Курсовая работа
Язык как система знаков особого рода
Содержание
Ведение................................................................................................................ 3
1. Язык - важнейшее средство человеческого общения.................................. 5
2. Несколько слов о лингвистики...................................................................... 9
3. Язык с точки зрения теории знаков............................................................ 11
4. Письмо и его значение................................................................................. 16
5. Свойства знаков........................................................................................... 20
6. Виды знаковых систем................................................................................ 22
7. Специфика языка как знаковой системы.................................................... 23
Заключение........................................................................................................ 26
Литература........................................................................................................ 28
Словарь С.И. Ожегова о «языке» говорит нам следующее:
Язык – это исторически сложившаяся система звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующая работу мышления и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе. Язык – это также любая знаковая система (звуков, сигналов), передающих информацию. К этому понятию Ожегов относит язык животных, язык пчел, язык жестов, язык дорожных знаков, язык программирования, математический язык, язык кино и др.
Язык является одной из большого множества разнообразных знаковых систем, которыми люди пользуются в целях коммуникации, передавая сообщения о каких-то ситуациях в мире, о своих мыслях, чувствах, переживаниях, оценках, планах, целях, намерениях, делясь со своими собеседниками информацией о результатах познавательной деятельности. Само слово коммуникация восходит к лат. communico (делаю общим, делюсь). Знаки, из которых строятся сообщения, выполняют роль носителей определённых смысловых содержаний (значений). Именно благодаря им оказывается возможным кодирование передаваемой в сообщениях информации и реализация коммуникативных актов.
Знаки как бы замещают предметы, на которые они указывают и которые они называют. Такое замещение в жизни людей имеет место довольно часто, так что поневоле может сложиться впечатление, что люди живут не только и не столько в мире вещей, сколько в мире знаков.
Знаки и образуемые ими знаковые системы изучает семиотика. В развитие этой науки, основы которой были заложены ещё представителями античной и средневековой философской мысли, в наше время внесли большой вклад (если называть только наиболее авторитетные имена) Чарлз Сандерс Пирс (Charles Sanders Peirce), Чарлз Уильям Моррис (Charls William Morris), Фердинанд де Соссюр (Ferdinand de Saussure), Луи Ельмслев (Louis Hjelmslev), Эрнст Кассирер (Ernst Cassirer), Роман Осипович Якобсон, Карл Бюлер (Karl Buehler), Якоб фон Юкскюлл (Jakob von Uexcuell), Томас Себеок (Thomas Sebeok), Роланд Барт (Roland Barthes), Умберто Эко (Umberto Eco), Юрий Сергеевич Степанов.
Ч.У. Моррис предложил различать в семиотике три аспекта: синтактику, семантику, прагматику. Смысловые содержания являются предметом семантики, отношения между знаками подлежат ведению синтактики (синтаксиса), а отношения между знаками и их пользователями исследует прагматика. Знак, как правило, несёт определённую целевую нагрузку, сообщая об отношениях его отправителя к своему адресату, к ситуации общения, к денотату и к самому сообщению.
Каждый знак соотнесён в рамках конкретной знаковой ситуации (семиозиса) с тем или иным предметом, явлением, фактом, событием, положением дел как своим денотатом (или референтом). Эта соотнесённость опосредствуется сознанием человека, использующего знаки. Иначе говоря, не сам знак указывает на тот или иной предмет или называет предмет, этот акт указания на предмет (акт референции) осуществляет человек посредством выбора и употребления соответствующего знака.
Знак, как писал Ч.С. Пирс, либо копирует объект (иконический знак), либо на него указывает (индексальный знак), либо его символизирует, находясь в условной связи с ним (знак-символ).
Язык направлен на действительность и на тот мир образов, который выстраивается между действительностью и человеком, выступая как множество знаний, образующих в совокупности картину, или модель, мира. Эта картина мира, локализованная в сознании, постоянно пополняемая и корректируемая, регулирует поведение человека.
Целью данной курсовой работы является рассмотрение языка, как системы знаков особого рода, выражающих идеи; как системы, подчиняющейся своему собственному порядку.
Мы говорим и пишем, чтобы передавать другим людям свои мысли. Слушая и читая, мы узнаем мысли других людей. Устная и письменная формы общения - две формы, два проявления одного и того же языка. Эти две формы речи и сходны и различны. Они сходны своим содержанием: и устная и письменная формы речи передают мысль. Различны же они по средствам выражения и восприятия.
Устная речь - это речь звучащая, она предполагает слушание. Звучащая речь обычно служит для общения между людьми в данное время. Человек, воспринимающий звуковую речь, а тем самым и мысль другого человека, должен слышать своего собеседника, причем обычно и присутствовать здесь же.
Письменная речь - это речь, фиксированная постоянными зрительно воспринимаемыми знаками на бумаге, камне, металле, дереве, коже, ткани или других материалах. „Без письма язык оставался бы лишь мгновенным орудием сообщения. Одно письмо придает прочность летучему слову, побеждает пространство и время. Письмо—необходимое дополнение языка, сильнейший рычаг общежития, знания... Без него немыслимы ни достоверная история, ни наука"[1]
,—писал акад. Я.К. Грот. И действительно, письменный язык имеет перед языком устным то преимущество, что он сохраняет намречьнадолго и связывает между собой людей не только разных поколений, но и разных веков. С письмом человеческая мысль, человеческие знания приобрели долговечность.
„И хотя в настоящее время созданы могучие технические средства передачи человеческой звучащей речи на любые земные и даже космические расстояния (телефон и радио), средства звукозаписи, позволяющие хранить и воспроизводить человеческую речь в ее, можно сказать, подлинном звучании, но обычное письмо, усиленное печатью, не только не утрачивает своего былого значения, но упрочивает и расширяет его. Это потому, что у письма имеются только одному ему присущие особенности и преимущества, среди которых немаловажным является простота использования письма, особенно при чтении; отсутствие необходимости в какой-либо аппаратуре, дополнительной энергии, чтение про себя, не создающее каких-либо помех другим, и т. п"[2]
.
Звуковой язык—это необходимая материальная оболочка нашего мышления, письмо же - это изобретение человека, и такое значительное, что в прошлом создание письма люди приписывали богам. Древние египтяне приписывали создание письма либо Тоту, либо Исиде; вавилоняне—богу Набу, сыну Мардука, который считался также богом человеческой судьбы. Греческие мифы связывали создание письма с Гермесом и другими богами.
«Без письма не было бы культуры, - так начинает свою книгу «Развитие письма» известный чешский ученый Ч. Лоукотка.—В наше время оно настолько тесно связано с развитием цивилизации, что мы вообще не можем представить себе цивилизацию без письма; письмо является ее неотъемлемой частью, так как только благодаря ему сохраняются для будущего мысли и достижения человека, плоды настоящего. Письму мы обязаны и сравнительно быстрой эволюцией человечества от начала исторического бытия до наших дней»[3]
.
Чтобы хорошо владеть русским письмом и правильно судить о нем, чтобы умело, т. е. с наименьшей затратой времени и с максимальным успехом преподавать орфографию, нужно знать историю и теорию русского правописания. Русское, как и всякое другое правописание, строится на основе национального алфавита и национальной графики. Курс теории русского письма в зависимости от этого естественно распадается на две части: графику и орфографию.
О чем говорит семиотика? – о числовом языке посреднике, о структуре народной баллады, о гадании на игральных картах как особой знаковой системе, о языковых контактах; об алгоритмах дешифровки и о пространственно-временном единстве живописного произведения; о возможностях построения структурной поэтики и о знаках рекламы, о «тайных языках», включая воровские жаргоны, и о регулировании уличного движения как специфической системы знаков…
Естественной почвой знака служит признак,
явление, которое ассоциативно, рефлекторно или мысленно связано с образом другого явления. Туча - признак надвигающегося дождя; дым - признак огня и т.д., все вокруг является для нас признаками. В частности, особые признаки - приметы служат базой узнавания (идентификации) объектов при их восприятии.
Л.И. Ибраев в своей работе «К проблеме генезиса знаков и их классификации» выдвигает несколько тезисов:
1. Генеология знаков
- признаки природные;
- симбиотические (морфологические и поведенческие);
- выражения (экспрессии);
- притворные выражения;
- сигналы, которые вызывают не образ другого явления, а сразу действие.
Все они только предзнаки. Коммуникация животных не поднимается выше выражений и сигналов. "Язык животных" не существует.
2. Жесты -
изобразительные действия, производимые с целью сообщения и изобразительные вещи - символы
доступны только для существ, способных к нерефлекторному намеренному произведению действий и вещей - труду и становятся уже знаками. Таким образом, знак
есть искусственное материальное явление или вещь (медиатр знака), которые произвольно производятся в незакономерной для них ситуации с целью вызвать в сознании образы других, отличных от них явлений и вещей.
Искусственныеприметы - меты
образуют материальную структуру медиатора знака.
3. Понимание
(осмысление) знака есть воспроизведение в сознании их воспринимателя образов, подобных тем, которые имел в виду производитель знака. Какое-то совпадение подразумеваемого и воспринимаемого смыслов и образует значение
знака, всегда общественное. Поэтому необходимое предусловие взаимного понимания в общении - подобие
образов как знака, так и значения у общающихся, а оно может быть лишь результатом подобия их практики и ее объектов, базы общей семантики.
4. Из первичных знаков язык создает знаки второго уровня, релационные и неполнозначные (служебные морфемы и слова, операторы):
1) локационные (L) -означают отношение другого знака (первичного) к ситуации: лицу, речи, пространству, времени и т.д.;
2) предикатные - связки (R) - означают отнесение значения одного знака (предиката связи Р) к значению другого знака (ее субъекта S): SRP, устанавливают, какой знак означает предмет, какой его действие, какой - его объект, средство, условие, свойство и т.д. - "грамматику".
Систему языка
образуют предзнаки (меты фонем, выражения, сигналы), знаки (первичные объектные и релационные) и надзнаки (членимые слова, словосочетания, предложения). В итоге складывается семиуровневая иерархия языка.
5. Благодаря связи знаков язык обретает надзнаковое
качество, во многом противоположное знаку: дополнительный новый смысл знакосочетаний (созначение, коннотат), предикатность, иерархичность, надситуативность, метафоричность, творимость речи и др., тем самым становится средством организации общественной практики и мышления.[3,4]
Человеческий язык столь же древен, как и само человечество. В глубочайшую древность уходят попытки людей понять, что же такое их язык, как возникло это чудо. О происхождении языка и речи говорят мифы, записанные в пустынях Австралии и джунглях Амазонии, о чудесном даре богов — языке, именах, письменах — повествует мифология эллинов и шумеров, древних китайцев и египтян, индийцев и скандинавов.
Но не только мифами довольствовался человек. Сама его жизненная практика заставляла искать законы языка, своего и чужих. Как разговаривать с чужеземцем? Как записывать с помощью знаков звуки родной речи? Как правильно писать и говорить на родном языке и на языке иностранном? Как переводить тексты священных писаний, будь то Библия или стовосьмитомный буддийский канон, на языки язычников, дабы обратить их в свою веру?
«Лингвистика стала фундаментальной наукой среди наук о человеке и обществе, одной из самых активных как в теоретических изысканиях, так и в развитии метода. И эта обновленная лингвистика берет свое начало от Соссюра, именно в учении Соссюра она осознала себя как наука и обрела свое единство. Роль Соссюра как зачинателя признана всеми течениями, существующими в современной лингвистике, всеми школами, на которые она делится».[7]
Направлений этих в наши дни, за истекшее столетие, появилось в лингвистике немало. Ибо современная наука о языке заключила союз не только с историческими дисциплинами, но и с математикой, психологией, техникой, естественными науками. Достаточно простого перечня, чтобы наглядно убедиться в том, насколько многообразна современная лингвистика.
Теоретико-информационное изучение языка, анализ языка как удивительного и необычайного кода... Семиотическая лингвистика, рассматривающая язык как своеобразную систему знаков... Зоолингвистика, пытающаяся применить аппарат описания человеческого языка к описанию систем сигнализации, существующих в животном мире... Лингвопоэтика, рассматривающая поэзию и — шире — литературу как особым образом организованный язык... Стихометрия, вносящая в изучение стиха строгие количественные меры... Фонология, открывшая «атомы» и «элементарные частицы» языка и ставшая в авангарде современной лингвистики... Экспериментальная фонетика, возникшая на стыке лингвистики, акустики и физиологии... Грамматология, наука о письме, преобразующем наш язык в условные знаки букв или иероглифов... Теория дешифровки, дисциплина, опирающаяся на грамматологию и лингвистику... Глоттохронология, стремящаяся определить темп изменения языка, найти своеобразные лингвистические часы... Лингвостатистика, измеряющая язык с помощью чисел во всех его проявлениях — от частоты фонем до устойчивых словосочетаний... Алгебраическая лингвистика, от использования традиционного аппарата математики перешедшая к созданию собственных «лингвистических исчислений»... Паралингвистика, изучающая явления, сопутствующие нашей речи — интонацию, жесты, мимику... Этнолингвистика, изучающая взаимосвязь языка, мышления и культуры... Неразрывно связанная с нею социолингинстика, родившаяся на стыке языкознания и социологии... Геолингпистика, изучающая распространение языков па нашей планете, их «удельный вес» как языков науки, дипломатии, культуры, международного общения... Психолингвистика, дисциплина, пограничная между психологией и языкознанием, в свою очередь, разделяющаяся на несколько дисциплин—теорию массовой коммуникации, ассоциативную лингвистику, методику «измерения значений» и т. д... Нейролиигвистика, связанная с лингвистическим изучением расстройств речи... Патолингвистика, позволяющая врачам-психиатрам на основании анализа речи больного давать точный диагноз психического заболевания... Инженерная лингвистика, развивающаяся в тесном содружестве языковедов, математиков, программистов ЭВМ... Математическая лингвистика, создающая свой специальный аппарат вроде теории нечетких множеств и лингвистических переменных...и многое др.
В декабре 1962 года в Москве состоялся симпозиум по структурному изучению знаковых систем – первое научное совещание не только в нашей стране, но и во всем мире. Он дал мощный толчок развитию семиотики.
Были проведены международные конгрессы по теории знаков в Варшаве. В Советском Союзе начались интересные и обстоятельные исследования знаковых систем. Участие в них приняли видные советские философы, логики, языковеды, математики, среди них были доктора филологических наук И. И. Ревзин, Б. А. Успенский, А. А. Зализняк, М. В. Софронов и Вяч. В. Иванов, главный инициатор симпозиума по семиотике в Москве.
Теорией знаков в наши дни занимаются специалисты в самых различных областях знания. Более того, на стыке семиотики и других наук возникли самостоятельные области исследования. Например, такие, как биосемиотика, изучающая сигнализацию в животном мире с позиций теории знаков; этносемиотика, исследующая знаковые системы человеческого общества, «смысл и роль которых самими членами общества не сознается»; абстрактную семиотика, родившаяся на стыке математики, логики и теории знаков; кибернетическая семиотика, рассматривающая человеческий мозг как «черный ящик», производящий операции со знаками. В нашей стране за последнее десятилетие вышли замечательные работы, посвященные семиотическому анализу искусства, будь то пословицы или живописные произведения, поэтическое творчество или «язык кино». Вопросы лингвистической семиотики освещались в монографиях профессоров Ю. С. Степанова, В. М. Солнцева, Ю. В. Рождественского, А. Г. Волкова, И. И. Ревзина и в работах многих других советских исследователей.
Наш язык совершенно справедливо называют самой полной, уникальной и незаменимой системой связи. «Другие, искусственно созданные человеком системы и языки (например, письмо, сигнализация флажками, азбука Морзе, азбука Брайля для слепых, искусственные языки типа эсперанто или волапюк, информационно-логические языки и др.) воплощают лишь некоторые из свойств естественного языка,— пишет профессор Ю. С. Степанов.— Эти системы могут значительно усиливать язык и превосходить его в каком-либо одном или нескольких отношениях, но одновременно уступать ему в других, точно так же, как телефон, телевидение, радио (вообще всякое орудие, всякий инструмент) усиливают некоторые свойства отдельных органов человека».
Почему же наш язык, такой, казалось бы, обычный и привычный, является одновременно и самой полной, и самой совершенной, и самой богатой, и самой экономной системой знаков изо всех, что мы знаем в человеческом обществе и в сообществах животных?
Потому, отвечает семиотика, что он иерархичен. У всех остальных знаков есть выражение и содержание, означающее и означаемое. Язык же устроен гораздо сложней.
Знак немыслим без системы знаков
. Рассмотрим такой пример: один и тот же символ «!» может иметь пять совершенно различных значений. Для школьника - это восклицательный знак. Для шахматиста - обозначение сильного хода. Для математика- факториал. Для водителя — знак «Осторожно!». А для лингвиста - условное обозначение характерного щелкающею звука, который имеется в некоторых языках Южной Африки!
Но во всех этих случаях знак соотнесен с каким-либо понятием, звуком, нормами пунктуации. Короче говоря, это знаки, имеющие значение, заданное системой знаков... А в нашем человеческом языке?
Строго говоря, в языке знаки — это только слова. Звуки и буквы, очевидно, никакого значения не имеют. Это не знаки, а только составные части, своего рода кирпичики, или, как говорят в семиотике, фигуры, из которых строится знак.
Таким образом, знаками в нашем языке могут быть названы только слова (хотя есть точка зрения, что и слова — это не знаки, а лишь элементы знаковой системы, человеческого языка). Слова сочетаются в предложения, число которых практически бесконечно. Предложения, в свою очередь, являются элементами, из которых строится наша речь. Таким образом, перед нами иерархическая лестница: звук—корень слова или служебная частица — слово — предложение — речь или письменный текст. Причем во многих случаях один и тот же элемент языка может выступать в этой иерархии на разных уровнях.
Можно привести классический пример. Два римлянина заспорили, кто скажет самую короткую речь или напишет самую короткую фразу.
— Ео rus (еду в деревню), — таков был текст первого.
— I,—отвечал второй (в переводе с латыни значит:езжай!).
Рассмотрим это, действительно, предельно краткое высказывание. Во-первых, оно и в самом деле высказывание, текст, речь. Состоит этот текст из одного предложения. Предложение, в свою очередь, состоит из одного корня. Слово—из одного корня. Наконец, и корень выражен с помощью одного звука или же передающей этот звук на письме буквы. Мы имеем здесь и фонетику, и морфологию, и лексику, и синтаксис! И все это—в одном значке, вертикальной палочке «I», передающей звучание «и».
Число звуков речи в любом языке мира меньше сотни. Даже в самом бедном словами языке число слов равно нескольким тысячам. Число предложений, которые можно построить, пользуясь словами, достигает астрономических величин. Число различных текстов, которые можно записать с помощью предложений, практически бесконечно. «Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков,—пишет датский ученый Луи Ельмслев, перекинувший мост между лингвистикой, наукой о языке, и семиотикой, наукой о знаках.— По своей цели языки, прежде всего, знаковые системы, но по своей внутренней структуре они, прежде всего иное, а именно — системы фигур, которые могут быть использованы для построения знаков».
Благодаря этому свойству языка мы получаем возможность в любое время высказать любую мысль, любое чувство, любую фантазию или причуду. С помощью горстки фигур строится все бесконечное многообразие и богатство языка, подобно тому, как с помощью горстки химических элементов строится тот удивительный мир, в котором мы живем.
Анализ языка с позиций семиотики, по сути дела, открыл науке язык как таковой. До того времени лингвисты интересовались не языком как таковым, не системой знаков и составляющих эти знаки фигур, а речью, текстами, порожденными системой. Наиболее четко это выразил основоположник современной структурной лингвистики Фердинанд де Соссюр.
«Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя»,—такими словами завершал свой знаменитый «Курс общей лингвистики» Соссюр.
Соссюр считается создателем так называемой социологической школы в языкознании, исходящей из того, что наш язык—продукт общественный, и понять его невозможно без связи с другими общественными науками и явлениями. Но есть, так сказать, лингвистика внутренняя и лингвистика внешняя, лингвистика языка и лингвистика речи.
«Наше определение языка предполагает устранение из понятия ''зык" всего того, что чуждо его организму, его системе - одним словом, всего того, что известно под названием «внешней лингвистики», хотя эта лингвистика и занимается очень важными предметами и хотя именно ее главным образом имеют в виду, когда приступают к изучению речевой деятельности, — писал Соссюр, — Язык есть система, которая подчиняется лишь собственному порядку.
Уяснению этого может помочь сравнение с игрой в шахматы, где довольно легко отличить, что является внешним, что внутренним. То, что игра пришла в Европу из Персии, есть факт внешнего порядка; напротив, внутренним является все то, что касается системы и правил игры. Если я фигуры из дерева заменю фигурами из слоновой кости, то такая замена будет безразлична для системы; но если я уменьшу или увеличу количество фигур, такая перемена глубоко затронет «грамматику» игры».
Продолжая аналогию Соссюра, можно заметить, что фигуры вообще могут отсутствовать: например, игра опытных шахматистов вслепую, не глядя на доску, не притрагиваясь к шахматам. Если правила игры в шахматы являются системой, языком, то любая партия, которую мы станем играть, будет текстом, порожденным этой системою, «речью».
Число шахматных фигур невелико, так же как и число полей доски и число правил, которым подчиняется игра в шахматы. А вот число различных партий в шахматы настолько велико, что его можно считать бесконечным. Так и с помощью языка, состоящего из конечного числа элементов и грамматических правил, можно образовывать любое число фраз и текстов.
Язык и речь, система и текст—их взаимоотношение интересует не только лингвистику, но и семиотику. Методы теории знаков, применяются ныне в фольклористике и литературоведении, в теории музыки и театра, искусствоведении, этнографии, поэтике, инженерной и социальной психологии. И везде мы имеем дело с ситуацией язык — речь, система — текст, будь то «язык» жестов или «текст» человеческого поведения.
Современную структурную лингвистику сравнивают иногда с лоцманом для целого ряда общественных и естественных наук. Именно она первой осознала знаковый характер языка и отличие его от речи. Систему языка структурные лингвисты стараются описать в строгих терминах математической логики и семиотики. Естественно, что тексты описаны так быть не могут. Ведь число их практически бесконечно!
Здесь вместо формул и символов нужны иные методы — и в первую очередь математической статистики, тот «жар холодных чисел», о котором писал Блок в своих «Скифах», позволяющий, казалось бы, сухим колонкам цифр превращаться в яркие картины, показывающие скрытые механизмы языка, порождающего речь. Самое же ценное в этом знании — это то, что оно начинает в паши дни все чаще оказывать помощь людям в их практике, в повседневной жизни. Например, в обучении языку [7].
Большинство современных народов передает на письме с помощью условных знаков звучание речи. Однако письменный язык не должен со всей точностью передавать это звучание. Для письма самое важное—это сохранить содержание мысли и те языковые формы, в которые она облечена. Поэтому не случайно то, что первые попытки письма вовсе не передавали звуковую сторону речи. Человек понял главное: письмо должно передавать мысль.
Письмо началось с рисунка
. И лишь позднее человек „узнал", что и письменную форму речи не только можно, но и удобнее связать со звуковой: больше можно передать сообщить.
.
рис.1
Пиктографическое письмо североамериканских индейцев племени чикева
При картинном письме (или пиктографии[4]
)
знаки-рисунки передавали мысль хотя и в конкретных формах, но приблизительно: они скорее на нее лишь намекали. „Рисунок лодки, трех солнц и животных, перевернутых вверх ногами, мог, например, быть средством передачи сообщения об охотничьем путешествии по воде в течение трех дней, в результате которого эти животные были убиты; однако такой рисунок не подразумевал ни слов, в которых может быть изложено это сообщение, ни даже языка, на котором оно может быть сделано"[5]
Пиктографическое письмо сформировалось в VIII—VI тысячелетиях до н.э., ко времени перехода к неолиту.
Особенно трудно при пиктографическом письме выразить отвлеченные понятия: дружбу изображали линией, соединяющей руки; любовь—стрелой, пронзающей символическое изображение сердца; линия, соединяющая глаза, говорила об общих единых взглядах.
рис.2
Идеографическое письмо североамериканских индейцев. Письмо, рассказывающее о походе индейцев
Элементы пиктографии применяются еще и сейчас, например, в изобразительной рекламе. С течением времени рисунки становились отвлеченнее. Вместо того чтобы изображать предмет, рисунок стал лишь условным его знаком, или идеограммой[6]
. При идеографическом письме знаки могут не иметь ничего общего с обозначаемым предметом. Идеограмма—это символ, знак понятия.
В настоящее время идеографическое письмо точнее называют письмом логографическим: логограммы обозначают слово[7]
. При этой системе письма, как и при пиктографии, по-прежнему отсутствует связь между нарисованным знаком и его произношением: знаки могут читаться на любом языке.
Идеографическое (логографическое) письмо появляется в эпоху перехода от первобытнообщинного строяк рабовладельческому. Причиной возникновения этого, уже систематизированного вида письма считают появившуюся у людей потребность в письменном общении в связи с образованием древнейших государств, развитием городской жизни и торговли. Старейшие из дошедших до нас памятников начальных стадий формирования идеографического (логографического) письма относятся к IV тысячелетию до н. э.
Рис.3
Идеографическое письмо североамериканских индейцев. Обозначение зимы 1858—1859 гг. в „перечне зим" племени дакота: индейцы племени дакота купили в эту зиму у Джона Ричарда много мексиканских плащей. (В „перечне" изображен мексиканский плащ.)
Примерами использования идеографического письма могут служить цифры, знаки четырех арифметических действий: “+” (знак сложения), “-” (знак вычитания), “*” (знак умножения), “:” (знак деления); черная рамка, в которую заключается фамилия умершего человека, и т. п.
При идеографическом письме нужно запоминать огромное количество условных знаков. Человечество искало поэтому более удобный способ письма и нашло его в звуковом письме, сначала в слоговом, позднее в буквенном.
Слоговые системы письма (когда знаком обозначается целый слог) появляются во II тысячелетии до н. э.
Буквенно-звуковое письмо появляется во второй половине II тысячелетия до н. э., причем сначала с элементами логографии.
Чисто звуковую систему письма впервые создали финикийцы. Древнейшие из дошедших до нас памятники финикийского письма относятся к Х—XI векам до н. э.[8]
Но, даже будучи связанной со звуковой стороной речи, письменная форма языка все же в какой-то степени отвлекается от звуковой. У тех, кто уже овладел письмом, устанавливаются непосредственные соотношения между написанием и смыслом. Процесс чтения поэтому может протекать во много раз быстрее, чем процесс слушания.
Исследования последних лет показывают, что речевой аппарат человека в целом значительно быстрее может изменять свое состояние, чем его слуховой аппарат, который регистрирует изменение звучаний, следующих одно за другим в количестве не более 16—20 в секунду. Медленность процесса слушания определяется и тем, что сама звучащая речь протекает в определенное время, звуки не могут „наслаиваться" один на другой. На письме же уже «все сказано», и только от читающего зависит темп его движения по тексту: он может быть замедленным (например. при особо вдумчивом чтении научной статьи или поразившего нас своей яркостью художественного текста) или, наоборот, стремительно быстрым. Недаром существует выражение „пробежать глазами"
газету, книгу, журнал и т.д.
Указанные особенности письменной формы речи повышают значение письма, значение книг как орудия культуры и источника знаний.
При письме не нужна точность передачи всего многообразия звуков речи, важна лишь передача типичных звуков. Определенное соотношение между письменной и устной формами речи устанавливается на основе национального алфавита в виде правил правописания (орфографии). И так же, как важна была понятность рисунка при пиктографическом письме, так же, как важна условность знака при логографическом письме, так же важно соблюдение единства национальной орфографии при звуковом письме. Это можно показать на простых примерах. Если мы: напишем «возг», «восг», «возк» (вместо воск)
или «виск», «висг», «визк» (вместо визг),
мы далеко не сразу поймем, о каком предмете идет речь, хотя все четыре написания (три неправильные и одно правильное), приведенные на каждое слово, читаются одинаково: только [воск]и только [виск]. Именно так мы произносим слова воск
и визг.
На письме же мы их узнаем только в указанных „костюмах" (воск
и визг).
Поэтому и не может быть проведен в жизнь принцип: „как ни нопесал фсировно лижбы прачезть" (в переложении на правильное письмо: „как ни написал—все равно: лишь бы прочесть"). Единообразное грамотное письмо—это орудие культуры, и недаром слово неграмотный
стало синонимом слова и понятия «необразованный» Писать грамотно – «социально совершенно необходимо и вытекает из очень простых вещей: это, так сказать, мысль о других, потому что безграмотное писание читать трудно, точно едешь в таратайке по мерзлой дороге. Так что писать грамотно требует социальная порядочность, уважение ко времени своего соседа. Надо приучать всякого к этому делу и стараться сделать его не бессмысленным, а осмысленным...»[9]
Основные свойства всякого знака заключаются в следующем:
Знак должен быть, с одной стороны, доступен восприятию со стороны адресата (обладать свойством перцептивности). Знак, с другой стороны, должен быть информативен, т.е. нести смысловую информацию об объекте.
С точки зрения Ф. де Соссюра, в знаке различаются две стороны: означаемое (signifie, сигнификат, образ предмета, идея, понятие, концепт, содержание, в традиционном употреблении значение) и означающее (signifiant, сигнификант, экспонент, выражение).
Обе стороны, по его мнению, психичны. Психичен и знак в целом
. Такой знак, естественно, не может быть воспринят. Следовательно, воспринимается не виртуальный языковой знак, а реализующий его речевой знак. Что касается денотата или референта, то в схеме Ф. де Соссюра он не принимается во внимание.
Связь между означаемым и означающим, по Ф. де Соссюру, условна или, в иной терминологии, произвольна: каждый язык по-своему соотносит означаемые
и означающие
. Но этот принцип вызывает серьёзные возражения со стороны Р.О. Якобсона, Ю.С. Маслова, А.П. Журавлёва, С.В. Воронина и др. языковедов: фактически у многих языковых знаков обе стороны связаны более тесно, и эта связь может быть объяснена факторами звукоподражания, звукового символизма, словоообразовательной и семантической мотивированности.
Обе стороны знака взаимно предполагают друг друга. И вместе с тем они могут как бы "скользить" относительно друг друга (установленное Сергеем Осиповичем Карцевским свойство асимметрии сторон знака): одно и то же означаемое может соотноситься с несколькими означающими (синонимия), одно и то же означающее может соотноситься с рядом означаемых (синонимия, омонимия).
Будучи элементом определённой семиотической системы, знак характеризуется теми отношениями, в которые он вступает с другими знаками. Синтагматические отношения характеризуют сочетательные (комбинаторные) возможности знака. В парадигматические отношения знаки вступают в рамках класса, или множества, элементов, из которых производится выбор данного знака. Системные связи создают основу для опознавания (идентификации) данного знака в конкретном коммуникативном акте и его дифференциации от других знаков как "соседей" в данной линейной последовательности, так и внутри множества возможных претендентов на ту же позицию в этой линейной последовательности.
Различимость знаков с точки зрения многих исследователей является главным их свойством, которое образует основу для важнейшего из семиотических принципов, на которые ориентируется структурная лингвистика. Противопоставленность и системная взаимообусловленность знаков приводят к тому, что возможны так называемые нулевые знаки (вернее, знаки с нулевыми означающими). Участие знака в разных оппозициях способствует выявлению его дифференциальных признаков.
Знаки принято отличать от признаков (симптомов). Последние не являются средствами целенаправленной передачи информации кем-то. В них план выражения (означающее, экспонент) и план содержания (означаемое) находятся в причинно-следственной связи (например, лужи воды на земле как свидетельство недавно прошедшего дождя). В собственно знаках, используемых для целенаправленной передачи информации, связь между двумя сторонами не обусловлена природными, причинно-следственными отношениями, а часто подчинена принципу условности (конвенциональности) или же принципу произвольности (арбитрарности).
Люди пользуются множеством разнообразных знаковых систем, которые можно классифицировать прежде всего с учётом канала связи (среды, в которой осуществляется их передача). Так, можно говорить о знаках звуковых (вокальных, аудитивных), зрительных, тактильных и т.д. Люди располагают, помимо звукового языка как основной коммуникативной системы, жестикуляцией, мимикой, фонационными средствами, представляющими собой особое использование голоса, и т.д. В их распоряжении имеются как естественные (спонтанно возникшие), так и искусственные, созданные ими же коммуникативные системы (сигнализация с помощью технических устройств и прочих средств: светофор, способы обозначения воинских различий и т.п., системы символов в логике, математике, физике, химии, технике, языки типа эсперанто, языки программирования и т.п. В некоторых ситуациях общения наблюдается одновременная передача знаков разного рода, использование разных сред (мультимедийная коммуникация).
Наиболее сложную и развитую знаковую систему образует язык. Он обладает не только исключительной сложностью строения и огромным инвентарём знаков (особенно назывных), но и неограниченной семантической мощностью, т.е способностью к передаче информации относительно любой области наблюдаемых или воображаемых фактов. Практически любая информация, переданная посредством неязыковых знаков, может быть передана с помощью языковых знаков, в то время как обратное часто оказывается невозможным.
Для структурной лингвистики, допускающей возможность описания языка как имманентной, замкнутой в себе системы, принципиально важное значение имеют следующие свойства языкового знака:
- его дифференциальная природа, делающая каждый языковой знак достаточно автономной сущностью и не позволяющая ему в принципе смешиваться с другими знаками того же языка; это же положение распространяется и на незнаковые элементы языка (образующие план выражения знаков фонемы, силлабемы, просодемы; образующие план содержания знаков значения / семантемы);
- вытекающая из парадигматических противопоставлений между знаками возможность отсутствия у знака материального означающего (т.е. существование в рамках определённой парадигмы языкового знака с нулевым экспонентом);
- двухсторонний характер языкового знака (в соответствии с учением Ф. де Соссюра), что побуждает говорить о наличии того или иного языкового значения только при наличии регулярного способа его выражения (т.е. устойчивого, стереотипного, регулярно воспроизводимого в речи экспонента), а также о наличии у того или иного экспонента стереотипного означаемого;
- случайный характер связи означаемого и означающего;
- чрезвычайная устойчивость во времени и вместе с тем возможность изменения либо означающего, либо означаемого.
Именно опираясь на последние из указанных свойств, можно объяснить, почему разные языки пользуются различными знаками для обозначения одних и тех же элементов опыта и почему знаки родственных языков, восходящих к одному языку-источнику, могут отличаться друг от друга либо своими означающими, либо своими означаемыми.
Можно языковые знаки разбить на классы знаков полных, т.е. коммуникативно завершённых, самодостаточных (тексты, высказывания), и знаков частичных, т.е. коммуникативно несамодостаточных (слова, морфемы).
Языкознание традиционно концентрировало внимание на знаках назывных (словах). Новейшая семиотика сосредоточивает своё внимание на высказывании как полном знаке, с которым соотносится не отдельный элемент опыта, а некая целостная ситуация, положение дел.
Наиболее близкой к языку знаковой системой оказывается письмо, которое, взаимодействуя с исконно первичным звуковым языком, может служить основой для формирования письменного языка как второй ипостаси данного этнического языка. Для лингвиста первостепенный интерес представляет звуковой человеческий язык.
Человеческий язык как звуковая знаковая система возникает при становлении общества и из его потребностей. Его появление и развитие обусловлено социальными факторами, но вместе с тем оно обусловлено и биологически, т.е. его происхождение предполагает определённую ступень развития анатомического, нейрофизиологического и психологического механизмов, возвышающих человека над животными и качественно отличающих человеческое знаковое общение от сигнального поведения животных.
С точки зрения структурно-лингвистической (и, шире, лингвосемиотической) могут исследоваться, с использованием языковедческого исследовательского инструментария, не только письмо, но и все прочие параллельные системы человеческой коммуникации (языки жестов, в том числе системы коммуникации между глухонемыми - sign languages, системы звуковых сингалов и т.п.). В результате каждая из таких систем может быть представлена инвентарём своих знаков и инвентарём правил их использования.
В заключенииможно дать итоговую характеристику языка как знаковой по своему устройству и коммуникативной по своему назначению системе:
- Ни один знак не существует в изоляции. Он существует лишь как элемент системы, противополагаясь (образуя оппозиции) другим знакам этой же системы, отличаясь от них одним или более чем одним дифференциальным признаком. Совокупность дифференциальных признаков, которые характеризуют отношения данного знака к другим знакам, образует основу для опознавания (идентификации) этого знака в различных контекстах его употребления.
- Как означающее, так и означаемое знака могут члениться на отдельные компоненты, которые не являются сами по себе знаками. Так, в означающем слова выделяются следующие друг за другом кратчайшие звуковые единицы языка - фонемы (например: мать /mat'/), а в его означаемом (семантеме, или семеме) - сосуществующие во времени элементарные семантические компоненты - семы (например: семантема 'мать' [+одушевлённое существо], [+человек], [+находящийся в родственных отношениях], [+находящийся в прямом родстве], [+старше на одно поколение], [+женский пол]).
- Знаки могут изучаться в аспекте их строения (синтактика), в аспекте их отношения к именуемым объектам и внутренней структуре их смыслового содержания (семантика) и в аспекте их целенаправленного использования носителями языка в актах речи (прагматика).
Семиотический подход к языку сыграл существенную роль в становлении лингвистического структурализма. Благодаря пониманию языка как системы взаимопротивопоставленных и различающиихся элементов был разработан ряд строгих структурных методов анализа, построены структурные модели в области фонологии, морфологии, лексикологии, синтаксиса, плодотворное развитие получила математическая лингвистика и т.д. Но возможности адекватного познания языка оказались парализованы стремлением структуралистов изучать язык в самом себе и для себя, в отрыве от факторов этнокультурного, социального, коммуникативно-прагматического, когнитивного.
Поэтому сегодня принципы семиотико-структурного языкознания используются главным образом для того, чтобы выявить наборы инвариантных единиц внутренней структуры языка (типа фонем, тонем, интонем, морфем, лексем, схем построения словосочетаний и предложений) и обеспечить базу для составления описательных грамматик.
Что же касается функциональных аспектов языка, обусловливающих его формальное варьирование и исключительную способность приспособляться к любым ситуациям общения в любом культурном и социальном контексте, то здесь приходится ставить вопрос о более широком понимании предмета языка, об обращении к новым подходам и идеям.
1. Березин Ф.М. История русского языкознания. М.: Высшая школа, 1979, с.128
2. Драчук В. Дорогами тысячелетий. О чем поведали письмена. – М.: Молодая гвардия, 1977
3. Ибраев Л.И. К проблеме генезиса знаков и их классификации// «Философские науки», М.Высшая школа, 1984, №5, с.30-39.
4. Ибраев Л.И. Надзнаковость языка.// «Вопросы языкознания» М.: Академия наук, 1981, №1, с.17-35
5. Иванова В.А., Потиха З.А., Розенталь Д.Э. Занимательно о русском языке
6. Иванова В.Ф. Современный русский язык. Графика и орфография. - М.: Просвещение, 1976, с.12,41, 69
7. Кондратов А. Звуки и знаки. – М.: «Знание», 1978
8. Матусевич М.И. Современный русский язык. Фонетика. - М.: Просвещение, 1976
9. Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование. – М.: Высшая школа, 1984
10. Панов М.В. Занимательная орфография. – М.: Просвещение, 1984
11. Шанский М.Н. В мире слов.- М.: Просвещение, 1978
[1]
Я. К. Грот. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне, изд. 2. СПб., 1876, с. 92.
[2]
Л. И. Моисеев. Буквы к звуки. О современном русском письме. Л., 1909, с. 17.
[3]
Ч. Лоукотка. Развитие письма. М., 1950, с. 13
[4]
Буквальный перевод слова „пиктография"—рисунчатое письмо от лат. pictus—
писанный красками, нарисованный и греч. Grapho – пишу.
[5]
И. М. Дьяконов. О письменности (предисловие к кн. Д. Дирингер. Алфавит, пер. с англ.). М., 1963, с. 7
[6]
Идеограмма от греч. idea—
понятие и gramma—
запись.
[7]
Логограмма от греч. logos —
слово и gramma—
запись.
[8]
Подробные сведения о возникновении и развитии письма в кн.: В. А. Истрин. Развитие письма, М., 1961.
[9]
Л.В.Щерба. Основные принципы орфографии и их социальное значение в кн.Избранные работы по русскому языку. М., 1957, с.49
|
