Юрий Геннадьевич Курин
1. Начиная разговор об арбитражном управляющем, можно упомянуть о существующей путанице с используемой в законодательстве терминологией. Регулирующие банкротство законы, в том числе банкротство кредитных организаций, субъектов естественных монополий, используют термин «арбитражный управляющий». При этом в ведомственных нормативных актах нередко можно встретить термин «антикризисный управляющий» (например, РАСПОРЯЖЕНИЕ ФСФО РФ от 04.09.2000 № 128-р, ПРИКАЗ Миннауки РФ от 04.11.98 № 212). Законодательство не должно содержать двусмысленности и, поэтому, надо определить различия этих терминов или наоборот, обосновать их синонимичность.
В действующем законодательстве нет определения арбитражного управления. Всегда говорится о правах и обязанностях арбитражного управляющего, его ответственности и т.д. А между тем никто не может четко сказать, чем же он все-таки занимается. Что такое арбитражное управление? Чем отличается арбитражное управление от доверительного, от антикризисного, от менеджмента в юридическом лице? Это разные процессы, или это одно и тоже?
Кратко обозначим определяющие отличия между этими видами деятельности.
Арбитражное управление - это очень специфический вид деятельности, который заключается в управлении должником при реализации судебных процедур банкротства. Особенности арбитражного управления определяются законодательством о банкротстве.
Антикризисное управление, в свою очередь, подразумевает управление юридическим лицом в неблагоприятных условиях. При этом речь не обязательно идет о банкротстве, кризисная ситуация может возникнуть и за его пределами. Банкротство - это всегда кризис, а кризис - это не всегда банкротство.
Управление юридическим лицом осуществляется только в его интересах и в соответствии с целями определенными в учредительных документах. В то время как арбитражное управление преследует цели, определенные в законе о банкротстве, и в интересах всех участников банкротства.
Доверительное управление - это разновидность управления чужим имуществом в пользу третьего лица. Именно имуществом, а не юридически лицом, как в предыдущих случаях.
2. Неразбериха с терминологией позволила в действующем законодательстве провести отождествление арбитражного управления с предпринимательской деятельностью. С трактовкой статуса арбитражного управляющего в качестве предпринимателя можно было бы согласиться, если бы не ряд особенностей.
Во-первых, арбитражный управляющий действует для защиты разнонаправленных интересов участников банкротства, что придает его деятельности больший социальный характер, чем предпринимательству в чистом виде.
Во-вторых, арбитражный управляющий может быть ограничен в принятии решений государственными органами или собранием, комитетом кредиторов, что ограничивает его самостоятельность.
В-третьих, арбитражный управляющий в отличие от предпринимателя часть рисков может перенести на управляемого им должника.
В-четвертых, вознаграждение арбитражного управляющего зависит не от успеха его деятельности на рынке, а от решения государственного органа.
Существует противоположное мнение по вопросу статуса арбитражного управляющего. Оно заключается в том, что функции банкротства следует рассматривать исходя из их места в системе государственного управления. Они предоставляются арбитражному управляющему законодательством. Стало быть, арбитражный управляющий, хотя и обладает определенной долей самостоятельности при принятии решений в рамках банкротства, все его решения находятся в поле зрения (контроля) государственных органов и кредиторов. В этом случае можно говорить о так называемом делегировании государством части функций арбитражному управляющему, деятельность которого относится к системе координат государственного управления. Поэтому он приобретает особый статус государственного служащего, а не лица, выполняющего управленческие функции в юридическом лице. Подобный подход к проблеме подтверждается большим количеством примеров из практики, когда арбитражным управляющим назначался работник ФСФО.
Наделение арбитражного управляющего статусом индивидуального предпринимателя или статусом государственного служащего есть склонение к крайностям. Решение проблемы должно содержатся в «золотой середине». Для этого необходимо определить для арбитражного управляющего особый статус, который будет сочетать в себе необходимые элементы первых двух.
Из статуса предпринимателя можно было бы позаимствовать полную материальную ответственность, чтобы уменьшить риски, которым подвергаются участники процедур банкротства. Полная материальная ответственность должна также подкрепляться обязательным страхованием. Вознаграждение арбитражного управляющего необходимо поставить в зависимость от успеха его деятельности, а не от решения государственного органа.
Со стороны юридического статуса государственного служащего будет эффективным заимствование подробной регламентации полномочий арбитражного управляющего (создание профессиональных стандартов деятельности). Это позволит обеспечить четкость, однозначность, а главное - предсказуемость его действий при банкротстве. Предсказуемость в свою очередь придает любым отношениям стабильность.
3. Преобразование правового статуса арбитражных управляющих требует совершенно иных подходов к определению статуса их объединений.
В рамках действующего гражданского законодательства объединения арбитражных управляющих существуют в форме различных некоммерческих организаций, которые содействуют реализации антикризисной политики, обучают и защищают своих участников, оказывают им поддержку. Однако действующие объединения лишь косвенно участвуют в регулировании деятельности арбитражных управляющих, так как их решения не носят обязательного характера.
В процессе преобразований объединения арбитражных управляющих должны получить статус СРО. Это обеспечит более эффективное регулирование отношений по арбитражному управлению. СРО будут выступать промежуточным звеном между отдельными арбитражными управляющими и государственными органами. Государственные органы делегируют СРО часть государственных функций:
А) установление обязательных стандартов деятельности по арбитражному управлению;
Б) разработку правил и стандартов профессиональной этики во взаимоотношениях между арбитражными управляющими и их клиентами;
В) определение объективных требований для желающих вступить в СРО;
Г) надзор за выполнением установленных правил и стандартов;
Д) применение мер ответственности к нарушителям установленных правил и стандартов.
В рамках деятельности СРО должно также быть организовано третейское разбирательство.
При определенных условиях возможна передача СРО полномочий по лицензированию деятельности арбитражных управляющих, или вместо лицензирования использовать более мягкую систему входа на рынок - аккредитацию арбитражного управляющего при СРО.
Выполнение изложенных функций предполагает создание специальной внутриорганизационной структуры органов СРО. Наряду с привычными органами управления, такими как общее собрание, совет директоров и правление, предполагается образование органов по разработке стандартов деятельности, надзорных органов, и органов, налагающих меры ответственности. Необходимо также создание третейских судов.
4. Повышение эффективности регулирования деятельности арбитражных управляющих требуют не только изменения статуса арбитражных управляющих и их объединений, но и порядка приобретения этого статуса.
Действующий порядок приобретения статуса предусматривает следующие требования: 1) наличие высшего образования; 2) успешное прохождение специальных курсов; 3) регистрацию в качестве индивидуального предпринимателя; 4) получение лицензии (это положение пока еще действует); 5) регистрацию в арбитражном суде; 6) назначение судом на должность.
Создание дополнительного (промежуточного) регулятора в виде СРО меняет существующий порядок приобретения статуса.
Одним из вариантов может служить следующая схема. В арбитражном суде будут вставать на учет не отдельные арбитражные управляющие, а СРО. Арбитражный суд, рассматривая дело о банкротстве, с учетом мнения кредиторов назначает управляющую компанию (СРО), а компания выбирает одного или нескольких арбитражных управляющих из числа своих участников. При этом ответственность за возможные убытки несет как назначенные управляющие, так и компания.
5. В настоящее время в законе о банкротстве существует пробел в связи с признанием несоответствующим Конституции РФ положений отдельных его статей. В первую очередь это касается назначения временного управляющего при принятии заявления о банкротстве и невозможности обжалования определений арбитражного суда.
Значение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 года № 4-П настолько велико, что сейчас в массовом порядке идет отмена определений арбитражных судов.
Пример из практики Федерального арбитражного суда Московского округа извлечение из Постановления № КГ-А40/4412-01 от 23 августа 2001 г.
«Суд апелляционной инстанции не учел положений Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 года N 4-П, что привело к не правильному применению п. 3 ст. 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и ст. 160 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Учитывая, что апелляционная жалоба заявителей была подана на определение, вынесенное судом в порядке, предусмотренном п. 1 ст. 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" отказ в принятии упомянутой апелляционной жалобы определением от 9 июня 2001 года по указанным в нем мотивам не может быть признан правомерным. Обжалованное определение подлежит отмене как незаконное».
6. Особо необходимо уделить внимание вопросу сохранения лицензирования деятельности арбитражных управляющих на период создания СРО. Лицензирование с одной стороны усиливает административное воздействие на арбитражных управляющих, а с другой обеспечивает более высокую степень профессионализма в этой сфере. Отмена лицензирования может повлечь к наполнению рыночного пространства неквалифицированными участниками.
Кроме того, существование лицензии предполагает возможность ее аннулирования, что в свою очередь является одним из видов административной ответственности арбитражных управляющих. Если нет лицензии, то нет административной ответственности, предусмотренной ст. 21 закона о банкротстве. Останется только гражданско-правовая ответственность в форме возмещения убытков. При этом все знают, насколько сложно доказать убытки в арбитражном процессе, и как трудно доказать причинную связь между действиями арбитражного управляющего и причиненным ущербом. Хотя действия арбитражного управляющего могут быть обжалованы, он, по сути, ни за что не отвечает.
Пример из практики. Извлечение из Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 19 июля 2001 г. № КГ-А40/3601-01.
Предприниматель без образования юридического лица, бывший арбитражный управляющий должника - закрытого акционерного общества "Юниос" - обратился с иском в Арбитражный суд города Москвы к Федеральной службе России по финансовому оздоровлению и банкротству о признании недействительным распоряжения службы от 31 октября 2000 года N 182 "О приостановлении и аннулировании лицензии Демиденко Ю.Н.". Решением суда первой инстанции от 14 марта 2001 года в удовлетворении иска отказано, суд пришел к выводу о том, что комиссией правомерно установлены факты неоднократного и грубого нарушения Демиденко Ю.Н. положений ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в период его работы по осуществлению процедуры банкротства должника. Постановлением апелляционной инстанции от 15 мая 2001 года решение от 14 марта 2001 года отменено и иск удовлетворен. Апелляционная инстанция пришла к выводу, что материалами дела факты неоднократного и грубого нарушения Демиденко Ю.Н. законодательства о банкротстве и общегражданского законодательства не подтверждены. Кассационная инстанция пришла к выводу о том, что действия конкурсного управляющего в обжалуемый период явились причиной причинения кредиторам ЗАО "Юниос" убытков. Решение ФСФО о приостановлении и аннулировании лицензии оставлено в силе.
Этот пример показателен тем, что за нарушение законодательства о банкротстве в качестве меры ответственности было применено именно аннулирование лицензии. И несмотря на доказанность факта причинения убытков речь о их возмещении в процессе не шла. Это еще раз подтверждает тезис о материальной безответственности арбитражный управляющих.
Если работа арбитражного управляющего оказывается безрезультатной, происходит его замена, приходит другой управляющий, а сроки процедур банкротства продлеваются.
Можно привести очень показательный пример, когда арбитражный управляющий развалил одно предприятие и после этого был без последствий назначен на другое. Извлечение из Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 31 июля 2001 г. № КГ-А40-3880-01.
«…Первая инстанция отклонила кандидатуру Филюшиной А.В., так как ранее ее деятельность как конкурсного управляющего АОЗТ «Академия экономики и права» была оценена судом как неудовлетворительная, что свидетельствует о недостаточном обладании ею специальными знаниями, и назначила конкурсным управляющим ЗАО «Готовальня» Коптелину Л.Н., Постановлением апелляционной инстанции того же арбитражного суда от 7 июня 2001 г. решение от 12 апреля 2001 г. оставлено без изменения». Казалось бы, вполне достойный пример судебной практики, когда неудовлетворительные результаты препятствуют дальнейшему осуществлению деятельности. Однако кассационная инстанция признала решение первой инстанции и апелляционное постановление не достаточно обоснованными, и подлежащим отмене, а дело было передано на новое рассмотрение в первую инстанцию Арбитражного суда города Москвы.
7. В рамках доклада невозможно отдельно остановиться на всех правомочиях и обязанностях арбитражного управляющего, которые составляют основу его статуса. Поэтому их целесообразно объединить в несколько групп.
Первую группу составляют процессуальные полномочия. Ст. 20, 60, 74, 101 предоставляют Арбитражному управляющему широкий круг процессуальных прав. Это и предъявление от своего имени требований, ходатайств и заявлений, связанных с реализацией процедур банкротства, и защита интересов должника, и оспаривание действий других участников банкротства. Однако часто возникает вопрос: могут ли эти полномочия выходить за рамки процесса банкротства? Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 14 июня 2001 г. № 64 применительно к конкретному случаю с обжалованием действий судебного пристава-исполнителя пояснил, что для выполнения общих целей банкротства арбитражный управляющий может пользоваться всеми процессуальными правами для защиты интересов должника в арбитражных судах или судах общей юрисдикции.
Вторая группа прав и обязанностей направлена на установление требований кредиторов, составление и ведение реестра кредиторов. Едва ли можно назвать дело о банкротстве, в котором у кредиторов не было бы претензий к ведению реестра или порядку признания требований. Приведем два примера, в которых претензии кредиторов на включение их в реестр оказались необоснованными.
1) Коммерческим банком "Интурбанк" (КБ "Интурбанк") - конкурсным кредитором ЗАО "Носта" - в порядке ст. 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" подана жалоба в арбитражный суд на действия конкурсного управляющего должника, в которой заявитель просил:
- обязать конкурсного управляющего отнести установленные в реестре требований кредиторов требования КБ "Интурбанк" в сумме 13 136.850,17 руб. к основному долгу;
- обязать конкурсного управляющего включить в реестр требований кредиторов требование заявителя в сумме 12.103.580 руб., основанное на вексельном обязательстве;
- отстранить конкурсного управляющего от исполнения обязанностей.
Кассационная инстанция отказала в удовлетворении жалобы (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 1 августа 2001 г. № КГ-А40/4003-01).
2) Акционерное общество закрытого типа "Благотворительное объединение жертв незаконных репрессий "Поступь" обратилось в Арбитражный суд города Москвы с жалобой на действия конкурсного управляющего должника ОАО "Мосбизнесбанк", отказавшего заявителю в признании его кредитором в размере требований 1 630 594 руб. 07 коп. по банковскому счету № 700454, открытому в банке для сбора пожертвований граждан на строительство памятника жертвам репрессий.
Изучив обстоятельна дела кассационная инстанция пришла к выводу, что кассационная жалоба удовлетворена быть не может, так как у конкурсного управляющего должника не имелось оснований для включения в реестр требований кредиторов требований АОЗТ "Поступь". (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25 июля 2001 г .№ КГ-А40/3712-01).
Существующее положение с большим количеством претензий может изменить создание нового порядка признания требований кредиторов и порядка ведения реестра.
Вполне возможно использовать практику, сложившуюся на фондовом рынке, когда функцию ведения реестра выполняет специализированная организация. При банкротстве ведение всех реестров вполне могло бы осуществляться СРО. С одной стороны это позволит выполнять эту деятельность более профессионально, и при этом уменьшит нагрузку арбитражного управляющего.
Третья группа прав и обязанностей относится к наиболее дискуссионной. Она касается распоряжения имуществом должника и применения мер по обеспечению его сохранности. Реализация этих полномочий часто проходит со злоупотреблениями, которые позволили прикрепить к банкротству ярлык передела собственности. Сейчас предлагается очень много вариантов изменения процедур банкротства: от относительно мягких – запретить арбитражным управляющим самостоятельно распоряжаться имуществом должника на стадии внешнего управления; до очень жестких - вообще отменить процедуру внешнего управления.
Однако, при помощи ограничений вряд ли удастся избавиться от возможности реализовать права в ущерб другим участникам. Надо подходить к решению проблемы иначе. Проблема упирается в незащищенность участников банкротства от неквалифицированных действий арбитражного управляющего или его ошибок. Мы опять возвращаемся к невозможности на практике получить с арбитражного управляющего материальное возмещение за причиненный вред. Решить этот вопрос можно через субсидиарную ответственность управляющей компании (СРО) и обязательное страхование рисков и ответственности.
Четвертую группу прав и обязанностей можно назвать информационными полномочиями. В процессе своей деятельности арбитражный управляющий имеет право получать полную (исчерпывающую) информацию о деятельности должника. И на ее основе обязан провести анализ финансового состояния должника. При этом очень часто возникают проблемы с предоставлением информации составляющей коммерческую тайну или ноу-хау. Порядок действий арбитражного управляющего в этих ситуациях закон не определяет. Поэтому соглашение о неразглашении подобной информации арбитражные управляющие не подписывают. Один из скандальных случаев, связанный с передачей временному управляющему сведений составляющих коммерческую тайну, был описан в Российской газете за 20 июля 2001 г., No 137 (2749) в статье «Банкрот по неволе» посвященной банкротству на Орско-Халиловском металлургическом комбинате.
Представляется очевидным, что даже в рамках процедуры банкротства должник имеет право на неразглашение коммерческой тайны. Во время банкротства сведения должны предоставляться арбитражному управляющему, при этом они должны составлять его профессиональную тайну, разглашать которую он не имеет права. Подобные нюансы являются составляющими элементами профессиональной этики арбитражных управляющих, которые должны разрабатываться и контролироваться СРО.
Пятая группа правомочий выражается во взаимоотношении с собранием и комитетом кредиторов. Ни для кого не является секретом, что кредиторы имеют очень большое влияние на арбитражного управляющего. С момента выбора его кандидатуры с последующим контролем деятельности и до возможных требований об отстранении его от должности.
В основе деятельности арбитражного управляющего лежит соблюдение интересов всех участников банкротства. Он должен быть выше интересов одного отдельно взятого участника. Когда одна из сторон имеет возможность влиять на фигуру арбитражного управляющего, которая по определению должна быть нейтральной, вся система начинает работать неправильно. Поэтому необходимо уменьшить возможность давления на арбитражного управляющего со стороны кредиторов и их органов, и одновременно с этим усилить гарантии защиты их интересов.
|
