и проблема правосубъектности юридических лиц
Валентин Владимирович Бородин
Изучение действующего в РФ законодательства о банкротстве не может не привести практикующих в данной сфере юристов к вопросу о правовой природе статуса арбитражных управляющих.
Систематический анализ комплекса правовых норм, регулирующих правовое положение арбитражных управляющих в Российской Федерации, позволяет сделать вывод, что основной целью привлечения в процесс банкротства фигуры арбитражного управляющего заключается в ограничении в различной степени правомочий прежнего руководства осуществлять управление организацией - неплатежеспособным должником, а также в проведении арбитражным управляющим комплекса специальных мероприятий. Объем правомочий арбитражного управляющего, а также цель его деятельности зависит от конкретной процедуры банкротства. Согласно Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", арбитражные управляющие принимают непосредственное участие при осуществлении процедур банкротства неплатежеспособного должника - юридического лица, а именно при осуществлении процедуры наблюдения, внешнего управления, а также при конкурсном производстве.
Правовое положение временного управляющего
Процедура наблюдения - новелла в российском законодательстве о банкротстве. Действовавший ранее Закон Российской Федерации "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" ( "Российская газета" от 30 декабря 1992 года.) от 19 ноября 1992 года такой процедуры не предусматривал, что приводило к злоупотреблениям прежде всего со стороны должника, который имел возможность путем различных недобросовестных действий сокрыть имущество от взыскания. Если же кредиторы заявляли ходатайство о применении мер, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом (например, наложение ареста на имущество), то это приводило к фактическому блокированию работы организации - должника. Таким образом, существующая ныне процедура наблюдения время призвана преодолеть вышеназванные проблемы: в рамках этой процедуры предусматривается комплекс мер по сохранению имущества и проведению всестороннего анализа состояния должника. При этом основную роль при выполнении указанных задач выполняет специально назначаемое арбитражным судом лицо - временный управляющий.
Правовой статус временного управляющего представляет большой интерес, так как ни в дореволюционном российском конкурсном праве, ни в упоминавшемся выше Законе Российской Федерации 1992 года фигуры, подобной современному временному управляющему, предусмотрено не было.
При осуществлении процедуры наблюдения временный управляющий обладает целым комплексом прав и обязанностей (ст.ст. 60, 61 Федерального закона), позволяющих ему достаточно эффективно достигать вышеуказанных целей данной процедуры банкротства.
Весьма важным для понимания сущности правового положения временного управляющего являются нормы, закрепленные статьей 58 Федерального закона. Так согласно указанной статье, введение внешнего управления не является основанием для отстранения руководителя должника и иных органов управления должника, однако совершение ряда сделок, указанных в части 2 статьи 58, требует обязательного получения согласия временного управляющего. К таким сделкам относятся следующие сделки:
связанные с передачей недвижимого имущества в аренду, залог, с внесением указанного имущества в качестве вклада в уставный (складочный) капитал хозяйственных обществ и товариществ или с распоряжением таким имуществом иным образом;
связанные с распоряжением иным имуществом должника, балансовая стоимость которого составляет более 10 процентов балансовой стоимости активов должника;
связанные с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требований, переводом долга, а также с учреждением доверительного управления имуществом должника;
Кроме того, согласно части 3 статьи 58 Федерального закона, исключительно с согласия временного управляющего органами управления должника может быть принято решение об участии в ассоциациях, союзах, холдинговых компаниях, финансово-промышленных группах и иных объединениях юридических лиц.
Именно в указанных ограничениях при совершении ряда сделок, а также в запрете органам управления должника принимать ряд иных решений (п. 3 ст. 58 Федерального закона) и проявляется одна из основных задач процедуры наблюдения - задача сохранения имущества должника.
Рассмотрение правового положения временного управляющего (а также внешнего и конкурсного управляющих, как будет показано ниже) приводит современных исследователей к постановке весьма важной проблемы переосмысления сущности так называемой правосубъектности юридического лица.
При анализе той деятельности, которую осуществляет временный управляющий обращает на себя внимание тот факт, что должник - юридическое лицо само по себе, как субъект гражданского оборота не теряет своей правоспособности в целом, то есть остается способным иметь, приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности. Однако после введения временного управления юридическое лицо уже не может осуществлять все эти права и обязанности полностью самостоятельно, то есть путем волеизъявления обычных органов юридического лица.
Таким образом, правовой анализ современного института несостоятельности (банкротства) позволяет сделать вывод о том, что устоявшееся в отечественной науке гражданского права представление о единой правосубъектности юридического лица, неделимой на правоспособность и дееспособность, уже не соответствует сложившейся правовой реальности. Причиной формирования устойчивого представления о единой правосубъектности юридических лиц является факт, отмечаемый М.В. Телюкиной: "термин "правосубъектность" сформировался в советском праве 40-60-х гг., когда действительно правоспособность и дееспособность юридических лиц полностью совпадали" (Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", М., 1998, стр 87.).
Учитывая вышеизложенное, арбитражное управление (в том числе временное управление) можно рассматривать как форму ограничения дееспособности юридического лица, и в этом смысле правовой статус арбитражных управляющих (точнее, временных и внешних управляющих) имеет много общего с правовым положением опекунов и попечителей физического лица, хотя, конечно, цели и объекты арбитражного управления и института опеки и попечительства существенным образом отличаются.
Проводя вышеуказанную аналогию, следует отметить, что временное управление по своей правовой природе ближе всего находится к попечительству. Сходными являются мотивы узаконения и формы осуществления попечительства и временного управления.
Так, основным мотивом, побудившим законодателя ввести институт попечительства является, несомненно, то обстоятельство, что физическое лицо, в возрасте от 14 до 18 лет, а также совершеннолетние граждане, ограниченные судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами, не в состоянии полностью осознавать смысл и последствия, совершаемых ими юридических действий, или, иными словами, высока вероятность, что их деятельность приведет к неблагоприятным последствиям для них самих или для интересов иных участников гражданского оборота. Отмеченное предположение приводит законодателя к выводу о необходимости установления над вышеуказанными гражданами определенного контроля со стороны полностью дееспособных граждан.
Похожими мотивами руководствовался законодатель и при ограничении дееспособности юридического лица посредством введения временного управления. Временное управление вводится после принятия судом заявления о признании должника банкротом, согласно ст. ст. 56, 58 Федерального закона. При этом для принятия такого заявления необходим ряд признаков: согласно Федеральному закону, для юридических лиц таким признаком является неисполнение денежных обязательств или обязательных платежей в течение трех месяцев при условии, что сумма требований превышает 500 минимальных размеров оплаты труда. Установив вышеуказанные факты, дающие основание предположить, что руководство должника осуществляет коммерческую деятельность не так, как этого требуют интересы торгового оборота, законодатель опять, как в случае с попечительством, стремится установить своеобразный контроль над совершаемыми должником действиями: при наличии указанных условий дееспособность должника - юридического лица ограничивается путем установления арбитражным судом временного управления на период проведения процедуры наблюдения.
Схожей является также юридическая форма осуществления правомочий попечителя и временного управляющего. Так, согласно части 2 статьи 33 Гражданского кодекса РФ, попечители дают согласие на совершение тех сделок, которые граждане, находящиеся под попечительством, не вправе совершать самостоятельно. Что касается временных управляющих, то их контроль за действиями должника также внешне проявляется в том, что они дают согласие на совершение ряда сделок, предусмотренных ст. 58 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".
Естественно, институт попечительства и временное управление имею большое количество отличий, но, тем не менее следует сделать вывод, что их правовая природа имеет один основополагающий факт: и попечительство, и временное управление возникают вследствие ограничения дееспособности соответствующего субъекта.
Характеризуя правовой статус временного управляющего, необходимо также отметить, что в некоторых обстоятельствах временный управляющий может приобрести все полномочия руководителя должника. Речь идет о случае, указанном в части 4 ст. 58 Федерального закона, согласно которой арбитражный суд вправе отстранить руководителя должника от должности в случае, если руководителем должника не принимаются необходимые меры по обеспечению сохранности имущества должника, чинятся препятствия временному управляющему при исполнении его обязанностей или допускаются иные нарушения требований законодательства Российской Федерации. В этих, надо сразу отметить, экстраординарных, случаях исполнение обязанностей руководителя должника - юридического лица возлагается на временного управляющего.
Правовое положение внешнего управляющего
Одним из возможных итогов процедуры наблюдения, в соответствии с ныне действующим законодательством о банкротстве юридических лиц, является введение арбитражным судом процедуры внешнего управления. Как правило, процедура внешнего управления вводится судом на основании решения, принятого первым собранием кредиторов, однако арбитражному суду предоставлено право в некоторых случаях ввести внешнее управление и без соответствующего решения собрания кредиторов (части 2 и 3 статьи 67 Федерального закона).
Введение внешнего управления является весьма значимым событием для организации-должника, так как закон связывает с этим фактом существенные юридические последствия (статья 69 Федерального закона). Среди всех этих последствий наиболее интересными относительно к теме настоящей работы является радикальное изменение порядка управления должником. В соответствии с абз. 2 ст. 69 руководитель должника отстраняется от должности, управление делами должника возлагается на внешнего управляющего.
Однако, прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению правового положения внешнего управляющего в настоящее время хотелось бы вкратце остановиться на историческом развитии данной правовой конструкции в российском законодательстве о несостоятельности.
Своеобразным прообразом института внешнего управления в дореволюционном российском законодательстве являлась предусмотренная главой 3 Устава торгового судопроизводства (Законы о несостоятельности торговой и неторговой, составитель Бертгольдт Г., М., 1905.) администрация по делам торговым. Причины возникновения администрации по делам торговым как нельзя лучше характеризует Г.Ф. Шершеневич в своем фундаментальном труде "Конкурсное право": "Полное расстройство частного хозяйства, к которому приводит открытие над ним конкурсного производства, возбуждает стремление предотвратить эти печальные последствия, дать ему возможность оправиться и выйти из критического положения" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 108.). Далее в своей работе профессор Шершеневич определяет и непосредственные задачи деятельности администрации по делам торговым: "Цель администрации - восстановление дел должника, в приведении торгового предприятия в такое положение, которое давало бы возможность удовлетворить вполне всех кредиторов" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 117.). При этом Г.Ф. Шершеневич критикует существовавшие в то время нормы, ограничивавшие распространение данной процедуры внешнего управления (администрация могла быть учреждена только по отношению к крупным предприятиям и только в тех городах, где существовали биржи и биржевые комитеты); по мнению профессора Шершеневича администрации по делам торговым заслуживали самого широкого распространения в российской хозяйственной практике.
Концепция внешнего управления неплатежеспособным должником получила свое развитие и при возрождении института несостоятельности в российском законодательстве в начале 90-х годов. Так, действовавший до принятия Федерального закона Закон Российской Федерации "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" в статье 12 предусматривал установление режима так называемого "временного управления имуществом должника" при условии "наличия реальной возможности восстановить платежеспособность предприятия-должника с целью продолжения его деятельности путем реализации части его имущества и осуществления других организационных и экономических мероприятий".
Как показывает мировой опыт регулирования отношений несостоятельности и банкротства, концепция внешнего управления неплатежеспособным должником не является единственно возможной.
Весьма любопытным примером здесь может служить практика управления должником в США. Так исследователь современного законодательства о несостоятельности зарубежных стран В.В. Степанов отмечает, что "одним из ключевых элементов американской системы регулирования несостоятельности является схема должника во владении "debtor in possession". До рассмотрения заявления кредиторов по существу, если суд не примет решение о назначении доверительного управляющего, должник может продолжать свой бизнес, использовать, приобретать и распоряжаться собственностью без ограничений" (Степанов В.В. "Несостоятельность (банкротство) в России, Англии, Франции, Германии", М., 1999, стр. 79.). Этот порядок управления может осуществляться и после утверждения плана реорганизации должника: как отмечает В.В. Степанов, "должник или его правопреемник обязаны выполнять условия утвержденного плана" (Степанов В.В. "Несостоятельность (банкротство) в России, Англии, Франции, Германии", М., 1999, стр. 94.).
Необходимо отметить, что и концепция внешнего управления, и концепция внутреннего управления имеют свои достоинства и недостатки. Так, достоинством внутреннего управления является то, что руководство должника имеет наиболее полную информацию о состоянии дел и производственных нюансах своей организации, соответственно ему не нужно будет тратить самый ценный ресурс, время, на проведение полного анализа деятельности организации, как это требуется внешнему управляющему. С другой стороны, сам факт того, что прежнее руководство привело организацию к такому состоянию, когда она прекратила платежи контрагентам, свидетельствует о его известной некомпетентности. И возможно, только привлечение опытного антикризисного управляющего "со стороны" может исправить создавшуюся ситуацию.
Как уже отмечалось выше, действующий в настоящее время Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" воспринял именно концепцию внешнего управления, однако стоит отметить, что у неплатежеспособного должника есть право предложения кандидатуры внешнего управляющего (согласно части 2 статьи 71 Федерального закона), что в некоторых случаях может в известной мере компенсировать отмеченные выше недостатки внешнего управления.
В отличие от временного управляющего внешний управляющий наделен значительно более широким кругом полномочий по управлению неплатежеспособным должником. Фактически после отстранения руководителя должника от должности внешний управляющий до окончания периода внешнего управления приобретает полномочия, которые даже несколько шире, чем те, которыми обладало прежнее руководство должника. Так, например, собственник имущества должника или органы управления должником не вправе принимать решения либо иным образом ограничивать полномочия внешнего управляющего по распоряжению имуществом организации-должника, согласно ч.1 ст.76 Федерального закона. Это, однако, не означает, что действия внешнего управляющего ничем не ограничены: части 2, 3 и 4 статьи 76 Федерального закона обусловливают возможность заключения крупных сделок и сделок, в которых имеется заинтересованность, получением предварительного согласия собрания кредиторов или комитета кредиторов. Кроме того, ограничения на самостоятельное распоряжение внешним управляющим имуществом должника предусмотрены в ст. ст. 79, 80, 86, 87, 88, 137, 145 Федерального закона.
Конкретное содержание правомочий внешнего управляющего определяется в статье 74 Федерального закона, содержащей перечень основных прав и обязанностей внешнего управляющего.
Так же, как и в случае с временным управляющим большой интерес представляет сама правовая природа статуса внешнего управляющего.
Учитывая отмечавшееся выше в настоящей работе сходство правового положения внешних управляющих, предусмотренных действующим российским законодательством о банкротстве, и администраций по делам торговым, установленных дореволюционным российским конкурсным законодательством, было бы весьма интересным рассмотреть позицию крупных дореволюционных исследователей конкурсного права. Так Габриэль Феликсович Шершеневич по этому вопросу отмечает следующее: "совершенно правильно воззрение, что администрация <по делам торговым> с точки зрения своей юридической природы ближе всего подходит к институту опеки" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр.125.). Указанное высказывание крупнейшего российского ученого-цивилиста еще раз утверждает нас в правильности мнения о том, что институт внешнего управления фактически основывается на ограничении дееспособности должника - юридического лица, равно как институт опеки основывается на ограниченной дееспособности или недееспособности физического лица.
Несмотря на то, что ныне действующее законодательство имеет не так много общего с дореволюционным законодательством Российской Империи, правомерность сравнения правового положения опекуна и правового положения современного внешнего управляющего имеет под собой определенное основание и в настоящее время.
Согласно ч. 2 ст. 32 Гражданского кодекса РФ опекуны являются представителями подопечных в силу закона и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки. Данная норма закона основывается на том предположении, что граждане до достижения определенного возраста (14 лет, согласно ч. 1 ст. 28 Гражданского кодекса РФ), а также в случае признания их недееспособными по решению суда (согласно ст. 29 Гражданского кодекса РФ) не могут понимать значения своих действий и руководить ими. Соответственно, предполагается, что самостоятельное участие таких граждан в гражданском обороте невозможно (в первую очередь с точки зрения защиты интересов самих этих граждан) и все необходимые юридические действия (то есть сделки) должны от их имени совершать соответствующим образом уполномоченные опекуны.
На взгляд автора настоящей статьи, подобными мотивами руководствовался законодатель и при введении внешних управляющих в действующее законодательство о несостоятельности.
Введение внешнего управления на основании решения арбитражного суда осуществляется в тех случаях, когда у организации - должника еще есть шансы на восстановление платежеспособности и оплату долгов, но в то же время очевидно, что прежние методы руководства должником являются неприемлемыми, так как привели к нарушению стабильности гражданского оборота вследствие неисполнения денежных обязательств должника - юридического лица перед кредиторами. Таким образом, суд, вводя внешнее управление, фактически признает, что сохранение в прежнем объеме правосубъектности должника недопустимо и необходимо лишить должника - юридическое лицо дееспособности, поручив ведение всех его дел (пусть даже на время) более квалифицированному специалисту - внешнему управляющему.
Говоря об ограничении (при временном управлении) или временном лишении (при внешнем управлении) дееспособности должника -юридического лица, необходимо, конечно, понимать, что термин этот в данном случае довольно условен. Дело в том, что отечественное законодательство использовало и продолжает в настоящее использовать институт дееспособности лишь применительно к физическому лицу. Естественно, правовая сущность юридического лица и сущность лица физического очень сильно различаются. Если физическое лицо, то есть человек, существует как единое неразрывное целое, которому присущ набор строго индивидуальных физических, психических, интеллектуальных качеств, то юридическое лицо - определенная правовая фикция, за которой скрыта деятельность все тех же физических лиц. Говоря об ограничении или лишении дееспособности юридического лица при осуществлении процедур банкротства, следует понимать, что в данном случае имеет место своего рода правовая оценка действий, осуществляемых конкретными органами юридического лица (то есть все теми же физическими лицами). При этом с течением времени интеллектуальный и волевой субстрат юридического лица может радикальным образом изменяться (например, в результате изменения персонального состава органов юридического лица).
Правовое положение конкурсного управляющего
Существенными отличиями от правового положения временного управляющего и внешнего управляющего обладает статус конкурсного управляющего, участвующего при осуществлении завершающей стадии процесса банкротства - конкурсного производства. При этом само конкурсное производство можно представить в качестве "системы мероприятий, проводимых под контролем арбитражного суда, целью которых является, во-первых, проведение ликвидации должника - юридического лица; во-вторых, соразмерное удовлетворение требований кредиторов должника" (Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", М., 1998, стр. 162.).
В соответствии с ч. 1 ст. 97 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" принятие арбитражным судом решения о признании должника банкротом влечет открытие конкурсного производства. При этом согласно ч. 1 ст. 99 Федерального закона, при принятии решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства арбитражный суд назначает конкурсного управляющего в порядке, предусмотренном для назначения внешнего управляющего (этот порядок уже рассматривался выше в настоящей работе).
Основные полномочия конкурсного управляющего определены в статье 101 Федерального закона.
Рассматривая правовую сущность статуса конкурсных управляющих, следует отметить, что вопрос о правовой природе подобных субъектов конкурсного процесса ("присяжных попечителей", "конкурсного управления") изучался и дореволюционными российскими цивилистами и точка их зрения на рассматриваемую проблему вызывает несомненный интерес. Так, например, С.И. Гальперин в своей работе "Права и обязанности присяжного попечителя по делу торговой несостоятельности" пишет о так называемом "тройном представительстве присяжных попечителей". По мнению Гальперина присяжный попечитель представляет интересы должника, его кредиторов, а также публичный интерес государства: "деятельность его <присяжного попечителя> проникнута публичным характером и он является должностным лицом, не заинтересованным ни отдельной имущественной выгодой кредиторов, ни отдельной выгодой самого должника, заботясь в то же время о соблюдении выгод и тех, и другого" (Гальперин С. "Права и обязанности присяжного попечителя по делу о торговой несостоятельности", Екатеринослав, 1898, стр. 10.). Более обоснованной представляется точка зрения профессора Шершеневича, высказанная им в книге "Конкурсное право". Г.Ф. Шершеневич не считает возможным рассматривать присяжного попечителя представителем должника и кредиторов, "потому что нельзя быть одновременно представителем двух противоположных интересов, двух контрагентов" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 126.) (заметим, однако, что ныне действующее законодательство эту возможность допускает применительно к предусмотренным ст. 184 Гражданского кодекса РФ коммерческим представителям).
Шершеневич считает конкурсное производство квалифицированным исполнительным производством, обосновывая свои выводы следующим сопоставлением: "Под именем исполнительного процесса мы понимаем приложение силы, которою обладает государственная власть, к тому, чтобы изменить фактическое положение вещей в пользу признанного на суде правым и согласно с судебным решением.<...> Конкурсный попечитель должен изменить фактическое положение вещей в пользу признанных кредиторов согласно цели, указанной законом, то есть он обязан ценность вещей и требований, составляющих имущество должника и находящихся в его хозяйстве, в его распоряжении и управлении, обратить на пропорциональное удовлетворение кредиторов" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 225.).
Таким образом, подводя некоторый итог, можно сказать, что подробное рассмотрение правого положения различных арбитражных управляющих выявляет их различную правовую природу, при том, что все они основываются на ограничении в той или иной степени дееспособности юридического лица. Согласившись с точкой зрения на Г.Ф. Шершеневича, мы приходим к выводу о том, что правовая природа статуса конкурсных управляющих основывается на исполнении принятого арбитражным судом решения о признании должника - юридического лица банкротом. Деятельность конкурсного управляющего в значительно большей степени, чем у иных управляющих формализована и подчинена предельно конкретной цели - наиболее справедливому распределению имущества должника между его кредиторами.
Напротив, правовое положение внешнего и временного управляющих имеет в основе относительно самостоятельные действия временного и внешнего управляющих, которые в значительно меньшей степени связаны в своих действиях решениями иных органов (в том числе и арбитражного суда). Можно даже сказать, что именно от действий временного и внешнего управляющих во многом зависит дальнейший ход процесса банкротства или даже его прекращение.
|
