ВВЕДЕНИЕ.
Второй распад России в XX веке – распад СССР – развернулся на наших глазах. Известно, что становым хребтом системы власти в СССР являлся партаппарат, а сама коммунистическая партия представляла собой мощную корпорацию, консолидирующая все общество. СССР и КПСС были связаны между собой как сиамские близнецы.
К середине 80-х гг. нагляднее стала проявляться неспособность политической системы СССР обеспечить стабильность, не говоря уже об общественном прогрессе. Ухудшалось экономическое положение, государство с трудом справлялось с патерналистскими функциями. В стране назревал глубокий системный кризис, охватывающий все сферы: экономическую, социально-политическую, духовную, власть и управление. Обществом овладело сознание необходимости перемен. К этому времени в партийные и государственные органы пришли представители поколения, которое не знало страха репрессий, угнетавшего их отцов и дедов. Они имели хорошее образование, у них были иные, чем у старшего поколения, представления о социально – политических правах, уровне и нормах жизни. Эти молодые руководители, в том числе Михаил Сергеевич Горбачев, поднявшийся на самый верх лестницы власти (член Политбюро ЦК КПСС, а затем с марта 1985 года – Генеральный секретарь ЦК КПСС), стали инициаторами реформ.[1]
ПЕРЕСТРОЙКА КАК “РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРХУ”.
В 1987 г., когда программа переделки Советского государства вступила в решающую стадию, М. С. Горбачев дал определение этой программе: “Перестройка – многозначное, чрезвычайно емкое слово. Но если из многих его возможных синонимов выбрать ключевой, ближе всего выражающий саму его суть, то можно сказать так: перестройка - это революция”.
Таким образом, высшее руководство КПСС видело задачу не в постепенном реформировании, а в изменении через слом.
В России и за рубежом уже накоплен большой исследовательский материал о перестройке, и хотя в нем есть много “белых пятен”, некоторые общие выводы уже прояснились. С точки зрения истории государства они таковы:
-перестройка относится к категории “революций сверху”. В них назревающий кризис легитимности государства, грозящий перераспределением власти и богатства, разрешается действиями правящей прослойки через государственный аппарат;
-перестройка завершилась глубокими изменениями политической системы, общественно-экономического строя, национальных отношений, образа жизни и культуры всех граждан и народов СССР. Она привела к кардинальному изменению геополитической структуры мира и породила мировые процессы, далекие от завершения. Таким образом, по своим масштабам перестройка - явление всемирно-исторического значения;
-перестройка была частью мирового конфликта - холодной войны. В ее развитии и использовании результатов зарубежные политические силы играли активную и важную роль. Завершение перестройки ликвидацией Варшавского договора и СЭВ, затем развалом СССР рассматривается на Западе как поражение СССР в холодной войне;
-движущей силой перестройки стал необычный союз следующих социокультурных групп: части партийно-государственной номенклатуры, стремящейся преодолеть назревающий кризис легитимности с сохранением своего положения (даже ценой смены идеологической маски); части интеллигенции, проникнутой либеральной и западнической утопией (ею двигали смутные идеалы свободы и демократии и образ “прилавки, полные
продуктов”),
криминальных слоев, связанных с “теневой” экономикой.
В целом, все эти активные социальные субъекты перестройки получили в результате то, что хотели (правда, интеллигенция - ценой социального самоубийства). Теневики и номенклатура получили собственность и разделили власть, интеллигенция - “полные прилавки” и свободу выезда за границу;
-первый этап перестройки (до непосредственного демонтажа структур Советского государства) представлял собой “революцию в сознании”. Это период получил название гласность.
Гласность была большой программой по разрушению образов, символов и идей, скрепляющих “культурное ядро” советского общества и укреплявших гегемонию Советского государства. Эта программа была проведена всей силой государственных средств массовой информации с участием авторитетных ученых, поэтов, артистов. Успех этой программы был обеспечен полной блокадой той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу, и полным недопущением общественного диалога - “реакционное большинство” высказаться не могло. Время от времени для контраста допускались тщательно отобранные гротескные выступления вроде известного “письма Нины Андреевой”.
Идеологическим стержнем перестройки былевроцентризм
- идея существования единой мировой цивилизации, имеющей свою “правильную” столбовую дорогу. По этой дороге прошел Запад. Россия, особенно на советском этапе (и даже точнее - на этапе сталинизма и “периода застоя”) якобы отклонилась от этого пути. Из этого выводилась концепция “возврата в цивилизацию” и ориентации на “общечеловеческие ценности”. Главным препятствием на этом пути виделось государство, а главной задачей - “разгосударствление”.
В целом, всей программе гласности был присущ крайний антиэтатизм
-
в общественном сознании был очернен образ практически всех институтов государства, включая Академию наук и детские сады, но главное - образ государственной системы хозяйства и армии. После создания в обществе негативных стереотипов началась реформа органов власти и управления.[2]
ПЕРЕСТРОЙКА ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВА.
Каждый этап реорганизации государственной системы обосновывался в ходе перестройки разными идеологическими концепциями. Они становились все более радикальными, и все более отходили от главных принципов советского жизнеустройства. Вначале (до января 1987 г.) был выдвинут лозунг “Больше социализма!”, затем лозунг “Больше демократии!” - это был период культурной подготовки. С 1988 г. начинаются радикальные изменения всех подсистем государства с разными вариациями антисоветских и антисоюзных лозунгов.
ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ.
В 1988 г. через так называемую Конституционную реформу были изменены структура верховных органов власти и избирательная система. Был учрежден новый высший законодательный орган - Съезд народных депутатов СССР,
который собирался один раз в год. Он избирал из своего состава Верховный Совет СССР, Председателя и первого заместителя Председателя ВС СССР.
Съезд состоял из 2250 депутатов, из них 750 от территориальных и 750 от национально-территориальных округов, а также 750 от общесоюзных общественных организаций (100 мандатов КПСС, 100 профсоюзам, 75 комсомолу и т.д.). Рабочих и колхозников среди народных депутатов было 23,7%.
Резерв в виде трети мандатов давал руководителям КПСС гарантированное большинство, т.к. и распределение мандатов по общественным организациям, и подбор в них персонального состава кандидатов находились еще под контролем партийных органов. В правовом отношении новый избирательный закон содержал множество противоречий, и его искусственность была очевидной. “Советские женщины” имели 75 мандатов, а “советские мужчины” ни одного только потому, что существовал Комитет советских женщин.
Формально Конституция СССР с Поправками 1988 г. и новый избирательный закон были менее демократическими, чем конституции 1936 г. и 1977 г. Выборы народных депутатов не были вполне равными и прямыми.Треть состава избиралась в “общественных организациях”, причем их “делегатами”. В округах на каждый мандат депутата пришлось 230,4 тыс. избирателей. В “общественных организациях” выборы 750 депутатов были проведены при участии 16,2 тыс. делегатов. Иными словами, здесь на 1 мандат приходилось 21,6 избирателей (в 10 с лишним тысяч раз меньше, чем в округах). Меньшим было и число кандидатов на место депутата. Если бы на выборах от КПСС (как одной из “общественных организаций”) было бы выдвинуто столько же кандидатов на место, как в округах, никто из ее руководства не стал бы депутатом.
На выборах не соблюдался и принцип “один человек - один голос”. Академик, будучи членом ЦК КПСС и членом Филателистического общества СССР, голосовал 4 раза: в округе и в трех общественных организациях (некоторые категории граждан могли голосовать десяток раз).
Верховный Совет СССР
- постоянно действовавший законодательный и распорядительный орган, который избирался тайным голосованием народными депутатами СССР из их числа сроком на пять лет с ежегодным обновлением 1/5 состава. ВС СССР состоял из двух палат - Совета Союза и Совета Национальностей. Избранный в 1989 г. ВС СССР был первым за советское время, среди депутатов которого практически не было рабочих и крестьян, подавляющее большинство составляли ученые, журналисты и работники управления. Обе палаты ВС СССР создавали в качестве постоянных рабочих органов комиссии и комитеты (1/2 состава из членов ВС СССР и 1/2- из числа народных депутатов, не входящих в его состав).[3]
В июне 1988 г. XIX партийная конференция выдвинула идею конституционной реформы, проект, который был принят Верховным советом в октябре 1988 г. Кроме всего прочего, реформой утверждался пост Президента СССР
, наделенного широкими полномочиями. Президент был Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами СССР, назначал и смещал военное командование. Президент представлял ВС СССР; а затем Съезду народных депутатов на утверждение и освобождение от должности Председателя Правительства СССР, Верховного Суда, Генерального прокурора, Председателя Высшего арбитражного суда СССР и персональный состав Комитета конституционного надзора СССР.
Президент имел право объявить мобилизацию, состояние войны, военное или чрезвычайное положение в отдельных районах страны, ввести временное президентское правление. Он возглавлял Совет безопасности СССР, члены которого назначались по согласованию с ВС СССР. Поначалу был создан и Президентский совет, который был упразднен в ноябре 1990 г. ввиду неработоспособности.
Президент СССР возглавлял Совет Федерации, в который входили вице-президент СССР и президенты республик. Решения этого Совета принимались большинством не менее 2/3 голосов.
Президент СССР должен был избираться прямыми выборами, но в первый раз “в порядке исключения” он был избран народными депутатами СССР (в 1990 г. уже нельзя было надеяться, что М.С. Горбачев будет избран на прямых выборах). 20 марта 1991 г. был принят закон, по которому упразднялся Совет Министров СССР и создавалось правительство нового типа. Кабинет Министров СССР при Президенте, с более низким статусом и более узкими функциями, нежели традиционный Совмин.
В декабре 1988 г. Верховный Совет СССР внес изменения в Конституцию СССР, в соответствии с которыми был образован Комитет конституционного надзора; через год II съезд народных депутатов СССР принял Закон “О конституционном надзоре в СССР” На комитет возлагались функции контроля за соответствием издаваемых правовых актов действующей Конституции.
Сформировалась концепция социалистического правового государства
, в котором подчеркивались приоритет права и принцип разделения властей (законодательная, исполнительная и судебная). Эти преобразования предполагалось осуществлять в рамках общего реформационного процесса.[4]
МЕСТНЫЕ ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ.
Изменения в местных органах государственной власти начались с эксперимента, проведенного во время выборов 1987 г. В 5% районов СССР выборы проводились на состязательной основе: на 94 тыс. мандатов было выдвинуто свыше 120 тыс. кандидатов. В 1988 г. был принят новый Закон “о выборах народных депутатов СССР и об изменениях в Конституции”. Был введен институт председателей Советов всех уровней и президиумов местных Советов, которые взяли на себя функции исполкомов. Работники исполкомов и руководящие партийные работники не могли быть избраны депутатами Советов - это должно было означать шаг к отстранению аппарата и партии от власти.
Важные изменения внес Закон 1990 г. “об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР”. Было введено понятие “коммунальная собственность” и определено, что экономическую основу местных Советов составляют природные ресурсы (земля, вода, лес и пр.) и собственность, служащая источником получения доходов - предприятия и др. объекты, находящиеся на территории Совета. Советы вступали с ними в хозяйственные отношения на налоговой и договорной основе (причем сами Советы получили право устанавливать ставки налогов с прибылей предприятий коммунальной собственности, вводить местные пошлины, сборы и налоги, арендную плату, формировать валютные фонды). Это было важным шагом в разделении общенародной собственности и децентрализации государственной власти, большой уступкой местничеству.
В связи с межнациональным конфликтом в Нагорно-Карабахской АО Азербайджанской ССР 12 января 1989 г. был создан чрезвычайный орган местной власти - Комитет особого управления НКАО, который подчинялся непосредственно ВС СССР, и вся полнота власти была передана этому Комитету. В январе 1990 г. в НКАО было объявлено чрезвычайное положение.[5]
ИЗМЕНЕНИЯ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ.
Политическая либерализация привела к росту числа неформальных
группировок
, с 1988 г. включившихся в политическую деятельность. Прообразами будущих политических партий стали союзы, ассоциации и народные фронты разных направлений (националистические, патриотические, либеральные, демократические и т.п.). Возникали различные объединения трудовых коллективов, Советы предприятий, стачечные комитеты, независимые профсоюзы.[6]
В
1988 г. появились первые массовые политические организации с антисоветскими и антисоюзными платформами - “народные фронты” в республиках Прибалтики. Они возникли при поддержке руководства ЦК КПСС и вначале декларировали цель защиты “гласности”, постепенно, но быстро переходя к лозунгам сначала экономического (“республиканский хозрасчет”), а потом и политического сепаратизма.
Антисоветская оппозиция на 1 Съезде народных депутатов СССР организационно оформилась как Межрегиональная депутатская группа, программа которой была изложена в “Тезисах к платформе МДГ” в сентябре 1989 г. МДГ сразу стала использовать “антиимперскую” риторику, и вступила в союз с лидерами сепаратистов. Два главных требования МДГ сыграли большую роль в дальнейшем процессе - отмена ст. 6 Конституции СССР (о “руководящей роли КПСС”) и легализация забастовок. Был также выдвинут лозунг: “Вся власть Советам!” как средство подрыва гегемонии КПСС (впоследствии Советы были объявлены прибежищем партократов и стали ликвидироваться). Вопрос об отмене ст. 6 не был включен в повестку дня II Съезда народных депутатов СССР Верховным Советом СССР (не хватило нескольких голосов). Перед открытием Съезда, 12 декабря 1989 г., МДГ обратилась с призывом к всеобщей политической забастовке в поддержку требований об отмене ст. 6. Но большинство на Съезде также отказалось включить вопрос в повестку дня.
Парадоксальное положение сложилось с принятием Закона о конституционном надзоре и выборами в Комитет конституционного надзора. Против этого важного шага в сторону правового государства выступили демократы - прежде всего потому, что ст. 74 Конституции СССР провозглашала приоритет союзного закона над республиканским. Обращение к праву затруднило бы сепаратистскую деятельность демократов. Таким образом, уже в 1989 г. речь шла не о реформировании, а о сломе Советского государства.
На III Съезд народных депутатов СССР сама КПСС, согласно решению состоявшегося накануне Пленума ЦК КПСС, внесла “в порядке законодательной инициативы” проект “Закона СССР об изменениях и дополнениях Конституции СССР по вопросам политической системы (статьи 6 и 7 Конституции СССР)”. Отмена ст. 6 была “упакована” в один пакет с необычным изменением (введением поста Президента). “Послушное большинство” приняло Закон, правовая основа роли КПСС была устранена, что вынуло стержень из всей политической системы государства.
Президент СССР (бывший одновременно генсеком КПСС) вышел из-под контроля партии, Политбюро и ЦК которой были сразу практически отстранены от участия в выработке решений. Упразднение в 1989 г. номенклатуры вместе с лишением КПСС правовых оснований для влияния на кадровую политику освободило от контроля партии республиканские и местные элиты. Государственный аппарат превратился в сложный конгломерат сотрудничающих и противоборствующих групп и кланов.
Легализация забастовок дала мощное средство шантажа союзной власти и поддержки политических требований антисоветской оппозиции. Лидеры МДГ прямо призывали шахтеров Кузбасса бастовать, и эти забастовки сыграли большую роль в подрыве государства.
В январе 1990 г. было создано радикальное движение “Демократическая Россия” (“демократы”), которое положило в основу своей идеологииантикоммунизм,
а в области государственного строительства выдвигало идею сильной авторитарно-олигархической власти (нередко с прямой апологетикой авторитаризма и диктатуры исполнительной власти).
Идеологическая база демократического движения формировалась, исходя из прагматических соображений, ядром ее был антисоветизм как отрицание определенного жизнеустройства,
оно критиковалось и с либеральных, и с марксистских позиций. В одни моменты В.И. Ленин поднимался на пьедестал, в другие - уничижался. В одной статье можно было видеть обвинение советскому строю за то, что высохло Аральское море, и за то, что был начат проект “поворота рек” с целью подачи воды в Арал. Одновременно отвергались и “уравниловка”, и низкий уровень благосостояния низкооплачиваемых работников. Таким образом, речь идет не о целостной социальной философии, а о программе дискредитации государства.
Другим типом антисоветских и антисоюзных движений были возникающие националистические организации, которые готовили почву для конфликта, как с союзным центром, так и с национальными меньшинствами внутри республик.
Консервативная оппозиция ни в органах власти, ни в КПСС организоваться не смогла. Те народные депутаты, которые были не согласны с изменениями (“агрессивно-послушное большинство”), образовали рыхлую “парламентскую” группу “Союз”. Она, однако, не выработала ни платформы, ни программы действий, выражалась туманными намеками.
Воспитанные в советской системе люди не могли перейти психологический барьер и открыто выступить против руководства КПСС.
ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ. ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ
.
Реорганизация этих институтов государства проходила в обстановке жесткой идеологической кампании против КГБ, МВД и армии. Считая их наиболее консервативной частью Советского государства, идеологи перестройки стремились ихпсихологически разоружить.
На
деле проводилась акция по разрушению положительного образа всех вооруженных сил в общественном сознании и по подрыву самоуважения офицерского корпуса.
Большое разрушительное значение для армии имело утверждение приоритета демократических идеалов перед воинской дисциплиной (в 1991 г. интенсивно внедрялась мысль, что солдат не должен выполнять приказы, идущие вразрез с “общечеловеческими ценностями”. Такие заявления вынуждены были делать даже высшие должностные лица Министерства обороны). Нарастали требования о прохождении службы призывниками только в своих республиках - подготовка к расчленению Советской Армии по национальному признаку.
Основные процессы, сказавшиеся на армии, были связаны с объявленным прекращением холодной войны, крупным разоружением и сокращением вооруженных сил; ликвидацией Варшавского договора и выводом советских войск из стран Восточной Европы; конверсией оборонной промышленности СССР; нарастающим экономическим кризисом, который затруднил снабжение армии и социальное обустройство увольняемых офицеров; нарастанием политических и межнациональных конфликтов, в которые вовлекалась армия.
Важные изменения проходили не столько в структуре, сколько в процессе принятия государственных решений, которые определяли место того или иного института в государстве. Военное руководство было отстранено от участия в решении важнейших военно-политических вопросов. Так, поразившее весь мир заявление М.С. Горбачева 15 января 1986 г. о программе полного ядерного разоружения СССР в течение 15 лет было неожиданностью для военных.
В 1986 г. была создана Межведомственная комиссия по разоружению (из руководителей МИД, МО, КГБ, Военно-промышленной комиссии Совмина и ряда отделов ЦК КПСС - «большая пятерка”). В ней нарастала напряженность, дошедшая 10 марта 1990 г. до открытого конфликта из-за того, что договоренности М.С. Горбачева и МИД с США по разоружению не только не согласовывались, но даже не доводились до сведения комиссии. Так, не удалось обнаружить никаких сведений о подготовке решения об уничтожении лучшего в мире ракетного комплекса “Ока”, о котором открыто вообще не было речи на переговорах. После этого конфликта комиссия была ликвидирована.
В связи с переходом к рыночной экономике стали создаваться новые органы, в которых не было необходимости при советской системе хозяйства. В 1986 г. образовано как общесоюзный орган Главное управление государственного таможенного контроля, преобразованное в 1991 г. в Таможенный комитет СССР (в 1991 г. был утвержден новый Таможенный кодекс СССР). В январе 1990 г. учреждена Главная государственная налоговая инспекция.
В 1987 г. в составе УВД стали создаваться отряды милиции особого назначения (ОМОН), предназначенные для охраны общественного порядка во время митингов и демонстраций. В 1989 г. на вооружение милиции была принята резиновая дубинка, что имело большое символическое значение.
В 1989-1991 гг. произошло внешне малозаметное, но важное изменение во всех правоохранительных органах (МВД, КГБ, суде и прокуратуре) - уход большой части квалифицированных кадров. К этому побуждали две причины: сильное давление прессы, которая дискредитировала эти органы, и быстрое относительное понижение зарплаты, которое в этих органах невозможно компенсировать побочными заработками.
ПЕРЕСТРОЙКА ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ.
В рамках перехода к “экономическим методам управления” и полному хозрасчету предприятий было проведено радикальное изменение всей структуры управления. За один год в отраслях было полностью ликвидировано среднее звено управления с переходом к двухзвенной системе “министерство-завод”. В центральных органах управления СССР и республик было сокращено 593 тыс. работников, только в Москве - 81 тыс. На 40% сокращалось число структурных подразделений центрального управления. Прямым результатом было разрушение информационной системы народного хозяйства.
Поскольку компьютерной сети накопления, хранения и распространения информации еще не было, опытные кадры с их документацией были главными элементами системы. Когда эти люди были уволены, а их тетради и картотеки свалены в кладовки, потоки информации оказались блокированы. Это стало одной из важных причин разрухи в этой области. Предприятия, нуждаясь в информации о сотнях смежных производств и тысячах видов продуктов, начали лихорадочно искать новые источники. Например, Всесоюзное химическое общество вдруг стали осаждать командированные с заводов - искать нужных им смежников через картотеку Общества, т.к. его ячейки имелись на каждом предприятии химического профиля. Некоторые уволенные работники министерств, догадавшиеся захватить с собой картотеки, стали торговать информацией.
В 1987 г. был начат процесс слияния и разделения министерств, в котором невозможно усмотреть какую-либо единую систему (“министерская чехарда”). Приведу лишь три примера: 20 июля 1987 г. ликвидированы Министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР и Министерство машиностроения для животноводства СССР, и на их базе создано Министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР, 2 декабря 1988 г. оно ликвидировано. Одновременно было ликвидировано Министерство автомобильной промышленности СССР, а затем создано Министерство автомобильного и сельскохозяйственного машиностроения СССР.
В ноябре 1985 г. были ликвидированы шесть сельскохозяйственных ведомств и учрежден Госагропром СССР. В апреле 1989 г. он был упразднен, часть его функций взяла на себя Государственная комиссия СМ СССР по продовольствию и закупкам. Она была ликвидирована в апреле 1991 г. и образовано Министерство сельского хозяйства СССР.
В августе 1986 г. Министерство строительства СССР было “районировано” на его базе создано 4 министерства, ведающих строительством в разных районах СССР. В 1989 г. они были упразднены. Фактически, начиная с 1986 г., центральный аппарат управления хозяйством был недееспособен.
РЕОРГАНИЗАЦИЯ ЕДИНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ХОЗЯЙСТВА
В Советском государстве действовала особая финансовая система из двух “контуров”. В производстве обращались безналичные (в известном смысле “фиктивные”) деньги, количество которых определялось межотраслевым балансом и которые погашались взаимозачетами. По сути, в СССР отсутствовал финансовый капитал и ссудный процент (деньги не продавались). На рынке потребительских товаров обращались нормальные деньги, получаемые населением в виде зарплаты, пенсий и т.д. Их количество строго регулировалось в соответствии с массой наличных товаров и услуг. Это позволяло поддерживать низкие цены и не допускать инфляции. Такая система могла действовать при жестком запрете на смешение двух контуров (перевод безналичных денег в наличные).
Второй особенностью была принципиальная не конвертируемость рубля. Масштаб цен в СССР был совсем иным, нежели на мировом рынке, и рубль мог циркулировать лишь внутри страны (это была “квитанция”, по которой каждый гражданин получал свои дивиденды от общенародной собственности в форме низких цен). Поэтому контур наличных денег должен был быть строго закрыт по отношению к внешнему рынку государственной монополией внешней торговли. Либерализация финансовой системы и рынка в СССР могла быть проведена лишь после приведения масштаба цен и зарплаты в соответствие с мировыми.
В 1988-1989 гг. оба контура финансовой системы СССР были раскрыты. Прежде всего, была отменена монополия внешней торговли. С 1 января 1987 г. право проводить экспортно-импортные операции было дано 20 министерствам и 70 крупным предприятиям. Через год ликвидированы Министерство внешней торговли и ГКЭС СССР и учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР, которое уже лишь “регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации ведущие экспортно-импортные операции” (и могло вносить в правительство “предложения по их приостановлению”). Законом 1990 г. право внешней торговли было предоставлено и местным Советам.
Согласно Закону о кооперативах (1988г.) при государственных предприятиях и местных Советах быстро возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило поступление последних на внутренний рынок.
Следующим шагом, через Закон о государственном предприятии (объединении) (1987 г.), был вскрыт контур безналичных денег, стало возможно их превращение в наличные. При плановой системе поддерживалось такое распределение прибыли предприятий (для примера взят 1985 г.): 56% вносится в бюджет государства, 40% оставляется предприятию, в том числе 16% идет в фонды экономического стимулирования (премии, надбавки и т.д.). В 1990 г. из прибыли предприятий в бюджет было внесено-36%, оставлено предприятиям -51%,в том числе в фонды экономического стимулирования- 48%.Таким образом, не только резко были сокращены взносы в бюджет, но и на развитие предприятий средств почти не оставлялось. При этом сразу было нарушено социальное равновесие, т.к. личные доходы работников стали зависеть от искусственного показателя рентабельности: в легкой промышленности она составляла в 1990 г. 32%, а в топливно-энергетическом комплексе -6,1%.
Многие товары давали выручку до 50 долларов на 1 рубль затрат и покупались у предприятий “на корню”. Некоторые изделия (алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал. По оценкам экспертов, в 1990 г. была вывезена 1/3 потребительских товаров. Пример: зимой 1991 г. к премьер-министру В.С. Павлову обратилось правительство Турции с просьбой организовать по всей территории Турции сеть станций технического обслуживания советских цветных телевизоров, которых имелось уже более миллиона. По официальным данным, из СССР в Турцию не было продано ни одного телевизора.
Под аплодисменты правительству произошел резкий рост личных доходов вне всякой связи с производством. Ежегодный прирост денежных доходов заселения в СССР составил в 1981-1987 гг. в среднем 15,7 млрд. руб., а в 1988-1990 гг. - 66,7 млрд. руб. В 1991 г. лишь за первое полугодие они выросли на 95 млрд. руб. (при этом зарплата в производстве увеличилась всего на 36%). Средства перекачивались из фонда накопления (инвестиций) в фонд потребления - “проедались” будущее развитие и будущие рабочие места. Перестройка приобрела характер праздника (вернее, гульбы), о похмелье не предупредили.
Такой рост доходов при одновременном сокращении товарных запасов в торговле привел к краху потребительского рынка (“товары сдуло с полок”). Были введены талоны на покупку водки, сахара, ботинок. Был резко увеличен импорт. До 1989 г. СССР имел стабильное положительное сальдо во внешней торговле, (в 1987 г. превышение экспорта над импортом составляло 7,4 млрд. руб.), а в 1990 г. было отрицательное сальдо в 10 млрд. руб.
Оттянуть развязку правительство пыталось за счет дальнейшего разрушения финансовой системы - дефицита госбюджета, внутреннего долга и продажи валютных запасов. РСФСР до 1989 г. не имела бюджетного дефицита, в 1989 г. он составил 3,9 млрд. руб., в 1990 г. - 29 млрд. руб., в 1991 г. - 109,3 млрд. руб. Золотой запас СССР, который в начале перестройки составлял 2 000 т., в1991 г. упал до 200 т. Внешний долг, который практически отсутствовал в 1985 году, в 1991 г. составил около 120 млрд. долл.
Росту дефицита способствовала и начатая в мае 1985 г. “антиалкогольная кампания”. Сокращение продажи водки и бюджетных поступлений от нее было полностью компенсировано ее изготовлением в “теневой экономике” (140-150 декалитров в 1987 г.). В 1989 г. эти теневые доходы, “изъятые из бюджета”, составили 23 млрд. руб., в 1990 г. -35 млрд. руб. Помимо тяжелого удара по государственным финансам это привело к становлению мощной организованной преступности, активно вошедшей в политику.
Идя дальше по этому пути, государство стало “продавать деньги”, что было принципиальным отходом от советской системы хозяйства. В марте 1989 г. специализированные банки (Промстройбанк, Агропромбанк и др.) были переведены на хозрасчет, а с 1990 г. стали преобразовываться в коммерческие. В августе 1990 г. была образована Общесоюзная валютная биржа.
Таким образом, был открыт путь к неконтролируемому росту цен и снижению реальных доходов населения, инфляции и росту внешнего долга. Государство лишалось экономической основы для выполнения своих обязательств перед гражданами, в частности, пенсионерами. Был сделан шаг в сторону “рыночной” (накопительной) системы - в августе 1990 г. образован Пенсионный фонд СССР.
Будучи управляющим почти всего хозяйства страны (единого концерна), Советское государство через план поддерживало баланс между производством, потреблением и накоплением. Распределение ресурсов между отраслями и предприятиями регулировалось планом и ценами. В решениях XXVII съезда КПСС и утвержденном затем Государственном пятилетнем плане на 1986-1990 гг. нет и намека на отступление от этих принципов, подтверждено продолжение больших межотраслевых государственных программ - Продовольственной и Энергетической.
Тем не менее, в соответствии с объявленной в июне 1987 г. концепцией перестройки как перехода к рыночной экономике, почти сразу стала свертываться плановая система распределения ресурсов: в 1987 г. принимается постановление ЦК КПСС и СМ СССР о сокращении номенклатуры планируемых видов продукции, которые Госплан доводил до предприятий в форме госзаказа. Взамен планируемых поставок стала создаваться сеть товарных и товарно-сырьевых бирж (последняя в СССР товарная биржа была закрыта в конце 20-х г.). В 1991 г. был ликвидирован Госснаб СССР.
В 1987 г. был принят и с 1988 г. введен в силу Закон о государственном предприятии (объединении), предполагавший “полный хозрасчет”. Сопровождавшая принятие этого Закона социалистическая риторика была несовместима с его сутью. Следствием Закона явилось резкое сокращение капиталовложений - как плановых через госбюджет, гак и из средств предприятий. Сразу нарушился межотраслевой баланс, были свернуты все государственные программы и начался быстрый спад производства. В направлении либерализации экономики должны были действовать и другие законы: Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о земле, О собственности в СССР и др. СССР погрузился в состояние “без плана и без рынка”.
В Программе совместных действий кабинета министров СССР и правительств суверенных республик (10 июля 1991 г.) было сказано: “Социально-экономическое положение в стране крайне обострилось. Спад производства охватил практически все отрасли народного хозяйства. В кризисном состоянии находится финансово-кредитная система. Дезорганизован потребительский рынок, повсеместно ощущается нехватка продовольствия, значительно ухудшились условия жизни населения. Кризисная обстановка требует принятия экстренных мер с тем, чтобы в течение года добиться предотвращения разрушения народного хозяйства страны”.
Важную роль в кампании против плановой экономики играл подлог, который был возможен лишь благодаря тоталитарному контролю над прессой. Так, советник президента СССР по экономическим вопросам академик А.Г. Аганбегян подтверждал мысль об абсурдности плановой системы тем, что в СССР производится много тракторов, “в то время как реальная потребность в них сельского хозяйства в 3-4 раза меньше”. Этот сенсационный пример обошел западную прессу и до сих пор широко цитируется в литературе. На деле СССР лишь в 1988 г. достиг максимума в 12 тракторов на 1000 га пашни при норме 120 для Европы (даже в Польше было 77, а в Японии - 440). На вопросы депутатов-аграрников А.Г. Аганбегян отвечал молчанием. Кроме “мифа о тракторах” в массовое сознание был внедрен ряд аналогичных мифов (о стали, об удобрениях, о нерентабельности колхозов и др.).
В мае 1991 г. был представлен проект Закона “Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий”. Готовился он в закрытом порядке, все попытки организовать обсуждение в печати или хотя бы в руководящих органах КПСС были блокированы (этого не могли добиться даже консервативные члены Политбюро). На заседании Комитета по экономической реформе ВС СССР, где обсуждался законопроект перед вынесением на голосование в ВС, не были заслушаны даже эксперты, которым премьер-министр поручил анализ проекта. Уже действовало “революционное право”.
Небольшая дискуссия возникла лишь в связи с тем, что законопроект открывал легальный путь для передачи большой части предприятий теневым и криминальным организациям. Часть экономистов активно поддерживала эту идею как чуть ли не главный способ оживления экономики. Юристы предупреждали, что преступный капитал создает совершенно особый олигархический уклад, из которого не может вырасти здоровая рыночная экономика. Кроме того, преступный капитализм всегда будет антигосударственным (мягкие проявления этого вывоз капитала за границу и неуплата налогов).
Закон был проведен через голосование в ВС СССР практически без прений (возразить, причем только с места, смог лишь депутат Л.И. Сухов, таксист с Украины). Группа “Союз” равнодушно отнеслась к прохождению Закона: считалось, что общенародный характер собственности на промышленные предприятия есть конституционная норма, и для приватизации требуется предварительное внесение изменений в Конституцию СССР, для которых сторонники Закона не смогут собрать необходимых 2/3 голосов. В момент принятия Закона оказалось, что статья о характере собственности была давно исключена из Конституции СССР без обсуждения, среди множества мелких поправок. Еще более радикальный закон был принят в ВС РСФСР (на деле и он не выполнялся, приватизация проводилась по Указу Президента).
Закон о приватизации, по сути, ликвидировал не только советскую хозяйственную систему, но и в целом общественный строй (дело было еще глубже - это был поворот на иную, нежели прежде, цивилизационную траекторию). Все экономические, социальные и культурные последствия этого шага, ставшие очевидными через 3-4 года, были точно предсказаны экспертами в мае 1991г.[7]
ИЗМЕНЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА.
Колебания центральной власти, вели к нарастанию сопротивления партийного аппарата на местах. Основной формой выражения недовольства местной номенклатуры политикой Москвы стали национальные движения в советских республиках. Как известно, они начались задолго до 1985 г. Видный чиновник аппарата ЦК КПСС А. С. Черняев, работавший помощником Горбачева, в мемуарах пишет о стиле работы Политбюро эпохи Брежнева. Оказывается Политбюро констатировало, что “главным носителем национализма является сам местный аппарат власти. Нелюбовь и даже ненависть росла к русским из убеждения (которое широко распространялось самим партийным аппаратом на местах), будто плохо от того, что все зажато сверху, а там, не верху, где сидят русские, - руководят некомпетентно, неграмотно, глупо”.[8]
Политические планы Горбачева еще больше пугали местные власти и активно способствовали нарастанию центробежных тенденций. В сентябре 1989 г. после четырех пребывания на посту генерального секретаря Горбачев признал: “Конечно, мы знали о существовании не простых национальных проблем…Но все же весь масштаб назревших здесь изменений проявился позднее”.[9]
Хорошо изучена роль демократических политиков и публицистов в “раскачивании” конфликтов в Нагорном Карабахе, Чечне и Таджикистане. Такая тактика оправдывалась тем, что национализм это идеология, которую легче всего направить на борьбу с “имперским центром”. Идея демократии была прямо ассоциирована с национализмом. Это сразу многократно увеличило угрозу для СССР, т.к. сепаратизм соединился с подрывом государства изнутри.
Показательно, что демократы поддерживали лишь национализм антисоветский и антирусский. Напротив, испытывая угрозу со стороны этнократических движений, национальные меньшинства республик, видевшие защитника в лице СССР и России (осетины и абхазы, гагаузы, каракалпаки и др.), проявили “оборонительный” русофильский национализм, который оценивался демократами негативно.
Народные фронты в Прибалтике, созданные в 1988 г. под прикрытием республиканских компартий “в поддержку перестройки”, в 1989 г. перешли на открыто антисоветские позиции сепаратизма. Затем компартии были расколоты или фактически ликвидированы. Начали выдвигаться идеи “республиканского хозрасчета”, а затем и экономического суверенитета. В мае 1989 г. Балтийская ассамблея заявила, что нахождение Латвии, Литвы и Эстонии в составе СССР не имеет правового основания. Важным этапом в развитии этой линии были слушания на II Съезде народных депутатов СССР (январь 1990 г.) по вопросу об оценке пакта Молотова-Риббентропа по результатам работы специальной парламентской комиссии под руководством А.Н. Яковлева. “Прибалтийская модель” задала культурную и идеологическую матрицу для националистических движений в других республиках СССР.
Почти во всех республиках были организованы инциденты с кровопролитием на национальной почве, в которые часто вовлекали Советскую Армию. Единственной республикой, где национализм ни в один из моментов не стал доминирующей идеологической тенденцией, была Белоруссия.
В эпицентре политического процесса, в Москве и, особенно в верховных органах власти, идеологи перестройки выдвинули идею освобождения нерусских народов от “колониального господства” и их политического самоопределения. Г.В. Старовойтова, главный в то время эксперт демократов по национальному вопросу, заявляла, что нации есть основа гражданского общества, и их самоопределение приоритетно (“выше идеи государственного суверенитета”).
Положение резко изменилось после выборов народных депутатов РСФСР в 1990 г., на которых победили радикальные демократы. С этого момента высший орган власти республики - ядра СССР оказал безоговорочную поддержку всем актам суверенизации союзных республик. В 1990 г. РСФСР заключила двусторонние договоры с Украиной, Казахстаном, Белоруссией, Молдавией и Латвией. Экономического значения они не имели, их смысл был в том, что впервые республики были декларированы как суверенные государства.
В июне 1990 г. 1 Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о суверенитете. Она декларировала раздел общенародного достояния СССР и верховенство республиканских законов над законами СССР. Это был первый правовой акт, означавший начало ликвидации Союза. В октябре 1990 г. принимается Закон РСФСР о действии актов Союза ССР на территории РСФСР, устанавливающий наказание для граждан и должностных лиц, исполняющих союзные законы, не ратифицированные ВС РСФСР (беспрецедентный в юридической практике акт). Затем был принят Закон об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР, который перевел предприятия союзного подчинения под юрисдикцию РСФСР. Закон о бюджете на 1991 г. вводил одноканальную систему налогообложения, лишая союзный центр собственных финансовых источников.
Вслед за РСФСР Декларации о суверенитете приняли союзные и некоторые автономные республики. Они содержали официальную установку на создание этнических государств, т.е., на законодательное оформление отказа от государства советского типа (“республики трудящихся”). В Декларации Украины, например, было записано: “Украинская ССР как суверенное национальное государство развивается... на основе осуществления украинской нацией своего неотъемлемого права на самоопределение”. Анализ программ и действий всех главных сепаратистских движений показывает, что все три их главные составляющие – демократия, национализм и исламизм - на деле являлись идеологическими масками местных партийно-государственных элит, которыми прикрывались чисто прагматические цели раздела государства и его собственности.
Появились проекты создать вместо СССР конфедерацию с разными названиями: “Сообщество”, “Содружество” и др. В декабре 1990 г. на IV Съезде народных депутатов СССР поименным голосованием было принято решение о сохранении федеративного государства и его названия - Союза Советских Социалистических Республик. На этом Съезде Н.А. Назарбаев выдвинул идею заключения республиками Союзного договора без участия центра, что говорит о созревшем решении двигаться к конфедерации.
Президент СССР, вопреки мнению депутатов группы “Союз” и экспертов ЦК КПСС по национальному вопросу, вынес весной 1991 г. на референдум вопрос о сохранении СССР. Сама формула референдума включала в себя сразу несколько вопросов и допускала разные толкования их смысла (так, референдум был объявлен общесоюзным, но итоги голосования должны были подводиться по каждой республике в отдельности). “Демократическая Россия” обратилась с призывом ответить “нет” на референдуме.
В референдуме приняло участие 80% избирателей СССР, власти Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии, Молдавии и Армении отказались от его проведения, и там он проходил по инициативе отдельных местных Советов и трудовых коллективов (в Латвии к урнам пришло свыше 500 тыс. человек, в Литве более 600 тыс., в Молдавии более 800 тыс., в Грузии - 45 тыс. и в Армении - 5 тыс.). 76,4% участвовавших в голосовании высказались за сохранение СССР. Никакого влияния на политический процесс это не оказало. В Москве более половины участников проголосовали против сохранения СССР. Главным результатом референдума было то, что он узаконил саму возможность роспуска СССР, который в массовом сознании был до этого незыблемым символом.
На этом фоне велась разработка нового Союзного договора для переучреждения СССР. Идея эта возникла еще в 1989 г., в мае 1990 г. был готов первый вариант, и текст его начал изменяться в попытке удовлетворить всех участников, со сдвигом в сторону конфедерации. В ноябре 1990 г. внутренне противоречивый документ был внесен в ВС СССР и вызвал критику и справа, и слева. Это побудило М.С. Горбачева пойти на прямой контакт с руководителями девяти республик, выразивших желание подписать Договор (формула “9 плюс 1”). 23 апреля 1991 г. был начат так называемый Ново-Огаревский процесс.
Совещание “руководителей республик” было органом, не предусмотренным Конституцией СССР. Предлагаемые им варианты договора все больше отступали от решений IV Съезда народных депутатов СССР, но на запросы депутатов ответа не давалось. 17 июня Горбачев подписал, а 18 июня направил в ВС СССР и ВС республик проект “Договора о Союзе суверенных государств”. После ряда изменений последний вариант обсуждался в Ново-Огареве 23 июля 1991 г. По мнению трех групп экспертов, договор означал не только отход от принципов федеративного государства, но создание даже и не конфедерации, а “клуба государств”. Во многих отношениях проект был лишен какой-либо логики и являлся нагромождением противоречий.
Так, принятая в Ново-Огареве процедура поэтапного подписания Договора приводила к беспрецедентной в мировой практике ситуации, когда в течение длительного времени на одной территории должны были существовать два государственных образования: Союз Советских Социалистических Республик и Союз Советских Суверенных Республик с разным законодательством и даже с разными границами. Это повлекло бы за собой тяжелые последствия (что к тому времени уже показал опыт Югославии).
На встрече 23 июля было назначено подписание Договора в сентябре-октябре, но 29-30 июля на закрытой встрече в Ново-Огареве Горбачева, Ельцина и Назарбаева решено провести подписание 20 августа, вне рамок Съезда народных депутатов СССР. Новый текст Договора не был передан Верховным Советам и не публиковался до 15 августа 1991 г. Этот Договор был результатом личных компромиссов М.С. Горбачева, а не верховной союзной власти как государственного института.
Подписание нового Союзного договора не состоялось из-за произошедшего 19-21 августа в Москве “государственного переворота”, все этапы которого нам хорошо известны.[10]
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
В конечном итоге, 8 декабря 1991 г. Б. Ельцин, Л. Кравчук и С. Шушкевич в местечке Беловежская Пуща, под Минском, тайно подписали соглашение о ликвидации СССР (“с целью сохранения единства”). В их заявлении сказано, что СССР “как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование”, прекращалась и деятельность органов СССР. Среднеазиатские республики, Казахстан и Армения выразили свое недоумение, но было поздно.
История государства Союза Советских Социалистических Республик завершилась.
Многочисленные причины гибели могучей империи еще только становятся предметом изучения историков. Человечество не знает другого примера гибели супердержавы без внешнего вмешательства, только в результате внутренних конфликтов. “Утопии” пришел конец, ибо сама попытка создать идеальное государство была обречена. В 1922 году русский философ Бердяев написал книгу “Новое средневековье”, где, опираясь на пятилетний опыт советской власти, он первый написал о “сооружении утопии” в России и предсказал какой ужасной ценой придется заплатить за начатый коммунистами эксперимент.
Наивно полагать, будто Горбачев или те руководители, которые собрались в декабре 1991г. в Беловежской Пуще, предопределили финал СССР – империя изжила себя. Этот главный вывод был сделан задолго до 1991 г. А то, что для многих конечный рубеж оказался неожиданным, лишь подтверждает важность изучения истории страны, правители которой всемерно мешали миру узнать правду о советском обществе.[11]
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Чибиряева С.А. История Государства и права России. – М., 1998.
2. Афанасьев. Советское общество: возникновение, развитие и исторический финал. Т . 2. – М., 1997.
3. Черняев А.С. Моя жизнь и мое время. – М., 1995.
4. Семенникова Л.М. Россия в мировом сообществе цивилизаций. – Брянск, 1996.
5. Исаев И.А. История государства и права России. – М., 2001.
[1]
Л.М. Семенникова. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск,1996. С.492.
[2]
С.А.Чибиряева. История Государства и права России. М., 1998. С. 490.
[3]
С.А.Чибиряева. История Государства и права России. М., 1998. С. 500.
[4]
И.А. Исаев. История государства и права России. М., 2001. С. 741.
[5]
С.А.Чибиряева. История Государства и права России. М., 1998. С. 517.
[6]
И.А. Исаев. История государства и права России. М., 2001. С. 742.
[7]
С.А.Чибиряева. История Государства и права России. М., 1998. С. 521.
[8]
А.С. Черняев. Моя жизнь и мое время. М., 1995. С. 331-332.
[9]
Афанасьев. Советское общество: возникновение, развитие и исторический финал. Т. 2. М., 1997. С. 556.
[10]
С.А.Чибиряева. История Государства и права России. М., 1998. С. 525.
[11]
Афанасьев. Советское общество: возникновение, развитие и исторический финал. Т. 2. М., 1997. С. 573.
|
