Все исследователи Крыма отмечают, что Крымские горы образуют три параллельные гряды, имеющие направление с северо-востока на юго-запад, разделённые двумя продольными долинами. Все три гряды имеют одинаковый характер склонов: с севера они пологи, а с юга круты. Если учесть возраст пород, то начало первой гряды нужно считать мыс Фиолент, так как здесь преобладают те же породы, которые слагают первую гряду. Третья гряда тянется до города Старый Крым, высота гряды составляет от 149 м до 350 м. Внутренняя гряда берет своё начало близ Севастополя (Сапун-гора) и оканчивается также около города Старый Крым, высота от 490 м до 750 м. Первая гряда (главная) на западе начинается близ Балаклавы и заканчивается горой Агармыш, около города Старый Крым. Вершинная поверхность главной гряды представляет собой волнистое плато.
Плитообразные массивы вытянуты цепочкой с юго-запада на северо-восток Главной гряды в таком порядке: Байдарское плато, расположена на высоте до 739 м от уровня моря; Ай-Петринское плато (до 1320 м), Ялтинское плато (до 1406 м), Никитское плато (до 1470 м), Гурзуфское плато (до 1540 м) и Бабуган (с высшей точкой Крыма горой Роман-Кош – 1545 м). Все они связаны между собой и образуют сомкнутую вершину западной цепи Главной гряды. В отличие от них плато, расположенные восточнее, представляют собой разобщенные массивы, отделяющиеся друг от друга глубокими горными проходами или перевалами (богазами). Кебитский перевал разделяет массив Бабуган и расположенный восточнее Чатыр-Даг (высота – до 1527 м над уровнем моря). За следующим, Ангарским проходом находятся массивы Демерджи (высшая точка – 1365 м) и Долгоруковское плато (до 1000 м). Ещё дальше, тоже за перевалом, на высоте до 1259 м, простирается самое обширное плато Караби. В восточной части Крымских гор вместо плато образовались небольшие гребни и короткие хребты с отдельными пиками и вершинами, в том числе вулканического происхождения, как масив Кара-Даг.
Главная гряда это самая древняя часть Крыма, общей площадью в 1565 км². Все яйла покрывают площадь 34,6 тыс. га. Южные склоны главной гряды на большом протяжении круто обрываются в сторону Чёрного моря, создавая отвесные стены (известнякового и рифового происхождения) высотой до 500 м, широко освоенные альпинистами. В расселинах и кулуарах склонов и кромок большинства плато находится множество перевалов, многие из которых описаны и категоризированы в туристской литературе
«Священная» гора: Это понятие существует практически у всех народов, населяющих земной шар. Испокон веков горы, более чем другие объекты природы, наделялись статусом священности. Горы ближе всего на Земле расположены к Богу, к небесам, к чему-то таинственному и недосягаемому – благодаря этому они сами становились священными и неприкосновенными. Религиозная значимость гор очень велика, а сам культ святости гор играет огромную роль в контексте мировой культуры. Так, именно в горах родились основные мировые религии, многие народы представляли мир в виде гигантской горы, окруженной морем, считали, что гора – это главная ось, соединяющая землю, небо и ад, практически у всех этносов Земли сохранились предания о вселенской горе Меру. На горе Синай Бог дал Моисею десять своих заповедей, на горе Хира Муххамед услышал от Аллаха первые слова Корана, на Олимпе жили боги древней Греции, на Арарате люди спаслись от всемирного потопа, на горе в Галилее Иисус произнес свою знаменитую Нагорную проповедь. С горами связаны многочисленные явления священных сил, захоронения праведников, они считаются местом, дающим здоровье и поэтическое вдохновение; сама форма горы дала основу архитектурной идее храма. И это перечисление значимости феномена гор для человека можно продолжать ещё очень долго [1].
Почитание «священных» гор являлось одной из основ развития природоохранной культуры человечества и экологических взглядов на мир. На «священную» гору был строго ограничен допуск людей, здесь запрещалась всякая хозяйственная деятельность (рубка леса, добыча полезных ископаемых и т.д.) – в связи с этим ландшафт горы вместе со всеми его составляющими в течение длительного времени оставался первозданным и нетронутым рукой человека: гора становилась настоящим заповедником. В последствии многие горы служили основой для создания современных заповедников и национальных парков: горы Сьерра-Невада в Калифорнии, гора Фудзияма в Японии, вулкан Килауэа на Гаваях, гора Карадаг (г. Святая) в Крыму и др.
Горы, скалы и пещеры, окутанные ореолом святости и чуда, имеются и на Крымском полуострове.
Самой известной из крымских «святых» гор является гора Святая, вершина одного из чудес таврической земли – горного массива Карадаг. Расположенный у самого моря, потухший вулкан Карадаг, без всякого сомнения, может считаться одним из прекраснейших уголков природы не только в Украине, но и во всей Европе. Дикость и разнообразие ландшафтов, суровость и неповторимая зрелищность пейзажей навсегда оставляют священный трепет перед могуществом и красотой горы в сердцах тех, кто когда-либо приходил к ней на поклон.
С давних времен среди крымских татар хорошо известна легенда об азисе Кемаль-бабай (святой Дедушка Кемал), могила которого, якобы обладающая свойством исцелять любые недуги, находилась на вершине горы [11]. Кемаль-бабай был очень мудрый и честный старик, всю свою жизнь искавший правду и не боявшийся эту правду доносить до людей. За свою праведную жизнь побывал он во многих странах, видел Мекку и Стамбул, знал не один язык, мог прочитать наизусть Коран. И в конце своего жизненного пути поселился старик в бедной деревушке Отузы (ныне пгт. Щебетовка), где помогал добрым словом всем страждущим людям. Каждую весну поднимался одряхлевший старик на Карадаг, чтобы умыться родниковой водой, а на растущем у вершины дереве сделать зарубку, означавшую, что еще один год прожил на земле Кемаль.
Однажды Кемаль-бабай занемог и стал умирать. Жители деревни спросили у умирающего: где он хочет быть похоронен. На что старик ответил: «Там, где упадет моя палка». И собрав последние силы, перешагнул он порог, бросил кверху свою палку и умер. А палка полетела на вершину Карадага, где и нашли её люди лежащей у ручья под стволом дерева на котором было выбито 99 зарубок. Там и схоронили Кемаль-бабая. А через некоторое время люди начали замечать зеленоватый свет на могиле праведника, и Кемаль-бабай был объявлен святым – азисом, а гору с тех пор стали называть Азис (Святая).
Вскоре со всех концов Крыма начали съезжаться на поклон к могиле святого больные люди с просьбами об излечении. Приезжали сюда не только татары, но и греки, армяне и болгары. У подножия горы повозки с больными останавливались на привал, а с наступлением прохлады родственники несли их к могиле, где при заходе Солнца совершали моление. После этого у больных отрезали пряди волос и полоски одежды, чтобы привязать их к окружающим деревьям и оставить с ними все болезни. С наступлением темноты больных оставляли одних ночевать у могилы Кемаля, который должен был прийти к ним во сне и объяснить причину болезни и средство от нее. После сна у могилы проводилась молитва и завтрак, остатки которого вместе с мелкими монетками, как жертву оставляли тут же. Сама могила представляла собой большую каменную плиту, обложенную по бокам камнями и обнесенную металлической оградкой. После Октябрьской революции могила была разрушена и осквернена, так что сейчас даже затруднительно найти само её место [18].
Прекрасное литературное свидетельство о карадагском азисе оставил нам в своих «Крымских очерках» С. Елпатьевский:
«А на самой высокой зеленой горе Карадагского хребта лежит святой человек. Давно лежит он там, и спорят люди, чей это святой: русские говорят, что это их, русский, а татары – что он их апостол и спокон веков молится за них, за татар. И в разгар лета тянутся мажары из-под Керчи, из-под Старого Крыма, из-под Карасубазара и из огромных приморских, татарских сел с правоверными людьми на могилу ихнего святого, который не устает молиться за них. Тогда табор образуется у подножия зеленой горы. Люди оставляют мажары, поднимаются в горы вместе с муллой. Тогда из Коктебели ночью видны огоньки на вершине гор, – то костры горят кругом святой могилы, и сидят люди сю ночь и молятся, и думают о святости» [4].
Помимо сказания об азисе Кемаль-бабай, с Карадагом связано ещё несколько преданий, которые так же объясняют его религиозное почитание среди местных жителей. Так, греки-рыбаки ещё в начале XX века были уверены, что в давние времена по склонам горы ютилось множество христианских церквей и монастырей. А один из них, построенный святым Стефаном епископом Сурожским и будучи давно разрушенным, якобы существует где-то в невидимом мире, так как ежегодно в пасхальную ночь со склонов Святой горы слышен звон его колоколов. В настоящее время на вершине горы водружен православный крест.
После присоединения Крыма к Российской империи, и особенно в последнюю сотню лет, Карадаг вновь стал объектом поклонения, но на этот раз к его сказочным вершинам шли не больные простолюдины, а цвет российской интеллигенции: ученые, поэты и художники. Первыми для широкой российской общественности Карадаг открыли известные ученые П.С. Паллас и К.И. Габлицль. После них изучением массива занимались такие знаменитости как Т.И. Вяземский, А Ф. Слудский, А.Д. Архангельский, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, А.В. Палладин, А.Е. Ферсман, В.П. Зенкович, В.И. Лебединский и др. Во время своего крымского путешествия Карадагом любовался А.С. Пушкин (и даже зарисовал на полях черновика романа «Евгений Онегин» одну из его скал – «Золотые ворота»), им восхищались А.С. Грибоедов и К.Г. Паустовский, А.М. Горький и А.С. Грин. Его запечатлели на своих полотнах И.К. Айвазовский, А. Фесслер, Г. Калмыков и многие десятки других художников. Но главным певцом красот Карадага, конечно же, являлся замечательный поэт и художник М.А. Волошин:
Преградой волнам и ветрам
Стена размытого вулкана,
Как воздымающийся храм,
Встает из сизого тумана.
Религиозное и духовно-эстетическое почитание Карадага на протяжении не одной сотни лет сыграло огромную (и, пожалуй, основную) роль в том, что этот уникальный объект природы в почти первозданном виде сохранился до наших дней. В течение многих веков Карадаг являлся типичным празаповедником – природной территорией, охраняемой самими местными жителями. В советский период нашей истории местные природохранные традиции, имевшие под собой религиозную основу, были уничтожены, и Карадаг оказался беззащитным перед толпой новоявленных варваров. Его уникальные месторождения полудрагоценных камней стали разворовываться в поистине огромных масштабах (агаты, сердолики, яшмы, трассы и халцедоны вывозились отсюда тоннами), были уничтожены многие представители редкой флоры и фауны, навсегда потеряны для науки объекты археологии. Но государство все же, хоть и поздно, поняло свою ошибку по отношению к Карадагу: в 1947 году он был объявлен памятником природы, а в 1979 году массиву присвоен статус заповедника. В настоящее время решается вопрос об организации на Карадаге первого в Крыму национального парка.
Недалеко от Карадага находится гора Папас-Тепе, где местные татары так же показывали могилу святого – азиса Курд-тадэ. Легенда гласит, что ни до, ни после него не было в округе более праведного человека: Курд-тадэ, никогда не говорил неправду, всем помогал в горе и нужде, сходил в Мекку и вырыл по дороге два фонтана для блага путников, за что и получил звание хаджи. Но на старости лет хаджи изменил своей старой жене с молодой красивой девушкой, после чего замучила старика совесть. Взошел тогда рано утром Курд-тадэ на гору и покаялся Аллаху: «Пусть молодое вернется к молодому, и пусть у молодости будет все, что она боится потерять». Простил Аллах старика и тут же принял к себе его душу. Похоронили Курд-тадэ тут же на вершине Папас-Тепе, куда со всей округи, на поклон к его могиле, ходили татарские женщины, если хотели вернуть утраченную любовь [11].
У крымских караимов так же существовало религиозное почитание некоторых гор. Это, прежде всего, главная святыня караев – Чуфут-Кале (Джуфт-Кале), а так же окружающие ее горы: «Мейдан-Даг, уподобляемый караимами Мариинской горе и Бешик-Даг, подобный Масличной горе в окрестностях Иерусалима», как пишет В.Х. Кондараки в своем труде «Универсальное описание Крыма».
О горе Бешик-тау среди караимов существует легенда, объясняющая почитание этого места. Легенда говорит об отважном правителе Чуфут-Кале князе Муса, который стал первым караимским паломником в святую землю Иерусалима, за что был удостоен звания Хаджи Муса.
Когда князь собирался в обратный путь на крымскую землю, «иерусалимский газзан перед расставанием посетил благородного паломника. С удивлением он увидел в вещах почтенного Хаджи Мусы колыбель, выточенную из ливанского кедра, и невольно подумал: «Охота князю везти в такую даль детскую колыбель!» Хаджи Муса догадался о мыслях своего гостя и смиренно произнес: «Везу подарок внуку, дабы он стал славен, как ливанский кедр!»
Тронутый до глубины души благочестивыми словами, газзан вдохновенно поднял глаза к небу и пожелал, чтобы в этой колыбели вырос Спаситель Мира, пришествие которого принесет на землю счастье и благость. Но не суждено было старому князю принести внуку свой Дар. В 1002 году Муса умер в дороге».
Далее легенда гласит, что колыбель передали сыну князя, а тот – своему сыну, внуку Хаджи Мусы, родившемуся во время паломничества деда.
«С тех пор колыбель стала переходить от поколения к поколению как родовое благословение первого паломника-караима. Потомки князя Хаджи Мусы были всегда почитаемы жителями Кырк-Ера.
Прославился и князь Ильягу, потомок досточтимого Хаджи Мусы. Во главе защитников Кырк-Ера он храбро сражался с генуэзцами, окружившими крепость, и погиб в день субботний смертью героя, отгоняя врагов от стен родного города. Было это в 1261 году.
Имя Ильягу, князя Кырк-Ера, караимы сохранили в своей памяти. Оно окружено легендарным ореолом. Народ и поныне верит, что необычайную храбрость, мудрость и силу Ильягу получил от заветной колыбели Хаджи-Мусы, в которой вырос. А колыбель в ночь гибели князя была вознесена божественной силой на соседнюю гору и исчезла в ее недрах.
С тех пор двугорбая гора, хранительница княжеской колыбели, стала называться Бешик-Тау (Гора Колыбель). «Как Масличная гора в окрестностях Иерусалима раскроется и выдаст Ковчег Завета, укрытый в ней пророком Иеремией, так и Бешик-Тау разверзнет в свое время недра, а колыбель Хаджи Мусы высоко вознесется и опустится в дом, где впервые раздастся голос новорожденного Спасителя Мира» – так гласит народная караимская легенда [15].
Для крымских татар «святые» горы чаще всего были связаны с захоронением праведного человека – азиса. Для греческого же населения Крыма святость горы или скалы связывалась с явлением на ней иконы, видением христианского святого или существованием при ней монастыря.
В средневековье в Крымских горах стояли десятки небольших христианских монастырей, располагавшиеся, как правило, на вершинах гор и отдельных скал. Те вершины, на которых располагались храмы, становились собственностью монастыря, т.е. неприкосновенной, «священной» территорией, и почитались у местных жителей во взаимосвязанном комплексе – гора-монастырь. Имя святого, которому был посвящен монастырь, часто перекочевывало на окружающую местность и становилось названием всей горы. Таковы, сохранившиеся до нашего времени, оронимы: гора Ай-Петри (на её вершине существовал храм св. Петра), гора Ай-Тодор у с. Малый Маяк (б. Биюк-Ламбат) и одноименные мысы в Гаспре и у с. Малое Садовое (б. Кучук-Сюрень) – здесь были храмы, посвященные св. Федору, мыс св. Иоанна, мыс Ай-Фока, скала св. Ильи, гора Ай-Никола (св. Николай), гора Ай-Серес (св. Сергий), гора Ай-Савва (св. Савва), гора Ай-Даниль (св. Даниил) и многие другие. После нашествия тюркских народов в XIII–XV веках большинство христианских монастырей в Таврике было уничтожено. Но людская память сохранила названия вершин, на которых были возведены средневековые храмы, и теперь эти топонимы зачастую являются единственным признаком существования на них в прошлом культовых сооружений. Иногда имя монастыря все же стиралось из памяти поколений, но и в этом случае горы получали какое-нибудь название с религиозным смыслом, что указывало на святость места. Таковы, например, мыс Айя (святой) к востоку от Севастополя, скала Ай-язми-Кая (священная скала), холм Азис (святой) у Алушты, гора Сотира (Спаситель) в массиве Бойка, топонимы Эклизи-Бурун, Кильсе-Бурун и Кильсе-Кая (церковный мыс, скала), Ставри-кая и Хачла-Каясы (Крестовая скала) над Ореандой и др.
Существовали в Крыму и крупные монастырские комплексы, занимавшие значительные территории и напоминавшие, по словам О.И. Домбровского «не то раздувшееся западносредневековое аббатство, не то в миниатюре церковное княжество» [3].
Наиболее мощные из них располагались на горе Аюдаг (Медведь гора) и горе Сотира в массиве Бойка. По мнению О.И. Домбровского, топоним Аюдаг является переосмысленным татарским населением более ранним названием горы – Айядаг (святая гора). В VIII–XIV вв. Айядаг был крупнейшим церковно-феодальным владением Крымского Южнобережья, с несколькими храмами, превосходной системой обороны, дворцом правителя. Все это погибло в результате нападения турок-османов в 1475 году, но среди местного населения ещё долго жило почитание горы как святого места.
С 1947 года Аюдаг объявлен памятником природы, в 1960 – повторно, а с 1974 года массив имеет статус природного заказника государственного значения [5].
На массиве Бойка до 1475 года так же находился важнейший в Юго-Западном Крыму религиозно-административный центр, включавший шесть поселений, мощную транспортную инфраструктуру, кузнечно-литейное производство, которые объединялись вокруг стоящего на горе Сотира («Спаситель») храма Спаса.
Необходимо упомянуть еще одну гору, которая в течение всей крымской истории пользовалась почитанием у жителей Таврики – Чатырдаг. Чатырдаг – гора особенная, необычная. Его трапециевидный силуэт виден за десятки километров вокруг, а благодаря своей обособленности от остальных гор, что усиливает эффект его величия, Чатырдаг, вплоть до конца XIX века, считался высшей горой Крыма. Будто могучий и надменный властелин, молчаливо взирающий на низменную суету своих поданных, величаво царит Чатырдаг над окружающим его миром. Он гипнотизирует, манит, зовет и если вы хоть раз попали в его владения, то будете стремиться сюда снова и снова. Есть в нем какая-то мощная сила, притягивающая человека, ведь не зря ежегодно бывают здесь десятки тысяч туристов, не зря древние народы устраивали на Чатырдаге свои святилища и жертвенники, не зря в прошлом веке Е.Л. Марков сказал: «Подъезжая к Чатырдагу, начинаешь понимать религиозное значение Олимпа» [9].
Несмотря на свою известность и популярность среди крымчан, Чатырдаг практически не был затронут серьезными историко-археологическими исследованиями, которые могли бы прояснить картину его значения в духовной жизни предков современного крымчанина. Гора как будто специально не хочет раскрывать свои тайны:
Косвенным доказательством религиозного почитания горы у крымских христиан служит название её высшей точки – Эклизи-Бурун (Церковный мыс). П.И. Сумароков, побывавший на Эклизи-Буруне в начале XIX века, засвидетельствовал: «Поверхность усеяна каменьями, буграми, между коих видны развалины греческой церкви, зовомой Панагия, то есть пресвятой, куда греки единожды в году, в Троицын день, возносились многолюдным ходом для молебствования» [17]. В настоящее время никаких следов церкви там нет.
В 1851 году святой архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий, выехав на лошади ранним утром из Козмодамиановского монастыря, поднялся в полночь на вершину Чатырдага, где в одиночестве совершил молитву, после чего направился в Симферополь, где должен был служить утреннюю литургию. Туда он прибыл около 8 часов утра и, несмотря на то, что целые сутки не спал, уже в 10 часов начал благовесть. Он очень любил эту гору и мечтал возвести на ней храм, который «отрадною, путеводною звездою сиял бы всем путешествующим и плавающим». Святой Иннокентий считал Чатырдаг «короной русского Афона», который он мечтал возвести на Крымских горах. На Чатырдаге он думал поселиться «на закате дней своих» [13, 14].
И чтоб вид любимой горы всегда был перед его взором, Иннокентий в Одессе на своей даче насыпал холм высотой «до двух сажень» (более 4 метров), похожий на Чатырдаг, на вершину которого вела витая дорожка. Иннокентий часто подолгу сидел на этом холме, «погруженный в глубокие думы» [13, 14].
После смерти Св. Иннокентия вынашивались идеи возвести на вершине так любимого им Чатырдага храм в его имя. К сожалению, этим благим помыслам не суждено было сбыться.
В наши дни Чатырдаг вновь поддерживает свою славу «святой» горы. Регулярно на вершине горы можно встретить богомольцев (чаще всего представителей различных религиозных сект), поднимающихся сюда, чтобы с заоблачных вершин вознести молитву Богу. На второй вершине Чатырдага – Ангар-Бурун кто-то даже установил символический деревянный крест из двух перекрещенных жердей. А в 1999 году в Симферополе появилась некая контактерская группа «Терра», по словам участников которой, они вошли в контакт с «представителями Галактического Совета» и «Иерархией Света». Причем, основные контакты совершались именно на Чатырдаге. В результате общения с представителями других миров якобы была получена информация о существовании в пещерах Чатырдага входа в другое измерение, о местонахождении там ангаров инопланетных космических кораблей, и, что наиболее интересно (и неправдоподобно) о наличии в недрах горы огромного озера пресной воды, соединяющегося подземным ходом с морем. На берегу этого озера будто бы стоит подземный храм и статуя Нептуна «вроде алтаря-жертвенника» и т.д. Конечно, к этим сообщениям нужно относится с огромной долей скептицизма и сомнения, но, как бы там ни было, за ними кроется важный вывод: в Крыму Чатырдаг до сих пор считается «святой» горой.
Некоторые из монастырей Таврической епархии, образовавшейся в середине XIX века, так же были связаны с культом «святых» гор. Здесь необходимо отметить два монастыря – Балаклавский Георгиевский и Катерлезский.
Балаклавский Георгиевский монастырь расположен недалеко от Севастополя, у одного из красивейших мест Крыма – мыса Фиолент. Напротив мыса, в ста двадцати метрах от берега, выглядывает из воды небольшая скала, носящая имя святого Георгия (её называют также скала Святого явления или Святой камень). Георгиевская скала – одна из самых почитаемых природных святынь крымской земли и именно с ней связана легенда о происхождении Георгиевского монастыря.
Хорошо известное среди крымчан предание гласит, что в 891 году у берегов Фиолента терпело бедствие небольшое торговое греческое судно [11]. Страшный шторм поломал мачты и руль, сорвал паруса, гигантские волны захлестывали палубу, а буря неумолимо несла суденышко на скалистые берега мыса. Видя неминуемую гибель, моряки упали на колени и взмолились Святому Великомученику Георгию: «О, Святой Георгий, наш покровитель, помоги нам спаси нас от неминуемой гибели». И тут молящиеся заметили, что на небольшой скале у берега «весь в сиянии» стоит сам Святой Георгий и протянув к небу руки, обращается к самому Богу. Господь услышал его и сделал так, что буря тот час стихла. Избавившись от гибели, греки с благоговеньем взобрались на скалу и увидели там икону Святого Георгия. Они взяли её с собой, а в благодарность за чудесное спасение основали в прибрежных скалах монастырь, куда и перенесли икону. Некоторые из спасшихся греков остались жить при монастыре и образовали его братию, проводя свои дни в труде и каждодневных молитвах своему спасителю.
Через тысячу лет после основания обители, в 1891 году, на скале, где явился святой Георгий и была обретена его икона, был установлен огромный позолоченный крест с надписью о времени чудесного явления, а для восхождения на скалу были высечены ступеньки. С 1926 по 1930 год монастырь постепенно ликвидировался, пока не был полностью закрыт. После распада СССР Георгиевский монастырь пережил свое второе рождение и сейчас вновь служит благому делу исцеления человеческих душ.
Катерлезская киновия, располагавшаяся в нескольких километрах от Керчи, находилась на горе, которая с давних пор называлась у местных жителей горой Святого Георгия. Легенда, рассказывающая о причинах возникновения монастыря, говорит о неком греческом пастухе, который ежедневно утром и вечером всходил помолится на гору Святого Георгия, называвшейся так по имени бывшего там некогда греческого монастыря Святого Великомученика Георгия, разрушенного во время русско-турецкой войны. Однажды, утром 23 апреля 1788 года, пастух как всегда стал всходить на вершину горы для совершения молебствования, и вдруг его взору предстал молодой, одетый в воинскую одежду, всадник на белом коне. «Смутился чабан при этом видении, задрожал и в ужасном страхе оставался неподвижен на месте, пока видение, на которое он с трудом мог смотреть, не скрылось». Испуганный грек, боясь, что его примут за сумасшедшего, никому не сказал о видении, но через год, в тот же самый день, он вновь, пришедши на молитву, увидел всадника на белом коне. На этот раз «благочестивый чабан» рассказал о виденном некоторым набожным старцам, которые посоветовали ему дать знать, если он ещё раз увидит всадника. На третий год грек, на этот раз вместе с тремя старцами, вновь был свидетелем явления, но теперь уже красивый юноша был не на коне, а стоял на большом камне. Когда изумленные люди подошли к нему, юноша исчез, но на том камне, где он только что стоял, были запечатлены следы его стоп и копыт коня. А чуть выше камня лежала совершенно новая, блестящая икона святого Великомученика Георгия. Чабан и старцы забрали икону с собой в Керчь и передали её в церковь святого Иоанна Предтечи, рассказав обо всем виденном священнику. Но икона не осталась в церкви: уже на следующий день она чудом перенеслась к месту её обретения, вторично взятая в церковь, она снова появилась на горе. Тогда священник, собрав народ и отслужив молебен с коленопреклонением, сообщил о своем решении воздвигнуть на месте явления иконы храм, а до этого ежегодно 23 апреля, в течение 55 лет, приносил икону с крестным ходом из Керчи и совершал здесь молебен [7, 12].
Храм во имя святого Георгия был воздвигнут лишь в 1856 году, куда была перенесена икона и камень с отпечатками стоп святого Георгия и его лошади. Камень этот, имевший форму прямого четырехугольника, на поверхности которого в специальном каменном корытце всегда была налита святая вода для питья и умывания богомольцев, существовал вплоть до закрытия монастыря в 1922 году.
После присоединения Крыма к Российской империи и повышения здесь доли христианского населения, на вершинах многих крымских гор водружались символы православия – кресты. Больше всего таких крестов располагалось на вершинах южнобережных массивов, у которых находились многочисленные дачи российской аристократии. Эти, хорошо просматриваемые издалека, вплоть от берега моря, кресты не только напоминали о том, что Крым отныне православная русская земля, но так же постоянно поддерживали веру и надежды русского населения приморской полосы полуострова. Кресты стояли на вершинах Ай-Петри, Крестовой горы в Ореанде, Крестовой горы у Севастополя, утеса Ставри-Кая («Крестовая скала») у водопада Учан-су, на Чатырдаге и в других местах горного Крыма. В советский период они были везде демонтированы, а их место на некоторых вершинах заняли символы другой эпохи – огромные бюсты В.И. Ленина. В наше время традиция крестовоздвижения на вершинах крымских гор возвращается вновь. К сожалению, в большинстве своем, эти кресты представляют собой простые перекладины из двух деревянных жердей и водружены стараниями безызвестных энтузиастов, а не официальной церковью.
Помимо культа «святых» гор, основанного непосредственно на религиозном поклонении, в Крыму, особенно среди татарского населения, существовало почитание отдельных небольших скал и камней, которые никаким образом не были связаны с религией. Это камни и скалы, выделявшиеся среди остальных своими причудливыми очертаниями и фантастическим видом, который придали им процессы природного выветривания. А людская фантазия облекла эти скалы ореолом таинственности и связала с ними многочисленные легенды. Таковы легенды о превращенных в камень людях, зверях и предметах: «Скалы-близнецы Адалары», «Камни мать и дочь в долине Качи», «Кузнец с горы Демерджи», «Скалы Дива, Монах и Кошка в Симеизе», «Легенда о медведь-горе», «Каменные парусники», «Окаменелый корабль» и множество других легенд и преданий. Эти легендарные скалы, хоть и не были объектом религиозного поклонения, но так же, как и «святые» горы не только почитались, но и становились областью природоохраны, что спасало их от антропогенного разрушения. В настоящее время многие из таких скал-легенд, являются памятниками природы и охраняются законом.
Крымские горы являются областью развития классических карстовых процессов, с чем связано наличие в их недрах сотен пещер и гротов. Величественные подземные залы с огромными, теряющимися во мраке сводами, гигантскими колоннами-сталагмитами, украшенные сталактитовыми драпировками и ванночками с ледяной водой, в которых отражаются блестящие кристаллы кальцита, – все это для предка современного крымчанина являлось естественным природным храмом, где совершались магические ритуалы, жертвоприношения и молитвы богам. Пещеры становились неприкосновенной территорией, куда разрешался вход лишь жрецам, и то исключительно в определенные дни, дабы не потревожить обитавших там духов и богов. Примитивные природоохранные традиции, связанные с почитанием пещер, переносились и на окружающее полость урочище, препятствуя распространению там хозяйственной деятельности.
Наибольшего пика своего развития культ пещер достиг в эпоху раннего железа (VII–IV века до н.э.), когда на территории горного Крыма проживали племена так называемой кизил-кобинской культуры, получившие свое имя по названию пещеры Кизил-Коба (Красная пещера), расположенной на западном склоне Долгоруковской яйлы. Археологические исследования, проводившиеся в пещере на протяжении многих лет, приводят к мнению, что Кизил-Коба в древности представляла собой сложный культовый комплекс. Здесь совершались обряды, связанные с земледельческим культом плодородия и обожествления воды. Суть культа заключалась в том, что в определенные дни и месяцы, особенно в неурожайные годы, в пещере горел священный огонь, вокруг которого совершались ритуальные обряды, а в дальних, труднодоступных залах Красной пещеры складывались жертвенные дары божествам и духам [20]. В настоящее время урочище Кизил-Коба объявлено заповедным (памятник природы с 1947 г.), а сама пещера охраняется и используется как рекреационный объект.
В нескольких километрах к югу от Красной пещеры расположена ещё одна пещера – Ени-Сала II, связанная, в отличии от предыдущей, не с земледельческим, а с скотоводческим культом и относящаяся по времени так же к эпохе раннего железа. Пещера состоит из двух залов, в верхнем из которых было обнаружено скопление черепов различных животных (овцы, быки, лошади, свиньи и др.), аккуратно положенных лицевой частью к выходу из пещеры. В нижнем же зале, на полутораметровом, заостренном сталагмите, был водружен череп крупного козла, так же повернутый лицевой частью к выходу. Интересная особенность – череп был покрыт естественной кальцитовой коркой, что указывает на его очень древнее происхождение. Кроме того, в раскопах пещеры была найдена многочисленная груболепная керамика, кости животных и человека, а так же две деревянные фигурки, одна из которых примитивно изображала человека, а другая – животное. Ени-Сала располагается рядом с древней скотопрогонной тропой, что дает предположение о её назначении как о месте поклонения скотоводческому божеству. Ему в дар приносили сосуды с мясом, молоком, жиром и кровью животных. Особое значение играли головы животных, так как у многих народов мира голова считается местом пребывания души животного, поэтому её никогда не ели, а приносили в жертву божеству [21]. Ени-Сала II, после находок, говорящих о её важном религиозном значении для древнего крымчанина, была объявлена памятником природы (с 1969 г.).
Со скотоводческим культом так же связаны находки черепов домашних животных, костей и керамики в некоторых других (порой труднодоступных) крымских пещерах – Змеиной (памятник природы), Лисьей, ряде пещер Чатырдага.
Древнее святилище располагалось и в пещере МАН (Малой Академии Наук), расположенной в западном обрыве Демерджи-яйлы. Верхний зал пещеры заканчивается небольшой площадкой из крупных камней, возвышающейся на три метра от пола. С восточной стороны площадка примыкает к крупному кальцитовому натеку, на котором примитивно вырезано человеческое лицо, а над ним крест. В данном случае крест – это не знак христианства, а ранний магический символ огня. Под изображением находится колодец глубиной 32 метра, приводящий в нижний зал, дно которого усеяно костями домашних животных. А в глубине колодца найдены скелеты трех крупных медведей. Археологи считают, что здесь в кизил-кобинское время совершались жертвоприношения животных, которых в дар божеству сбрасывали в колодец [19]. Пещера МАН в 1969 году получила статус памятника природы.
В VII–X веках н.э. во многих труднодоступных районах Горного Крыма возникали жилые поселения с сопутствующими им христианскими храмами, часто располагавшимися в естественных карстовых пещерах. Заселение этих, столетиями пустовавших районов, связано с нашествием в Таврику хазар и репрессиями против автохтонного христианского населения Таврики после неудавшейся попытки антихазарского восстания, разгоревшегося в VIII столетии. Храмы в потаенных пещерах сохранялись и во время гонений на христиан в период турецкого владычества. Наиболее известные пещеры, в которых существовали хритстианские храмы – пещера Данильча над с. Соколиное (б. Коккоз), пещера Иограф над Ялтой и комплекс пещер на горе Басман, на северных отрогах Никитской яйлы.
Все эти пещеры объявлены памятниками природы. Пещеры Данильча и Иограф получили этот статус в 1947 году, а Басман – в 1972 г. В настоящее время первые две пещеры входят в состав Ялтинского горно-лесного заповедника, а Басманские пещеры – в состав Крымского природного заповедника.
Наиболее интересными и изученными являются Басманские пещеры, с VIII по X столетие использовавшиеся для жилья, а после X по начало XV века – приобретшие значение местных святынь. Так, в одной из пещер Басмана в X–XV вв. существовал одноабсидный храм-часовня, гармонично вписанный в пещерный ландшафт – туфовый свод и входные известняковые арки храма поддерживались естественной сталагнатовой колонной и выступами пещерной стены. Вокруг храма располагались, вырубленные в пещерной скале, могилы-усыпальницы местной знати. По археологическим находкам разрушение храма можно датировать концом XIV – началом XV столетия, что было связано с разрушительным землетрясением [6].
С пещерами Басмана связана хорошо известная среди крымчан легенда «О колыбели, спрятанной на горе Басман», которая так же объясняет почитание этих пещер среди местного населения. В легенде говорится о борьбе двух могучих княжеств – генуэзского и горского, располагавшегося в Крымских горах. Генуэзцы хотели отобрать у горцев священную реликвию их народа, изображенную на его знамени – золотую колыбель, в которой были вскормлены все предки горцев и у которой они клялись в верности своей родине. Тяжела и жестока была война. И когда горское княжество оказалось на краю гибели, горский князь решил спасти колыбель от рук захватчиков, спрятав её в одной из пещер горы Басман. Там он обратился к духам и наложил заклятие, которое должно было покарать всех, пришедших за колыбелью ради зла и корысти. Тем же, кто будет искать реликвию для возрождения славного народа горцев, духи должны будут открыть место хранения колыбели.
«Столетие за столетием кипели битвы за горскую землю, – заключает легенда, – а в пещере на горе Басман хранилась чудесная золотая колыбель. Много смельчаков пыталось завладеть ею, но им не удавалось добраться до неё. Они возвращались изуродованные, с помутившимся разумом. Однако наступило время, и раскрыли горы свои богатства. Живущий сегодня в Крыму народ добыл эту колыбель. В его сердце – беззаветная любовь к родине, как у горцев, на знамени которых была когда-то изображена золотая колыбель» [11].
Известны в Горном Крыму и совсем небольшие пещеры-гроты, связанные с древними христианскими храмами и служившие для жилья монахов-отшельников. Эти естественные кельи почитались среди местного населения в течение многих веков после исчезновения самого храма и никогда не практиковались в хозяйственных сферах, как это случилось с большинством удобных для использования горных гротов. Пещеры получали название по имени горы, в недрах которой они находились, а сама гора, как уже говорилось выше, связывалась с названием находившегося на ней храма. Такова пещера Ай-Серес на горе того же имени, пещеры Ай-Савва, Ай-Даниль и Ай-Прокл на одноименных вершинах. Со всеми этими пещерами связаны предания о святых отшельниках-подвижниках, некогда в них проживавших [16]. В правом борту р. Бурульча, в окрестностях поселка Овражки (б. Кайнаут), находится небольшая пещера-грот Кильсе-коба (Церковная пещера), в которой так же, возможно, был небольшой пещерный храм или жилище монаха-затворника.
Среди крымских татар редко встречалось религиозное почитание пещер, игравших важную роль более в хозяйственной, чем в культовой сфере жизни татарина – пещеры и гроты являлись удобными естественными загонами для скота, хранилищами продуктов, использовались как пристройки для жилища. Но все же некоторые естественные пещеры Горного Крыма почитались и крымскими татарами.
Так, в нескольких километрах к северу от Зуи, в имении Каясты (ныне пос. Подгорное в черте с. Литвиненково (б. Кентогай) Белогорского района), в скале Кырк-Азис («сорок святых») есть пещера, в которой еще в первой половине ХХ века лежал продолговатый камень «наподобие гроба, покрытый зеленым сукном» [2]. По преданию, передававшемуся татарами из поколения в поколение, в этой пещере «неверными» (а в другом варианте – турками) были зверски убиты сорок братьев, во время того, когда они, стоя на коленях, совершали молитву Аллаху. Это, окропленное кровью братьев, место считалось священным, и сюда татары привозили своих больных, оставляя после молитвы кусочки одежды и волос больных, «чтоб вместе с одеждой и волосами осталась здесь их болезнь» [2]. Наибольшее количество татар собиралось здесь в мае. По преданию, лучше сего Кырк-Азиз исцелял «от умопомешательства».
Пещера Кырк-Азис пользуется большим почитанием у татарского населения края и в наше время. Пещера представляет собой грот в правом обрывистом борту р. Зуя, максимальная высота которого достигает 3 метра, ширина и длина около 6 метров. На стенах и в многочисленных естественных нишах грота видны обильные остатки от горевших тут свечей, а потолок закопчен дымом от священного костра. В грот, который находится в 15 – 20 метрах над уровнем реки, ведут 40 бетонных ступеней (по числу погибших здесь братьев), а вдоль ступеней и у входа в полость растут сплошь увешанные жертвенными тряпочками кустарники.
По словам местных жителей, в первые годы репатриации, когда у татар еще не было в Крыму мечетей, на поклон к Кырк-Азису устремлялись паломники со всего полуострова. Здесь они молились, привозили больных для исцеления (при этом на привходовой площадке обязательно приносили жертву – зарезали барана или курицу), устраивали праздники. Вдоль дороги Зуя – Литвененково стояли указатели на Кырк-Азис, и в отдельные дни здесь собирались не десятки, а сотни татар. В последнее время, когда по всему Крыму стали возводиться мечети, поток «правоверных» богомольцев к «священной» пещере значительно снизился.
По воспоминаниям одного из старожилов села, после Великой Отечественной войны, когда татары были выселены, местные ребята полезли в пещеру и нашли в одной из её щелей предметы мусульманского культа, среди которых был большой, переплетенный в богато украшенный кожаный переплет Коран. До этого местное славянское население пещеру старалось не посещать, как не посещают её и сейчас.
На примере этой пещеры ещё раз подтверждается важная особенность «святых» мест крымской земли – притягивать к себе людей различных национальностей и вероисповеданий. Дело в том, что и среди местных христиан еще в конце 19 века пещера считалась «святой». Они так же были уверены, будто здесь были убиты сорок юношей, но не «неверными» за молитву Аллаху, а, наоборот, мусульманами – «за проповедь Евангельскую». Интересно, что это ярко выраженное в предании межрелигиозное противостояние нисколько не мешало общему поклонению пещере и совместному добрососедскому сосуществованию христиан и мусульман [8].
Почитание «священных» гор, скал и пещер, имевшее место на всех этапах истории Крыма, сыграло огромную роль в формировании природоохранных взглядов и традиций у народов, населяющих Крымский полуостров. Благодаря статусу «святости» многие горы сохранили до наших дней свой первозданный ландшафт и относительно слабо антропогенизированную экосистему. Феномен «святых» гор существует в Крыму до сих пор. Правда, в большинстве своем, он принял другую, более прозаическую окраску: в настоящее время подавляющее большинство тех гор, скал, камней и пещер, которые почитались в древности, входят в состав природно-заповедного фонда Автономной Республики Крым и охраняются законом.
Литература
1. Борейко В.Е. Священные горы. – Киев, 1999.
2. Гермоген, епископ. Таврическая епархия. – Псков, 1887.
3. Домбровский О.И. Средневековые поселения и «исары» Крымского Южнобережья // Феодальная Таврика. – Киев: «Наукова думка», 1974.
4. Елпатьевский С.Я. Крымские очерки. Год 1913-й. – Феодосия: «Коктебель», 1998.
5. Ена В.Г. Заповедные ландшафты Крыма. – Симферополь: «Таврия», 1989.
6. Иванов Б.Н., Дублянский В.Н., Домбровский О.И. Басманские пещеры в Горном Крыму // Крымское государственное заповедно-охотничье хозяйство. – Симферополь: Крымиздат, 1963.
7. Катерлезский Свято-Георгиевский монастырь.-М., 1900.
8. Коваленко И. Пещерные святилища // Таврические ведомости, №3 (301). 26.01.2001.
9. Коваленко И. Чатырдаг // Крымские известия. №61, 1.04.2000.
10. Коваленко И. Святые горы Тавриды // Таврические ведомости, №43 (292). 17.11.2000.
11. Легенды Крыма. – Симферополь: «Бизнес-информ», 1994.
12. Ливанов Ф.В. Георгиевский монастырь в Крыму. – Москва, 1891.
13. О деятельности в Тавриде Иннокентия архиепископа Таврического // ИТУАК, №31. – Симферополь, 1901.
14. Палимпесов И.У. Мои воспоминания об Иннокентии архиепископе Херсонском и Таврическом. – Санкт-Петербург, 1888.
15. Полканов Ю.А. Легенды и предания караев. – Симферополь, 1995.
16. Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. – М., 1876.
17. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи. Ч. 2. 1805.
18. Шапошников А.К. Коктебель. Исторические названия окрестностей. – Симферополь: «Амена», 1997.
19. Щепинский А.А. В глубь пещер по следам первобытного человека // Рюкзак. – Симферополь: «Крым», 1965.
20. Щепинский А.А. Красные пещеры. – Симферополь: «Таврия», 1987.
21. Щепинский А.А. Пещерные святилища времени раннего железа в Крыму // Труды комплексной карстовой экспедиции АН УССР, Киев, 1963.
|
