Доклад: Право и правосознание в России

В.А. Колосов, студент ЮФ СПбГУ

Правосознание – это по сути отражение правовой действительности в сознании человека. Правосознание формируют, во-первых, юридические знания человека. Во-вторых, оценочные отношения к праву как целостному явлению, к правореализации, законодательству, правовым гарантиям и т.п. В-третьих, правосознание формируют правовые установки и ценностные ориентации людей, регулирующие их поведение в юридически значимых ситуациях.

В бытовом правосознании превалирует вторая составляющая. Люди знают фактическое законодательство только в той мере, в какой им это исторически необходимо. Хотя на самом деле наше современное законодательство и предполагает более глубокое знание позитивного права (хотя бы основных, конституционных прав и свобод человека и гражданина), но в виду многих факторов общественная образованность в этой сфере крайне низка.

Незнание законодательных норм, полное к ним пренебрежение – характерная черта российского общества. Достаточно лишь вспомнить несколько русских народных пословиц на эту тему: “где закон, там и обида”; “закон, что паутина – шмель проскочит, муха увязнет”; “закон, что столб – сквозь не пройдешь, а обойти можно”.

Вот, что по этому поводу думает кандидат юридических наук Соколова Н.С.: "Особенности исторического развития российского менталитета показывают бесконечное метание между противоположными полюсами, взаимоисключающими крайностями, устремления то к истокам нашего прошлого, то к новым, нередко суррогатным рецептам нашей современности, преклонение то перед высокой духовностью, то перед абсолютным цинизмом и бездуховностью. Страна мечется между имперской державностью и самостийностью, патернализмом и низвержением авторитетов, восхвалением своего и подобострастием перед иностранным, между патриотизмом и универсализмом, вселенской общечеловечностью и верой в исключительность самобытного российского пути. Все это в сочетании с другими негативными факторами объективного и субъективного характера не содействовало утверждению идей свободы, права и законности, правового государства, прав человека и гражданина в российском обществе. Эти идеи не стали базовыми для формирования как общественного, так и индивидуального правосознания".[1]

Возьмем достоверные данные социологического опроса.[2] В начале 90-х годов ХХ века, в тот период, когда обсуждалась, принималась на всенародном референдуме, входила в жизнь нынешняя Конституция (которая совершила грандиозный переворот в области прав и свобод в нашей стране), в десяти регионах России было проведено исследование “Права человека в массовом сознании”. На различные вопросы, связанные с этой проблемой, ответили более 5000 человек. Один из вопросов был сформулирован таким образом: “Нарушались ли Ваши права в течение последних трех лет?” На этот вопрос не смогла ответить почти половина опрошенных. Обратите внимание, речь шла о том, чтобы выбрать один из двух простых ответов на вопрос “нарушались ли Ваши права? Да или нет?" Но и это еще не все. Из опрошенных, которые на этот вопрос определенно прореагировали (имеются в виду 30%, которые сказали “да, нарушались”), лишь каждый третий смог ответить на следующий вопрос: какие же конкретно права были в отношении него нарушены? Произведя несложные арифметические подсчеты, можно примерно оценить долю тех опрошенных, которые имели хоть какое-то представление о таком понятии, как права человека: это будет максимум 38%, минимум 12%.

Такое положение дел ни в коем случае нельзя ставить в упрек россиянам. Правовой нигилизм свойственен нам на протяжении всего развития нашего государства. Более того, можно даже утверждать, что исторически он все рос. Лишь десятилетие назад началось формирование правового общества в наше стране. А что такое десятилетие по сравнению с тысячелетием? Безусловно, обществу нужно время и колоссальные усилия, чтобы преодолеть такое отношение к праву.

На протяжении всего развития нашей страны большая масса населения (долгое время это были крепостные крестьяне) ставилась как бы по иную сторону закона. Крепостные крестьяне были совершенно бесправны, недаром многие ученые приравнивают их положение к рабскому.[3] Они не имели не только прав, но и доступа к ним. Более того, когда наступали "времена перемен" и какой-нибудь царь решал-таки улучшить их положение, то его указ просто не доходил до крестьян. Таким образом, можно сказать, указ рождался мертвым и не имел в принципе никакой юридической силы. А даже если и предположить, что какой-то крестьянин вдруг узнал про него, то он никак не смог бы реально защитить свое право, ибо судебная защита данного сословия не была предусмотрена на протяжении долгого времени.

Такое положение было в период монархии, не стало оно лучше и в советский период. Власть издавала множество законов и постановлений, которые зачастую противоречили либо друг другу, либо ранее принятым законам. Все, так сказать, негативные законы исполнялись практически без проблем, однако, как только закон имел положительный характер для масс населения, он сразу же носил декларативный характер (хотя, безусловно, советские власти этого не признавали). Достаточно вспомнить все фиктивные советские конституции.[4]

Более или менее реальное изменение в праве происходят в начале 90-х годов, когда появляется Декларация прав человека и гражданина, а потом и Конституция. Россия встала на путь реформ. Только путь этот был очень сложен, так как правительство решило, что в состоянии реформировать в один раз все сферы жизни. Оно не учло многих факторов. Ведь обществу нужен переходный период. Изменить разом все обычаи и представления людей, их образ жизни – дело непростое. Особенно после советской стагнации правового сознания людей, которым была привита одна единственная идеология, а остальные просто запрещались.

Переходный период нужен также и самой государственной власти. Она не может в один момент взять и перестроиться, учитывая еще и то, что лишь относительно недавно у власти оказались юридически образованные люди. "Как только общество отказалось от тоталитарных методов неправового государственного управления и попыталось встать на путь правового государства, как только скованные ранее в политическом и экономическом плане люди получили более или менее реальную возможность пользоваться правами и свободами, так тотчас же дали о себе знать низкий уровень правовой культуры общества, десятилетиями царившие в нем пренебрежение к праву, его недооценка."[5]

Получилось, что большинство принятых нормативно-правовых актов, так же как и Конституция, носят декларативный, идеальный характер. В жизни же они выполняются крайне редко и частично. Хотя следует отметить тенденцию именно последних лет, когда в принципе можно как-то защитить свои права. Однако, так сказать, в масштабном характере (например, при выявлении несоответствия определенного закона конституционным нормам). Защита же именно прав и свобод личности отдельно взятого индивида до сих пор на очень низком уровне. Хотя, например, и признано верховенство Конституции над российскими кодексами, а еще более – верховенство международных договоров, тем не менее в частном праве сложно себе представить процесс, на котором бы ссылались (при вынесении приговора) не на УК РФ, а на Конституцию, а уж тем более какой-либо международный договор.

В России всегда был правовой нигилизм и сохранится еще как минимум лет десять. Нигилистическое отношение, то есть абсолютное отрицание, формируется в правовой психологии (части правосознания) общества. Когда, например, все стражи порядка – это «менты», все чиновники и законодатели – это взяточники и эгоисты, издающие законы в свою пользу. С одной стороны, это неверно, так как нельзя не отметить положительных изменений в обществе. С другой же стороны, мнение и оценка всегда имеют под собой базу.

Возьмем для примера Федеральный Закон 1995 года "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", по которому увеличивался вес месячной продуктовой передачи в СИЗО с 8 до 30 кг, заключенные получили право на два свидания с родственниками в месяц и т.п. Но принятие Закона не сопровождалось мерами по приобретению дополнительного оборудования, по расширению помещений, увеличению штата сотрудников учреждений, работающих на приеме передач и обслуживании комнаты свиданий. Получается, что закон-то принят, а меры по его реализации – нет, а уж тем более не предусмотрены санкции за его невыполнение. И таких, мертворожденных, законов и постановлений очень много. Немало нормативно-правовых актов противоречат Конституции. Принимаются-то они относительно легко, а вот отменяются и изменяются невероятно сложно.

Таким образом часто получаются столкновения двух сторон, каждая из которых показывает свой нормативно-правовой акт (защищающий ее интересы). А если это спор между гражданином и государством, то, к сожалению, на сегодняшний день правда в подавляющем большинстве случаев оказывается на стороне последнего (если не формально, то фактически).

Права человека – ядро гуманистического, демократического правосознания. Они обретут реальное значение тогда, когда у людей будет не только формальное знание этих прав, но и чувство твердой веры в их гарантии, обеспечение прав человека, которые они воспринимают как благо, ценность жизни. А вот гарантии прав человека у нас находятся на очень низком уровне, несмотря на то что "важнейшим условием формирования гражданского общества и правового государства является надежная защита прав и свобод человека" (как правильно отмечает Соколова Н.С.).[6]

На самом деле получается очень опасная ситуация. Любые политические решения, законы, указы, судебные решения и так далее оказываются неэффективными, если они противоречат культуре масс, выраженной, в правосознании. Люди на данном этапе, обладая скептическим отношением к праву, в большинстве своем не приемлют новые законы. Даже если они и положительны, то отношение к ним подозрительное. Но в то же время законы – это один из главных инструментов государства, через который оно осуществляет свою деятельность. Психологическая структура правосознания играет значительную роль в формировании и реализации права. Это либо мощный фактор правового развития, прогресса в демократических преобразованиях, либо тормоз, сопротивление преобразованиям, реформам. Причем психологическую структуру в решающей степени формирует национальная психология. Сложившиеся за многие столетия национальные привычки, обычаи, особенно на бытовом уровне, диктуют эмоциональное отношение к тем или иным правовым нововведениям, модернизациям. Законы пишутся для людей. Если люди их не воспринимают, то они и не будут их выполнять (в большинстве случаев даже под угрозой наказания). Человек не чувствует своим долгом соблюдение законов. В правосознании людей нашей страны сложилась следующая цепочка. Если никто не выполняет законы, зачем выполнять мне? Если мои права нарушаются, почему я должен соблюдать их права? А далее очень важный вопрос – налоги. Люди не желают (да и, по правде сказать, не должны) платить налоги государству, которое о них не заботится, не защищает вовсе. В нашей стране мало кто уверен в завтрашнем дне. Власть – это работа, заработная плата за которую – налоги.

Население не платит налоги не потому, что у нас большие ставки (наши ставки одни из самых низких в мире), а потому, что не видит в этом нужды и смысла. Ведь если взять западные страны и США, то там люди платят налоги и они уверены, что при наступлении сложных времен, государство о них позаботится. Они уверены не только в судебной защите, но и в социальной. Следует признать, что социальная сфера в нашем государстве на нуле. В каком нормальном цивилизованном государстве пенсия меньше прожиточного минимума? А государственные дотации социально незащищенным слоям населения (матерям-одиночкам, инвалидам и т.п.) составляют в среднем 1\20 прожиточного минимума?

Государство должно предпринять неимоверные усилия, чтобы изменить правосознание нашего общества. И эти усилия должны выражаться прежде всего в обеспечении уже принятых нормативно-правовых актов. Должна быть улучшена судебная система страны, которая по справедливости считается отражением правового состояния государства. Ведь на данном этапе исполнительная и судебная власть в судебной сфере, можно сказать, сливаются; в выигрышное положение изначально ставится государство и должностные лица. Хотя "истинная правда (справедливость), – как отмечал еще Чичерин, – состоит в признании за всеми равного человеческого достоинства и свободы, в каких бы условиях человек ни находился и какое бы положение он ни занимал. Это и выражается в равенстве прав как юридической возможности действовать".[7]

Приведем очевидный пример. Статистика показывает, что по уголовным делам оправдательные решения по России составляют около 0,5%. Это учитывая, что суды должны исходить из презумпции невиновности. Что это: отличная работа следственных органов или все же презумпция виновности? (Для сравнения: в Англии этот процент колеблется в районе от 20 до 35.) А сколько дел просто не рассматривается?

Такое положение дел свойственно России не только в ХХ-ХXI веках, но и на протяжении всей истории. Сейчас уже сложно сказать, что было первично: правовой нигилизм или некачественность правовой системы. Но, исходя из того, что глубоко в душе человек оптимист, можно предположить, что недоверительное отношение к закону и государству – это "заслуга" нашей власти.

Последнее, куда человек обратится для зашиты своих прав, – это суд. Он предпочтет либо разобраться сам, либо оставить все как есть (что, безусловно, не может способствовать развитию правовой системы), потому что нашему суду просто не доверяют. Приведем для подтверждения результаты общественного опроса. Вопрос ставился следующим образом: что вы думаете о российских судьях? Предлагаемые ответы были даны в достаточно большом количестве, поэтому для простоты разделим результаты на две группы – негативные и позитивные. Так вот негативных ответов было 52%, позитивных – 30%, остальные затруднились ответить.

Люди не верят в беспристрастность, независимость и справедливость суда. Вот данные опроса ("Согласны ли вы со следующим мнением: "перед судом все равны – бедные и богатые, простые люди и "начальники"?"). Результаты неутешительны:

Не верит российское общество и в приоритет личности над государством, о чем свидетельствует следующий опрос ("Как вы считаете, могли бы вы добиться успеха, если бы обжаловали в суде действия государственных органов?").

Если исходить из концепции естественного права, то наше общество можно назвать правовым. Легко заметить, что, при возникновении конфликтов или просто недоразумений между людьми, прежде всего они ссылаются на право, на мораль, на общепринятые устои и традиции; на закон же ссылаются крайне редко (в большей степени, вероятно, потому что его не знают да и не считают нужным знать). И чем более близких, интимных, личных отношений это касается, тем более прослеживается данная тенденция.

Ярким примером служат семейные отношения, которые полностью регулируются моралью. Следует отметить, что мораль семейных отношений заметно отстала от семейного законодательства в плане охраны прав ребенка. Что интересно, на семейный кодекс в семье никто не ссылается, более того многие даже и представления не имеют о правах ребенка, предоставленные семейным кодексом. Конечно, можно увидеть и положительную сторону в этом. Так, например, в США за последние годы рассмотрено много дел, когда дети подают в суд на своих родителей по пустякам (за наказание, за лишение их денег и т.п.), что для нашего общества покажется каким-то извращением.

Отсюда можно сделать вывод, что российский закон – как бы для врагов и, так сказать, экстренных ситуаций, а мораль – для друзей и близких отношений. Именно мораль на данный момент является регулятором общественных отношений, что, в принципе, не так и плохо. Ведь знание и использование закона вопреки и во избежание морали может довести до абсурда, что очень красочно изложил Некрасов в своем стихотворении "Нравственный человек".

В заключение можно сказать, что хотя наша правовая система находится далеко не в лучшем положении, бюрократия расцветает, широко распространены взяточничество и коррупция, тем не менее, если постараться, если откинуть свойственный многим скептицизм, то можно увидеть, что все же за последнее десятилетие Россия как государство структурно изменилась и встала на путь демократического развития. Как справедливо заметила Соколова Н.С., "тщательно продуманная и эффективная система правовой пропаганды повысит правовую культуру общества и будет способствовать повышению уровня правосознания граждан"[8] и, соответственно, улучшению правового положения страны.