Монастырь вырос на месте отшельнического подвига прп. Нила, Столобенского чудотворца. В первые десятилетия своего существования Нилова пустынь была крайне бедна, но постепенно превратилась в одну из самых благолепных и посещаемых богомольцами обителей.
В 1528 году на пустынном острове Столобном, что на Селигере, поселился отшельник. До этого втечение тринадцати лет он жил в дремучем лесу на берегу реки Серем-хи, но там не мог спрятаться от людской славы. В первый год жизни на маленьком острове отшельник (читатель, возможно, уже догадался, что речь идет о преподобном Ниле Столобенском) выкопал в горе небольшую пещеру и перезимовал в ней. Весной он построил келью и часовню.
Пропитание прп. Нил добывал, возделывая землю под огород, а иногда принимал подаяние от местных жителей — молва о старце-анахорете быстро распространилась по всей округе. Не все окрестные поселяне, впрочем, относились к преподобному с почтением. Были и те, кто хотел «извести» его, считая, что он «не по праву» занял остров. Но это тема для отдельного рассказа.
7 декабря 1554 года преподобный Нил преставился ко Господу. Погребал его игумен Николо-Рожковского монастыря Сергий, его духовный отец. Через некоторое время над могилой святого появилась часовня, а в 1591 году на остров пришел иеромонах Герман, впоследствии прославленный Церковью как прп. Герман Столобенский, и построил здесь — при помощи нескольких человек (по-видимому, местных благочестивых крестьян) — деревянную церковь в честь Богоявления Господня с приделом во имя недавно прославленного святого — Василия Блаженного, Христа ради юродивого. Строительство длилось несколько лет, и после его окончания некоторые из помощников прп. Германа пожелали остаться на острове Столобном и жить здесь монашеской общиной. Преподобный и сам имел такое желание. Он обратился с прошением к Патриарху об основании на острове монастыря с общежительным уставом по чину древних обителей Палестины. 1594 год, когда «островитяне» получили благословенную грамоту Патриарха, считается годом основания Ниловой пустыни.
Уже на другой год после открытия обители сюда пришли монахи-иконописцы из Тверского Оршина Вознесенского монастыря Иов и Нифонт. Они написали — со слов местных жителей, еще помнивших, как выглядел отшельник, освятивший своим присутствием окрестности Селигера, — первую икону прп. Нила. Спустя несколько лет появилось житие святого. Авторами его были прп. Герман Столобенский и инок обители Живоначалыюй Троицы (Герасимовой пустыни) Филофей.
Нилова пустынь созидалась в трудное время. Неурожаи, голод, нашествие поляков, литовцев и шведов — вот лишь самые главные беды, которые приходилось претерпевать братии нового монастыря. К моменту кончины прп. Германа, первого настоятеля обители, она была совершенно разорена. Нынешние классицистские храмы и хозяйственные постройки Нило-Сто-лобенской пустыни не дают никакого представления о том, как она выглядела тогда, в 1614 году. В то время в ней имелись всего один деревянный храм, да часовня с гробом преподобного Нила, да колокольня, представлявшая собой «столб дубовый» с несколькими малыми куполами. И шесть келий-избушек. Иконостас в церкви был весьма скуден по части образов, книги держали в обители только самые необходимые (печатных книг не было вообще), а богослужебные сосуды — лишь оловянные. Таким принял под свое управление монастырь свт. Нектарий, второй настоятель Ниловой пустыни, с отроческих лет воспитанный прп. Германом. Именно ему суждено было привести обитель к благосостоянию. Но память о первых — подлинно нищих — летах своего иночества он сохранил надолго. В 1639 году в письме к одному из приближенных царя Михаила Федоровича он восклицал: «Како мне забыти труды и раны, и глад, и жажду, и наготу, и босоту? И до смерти мне надобно помнить: какова милость Божия надо мною грешным была в Пустыни, и что мы кушали: вместо хлеба траву папороть и кислицу, ухлевник и дягиль, и дубовые желуди, и дятлевину, и с древес сосновых кору отымали и сушили и, с рыбою смешав, вместе истолокши, а гладом не уморил нас Бог».
Игумену Нектарию удалось привлечь внимание знатных и богатых благотворителей к нуждам монастыря. Так, боярин Б. М. Лыков, в чьей вотчине находилась Нилова пустынь, подарил ей соседний остров Городомлю и полуостров Святицу (ныне — Светлица), а также рыбную ловлю на Селигере. Кроме того, до конца жизни он помогал обители хлебом и денежными вкладами. Сам государь Михаил Федорович, проникнувшись уважением к игумену Нило-Столобенскому, постановил ежегодно отпускать монастырю из своих доходов некоторое количество денег и снеди. Обратило внимание на трудности монастыря и церковное начальство: в 1620 году митрополит Новгородский Макарий освободил его от уплаты церковной дани. Благодаря разумным действиям свт. Нектария «материальная база» обители значительно укрепилась. На острове Столобном разбили два яблоневых сада, завели пашни на близлежащих пустошах, построили водяные мельницы. Тогда же в Осташкове открылось подворье монастыря (несколько позже появились подворья в Новгороде и Москве).
В 1636 году игумен Нектарий вынужден был покинуть Нило-Столобен-скую пустынь — его возвели в архиерейский сан и назначили на Сибирскую и Тобольскую кафедру. Три года провел святитель вдали от родной пустыни, но, в конце концов, «выпросился» обратно.
При игуменстве свт. Нектария в монастыре была возведена вторая церковь — также деревянная — в честь Покрова Пресвятой Богородицы (1622). Тринадцатью годами позже пришлось возвести и новый Богоявленский храм, поскольку старый сгорел. Существенно пополнились в это время ризница и монастырская библиотека.
В 1665 году Нило-Столобенской пустыни довелось пережить суровое испытание — случился пожар, в котором сгорели дотла все постройки. Но очень скоро иноки поняли, что пожар этот имел для обители благодетельное значение. Когда началась закладка нового (на сей раз, каменного) Богоявленского собора, были обнаружены нетленные мощи прп. Нила Столобенского. Это событие произошло 27 мая 1667 года.
После обретения мощей святого внимание богатых жертвователей и простых паломников к монастырю удвоилось, что позволило отстроить заново сгоревшие храмы и хозяйственные здания. К началу XVIII века Нило-Столобенская пустынь подошла вполне благоустроенной. В 1764 году обитель стала одной из немногих, причисленных к первому классу. Очевидно, свою роль в этом сыграло недавняя канонизация преподобного Нила (она состоялась в 1756 году).
Уже в XVIII столетии Нило-Столобенская пустынь была едва ли не самым почитаемым монастырем во всем Верхневолжье. Братия монастыря прославилась в округе своим трудолюбием и богобоязненностью, а паломники особенно любили обитель за то, что здесь сохранился дух древних монастырей, а также и за долгие, благолепные богослужения. Показательно, что социальный и имущественный состав паломников был самый пестрый: на богомолье в Нилову пустынь шли и ехали как крестьяне, так и аристократы и представители интеллигенции (например, в 1820 году в обители побывал Александр I, а четвертью века позднее достопримечательности монастыря осматривал великий русский драматург Александр Островский).
Согласно правилу, установленному в 1766 году, каждый из тех, кто приходил в Нило-Столобенскую пустынь с намерением принять постриг, должен был научиться определенному ремеслу (выбор предоставлялся большой — в обители действовали сапожная, слесарная, столярная и многие другие мастерские), дабы оградить себя от праздности, столь вредной для инока. В целях же духовного возрастания новоначальных поручали под надзор опытным в духовной жизни монахам (это, впрочем, было обычной практикой в монастырях).
К началу второй трети XIX века обитель стала уже весьма многолюдна. По указу 1832 года полагалось, чтобы в ней проживали 60 насельников, но поскольку незадолго до этого в монастыре начались обширные строительные работы (в частности, именно тогда возводился новый Богоявленский собор), количество «жителей» острова было больше в разы — за счет трудников и наемных рабочих. Число их иногда доходило до 250 человек.
«Перенаселенность» главного монастырского острова сделала очевидной необходимость создания скита. Его устроили в начале XX века на соседнем острове, подаренном Нило-Сто-лобенской пустыни еще при игумене Нектарии. Здесь подвизались духовно опытные иноки.
Монастырь просуществовал до 1927 года, однако последние несколько лет были для насельников обители неимоверно тяжелы. В 1919 году большевики вскрыли мощи прп. Нила Столобенского. Немногим позднее они вывезли их в Осташков, где поместили в уже закрытом к тому моменту Знаменском монастыре (в описываемое время в нем поселился краеведческий музей). Так Нило-Столобенская пустынь лишилась мощей своего небесного покровителя, а сами они стали экспонатом, долженствовавшим развенчать «поповские сказки о якобы нетленных мощах так называемых угодников». В 1920-е годы, стремясь как можно скорее ликвидировать монастырь на Столобном острове, власти организовали судебный процесс над его братией. Процесс завершился «успешно»: обитель совершенно опустела, а упоминания о судьбах ее насельников сгинули в архивах НКВД. В 1928 году в монастыре, уже фактически не существовавшем к тому моменту, была отслужена последняя Божественная литургия.
Следующую литургию служили в Нило-Столобенской пустыни Рождественским постом 1991 года, 20 декабря. С этого дня порядок ежедневных богослужений уже не прерывался. Бог даст, теперь так будет всегда.
Возведение надвратной церкви прп. Нила относится к середине XVIII века. Однако в 1830-е годы она была перестроена, и теперь мало что напоминает о ее первоначальном облике. Так, например, первый вариант храма прп. Нила завершался восьмериком, увенчанным пятью главами. После возведения Богоявленского собора этот восьмерик разобрали — пышное пятиглавие надвратной церкви смотрелось странно рядом с массивным собором.
Интересно, что руководил перестройкой церкви преподобного Нила ямщик Никифор Гаврилович Пожарский, чьи родственники держали знаменитую гостиницу в Торжке, где останавливался, в частности, А. С. Пушкин. То, что Н.Г. Пожарский назван ямщиком, удивлять не должно: он был лишь приписан к ямщицкому сословию, на деле же зарабатывал строительными подрядами.
Храм в честь Воздвижения Креста Господня, сооруженный в 1784-88годах,стоитнесколько в стороне отосновного комплекса монастырских зданий. Его пропорции и убранство выглядят довольно необычно в сравнении с другими храмами монастыря (вообще — в сравнении с храмами осташковской округи). Однако доподлинно известно, что, например, капители для его пилястр делались осташковским мастером. «Местными» являлись и росписи церкви. Их выполняли Илья Вераин и Семен Уткин — представители известных династий осташковских живописцев. Примечателен тот факт, что Александр I. посетивший Нилову пустынь в 1820 году, особенное внимание остановил именно на Кресто-воздвиженской церкви.
Это наиболее древний из дошедших до наших дней храмов монастыря. Он был построен в 1699 году и первоначально освящен во имя прп. Нила, Столобенского чудотворца. Переосвящение состоялось в 1723 году. Возводил церковь «подмастерье каменных дел Никифор Терентьев со товарищи», но в результате перестроек она приобрела совершенно новый — позднеклассический — облик. В настоящее время Всехсвятская церковь ожидает реставрации.
Храм во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла над западными воротами, ведущими на монастырский Гостиный двор (здесь находились гостиницы для паломников), строился в 1760—64 годах. Отчасти напоминающий колокольню, он был самым высоким зданием в Ниловой пустыни до постройки колокольни Богоявленского собора. В саму церковь, расположенную во втором ярусе, вела внут-ристенная лестница.
Строилась надвратная церковь каменщиком Фомой Павловым. Любопытно, что несколькими годами ранее, когда Павлов работал над надвратной церковью прп. Нила, он проявил себя вполне безответственным человеком («Фома Павлов против учиненного договора работников содержит меньше и в надлежащем строении чинит своевольство и ослушание, и прочие непорядки, и сверх наряду за разо-брание старых Святых ворот и келий требует денег 50 руб., и забрав денег по подряду половину, а именно 200 рублев, бежал...»). Но вот, через пять лет после окончания строительства церкви во имя преподобного Нила, Фома Павлов вновь трудится для монастыря. Возможно, более мастеровитого каменщика в то время в округе просто не было.
Декоративным оформлением Петропавловского храма занимались местные мастера. Лепные картуши и барельефы на евангельские сюжеты выполнил, по-видимому, Кондра-тий Конягин, а для изготовления иконостаса и настенных росписей был приглашен Борис Уткин.
Архиерейская пристань — своего рода «парадный подъезд» Нило-Столобенской пустыни. Ее строительство началось в 1813 году, когда на берегу поставили павильон с двумя портиками. А первые работы по устроению гранитной набережной относятся к еще более раннему времени. Собственно, необходимость укреплять берега острова была актуальной всегда, поскольку волны подмывали их и вызывали оползание почвы. И уже в середине XVIII века берег острова Сто-лобного частично забрали в камень.
Когда завершилось возведение Богоявленского собора, «парадной части» острова потребовалось придать завершенный вид. Тогда-то и приступили к сооружению полноценной гранитной набережной. Напротив Богоявленского собора набережная довольно высока, но дальше она сильно понижается, иногда поднимаясь над водой всего на два-три ряда каменных блоков. Блоки эти, между прочим, — сугубо местного происхождения. Этот «дикий камень» в изобилии добывали на окрестных полях. Длина блоков — самая разная. Старались соблюдать лишь одинаковую высоту камней, чтобы легче было осуществлять укладку.
Надвратная Светлицкая башня — самое позднее сооружение в Нило-Столобенской пустыни. Она была возведена в 1863 году. При создании башни ориентировались на общий архитектурный облик обители, поэтому построили ее в нарочито классическом стиле. Над въездными воротами помещались кельи сторожа и привратника, а еще выше, над барабаном, в непогоду зажигали огонь (в то время еще не было дамбы, ведущей от берега к монастырю, и остров Столобный отделялся от «материка» проливом).
Строиться «каменным строением» Нилова пустынь начала лишь во второй половине XVII века. В 1667—69 годах вдоль северной стены парадного двора возвели одноэтажный трапезный корпус с кухней и квасоварней. При них были погреб и ледник. В одноэтажном исполнении здание существовало немногим более ста лет. Второй этаж достраивался в два этапа — в 1779—81 годах и в 1804—05 годах.
В 1680—98 годах к юго-западу от соборного храма были построены Казенные палаты с казначейскими кельями. Впрочем, выражение «были построены» не отражает в данном случае сути происходившего: комплекс зданий, завершающий эту часть парадного двора, достраивался и перестраивался на протяжении двухсот лет. Сейчас в нем трудно заподозрить сооружение конца XVII века.
Одно из самых заметных «нехрамовых» зданий Нило-Столобенской пустыни — Архиерейские палаты. Строительство их было начато в 1751 году. Тогда в камне был выполнен только первый этаж. Второй оставался деревянным — правда, довольно недолго. В 1800—01 годах здание Архиерейских палат соединили с Казенными палатами и Настоятельскими покоями (к северу от Казенных палат) братскими кельями. В 1830-е годы все эти здания были подведены под одну крышу, а фасадам, выходящим к озеру, придали единый архитектурный облик.
В 1939—40 годах на территории Ниловой пустыни находился лагерь для польских военнопленных. В мае 1940 года почти всех заключенных расстреляли.
При входе в монастырь даже самый невнимательный человек заметит две мемориальные доски. На I Водной из них надпись сделана по-русски, на другой — на польском языке. Надпись гласит: «В этом монастыре с сентября 1939 г. по май 1940 г. содержались в заключении сотрудники государственной полиции и полиции Силезского воеводства, пограничной и тюремной охраны, а также солдаты жандармерии, корпуса пограничной охраны и других формирований Войска Польского. 6311 человек из них были приговорены к смертной казни. Местом убийства был г. Калинин (Тверь). Затем летом 1940 г. в Осташков привезли солдат Войска Польского из Литвы и Латвии, а в 1944—1945 гг. солдат Армии Крайовой. Почтим память всех казненных и замученных поляков, содержавшихся здесь в заключении. Соотечественники».
Последние фразы вызывают некоторое недоумение. Дело в том, что, согласно данным российских историков, 1940—42 годах в Ниловой пустыни размещались воинские части, в 1942—44 годах — военный госпиталь, а в 1944 году возобновила свою работу детская колония, расформированная в 1939 году. Скорее всего, применительно к лету 1940 года и 1944—45 годах речь идет о лагере №41, находившемся, по имеющимся сведениям, непосредственно в Осташкове. Но то, что с сентября 1939 года по май 1940 года на острове Столобном действительно размещался один из крупнейших лагерей для польских военнопленных на территории СССР (всего их было восемь: Козельский, Козельшанский, Оранский, Осташковский, Путивльский, Старобельский, Южский, Юхновский), — не подлежит сомнению.
Первые этапы польских военнослужащих поступили в Осташковский лагерь, как уже говорилось, в сентябре 1939 года. Об этом вспоминали многие осташковские старожилы. Так, житель Осташкова Б. Ф. Карпов, учитель географии, свидетельствовал; «В сентябре—октябре 1939 года в Осташков стали прибывать эшелоны с польскими военнопленными. При стечении огромного количества народа их направляли по улице Володарского к пристани, которая раньше принадлежала монастырю. Там их грузили в деревянные баржи и пароходом "Максим Горький" буксировали в Нилову Пустынь. О том, что жизнь их в лагере была несладка, говорят такие факты: золотые часы многие из них отдавали за буханку хлеба. Умерших хоронили на погосте Троеручица Зальцовского сельсовета».
Со всем тем, смертность в польском лагере была не слишком высокой (осо бенно в сравнении с учреждениями ГУЛАГа). Исследователи связывают это как с тем, что поляки не были заняты на каких-либо работах и могли уделять самообслуживанию и гигиене больше времени, чем узники ГУЛАГа, так и с тем, что охрана вела себя по от-нон]ению к заключенным достаточно корректно. Зверств в здешнем лагере не было. Скорее всего, на этот счет охранники получили соответствующие указания.
В сущности, все обстояло настолько «диетически», что поляки до конца верили в то, что их, в конце концов, отправят на родину. Им и в голову не могло прийти, что их могут расстрелять без суда и следствия — ведь по большей части польские войска даже не оказывали сопротивления Красной Армии в сентябре 1939 года.
Но в недрах советской карательной машины уже поворачивались хорошо смазанные, привычные к работе шестеренки. Документы, имеющиеся сегодня на руках историков, позволяют говорить о том, что участь польских военнопленных была решена заранее. А уже 5 марта 1940 года Политбюро ВКП (б) приняло особое постановление. Исполняя его, нарком внутренних дел Берия отдал приказ: «Дела о находящихся в лагерях военнопленных 14700 человек бывших польских офицеров... рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения».
Расстреляны были почти все содержавшиеся в Ниловой пустыни военнопленные. Партиями вывозили их с острова, доставляли в тюрьму Калининского УНКВД. Сами расстрелы происходили, очевидно, на «даче» НКВД близ Медного — древнего села в Тверской области (есть также сведения, что расстреливали, возможно, в Калининской тюрьме, а в Медном происходили только захоронения). Сама процедура расстрела происходила примерно следующим образом: в «красном уголке» проверяли анкетные данные заключенного, затем на него надевали наручники и вели в расстрельную камеру. Стреляли в голову.
Закапывали убитых в большие ямы в районе Медного, где с середины 1930-х годов действовал полигон НКВД (и захоронены здесь не только несколько тысяч поляков, но и десятки тысяч граждан СССР, убитых в период с 1932 по 1953 год). Самая большая из польских братских могил вместила в себя около двухсот пятидесяти тел.
Расстрелы велись в спешке, поэтому военнопленных не только не раздевали, но и не обыскивали. Это обстоятельство позволило точно установить личности многих расстрелянных во время проведенной в 1991 году эксгумации. Сейчас в селе Медном открыт мемориал жертвам репрессий.
Как и все «мероприятия» подобного рода, расстрелы весны 1940 года держались в строжайшей тайне. Поэтому многие обстоятельства этого преступления восстановить, вероятно, уже не удастся. Умерли последние из тех, кто принимал участие в расстрелах или что-либо знал о них. Смерть некоторых из них была страшна — кто-то сошел с ума, кто-то застрелился. Местные старожилы тоже ничего существенного вспомнить не могут — «территория была оцеплена, ночами слышался гул машин». Вот и все. Здесь, как везде.
Известно лишь, что в конце июня были расстреляны последние узники Осташковского лагеря. 23 июля 1940 года, согласно сводке, он «был свободен от заключенных».
Нилова пустынь находится на территории природного заповедника и одновременно — в одном из самых «туристических» мест России. Это накладывает на монастырь особые обязательства и ставит ему особые задачи.
В марте 1990 года Московская Пат-риархия обратилась в Совет Министров РСФСР с просьбой о передаче Церкви зданий Нило-Сто-лобенской пустыни. К тому времени уникальный архитектурный комплекс пребывал в плачевном состоянии. Несмотря на то, что еще в 1960-е годы государство взяло монастырь под охрану как памятник архитектуры, строения его постепенно разрушались. Денег на реставрацию у государства не было. В 1971 году территория Ниловой пустыни перешла к Центральному совету по туризму и экскурсиям ВЦСПС, здесь открылась турбаза «Рассвет», но и «новые хозяева» существенных действий для сохранения и восстановления зданий обители не предприняли. К концу 1980-х годов комплекс Ниловой пустыни стоял уже полностью заброшенным.
21 сентября 1990 года Совет Министров принял решение передать Нило-Столобенскую пустынь Церкви, Уже спустя несколько месяцев, в начале 1991 года, в обители возобновилась монашеская жизнь. На должность наместника был назначен бывший настоятель Вознесенской церкви Осташкова митрофорный протоиерей Владимир Иванович Шуста, примявший 30 марта 1991 года постриг с именем Вассиан. Заслуживает внимания тот факт, что отец Владимир являлся настоятелем Вознесенского храма, где находились на протяжении почти всего XX века мощи прп. Нила Столобенского, с 1955 года. Таким образом, получается, что он уже более пятидесяти лет служит возле мощей преподобного Нила.
Сам архимандрит Вассиан говорит, вспоминая свое полувековое служение; «Служба у святых мощей преподобного Нила — это великая ответственность. Я знаю, что от святых мощей много было исцелений. Особенно часто исцелялись подверженные беснованию. Я был свидетелем многих чудес. Будучи молодым священником, я не вел записей — в то время к этому относились крайне настороженно и отрицательно. Но я все эти чудеса засвидетельствовал в душе своей».
В настоящее время в Ниловой пустыни около сорока насельников. Каждый из них несет определенное послушание — а они довольно разнообразны, ведь с каждым годом хозяйственная деятельность монастыря расширяется. Так, некоторое время назад он обзавелся собственной пасекой (она находится неподалеку от монастырского скита, в Селижаровеком районе), и теперь обитель имеет собственный воск для изготовления свечей и прекрасный мед. Монастырский мед с удовольствием покупают паломники — и очень его хвалят. Паломников же здесь с каждым годом становится все больше. Глядя на них, постепенно «окультуриваются» и туристы: все реже можно увидеть, как некто в купальных трусах стремится осмотреть достопримечательности обители.
Помимо обычных для всех монастырей задач — восстановления зданий, налаживания быта и монашеской жизни, — у Ниловой пустыни есть и совершенно особая проблема: озеро Селигер, его острова и окрестности — природный заповедник. Отопление, канализация, водоснабжение — все это необходимо сооружать очень продуманно, поскольку любая оплошность может привести к нарушению экологического баланса.
Несмотря на многие трудности, тут стараются приветить тех, кто приезжает в обитель, — и паломников, и туристов. Но, конечно, чтобы получить квалифицированную экскурсию по монастырю (экскурсии проводят насельники Ниловой пустыни) и горячий обед в трапезной, лучше согласовать приезд заранее. Особенно, если группа большая.
|
