САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ПРОФСОЮЗОВ

Красноярский филиал

Специальность 021100 "юриспруденция"

Дисциплина: Уголовное право.

Курсовая работа.

Тема: Вариант 1.

Выполнил: студент 3-ЮСО

Проверил: к. ю. н., доцент

Питецкий В.В.

Красноярск 2006.

ПЛАН

1. Понятие и значение вины в уголовном праве. 3

2. Понятие прямого умысла. Его интеллектуальный и волевой моменты.. 7

3. Косвенный умысел. Отличие косвенного умысла от прямого умысла и от легкомыслия. 13

Список использованной литературы... 22

1. Понятие и значение вины в уголовном праве

Принцип вины закреплён в ст.5 УК РФ, согласно которой лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его личная вина. Данная норма категорически запрещает объективное вменение, т.е. уголовную ответственность за невиновное причинение вреда, каким бы тяжким он ни был. Также недопустимо наступление уголовной ответственности лишь за негативные взгляды, воззрения, убеждения, не выразившиеся в конкретных уголовно наказуемых поступках.

Понятие вины широко употребляется УК РФ. Границы и условия применения принципа вины определяются во многих нормах Общей и Особенной части. Например, глава 5 УК так и именуется "Вина". Тем не менее, ни уголовное законодательство прошлого времени, ни действующий УК, употребляя этот термин, не дают его законодательно определения. Понятие вины обычно раскрывается через нормативное описание её форм и теоретическое обоснование.

В уголовно-правовой литературе существует множество теоретических концепций вины. Основными из них являются следующие три:

1. Концепция опасного состояния. Вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом опасного состояния;

2. Оценочная концепция (нормативная, этическая). Вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной (социальной, нравственной, политической) характеристике её судом, формулируемой в его негативном упрёке;

3. Психологическая концепция. Вина представляет собой внутреннее субъективное отношение лица к своим общественно опасным и противоправным действиям или бездействию, их вредным последствиям и иным юридически значимым обстоятельствам совершения преступления.

Отечественная наука и практика склоняются к последней теории, то есть психологическому пониманию вины. Ибо только она даёт возможность привлечь к уголовной ответственности лицо за объективно совершенное и субъективно "охваченное" деяние, т.е. за то, что лицо реально совершило, но в строгих рамках его осознания и предвидения. Только на основе такого подхода уголовная ответственность может действительно строиться на виновности субъекта и быть справедливой.

Психологическая концепция вины требует от суда (прокурора, следователя) устанавливать действительное субъективное отношение лица к содеянному, а не определять его виновность по своему внутреннему убеждению в виде морального упрёка, основанного на отрицательной общественной оценке личности и её деяния или еще хуже – на оценке красноречия прокурора или защитника.

Глубинное психологическое понимание вины, опирающееся на законодательно определённые формы умысла и неосторожности, представляет собой серьёзную преграду для объективного вменения. В связи с этим любая фактическая, но невиновная причастность к деянию, какие бы тяжкие последствия оно не причинило, не должна рассматриваться как совершение преступления и служить основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное действие (бездействие) вменяемого человека считается волевым и сознательным. Вина как психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию складывается из интеллектуальной и волевой деятельности, которые образуют элементы вины. Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого элементов образуют две формы вины – умысел (прямой и косвенный) и неосторожность (легкомыслие и небрежность), которые раскрываются в законе (ст.25 и 26 УК), и по отношению к которым вина является родовым понятием. Признать лицо виновным – значит установить, что оно совершило преступление либо умышленно, либо по неосторожности.

Исходя из этого форма вины – это установленное уголовным законом определённое сочетание элементов сознания и воли субъекта преступления, характеризующее его отношение к этому деянию.

Каждая форма вины имеет определяющее значение для квалификации деяний, индивидуализации наказания виновных, освобождения от уголовной ответственности. Поэтому они разграничены между собой прежде всего нормативно.

Формы вины наряду с мотивами преступления подлежат доказыванию по каждому уголовному делу (п.2 ст.73 УПК РФ). На форму вины в конкретном виде преступления может быть прямо указано в статье Особенной части УК либо она может подразумеваться или устанавливаться толкованием.

Во многих нормах УК прямо указывается на умышленный характер преступления. В других случаях умышленная форма вины с очевидностью вытекает из цели деяния (например, терроризм, разбой, диверсия), либо из характера описанных в законе действий (например, изнасилование, клевета, получение взятки), либо из указания на заведомую незаконность действий или на их злостный характер.

В отдельных случаях деяние является преступным при его совершении как с умыслом, так и по неосторожности; в подобных случаях форма вины устанавливается посредством толкования соответствующих норм.

Если преступление предполагает только неосторожную форму вины, это во всех случаях прямо обозначено в соответствующей норме Особенной части Кодекса (ч.2 ст.24 УК).

Интеллектуальный момент (степень осознания субъектом общественно опасных действий и предвидения общественно опасных последствий) в законодательных положениях различных форм и видов вины стоит на первом месте. Интеллектуальный элемент вины носит отражательно-познавательный характер и включает не только осознание свойств объекта посягательства и характера совершенного деяния, но и дополнительные объективные признаки (место, время, обстановка, и т.п.), если они введены законодателем в состав данного преступления. В преступлениях с материальным составом интеллектуальный элемент включает, кроме того, и предвидение (либо возможность предвидения) общественно опасных деяний.

Содержание волевого элемента вины также зависит от конструкции состава конкретного преступления. Предметом волевого отношения субъекта является отчерченный законодателем круг тех фактических обстоятельств, которые определяют юридическую сущность преступного деяния. Сущность волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в осознанной направленности действий на достижение поставленной цели, а при неосторожных преступлениях – в неосмотрительности, беспечности лица, легкомысленное поведение которого повлекло вредные последствия.

Исходя из всего вышесказанного можно определить следующее значение вины:

Во-первых, в случаях, когда закон устанавливает уголовную ответственность только за умышленное совершение общественно опасного деяния (ст.115 УК), форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного.

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступления, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но, различающихся по форме вины. Так, форма вины служит критерием квалификации деяния как убийства (ст.105 УК) или как причинение смерти по неосторожности (ст.109 УК), как умышленного или как неосторожного причинения тяжкого вреда здоровью (ст.111 и 118 УК), как умышленного либо как неосторожного уничтожения или повреждения имущества (ст.167 - 168 УК).

В третьих, форма вины определяет степень общественной опасности преступления, наказуемого при любой форме вины (например, заражение венерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией, разглашение государственной тайны и т.д.).

В-четвертых, вид умысла или вид неосторожности, не влияя на квалификацию, может служить важным критерием индивидуализации уголовной ответственности и наказания. Преступление, по общему правилу, более опасно, если оно совершено с прямым умыслом, нежели с косвенным, а преступное легкомыслие обычно опаснее небрежности.

В-пятых, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности деяния служит критерием законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст.15 УК к категориям тяжести и особо тяжких относятся только умышленные преступления.

В-шестых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы (ст.58 УК).

Некоторые правовые последствия совершения преступлений (например, установление рецидива преступлений) обусловлены исключительно умышленной формой вины, другие различаются в зависимости от формы вины (например, институты условно-досрочного освобождения либо замена лишения свободы более мягким видом наказания, связанным с категориями преступлений, находящимися в зависимости от формы вины) ^[1] .

2. Понятие прямого умысла. Его интеллектуальный и волевой моменты

В действующем УК РФ впервые закрепляются теоретические положения уголовного права о делении умысла на два вида – прямой и косвенный.

Согласно ч.2 ст.25 УК РФ преступление признаётся совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Исходя из данного определения, можно выделить три взаимосвязанных признака:

1) осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия);

2) предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий;

3) желание их наступления.

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение его общественно опасных последствий характеризуют процессы, протекающие в сфере сознания, и поэтому образуют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий относится к волевой сфере психической деятельности и составляет волевой элемент прямого умысла.

Рассмотрим эти элементы подробнее.

По действующему законодательству от субъекта требуется сознание общественной опасности деяния и его последствий.

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния, как составляющая интеллектуального элемента, означает понимание его фактического содержания и социального значения. Оно включает представление о характере объекта преступления, о содержании действий (бездействия), посредством которых осуществляется посягательство, а также о тех фактических обстоятельствах (время, место, способ, обстановка), при которых происходит преступление. Отражение всех этих компонентов в сознании виновного даёт ему возможность осознать общественную опасность совершаемого деяния.

Общественная опасность деяния с точки зрения законодателя или правоприменителя – это сложное и многоаспектное понятие. Оно лежит в основе криминализации деяний, категоризации преступлений по тяжести назначения наказания и т.д. ^[2] .

Применительно к умышленной вине конкретных лиц это понятие употребляется в номинальном и упрощённом значении. Судебная практика исходит из того, что лицу достаточно лишь в общих чертах осознавать, что совершаемое им действие (бездействие) причиняет вред личности, собственности, общественному порядку и другим общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.

Следующей составляющей интеллектуального момента является предвидение. Предвидение – это отражение в сознании тех событий, которые обязательно произойдут, должны или могут произойти в будущем. Оно означает мысленное представление виновного о том вреде, который причинит его деяние объекту посягательства. При прямом умысле предвидение включает, во-первых, представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте посягательства, во-вторых, понимание их социального значения, т.е. вредности для общества, в-третьих, осознание причинно-следственной зависимости между действием (бездействием) и общественно опасными последствиями.

Следует заметить, что предвидение общественно опасных последствий входит в содержание умысла только при совершении преступлений с материальным составом.

В соответствии с законом (ч.2 ст.25 УК) прямой умысел характеризуется, в частности, предвидением возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий. Интеллектуальный элемент этого вида умысла характеризуется, как правило, предвидением неизбежности наступления общественно опасных последствий. Лишь в отдельных случаях лицо, совершающее преступление с прямым умыслом, предвидит общественно опасные последствия не как неизбежные, а лишь как реально возможные. Такая ситуация складывается если избранный виновным способ посягательства объективно способен с примерно равной степенью вероятности вызвать разноплановые последствия.

Вот что пишут о предвидении Г.А. Злобин и Б.С. Никифоров в одной из своих работ: "Предвидеть событие – значит, сознавать его как результат другого события. Предвидение – всегда умозаключение от свойств этого другого события – причины - к необходимости, вероятности, возможности или исключенности реализации этих свойств в виде следствия или результата события. Строго говоря, понятия эти взаимозаменяемы: если я предвижу нечто, значит, я отношусь к предвидимому как к результату сознаваемого мною развития; точно так же, если я воспринимаю нечто как результат, это означает, что я сознаю развитие, которое должно привести к этому нечто. Иное интеллектуальное отношение к событию исключает возможность говорить о предвидении, как бы интенсивно при этом ни был представлен волевой элемент. Как бы мне ни хотелось, чтобы нечто произошло, нельзя сказать, что я предвижу наступление этого события, если я не сознаю ведущего к нему развития.

Это в полно мере относится к предвидению как элементу умысла в уголовном праве с тем естественным уточнением, что здесь причиной является действие или бездействие виновного, а последствием – определённый вред или ущерб, указание на который включено в законодательное определение преступления. Здесь я предвижу наступление вреда в том случае, если я отношусь к нему как к результату сознаваемого мною развития, начатого или поддержанного мною"^[3] .

Волевой элемент прямого умысла характеризует направленность воли субъекта. Он определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.

Желание – это, по сути, стремление к определенному результату. Оно вовсе не означает, что последствия преступления приятны или просто выгодны виновному. Желание может иметь различные психологические оттенки. При этом умысле оно заключается в стремлении к определённым последствиям, которые могут выступать для виновного в качестве:

а) конечной цели (убийство из ревности, мести);

б) промежуточного этапа (убийство с целью облегчить совершение другого преступления);

в) средства достижения цели (убийство с целью получения наследства);

г) необходимого сопутствующего элемента деяния (убийство путем взрыва, если вместе с намеченной жертвой неизбежно погибнут и другие).

Законодательное определение прямого умысла ориентировано на преступления с материальным составом, поэтому желание связывается в нём только с общественно опасными последствиями, в которых воплощен вред, причиняемый объекту. Однако в российском УК большинство преступлений имеет формальный состав, их последствия находятся за пределами объективной стороны. В таких составах предметом желания являются само общественно опасное деяние. Так, похищая человека, виновный осознаёт, что против воли потерпевшего завладевает им, изымает из привычной среды и насильственно удерживает его в укромном месте и желает совершить такие действия. Следовательно, при совершении преступлений с формальным составом желание виновного распространяются на сами действия (бездействия), которые по своим объективным свойствам обладают признаком общественной опасности, независимо от факта наступления вредных последствий. А поскольку сознательно и добровольно совершаемые действия всегда желаемы для действующего лица, то умысел в преступлениях с формальным составом может быть только прямым.

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного за совершение деяния, посягающего на определённый объект, совершаемого определённым способом, причиняющего определённые последствия, характеризующегося наличием определённых отягчающих или смягчающих обстоятельств. Верховный Суд РФ, учитывая значение направленности умысла для квалификации преступлений, неоднократно подчеркивал необходимость её установления по конкретным уголовным делам.

Так, Тындинский районный суд Амурской области осудил Устинова по ч.1 ст.228 и пп. "б", "в" ч.3 ст.228 УК РФ. Президиум Амурского областного суда приговор изменил, исключив из обвинения Устинова п. "б" ч.3 ст.228 УК РФ, указав, что по смыслу закона хранение лицом во время поездки наркотического средства, приобретенного для личного потребления, не может квалифицироваться как незаконная перевозка. Как видно из материалов дела, Устинов приобрел наркотическое средство – марихуану для личного потребления и фактически вёз его домой на автомашине отца, его умысел после приобретения наркотического средства был направлен на доставку его к месту жительства. При таких обстоятельствах осуждение Устинова за незаконную перевозку наркотического средства признано необоснованным и незаконным. В связи с этим приговор в части осуждения Устинова по п. "в" ч.3 ст.228 УК РФ Судебной коллегией отменен с прекращением производства по делу в этой части за отсутствием в его действиях состава преступления.Т. е. Судебная коллегия указала, что деяние не является преступлением если умысел лица "после приобретения наркотического средства был направлен на доставку его к месту жительства"[4] .

3. Косвенный умысел. Отличие косвенного умысла от прямого умысла и от легкомыслия

Согласно ч.3 ст.25 УК РФ, преступление признаётся совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Исходя из данного определения, также как и при прямом умысле можно выделить три взаимосвязанных признака:

1) осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия);

2) предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий;

3) сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение.

Осознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле имеет то же содержание, что и при прямом умысле. Но характер предвидения общественно опасных последствий при прямом и косвенном умысле не совпадает. Различия предвидения при прямом и косвенном умысле заключены в степени вероятности прогнозирования наступивших общественно опасных последствий.

Уголовный кодекс связывает предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий исключительно с прямым умыслом (ч.2 ст.25). Напротив, косвенному умыслу свойственно предвидение только возможности наступления общественно опасных последствий (ч.3 ст.25). При этом субъект предвидит возможность наступления таких последствий как реальную, т.е. считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае. Таким образом, предвидение неизбежности наступления преступных последствий исключает косвенный умысел.

Итак, интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершенного деяния и предвидения реальной возможности наступления общественно опасных последствий.

Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение (ч.3 ст.25 УК).

Виновное лицо не стремится причинить общественно опасные последствия. Однако подчеркнутое законодателем отсутствие желания причинить вредные последствия означает лишь отсутствие прямой заинтересованности в их наступлении. Его нельзя понимать как нежелание указанных последствий, стремление избежать их наступления (активное нежелание). На самом деле сознательное допущение означает, что виновный вызывает своими действиями определенную цепь событий и сознательно, т.е. осмысленно, намеренно, допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящее к наступлению общественно опасных последствий.

Волевое содержание косвенного умысла может проявиться и в безразличном отношении к наступлению общественно опасных последствий. Оно, по сути, мало чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред общественным отношениям, что называется "не задумываясь" о последствиях совершаемого деяния, хотя возможность их причинения представляется ему весьма реальной.

Поздним вечером в деревне Елизарово Бежецкого района Тверской области несовершеннолетний Дробыдень, имея при себе охотничье ружье и патроны к нему, пришел в сарай, где в это время находились Соколов, Садулаев и Травкин. Не предупредив о том, что ружье заряжено, Дробыдень передал его Соколову, а тот – Травкину. Последний произвёл из него выстрел в пол сарая, в связи с чем произошла ссора между Травкиным и Дробыдень. Спустя незначительное время Дробыдень, взяв своё ружье, вышел из сарая, где тут же перезарядив его выстрелил сквозь стекло окна, целясь в Травкина. При этом он понимал, что пуля может попасть в находившихся в том же сарае Соколова и Садулаева. Выстрел попал в голову Соколова, причинив ему телесные повреждения, от которых тот скончался в больнице.

На суде Дробыдень заявил, что к Соколову не имел никаких претензий и целился в Травкина. В Соколова попал случайно^[5] .

В данном случае имеет место косвенный умысел. Дробыдень осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий и сознательно допускал эти последствия.

Прямой и косвенный умысел – это виды одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Интеллектуальный элемент обоих видов умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением его общественно опасных последствий. Общим для волевого элемента прямого и косвенного умысла является положительное, одобрительное отношение к наступлению предвидимых общественно опасных последствий.

Различие в содержании интеллектуального элемента прямого и косвенного умысла состоит в неодинаковом характере предвидения последствий. Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда реальной возможности наступления общественно опасных последствий, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления таких последствий. Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к последствиям проявляется по-разному. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в сознательном допущении либо в безразличном отношении.

При прямом умысле виновный желает наступления общественно опасных последствий, которые он предполагает достигнуть в результате своих общественно опасных действий (бездействия). Наступившие последствия могут и не отражать конечной цели виновного, а служить средством достижения более отдаленных целей, как преступных, так и непреступных. Т.е. такие последствия рассматриваются в качестве всего лишь средства для достижения другой цели. Примером может служить заказное убийство руководителя предприятия с целью занятия его должности. Реализация или нереализация этой конечной целив данном случае не имеет юридического значения, если виновный пытается достигнуть её через убийство руководителя.

При косвенном умысле лицо не желает наступления общественно опасных последствий, но осознанно допускает их либо относится к их наступлению безразлично. Убегая из-под стражи, виновный стреляет в преследующего его милиционера и убивает его, хотя он не желал его смерти, а лишь таким путем стремился уйти от задержания. Но, стреляя в него, он субъективно допускал, что может убить или тяжело ранить его, либо относился к таким последствиям безразлично, полагаясь на то, как получится, лишь бы избежать задержания^[6] .

Нежелание наступления общественно опасных последствий связано с иными, более важными для субъекта желаниями (целями), при стремлении к которым наступление прогнозируемых лицом общественно опасных последствий является для него вероятно прогнозируемым, но побочным результатом.

Обобщая указанные выше оттенки волевого отношения виновного лица к результату при прямом умысле, можно сказать, что виновный в этом случае относится к результату как к нужному ему событию.

Напротив, при косвенном умысле результат не нужен виновному ни в качестве конечной цели, ни в качестве средства достижения какой-либо другой цели. В этом случае лицо "не заинтересовано в наступлении общественно опасных последствий своих деяний…".

Специфика косвенного умысла (не желание, а сознательное допущение результата) в том именно и состоит, что виновный, сознавая (предвидя), что его действие причинит данный ненужный ему результат, тем не менее совершает это действие, не рассчитывая при этом на какие-либо обстоятельства, которые, по мысли виновного, должны были бы и по своему характеру реально могли бы предотвратить наступление результата. Если такой расчёт имеется, при чем оказывается легкомысленным, виновный действует неосторожно, конкретнее – самонадеянно.

При легкомысленной вине субъект, совершая соответствующие действия (бездействие), как и при косвенном умысле предвидит возможность наступления общественно опасных последствий. И если при косвенном умысле он, не желая их наступления, допускает их или относится к их наступлению с безразличием, то при легкомысленно вине лицо рассчитывает на их предотвращение, хотя и самонадеянно.

Самонадеянность субъекта свидетельствует о том, что его предвидение было абстрактным и неопределённым, без точного представления развития причинных связей между своим поведением (нарушением) и возможными последствиями.

Установление вида умысла очень важно для правильной квалификации преступлений. Приведу следующий пример:

Макаров обратился к А. с предложением убить С., который мешал его коммерческой деятельности. При этом Макаров обещал заплатить А. за его работу. Впоследствии А. рассказал С. О предложении Макарова и в подтверждение передал аудиокассету с записью этого разговора. Затем А. обратился в правоохранительные органы и сообщил о готовящемся преступлении.

Действия Макарова были квалифицированы судом по ч.3 ст.30, ч.3 ст.33, п. "з" ч.2 ст.105 УК РФ, т.е. как покушение на убийство. Суд кассационной инстанции переквалифицировал действия Макарова на ч.1 ст.30, ч.3 ст.33, п. "з" ч.2 ст.105 УК РФ. Судом было установлено, что в действиях Макарова имеется состав преступления организация убийства С. По найму: он, являясь инициатором убийства, разработал план его осуществления, подыскал исполнителя – А., заплатил ему деньги. Преступление не было доведено до конца по независящим от воли Макарова обстоятельствам, т. к. нанятый им исполнитель предпринял меры для предотвращения совершения преступления.

Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства дела, суд дал им неверную юридическую оценку. Содеянное Макаровым следует квалифицировать как приготовление к преступлению, а не покушение на него. Поскольку действий, непосредственно направленных на убийство потерпевшего, совершено не было^[7] .

Законодательное деление умысла на прямой и косвенный имеет немалое практическое значение. Строгое разграничение обоих видов умысла необходимо для правильного применения ряда уголовно-правовых институтов, таких как приготовление, соучастие, покушение.

Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, т.е. когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал её наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам.

По приговору Волгоградского областного суда Зуб признан виновным в покушении на убийство (преступление не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам). Суд, правильно установив фактические обстоятельства дела, касающиеся причинения Зубом вреда здоровью Сироцкого, необоснованно квалифицировал его действия по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ.

Как указано в приговоре, осуждённый, нанося потерпевшему множественные удары ногами по груди и голове, сознавал, что своими действиями совершает его убийство, предвидел возможность наступления его смерти и сознательно допускал её наступление. Суд пришел к выводу о совершении Зубом покушения на убийство Сироцкого с косвенным умыслом, в то время как в соответствии с уголовным законодательством покушение на это преступление может быть совершено только с прямым умыслом. Поэтому действия Зуба переквалифицированы на ч.1 ст.111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью^[8] .

Также разграничение умыслов имеет значение при квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации уголовной ответственности и наказания.

Задачи.

1. Согласно условиям задачи Чижов нанес Щукину удары ножом в живот и в область сердца. При этом он сознавал, что своими действиями мог причинить смерть Щукину, предвидел возможность наступления его смерти и сознательно допускал её наступление.

Удары ножом были нанесены не хаотично, а целенаправленно, имея целью повредить жизненно важные органы. Но благодаря стараниям врачей и вопреки желанию Чижова Щукин выжил.

В данном случае имеет место покушение на убийство.

Согласно ч.3 ст.30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Формой вины при покушении является только прямой умысел. Произошедшее событие свидетельствовало о том, что Чижов осознавал общественную опасность своих действий, предвидел неизбежность наступления смерти Щукина (удары наносились в жизненно-важные органы) и желал её наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (своевременная помощь врачей).

2. Формой вины здесь является косвенный умысел.

Смит осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал, но сознательно допускал эти последствия.

Интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершенного деяния и предвидения реальной возможности наступления общественно опасных последствий.

Смит осознавал общественную опасность взрыва здания вокзала и предвидел реальную возможность наступления соответствующих общественно опасных последствий, т.е. гибели большого количества людей.

Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение (ч.3 ст.25 УК).

Виновное лицо не стремится причинить общественно опасные последствия. Однако отсутствие желания причинить вредные последствия означает лишь отсутствие прямой заинтересованности в их наступлении. Смит не хотел убивать людей, не желал их смерти.

Но в то же время он не стремился избежать этого и выполнил своё задание. Сознавая, что его действия причинят данный результат, он, тем не менее, совершил эти действия, не рассчитывая при этом на какие-либо обстоятельства, которые, должны были бы и по своему характеру реально могли бы предотвратить наступление результата.

Т.е. сознательно допуская наступление общественно опасных последствий, он, тем не менее, взорвал вокзал, вызвав своими действиями определенную цепь событий и сознательно, т.е. осмысленно, намеренно, допустил развитие причинно-следственной цепи, которая привела к наступлению общественно опасных последствий.

3. По условиям задачи Штоф вытолкнул Удачина из поезда для того, чтобы прекратить возникшую между ними ссору и "отделаться от него". Умысла на убийство Удачина у Штофа не было. Между тем он понимал, что своими действиями может причинить Удачину вред, но отнёсся к этому безразлично.

Т. е. он осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал их наступления, но относился к ним безразлично.

В данном случае имеются все признаки косвенного умысла.

Действия Штофа следует квалифицировать по ст.112 УК РФ, и он должен нести ответственность за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, а не за покушение на убийство.

Согласно ч.3 ст.30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Покушение возможно только с прямым умыслом, когда лицо желает смерти другому лицу и совершает все необходимые действия для причинения ему смерти.

Если бы Штоф действительно хотел убить Удачина, то не стал бы просто выталкивать его из поезда. Потому что при этом существовала большая вероятность того, что Удачин останется жив. Что и произошло в действительности. Удачин упал в сугробы, и, получил телесные повреждения не от падения, а только из-за того, что ударился о торчащий из-под снега пенек.

Список использованной литературы

1. Уголовный кодекс РФ.

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ.

3. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ, М., 2004 г.

4. П.С. Дагель, Р.И. Михеев. Установление субъективной стороны преступления, Владивосток, 1972 г.

5. Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972 г.

6. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005 г. № 9, стр.28.

7. Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 5, стр.22.

8. Уголовное право России. Общая часть. М., 2005 г.

9. Бюллетень Верховного суда РФ, 2005 г. № 7. стр.25.

10. Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 9, стр.28.

^[1] Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ, М., 2004 г.

^[2] П. С. Дагель, Р. И. Михеев. Установление субъективной стороны преступления, Владивосток, 1972 г.

^[3] Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972 г.

[4] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005 г. № 9, стр. 28.

^[5] Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 5, стр. 22.

^[6] Уголовное право России. Общая часть. М., 2005 г.

^[7] Бюллетень Верховного суда РФ, 2005 г. № 7.

^[8] Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 9, стр. 28.