такое же положение было на Кубани и в прочих казачьих областях.

Население Украины в классовом отношении представляло ту особенность, что рабочий пролетариат, преимущественно не принадлежавший к коренному населению страны, сосредоточивался в крупных городских центрах, а также в районе рудников и шахт (Донбасс); коренное же население страны состояло из крестьянства, весьма разнородного в экономическом отношении, при чем мелкобуржуазный кулацкий элемент, поддерживавший национально-шовинистические стремления мелкой буржуазии и интеллигенции, местами значительно вкраплялся в общую массу крестьян бедняков и середняков.

Общей особенностью всех театров являлось преобладание сельского населения над городским, что по данным переписи 1897 г. выражалось в цифрах — 86,5% для сельского населения и 13,5% для городского[29] . В среде городского населения по численности и организации преобладал рабочей класс, а в среде сельского населения преобладала многочисленная масса среднего крестьянства.

Таким образом, под классовым углом зрения состав населения в общем был благоприятен для советской стратегии; в наиболее жизненных для контрреволюции районах, т. е: в казачьих областях, советская власть могла рассчитывать на сочувствие и поддержку по крайней мере половины; их населения.

В отношении местных средств все выгоды были первоначально на стороне противника, располагавшего источниками добывающей промышленности и земледельческими районами, тогда как советские войска группировались в районах обрабатывающих и потребляющих.

Общей особенностью всех театров в дорожном отношении являлась их сравнительная бедность искусственными путями сообщения. В более благоприятных условиях в этом отношении находился Центральный театр. Вслед за ним шел Западный театр и затем Южный. В более неблагоприятных условиях находились Восточный и Северо-Кавказский театры и, наконец, хуже всего обстояло дело в этом отношении на Северном театре.

Учтя все условия местности и стратегическое положение; советское командование остановилось на Восточном театре на тех операционных направлениях, которые выводили его в наиболее доступную часть Уральского хребта и вместе с тем на тылы пермской группы белых.

На Южном театре советское командование могло воспользоваться теми же четырьмя операционными направлениями, которые представлялись и для противника. Но в противоположность им западные операционные направления, шедшие через Донецкий бассейн представляли для советской стратегии большую выгоду по классовому признаку, так как, являясь более короткими, они проходили по территории, населенной крестьянством и пролетариатом; однако, в кампанию 1919 г. первоначально предпочтение было отдано более восточному направлению, проходившему по линии наибольшего сопротивления для советских войск через казачью территорию Донской области, что в дальнейшем потребовало перенесения центра тяжести советских сил на харьковское направление[30] .

В пользу советской стратегии в начальный период войны пошла пространственность театров, дав ее силам, формировавшимся внутри страны, необходимый выигрыш времени для своей организации вне непосредственной близости от линии фронтов[31] .

К началу 1918 г. перед советской стратегией определенно выявлялись два главных противника на Дону и на Украине.

В это же время на востоке появились первые предвестники будущего фронта. Оренбургское казачество, низвергнув путем местного переворота советскую власть в Оренбурге, готовилось к борьбе с ней в пределах области, обращаясь за помощью к уральскому казачьему войску, которое пока еще держалось нейтрально.

Этот противник в силу удаленности театра и относительно еще слабому оформлению пока мог быть предоставлен своим собственным силам.

Главное внимание надлежало уделить ближайшим и уже оформившимся враждебным силам.

Удар по наиболее сильному члену казачьей контрреволюции, мечтавшей об образовании «юго-восточного союза» для борьбы с советской властью (Донское, Кубанское, Астраханское, Терское казачьи войска), должен был строить и всю коалицию.

Кроме того, и по состоянию своих вооруженных сил Дон в данное время являлся наиболее серьезным противником.

Таким образом, советской стратегии во время гражданской войны пришлось действовать в окружении внешней и внутренней враждебных коалиций. Отсутствие взаимного единства между различными членами враждебных коалиций, внутренняя слабость отечественной контрреволюции в значительной мере облегчили это невыгодное на первый взгляд ее положение.

2.2 Характер стратегии и тактики белых

Стратегия белых соединений находилась в отношении внешнего политического окружения в условиях благоприятных, и они могли бы сложиться для нее еще лучше, если бы ее политика нашла путь соглашения с государственными новообразованиями (Польша, Эстония, Латвия и пр.).

Как ни была мала база в населении у контрреволюционных правительств, они своими мероприятиями в области земельной, экономической и социальной политики поспешили сами оттолкнуть от себя все колеблющиеся элементы, показав им слишком явно лицо реставрации, в сторону которой все они ранее или позднее скатывались[32] .

Слабость внутреннего положения контрреволюционных правительств увеличивалась еще противоречиями между теми из них, которые преследовали разные цели во внешней политике и соперничеством даже между правительствами, стремившимися к одним и тем же целям.

Так, Украинская директория, стремившаяся к самостоятельности Украины, находилась во враждебных отношениях с прочими контрреволюционными правительствами юга России, и дело дважды доходило до вооруженных столкновений между силами тех и других. Правительства казачьих областей с трудом выносили гнет экстерриториального правительства «вооруженных сил юга России», опиравшегося на штыки добровольческих армий. Это последнее, в свою очередь, только формально признавало власть «верховного правителя», адмирала Колчака, пребывавшего в Сибири, желая идти своим путем в области внешней и финансовой политики. Наконец, окраинные казачьи атаманы Семенов, Калмыков, Анненков и др. не признавали ничьей власти, кроме своей собственной[33] .

Оттолкнув от себя все слои населения своей внутренней политикой, контрреволюционные правительства не сумели в своей внешней политике, как мы уже упоминали, наладить своих взаимоотношений и с вновь возникшими окраинными государствами. То и другое неблагоприятно отражалось на положении стратегии контрреволюции. Она лишена были тех обильных внутренних источников пополнения, которыми располагала советская стратегия, и не могла рассчитывать на боевое сотрудничество вооруженных сил окраинных государств.

Исходя из политических целей стратегии противной стороны, а именно «борьбы с большевизмом до его окончательного уничтожения», ее операционные направления шли из районов первоначального образования контрреволюционных армий к жизненным центрам революции — революционным столицам — Петрограду и Москве.

Операционные направления контрреволюционных армий не всегда отвечали признаку краткости и выгодности.

Так, командование колчаковскими армиями за главное операционное направление избрало более длинное, проходившее по неудобной местности и выводившее к сравнительно маловажной цели, направление Екатеринбург — Пермь — Вятка — Вологда, в надежде на соединение с войсками Антанты, оперировавшими от Архангельска на Вологду, без учета всех местных условий. На выбор этого направления оказали влияние и чехо-словаки, надеявшиеся скорее достигнуть родины через наши северные порты. Лишь при своем втором большом наступлении Колчак, и то случайно, под давлением обстановки перенес центр тяжести своих оперативных усилий на действительно важное операционное направление Уфа — Самара, но слишком поздно для того, чтобы надеяться на решительный успех.

Командование вооруженными силами Юга России для своего вторжения в центр лагеря революции располагало четырьмя операционными направлениями приблизительно равноценными в смысле длины и достижения важных целей. Восточные из них представляли для него ту выгоду, что сближали в пространстве ударный кулак его армий с контрреволюционными силами Восточного фронта, что могло повести к установлению оперативного взаимодействия обоих белых фронтов.

Однако, генерал Деникин первоначально пренебрег этой выгодой, избрав для приложения своих главных усилий более западные операционные направления.

Операционные направления на Западном театре в тот период гражданской войны, который мы описываем, имели исключительно местное значение, направляясь к местным крупным политическим и промышленным центрам.

Географические условия Северного театра определили выбор одного и того же операционного направления командованием обеих сторон, проходившего вдоль линии Архангельской железной дороги.

Одна из основных причин Белого движения, приведших к его жесточайшему поражению, заключалась в том, Белому движению не удалось стать объединяющей национальной силой. Оно оставалось почти исключительно движением офицеров, лишенным какой-либо социальной базы. Белое движение не смогло на-ладить действенное сотрудничество с либеральной и социалистической интелли-генцией, а в политическом плане — с кадетами, эсерами и меньшевиками, кото-рые были просто незаменимы в правительственной администрации. Белые подоз-рительно относились к рабочим и мстительно — к крестьянам. Они не смогли привлечь на свою сторону украинцев и казаков единством общих целей. Белому движению не удалось создать дисциплинированную армию, не говоря уже о государственной администрации. Изображая себя государством, они пытались восполнить свою практическую слабость жестоким насаждением своих порядков[34] .

Вторая причина заключалась в том, что во главе Белого движения и Добровольческой армии находились высшие чины царской армии, которые главную ставку делали на ту часть русской армии, которая, как им казалось, хотя и не смогла победить внешнего врага — австро-германские войска, но уж внутреннего противника одолеть сумеет. Они слишком поздно осознали, что процесс распада и разложения, глубоко парализовавший войска, имел всеобщий характер и затрагивал не какие-то отдельные части или соединения, а всю армию в целом[35] .

Безусловно, важной причиной поражения Белого движения можно считать уровень руководства им, а также морально-политические и личные качества его вождей. Те методы и средства ведения боевых действий, которые успешно применялись на фронтах войны с иностранными государствами, далеко не всегда давали такие же благоприятные результаты в условиях войны гражданской. Когда линия фронта, по существу, проходит по живому телу населения единой страны, которому всякий раз приходилось делать непростой выбор в пользу той или иной стороны, причем часто позиции воюющих сторон трудно было понять и определить[36] .

Серьезным просчетом Белого движения можно считать и то, что оно так и не смогло сплотиться вокруг единого лидера. Это отрицательно сказалось на координации действий белых армий и наращивании их боевой мощи[37] .

К числу причин, приведших к поражению Белого движения, следует отнести и такой фактор, как плохое взаимодействие фронта и тыла. Именно в этом красные оказались сильнее, потому и окончательная победа была на их стороне.

Белое движение в России не имело будущего потому, что его все чаще стали рассматривать не как национально-русское явление, а скорее как иностранное, созданное и активно поддерживаемое из-за рубежа[38] .

Тем не менее, несмотря на поражение, Белое движение на целых 10 лет отодвинуло реализацию коммунистических планов строительства «общества нового типа»[39] . Лишь в конце 20-х гг. большевики смогли вернуться к проведению тех мер, которые пытались начать еще в 1918-м: коллективизации, раскулачивания и т.п. Встретив сопротивление, они вынуждены были отступить. Свернуть и завуалировать экономические и социальные авантюры, смягчить режим, хотя бы временно и внешне, замаскировать репрессии и сократить их масштабы.

Заключение

В течение всей гражданской войны советское командование находилось в положении стороны, действующее по внутренним операционным линиям.

Операции советского командования проходили под знаком полного единения главнейших действующих сил революции, установившегося благодаря военному и экономическому союзу между пролетариатом и крестьянством. Это внутреннее единство обеспечивало возможность сосредоточения сил и средств советской стратегии в нужное время на решительном пункте.

Таким образом, советская стратегия имела резко выраженный ударный характер. Эти причины, в связи с внутренним расположением противника, обусловили, в конечном итоге успешный исход всей борьбы.

Иная картина наблюдалась в стане противной стороны. Разница политических и военных целей у отечественных и иностранных участников противосоветской коалиции имела следствием не только отсутствие надлежащего взаимодействия между вооруженными силами тех и других на театрах военных действий, но даже приводила к открытым вооруженным столкновениям между ними (борьба между деникинцами и петлюровцами на Украине).

Противосоветская политика в плоскости внешних и внутренних взаимоотношений оказывала плохие услуги своей стратегии. Главнейшими ее ошибками в этом отношении явились неуменье наладить взаимоотношения с государственными новообразованиями (Польша, Латвия, Эстония) и такое же неуменье и нежелание установить взаимоотношения с многомиллионным середняцким крестьянством и национальными меньшинствами, являвшимися теми тяжелыми резервами, переход которых на ту или иную сторону окончательно предопределял исход борьбы.

Это трудное свое положение внутренняя противосоветская стратегия еще более усилила собственными своими ошибками, которые были нами указаны в своем месте.

Список литературы

1. Гражданская война: Материалы по истории Красной Армии. М., 1923-1924. – 460 с.

2. Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Краснодар, 1957 Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (1917-1923 гг.). Майкоп, 1980. - 398 с.

3. Екатеринодар - Краснодар: два века города в датах, событиях, воспоминаниях. / Отв. за вып. В.Н. Прохоров. Краснодар, 1993. – 276 с.

4. Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 г.-1918 г.). М., 1991; Реввоенсовет Республики. Протокол. 1918-1919. М., 1997. – 422 с.

5. Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. М., 2000. – 506 с.

6. Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.): Сб. документов. Краснодар, 1978. – 318 с.

7. Лукомский А.С. Из воспоминаний // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т.5. – 280 с.

8. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова (август 1917 г. – апрель 1918 г.). В 3 кн., кн.2. М., 2005. – 514 с.

9. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. В 3 кн. Т. 2. Кн. 2. М., 2005. – 602 с.

10. Бордюгов Г.А. Белое дело: идеология, основы режимы власти. Историографические очерки / Г.А. Бордюгов. - М., 1998 – 260 с.

11. Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы / В.Н. Бровкин // Вопросы истории. – 1994. - №5. – С.29-30.

12. Венков А.В. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны /А.В. Венков. - Ростов н/Д, 1995. – 314 с.

13. Галин В.В. Интервенция и гражданская война / В.В. Галин . - М., 2004. – 358 с.

14. Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. / В.Д. Дзидзоев - Владикавказ, 2000. – 172 с.

15. Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.) / А.П. Ермолин. - М., 1982 – 180 с.

16. Журавлев В.В. Декреты Советской власти 1917 – 1920 гг. как исторический источник /В.В. Журавлев . - М., 1979.

17. Искендеров А.А. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия / А.А. Искандеров // Вопросы истории. - 2003. - № 10. - С. 75 - 95;

18. История гражданской войны в России 1917-1922 гг.: М., 1939 – 1960. – 566 с. Краткая история гражданской войны в СССР. М., 1962. – 318 с.

19. Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – 598 с.

20. Кара – Мурза С.Г. Гражданская война (1918 - 1921) – урок для ХХI века / С.Г. Кара-Мурза. - М., 2003

21. Козлов А.И. На историческом повороте / А.И. Козлов.- Ростов н/Д, 1977. – 428 с.

22. Козлов А.И. От ревкомов к Советам на Кубани / А.И. Козлов. - Майкоп, 1989. – 224 с.

23. Кривошеенкова Е.Ф. Гражданская война и военная интервенция (историко-партийные историографические аспекты) / Е.Ф. Кривошеенкова. - М., 1989. – 340 с.

24. Куценко И.Я. Страницы истории. Гражданская война на Кубани. Проблемы методологии \ И.Я. Куценко . - Краснодар, 1991. – 228 с.

25. Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар /Г.Ладоха . - 1923. – 122 с.

26. Логин В.Т. Военно-исторические источники, их классификация, принципы исследования / В.Т. Логин. - М., 1971. – 240 с.

27. Наумов В.П. Летопись героической борьбы: советская историография гражданской войны и империалистической интервенции в СССР / В.П. Наумов. - М., 1972. – 322 с.

28. Новикова Л.Г. Гражданская война в России / Л.Г. Новикова // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158;

29. Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.)/Я.А. Перехов . - Ростов н/Д, 1997. – 220 с.

30. Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны / В.Д. Поликарпов . - М., 1980 – 390 с.

31. Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в ХХ веке: Историки мира спорят / И.Я. Куценко. - М., 1994. С. 280-288.

32. Почешхов Н.А. Социально-экономические и военно-политические проблемы в Северо-Западных регионах Юга Европейской России в период гражданской войны (1917-1921 гг.) / Н.А. Почешхов. - Ростов н/Д, 2006. – 312 с.

33. Цветков В.Ж. Новые публикации источников по истории белого движения в России (1917-1922 гг.) / В.Ж. Цветков // Отечественная история. - 2004. - № 2. - С. 155 - 159 и др.

34. Шамбаров В.Е. Белогвардейщина / В.Е. Шамбаров . – М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. – 788 с.

35. Шеуджен Э.А. Историография. Вопросы теории и методологии. Курс лекции / Шеуджен. - Майкоп, 2005. – 214 с.

36. Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2 т. , Т.1. / Н.Л. Янчевский. - Ростов н/Д, 1927

[1] Наумов В.П. Летопись героической борьбы: советская историография гражданской войны и империалистической интервенции в СССР. М., 1972; Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны. М., 1980; Кривошеенкова Е.Ф. Гражданская война и военная интервенция (историко-партийные историографические аспекты). М., 1989; Куценко И.Я. Страницы истории. Гражданская война на Кубани. Проблемы методологии. Краснодар, 1991; Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в ХХ веке: Историки мира спорят. М., 1994. С. 280-288; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы режимы власти. Историографические очерки. М., 1998; Искендеров А.А. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия // Вопросы истории. - 2003. - № 10. - С. 75 - 95; Цветков В.Ж. Новые публикации источников по истории белого движения в России (1917-1922 гг.) // Отечественная история. - 2004. - № 2. - С. 155 - 159 и др.

[2] История гражданской войны в России 1917-1922 гг.: В 5 т. М., 1939 - 1960; Краткая история гражданской войны в СССР. М., 1962; Кара – Мурза С. Г. Гражданская война (1918 - 1921) – урок для ХХI века. М., 2003; Галин В.В. Интервенция и гражданская война. М., 2004 и др.

[3] Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар. 1923; Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2 т. Ростов н/Д, 1927; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов н/Д, 1977; Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.). М., 1982; Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Краснодар, 1987; Козлов А.И., Бугай Н.Ф., Джимов Б.М. От ревкомов к Советам на Кубани. Майкоп, 1989; Венков А.В. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов н/Д, 1995; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов н/Д, 1997; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000; Новикова Л.Г. Гражданская война в России // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158; Почешхов Н.А. Социально-экономические и военно-политические проблемы в Северо-Западных регионах Юга Европейской России в период гражданской войны (1917-1921 гг.). Ростов н/Д, 2006 и др.

[4] Логин В.Т. Военно-исторические источники, их классификация, принципы исследования. М., 1971; Журавлев В.В. Декреты Советской власти 1917 – 1920 гг. как исторический источник. М., 1979 и др.

[5] Гражданская война: Материалы по истории Красной Армии. М., 1923-1924.

[6] Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Краснодар, 1957; Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (1917-1923 гг.). Майкоп, 1980; Екатеринодар - Краснодар: два века города в датах, событиях, воспоминаниях. / Отв. за вып. В.Н. Прохоров. Краснодар, 1993 и др.

[7] Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 г.-1918 г.). М., 1991; Реввоенсовет Республики. Протокол. 1918-1919. М., 1997; Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. М., 2000.

[8] Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.): Сб. документов. Краснодар, 1978.; Советское декоративное искусство. Материалы и документы. М., 1984; Агитмассовое искусство Советской России. Материалы и документы. М., 2002.

[9] Лукомский А.С. Из воспоминаний // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т.5; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова (август 1917 г. – апрель 1918 г.). В 3 кн. М., 2005; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. В 3 кн. Т. 2. Кн. 2. М., 2005.

[10] Шеуджен Э. А. Историография. Вопросы теории и методологии. Курс лекции. Майкоп, 2005. С. 150.

[11] Кубанская область была образована в 1860 году и до революции состояла из казаков бывших Черноморского и шести бригад Кавказского линейного казачьих войск. Кубанская область разделялась на пять уездов: Баталпашинский, Ейский, Екатеринодарский, Майкопский, Темрюкский. В 1876 году было учреждено два новых уезда: Закубанский и Кавказский. В 1888 году вместо семи уездов в Кубанской области учреждалось семь отделов: Ейский, Темрюкский, Екатеринодарский, Майкопский, Кавказский, Лабинский и Баталпашинский. С 1920 года Кубанская область стала именоваться Кубано – Черноморской губернией (Основные административно – территориальные преобразования на Кубани (1793 – 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 8, 28, 35, 64, 65).

[12] Новикова Л.Г. Гражданская война в России / Л.Г. Новикова // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158

[13] Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы / В.Н. Бровкин // Вопросы истории. – 1994. - №5. – С.29-30.

[14] Новикова Л.Г. Гражданская война в России / Л.Г. Новикова // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158

Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 88

[16] Новикова Л.Г. Гражданская война в России / Л.Г. Новикова // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158

[17] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – с.90

[18] Там же.

[19] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. С. 98

[20] Бордюгов Г.А. Белое дело: идеология, основы режимы власти. Историографические очерки / Г.А. Бордюгов. - М., 1998 – С. 80

[21] Бордюгов Г.А. Белое дело: идеология, основы режимы власти. Историографические очерки / Г.А. Бордюгов. - М., 1998 – С. 83

[22] Новикова Л.Г. Гражданская война в России / Л.Г. Новикова // Отечественная история. - 2005. - № 6. - С. 142 – 158

[23] Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны / В.Д. Поликарпов . - М., 1980 – С. 122

[24] Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны / В.Д. Поликарпов . - М., 1980 – С. 122

[25] Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы / В.Н. Бровкин // Вопросы истории. – 1994. - №5. – С.29-30.

[26] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 208

[27] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 209

[28] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 210

[29] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 234

[30] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 268

[31] Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в ХХ веке: Историки мира спорят / И.Я. Куценко. - М., 1994. С. 280-288.

[32] Бордюгов Г.А. Белое дело: идеология, основы режимы власти. Историографические очерки / Г.А. Бордюгов. - М., 1998 – С. 98

[33] Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М. - Л.: Воениздат. 1926. 160 с. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918-1920 гг., М.: «Евролинц». 2004 по изданию Л.: «Печатный двор», 1929. – С. 211

[34] Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Во-просы истории. – 1994. - №5. – С.29-30.

[35] Искандеров А.А. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия. // Вопросы истории. – 2003. - №10. – С.90.

[36] Искандеров А.А. Указ. соч. – С.90-91.

[37] Искандеров А.А. Указ. соч. – С.91.

[38] Искандеров А.А. Указ. соч. – С.92.

[39] Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. – С.624.