Гражданский спор или уголовное дело?
Гражданский спор или уголовное дело
Становление и развитие системы рыночных отношений сопровождается высоким ростом и многообразием видов обмана в имущественной сфере. Это есть не что иное, как криминогенная закономерность функционирования рынка. В связи с этим для правоохранительных органов отграничение мошенничества от причинения ущерба собственнику вследствие неисполнения гражданско-правовых обязательств является весьма непростой задачей.
Многие следователи и прокуроры, не умея или не желая вникать в сущность складывающихся отношений, фактически выявили для себя новое основание для отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения - наличие между потерпевшим и подозреваемым гражданско-правовых отношений 1. Подтверждением тому могут служить слова начальника управления по контролю за расследованием преступлений ГУПР МВД Республики Беларусь Н. Германовича: "Из всех уголовных дел, связанных с долговыми обязательствами, до суда не доходит примерно пятая часть, поскольку в данном случае речь идет о частных спорах, которые относятся к сфере гражданско-правовых отношений".
На приведенных ниже примерах из судебной практики попробуем детально разобрать суть проблемы и наметить пути ее разрешения.
Пример 1
По приговору суда Октябрьского района г. Гродно С. осужден по ч. 3 ст. 90 Уголовного кодекса Республики Беларусь 1961 г. (мошенничество). В судебном заседании потерпевшая Г. показала, что пришла в ресторан с большой суммой иностранной валюты. Боясь оставлять сумочку во время танцев без присмотра, в присутствии Н. и В. потерпевшая сама, по своей инициативе, как хорошему знакомому передала валюту С. для сохранения в течение вечера. Однако С. ей валюту не вернул, ограничившись лишь обещаниями возврата.
Рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь, президиум Гродненского областного суда отменил приговор районного суда в части осуждения С. по ч. 3 ст. 90 УК и взыскания в пользу потерпевшей причиненного ущерба. Как указано в постановлении президиума областного суда, умысла на обман потерпевший при получении денег С. не имел. В такой ситуации действия С. могут быть предметом только гражданско-правового спора, а не уголовно наказуемого деяния.
Пример 2
Гражданка К., получив от И. передачу (деньги, спортивную сумку, мобильный телефон, аудиоплейер, факс) из Италии, обязалась передать ее адресату - гражданке Х. Однако в установленные сроки К. под различными предлогами не возвращала посылку Х. Лишь при условии, что Х. вступит в агентство, возглавляемое К., последняя обязалась передать посылку Х. Вместе с тем Х. не выполнила требования К. и не вступила в агентство, а против К. было возбуждено уголовное дело.
Районный суд признал виновной К. в завладении имуществом путем обмана и злоупотребления доверием и осудил за мошенничество. С такой квалификацией согласился и суд кассационной инстанции.
Обман в гражданском и уголовном праве: сходство и отличие
Безусловно, уголовно-правовой обман по форме действия внешне имеет некоторое сходство (причем весьма существенное) с невыполнением обязательств по договорам гражданско-правового характера, поскольку собственность является объектом охраны как гражданского, так и уголовного законодательства. Поэтому установить грань, которая четко определяла бы признаки наказуемого обмана, весьма непросто, и в большинстве случаев правоприменитель, разрешая данную коллизию, руководствуется не четко сформулированным правилом, а своим внутренним убеждением (а оно порой весьма разное) и пониманием тех или иных процессов или же вовсе интуицией.
В гражданском праве под обманом принято понимать намеренное введение в заблуждение участника сделки его контрагентом или иным лицом, непосредственно заинтересованным в данной сделке. При этом обман может быть направлен и на искажение представления о самой сделке, ее элементах, и на обстоятельства, находящиеся за пределами сделки 3. Обман может выражаться как в активных действиях недобросовестного участника (сообщение ложных сведений, предоставление подложных документов), так и в воздержании от действий, которые он должен был совершить (умышленное умолчание об обстоятельствах, имеющих существенное значение).
Практически все то же самое можно сказать и об обмане в уголовном праве, где под обманом понимают:
1) сокрытие фактов или обстоятельств, которые лицо обязано было сообщить контрагенту, сознательное искажение истины или умолчание о ней;
2) искажение или сокрытие истины, направленное на удовлетворение интересов обманывающего;
3) доведение до заблуждения или сохранение уже имеющегося заблуждения адресата путем дезинформации либо полного или частичного умолчания об истинной информации.
Вместе с тем гражданское право стремится различать обман, влекущий признание сделки недействительной, от смежных с ним случаев, таких как неисполнение или ненадлежащее исполнение возникшего из сделки обязательства. Так, если продавец, осведомленный о дефектах отчуждаемого им имущества, не сообщит о них покупателю, то он будет отвечать за ненадлежащее исполнение договора купли-продажи, и напротив, если будет доказано, что продавец продал вещь, скрыв то, что она является краденной или подлежит уничтожению, такая сделка по требованию покупателя может быть признана недействительной как заключенная под влиянием обмана.
В то же время, с точки зрения уголовного права, и в первом, и во втором случаях действия продавца могут быть расценены при наличии всех признаков как обман (например, обман потребителей и мошенничество).
О данном факте стоило упомянуть еще и по той причине, что в последнее время популярность приобрел новый способ беззатратного взыскания долгов: перед тем как направлять исковое заявление в суд о взыскании задолженности, кредитор обращается в правоохранительные органы с заявлением о совершенном мошенничестве.
Пример 3
Гражданка П. передала задаток, равный 700 долл. США в счет будущего заключения договора купли-продажи квартиры гражданке Ф. Однако в условленное время П. не смогла собрать денежную сумму, необходимую для покупки квартиры. Заключение договора неоднократно откладывалось, вследствие чего Ф. нашла другого покупателя и продала ему свою квартиру, но полученный задаток передавать П. отказалась, сославшись на то, что она вообще его не получала.
После обращения П. в правоохранительные органы и возбуждения уголовного дела путем следственных мероприятий было установлено, что устная договоренность была заключена и задаток передавался (данный факт подтвердили шесть свидетелей). Районный суд осудил Ф. за мошенничество. Суд кассационной инстанции отменил вынесенный приговор и направил дело на новое рассмотрение в другой суд. Прокуратурой, в свою очередь, было перепредъявлено обвинение, и Ф. обвинялась в присвоении переданного задатка, однако суд вынес оправдательный приговор, сославшись на то, что между П. и Ф. сложились гражданско-правовые отношения. Суд кассационной инстанции оставил приговор в силе.
Пример 4
По одному из уголовных дел мошеннице было предъявлено обвинение в том, что она, злоупотребляя доверием, получила от истицы для реализации кольцо с бриллиантом. После реализации кольца она передала истице значительно меньшую сумму, чем последняя рассчитывала получить. В процессе следствия обвиняемая заявила, что после получения кольца для реализации она со знакомым зашла в ювелирную мастерскую к оценщику, который, осмотрев кольцо, заявил, что камень является не бриллиантом, а фианитом. Это, с ее слов, и предопределило стоимость ювелирного изделия, которое было продано, а деньги отданы истице. На предварительном и судебном следствии истицей не были предъявлены доказательства, подтверждающие как сам факт приобретения и состав ювелирного изделия, переданного обвиняемой, так и его стоимость. Однако это не помешало суду признать наличие мошенничества в крупном размере и полностью удовлетворить гражданский иск.
В доктрине уголовного права существует положение (кстати, закрепленное во многих постановлениях различных судебных инстанций), согласно которому уголовная ответственность за мошенничество исключается, если на момент заключения договора сторона, нарушившая условия сделки, намеревалась их выполнить. Это положение еще больше усугубило ситуацию и породило новые коллизии, поскольку, по мнению некоторых криминалистов (и правоприменителей в том числе), у потерпевшей стороны в данном случае возникает лишь право требовать исполнения обязательства в гражданско-правовом порядке. К слову, в приведенном выше примере 3 суд, вынося приговор, буквально указал, что даже когда одной стороной переданы деньги другой для обеспечения сделки, отказ возвратить полученные денежные средства после наступления соответствующего срока, не может являться преступлением, так как в этом случае нарушение правил использования денежных средств, невозвращение их в установленный срок влечет лишь гражданско-правовые последствия. Этот тезис можно подтвердить и другими подобными примерами из судебно-следственной практики.
Пример 5
Так, одним из районных судов был вынесен оправдательный приговор по делу гражданина С., который завладел вещами своего знакомого, оставившего их на временное хранение обвиняемому. Такая позиция суда была мотивирована отсутствием в подобных действиях признаков преступления, и действия С. были квалифицированы как нарушение гражданско-правовых обязательств.
Мошенничество или неисполнение обязательств?
Когда причинение имущественного ущерба собственнику не связано с наличием договорных отношений или встречных обязательств, тогда само имущественное преступление является фактом, порождающим гражданско-правовые обязательства вследствие причинения вреда. Но сегодня существуют и тенденции, суть которых сводится к тому, что, совершая сделку, ее участники в какой-то степени идут на риск и ничего преступного в этом нет. Предпринимательский риск - обычное явление в экономической сфере, и это следует учитывать как должнику, так и кредитору. Если лицо, например, в момент получения банковского кредита (аванса, предоплаты) намерено по возможности исполнить обязательство - мошенничество отсутствует, при этом и не требуется, чтобы это лицо было уверено в том, что оно исполнит обязательство 4. Таким образом, можно сказать, что различная - как по форме, так и по содержанию - деятельность в условиях коммерческого риска исключает возможность привлечения лица к уголовной ответственности.
Пример 6
Супруги Головины и гражданин Асеев признаны виновными в мошенничестве в крупном размере, совершенном по предварительному сговору, с причинением организации АОЗТ "Асек" (Российская Федерация) ущерба на сумму 632 800 тыс. рос. руб. при следующих обстоятельствах.
Головин и директор фирмы "Гамбит" Штейнмиллер заключили сделку, для осуществления которой Головин дал в долг Штейнмиллер 30 млн рублей, а последняя в счет погашения долга должна была предоставить Головину стоматологическое оборудование. С этой целью Головин получил кредит в акционерном банке "Югорский" (г. Нижневартовск) в сумме 30 млн руб. под залог своей квартиры. Директор же фирмы - Штейнмиллер - своих обязательств не выполнила. С целью погашения кредита и процентов по нему Головин и его супруга учредили предприятие "Экспансия", директором которого был назначен Асеев, и взяли кредит в Западно-Сибирском коммерческом банке. Гарантом погашения нового кредита выступил директор другого предприятия - Бабушкин. Получив кредит в сумме 70 млн руб., Головина погасила кредит в акционерном банке "Югорский". В счет возмещения задолженности Головин передал Бабушкину 10 млн руб., обещая остальную сумму вернуть позднее.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, отменяя судебные решения и прекращая дело за отсутствием в действиях Головиных и Асеева состава преступления, указала следующее. Статья 159 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Способом завладения имуществом при мошенничестве может быть обман или злоупотребление доверием в любых формах, преступление совершается только с прямым умыслом, обязательный признак субъективной стороны - корыстная цель. Обман в любой форме для получения кредита может квалифицироваться как мошенничество только в том случае, если по делу будет установлено, что обманное завладение денежными средствами совершено с целью обращения их в собственность виновного или других лиц. Такие обстоятельства (предусмотренные законом) по данному делу судом не установлены. В деле нет доказательств (не приведены они и в приговоре), подтверждающих наличие в действиях осужденных преднамеренных обмана или злоупотребления доверием с целью безвозмездного завладения деньгами. Показания Головина о том, что изначально, беря кредит в акционерном банке "Югорский", он не имел намерения не погашать его и последующие долги, подтверждены другими материалами дела: показаниями Головиной, Асеева, свидетеля Бабушкина, фактом частичного погашения долга предприятию, которым руководил Бабушкин. Осужденные не обратили в свою пользу либо в пользу третьих лиц суммы полученного кредита, погасить своевременно задолженность не имели возможности в связи с отсутствием денежных средств по причине неумелого и неудачного ведения своих дел. Неисполнение договорных обязательств при таких обстоятельствах влечет гражданско-правовую ответственность.
Некоторые ученые и правоприменители в данной связи полагают, что действия лиц в условиях коммерческого риска могли бы быть охвачены составом хищения, если допустить возможность совершения этого преступления с косвенным умыслом либо если расценить умысел таких лиц не как косвенный, а как прямой неопределенный.
Действительно, обман в ряде случаев может сознательно допускаться мошенником. В этом контексте лицо, получая кредит и обеспечивая его возврат, исключает тем самым обвинение себя в желании причинить ущерб кредитно-финансовому учреждению, но если оно создает лишь видимость обеспечения исполнения обязательства по кредитному договору, а на самом деле в случае чрезмерно рискованной и неудачной операции не сможет этого сделать, можно говорить о предвидении им двух вариантов (в одном случае заемные средства возвращаются, в другом - нет) развития причинной связи, отправной точкой которой стали его действия 5.
Конечно, должники выдвигают версии, согласно которым, получая раз за разом кредитные средства, они рассчитывают погасить их за счет последующих (причем несколько первоначальных обязательств ими таким образом исполнено). Однако, по утверждению П. С. Яни, если расценивать психическое отношение лица к данным действиям как умысел прямой неопределенный (а оно рассматривает два варианта последствий своих действий, один из которых заключается в невозможности исполнения взятых на себя обязательств и причинения тем самым вреда), то есть все основания квалифицировать такие действия как хищение 6.
К сожалению, так уж сложилось, что принцип свободы договора зачастую используется недобросовестными лицами для умышленного причинения имущественного вреда, злостного уклонения от уплаты налогов, достижения иных противоправных целей, и с этим спорить мы не станем, однако полностью поддержать позицию П. С. Яни в этой части мы не можем.
Если действия рассматриваемых лиц оценивать как хищения по причине наличия у них прямого неопределенного умысла на совершение преступления, то не повлечет ли это за собой иные, далеко идущие последствия? Ведь здесь представление виновного о существенных объективных признаках совершаемого деяния является не индивидуально-определенным, а охватывает лишь его видовые признаки. Во всяком случае при неопределенном умысле субъект должен предвидеть возможность наступления различных вредных последствий, но все же последствий однородных, в равной мере желая или сознательно допуская их наступление.
Пример 7
Директор УП "Алкмар" на основании устной договоренности с директором УП "Белакт" получил на складе товар. Товар предоставлялся в долг с обещанием вернуть товар такого же качества. В течение длительного времени товар не возвращался, что мотивировалось отсутствием товара необходимого качества.
В отношении директора УП "Алкмар" было возбуждено уголовное дело, однако директор был оправдан в связи с отсутствием в его действиях состава преступления (мошенничества) 7.
Вместе с тем, если занять позицию П. С. Яни, то вполне может оказаться, что директора УП "Алкмар" можно осудить за хищение, так как он мог предполагать два варианта последствий от своих действий, одним из которых является невозможность исполнения взятых на себя обязательств, что влечет причинение ущерба кредиторам. Однако не получится ли так, что в данном случае одну коллизию мы заменим другой и породим еще большую неопределенность? А ведь суд в примере 7, вынося оправдательный приговор, указал, что в момент получения товара директор УП "Алкмар" сам, по своей инициативе, на фирменном бланке УП написал расписку о получении им товара и идентифицировал себя подобным образом, то есть он не имел намерения не исполнять обязательство.
В свою очередь, анализируя вышеизложенные случаи, не без оснований можно утверждать, что если в подобных примерах отсутствуют признаки хищения (безвозмездность, прямой умысел либо иные), то следует говорить о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, поскольку ущерб собственнику здесь причиняется путем непередачи ему имущества (денег), которые он должен был получить.
Вместе с тем при таком подходе необходимо будет вернуться к тому, с чего мы начинали, а именно доказывать наличие у виновной стороны признаков обманного неисполнения взятых обязательств. Учитывать придется и размер извлеченной выгоды (а он может быть лишь значительным для признания действий уголовно-противоправными). Однако все же размер ущерба не может служить формализованным основанием разграничения уголовной и гражданско-правовой ответственности, ибо ущерб от неисполнения соответствующего договорного обязательства может быть гораздо больше, чем от преступления. Разграничение между преступлением и гражданско-правовым деликтом не количественное (размер дохода, ущерба), а качественное - наличие или отсутствие в конкретном случае обмана.
Обстоятельства, подлежащие оценке
Обратим внимание еще на одно обстоятельство. Вынося оправдательные приговоры и констатируя наличие гражданско-правовых отношений между сторонами, суды предлагают им разрешить возникшую коллизию в гражданском порядке (даже когда одна из сторон отрицает сам факт передачи ей имущества).
Таким образом, при возникновении спора о том, была ли сделка совершена устно, сторона, настаивающая, что этот факт имел место, в подтверждение его имеет право использовать ограниченный круг доказательств (объяснения сторон, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов), за исключением свидетельских показаний. Согласно положениям гражданского законодательства запрет использования свидетельских показаний распространяется только на случаи, когда оспаривается сам факт совершения сделки. Если же спор касается ее содержания или факта исполнения (неисполнения) стороной, устная форма сделки не препятствует допуску свидетелей. Иначе говоря, если вопреки закону, требующему письменной формы, сделка совершена устно, то при утверждении "денег не брал" другая сторона не вправе оспаривать это утверждение ссылкой на свидетельские показания. В то же время утверждение "деньги брал, но не отдал" можно оспорить, используя любые доказательства, включая свидетельские показания.
Тем самым суды, вынося по таким делам оправдательные приговоры (в случае отрицания одной из сторон передачи имущества или совершения сделки) и предлагая обратиться за защитой своих прав в гражданский суд, невольно ставят точку не только в уголовном деле, но и в гражданском споре, поскольку ни один суд при таких обстоятельствах не удовлетворит претензий истца (примеры 1, 3) даже при наличии свидетельских показаний.
Безусловно, единообразная квалификация деяний, содержащих признаки обмана, - не самоцель, а необходимое условие достижения целей уголовно-правовой борьбы с преступлениями в имущественной сфере, так как правильное применение закона способствует формированию правосознания населения, позволяет четко определить рамки уголовно-правовых запретов, знание которых весьма необходимо для реализации мотивов законопослушного поведения населения.
В настоящем вопросе нельзя не использовать правило, суть которого сводится в современном понимании к тому, что в случае невозврата в установленный срок имущества (вещи, денег, ценных бумаг) правовой оценке подлежат следующие обстоятельства:
- если должник отказывается возвратить полученное имущество (передать вещь, деньги и т.п.), ссылаясь на отсутствие данного факта вообще (а данный факт действительно имел место), то мы имеем дело с противоправным посягательством на само имущество, наказываемым в уголовно-правовом порядке;
- если должник отказывается возвратить полученное имущество (передать вещь, деньги и т.п.), не отрицая самого факта его наличия, ссылаясь на невозможность исполнения в данный момент взятого обязательства, то мы имеем дело с гражданско-правовыми отношениями, поскольку посягательства на само имущество не происходит.
Иными словами, разграничение уголовно-наказуемого преступления от гражданско-правового деликта следует проводить не по тому, как оформлены заключенные между сторонами договоры, а по тому, что стало результатом этой договорной деятельности. Если действительно обе стороны получают доходы от обоюдной деятельности и остаются при этом собственниками своего имущества (либо какая-то сторона несет убытки, но не теряет права собственности на имущество), то суть этих отношений лежит в плоскости цивильного права. Если же одна сторона, принимая на себя обязательства, не имеет никаких реальных возможности и желания их исполнять (предварительно получив имущество от контрагента, который, в свою очередь, теряет право собственности на переданное имущество), в данном случае речь может идти лишь о хищении 8 (мошенничестве, присвоении или растрате).
С этих позиций вряд ли решения судебных инстанций в вышеприведенных примерах (1-м, 3-м, 5-м) выглядят вполне обоснованными. Ведь обвиняемые отрицали факт передачи и нахождения у них имущества. Скажем, если бы гражданка Ф. (пример 3) пояснила, что она оставила у себя переданный задаток ввиду того, что неисполнение договора произошло по вине лица, передавшего задаток, а факт передачи денег не отрицала, здесь действительно имел бы место гражданско-правовой спор.
Вполне понятно, что при такой постановке вопроса и предлагаемом нами варианте его разрешения виновная сторона почти всегда будет ссылаться на то, что возникли непредвиденные обстоятельства, и пытаться доказать правоохранительным органам, что не собиралась присваивать полученные денежные средства, а имела намерение погасить кредиторскую задолженность, но чуть позже оговоренного срока. Разоблачить данную ложь и попытаться установить истинные намерения лица - это уже задача суда.
Список литературы
1 Яни П.С. Экономические и служебные преступления. - М., 1997. - С. 37-39. - Здесь и далее примеч. авт.
2 См.: Советская Белоруссия. 27 апреля 2007 г. - С. 7.
3 См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Республики Беларусь. Кн. 1 / Отв. ред. В.Ф. Чигир. - Минск, 2000. - С. 283.
4 См.: Клепицкий И. Мошенничество и правонарушения гражданско-правового характера // Законность. - 1995. - № 7. - С. 41; Яковлев А.М. Законодательное определение преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. - 1999. - № 11. - С. 39.
5 Яни П. Уголовно-правовое значение коммерческого риска // Российская юстиция. - 1996. - № 8. - С. 37.
6 Тверковина Е. Уголовно-правовые составы хозяйственных нарушений: мошенничество // БНПИ. - 2004. - № 4. - С. 39.
7 Аистова Л.С. Незаконное предпринимательство. - СПб., 2002. - С. 221.
|
