Вопросы к анализу
1. Чем отличаются концепции двух рассказов?
2. Что увидел Леонид Андреев за хрупкостью этических норм человеческой культуры?
3. Как читающая Россия отнеслась к рассказу?
4. Почему Горький, взявший вначале сторону Андреева (потом от него отошедший), в “Несвоевременных мыслях” говорит, что “жизнь” подтверждает самые мрачные фантазии” автора этого рассказа?
5. Наум Коржавин писал о тех, “в ком страх увидеть бездну сильней, чем страх в нее шагнуть”. Можете ли вы, исходя из своего жизненного опыта, подтвердить правоту того и другого писателя?
6. Почему в заглавии Андреева используется тютчевское понятие “бездны”?
7. Как вы соотносите с этими рассказами открытия Достоевского?
Сочинение
Декадентство Л. Андреева и романтизм М. Горького сделали взгляды писателей на взаимоотношения мужчины и женщины, на возникновение животных инстинктов в человеке полярными.
Сюжеты обоих рассказов развиваются в диаметрально противоположных направлениях. В начале “Бездны” Л. Андреева мы видим влюбленную пару. Зиночка и Немовецкий полны надежд на будущее, мечтают о жертвенной любви и, может быть, считают, что любят друг друга. Этому способствует и великолепный пейзаж, их окружающий. Начало, как мы видим, вполне романтическое. Но совершенно вдруг сюжет делает резкий поворот — и позолота, лак сентиментальности слетают, обнажая бездны человеческой души. “Бездна!” Выходят на поверхность все низменные животные инстинкты подсознания — и образованный молодой человек падает ниже бродяг, уподобляется зверю, сохраняя лишь одно человеческое качество — “способность лгать”. Да... Глубины подсознания пугают, даже сам человек порой не знает, на что он способен.,.
М. Горький идет совершенно от другого постулата. Атмосфера начала рассказа “Страсти-мордасти” настраивает на разврат, грязь, падение, но неожиданная коллизия — и романтические чувства возникают там, где их, казалось бы, быть не может. На дне жизни человек не опускается до состояния животного, а даже возвышается до сострадания, до помощи слабому, до великодушия.
Мы видим зеркальное отражение фабул — М. Горький находит романтизм на “окраинах жизни”, а Л. Андреев показывает страшные бездны души обычного человека. Надуманные этические нормы человечества лишь прикрывают его порочные желания, его развращенную сущность. Люди не умеют любить и понимать друг друга... Печорин говорил, что женщина подобна цветку — подышать “ароматом досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет...”. В каждом мужчине подсознательно дремлет уверенность, что это правда, что именно так и нужно поступать: и невинная, наивная Зиночка втоптана в грязь...
Я не думаю, что людям нравится, когда о них говорят правду, показывают самые замусоренные, засаленные уголки их души.,. Думается, что читающей Россией не был ни понят, ни принят этот рассказ. Психологи никогда не были в почете у народной массы. Но интеллектуалы поняли, что “жизнь подтверждает самые мрачные фантазии автора” (Горький). И я, исходя даже из моего семнадцатилетнего опыта, могу подтвердить это. Кто-то из “современных великих” сказал, что человеческая душа — помойная яма жизни... Это — так?! Так! Так...
Мы же, люди, часто не желаем этого сознавать, всячески отрицаем свою низость, тем не менее (увы — часто!) с упоением бросаемся в нее, ища упоения в пороке...
Глубины человеческой души волновали русскую литературу еще в XIX веке, литературу — психологию. Вспоминаются сразу Тютчев и Достоевский с их проникновением в “бездны”. Достоевский изучал глубины души человеческой, отыскивая в них самое страшное, на что хотелось бы закрыть глаза, но что существует независимо от нашего сознания и желаний. В страшных образах Свидригайлова, Рогожина, даже Раскольникова, по сути, не должно быть ничего страшного — это обыкновенные люди... У них есть голова, руки, ноги, но их психика вскрыта писателем-психологом и — “хаос шевелится”...
В понимании Ф. Тютчева бездна — весь мир, вся вселенная, включая человека с его стремлениями, желаниями, потребностями,.. “Нет преград меж ей и нами — Вот почему нам ночь (хаос!) страшна”* Страшно заглянуть в мир, в себя — страшно!!!
|
