Совокупность концептуальных разработок и оперативно-тактических нововведений, базирующихся на десятилетнем опыте участия в разрешении конфликтов и кризисов 90-х гг., составила основу современной антикризисной стратегии НАТО. Она сформулирована в новой Стратегической концепции блока, принятой на юбилейном саммите альянса в апреле 1999 г.
В новой стратегической концепции подчеркивается, что НАТО «стремится обеспечить справедливый и устойчивый мирный порядок в Европе, опираясь на ценности демократии, права человека и законность». Прежняя концепция НАТО базировалась на признании стратегического баланса сил между США и СССР, что в свое время являлось ядром блоковой философии. Ныне подобный баланс отсутствует, налицо огромное превосходство Запада и НАТО по всем параметрам.
Изменились и приоритеты блоковой стратегии - такие, в частности, как оборона стран-участниц. Хотя данная задача для альянса не исчезла, при отсутствии сопоставимого по силам противника она перестала быть актуальной. Поэтому вовсе не случайно, что документы, разработанные в Вашингтоне, в корне меняют стратегию блока, намечая новое направление трансформации - создание «глобальной НАТО», т.е. такого военного союза, который распространяет сферу своей ответственности на весь мир. В Вашингтоне и Брюсселе эти планы называют «глобализацией структур евроатлантической безопасности». При этом принятие новой стратегии альянса оправдывается появлением многочисленных локальных конфликтов, новых ракетных и ядерных держав, а также государств, потенциально опасных в плане разработки и применения химического и бактериологического оружия.
В начале 1999 г. США, внося очередной вклад в развитие тенденции трансформации, официально выдвинули идею расширенного толкования роли альянса в Европе и мире. Они предложили признать «кризисное реагирование» одной из важнейших функций НАТО, убеждая своих союзников заменить принцип защиты «общей территории» принципом защиты «общих интересов». Уже в 1995 г. в официальном справочнике НАТО утверждалось, что «Североатлантический союз всегда представлял собой политическое сообщество, призванное способствовать защите общих интересов». В новой Стратегической концепции также подчеркивается, что «союз должен обеспечивать соблюдение общих интересов безопасности в меняющейся и зачастую непредсказуемой обстановке». Несомненно, одной из целей глобальной стратегии блока является защита коллективных интересов США и государств блока. Однако само понятие «интересы» достаточно неопределенно. Неясно, например, идет ли в данном случае речь об интересах блока или сумме интересов государств-участников. Подобная неопределенность понятийного аппарата способствует расширению зоны ответственности НАТО, а также возможности сохранения свободы действий альянса в критических ситуациях.
В Концепции произошла также смена понятий «Атлантический регион», «Атлантический мир», что указывает на еще одно направление трансформации. Вместо них используются понятия «Евроатлантический регион», «Евроатлантический мир». Прежняя формулировка четко подразумевала только территорию государств-членов НАТО, Северную Атлантику и Средиземноморье. Новое определение предполагает возможность угроз со стороны сопредельных НАТО европейских государств и фактически включает в себя, по крайней мере, всю Европу, а не только членов альянса. И хотя данное определение не означает распространения на эти государства действия ст.5 Вашингтонского договора о коллективной обороне, но развитие косовского конфликта демонстрирует, что государства, входящие в расширенную зону Евроатлантического региона (при этом совсем не обязательно связанные соглашениями о партнерстве с НАТО), теперь составляют сферу интересов, сферу безопасности и сферу ответственности альянса.
В военном плане новая Стратегическая концепция закрепляет победу над Организацией Варшавского договора и Советским Союзом в «холодной войне», подтверждает изменение сфер влияния от Атлантики до Среднего Востока, освоение новых сухопутных и морских театров военных действий.
Закрепляется право блока на осуществление силовых акций за пределами зоны его ответственности. В данном контексте НАТО присваивает себе функции своего рода «военного трибунала», на рассмотрение которого могут выноситься вопросы о наказании провинившихся государств и решения о приведении приговора в исполнение с помощью угрозы применения крылатых ракет, военно-морских сил и сухопутных войск. Но поскольку не все страны альянса готовы согласиться с такими радикальными мерами, в новой концепции заложены формулировки, позволяющие более «расширительные толкования».
Так, в концепции дается стандартная для альянса формулировка о верности НАТО международному праву и о «главной ответственности СБ ООН за поддержание международного мира и безопасности». Тем не менее вопрос о монополии СБ ООН на решения о применении силы в концепции обойден. Одновременно в документ включена формулировка о пределах участия НАТО в миротворческих операциях, говорится о готовности блока оказывать поддержку миротворческим операциям, проводимым под эгидой СБ ООН и ОБСЕ. Одновременно устанавливается, что решение вопроса о применении силы в ходе таких операций альянс оставляет на свое усмотрение.
Таким образом НАТО, вторгаясь в компетенцию ООН и ОБСЕ, в то же время, маневрируя, связывает себя серьезными обязательствами передними. Более того, претендуя на наделение альянса функцией главного миротворца, американцы по сути препятствуют укреплению миротворческого потенциала ООН и ОБСЕ, который они практически игнорируют. Такой подход искусственно сужает сферу компетенции ОБСЕ, ограничивает ее возможности.
Среди европейских государств усиленно пропагандируется идея о целесообразности отказа от консенсуса при решении проблем безопасности в интересах «повышения эффективности» ОБСЕ. В Брюсселе все более настойчиво подчеркивается необходимость силового, в обход Совета Безопасности ООН, разрешения кризисов как в Европе, так и за ее пределами. Особенно это заметно после очередного расширения альянса при формировании идеологии трансформации НАТО. За НАТО резервируется право осуществлять «активные меры», предусматривающие возможность нанесения ударов по объектам в третьих странах. При этом в руководящих кругах блока считают, что решения ООН и ОБСЕ не следует квалифицировать как налагающие ограничения на деятельность блока.
По мнению автора, подобная трактовка представляет собой принципиальное новшество, ставящее НАТО над нормами международного права. Такой подход фактически является пересмотром основополагающей статьи Вашингтонского договора о создании НАТО, которая гласит: «Договаривающиеся стороны обязуются, в соответствии с Уставом ООН, мирно решать все международные споры, не ставя при этом под угрозу международный мир, безопасность и справедливость, а также воздерживаться от любого применения силы или угрозы ее применения»1
. Тем самым концепция, обосновывающая «право» НАТО использовать вооруженную силу где угодно и против кого угодно по собственному усмотрению, противоречит и Вашингтонскому договору. Разумеется, государства-члены НАТО вправе вносить изменения в Договор - при условии, что они соответствуют Уставу ООН. Однако новая концепция не расценивается ее создателями как поправка к Североатлантическому договору.
Новая Стратегическая концепция вступает в противоречие и с Уставом ООН, особенно со ст. 103 Устава ООН, предусматривающей, что в случае противоречия обязательств членов ООН, вытекающих из ее Устава, обязательствам по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по Уставу.
Еще одним показателем стремления НАТО усилить политическую составляющую трансформации является попытка включения положения о расширении своей зоны ответственности путем ее пространственного расширения за счет включения в нее новых членов, на которых распространяются гарантии и обязательства по Вашингтонскому договору 1949 г., в том числе и ядерные гарантии США своим союзникам. По вопросу о принятии новой Стратегической концепции в сочетании с поддержанной многими европейскими союзниками идеей расширения «зоны ответственности» в альянсе сложился относительный консенсус. Тем самым НАТО на первом этапе расширения превращается в инструмент защиты и продвижения «общих ценностей, принципов и интересов». Те, кто не разделяют эти принципы, не могут, согласно новой концепции, быть приняты в блок. Тех же, кто их нарушает «в новой зоне ответственности», ждут карательные санкции.
На примере новой Стратегической концепции особенно четко просматриваются стоящие перед альянсом проблемы в области отражения угроз, связанных с локально-региональными этнополитическими конфликтами. В то же время, по мнению автора, в стратегических документах НАТО недооценивается специфика операций невоенного типа, составляющих основу «кризисного реагирования».
Концепция подразделяет формирования альянса в зависимости от степени их боеготовности и мобильности, при этом отказываясь от классификации сил блока в соответствии с поставленными перед ними задачами (коллективная оборона или антикризисные и миротворческие операции). Согласно документу, для успешного предотвращения конфликтов и реагирования на кризисы требуются в основном те же военно-политические ресурсы и возможности, что и для обеспечения «коллективной обороны». Это полностью соответствует взятому союзом курсу на отрицание принципиального различия между полномасштабными военными действиями и «операциями невоенного типа», на объединение «солдата и миротворца в одном лице» и т.д.
При кажущихся преимуществах такого подхода он мало что дает с точки зрения выработки стратегии реагирования на невоенные вызовы безопасности, создаваемые современными локально-региональными конфликтами, и в плане увеличения эффективности антикризисных операций Североатлантического союза. Военно-политический блок НАТО, несмотря на новые декларируемые принципы, не способен обеспечить весь комплекс мероприятий, связанных с реализацией мирного урегулирования.
Как известно, наиболее эффективным методом «управления кризисами» является их профилактика, предотвращение, это подчеркивается и в новой Стратегической концепции НАТО. Однако доктринальная и практическая сосредоточенность альянса на «кризисном реагировании» не позволяет уделить адекватное внимание этому важному направлению миротворческой деятельности. Более того, в отдельных случаях вмешательство НАТО в острейшие этнополитические конфликты, в том числе на ранней стадии, оказывает дестабилизирующее влияние и порой скорее служит средством обострения конфликтов, чем способствует их урегулированию. В этом смысле фундаментальной для альянса является способность противостоять угрозам, связанным со сложнейшими этнополитическими конфликтами, урегулирование которых требует международного вмешательства на долговременной или постоянной основе методами «кризисного реагирования». Между тем, как показывает опыт, логика «кризисного реагирования» не предполагает приоритетного учета не только долгосрочных последствий вмешательства извне, но и объективных требований мирного урегулирования конфликта, а поэтому в лучшем случае оборачивается весьма ограниченным успехом. Таким образом, налицо проблема неадекватности стратегии «кризисного реагирования» НАТО новым вызовам современного локально-регионального конфликта, порождающая неопределенность в подходах и их толковании российской стороной и странами НАТО.
По мнению автора, это чревато тем, что Россия предпримет адекватные защитные меры, направленные на повышение боеготовности, создание новых военных союзов, поиск новых союзников и возрождение идеологии создания противостоящих блоков. Представляется, что такой путь может привести лишь к дальнейшей конфронтации, вопреки усиленно декларируемым сторонами намерениям о взаимопомощи и сотрудничестве. Поскольку, как показал югославский опыт, такие договоренности рассыпаются, когда на первый план выходят глобальные интересы различных сторон.
В сложившихся условиях Россия и НАТО начали постепенно вновь искать компромиссы и сближать позиции. Состоялись две встречи между Президентами России и США, итогом которых стало наметившееся потепление в отношениях между двумя странами, а также в отношениях между Россией и НАТО. Возможно, этот процесс шел бы гораздо дольше, если бы не события 11 сентября 2001 г., когда Америка, никогда не воевавшая на своей территории, подверглась террористическому нападению, испытав ужас такой войны. Россия первой предложила помощь Америке в борьбе против мирового терроризма и реально оказала ее. С этого момента отношения между Россией и США, а также с альянсом стали развиваться намного активнее.
Террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне привели к изменению ситуации в отношениях между Россией и ведущими западными странами, в первую очередь США.
Россия давно говорила об угрозе международного терроризма, прежде всего в связи с войной в Чечне. Борьба с терроризмом была объявлена приоритетом в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 2000 г. и Концепции внешней политики Российской Федерации 2000 года. Однако западные страны длительное время отвергали трактовку Чеченской войны как антитеррористической акции и, признавая право России на защиту своего суверенитета и территориальной целостности, осуждали методы действий российских войск на территории Чечни.
Но после того как сами Соединенные Штаты объявили борьбу с международным терроризмом главным приоритетом своей внешней политики, в отношениях России с Западом наметились качественные перемены. Определенную роль сыграло и резкое осуждение Россией терактов в США, что встретило положительный отклик в кругах американской общественности, а также подтверждение Россией своей приверженности общеевропейским ценностям. Важное значение имели и заявления России о роли, которую она может и должна играть в деле развития партнерства с Западом, а равно о ее поддержке глобальной антитеррористической коалиции. Одновременно российское руководство высказало желание более тесно сотрудничать с НАТО в деле противодействия общим угрозам и вызовам современного мира, а Совместный постоянный совет НАТО - Россия выразил солидарность с борьбой с международным терроризмом.
После нападений на США, совершенных в сентябре 2001 г., и применения впервые в своей истории ст. 5 Вашингтонского договора, НАТО начала процесс глубокого пересмотра своей деятельности с целью отражения угрозы международного терроризма. Еще до террористических нападений Североатлантический союз осуществлял чрезвычайно напряженную программу деятельности, включавшую три операции по урегулированию кризисов в бывшей Югославии, подготовку к вступлению новых членов и укрепление партнерских связей со странами и организациями в Евроатлантическом регионе и в мире в целом. В настоящее время задача обеспечения безопасности становится все более комплексной и поэтому «разнообразие деятельности НАТО так велико, что не поддается выражению одним предложением или хлесткой цитатой».
Переоценка Вашингтоном роли России объясняется комплексом причин. Во-первых, Соединенные Штаты остро нуждались в поддержке и участии России в антитеррористической коалиции, так как будучи постоянным членом СБ ООН, Российская Федерация обладает правом вето и может воспрепятствовать принятию решений, в которых заинтересованы США. Кроме того, позиция России способна оказать влияние на поведение Китая и ряда других стран. В этой связи привлечение России на сторону государств - участников антитеррористической коалиции помогло бы создать впечатление полной поддержки всем международным сообществом действий Вашингтона. Другая причина - роль России на театре военных действий в Центральной Азии, где ее поддержка имеет большое значение для бывших советских среднеазиатских республик. Не следует сбрасывать со счетов и того факта, что на протяжении последних лет РФ поддерживала силы Северного альянса, ведущего борьбу с талибами на территории самого Афганистана. Наконец, третья причина - заинтересованность США в доступе к бывшим советским военным базам в Средней Азии, что без согласия России вряд ли можно осуществить.
В связи со сказанным отнюдь не беспочвенным выглядит заявление газеты «Крисчен сайенс монитор», о том, что «из всех наций, которые Соединенные Штаты хотели бы видеть в составе своей глобальной коалиции против терроризма, ни одна, возможно, не является более важной в стратегическом отношении для успеха в войне, чем Россия». Характерен и вывод цитируемого издания: тот факт, что «США и Россия снова союзники, лишний раз подтверждает правоту поговорки о том, что у США нет постоянных друзей, как нет и постоянных врагов, а есть лишь постоянные интересы...»
Президент РФ В.В. Путин в телеобращении 24 сентября 2001 г. заявил, что Российская Федерация уже давно, опираясь исключительно на собственные силы, ведет борьбу с международным терроризмом и неоднократно призывала международное сообщество объединить свои усилия. Вместе с тем, позитивно отвечая на призыв США войти в антитеррористическую коалицию, В.В. Путин четко очертил границы, в пределах которых Россия готова участвовать в планируемой операции в Афганистане, обратив внимание на усиление роли ООН и СБ ООН как тех международных институтов, которые были созданы для укрепления международной безопасности, и на совершенствование международно-правовой базы, которая бы позволила эффективно и оперативно реагировать на акты террора.
Визит Президента России в США 12-15 ноября 2001 г. обозначил новую ситуацию как в двусторонних отношениях, так и в мире в целом. В результате российско-американских переговоров был подписан ряд документов, из которых наиболее важным стало Совместное заявление Президентов обеих стран - В.В. Путина и Дж. Буша о новых отношениях между Россией и США. Признавая принадлежность России к сообществу западных государств и заявляя об обоюдной поддержке строительства «единого, свободного и мирного евроатлантического сообщества, без исключения кого-либо, при уважении независимости, суверенитета и территориальной целостности всех наций», главы обоих государств особо подчеркнули, что «Россия и США вместе с НАТО и другими странами-членами Североатлантического альянса будут работать над улучшением, укреплением и совершенствованием отношений между Россией и НАТО с тем, чтобы создать новые эффективные механизмы консультаций, сотрудничества, совместного принятия решений и осуществления скоординированных совместных действий». В.В. Путин и Дж. Буш отметили, что указанные механизмы должны отражать тот факт, что «Россия и члены НАТО во все возрастающей степени выступают как союзники в борьбе с терроризмом, региональной нестабильностью и другими современными угрозами, и что их взаимоотношения должны эволюционировать соответствующим образом».
Еще более определенно на этот счет высказался Президент РФ В.В. Путин в своем выступлении перед представителями американской общественности в Вашингтоне, заявив, что Россия намерена идти по пути развития равноправного сотрудничества с НАТО «настолько далеко, насколько к этому будет готов сам Североатлантический альянс и насколько он будет, конечно, способен учитывать законные интересы России».
Одним из факторов, способствующих сближению некоторых позиций России и НАТО, является новая интерпретация ст. 5 Вашингтонского договора, которая в прежние годы расценивалась в России как главный ориентир антироссийской политики блока. Впервые в своей истории обратившись к данной статье, где говорится, что нападение на одного из членов блока является нападением на всех, Североатлантический альянс продемонстрировал возможность использовать данный пункт в совершенно иной трактовке, которая приемлема и для России. Речь идет о том, что на основе ст. 5 союзники готовы оказать материальную поддержку в борьбе с терроризмом Вашингтону, в результате чего любое представление о том, что НАТО в какой-либо форме выступает против России, утрачивает смысл.
На сегодняшний день Запад не предлагает России вступить в блок. Ни США, ни ведущие европейские государства в этом не заинтересованы. Для США присоединение России к НАТО привело бы к ослаблению их стратегической связи с Европой. С другой стороны, это понизило бы и роль европейских стран, так как на первый план вновь вышли бы отношения двух военных сверхдержав. Помимо этого, находясь в НАТО, Россия могла бы парализовать нынешнюю систему принятия решений, превратив альянс в силу объективно различных интересов США и России в Евразии в неэффективную организацию. Важно и то, что у Запада отсутствует ощущение, что благодаря членству России в НАТО он может получить некие преимущества, недостижимые без этого. Конечно, Запад заинтересован в ответственном поведении России в мировых делах, в ее участии в различных международных коалициях, типа нынешней антитеррористической. Однако для того, чтобы страны Запада сочли целесообразным принятие России в блок, должна существовать значительно более серьезная угроза их интересам -такая, которая заставила бы альянс нуждаться в полноправном членстве РФ.
Что касается России, то вступление в НАТО принесло бы ей дополнительные дивиденды, в корне изменив имидж страны в западном мире, а также позволило бы играть роль третейского судьи при «выяснении отношений» между США и Европой. Кроме того, для России стал бы возможным выход на европейские рынки вооружений. Однако прорваться в НАТО, чтобы изменить ее изнутри, в обозримой перспективе вряд ли удастся. Лидеры альянса отдают себе отчет в такой опасности и вряд ли допустят подобной «подрывной» деятельности внутри блока.
Во время встречи в Москве в ноябре 2001 г. с тогдашним генеральным секретарем НАТОДж. Робертсоном Президент РФ В. Путин заявил, что Россия не намерена вставать в очередь для вступления в НАТО. У России, самодостаточной в плане экономического, технического, человеческого, военного и территориального потенциала, нет необходимости входить в НАТО. Но она готова к более тесным отношениям с альянсом.
Действительно, заявка на вступление в НАТО чревата рядом опасностей. При подобном развитии событий Россия была бы вынуждена автоматически поддерживать основные внешнеполитические шаги США и союзников, даже если они противоречат ее интересам. Согласно принятым в альянсе правилам игры вступающая в него страна должна доказать лояльность блоку и его целям - даже в случае, если у нее имеются иные, особые интересы. И если сейчас Россия вольна принимать самостоятельные решения о степени и формах участия в западной коалиции, то у России как страны, устремленной в НАТО, свобода действий во внешнеполитической сфере будет существенно ограничена. Более того, длительность переговоров, выработка формул сотрудничества может дезориентировать внешнюю политику России, исказить ее реальные национальные интересы. Важным фактором может стать усиление угрозы Западу с Юга и его стремление использовать Россию в качестве своего щита.
Здесь надо учитывать тот факт, что Североатлантический альянс является единственной организацией, через которую США воздействуют на Европейский континент. Поскольку при формировании антитеррористической коалиции во главе с США участие НАТО как организации не предусматривалось, в блоке, который долгие годы был мозговым центром западного стратегического сообщества и главной опорой Вашингтона, возникли опасения по поводу возможной утраты им ведущих позиций в Европе и мире. В Североатлантическом союзе прекрасно понимают, что он должен адаптироваться к изменениям, произошедшим на Европейском континенте. В связи с этим в блоке озабочены приведением военных концепций в соответствие с угрозами, исходящими от терроризма, а также созданием оборонного потенциала союза, адекватного предъявляемым к нему требованиям, прежде всего в плане военных ответов на терроризм.
Подобные действия, по мнению министров обороны государств-членов блока, должны использовать широкий спектр национальных и международных средств, среди которых военные средства составляют лишь некоторую часть, что отражает тенденцию ктрансформации в многовекторную универсальную международную организацию.
Сейчас трудно прогнозировать, насколько глубоким и широким будет сотрудничество РФ с Североатлантическим союзом в сфере борьбы с международным терроризмом, тем более что он обладает пока очень небольшим опытом в данной области. Однако в силу реальной угрозы международного терроризма России, конечно, необходимо поддерживать контакты с альянсом в этой сфере. В настоящее время идет взаимополезный процесс согласования сотрудничества, при этом «диалог Россия-НАТО становится все более содержательным и уже наметились совместные мероприятия... «Серая зона» недоверия становится все уже».
Россия активнее начинает участвовать в мероприятиях, проводимых НАТО, в том числе в связи с событиями на Балканах, в Афганистане, Ираке. Однако является ли эта политика правильной? На этот счет даже в самих США хотя и преобладает определенное мнение, но все же нет единства точек зрения. Так, диссонансом прозвучало заявление бывшего помощника президента США по национальной безопасности 36. Бжезинского. Он считает, что после трагедии 11 сентября 2001 г. администрация США повела себя в высшей степени неверно - в итоге впервые за послевоенное время общественность более чем 50 стран мира относится к США отрицательно. Во многом из-за войны в Ираке, которую развязала Америка. Стократное увеличение расходов, по мнению Бжезинского, заставляет задуматься. Ктомуже гигантские деньги расходуются часто неэффективно. От 30 до 70 % иракских военных, которых готовили американцы, бегут из частей.
В ходе иракского кризиса зримо проявились различия между союзниками в отношении критериев целесообразности применения военной силы. Руководство ряда государств склонялось к необходимости соблюдения норм международного права, признания приоритетной роли Совета Безопасности ООН. Не все было гладко и при получении США согласия Турции на использование ее территории в интересах проведения антииракской операции. Можно также отметить, что избранная Вашингтоном и его союзниками по коалиции политика применения военной силы в обход Совета Безопасности ООН не нашла сколь-нибудь значительной поддержки населения во многих европейских странах, включая те, руководство которых высказалось в поддержку военных действий против Ирака.
При создании новых механизмов сотрудничества России и НАТО необходимо учитывать реальные возможности РФ блюсти свои собственные национальные интересы и выгоды. Сейчас она находится в такой ситуации, когда может налаживать нужные ей отношения как с США и Европой (ЕС), так и с Китаем. При этом сближение с США продемонстрировало способность России в качестве военной и геополитической сверхдержавы Евразии устанавливать отношения с Америкой без оглядки на Европу. Однако отдельные действия США не могут не вызывать опасений. Так, значимыми для дальнейшего взаимодействия России с Америкой и НАТО стали выход Соединенных Штатов из Договора 1972 г. по ПРО, а также заявление Дж. Буша о новой «оси зла», содержавшееся в его ежегодном обращении к конгрессу 29 января 2002 г.
Односторонний шаг США по выходу из ПРО осложняет международную обстановку, так как аннулирует правовой механизм, регулирующий сокращение СНВ, и не способствует росту доверия России к Америке. Старый правовой режим контроля над стратегическим оборонным и наступательным вооружением разрушается в тот момент, когда еще не создан новый правовой механизм партнерского взаимодействия двух стран. Вместе с тем к данному шагу необходимо отнестись прагматично и искать выход из положения, адекватно оценивая собственные силы и возможности. Так, не исключен вариант заключения двустороннего договора о совместной безопасности. Либо, если США не готовы к подписанию подобного документа, возможно заключение соглашения о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, что могло бы позволить создать юридическую и институциональную базу политического и военного взаимодействия.
Несмотря на трудности и проблемы активизируется совместная работа России и НАТО в различных областях. В феврале 2003 г. между Россией и НАТО было подписано рамочное соглашение по спасанию экипажей аварийных подводных лодок. Расширяется сотрудничество в части реализации программ реабилитации российских военнослужащих. Большой вклад в работу по переподготовке уволенных в запас российских военнослужащих вносит Информационно-консультационный и учебный центр социальной адаптации военнослужащих, увольняемых и уволенных в запас из Вооруженных сил Российской Федерации «Россия-НАТО», в котором (вместе с филиалами) прошли переподготовку несколько тысяч слушателей. Так, 26 мая 2005 г. в Ногинске состоялся круглый стол «Трудоустройство военнослужащих запаса и членов их семей, создание дополнительных рабочих мест через развитие малого предпринимательства», организованный Центром Россия-НАТО социальной адаптации военнослужащих по инициативе Департамента НАТО по вопросам регионов, экономики и безопасности.
В 2004 г. было проведено более 30 совместных учений. План военного сотрудничества между Россией и НАТО на 2005 год включал более 200 различных мероприятий, в том числе от 45 до 50 различных учений. В 2006 г. Россия и НАТО планируют провести 40-45 мероприятий в рамках программы повышения уровня оперативной совместимости войск.
В рамках заседания Совета Россия-НАТО было завершено согласование политико-военных указаний по повышению уровня оперативной совместимости войск. В результате определены цели сотрудничества в этой области, намечены механизмы их достижения. По мнению Министра обороны РФ, особое значение Россия придает возможности задействовать потенциал Совета Россия-НАТО, его руководящих и рабочих органов в процессе оперативной совместимости войск разных стран. Он подчеркнул, что принятые документы служат своего рода концептуальным фундаментом российско-натовских отношений. Подготовленные указания министров обороны Совета получились по-военному краткими, но политически емкими, и их одобрение позволит придать взаимодействию между Россией и НАТО более целенаправленный и результативный характер. Среди запланированных мероприятий - учения, подготовка органов управления, повышение совместимости средств связи и обмена информацией. Все это свидетельствует о нарастающем взаимодействии в различных сферах между Россией и НАТО при одновременно сохраняющихся противоречиях.
Обобщая изложенное, можно сделать некоторые выводы о характере отношений между Россией и НАТО на данном этапе.
Одной из особенностей современных отношений между НАТО и Россией является их маятникообразный характер. Начиная от периода «холодной войны» и до последнего времени они характеризуются сменой «похолоданий» и «потеплений».
Второй особенностью является то, что в последние годы эти отношения строятся в «догоняющем» ключе. А именно, НАТО в последние годы активизируется по самым разным направлениям, Россия же вынуждена отвечать на эти вызовы и преимущественно занимать оборонительную позицию.
Третьей особенностью этих отношений является непоследовательность политического курса России, которая обусловлена трудностями перехода от социализма к рыночной экономике, борьбой различных политических групп за власть и влияние, в том числе в международной сфере.
Приведу только один пример. В 2006 г. на Черном море предполагалось провести антитеррористическую операцию «Активные усилия». Соглашение о взаимодействии было достигнуто на встрече командующих флотов Черного моря 16-17 мая 2005 г., в которой приняли участие и представители НАТО. Россия, первоначально давшая согласие на проведение и свое участие в учениях «Активные усилия», спустя некоторое время выступила против расширения мандата этой операции на Черное море.
Четвертой особенностью является то, что если НАТО территориально активно разрастается, занимая многие ниши, в том числе большинство из тех, которые ранее занимала Россия, то Россия не проявляет адекватной активности, и ее зона воздействия по многим позициям сужается как «шагреневая кожа». И поскольку эта тенденция сохраняется, то следует ожидать дальнейшего наращивания потенциала НАТО и пропорционального ослабления России. Причем пропорции эти по разным видам отношений и сфер будут все более дифференцироваться.
В итоге вместе с последним пополнением НАТО в составе 7 «новобранцев» количество стран бывшего социалистического лагеря в НАТО сейчас более 40%. Сегодня Россия с трех направлений окружена базами НАТО. Они созданы в Киргизии, Узбекистане, Таджикистане, в Турции и в странах Восточной Европы. У многих российских аналитиков возникает в связи с этим закономерный вопрос: если Россия для НАТО партнер и союзник, зачем создавать такое мощное военное присутствие, сжимая «дружеское» кольцо вокруг России? Напрашивается вывод, что подобные действия альянса являются не чем иным, как скрытым продолжением «холодной войны» в отношении России. В частности, по мнению главнокомандующего ВВС России, генерала армии В. Михайлова: «Холодная война» не прекращена. Да, она прекращена с нашей стороны, мы очень миролюбиво настроены. Что касается американцев, то с учетом того, что они сейчас производят, планируют, берут на вооружение и прочее, вот эта так называемая «холодная война» с их стороны не прекращена»2
.
Все это свидетельствует о том, что отношения между Россией и НАТО носят весьма противоречивый характер. С одной стороны, наблюдается активизация совместной деятельности, с другой продолжается идеологическое, экономическое, правовое и иное противостояние в различных сферах. Это требует дальнейшего глубокого анализа и разработки мер по согласованию этих противоречивых интересов, поскольку их урегулированию есть только одна альтернатива-дальнейшее обострение отношений, которое может привести к непредсказуемым последствиям.
Список литературы
1. Арбатова Н.К. Эволюция структур безопасности и партнеры России / Арбатова Н.К. Россия и Запад после 11 сентября, М., 2002, с. 9-13
2. Бай Е. Буш просит еще $82 миллиарда на Ирак и Афганистан // Известия,16.02.2005, №27.
3. Выступление Президента РФ В.В. Путина перед представителями американской общественности и политическими деятелями США //http://www. ln.mid.ru
4. Киршин Ю. Борьба с международным терроризмом: новый вызов для демократических государств // Новая эра:
5. Котляр B.C. Развитие стратегических концепций США и НАТО после 11 сентября 2001 г. М., 2003, с 228.
6. Международные отношения после 11 сентября 2001 г., М., 2003. с.163-167
7. НАТО. Справочник. Бюро информации и печати НАТО. Брюссель, 1995, с. 22.
8. Независимая газета, 2000, 11 июля.
9. Российская газета, 2000, 18 января
10. Россия и Запад после 11 сентября: Содержание и перспективы взаимоотношений: Материалы «Круглого стола» / Ин-т Европы РАН. М., 2002.
11. Североатлантический договор. Вашингтон, Федеральный округ Колумбия, 4 апреля 1949 г. / Справочник НАТО. Юбилейное издание к 50-летию НАТО. Отдел информации и прессы. Брюссель. 1998-1999, с. 406.
12. Стратегическая концепция Североатлантического союза. / Путеводитель по материалам саммита НАТО в Вашингтоне, с. 47.
13. Трансформация НАТО будет иметь важное значение для международной безопасности и стабильности - МИД РФ 24.02.2005, http:// www.newsukraina.ru/news.html?nwsjd=354692
|
