Содержание
Введение
Глава I. Историковедческая база исследования современных международных отношений
1.1 Канонические парадигмы теории международных отношений
2.1 Традиция критики в истории социально-политической мысли и в изучении международных отношений
Глава II. Современные теории МО
2.1 Новый парадигмальный статус социально-политической мысли
2.2 Отечественные исследования международных отношений
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Данная работа является комплексным исследованием историковедческой базы международных отношений в социально-политической мысли. К числу исторически сложившихся форм знания о социально-политической реальности относятся учения, представляющие собой многообразие различных форм теоретико-методологического выражения.
Актуальность выбранной темы заключается в необходимости выявления исторических аспектов политической мысли, дающего возможность исследовать современные международные отношения, и прогнозировать динамику их развития на основе ретроспективного анализа социально-политической мысли.
Социально-политические исследования нуждаются в интеграции разнопредметных теорий, которые обусловлены многообразием ситуативно значимых эмпирических связей изучаемого предмета. В то же время исследования такого рода реализуются не только наукой, но и постпозитивизмом, теософией, представителями религиозной и художественной мысли.
На наш взгляд, интеграция столь разных миросозерцаний в социополитических исследованиях происходит на основе универсалий философии, которая изначально принимает «мирность мира» и допускает примирение миросозерцаний. В этом отношении социально-политический подход оказывается более сложным и конкретным, нежели философско-социологический подход. Социальная политическая мысль при формировании вторичной эмпирии не ограничивается исключительно социологией, осваивает достижения истории, политической экономии и всего комплекса гуманитарных и не только гуманитарных наук.
Социально-политическое исследование науки удерживает эмпирическую пестроту реального бытия науки и на теоретическом уровне, описывая научную парадигму как сложный мировоззренческий комплекс, который организован вокруг научного концепта и включает в свой состав конкретный набор других мировоззренческих ориентаций.
Процесс реформирования социально-политической реальности предполагает знание основных закономерностей ее функционирования и развития, а само знание здесь выступает как мощный трансформационный фактор. В истории много примеров тому, как теоретический концепт реализовался в социально-политической практике, создавая направления политического развития: это либерализм, имеющий свои корни в политических работах Дж.Локка, и принцип разделении властей, выдвинутый Ш.Монтескье, и идея социалистической революции и диктатуры пролетариата К.Маркса – Ф.Энгельса, и идея правового государства.
Всё это и определило выбор нами заявленной темы как актуальной.
Степень научной разработанности проблемы. Общеметодологические составляющие исследования социально-политических учений получили разработку в работах: Аристотеля, Фукидида, Н. Макиавелли, Ш. Монтескье, К. Маркса – Ф. Энгельса, Дж. Локка, Т. Гоббса, Г.Гроция, И.Канта, Сюнь-цзы.
Исследуемая тема нашла свое отражение в работах: Д. Ермоленко (социокультурная методология), Г. Киссинджера, Н. Косолапова, Э. Позднякова (социально-политическая детерминация), Г. Шахназарова (историзм), Эмер дe Ваттеля (философская рефлексия на тему политики).
К числу наиболее известных исторических исследований социально-политических учений следует отнести работы Б.Н. Чичерина, П.А. Цыганкова.
Целью исследования выступает выявление традиций основ теории, задающих новый вектор развития, способных адекватно ответить на некоторые вызовы в контексте современных международных отношений.
На достижение поставленной цели исследования направлено решение следующих задач:
• задать новый теоретический дискурс в постановке, обсуждении и поиске путей решения проблем, развития социально-политической мысли;
• выявить в истории международных отношений и социально-политической мысли основные закономерности рефлексии и рассмотреть проблему политической обусловленности и динамики развития парадигм;
• провести анализ социально-политической мысли, как комплексного исследования целостного феномена;
• провести анализ отечественных исследований теории международных отношений.
Предметом настоящего исследования являются компоненты социально-политических учений, политические доктрины, а также принципы управления, регулирования и перспектив их развития.
Объектом настоящего исследования являются социально-политические учения, рассматриваемые в динамике их трансформации с древнего мира до настоящего времени. И в этом динамическом ряду находится главный объект изучения – историковедческая база традиций международных отношений.
Теоретико-методологической основой работы выступают исторический, дедуктивный и индуктивный метод исследования.
Эмпирической базой исследования послужили труды Н.А. Косолапова , П.А. Цыганкова , А.С. Ахиезера , Б.Н. Чичерина , мыслителей древнего и нового мира, а также методологические труды обобщающего характера по истории и социологии международных отношений, общетеоретические положения, разработанные: Аристотелем, Дж. Локком, Ф.М. Бурлацким, М.А. Хрусталевым, Г. Киссинджером.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в определении нового вектора развития социально-политической мысли, теорий и парадигм международных отношений.
Структура работы отражает логику исследования и подчинена решению его задач, включает введение, две главы, состоящие из 4 параграфов, заключение и библиографический список из 45 источников.
Глава I. Международные отношения в истории социально-политической мысли
1.1 Канонические парадигмы теории международных отношений
Одним из первых письменных источников, содержащих глубокий анализ отношений между суверенными политическими единицами, стала написанная более двух тысяч лет назад Фукидидом (471-401 до н.э.) «История Пелопонесской войны в восьми книгах». Многие положения и выводы древнегреческого историка не утратили своего значения до наших дней, подтвердив тем самым его слова о том, что составленный им труд - «не столько предмет состязания для временных слушателей, сколько достояние на веки».
Задавшись вопросом о причинах многолетней изнурительной войны между афинянами и лакедемонянами, историк обращает внимание на то, что это были наиболее могущественные и процветающие народы, каждый из которых главенствовал над своими союзниками. По словам Фукидида «...Со времени мидийских войн и до последней они не переставали то мириться, то воевать между собою, или с отпадавшими союзниками, причем совершенствовались в военном деле, изощрялись среди опасностей и становились искуснее». Поскольку оба могущественных государства превратились в своего рода империи, постольку усиление одного из них как бы обрекало их на продолжение этого пути, подталкивая к стремлению подчинить себе все свое окружение, с тем, чтобы поддержать свой престиж и влияние. В свою очередь, другая «империя», так же как и менее крупные города-государства, испытывая растущие страх и беспокойство перед таким усилением, принимают меры к укреплению своей обороны, втягиваясь тем самым в конфликтный цикл, который в конечном итоге неизбежно выливается в войну.
Вот почему Фукидид с самого начала отделяет причины Пелопонесской войны от многообразных поводов к ней: «Причина самая действительная, хотя на словах наиболее сокрытая, состоит, по моему мнению, в том, что афиняне своим усилением внушали страх лакедемонянам и тем привели их к войне».
Фукидид говорит не только о господстве силы в отношениях между суверенными политическими единицами. В его работе можно найти упоминание и об интересах государства, а также о приоритетности этих интересов над интересами отдельной личности. Тем самым он стал в известном смысле родоначальником одного из наиболее влиятельных направлений в более поздних представлениях и в современной науке о международных отношениях. В дальнейшем это направление, получившее название классического или традиционного, было представлено во взглядах Н. Макиавелли (1469-1527), Т. Гоббса (1588-1679), Э. де Ваттеля (1714-1767) и других мыслителей, приобретя наиболее законченную форму в работе немецкого генерала К. фон Клаузевица (1780-1831).
Так, Т. Гоббс исходит из того, что человек по своей природе - существо эгоистическое. В нем скрыто непреходящее желание власти. Поскольку же люда от природы не равны в своих способностях, постольку их соперничество, взаимное недоверие, стремление к обладанию материальными благами, престижем или славой ведут к постоянной «войне всех против всех и каждого против каждого», которая представляет собой естественное состояние человеческих взаимоотношении. Для того чтобы избежать взаимного истребления в этой войне, люди приходят к необходимости заключения общественного договора, результатом которого становится государство-Левиафан. Это происходит путем добровольной, передачи людьми государству своих прав и свобод в обмен на гарантии общественного порядка, мира и безопасности. Однако если отношения между отдельными людьми вводятся, таким образом, в русло, пусть искусственного и относительного, но гражданского состояния, то отношения между государствами продолжают пребывать в естественном состоянии. Будучи независимыми, государства не связаны никакими ограничениями. Каждому из них принадлежит то, что оно в состоянии захватить» и до тех пор, пока оно способно удерживать захваченное. Единственным «регулятором» межгосударственных отношений является, таким образом, сила, а сами участники этих отношений находятся в положении гладиаторов, держащих наготове оружие и настороженно сидящих за поведением друг друга.
Разновидностью этой парадигмы является и теория политического равновесия, которой придерживались, например, мыслитель Б. Спиноза (1632-1677), английский философ Д. Юм (1711-1776), а также упоминавшийся выше швейцарский юрист Э. де Ваттель.
Так, взгляд де Ваттеля на существо межгосударственных отношений не столь мрачен, как взгляд Гоббса. Мир изменился, считает он, по крайней мере «Европа представляет собой политическую систему, некоторое целое, в котором все связано с отношениями и различными интересами наций, живущих в этой части света. Она не является, как некогда была, беспорядочным нагромождением отдельных частиц, каждая из которых считала себя мало заинтересованной в судьбе других и редко заботилась о том, что не касалось ее непосредственно» .
Постоянное внимание суверенов ко всему, что происходит в Европе, постоянное пребывание посольств, постоянные переговоры способствуют формированию у независимых европейских государств наряду с национальными еще и общих интересов - интересов поддержания в ней порядка и свободы. «Именно это, подчеркивает де Ваттель, породило знаменитую идею политического равновесия, равновесия власти. Под этим понимают такой порядок вещей, при котором ни одна держава не в состоянии абсолютно преобладать над другими и устанавливать для них законы» .
В то же время Э. де Ваттель в полном соответствии с классической традицией, считал, что интересы частных лиц вторичны по сравнению с интересами нации (государства). В свою очередь, «если речь идет о спасении государства, то нельзя быть излишне предусмотрительным», когда есть основания считать, что усиление соседнего государства угрожает безопасности вашего. «Если так легко верят в угрозу опасности, то виноват в этом сосед, показывающий разные признаки своих честолюбивых намерений». Это означает, что превентивная война против опасно возвышающегося соседа законна и справедлива. В этом случае, отвечает де Ваттель, «проще, удобнее и правильнее прибегать к ...образованию коалиций, которые могли бы противостоять самому могущественному государству и препятствовать ему диктовать свою волю. Так поступают в настоящее время суверены Европы. Они присоединяются к слабейшей из двух главных держав, которые являются естественными соперницами, предназначенными сдерживать друг друга, в качестве довесков на менее нагруженную чашу весов, чтобы удержать ее в равновесии с другой чашей».
Параллельно с традиционным развивается и другое направление, возникновение которого в Европе связывают с философией стоиков, развитием христианства, взглядами испанского теолога доминиканца. Ф. Витториа (1480-1546), голландского юриста Г. Гроция (1583-1645), представителя немецкой классической философии И. Канта (1724-1804) и других мыслителей. В его основе лежит идея о моральном и политическом единстве человеческого рода, а также о неотъемлемых, естественных правах человека. В различные эпохи во взглядах разных мыслителей эта идея принимала неодинаковые формы.
Так, в трактовке Ф. Витториа приоритет в отношениях человека с государством принадлежит человеку, государство же – не более чем простая необходимость, облегчающая проблему выживания человека. С другой стороны, единство человеческого рода делает, в конечном счете, вторичным и искусственным любое разделение его на отдельные государства. Поэтому нормальным, естественным правом человека является его право на свободное передвижение. Иначе говоря, естественные права человека Ф. Витториа ставит выше прерогатив государства, предвосхищая и даже опережая современную либерально-демократическую трактовку данного вопроса.
Рассматриваемое направление всегда сопровождала убежденность в возможности достижения вечного мира между людьми либо путем правового и морального регулирования международных отношений, либо иными путями, связанными с самореализацией исторической необходимости. По Э. Канту, например, подобно тому, как основанные на противоречиях и корысти отношения между отдельными людьми в конечном счете неизбежно приведут к установлению правового общества, отношения между государствами должны завершиться в будущем состоянием вечного, гармонически регулируемого мира. Поскольку же представители этого направления апеллируют не столько к сущему, сколько к должному, и, кроме того, опираются на соответствующие философские идеи, постольку за ним закрепилось название идеалистического.
Возникновение в середине XIX века марксизма возвестило о появлении еще одной парадигмы во взглядах на международные отношения, которая не сводится ни к традиционному, ни к идеалистическому направлению.
Согласно К. Марксу всемирная история начинается с капитализмом, ибо основой капиталистического способа производства является крупная промышленность, создающая единый мировой рынок, развитие средств связи и транспорта. Буржуазия путем эксплуатации мирового рынка превращает производство и потребление всех стран в космополитическое и становится господствующим классом не только в отдельных капиталистических государствах, но и в масштабах всего мира. В свою очередь, «в той же самой степени, в какой развивается буржуазия, то есть капитал, развивается и пролетариат». Тем самым международные отношения в экономическом плане становятся отношениями эксплуатации.
В плане же политическом они являются отношениями господства и подчинения и как следствие отношениями классовой борьбы и революций. Тем самым национальный суверенитет, государственные интересы вторичны, ибо объективные законы способствуют становлению всемирного общества, в котором господствует капиталистическая экономика и движущей силой является классовая борьба и всемирно-историческая миссия пролетариата. «Национальная обособленность и противоположность народов, - писали К. Маркс и Ф. Энгельс, – все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни».
В свою очередь, В.И. Ленин подчеркивал, что капитализм, вступив в государственно-монополистическую стадию развития, трансформировался в империализм. В работе «Империализм как высшая стадия капитализма» он пишет, что с завершением эпохи политического раздела мира между империалистическими государствами на передний план выступает проблема его экономического раздела между монополиями. Монополии сталкиваются с постоянно обостряющейся проблемой рынков и необходимостью экспорта капитала в менее развитые страны с более высокой нормой прибыли. Поскольку же они сталкиваются при этом в жестокой конкуренции друг с другом, постольку указанная необходимость становится источником мировых политических кризисов, войн и революции.
Рассмотренные основные (канонические) парадигмы в науке о международных отношениях – классическая, идеалистическая и марксистская - в целом остаются актуальными и сегодня.
Кроме того, исходя из социально-политических воззрений, сложилась критика теорий международных отношений, которая продолжила становление новых традиций и парадигм, обусловив значительное увеличение теоретических подходов и методов изучения, исследовательских школ и концептуальных направлений.
1.2 Традиция критики в истории социально-политической мысли и в изучении международных отношений
Анализ отношений авторов философских и социально-политических концепций приводит нас к выводу, что основной формой рефлексии на всем протяжении ее существования являлась критика. Реальное критическое осмысление своим необходимым моментом имеет познание сущности, а также преодоление и возникновение новой традиции изучения международных отношений.
Уже в древнекитайской философии особенность рефлексии на воззрение предшественников проявляет себя в полной мере.
У легистов мы находим критику конфуцианцев, у конфуцианцев – критику легистов. К числу первых социально- политических мыслителей, посвятивших анализу взглядов предшественников отдельный философский трактат «Против двенадцати мыслителей», относится Сюнь-цзы, объединяющий в своем учении основные положения традиционного конфуцианства с некоторыми положениями легизма. Критику Сюнь-цзы своих предшественников нельзя еще назвать философской, но сам трактат в своем роде попытка оценки и преодоления предшествующих социально-политических теорий. «Ныне в мире появились люди, которые приукрашивают коварные учения и порочные высказывания, стремятся с их помощью посеять смуту в поднебесной и хитроумными, ловкими увертками затуманить головы людей в Поднебесной, чтобы люди не знали, где правда, где ложь, где порядок, где смута… Они не понимают значения поднебесной и создание единого центра, почитают лишь заслуги, проявляют излишнее усердие в умеренности и ограничении желаний и пренебрегают различными рангами, в результате чего осуществление этих различий между правителем и подданным становится невозможным; однако взгляды имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ» .
В европейской традиции первым исследователем социально - политической мысли был Аристотель. В «Политике» он характеризует учение Платона, изложенное в диалогах «Государство» и «Законы». Задачей Аристотеля является не подробное изучение политической организации древнегреческого общества, а позитивное рассмотрение, потребовавшее привлечения идейного материала предшественников.
Если в одном тезисе выразить отношение Аристотеля к предшествующим социально-политическим учениям, то оно может быть охарактеризована как критика. Критика Платона Аристотелем в «Политике» представляет собою не столько критику каких-то конкретных положений социально-политического учения, сколько концептуальную критику его политических воззрений как философии политики и права, распространения на данную традицию общественной жизни методологических установок платоновской общефилософской системы.
Аристотель утверждал: «…следует требовать относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и мира. Если единство зайдет слишком далеко, то и само мироустройство будет уничтожено». Аристотель видит утопичность проектов идеального мироустройства Платона как социально-политического развития его учения о трехчастности души и анамнесе: «Все рассуждения остроумны, отличаются тонкостью, новшествами, заставляют задумываться, но, пожалуй, трудно было бы признать, что все в них совершенно правильно, так едва ли возможно считаться с тем, что для указанной массы населения потребуется территория Вавилонии или какая-нибудь другая огромных размеров; только при таком условии пять тысяч ничего не делающих людей, сверх того, относящаяся к ним во много раз большая толпа женщин и прислуги могли бы получить пропитание. Конечно, можно строить предположения по своему желанию, но при этом не должно быть ничего заведомо неисполнимого» .
Благодаря Аристотелю до нас дошли основные положения теории международных отношений, которые, по-видимому, наряду с учением Платона можно считать одним из первых социально-политических учений в европейской традиции.
Что же касается Гипподама, то, предваряя рассмотрение его социально-политического учения, Аристотель пишет: «Гипподам, сын Ефрифонта, уроженец Милета… первым из занимающихся государственной деятельностью людей попробовал изложить кое-что о наилучшем государственном устройстве. Он проектировал государство с населением в десять тысяч граждан, разделенное на три части: первую образуют ремесленники, вторую – земледельцы, третью – защитники государства, владеющие оружием. Территория государства так же делится на три части: священную, общественную и частную. Священная – та, с доходов которой должен отправляться установленный религиозный культ; Общественная – та, с доходов которой должны получать средства к существованию защитники государства; третья находится в частном владении земледельцев.
По его мысли, и законы существуют только троякого вида, поскольку судебные дела возникают по поводу троякого преступлений. Все должностные лица должны быть избираемы народом, то есть теми тремя частями государства: они должны получать почести. Избранные должностные лица обязаны иметь попечения о государственных делах» .
В качестве нефилософского подхода к анализу социально-политической мысли можно выделить учение Гуго Гроция, изложенное в его трактате «О праве войны и мира. Три книги».
Эксплицируя цели и методологию международных отношений, Г. Гроций пишет: «Основные начала мироустройства…ясны и очевидны сами по себе почти так же, как и то, что мы воспринимаем нашими внешними чувствами, которые не вводят в заблуждения, если только органы чувств находятся в надлежащем порядке и все необходимые для них условия налицо» .
Новое время породило целую когорту политических мыслителей, осмысливших социально-политический процесс своей эпохи.
Так, сочинения Дж. Локка представляет собой не просто продукт рефлексии над международной сферой жизнедеятельности общества, на развитую систему политики, опирающуюся на общефилософскую методологию. Свои политические воззрения Локк излагает в процессе критики социально- политической концепции Р. Филмера, изложенной в трактате «Патриарх», вышедшем в свет в 1680г. Характеризуя сущностные взгляды Филмера, Лок пишет: «Его система заключена в краткой формуле. Она состоит из следующего:
Всякое правление есть абсолютная монархия
И строит он ее на основании следующего:
Ни один человек не рождается свободным» .
Одним из крупнейших исследователей учений XIX веке был Г. Гегель. Его рефлексия стала этапным произведением, во многом определившим развитие в традиции социально-политической проблематики. Он пишет, что « мудрость законодателей и правительств, проявившаяся в том, что они сделали и установили исходя из существующих обстоятельств и условий времени, – дело особенное, и оно должно быть оценено историей мира, и признание будет тем более глубоко, чем более оно будет поддержано с философской точки зрения» .
Критика Гегелем учения фон Галлера крайне резка: «Другой противоположностью мысли, согласно которой мир и его власть постигается познанием как для себя разумное, является мнение, принимающее черты явления – случайность нужды, потребность в защите, силу, богатство и т.д. – не за моменты исторического развития, а за субстанцию мироустройства. Ибо постигнуть мир и власть, влечет за собой мысль о всеобщем определении».
Крупнейшей фигурой традиции изучения международных отношений на наш взгляд был Б.Н. Чичерин, автор фундаментальной работы «Философии права», представитель неогегельянства в философии права. Б.Н. Чичерин – один из немногих представителей, который не только развивает традицию в социально-политических учениях, но и на основе своей философии осуществляет рефлексию по отношению к предшествующим к социально-политическим учениям. Он тяготеет к сфере международного порядка и построения философской идеи над ним: «отношения между государствами – это попытка построения теории одного предмета, различие только лишь между одной вещью, которая в ходе процесса родилась в нечто иное, и другой вещью, в которую она превратилась. И нет ничего кроме мысли, владевшей умами людей, занятых политической деятельностью – разработкой определенной политики, планированием путей ее осуществления, попытками провести ее в жизнь, преодолением враждебного отношения к ней других и т.д.».
Анализ и критика во второй половине XX века базируется на методологических позициях феноменологии, экзистенциализма,
прагматизма, логического позитивизма. Эти позиции создают плавный переход к рациональному постижению социально-политических явлений, дифференциации когда-то целостного единого восприятия мира.
Проведенный нами анализ критики в традиции изучения международных отношений приводит нас к выводу о том, что социально-политическая мысль в своем развитии переживает различные столкновения взглядов. Идеи древности образуют общий фундамент представлений, создавая новые традиции и появление новой критической оценки. Исходя из представленных традиций, мы находим общие закономерности и некие обобщенности в идеях, таким образом, критика образовывает новый парадигмальный статус социально-политической мысли и предсказывает новый путь происхождения теоретических учений.
Глава 2. Современные теории международных отношений
2.1 Новый парадигмальный статус социально политической мысли
Вышеуказанная критика и ранее возникшие парадигмы обусловили динамичное течение социально-политической мысли, создавая новые теории, выделяя англо-саксонские концепции, советское и китайское понимание международных отношений, а также подход к их изучению авторов, представляющих «третий мир».
Типология на основе степени общности рассматриваемых теорий, различает, например, глобальные экспликативные теории и частные гипотезы и методы.
В рамках подобной типологии швейцарский автор Г. Брайар относит к общим теориям политический реализм, историческую социологию и марксистско-ленинскую концепцию международных отношений, а к частным - теории международных акторов (Б. Корани); теорию взаимодействий в рамках международных систем (О.Р. Янг; С. Амин; К. Кайзер); теории стратегии, конфликтов и исследования мира (А. Бофр, Д. Сингер, И. Галтунг); теории интеграции (А. Этциони; К. Дойч); теории международной организации (Ж. Сиотис; Д. Холли) .
Некоторые исследователи считают, что главной линией водораздела является метод. Основное внимание уделяется полемике между представителями традиционного и «научного» подходов к анализу международных отношении . Выделяют центральные проблемы, характерные для той или иной теории, акцентируя магистральные и переломные линии в развитии науки . Наконец, последние опираются на комплексные критерии.
Так, канадский ученый Б. Корани выстраивает типологию теорий международных отношений на основе используемых ими методов («классические» и «модернистские») и концептуального видения мира («либерально плюралистическое» и «материалистически структуралистское»). В итоге он выделяет такие направления, как политический реализм (Г. Моргентау, Р. Арон, Х. Бул), бихевиоризм (Д. Сингер; М. Каплан), классический марксизм (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И .Ленин) и неомарксизм (или школа «зависимости»: И. Валлерстайн, С. Амин, А. Франк, Ф. Кардозо) .
Подобным же образом Д. Коляр останавливает внимание на классической теории «естественного состояния» и ее современном варианте (то есть политическом реализме); теории «международного сообщества» (или политическом идеализме); марксистском идеологическом течении и его многочисленных интерпретациях; доктринальном англо-саксонском течении, а также на французской школе международных отношений.
В свою очередь М. Мерль считает, что основные направления в современной науке о международных отношениях представлены традиционалистами - наследниками классической школы (Г. Моргентау, С. Хоффманн, Г. Киссинджер); англо-саксонскими социологическими концепциями бихевиоризма и функционализма (Р. Кокс, Д. Сингер, М. Каплан; Д. Истон); марксистским и неомарксистскими (П. Баран, П. Суизи, С. Амин) течениями.
Исходя из сказанного, ограничимся кратким рассмотрением таких направлений (и их разновидностей), как политический идеализм, политический реализм, модернизм, транснационализм и неомарксизм. Наследие Фукидида, Макиавелли, Гоббса, де Ваттеля и Клаузевица, с одной стороны, Витториа, Гроция, Канта с другой, нашло непосредственное отражение в научной дискуссии, которая возникла в США в период между двумя мировыми войнами, дискуссии между идеалистами и реалистами.
Идеализм в современной науке о международных отношениях имеет и более близкие идейно-теоретические истоки, в качестве которых выступают утопический социализм, либерализм и пацифизм XIX века. Его основной посыл – убежденность в необходимости и возможности покончить с мировыми войнами и вооруженными конфликтами между государствами путем правового регулирования и демократизации международных отношений, распространения на них норм нравственности и справедливости.
В политической практике идеализм нашел воплощение в разработанной после первой мировой войны американским президентом В.Вильсоном программы создания Лиги наций, Пакте Брайена-Келлога (1928 г.), предусматривающем отказ от применения силы в межгосударственных отношениях, а также в доктрине Стаймсона (1932 г.), по которой США отказываются от дипломатического признания любого изменения, если оно достигнуто при помощи силы.
В послевоенные годы идеалистическая традиция нашла определенное воплощение в деятельности таких американских политиков, как госсекретарь Дж. Ф. Даллес и госсекретарь З. Бжезинский, президенты Д. Картер (1976- 1980) и Дж. Буш (1988-1992).
В научной литературе она была представлена, в частности, книгой американских авторов Р. Кларка и Л.Б. Сона «Достижение мира через мировое право». В книге предложен проект поэтапного разоружения и создания системы коллективной безопасности для всего мира за период 1960-1980 гг. Основным инструментом преодоления войн и достижения вечного мира между народами должно стать мировое правительство, руководимое ООН и действующее на основе детально разработанной мировой конституции. Сходные идеи высказываются в ряде работ европейских авторов . Идея мирового правительства высказывалась и в папских энцикликах: Иоанна XXIII – «Pacem in terris» от 16.04.63, Павла VI – «Populorum progressio» от 26.03.67, а также Иоанна-Павла II – от 2.12.80, который и сегодня выступает за создание «политической власти, наделенной универсальной компетенцией».
Следует отметить, что идеализм в течение длительного времени считался утратившим всякое влияние и уж во всяком случае – безнадежно отставшим от требований современности. И действительно, лежащий в его основе нормативистский подход оказался глубоко подорванным вследствие нарастания напряженности в Европе 30-х годов, агрессивной политики фашизма и краха Лиги Наций, развязывания мирового конфликта 1939-1945 гг. и «холодной войны» в последующие годы. Результатом стало возрождение на американской почве европейской классической традиции с присущим ей выдвижением на передний план в анализе международных отношений таких понятий, как «сила» и «баланс сил», «национальный интерес» и «конфликт».
Одним из исходных для политического реализма является положение об анархической (греч.anarchia — безначалие, безвластие) природе международных отношений. Именно анархичность отличает их от внутриобщественных отношений, построенных на принципах иерархии, субординации, господства и подчинения, формализованных в правовых нормах, главной из которых является монополия государства на легитимное насилие в рамках своего внутреннего суверенитета. Анархичность международных отношений проявляется в двух главных аспектах. Во-первых, это отсутствие общего правительства, единой правящей во всем мире структуры, распоряжения которой были бы обязательны для неуклонного исполнения правительствами всех государств. Во-вторых, это необходимость для каждого государства рассчитывать только на себя, на собственные возможности в отстаивании своих интересов
Политический реализм как течение в современной теории международных отношений возник на фоне кризиса межвоенного периода и, заявляя о себе как о «реализме», постулировал вовсе не некую познаваемую в принципе реальность, существующую независимо от наблюдающего ее исследователя, способного якобы сорвать с нее покровы идеологий, а первичность практики, с ее специфическими для каждой сферы человеческой деятельности реалиями, по отношению к теории. «Политическим» же такой реализм являлся потому, что концентрировался на одной конкретной сфере человеческой деятельности: политике. Однако в рамках этого направления политика оказывалась зачастую не просто одной из сфер деятельности, но той сферой, в которой, посредством «борьбы за могущество и мир», формировались этические идеалы и устанавливался единый порядок, пусть даже и поддерживаемый такими ненадежными механизмами, как баланс сил. В конце концов, европейская практика баланса сил отличалась от античной (или от баланса в торговле) тем, что желанное равновесие достигалось не как непредвиденное следствие ревностного состязания с соседями, а в результате разумной заботы о спокойствии целого.
Политический реализм не только подверг идеализм сокрушительной критике, – указав, в частности, на то обстоятельство, что идеалистические иллюзии государственных деятелей того времени в немалой степени способствовали развязыванию второй мировой войны, - но и предложил достаточно стройную теорию. Ее наиболее известные представители – Р. Нибур, Ф. Шуман, Дж. Кеннан, Дж. Шварценбергер, К. Томпсон, Г. Киссинджер, Э. Карр, А. Уолферс и др. – надолго определили пути науки о международных отношениях. Бесспорными лидерами этого направления стали Г. Моргентау и Р. Арон.
Работа Г. Моргентау «Политика среди нации. Борьба за влияние и мир», первое издание которой увидело свет в 1948 году, стала своего рода «библией» для многих поколений студентов-политологов в США, и других странах Запада.
С точки зрения Г. Моргентау, международные отношения представляют собой арену острого противоборства государств. В основе всей международной деятельности последних лежит стремление к увеличению своей власти, или силы (power) и уменьшению власти других. При этом термин «власть» понимается в самом широком смысле: как военная и экономическая мощь государства, гарантия его наибольшей безопасности и процветания, славы и престижа, возможности для распространения его идеологических установок и духовных ценностей.
Согласно Г. Моргентау есть два фактора, которые способны удерживать стремления государств к власти в каких-то рамках – это международное право и мораль. Однако слишком доверяться им в стремлении обеспечить мир между государствами означало бы впадать в непростительные иллюзии идеалистической школы. Проблема войны и мира не имеет никаких шансов на решение при помощи механизмов коллективной безопасности или посредством ООН. Утопичны и проекты гармонизации национальных интересов путем создания мирового сообщества или же мирового государства. Единственный путь, позволяющий надеяться избежать мировой ядерной войны, – обновление дипломатии.
Концептуальная стройность, стремление опираться на объективные законы общественного развития, беспристрастный и строгий анализ международной действительности, отличающейся от абстрактных идеалов и основанных на них бесплодных и опасных иллюзиях, - все это способствовало расширению влияния и авторитета политического реализма как в академической среде, так и в кругах государственных деятелей различных стран.
Однако и политический реализм не стал безраздельно господствующей парадигмой в науке о международных отношениях. Превращению его в центральное звено, цементирующее начало некоей единой теории, с самого начала мешали его серьезные недостатки.
Приверженцы парадигмы политического реализма считают, что при отсутствии верховной власти, правовых и моральных норм, способных на основе общего согласия эффективно регулировать взаимодействия основных акторов, предотвращать разрушительные для них и для мира в целом конфликты и войны, природа отношений между государствами не изменилась со времен Древней Греции. Сторонники этой парадигмы считают, что не следует надеяться на построение международного порядка, основанного на правовых нормах, коллективной безопасности и решающей роли наднациональных организаций. Никто, кроме самого государства (в лице его политического руководства), не заинтересован в его безопасности, укрепление которой, и, как следствие, усиление государства, его власти как способности оказывать влияние на другие государства — остается главным элементом национальных интересов страны.
Следовательно, в рамках политического реализма главным содержанием рациональной теории, исследующей международные отношения, остается изучение межгосударственных конфликтов и войн, а ее центральной проблемой — проблема безопасности. При этом безопасность рассматривается прежде всего в ее военно-силовом и государственно-центристском виде. В центр внимания помещается «дилемма безопасности», суть которой состоит в утверждении: чем большей безопасности добивается для себя одно государство, тем в меньшей безопасности оказывается другое государство.
Если полемика между приверженцами модернизма и политического реализма касалась главным образом методов исследования международных отношений, то представители транснационализма (Р.О. Кеохан, Дж. Най), теории интеграции (Д. Митрани) и взаимозависимости (Э. Хаас, Д. Моурс) подвергли критике сами концептуальные основы классической школы. В центре нового «большого спора», разгоревшегося в конце 1960-х - начале 1970-х гг., оказалась роль государства как участника международных отношений, значение национального интереса и силы для понимания сути происходящего на мировой арене.
Сторонники различных теоретических течений, которые могут быть условно названы «транснационалистами», выдвинули общую идею, согласно которой политический реализм и свойственная ему парадигма не соответствуют характеру и основным тенденциям международных отношений и потому должны быть отброшены.
Международные отношения выходят далеко за рамки межгосударственных взаимодействий, основанных на национальных интересах и силовом противоборстве. Государство как международный автор лишается своей монополии. Помимо государств, в международных отношениях принимают участие индивиды, предприятия, организации, другие негосударственные объединения. Многообразие участников, видов (культурное и научное сотрудничество, экономические обмены и т.п.) и «каналов» (партнерские связи между университетами, религиозными организациями, землячествами и ассоциациями и т.п.) взаимодействия между ними вытесняют государство из центра международного общения, способствуют трансформации такого общения из «интернационального» (то есть межгосударственного, если вспомнить этимологическое значение этого термина) в «транснациональное» (то ель осуществляющееся» помимо и без участия государств).
Значительное влияние на подобный подход оказали выдвинутые в 1969 г. Дж. Розенау идеи о взаимосвязи между внутренней жизнью общества и международными отношениями, о роли социальных, экономических и культурных факторов в объяснении международного поведения правительств, о «внешних» источниках, которые могут иметь чисто «внутренние», на первый взгляд, события и т.п. .
Революционные изменения в технологии средств, связи и транспорта, трансформация ситуации на мировых рынках, рост числа и значения транснациональных корпораций стимулировали возникновение новых тенденций на мировой арене. Преобладающими среди них становятся: опережающий рост мировой торговли по сравнению с мировым производством, проникновение процессов модернизации, урбанизации и развития средств коммуникации в развивающиеся страны, усиление международной роли малых государств и частных субъектов, наконец, сокращение возможностей великих держав контролировать состояние окружающей среды. Обобщающим последствием и выражением всех этих процессов является возрастание взаимозависимости мира и относительное уменьшение роли силы в международных отношениях.
Сторонники транснационализма часто склонны рассматривать сферу транснациональных отношений как своего рода международное общество, к анализу которого применимы те же методы, которые позволяют понять и объяснить процессы, происходящие в любом общественном организме. Таким образом, по существу речь идет о макросоциологической парадигме в подходе к изучению международных отношений.
Транснационализм способствовал осознанию ряда новых явлений в международных отношениях, поэтому многие положения этого течения продолжают развиваться его сторонниками и в 1990-е гг. Вместе с тем на него наложило отпечаток несомненное идейное родство с классическим идеализмом с присущими ему склонностями переоценивать действительное значение наблюдаемых тенденций в изменении характера международных отношений.
Представителей неомарксизма (П. Баран, П. Суизи, С. Амин, А. Имманюэль, И. Уоллерстейн и др.) – течения столь же неоднородного, как и транснационализм, так же объединяет идея о целостности мирового сообщества и определенная утопичность в опенке его будущего. Вместе с тем исходным пунктом и основой их концептуальных построении выступает мысль о несимметричности взаимозависимости современного мира и более того - о реальной зависимости экономически слаборазвитых стран от индустриальных государств, об эксплуатации и ограблении первых последними.
Основываясь на некоторых тезисах классического марксизма, неомарксисты представляют пространство международных отношений в виде глобальной империи, периферия которой остается под гнетом центра и после обретения ранее колониальными странами своей политической независимости. Это проявляется в неравенстве экономических обменов и неравномерном развитии .
Так, например, «центр», в рамках которого осуществляется около 80% всех мировых экономических сделок, зависит в своем развитии от сырья и ресурсов «периферии». В свою очередь, страны периферии являются потребителями промышленной и иной продукции, производимой вне их. Тем самым они попадают в зависимость от центра, становясь жертвами неравного экономического обмена, колебания в мировых ценах на сырье и экономической помощи со стороны развитых государств. Поэтому, в конечном итоге, «экономический рост, основанный на интеграции в мировой рынок, есть развитие слаборазвитости».
Таким образом, каждое из рассмотренных теоретических течений имеет свои сильные стороны и свои недостатки, каждое отражает определенные аспекты реальности и находит то или иное проявление в практике международных отношений. Полемика между ними способствовала их взаимообогащению, а, следовательно, и обогащению науки о международных отношениях в целом. В то же время нельзя отрицать, что указанная полемика не убедила научное сообщество в превосходстве какого-либо одного из течений над остальными, как не привела и к их синтезу. Оба этих вывода могут быть проиллюстрированы на примере концепции неореализма.
Неореализм — одна из наиболее влиятельных парадигм теории международных отношений в США. После периода увлечения либеральными концепциями в России также наблюдается заметный рост интереса к этой теории. В политологической литературе под неореализмом в узком смысле слова обычно понимают теорию Кеннета Уолца , а в более широком — все его разновидности. В статье рассматривается один из возможных вариантов классификации неореализма, позволяющий учесть и своеобразие объединяемых этим термином концепций, и те начала, которые формируют из них единую парадигму.
В настоящее время известно несколько вариантов классификации неореализма. Проблема состоит в том, что они не дают возможности получить достаточно ясную и полную картину. Как следствие, одну часть представителей неореализма можно отнести сразу к нескольким направлениям этой теории, другие же не вписываются ни в одно из них. Кроме того, сами неореалисты иногда либо меняют свое научное мировоззрение (к примеру, С. Краснер и С. Хоффман в своих ранних произведениях были ближе к реалистической традиции, но затем эволюционировали в сторону либерализма), либо заимствуют концепции из других парадигм — либерализма, глобализма, геополитики, постпозитивизма, конструктивизма. Для некоторых критиков это послужило основанием для утверждений, что современный неореализм деградирует, а его отдельные разновидности либо примкнули к другим теориям, либо носят эклектичный характер. Во всяком случае, продолжающаяся полемика вокруг неореализма делает актуальной тему данной статьи.
В отечественной политологической литературе проблема классификации неореализма до сих пор затрагивалась мало. Чаще всего эта парадигма либо рассматривается в русле развития реалистической традиции в целом, либо утверждается, что основной фигурой является К. Уолц, а другие неореалисты лишь развивают его концепцию с некоторыми нюансами. Между тем своеобразие теоретических концепций позволяет говорить о нескольких крупных направлениях в развитии этого научного направления, а также о множестве частных теорий.
Американские исследователи предлагают несколько вариантов классификации. В основу концепции Гидеона Роуза положена одна из тенденций развития неореализма. Автор справедливо указывает, что многие работы объединяет стремление преодолеть оторванность структурной теории Кеннета Уолца от теории внешней политики.
Первая призвана описывать политику лишь в одном из аспектов: как системные силы влияют на государства и тем самым воспроизводят определенные устойчивые отношения и взаимодействия между ними. Структурная теория объясняет условия возникновения глобальной войны и сотрудничества между государствами, тенденций формирования альянсов, но не говорит о том, как конкретное государство поведет себя в той или иной обстановке, какова его возможная стратегия и кого считать вероятным союзником. Значительная часть реальных международных процессов передается в поле зрения теории внешней политики, которая, с учетом внутри-внешнеполитических факторов, должна ответить на эти вопросы.
По Роузу, неореалисты, не согласные с таким разделением теории на части, в определенной мере возвращаются к традиции классического реализма. С одной стороны, они признают, что внешняя политика зависит от силы государства. С другой стороны, они утверждают, что распределение силы в международной системе влияет на государство лишь косвенно. Задача теории — показать, как трансформируется системное влияние на уровне атрибутов государства: на принятии политических решений, на умении государственного аппарата мобилизовать имеющиеся ресурсы. Поэтому и сужение основной функции государства в международной политике до проблемы безопасности выглядит неоправданным.
Попытки соединить структурную теорию и теорию внешней политики получили название «неоклассический реализм» .
К неоклассическому направлению Г. Роуз относит работы А. Фридберга, М. Леффлера, Ф. Закария, У. Уолфорта, Р. Швеллера, Т. Кристенсена . Соглашаясь с оценкой Г. Роуза характерных черт в эволюции неореализма, все же следует отметить, что его концепция весьма спорна. Например, он относит к первой волне «неоклассиков» таких разных авторов как Р. Гилпин, П. Кеннеди и М. Мэндельбаум. Хотя Роуз не одинок в своем мнении, более оправдана точка зрения, согласно которой пока еще не удалось убедительно показать отличительные черты неоклассического реализма .
Другой способ классификации предлагает М. Спиртас. Он считает, что нужно анализировать реализм в целом, а не только неореализм. Тогда парадигму можно разделить в соответствии с тем, какой из уровней анализа считать наиболее продуктивным для объяснения международной политики — системный или элементный. Ярким представителем первого является К. Уолц, второго — Г. Моргентау. Помимо этих двух основных направлений неореализм формирует некоторые гибридные формы . Подобный критерий не может считаться достаточным, поскольку он также не позволяет выделить многообразие концептуальных и методологических подходов, существующих в рамках неореализма.
На наш взгляд, можно рассматривать своего рода двухступенчатую иерархию данной парадигмы.
К верхней следует отнести основные теории: структурный реализм, теорию гегемонистской стабильности, теорию циклов, историко-системный и нелинейный анализ политики. Они представляют собой достаточно самостоятельные направления в эволюции политической теории неореализма. В то же время их объединяют такие положения как системное представление о международной политике, признание государства главным фактором, конфликтность международной системы, принцип баланса сил. Правда, понятия «система» и «структура» имеют свою специфику у разных авторов. В этом отношении методологической основой для структурного реализма во многом послужил французский структурализм, для теории циклов и гегемонистской стабильности это структурно-функциональные принципы, для нелинейного анализа политики — теория общих систем и специальные математические дисциплины. Историко-системное направление опирается на традиционные для гуманитарных наук и менее строгие представления о системности, но в целом разделяет идею цикличности развития и существования универсальных факторов, влияющих на политические процессы.
Нижнюю ступень в предлагаемой иерархии образуют теории, которые носят более частный характер. Большинство из них развивают отдельные положения упомянутых основных направлений неореализма и не претендуют на полный охват международной политики
Показательно, что один из наиболее давних сторонников транснационализма, Р Кохейн, в 1980-х гг. приходит к выводу о том, что центральные понятия политического реализма «сила», «национальный интерес», рациональное поведение – остаются важным средством и условием плодотворного анализа международных отношений .
Суть парадигмального статуса социально-политической мысли лежит в основе прогнозирования, создания практических шагов, предпринимаемых мировым сообществом по демократизации и гуманизации, а также попыток формирования нового, сознательно регулируемого мирового порядка, отвечающего общим интересам всего человечества.
Новый парадигмальный статус социально-политической мыли, состоит в том, что каждая эпоха вырабатывает собственную, характерную только для нее парадигму. Социально-политическая мысль выражение своего времени, устремления, взглядов. Традиция в изучении международных отношений от Древнего мира до современности приобретает новые платформы для рефлексии, создавая новые теоретические тенденции; более развитые представления о международных отношениях, политические константы, разработки комплексных теорий.
2.2 Отечественные исследования международных отношений
Отечественные исследования теоретических школ и взглядов на проблему международных отношений освещались исключительно в контексте официальной внешнеполитической доктрины СССР, через интерпретации соответствующих марксистских установок последовательно сменявшими друг друга советскими режимами. (режимом Ленина, Сталина, Хрущева и т.д.)
Российский опыт изучения данного феномена заставляет в первую очередь обратиться к методологии проводимых исследований, так как возникают серьезные затруднения, приводящие аналитиков к различным выводам. Примером тому статья К. Холодковского и исследование, проведенное С.И. Каспэ и А.М. Салминым . Эти работы являются яркими примерами двух различных постановок проблемы, сформулированной в социально-политической мысли.
Так, К.Г. Холодковский ставит перед собой задачу выяснить, возможно ли применить к современным российским реалиям понятия, выработанные в западной политической науке для описания ценностных, идейно-политических разломов. Он выделяет три основные субкультуры, «формирующие социокультурное поле России»: «традиционалистскую», «индивидуалистическую» и «барачную» В частности, выделяя основные идейно-политические линии размежевания российского общества, как на
протяжении истории, так и на современном этапе, К. Холодковский упоминает и такую бинарную оппозицию, как «модернизация – традиционализм». Развитие и модернизация вовсе не означают развитие именно в одном, определенном направлении. Однако, судя по формулировке вопроса и по интерпретации К. Холодковским ответов на него, в данном случае сторонники совершенно определенного курса стремятся узурпировать само понятие модернизации, реформирования. Характерно, что сам К. Холодковский для описания использует ещё одну дихотомию социально-политического порядка – «социальность – элитарность» и указывает, что «конфликт социальной справедливости с социальными привилегиями: постепенно становился той линией размежевания, которая сначала так или иначе стягивает к себе остальные»?
Не менее важный вклад в развитие социально-политической мысли внесли Ф.М. Бурлацкий, А.А. Галкин и Д.В. Ермоленко.
Так, Бурлацкий и Галкин рассматривают социологию международных отношений как составную часть политической науки. Отмечая, что традиционные дисциплины и методы исследования международных отношений оказались недостаточными и что данная сфера общественной жизни в большей мере, чем любая другая, нуждается в комплексном подходе, они считают, что лучше всего этой задаче отвечает системный анализ. Он, по их мнению, составляет главную особенность социологического подхода, дающую возможность рассматривать международные отношения в общетеоретическом плане.
Система международных отношений понимается ими как группирование государств на основе критериев социально-классового, социально-экономического, военно-политического, социокультурного и регионального порядка. Главным из них является социально-классовый
критерий. Поэтому основные подсистемы, системы международных отношений представлены капиталистическими, социалистическими и развивающимися государствами.
Из других видов подсистем (например, военно-политических или экономических) встречаются как гомогенные (например, ЕЭС или ОВД), так и гетерогенные (например, Движение Неприсоединения) подсистемы. Следующий уровень системы представлен ее элементами, в роли которых выступают внешнеполитические (или международные) ситуации – «пересечение внешнеполитических взаимодействий, определяемые временными и содержательными параметрами».
Помимо вышеуказанных, социология международных отношений, с точки зрения Ф.М. Бурлацкого, призвана заниматься такими проблемами, как война и мир; международные конфликты; оптимизация международных решений; процессы интеграции и интернационализации; развитие международных коммуникации; взаимосвязь внутренней и внешней политики государства; отношения между социалистическими государствами.
В свою очередь В.Д. Ермоленко в своем понимании рассматриваемой проблемы также исходит из макросоциологической парадигмы, которую, однако, трактует более широко: «и как совокупность генерализаций, и как комплекс концепций и методик».
По его мнению, социология международных отношений – это социологическая теория среднего уровня, в рамках которой вырабатывается свой специальный понятийный аппарат, а также создается ряд частных методик, позволяющих проводить эмпирические и аналитические исследования в области функционирования, статики и динамики внешнеполитических ситуаций, международных событий, факторов, явлений.
И все же нельзя не признать, что развитие отечественной науки о международных отношениях, зажатое в узкие рамки официальной идеологии, испытывало значительные трудности. Определенное освобождение от этих рамок было усмотрено в доктрине «нового политического мышления», провозглашенной в середине 80-х годов творцами «перестройки» . Весьма непродолжительное время ей была отдана дань даже со стороны тех исследователей, которые ранее придерживались весьма далеких от ее содержания взглядов и которые в дальнейшем подвергли ее резкой критике.
Положение о целостности и взаимозависимости мира повлекло за собой отказ от оценки роли насилия как «повивальной бабки истории» и вывод о том, что стремление к достижению того или иного государства собственной безопасности должно означать безопасность для всех. Возникло и новое понимание соотношения силы и безопасности. Безопасность стала трактоваться таким образом, что она уже не может быть обеспечена военными средствами, а должна быть достигнута лишь на путях политического урегулирования существующих и возникающих в ходе развития межгосударственных отношении проблем.
Еще одна не менее важная традиция, названа А.Д. Богатуровым международно-политической, или историко-политическая. В русле этой традиции основной акцент делается на страновые и региональные исследования. Вторая традиция, названная А.Д. Богатуровым мирополитической, развивается на Западе как результат относительно близкого «географического» расположения двух научных дисциплин. Несмотря на некую «холодность» в отношениях друг с другом они, к счастью, не избежали взаимного влияния. Авторы, работающие в области различных теоретических подходов к анализу международных отношений, стали внимательно относиться к вопросам структуры и системы.
Одним из важнейших положений системного подхода стал тезис о несводимости международных отношений к сумме политик, проводимых государствами. Отчасти проследить начало этой традиции можно в своеобразном «транснационализме» академика Е.С. Варги .
Методологической основой для системного подхода в отечественной науке послужил марксизм в его лучшей, аналитической части. Значительный вклад в развитие данной традиции еще задолго до 1990-х гг. внесли исследователи МГИМО В.И. Антюхина-Московченко, А.А. Злобин, И.Г. Тюлин, М.А. Хрусталев, ИМЭМО В.И. Гантман и др.
Главное, что объединило мирополитическую традицию при всем многообразии подходов и точек зрения – это явная политико-теоретическая составляющая, большая склонность к абстракциям, к теоретическим обобщениям, ориентация на целостный анализ системы международных отношений. Данная традиция оказалась близка к политологии не по предметной области исследования, а по общим подходам и методам анализа.
Таким образом, исследования международных отношений и в России, и за рубежом состояли из двух основных «потоков»: собственно «международников» и международно-исторического направления (мирополитического).
К началу 1990-х гг. первое направление в Советском Союзе было развито намного лучше, второе находилось лишь в зачаточном состоянии. С одной стороны, стимулировалось развитие мирополитического направления, с другой, в определенной степени оно было воспринято настороженно - как «прозападный» подход.
В то же время и в западной, и в отечественной науке, хотя и по разным причинам, в 1960-е – начале 1970-х, а затем и в 1990-е годы наблюдается некоторое сближение «международников» и «мирополитиков». Стимулом послужили крупнейшие сдвиги в мировой политической системе: в 1960-е - крушение колониальной системы и активизация неправительственных акторов, а в 1990-е – конец «холодной войны».
Задачи практики требовали прогноза, что невозможно было сделать без теоретических обобщений. Это и подвело исследователей к пониманию того, что без анализа политической системы мира в целом невозможно объяснить ни внешнюю политику отдельных государств, ни другие явления международной жизни.
Поэтому положение, выдвинутое А.Д. Богатуровым о необходимости «соединения» мирополитического анализа и историко-международного подхода, не вызывает сомнения. Более того, для этого есть исторические основания в отечественной и зарубежной науке.
Следует отметить, что методология исследования социально-политических учений в настоящее время предстает как наименее разработанная отрасль знания. На этой основе возникает особое направление проблем международных отношений на языке системы категорий диалектики. Это направление характеризуется академическим стилем, категориальной системностью теоретических построений, в которых политические феномены рассматриваются с точки зрения общих закономерностей и всеобщей взаимосвязи и взаимности явлений.
Феномен социально-политической мысли – один из главных для понимания современного контекста отношений в планетарной системе. Но, несмотря на приток зарубежных идей и появление публикаций российских авторов по проблематике парадигм и теорий, «самоопределение» как научной дисциплины не завершилось. Устоялся набор сюжетов, которые принято считать традициями в международных отношениях. Важно заметить, что становление социально-политической мысли, как самостоятельного исследовательского поля характерно для политических исследований преимущественно в России. Но сверх того, парадигмы еще и способны существенно обогатить исследовательский потенциал международных отношений в России.
Заключение
На основе многочисленных конкурирующих теорий складывается современность международных отношений. Взаимные столкновения различных теоретических традиций, парадигм, концепций и теорий вовсе не приводит социально-политическую мысль к разрушению и исчезновению. Напротив, они заставляют ученых пересматривать накопленный багаж знаний, способствует взаимному обогащению их взглядов и, таким образом, общему продвижению науки о международных отношениях в познании своего объекта, его природы и закономерностей.
Согласно взглядам ученых и специалистов, стоящих на этих позициях, международные отношения настолько многообразны, в них принимают участие настолько разные социальные субъекты, что общие теоретические выводы, а тем более достоверные прогнозы здесь маловероятны.
Рассмотрение в рамках данной работы позиций авторов различных социально-политических концепций приводит нас к выводу о том, что основной формой рефлексии на протяжении всего существования являлась критика и множество витиеватых подходов. Реальное и критическое рассмотрения и осмысление парадигм через призму истории, имеет главной целью познание сущности историко-политической традиции, а также преодоления и возникновения нового конструкта в международных отношениях.
Оценивая теоретическое значение и практическую роль исследования, следует иметь в виду, что международные отношения представляют собой чрезвычайно сложную систему. Здесь допустима некоторая аналогия с теорией хаоса, которая явилась результатом постепенного понимания всей сложности объяснения и прогнозирования поведения сложных систем. Подобные традиции не всегда учитывают, что после определенного рубежа системы приобретают характер, качественно отличающийся от суммы составляющих их частей.
Действительно, если принять во внимание различные взгляды шести миллиардов человек, населяющих планету, наличие около двухсот правительств, которые ими управляют, бесчисленные органы самоуправления, тысячи неправительственных организаций, ТНК и транснациональные банки (ТНБ), многообразие религиозных течений и этнических общностей, глобальную мировую экономику, расширяющиеся телекоммуникационные системы, рост объемов и изменение характера информации, то становится очевидным, что сфера международных отношений является, возможно, самой сложной системой, которую можно найти за пределами живой природы.
Поэтому одна из главных парадигм международных отношений, которую следует иметь в виду, как политикам, так и исследователям, – это их постоянная эволюция, их преемственность и изменение. Их исследование требует выхода за рамки узких стереотипов внешнеполитического поведения, использования всего багажа накопленных в этой сфере теоретических знаний и, разумеется, их развития.
Список используемой литературы
1. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т.2 Перевод с древнегреческого. Общая редакция. А.И. Доватура. М., 1984. 830 с.
2. Аналитические методы в исследовании международных отношений. Сборник научных трудов. Под ред. Тюлина И.Г., Кожемякова А.С. Хрусталева М.А. М., 1992 130 с.
3. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. ( социокультурная динамика России). Т.1 Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. 256 с
4. Богатуров А.Н. Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе // Международные процессы. 2004. Т. 2. № 1. 130 с.
5. Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Социология. Политика. Международные отношения. М., 2004, 567 с.
6. Варга Е.С. Вскрыть через 25 лет // Полис. 1991. № 2. С. 175-184; 1991. № 3. 350 с.
7. Гроций Г.О праве войны и мира. Три книги. Книга первая М.: Юридическое издательство министерства юстиции СССР, 1948. 203 с
8. Ермоленко Д.В. Социология и проблемы международных отношений (некоторые аспекты и проблемы социологических исследований международных отношений). М., 1997, 117 с.
9. Киссинджер Г. Дипломатия. - М., 2004. 265 с.
10. Косолапов Н.А. Тема 2 Теоретические исследования международных отношений (Современное состояние науки) // Мировая экономика и международные отношения - 2005. №2. 123с.
11. Конышев В.Н. 2004. О неореализме Кеннета Уолтса // «Полис», № 2 123с.
12. Кохейн. Р.Г.Изменение соотношения сил между социализмом и капитализмом и проблема мирного сосуществования // Великая победа советского народа. 1941-1945. М., 1999. С.329
13. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма. - Полн. собр. соч. Т.27. 460 с.
14. Локк. Дж. Мысли о том, что считать и изучать джентльмену. Сочинения в трех томах. Ред. И сост., авт. Примечания. А.Л. Субботин. Институт философии АН СССр. М.: Мысль. Т.3. 1988. 611 с.
15. Косолапов Н.А. Тема 4 Явление международных отношений: историческая эволюция объекта анализа (Введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. - 2005. № 4. 668 с.
16. Каспэ С.И., Салмин А.М. Измерения свободы: парламентский электоральный процесс в постсоветской России // Полития. 2000. № 3. 218с.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. К.Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т.4. М., 1995, 430 с.
18. Най Дж. Взаимозависимость и изменяющаяся международная политика// Мировая экономика и международные отношения. 1999. №12. 137 с
19. Поздняков Э.А., Шадрина И.Н. О гуманизации и демократизации международных отношений //Мировая экономика и международные отношения. 1999. №4 113 с
20. Соотношение политики и экономики. Глава IX// Проблемы теории государства и права: Учебное пособие. Под ред. М.Н. Марченко. М.: Юрист, 2003. 897 с.
21. Сырых В.М. Обсуждение актуальных проблем развития общетсва и политики в новом тысячелетии (выступление на международно-практической конференции «Общество и право в новом тысячелетии». // Государство и право. 2001. №2. 100 с.
22. Сюнь-цзы. Против двенадцати мыслителей (Фэй шиэр цзы) // Феокститов В.Ф. Философсие и общественно политические взгляды Сюнь-цзы. Исследование и перевод. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1976 293 с.
23. Философия Канта и современность. М., 1974, гл. VII 268 с.
24. Фукидид. История Пенелопесской войны в восьми книгах. Перевод с греческого Ф.Г. Мищенко с его предисловием, примечаниями и указателем. T.1 М:, 1987, 231 с.
25. Холодковский К.Г. Идейно-политическая дифференциация российского общества: история и современность // Полития. 1998. № 2 . 113 с.
26. Хрусталев М.А. Методологические проблемы моделирования международных отношений // Аналитические методы и методики в исследовании международных отношений. М., 2006. 203 с.
27. Цыганков П.А. Раймон Арон о политической науке и социологии международных отношений// Власть и демократия. Зарубежные ученые о политической науке М., 1992, 245 с.
28. Чичерин Б.Н. Политические мыслители древнего и нового мира. В двух выпусках. М. : 1999. 469 с.
29. Эмер дe Ваттелъ. Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М., 1960, 451.с
30. Amin S. L'accumulation a Iechelle mondiale. Paris. 2000, P.30.
31. Aron R Memoires. 50 ans de reflexion politique. Paris, 1983, Р.69.
32. Amin S. Le Developpement inedal Paris. 1973. Emmanuel A. L'echange inegai Pans. 1975.
33. Amin S. L'accumulation a Iechelle mondiale. Paris. 1970, p.30.
34. Borthoul G. Paris. Traite de polemologie. Sociologie des querres. Paris.
35. BouthovI G., Carrere R., Annequen J.-L. Guerres et civilisation. Paris, 1990
М.А. М., 1992.
36. Bosc R. Sociologie de la paix. Par's. 1995. С.89
37. Braillard G. Theories des relations internationales. Paris, 2001. P 49
38. Bull H. International Theory: The Case for a Classical Approach. In: World Politics. 2006. Vol. XVIII P.97-98
39. Colard D. Les relations intemationales. Paris, New York, Barselone, Milan, Mexico, Sao Paulo. 1987.
40. Clare С. and Sohn L.B. World Pease around World Law. Cambridge, Massachussets. 1960.
41. Kuplan. A new Great Debate: Traditionalism versus Science in International Relations. In: World Politics. 1999 P 129
42. Martin P.-M. Introduction aux relations intemationales. Toulouse. 1999. С.35
43. Morgenthau H.J. Politics among Nations. The Struggle for Power and Peace. New York, 195, P.4-12.
44. O'Keohane R. Theory of World Politics: Structural Realism and beyond In Political Science: The State of a Discipline. Washington. 1993 P. 17
|
