Михаил Ситников
Маловероятно, что кто-либо сомневается в том, что Россия и наиболее развитые страны Запада, представляющие привычно называемую «христианской» цивилизацию, столкнулись сегодня с организованным террором, имеющим преимущественно исламистские корни. Равно, как не существует сомнений, что фантастика, пугавшая своих читателей нашествиями монстров-инопланетян, каким-то образом умудрилась упустить из виду вполне реальную угрозу, на вероятность которой еще несколько десятилетий назад указывали реалистично мыслящие историки и социологи. В результате, теперь мы вынуждены констатировать, что на планете полным ходом идет самая настоящая новая мировая война, не имевшая до сих пор аналогов если не по качеству, то по масштабу. Такое не укладывается ни в какую логику, но ни агрессор, ни жертва в этой войне чаще всего даже не догадываются о ее действительной причине, принимая за таковую повод – одни для совершения злодеяний, другие из-за ощущения полной незащищенности. Но терроризм, сам по себе, явление не такое уж новое для истории. Другое дело, что ранее он проявлялся относительно локально, тогда, как нынешний глобальный всплеск уродливой идеологии «без идеи», выстроенной на базе вульгарного восприятия одной из мировых религий, стал возможным из-за глобального же системного кризиса, в пору которого вступает человечество в целом.
Для того, чтобы иметь представление о природе и степени угрозы, которую представляет собой терроризм, недостаточно констатировать совершенные злодеяния с неуклонно растущим количеством бессмысленных невинных жертв. Недостаточно гнева общественности или жесткой политики в отношении этого отдельных государств. И тем более, недостаточно нелепых дальневосточных военных учений с использованием в них российских танков и авиации. Врага, который объявился у всего человечества, независимо от различий между политическими системами, необходимо увидеть и рационализировать понять. Будучи неясным, непонятным, неопознанным, «не переведенным» на язык адекватных общечеловеческих представлений, терроризм, как нетрудно убедиться, практически не встречает существенного сопротивления со стороны своих потенциальных жертв. Хотя его история и условия, в которых он стал проблемой планетарного масштаба, могут прояснить довольно много.
Впервые террор был взят на вооружение основателем «государства ассасинов», предводителем суфиев шиитского толка Хасаном ас-Саббахом еще в XI веке. Несмотря на то, что суфизм, это одно из самых мистичных направлений в Исламе, изучающее вопросы сущности Божества и духовной природы человека, ас-Саббах в силу определенных обстоятельств стал создателем первой в истории организованной террористической структуры.
После краха Сельджукской империи, которая прославилась обширными завоеваниями, но просуществовала менее 20 лет, на территории современных Ливана, Ирана и Сирии начались кровавые междуусобные конфликты. То ли по причине самосохранения, то ли усмотрев в этом удобный момент для стяжания власти, Хасан ас-Саббах изменил суфийским принципам и превратился в подобие «теневого правителя». Он организовал неподалеку от иранского города Казвина хорошо укрепленную резиденцию, которая находилась на вершине горы Эльборс, и занялся изобретением подходящего учения или, как сказали бы мы сейчас, формированием идеологии, благодаря которой мог бы создать полностью управляемую организацию, с помощью которой стало бы возможным достижение им личных целей.
Смысл нового учения ас-Саббаха заключался в том, что люди страдают от насилия, междуусобицы и других бедствий потому, что несчастны. Однако, он знает, как сделать их счастливыми. Но для этого от них требуется полное послушание ему – ас-Саббаху, который, впрочем, не только ас-Саббах, а еще и непостижимый «святой имам» Шейх эль-Джебель. Обучаясь, последователи этого «святого» проходили через определенные для них ступени посвящения, которые достигались психологическими тренингами с употреблением наркотиков-галлюциногенов, в основном опия. В связи с этим надо заметить, что даже название ассасины - это искаженное во французской транскрипции восхождение к арабскому слову «хашшишин» куритель гашиша.
Чтобы обладать полным доверием своих адептов, ас-Саббах прибегал и к технологическому обману. В частности, им был создан так называемый «тайный сад», куда время от времени помещались ученики, находящиеся в состоянии наркотического опьянения. Там, в соответствии с описанием рая, заимствованным из Корана, их встречали и всячески ублажали юные девы и мальчики, там они отведывали даже вино. А затем были безмерно благодарны «святому», устроившему им посещение рая при жизни.
Но, для того, чтобы вернуться туда после смерти навсегда, ученики должны были беспрекословно повиноваться ас-Саббаху и не раздумывая выполнять все его приказы. Не стоит удивляться, что приказы заключались в основном в физическом устранении тех или иных значимых политических фигур того времени с целью обретения власти над их землями и имуществом: цель ас-Саббаха полностью соответствовала средствам.
Сфера деятельности новоявленного «святого шейха» стремительно расширялась, а аппетит увеличивался. На месте резиденции довольно скоро появилась неприступная крепость Аламут, а сам ас-Саббах задался идеей установления личной власти над всем Ближним Востоком. Бывший суфий стал профессиональным организатором наемных убийств, принимавшим заказы различных местных правителей на уничтожение соперников. Но кого убить, а кого пока оставить, решал сам, исходя исключительно из собственных интересов. В результате такого хорошо налаженного «бизнеса», ас-Саббах застроил ближневосточную равнину своими крепостями до самого средиземноморья. Следующим его шагом было совершенствование воплощаемой идеи в виде создания на базе существующей сферы влияния альтернативы существующим в ее пределах государствам.
«Святой» стал вовлекать в сферу своей деятельности простое население крестьян и мастеровых, бродяг и торговцев, то есть, народ. Всем, поддержавшим его, он гарантировал безопасность от какого-либо произвола со стороны других разбойников или местных властителей. И довольно скоро, ассасины растеклись по огромным территориям, а заодно многократно умножили свой численный потенциал. Теперь число самоотверженных до безумия, готовых принять смерть, лишь бы выполнить волю ас-Саббаха «боевиков», стало исчисляться не десятками или сотнями, а десятками тысяч. Таким образом, было создано первое в мире террористическое образование, имевшее все признаки государства того времени. Точнее, сетевой, в современном понятии, антигосударственной структуры.
Хотя ас-Саббаху и не приходилось тратить много усилий, чтобы поддерживать подконтрольные ему территории в состоянии неустойчивости, он прекрасно сознавал, что такие свойства любой государственной системы, как стабильность и относительное благополучие населения сильно осложнили бы ему жизнь. Поэтому, он широко использовал ассасинов не только с целью политически оправданных убийств, но и для намеренного поддержания атмосферы страха и неуверенности среди населения. Поэтому насилие и убийства постепенно все больше превращались в массовые, не оправданные никакими целями. Случайным, ни в чем не повинным людям приходилось становиться жертвами, просто ради устрашения остальных.
В приближении смерти, Хасан ас-Саббах назначил наследника, которому предстояло продолжать его черное дело. Полу-орден, полу-государство ассасинов, следуя заветам своего основателя продолжало уничтожать все и всех, способных оказать какое-то влияние на контролируемую территорию с целью улучшения условий жизни. Родоначальниками терроризма был убит даже знаменитый правитель Латинского королевства Иерусалима Конрад Монферратский, делегированный на Ближний Восток королем Ричардом Львиное Сердце. Его, как и многих других перспективных государственных деятелей тех времен асасины убили, пробравшись в покои под личиной христианских монахов. Надо уточнить, что все убийцы непременно погибали, и знали о неизбежности мучительной смерти, еще готовясь исполнить приказ очередного «святого», исполняющего роль Шейха эль-Джебеля. Но, что это по сравнению с ожидаемой «вечностью в окружении гурий»? В этом отношении их можно считать прообразом современных шахидов-самоубийц, способы подготовки которых – доведение с помощью наркотиков до фанатичной уверенности в бесценности посмертной «награды», не претерпели сколь-нибудь заметных изменений до сих пор.
Ассасины терроризировали Ближний Восток, немного недотянув до двух столетий. Им не приходилось заботиться о состоятельности земель и населения – они их только «контролировали», за счет чего могли вести свое безбедное паразитическое существование. Но с середины XIII века Палестина и Сирия подверглись натиску войск монгольского хана Хулагу, который быстро оценил опасность последователей ас Саббаха, и захватив по очереди все их многочисленные крепости, не оставил от них камня на камне. Ассасинов же, всех до единого, вплоть до детей, вырезал.
Пример появления, развития и гибели террористической системы Хасана ас-Саббаха позволяет убедиться, что уже тогда, в начале прошлого тысячелетия, одним из определяющих условий успеха терроризма была общая неустойчивость, неорганизованность, тяжелая кризисная ситуация, в которой находились потенциальные объекты агрессии. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, что те же условие наблюдаются и в наше время. Но это лишь один из факторов, обеспечивающих расцвет терроризма в наши дни. Нельзя исключать из числа таковых и религиозную составляющую, которая во времена ассасинов тоже присутствовала, хотя и была менее актуальной, чем теперь. Вспомним: основатель первой террористической организации в истории был представителем мистического направления суфизма, извратившим религиозное учение, но оставившим его атрибутику и главные аргументы – фанатичную религиозность, идею райского воздаяния после смерти вечного наслаждения, как награды за верность и абсолютное послушание.
Столь же действенным, впрочем, можно считать и кланово-идеологический фактор, который тесно связан с религиозным и выражается, чаще всего, в иррациональном неприятии носителями человеконенавистнических убеждений всех, кто таковых не разделяет и не сотрудничает с самими злодеями.
Крайний национализм, которому, по сути, больше подходит название «нацизм», так же, как игнорирование права на любое, даже малейшее инакомыслие это феномены новейшего времени. Конечно, история сохранила свидетельства о тотальном уничтожении на почве национализма отдельных племен и народов, но подобные прецеденты даже в средние века были исключением, а не правилом. Гораздо чаще, даже в результате тотальных завоеваний, происходила ассимиляция завоеванных с завоевателями. Это хорошо подтверждается примером послемонгольского периода истории Руси, когда смешавшаяся с представителями коренных этносов ордынская знать положила начало едва ли не всем наиболее известным и знатным фамилиям Государства Российского.
С первой половины ХХ века межнациональная ненависть начинает бить рекорды, становясь одной из серьезных причин множества конфликтов, возникающих на планете. Уже ко второй половине века основной целью войн перестает видеться захват новых территорий. Все конфликты возникают в связи с притязаниями агрессоров на влияние – экономическое, политическое и, разумеется, общекультурное. И сегодня Соединенным Штатам вовсе не нужна территория Ирака, на которую введены войска их интересует возможность контроля за пожароопасным регионом, то есть уровнем безопасности в мире, а значит и в США. России совсем не требуется обязательно присоединять к своей огромной территории крошечную на ее фоне Чечню, но ей нужен манипулируемый форпост на юге, так же, как Беларусь в любом ее «дружественном состоянии» на западе.
Политические манипуляции двух противостоявших в ХХ веке систем почти всегда разрешались в виде вооруженных конфликтов. Ближний Восток, Вьетнам, Ангола, Афганистан – это только капля в море множества мелких «горячих точек». Правда, загорались они, по сути, благодаря тому, что после краха фашистской Германии во Второй мировой войне, естественному ходу исторической эволюции человечества стал угрожать советский тоталитаризм. Большевистский режим не ограничивался контролем над одними лишь странами «социалистического блока», сложившегося в результате войны. Он подпитывал и так называемые «народно-освободительные движения» в наиболее отсталых от цивилизации, «вакантных» регионах. Таким образом по милости СССР появлялись разного рода «бокассы», которые контролировали затем собственные страны с учетом интересов своего политического и экономического патрона. Появлялись и будущие бойцы «за дело коммунизма», обучавшиеся советскими специалистами на военных полигонах СССР. В дальнейшем, они становились организаторами и инструкторами боевых групп в том же Афганистане, в Африке, на арабском Ближнем Востоке, где и складывались таким образом структуры, положенные в основу современных террористических организаций.
Разумеется, то же самое предпринималось и соперниками СССР в «холодной войне». Сегодня почти вся помощь, которая оказывалась тогда легитимным государственным структурам стран, где бандформирования, выступавшие против властей поддерживались СССР, приписывается Соединенным Штатам Америки. Само собой, вклад США в такого рода предприятия был самым значительным. Но в сопротивлении расползанию по планете извращенной идеологии большевизма сопротивлялись практически все страны мира, кроме участников «социалистического блока». Да и то, лишь потому, что последним просто некуда было деваться, так как они находились под полным политическим и силовым контролем практически поработившего их советского режима.
Но, если в кадровом и боевом отношении нынешние враги цивилизации были обязаны своими достижениями издержкам противостояния двух систем, то превращение потенциальной военной опасности в террористическую, а относительно локальных военных формирований в «сетевую» структуру международного терроризма, в каждом отдельном случае обеспечивалось разными причинами.
Давнее противостояние между евреями и арабами в регионе Ближнего Востока в этом смысле принципиально отличается от сравнительно недавно начавшихся современных «чеченских войн». Террористические акты, которые предпринимали ирландцы, кардинально отличаются от тех, к которым прибегали в конце 70-х годов ХХ века неофашисты Италии. Значительные различия между «основаниями» для террора у разных типов террористических организаций, кстати, говорят о том, что терроризм сам по себе еще не дошел до своего пика и находится в стадии становления. А значит, этот новый тип ведения войн без заинтересованности в территориальных ресурсах возможного противника, лишь первый шаг, увеличивающий риск для всей планеты сразу на порядки.
Под общим названием международного терроризма надо иметь в виду множество террористических организаций и групп, различных по наборам идеологем, но объединенных сходными целями и единой методикой в отношении изменения окружающего мира. Цели в данном контексте можно обозначить, как дестабилизацию более-менее устойчивых социально политических систем для контролирования их и облегчения пользования их благами. Метод – совершение террористических актов ради устрашения общества, с обоснованием их той или иной, подходящей для этого теорией.
В наше время терроризм, в зависимости от особенностей тех или иных теорий, оправдывающих его существование, подразделяется на несколько видов. Например, идеологический терроризм, организаторами и участниками которого становятся представители групп, пропагандирующих идеологии всевозможных меньшинств. Они придерживаются идеи, при которой существующий режим квалифицируется ими, как незаконный, преступный, реакционный и т.п. Следовательно, борьба с ним, а заодно с теми, кто так или иначе способствует его существованию в том числе, и мирным населением – возможна всеми доступными методами. А раз так, то самым радикальным методом является использование любого доступного оружия массового поражения, использование которого не просто допустимо, но и предпочтительно. Пример такого рода террористов, это большевики, фашисты и неофашисты, Красные Бригады в ФРГ и другие. Надо сказать, что этот элемент идеологического терроризма обязателен для любого другого, и всегда в нем присутствует.
Поэтому, если мы говорим об этническом терроризме, то есть терроре со стороны некоего национального меньшинства по отношению к ущемляющему его права большинству, то, по аналогии, имеющаяся политическая система идентична структуре диктующего «общества большинства». И этнические меньшинства могут прибегать к терроризму, чтобы обозначить или подтвердить силой свои требования, так как политическим путем сделать это невозможно. При подобных основаниях террористической деятельности, жертвами акций становятся любые представители доминирующей нации, что роднит ее с проявлениями расизма. Примеры этнического терроризма, это баскская организация «ЭТА», ирландцы, курды, карабахские армяне, чеченцы.
Есть еще и такой тип терроризма, как религиозный. Его источником тоже становится определенное меньшинство, но уже по признаку вероисповедания. В таких случаях, основанием для террора, как правило, становится декларация защиты определенных религиозных принципов, тогда как исповедующие иные религии воспринимаются, как человекообразные в лучшем случае «заблудшие», но чаще «погибшие души». Понятно, что оснований для уничтожения «грешников» долго искать не приходится, а сами факты убийств считаются едва ли не подвигом, освященным «волей божества».
В отдельных случаях, когда инициаторами религиозного терроризма становятся не религии, имеющие большую историю, а новообразовавшиеся учения и доктрины, где их адепты ассоциируют себя с «особыми людьми», «избранными», акты террора бывают направлены не на общество, а на массы самих последователей. При этом, убийства тоже считаются в среде самих этих организация подвигом, но «духовным».
Самые известные примеры «классического» религиозного терроризма, это арабский в Палестине и наиболее распространенный теперь исламистский терроризм. Что касается религиозных новообразований, вставших на такой путь, то можно припомнить самосожжения в 1978 году более 1000 членов секты «Храма Народов» в Гвиане или такой же гибели адептов секты Давида Кореша «Ветви Давида» в 1992 году в США.
Кроме перечисленных типов терроризма есть, конечно, и такие, которые можно условно объединить под названием спонтанного. Это акции беспорядочного насилия, совершаемые криминальными структурами или отдельными лицами по самым разным причинам, вплоть до чьей-либо психической неуравновешенности, о которых в данном материале говорить не будем. Однако основные типы терроризма можно разбить и еще на две группы, определяющие главные побуждения к их деятельности. Условно их можно обозначить, как «группа правых» и «группа левых». «Левые» террористы, почти всегда преследуют цель добраться до «светлого будущего». Они отвергают устоявшиеся традиции в самом широком смысле, изобретая новую этику и мораль, считая что в старых, «отживших» и заключено главное препятствие и зло. А «правые» стремятся любыми средствами вернуться в «славное прошлое», будучи убеждены, что все зло, напротив, в новшествах и несоблюдении имевшихся когда-то социальных, культурных и религиозных устоев.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление, которое мало кого из россиян способно обрадовать: реваншистскими тенденциями определяются основания деятельности не одних лишь террористических групп. Стремление к частичному или полному восстановлению имеет место и во внутренней политике ряда современных государств. В подобных случаях их власти тоже часто прибегают, по сути, к террористическим методам в отношении сопротивляющихся реваншу общественных или политических сил. К сожалению, под определение такого рода «государственного терроризма» по всем признакам подходит и политика федерального руководства России в отношении Чеченской республики. Однако, поддержание атмосферы напряженности и постоянной угрозы насилия в Кавказском регионе направлено на общественно-политическую оппозицию реваншу лишь «опосредованно», т.к. борьба с «бандитским народом» требует от всех особой бдительности, а значит более жесткой (тоталитарной) внутригосударственной дисциплины.
К левым террористам, несомненно, можно отнести большевиков и современные группы маоистско-марксистской направленности, типа памятной команды «Карлоса Шакала» Ильича Рамиреса Санчеса. А к правым – нацистов итальянских «Черных бригад», исламистские организации «Хезболла», «Хамас», «Джихад Ислами», «Аль-Хаида» и немало подобных, что служит видимым доказательством преимущественно исламистской принадлежности наиболее многочисленных и активных террористических групп и организаций.
У «левых» и «правых» террористических теорий, впрочем, много общего. Все они внутренне обоснованы на категоричном разделении всего человечества на «последователей истины» и «слуг лжи». В результате, борьба с не такими, как они сами, оценивается всеми террористами, как однозначно благое дело. Это стирает на практике все грани различий между разными их направлениями, превращая терроризм в безусловное зло, несущее опасность всей земной цивилизации. Эсхатологические основания «левых», стремящихся привести мир к своему «светлому будущему», не только не исключают, но и предполагают прохождение через своеобразный «апокалипсис». Разумеется, не для них самих, а для тех, кто с ними не соглашается. Теоретически это было заложено в теории марксизма, предполагающей «всемирную войну против эксплуататоров» ради «достижения трудящимися своего светлого будущего». Современные исламисты, несмотря на свои право-ориентированные идеологемы «вернуть мир на путь Аллаха», продолжают славную традицию предшествовавших им сатанистов-большевиков, практически копируя их модель «освобождения мира» от зла.
Вероятно, читатель обратит внимание на противопоставление термина "исламизм" религии Ислама. Этот термин, появившийся в лексиконе политологов, историков и религиоведов сравнительно недавно, указывает на условность определения террористов-мусульман, как истинных представителей религиозного сообщества, исповедующего Ислам. В данном случае религиозная доктрина была лишь использована, как основа для создания человеконенавистнической идеологии. Это подобно тому, как вульгаризируется, например, христианская доктрина, когда неизбежно соседствующая с ней мифология используется в качестве "религиозного" основания для оправдания явлений, подобных антисемитизму.
Непринципиальные различия между исламизмом и большевизмом лишь в том, что марксистско-ленинская идеология формировала образ врага под именем «мирового капитала», а нынешние исламисты локализуют его в виде «современной цивилизации» со всеми принципами и закономерностями ее жизни и развития. Очагом марксистского терроризма было в основном социалистическое государство СССР, фашистского нацизма – Германия времен Третьего рейха. Средой же, которая питает исламистский терроризм оказалось рассыпанное по разным регионам планеты международное мусульманское сообщество. Все остальное – стремление к насаждению собственного мировоззрения, идея «освобождения» человечества от «заблуждений» и способы ее воплощения с помощью истребления несогласных – у марксистов, фашистов и исламистов абсолютно идентично.
Здесь может возникнуть вопрос: почему же, несомненно понимая серьезность опасности терроризма и зная, в чем его основные причины, цивилизованное международное сообщество в целом до сих пор не предпринимает серьезных мер для ликвидации такой угрозы? Борьба с сетевыми террористическими структурами ведется лишь отдельными государствами на «местном уровне». Да и то, достигая относительной организованности только в связи с совершением на их территории крупных террактов. Единственным государством, относительно адекватно реагирующим на агрессию врага, который не скрывает, что намерен разрушить основы всей цивилизации, можно назвать только США. Косвенным признаком справедливости такого заключения следует считать, в частности, то, что это государство определяется и самими террористами, как центр «мирового зла», против которого и направлена вся их преступная деятельность.
Впрочем, то же самое можно было бы сказать и о позиции Израиля – государства, давно прилагающего все усилия к решению проблемы терроризма на своей территории и имеющего в этом немалый опыт. Но его оперативный потенциал, конечно же, не сравнится с потенциалом США, способных становиться на защиту нашей цивилизации не только на собственной территории, но и за пределами страны. Другое дело, какого успеха в борьбе с терроризмом и его профилактике может добиться на планете только одно, пусть и весьма состоятельное в военном и экономическом отношении государство.
В этом контексте перед россиянами встает, разумеется, вопрос об участии в антитеррористической кампании России, которая с недавних пор и сама регулярно страдает от террора. Но в этом случае мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией: Россия практически не принимает участия в борьбе с терроризмом за пределами собственной территории, и практически не ведет ее в границах таковой. Более того: то, что считается в нашей стране источником терроризма – так называемая «чеченская война», не только не прекращается, не смотря на всю ее бесперспективность для страны, но и парадоксальным образом поддерживается внутренней политикой российской власти.
Объяснить это, конечно же, можно. В результате безумного развязывания Первой чеченской войны, а далее неумелой и неконструктивной политики сторонников демократии в период правления президента Ельцина, реальная власть в Российской Федерации за последние годы вновь перешла в руки представителей спецслужб и «силовиков». В соответствии с идеологемами реваншизма, потеряли свою актуальность такие опасные для тоталитаризма тенденции, как развитие и увеличение доли частной собственности в сфере производства и финансирования, освобождение информационного поля от политического контроля государства, свободная состязательность между государственными и общественными институтами и т.п. Пропорционально возврату советских, а иной раз и откровенно «сталинистских» идей и принципов, российское общество теряло и теряет в своих социальных возможностях, в уровне благосостояния. Поэтому, чтобы избежать социального взрыва, стремящаяся к закреплению тоталитарного способа правления власть, прибегает к испытанному в нашей стране средству – мифологизации действительности путем создания образа внешнего врага. Но, манипулировать нынешним обществом все же гораздо сложнее, чем в 30-50-х годах прошлого века, и дабы обман усваивался успешней, требуется, чтобы такой «враг» себя проявлял.
Но, что меняет это объяснение, если военные действия, которые ведет государство силами необученных призывников против населения республики, входящей в его состав, призваны олицетворять борьбу с терроризмом и бандитизмом? Ведь, эта бессмысленная война способна обрести смысл лишь в том случае, если рассматривать ее с позиции интересов ориентированных на закрепление тоталитаризма высших властных структур. Благодаря затянувшемуся конфликту, Чечня представляет собой безотказное «доказательство» внешней враждебности по отношению к России кого угодно. Это могут быть сами чеченцы, которые в процессе сопротивления перешли к террористической деятельности, или «международный терроризм», принимающий участие в организации и совершении терактов. Это могут быть, наконец, некие заокеанские «враждебные России силы», которые только и «обеспечивают сопротивление малочисленных банд боевиков», прячущихся где-то в горах.
Таким образом, эта война становится объективно выгодной новой реставрации старого режима. А реальное участие в международной, а значит, и организация внутренней, антитеррористической кампании - заведомой помехой и непоследовательностью. В том числе и по причине того, что зачистки мирного населения, похищения и убийства ни в чем не повинных мирных жителей Чечни также представляют собой террор. Но замешаны в нем уже не одни лишь «чеченские боевики», но и спецподразделения федеральных войск с вооруженными отрядами местной «кадыровской» администрации.
Искусственное культивирование очага террористической угрозы на собственной территории силами государства, вероятно, войдет в историю, как явление, не имевшее в истории аналогичных прецедентов. Но исторические оценки прошлого будут представлять интерес еще не скоро. В настоящее же время мир стоит перед реальностью очередной тотальной угрозы планетарного масштаба, обезопасить от которого может лишь осознанное политическое объединение цивилизованных стран для противостояния общему врагу.
В заключение хотелось бы напомнить о бесславном конце первого «террористического государства» Хасана ас-Саббаха, о гибели Третьего рейха и прочих «великих дел по спасению избранных сынов человечества». Потому что наш мир – это тоже своего рода живая система, если угодно, «организм», который стремится к поддержанию оптимального для себя состояния. И такие болезненные явления, как тоталитаризм, терроризм и другие подобные «измы» рано или поздно отвергает.
|
