Доверительные отношения между людьми существовали, существуют и будут существовать всегда. Без них невозможно нормальное, цивилизованное человеческое общение. Но, к сожалению, доверительные отношения нередко используются для совершения корыстных преступлений. Все чаще в отношения между людьми вовлекаются криминальные посягательства на собственность, такие как вымогательство, мошенничество, присвоение, растрата, причинение имущественного ущерба, когда преступники, преследуя свои личные корыстные цели, применяют все более изощренные приемы вхождения в доверие к потерпевшим с последующим злоупотреблением этим доверием или обманом.
В связи с этим Уголовный кодекс Республики Беларусь (далее - УК) устанавливает ответственность за совершение преступлений против собственности с использованием злоупотребления доверием: мошенничество (ст. 209 УК), причинение имущественного ущерба без признаков хищения (ст. 216 УК). С использованием доверия зачастую совершаются и некоторые другие имущественные преступления, такие как кража (ст. 205 УК), грабеж с проникновением в жилище (ч. 2 ст. 206 УК), хищение путем злоупотребления служебными полномочиями (ст. 210 УК), присвоение либо растрата (ст. 211 УК), угон автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна (ст. 214 УК) и т.п.
Однако в чем же суть злоупотребления доверием? Нередко оно пересекается с присвоением либо растратой, кражей, обманом и т.д., и разграничить на практике данные составы преступлений весьма непросто. Достаточно взглянуть на судебные приговоры по уголовным делам, когда лица признаются виновными "в завладении имуществом путем обмана и злоупотребления доверием", хотя в тех же приговорах никакого разграничения указанных способов мошенничества не проводится.
Гр-н М. признан виновным в завладении имуществом путем обмана и злоупотребления доверием при следующих обстоятельствах. Находясь в общежитии, М. под предлогом совершения звонка попросил сотовый телефон у гр-на К. Позвонив, М. не вернул телефон К., а присвоил его.
В другом случае гр-ка К., получив от И. посылку (деньги, спортивную сумку, мобильный телефон, аудиоплейер, факс) из Италии, обязалась передать ее адресату - гр-ке Х. Однако в установленные сроки К. не отдала посылку Х. Лишь при условии, что Х. вступит в агентство, возглавляемое К., последняя обещала передать посылку адресату. Х. не вступила в агентство, а против К. было возбуждено уголовное дело. Районный суд признал К. виновной в завладении имуществом путем обмана и злоупотребления доверием.
В указанных приговорах суды не конкретизировали, в чем же состоят действия виновных, образующие как обман, так и злоупотребление доверием.
В юридической литературе и на практике сложилось несколько точек зрения на такое понятие, как "злоупотребление доверием" в составе мошенничества.
1. Злоупотребление доверием как способ мошенничества представляет собой использование виновным для незаконного получения чужого имущества особых доверительных отношений, сложившихся в силу наличия каких либо обстоятельств между ним и потерпевшим.
2. Злоупотребление доверием является особой разновидностью обмана - обмана в доверии.
Таким образом, в основе доверительных отношений, сложившихся между виновным и потерпевшим, лежат юридические (гражданско-правовые, трудовые или служебные) и (или) фактические (родственные, дружеские) отношения.
В качестве примера злоупотребления доверием как способа мошенничества приводят невозвращение виновным имущества, полученного в прокат; занятие денег или имущества в долг и присвоение их; получение и присвоение банковских кредитов; присвоение арендованного имущества; получение предоплаты по договорам купли-продажи, поставки без намерения вернуть имущество и т.д.
Однако в действительности, если внимательно проанализировать приведенные выше формы злоупотребления доверием, то окажется, что мы имеем дело не с чем иным, как с обманом в намерениях, а не со злоупотреблением доверием. Введение же потерпевшего в заблуждение относительно своих действительных намерений (обещаемых действий, принятых на себя обязательств) при получении имущества и составляет суть такого обмана.
Гр-ка П., будучи учредителем частного унитарного торгового предприятия "М", заключила ряд договоров с крупными предприятиями на поставку продуктов питания для последующей их продажи. Организации поставили в адрес унитарного торгового предприятия продукцию на сумму 34 млн руб., причем без предоплаты. Однако в установленные сроки денежные средства за поставленную продукцию организации не получили. После возбуждения уголовного дела по ч. 4 ст. 209 УК (мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере) выяснилось, что П. выехала в Чехию на постоянное место жительства.
Используя приятельские отношения с руководителем филиала АКБ "Белагропромбанк", 23-летний предприниматель Р. сумел получить несколько крупных кредитов для пяти подконтрольных ему коммерческих структур. При этом многие договоры с банком заключались по поддельным документам, а в качестве залога использовалось несуществующее имущество (как выяснилось, при заключении кредитных договоров банковские работники не проверяли даже качество залога, что существенно облегчало совершение преступления). Всего Р. в течение года получил четыре кредита на сумму 450 тыс. долл. США. Как и в вышеперечисленных примерах, Р. также был признан виновным в завладении имуществом путем обмана и злоупотребления доверием.
Конечно, обращая в свою пользу имущество потерпевшего, переданное на основании ложного обещания, преступник также злоупотребляет оказанным ему доверием, поскольку передача собственником имущества вследствие одного лишь обещания сделать что-то в его интересах представляет собой определенный акт доверия со стороны владельца. Однако сама передача имущества происходит лишь потому, что потерпевший обманут мошенником 1 .
Действительно, обманы в намерениях (ложные обещания) обычно сопровождаются злоупотреблением доверием, но это вовсе не означает, что один способ мошенничества заменяет другой. Именно на эти обстоятельства указывает п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь № 15 от 21.12.2001 "О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества" (далее - постановление № 15).
Получение имущества с условием выполнения какого-либо обязательства может быть квалифицировано как мошенничество лишь в том случае, когда виновный еще в момент завладения этим имуществом имел цель его присвоения и не намеревался выполнить принятое обязательство (п. 12 постановления № 15).
По приговору суда Фрунзенского района г. Минска гр-н Б. признан виновным в хищении имущества в особо крупных размерах, совершенном путем мошенничества, и в других преступлениях. Установлено, что обвиняемый привлекал денежные средства граждан, заключая с ними договоры трастовых займов. Затем, предполагая, что эта деятельность может оказаться незаконной, перешел к членским договорам кредитного союза, гарантом которых была религиозная община "О" и лично Б. как священник этой общины. Позднее стали заключаться договоры займов в соответствии с требованиями норм Гражданского кодекса. Обвиняемый являлся также организатором и создателем системы фирм "С". Деньги многих потерпевших, поверивших широкой рекламе о деятельности фирм "С" по привлечению денежных средств граждан под более высокие проценты, чем в государственном и других банках, привлекались путем обмана и злоупотребления доверием.
Обвиняемый свою вину в хищении не признал, указывая, что деньги намеревался потерпевшим возвратить. Между тем вина Б. в хищении имущества путем мошенничества установлена, поскольку доказательства, представленные суду, убедительно свидетельствовали об умысле обвиняемого на завладение деньгами потерпевших без намерения их возвратить. Вся совокупность исследованных судом доказательств подтверждала отсутствие у обвиняемого желания и реальной возможности возмещать потерпевшим ущерб, поэтому Б. был обоснованно осужден за мошенничество в особо крупных размерах 2 .
Ведя речь о злоупотреблении доверием, фактически мы говорим об использовании виновным лицом своих полномочий по управлению и распоряжению чужим имуществом, заключению сделок или совершению иных юридически значимых действий вопреки законным интересам доверителя. Именно по этой причине во многих зарубежных государствах термин "злоупотребление доверием" как определение имущественного преступления органично связан с разграничением функций инвестора и управляющего в экономической сфере и необходимостью защиты инвестора предприятия от злоупотреблений управляющих 3 . Уголовное право этих стран не считает злоупотребление доверием способом мошенничества, напротив, рассматривает его как самостоятельное имущественное посягательство. Отличительными признаками злоупотребления доверием являются:
Злоупотребление доверием в существующей редакции ст. 209 УК (мошенничество) характеризуется следующими признаками:
а) виновный преследует цель присвоения имущества потерпевшего до его получения;
б) потерпевший сам добровольно передает имущество или право на него виновному;
в) потерпевший наделяет виновного определенными полномочиями в отношении передаваемого имущества.
В сущности, злоупотребление доверием характеризуется тем, что виновный не совершает действий, которые способны ввести в заблуждение потерпевшего и заставляют (побуждают) его передать имущество, как это происходит при обмане. Злоупотребление доверием как раз и заключается в том, что виновный использует для получения имущества определенные договорные отношения, основанные на доверии сторон, или пользуется тем, что имущество передается ему потерпевшим без соответствующих предосторожностей и оформления, и присваивает переданное имущество.
Пожалуй, типичными примерами таких действий будут являться ситуации, когда преступник в корыстных целях злоупотребляет бланковой подписью (использует незаполненный бланк для завладения имуществом); должностное лицо передает своему знакомому, другу или родственнику на временное хранение вверенные ему, например, государством, средства, которые в дальнейшем присваиваются этими лицами, и т.д. То есть доверие одновременно выступает на стороне лица в виде обязанности - использовать доверенное имущество в соответствии с его целевым назначением и в пределах, установленных собственником или иным владельцем имущества.
В то же время обязательным признаком мошенничества является совершение такого обмана или злоупотребления доверием, которые бы обусловили последующее решение потерпевшего передать имущество виновному 4 . Поэтому умысел на завладение имуществом должен присутствовать у виновного уже в момент совершения таких противоправных действий. На это обстоятельство и указывается в п. 12 процитированного ранее постановления № 15, а также ряда постановлений Пленума Верховного Суда РФ.
Несмотря на очевидность приведенных положений, нельзя сказать, что при злоупотреблении доверием умысел у виновного лица возникает до или во время совершения действий, обусловливающих передачу ему имущества. Скорее, наоборот, умысел на завладение переданным имуществом возникает после передачи имущества.
Однако даже при достоверности суждения о том, что умысел на присвоение имущества у виновного возникает до его передачи, правоохранительным органам трудно такой умысел установить и доказать, не используя признания подсудимого, каковое маловероятно.
А ведь это положение является краеугольным камнем при разграничении присвоения или растраты от мошенничества в форме злоупотребления доверием.
Конечно, доверие, как и честность, - категории нравственные. Но злоупотребление доверием из моральной категории переходит в правовую при добровольном акте передачи имущества на основании гражданско-правовых, трудовых договоров или иных отношений для осуществления определенных функций по имуществу (управлению, хранению, распоряжению, доставке и т.д.). Вместе с тем не сам злоупотребляющий доверием добивается передачи ему имущества, а потерпевший, должным образом не спрогнозировав поведение виновного, добровольно передает имущество виновному по своей (никем не сфальсифицированной) воле. Следовательно, в такой ситуации преступником используется не доверие или обман для завладения имуществом, а предоставленные ему полномочия.
Например, гр-н Б. передал свою банковскую пластиковую карточку гр-ну К. и поручил ему перевести 10 тыс. руб. на оплату своего мобильного телефона и снять 100 тыс. руб. наличными. К. злоупотребил доверием Б.: помимо предоставленных ему полномочий, он дополнительно снял 20 тыс. руб. и присвоил их.
Вопрос, который часто возникает на практике, заключается в определении критериев, позволяющих разграничивать злоупотребление доверием от присвоения либо растраты. Действительно, можно говорить о том, что и при мошенничестве (в форме злоупотребления доверием) и в составе присвоения либо растраты собственник сам передает имущество виновному для осуществления определенных функций (полномочий).
В п. 16 цитируемого постановления Пленума Верховного Суда № 15 сказано, что "хищение имущества путем присвоения или растраты (ст. 211 УК) может быть совершено только лицом (должностным или не должностным), которому это имущество вверено. Вверенным является имущество, в отношении которого лицо в силу трудовых, гражданско-правовых или иных отношений наделено полномочиями владения, пользования или распоряжения".
Как указано выше, при мошенничестве в форме злоупотребления доверием виновное лицо наделено определенными полномочиями по передаваемому имуществу в силу юридических (возникающих на основании нормативного правового акта, гражданского или трудового договора и т.д.) или фактических (родственных, дружеских и иных близких связей) отношений.
Приведем несколько примеров:
1) гр-н А. заключил договор аренды с Б. и передал Б. предмет договора аренды - автомобиль. Однако в установленный срок Б. не вернул автомобиль, поскольку он его продал, а полученные деньги присвоил;
2) гр-н С., уезжая на двухнедельный отдых, попросил своего соседа К. присмотреть за состоянием квартиры и с этой целью передал К. ключи от квартиры. Но к моменту приезда С. выяснилось, что К. продал некоторые вещи из квартиры С. и присвоил вырученные деньги;
3) судебный исполнитель И., наложив арест на имущество должника Н. (телевизор) и изъяв его из собственности Н. в соответствии с законодательством, в последующем не стал его реализовывать в счет погашения долга, а присвоил;
4) находясь в одном из ресторанов и будучи в нетрезвом состоянии, гр-не А. и Г. незадолго до закрытия встали в гардеробе в очередь за получением пальто. В это время гр-н Т. передал жетон А. с просьбой получить и его пальто. А. передал жетон Г., с которой они договорились похитить пальто Т. Получив пальто и шляпу, принадлежащие гр-ну Т., Г. вынесла их из ресторана;
5) пассажир нашел в микроавтобусе после окончания поездки мобильный телефон, который он передал водителю на случай объявления собственника. Через 15 минут собственник телефона вернулся в салон микроавтобуса и поинтересовался у водителя, не найден ли мобильный телефон. Водитель ответил отказом, то есть присвоил себе телефон.
Безусловно, в приведенных примерах мы имеем дело не только и не столько со злоупотреблением доверием (примеры 3 и 5). К сожалению, на практике вышеописанные ситуации разрешаются неоднозначно, и таких примеров можно привести множество, когда необходимо разграничивать кражу от мошенничества, присвоение либо растрату от злоупотребления доверием и т.п. Учитывая, что изложенные вопросы представляют также особую актуальность, а рамки настоящей статьи ограничены, полагаем, что их рассмотрение с учетом сложившейся практики правоприменения читателю будет небезынтересно в последующих номерах журнала. А пока акцентируем внимание на составах преступлений, "пограничных" в некоторых проявлениях (действиях).
Статья 205 УК (кража) - тайное похищение имущества. Статья 209 УК (мошенничество) - завладение имуществом либо приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Статья 210 УК (хищение путем злоупотребления служебными полномочиями) - завладение имуществом либо приобретение права на имущество, совершенные должностным лицом с использованием своих служебных полномочий, при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 211 УК. Статья 211 УК (присвоение либо растрата) - присвоение либо растрата имущества лицом, которому оно вверено. Статья 216 УК (причинение имущественного ущерба без признаков хищения) - причинение ущерба в значительном размере посредством извлечения имущественных выгод в результате обмана, злоупотребления доверием или путем модификации компьютерной информации при отсутствии признаков хищения.
Тем не менее как при злоупотреблении доверием, так и при присвоении либо растрате обязательным признаком предоставленных правомочий являются особые отношения доверия между виновным и потерпевшим, имеющие под собой определенное юридическое (или реже встречающееся фактическое) основание. То есть сам факт передачи имущества виновному (этому лицу оно и вверяется) является определенным актом доверия, где последующее завладение вверенным имуществом (присвоение либо растрата) одновременно свидетельствует и о злоупотреблении оказанным определенному лицу доверием.
Как считает по этому поводу О. Белокуров, с этимологической точки зрения понятие "вверенное" охватывает и то имущество, которое передается частному лицу (группе лиц) по договору хранения, проката, аренды, доставки, перевозки и другим гражданско-правовым договорам. При хищении такого имущества тоже происходит злоупотребление оказанным доверием, и в подобных случаях у виновного также имеются определенные правомочия в отношении переданного имущества и он (до его похищения) на законных основаниях владеет им 5 . Можно привести следующий пример из практики судов Российской Федерации.
Гр-н Г. обвинялся в том, что израсходовал деньги, переданные ему на временное хранение потерпевшим. Знакомство, передача денег и завладение ими произошло почти одновременно и в одних и тех же условиях: в столовой, во время распития спиртных напитков. Потерпевший попросил Г. помочь получить крупную сумму денег в кассе и сохранить их. Получив деньги, потерпевший передал их Г. В процессе дальнейшего общения и распития спиртных напитков виновный, воспользовавшись удобным моментом, оставил потерпевшего и скрылся с деньгами. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, удовлетворив протест заместителя Генерального Прокурора Российской Федерации, переквалифицировала действия Г. с "мошенничества" на "присвоение вверенного имущества" 6 .
Для большей убедительности в актуальности обозначенной нами проблемы приведем пример и из белорусской судебной практики.
По приговору суда Октябрьского района г. Гродно С. осужден по ч. 3 ст. 90 УК 1961 г. (мошенничество). В судебном заседании потерпевшая Г. показала, что пришла в ресторан с большой суммой иностранной валюты. Боясь оставлять сумочку во время танцев без присмотра, в присутствии Н. и В. потерпевшая сама, по своей инициативе, как хорошему знакомому, передала валюту С. для сохранения в течение вечера. Однако С. ей валюту не вернул, ограничившись лишь обещаниями возврата. Рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь, президиум Гродненского областного суда отменил приговор районного суда в части осуждения С. по ч. 3 ст. 90 УК и взыскания в пользу потерпевшей причиненного ущерба. Как указано в постановлении президиума областного суда, умысла на обман потерпевшей при получении денег С. не имел. В такой ситуации действия С. могут быть предметом только гражданско-правового спора, а не уголовно наказуемого деяния 7 .
Безусловно, в действиях С. нет никакого обмана, но и отрицать того, что С. злоупотребил оказанным ему доверием, тоже не следует. При всей идентичности вышеописанных ситуаций (различие нам видится только в том, что в первом примере Г. скрылся с деньгами, а во втором С. не захотел их отдавать) решения судебными инстанциями приняты разные, причем второй пример не расценен как уголовно-наказуемое деяние.
Причина, послужившая основой для принятия подобных решений (постановлений), как нам представляется, не только в разноуровневом понимании злоупотребления доверием при мошенничестве, но и в даваемом судами определении такого понятия, как "вверенное имущество". Вместе с тем изучение судебно-следственной практики и специальной литературы в этом вопросе выявило две тенденции, позволяющие провести определенную грань между злоупотреблением доверием и присвоением либо растратой.
1. В основе разграничения злоупотребления доверием при мошенничестве и присвоении либо растрате лежит отрасль права, регулирующая отношения между виновным и потерпевшим на момент совершения хищения.
В случае присвоения либо растраты отношения между виновным и потерпевшим строятся на основе норм трудового права, различного рода уставов, служебных инструкций и т.п.
Если же в основе отношений между виновным и потерпевшим лежит гражданско-правовой договор (аренды, проката, безвозмездного пользования и т.д.), то в такой ситуации имеет место мошенничество.
2. В основе разграничения злоупотребления доверием при мошенничестве и присвоении либо растрате лежат также юридические и фактические отношения.
Если речь идет о юридических отношениях, сложившихся между виновным и потерпевшим, то необходимо говорить о присвоении либо растрате.
В случае наличия фактических отношений имеет место злоупотребление доверием как способ совершения мошенничества.
Ведя речь о злоупотреблении доверием, нельзя не обойти вниманием вопрос о его соотношении с таким понятием как "злоупотребление доверчивостью". Пожалуй, наиболее убедительной по этому вопросу является точка зрения Б. С. Никифорова, полагавшего, что доверие предполагает существование отношений между людьми, т.е. доверие - это всегда доверие к кому-либо или к чему-либо, а доверчивость - это одно из свойств человеческого характера8 . Следовательно, если злоупотребление доверием на чем-либо основано, то злоупотребление доверчивостью является индивидуальным свойством характера конкретного человека и сколько-нибудь убедительных оснований под собой не имеет.
Гр-ка Я., находясь на железнодорожном вокзале, отлучившись в буфет, попросила гр-на Б., сидевшего рядом на скамейке, присмотреть за ее вещами. Б. согласился выполнить услугу, однако воспользовавшись оказанным ему доверием, похитил несколько ценных вещей из чемодана Я. Действия Б. судом были правильно квалифицированы как кража, а не как мошенничество, поскольку доверие потерпевшей было использовано для тайного хищения имущества9 .
Данный пример свидетельствует о том, что доверчивостью потерпевших преступники нередко пользуются при совершении краж, грабежей и других имущественных преступлений, поэтому такое широкое понятие, как злоупотребление доверчивостью, вообще не может характеризовать определенный способ преступления. Однако сказанное полностью может быть отнесено и к злоупотреблению доверием, когда оно используется лишь для создания условий хищения чужого имущества другим его способом (тайным, открытым, с использованием правомочий и т.д.). Например, к числу преступлений против собственности, совершаемых путем обмана, УК Италии относит злоупотребление доверчивостью, то есть действия того, кто, используя неопытность несовершеннолетнего или чью-либо психическую неполноценность, склонит такое лицо совершить действие, связанное для него или для других лиц с вредными юридическими последствиями.
Сегодня злоупотребление доверием по-прежнему остается способом мошенничества, хотя в действительности является специфическим элементом хищения чужого имущества вверенного (в широком смысле слова) виновному, поскольку в обоих случаях хищение совершается в отношении имущества, доверенного (вверенного) виновному лицу.
Нельзя не видеть также и того, что злоупотребление доверием существенно отличается от обмана в составе мошенничества. Злоупотребление доверием является менее опасным способом совершения преступления, чем обман, обладает меньшей степенью общественной опасности, а многие деяния, формально подпадающие под признаки злоупотребления доверием в отношении имущества, вообще не являются преступными в силу их малозначительности.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Борзенков Г. Н. Ответственность за мошенничество (вопросы квалификации). М., 1971. С. 68-69.
2 Судовы веснiк. 2002. № 1. С. 53.
3. Барков А. В. Научный комментарий // Судовы веснiк. 2000. № 4. С. 40.
4. Белокуров О. В. Проблемы квалификации хищения вверенного имущества. М., 2003. С. 38-40.
5. Никифоров Б. С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 156.
|
