Дипломная работа: Законодательная регламентация угона транспорта

Оглавление

Введение........................................................................................................... 2

Глава 1. История становления уголовной ответственности за угон транспорта 6

1.1 История становления уголовно-правовой охраны транспорта в России 6

1.2 Законодательные меры по борьбе с угонами за рубежом.................... 13

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика угона по действующему уголовному законодательству России............................................................................... 18

2.1 Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения................................................................................................. 18

2.2 Угон судна воздушного или водного транспорта, либо железнодорожного подвижного состава....................................................................................... 39

Глава 3. Особенности квалификации угона транспорта.............................. 56

3.1 Проблемы квалификации угона транспортных средств........................ 56

3.2 Проблемы совершенствования законодательства об угоне транспорта 66

Заключение.................................................................................................... 76

Библиографический список........................................................................... 79

Приложение 1................................................................................................ 85

Приложение 2................................................................................................ 86

Введение

Актуальность темы исследования. Транспортные средства ввиду их принадлежности к источникам повышенной опасности всегда находились под охраной уголовного законодательства.

Достаточно распространенным видом транспортных преступлений является угон воздушных судов. Если в России за всю историю авиации насчитывается относительно небольшое число актов угона, то зарубежные государства в последнее время были захлестнуты волной воздушного пиратства. Пик этого вида преступной деятельности пришелся на конец 60-х — середину 70-х гг. По данным ООН, если за период 1930-1961 гг. было отмечено 42 случая удавшихся и неудавшихся угонов самолетов, то в 1969-1979 гг. — уже 483 угона авиалайнеров с 31 845 пассажирами на борту. В результате деятельности воздушных пиратов взорвано 75 самолетов. С 1969 по 1988 г. их жертвами стали 2330 человек[1] .

Беспримерной в истории человечества акцией воздушного терроризма стал одновременный угон 11 сентября 2001 г. в США четырех пассажирских самолетов с последующим использованием их угонщиками-камикадзе в качестве средств осуществления террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне. В результате совершенного преступления погибли в общей сложности несколько тысяч человек, имущественный ущерб превысил 20 млрд. долларов.

Статистические данные об угоне судов воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава в 2000 - 2005 гг. на территории России следующие: в 2000 году - 20 зарегистрированных преступлений, 2001 - 18, 2002 - 10, 2003 - 12, 2004 - 14, в 2005 году - 10[2] .

Но особенно многочисленными стали в последнее время угоны автотранспортных средств, так, если в 1997 г. в России в целом было зарегистрировано 58 704 случая угонов автомобилей без цели хищения, то в 1998 г. — 51 590, в 1999 г. — 44 399, в 2000 г. — 38 357, в 2001 г. — 29 773, в 2002 г. — 31 256, в 2003 г. — 28 231, в 2004 г. — 26 673, в 2005 г. — 31689 преступлений[3] .

Термином «угон транспорта» в Уголовном кодекс Российской Федерации называют два преступления, которые имеют общие элементы объективной стороны, вместе с тем статьи предусматривающие ответственность за угон транспорта расположены в различных главах Уголовного кодекса, кроме они характеризуются различным степенью общественной опасности. Эта схожесть и достаточно существенные различия вызывают трудности в квалификации данного преступления.

Так, работники правоохранительных органов на протяжении всего времени действия Уголовного кодекса РФ 1996 года испытывают трудности в определении предмета преступления, предусмотренного в ст. 211, а также сходного с ним по объективной стороне угона транспортных средств ст. 166 УК РФ).

Степень научной разработанности. Наиболее известные работы по данной проблематике принадлежат перу таких ученых как Бойцов А. И., Верина Г.В., Ветров Н.И., Гаухман Л. Д., Гусейнов Ф. А., Егоров В. И., Иванов А.М., Коробеев А.И., Кочои С. И., Кузнецова Н.Ф., Лебедев А.В., Лозовицкая Г.П., Лукашов А.И., Ляхов А. Г., Наумов А.В., Пантелеев В. П., Петрищев В. Е., Ромашов Ю. С., Скляров С.В., Фунин О. В., Хомич В.М., Чучаев А. И., Эминов В. Е. и многих других.

Вместе с тем проблематика исследования не исчерпана.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие по поводу квалификации угона автомобильного железнодорожного воздушного морского и речного транспорта.

Целью исследования является рассмотрение и актуализация вопросов, касающихся понятия состава преступления и его элементов по российскому уголовному законодательству.

Целевая направленность исследования обусловила необходимость решения следующих задач:

- рассмотреть историческое развитие ответственности за угон;

- проанализировать понятие угона транспорта за рубежом;

- охарактеризовать состав преступления предусмотренного ст. 166 и 211 УК РФ;

- рассмотреть проблемы квалификации и совершенствования законодательства;

- сделать собственные выводы.

Предмет исследования составляют нормы уголовного законодательства, регламентирующие уголовную ответственность за угон транспорта, а именно нормы предусмотренные ст. 166 и 211 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Методология и методика исследования. Методологической основой исследования являются общенаучные методы познания, а также ряд частно-научных методов: историко-юридический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-логический и другие. Использовались социологические приемы в том числе - изучение материалов судебной практики.

Нормативную базу работы составили: Конституция РФ, уголовное законодательство РФ, проанализированы материалы судебной практики.

Теоретической основой исследования явились научные труды отечественных ученых в области уголовного права, а также иные литературные источники и материалы периодической печати, относящиеся к проблемам дипломной работы, в той мере, в какой они были необходимы для возможно более полного освещения вопросов избранной темы.

Соответственно с учетом характера и специфики темы, а также степени разработки затрагиваемых в ней проблем, построена и структура дипломной работы, которая состоит из введения, трех глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и библиографического списка и приложений.

Глава 1. История становления уголовной отвественности за угон транспорта

1.1 История становления уголовно - правовой охраны транспорта в России

Угон или захват с целью угона воздушного судна - преступление, которое становится в последнее время за рубежом и у нас в стране все более распространенным и дерзким. Общественная опасность его определяется тем, что оно связано с нарушением установленного порядка пользования воздушным пространством, содержит в себе высокую угрозу жизни и здоровью пассажиров, членов экипажей, иным лицам, может привести к авариям, катастрофам, осложнениям межгосударственных отношений.

Только за период с 1994 по 1998 г. совершено свыше 900 актов незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации России, в том числе 10 попыток захвата воздушного судна, 22 нападения на земле, 54 угрозы в адрес гражданской авиации, свыше 70 случаев несанкционированного проникновения на объекты воздушного транспорта[4] . Все возрастающую внутреннюю и внешнюю угрозу безопасности как Российской Федерации, так и всему мировому сообществу представляет терроризм, в качестве средства реализации преступных целей которого может быть избран захват или угон воздушного транспорта, воздушных судов. Ежегодно, начиная с 1994 г., в среднем регистрируется по 2 - 3 случая угона воздушного судна.

Анализ содержания указанного деяния, связанного с терроризмом, следует отнести к преступлениям международного характера. В настоящее время во многих странах национальные законы предусматривают ответственность за угон самолетов, нападение на их экипажи, действия, ставящие под угрозу безопасность полетов.

Характерно, что первоначально эти законы разрабатывались по аналогии с отраслью права, рассматривающей преступления против судоходства - морское пиратство. Затем они приобретают специфический характер, применительно именно к воздушному транспорту.

Одной из отличительных особенностей такого законодательства, действующего в западных странах, является тяжесть применяемых санкций. Так, в Уголовном кодексе Франции захват или взятие в свои руки контролирования (путем применения физического насилия или угрозы физического насилия) летательного аппарата, судна или другого средства транспорта, на борту которого находятся люди, наказывается двадцатью годами заточения (ст. 224.6). Если это преступное деяние сопровождается пытками или актами жестокости или если его результатом является смерть одного или нескольких лиц, виновный наказывается пожизненным заключением (ст. 224.7).

Более обстоятельно разработано законодательство против воздушного бандитизма в США. Как самостоятельные виды преступлений здесь выделяются вмешательство в деятельность экипажа или персонала, обслуживающего самолет (включая стюардесс), путем нападения, запугивания или угроз. Санкция по данному параграфу раздела Свода законов США предусматривает штраф до 10 тыс. долларов, или тюремное заключение на срок до 20 лет, либо и то и другое вместе. Если при совершении такого действия используется оружие, срок заключения может быть пожизненным.

Позднее в Свод законов США вводится понятие "воздушное пиратство". Это захват гражданского коммерческого авиатранспортного средства либо осуществление над ним контроля во время полета, "совершенные с преступным намерением с применением или угрозой применения насилия". Наказание - смертная казнь либо тюремное заключение на срок не менее 20 лет.

Многолетняя практика убедительно подтвердила, что в борьбе с посягательствами на авиасредства и безопасность полетов явно недостаточно усилий отдельных стран. Эта проблема переросла национальные рамки и приобрела международный характер.

Не случайно поэтому борьбе с преступлениями, направленными против объектов гражданской авиации, были посвящены три международные конвенции: Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершенных на борту воздушного судна (Токио, 1963 г.), Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Гаага, 1970 г.) и Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (Монреаль, 1971 г.).

В каждом последующем документе все более детализируется состав указанных преступлений. В Токийской конвенции под незаконным вмешательством в деятельность гражданской авиации понималось уголовное правонарушение либо действия, являющиеся или не являющиеся правонарушениями, которые могут поставить под угрозу или угрожают безопасности воздушного судна либо находящимся на его борту лицам или имуществу, или которые угрожают поддержанию порядка или дисциплине на борту.

Кроме того, к указанным деяниям относились случаи, "когда находящееся на борту лицо незаконно совершает с помощью силы или угрозой силы акт вмешательства, захвата или другого преступного использования управления воздушным судном в полете или когда оно готовится совершить такой акт".

В Гаагской конвенции было уточнено понятие захвата воздушного судна. В ст. 1, наряду с указанием на "силу" или "угрозу силой", введено понятие "любые другие угрозы". Кроме того, детализировано понятие "преступного использования управления воздушным судном". Формулировка Гаагской конвенции признает таковым захват воздушного судна, или осуществление контроля над ним, или попытку совершения названного акта. Важным дополнением стало признание преступными действий соучастников.

Наиболее полными являются формулировки Монреальской конвенции. В ней объявляются преступными действия виновного, если он незаконно совершает насилие в отношении лица, находящегося на борту воздушного судна в полете и если этот акт может угрожать безопасности судна. Таковыми же признаются акты разрушения воздушного судна, причинения повреждений, которые выводят его из строя или могут угрожать безопасности в полете.

К данному составу относится помещение (или совершение действий, приводящих к этому) каким бы то ни было способом на воздушное судно устройства или вещества, которое может его разрушить, причинить повреждения, вывести из строя или создать угрозу для безопасности в полете.

И все же международное законодательство, а также законодательство зарубежных государств в определении и квалификации посягательств на безопасность полетов, пиратства в воздухе, по нашему мнению, страдает рядом пробелов, снижающих его эффективность.

Так, положения двух последних конвенций фиксируют, что договаривающиеся государства обязаны без каких-либо исключений "передавать дело своим компетентным органам для целей уголовного преследования". Однако выражение "для целей" довольно расплывчато. В самом деле, названная "цель" может не совпасть с "целью", рассматриваемой судом в рамках национального законодательства. И если преступники будут добиваться признания за ними политических мотивов их действий, то формально состава преступления может не быть вовсе.

Вот почему участники Европейской конвенции о пресечении терроризма, ратифицированной Российской Федерацией 7 августа 2000 г., договорились не рассматривать ряд преступлений в качестве политических. Это - правонарушения, предусмотренные Гаагской и Монреальской конвенциями. То есть преступник, совершивший деяния, предусмотренные в указанных конвенциях, не сможет на территории договорившихся государств раздуть международный скандал, требуя, чтобы его признали политическим преступником и на этом основании не выдавали национальному правосудию.

Вместе с тем ч. 2 ст. 8 Конвенции о пресечении терроризма содержит императив о том, что никакое ее положение не может быть интерпретировано в качестве заключающего обязательства о юридической взаимопомощи, если государство имеет серьезные причины полагать, что просьба о выдаче преступника иностранному государству на самом деле была представлена с целью преследования или наказания этого лица по соображениям расы, национальности или политических взглядов.

Россия ратифицировала конвенцию с оговоркой, в том числе относящейся и к этой норме: "Российская Федерация исходит из того, что положения статьи 5 и пункта 2 статьи 8 Конвенции должны применяться таким образом, чтобы обеспечить неотвратимость ответственности за совершение преступлений, подпадающих под действие Конвенции, без ущерба для эффективности международного сотрудничества по вопросам выдачи и правовой помощи".

Исходя из формулировки ч. 4 ст. 15 Конституции РФ относительно признания общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ составной частью правовой системы России существенное значение приобретают предписания федеральных законов и других нормативных правовых актов о применении судами, прокуратурой, правоохранительными органами международных договоров. Особенно это касается Уголовного кодекса РФ, в котором положение о том, что Кодекс основывается наряду с Конституцией РФ на общепризнанных принципах и нормах международного права (ч. 2 ст. 1), не дополняется широко распространенным ныне в российском законодательстве предписанием о непосредственном применении международных договоров РФ к отношениям, регулируемым Уголовным кодексом.

В Особенной части УК отсылки к международным договорам даны лишь в двух статьях гл. 34 "Преступления против мира и безопасности человечества" в связи с установлением ответственности за производство или распространение оружия массового поражения (ст. 355) и за применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356).

Несомненно, на наш взгляд, были бы полезны подобного рода отсылки в статьях, определяющих ответственность за терроризм (ст. 205), захват заложников (ст. 206), угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211) и ряд других, имеющих международный характер.

Нельзя не отметить его более широкий по сравнению со ст. 213.2 "Угон воздушного судна" УК РСФСР 1960 г. характер предмета преступления. Кроме воздушного транспорта ст. 211 предусматривает уголовную ответственность за угон водного транспорта или железнодорожного подвижного состава. К судам водного транспорта следует относить также и маломерные моторные суда, под которыми в соответствии с примечанием к ст. 110 Кодекса об административных правонарушениях следует понимать самоходные суда с главным двигателем мощностью менее 75 л.с. и несамоходные суда вместимостью менее 80 регистровых тонн, принадлежащие гражданам моторные суда (независимо от мощности двигателей), а к судам воздушного транспорта - мотодельтапланы, воздушные шары и т.д.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17.04.1973 УК РСФСР был дополнен статьей 213.2 "Угон воздушного судна", помещенной в главу 10 "Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения". В УК РСФСР 1960 года в той же главе 10 уже существовала норма, предусматривающая ответственность за угон - ст. 212.1 «Угон транспортных средств».

До включения ст. 2121 в УК РСФСР на основании Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июля 1965 года[5] угон транспортных средств рассматривался на практике как хулиганское проявление и квалифицировался по ст. 206 УК РСФСР. В этой связи прежде всего возникал вопрос, имеется ли признак повторности в действиях лица, угнавшего транспортное средство, и ранее судимого за хулиганство, выразившееся в аналогичном поведении. на поставленный вопрос следует ответить отрицательно, ибо ч. 2 ст. 2121 УК РСФСР говорила о тех же действиях, совершенных повторно «Те же действия» с точки зрения их юридической щенки - это деяние, содержащее признаки состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 2121 УК РСФСР В рассматриваемом же случае лицо ранее было судимо не за угон транспортных средств подпадающий под признаки ст. 2121 УК РСФСР, а за хулиганство ч.1 ст. 206 УК. РСФСР, то есть за совершенно другое преступление. Иное решение затронутого вопроса было бы необоснованно распространительным толкованием закона, противоречащим его букве и духу.

Затем рассматриваемый вопрос получил четкое разрешение в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР ст. 22 октября 1969 года, в котором разъясняется «Угон автомототранспортных средств надлежит квалифицировать как совершенный повторно во всех случаях, когда лицо ранее совершило аналогичное преступление, независимо от того, было ли оно за кто преступление осуждено».[6] Говоря об «аналогичном» и «этом» преступлении, Верховный Суд РСФСР, вне всякого сомнения, имеел в виду только деяние, предусмотренное ст. 2121 УК РСФСР.

Законом от 01.07.1994 статья 212.1 УК РСФСР была исключена, но в главу V УК РСФСР "Преступления против собственности" была введена статья 148.1 "Неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения". От термина "угон" законодатель в данном случае отказался.

С 1973 до середины 1994 года в УК РСФСР существовали две уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за угон, и отличались они лишь по предмету преступления - транспортное средство, участвующее в дорожном движении, и воздушное судно. С середины 1994 года только одно преступление носило название "угон" - ст. 213.2 "Угон воздушного судна". Следует отметить, что в одном из проектов УК РФ оба эти преступления были помещены в одну главу "Транспортные преступления" раздела "Преступления против общественной безопасности"[7] .

В действующем УК РФ в главе "Преступления против общественной безопасности" вместо ранее существовавшей статьи 213.2 "Угон воздушного судна" УК РСФСР предусмотрена уголовная ответственность за угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава.

1.2 Законодательные меры по борьбе с угонами за рубежом

Учитывая, что кражи транспортных средств представляют собой одну из наиболее распространенных категорий преступлений борьба с ними, по мнению зарубежных специалистов, требует реализации соответствующих правовых и законодательных мер

Рост таких преступлений, как кражи и угоны автомобилей, в некоторых государствах вызвал необходимость принятия специальных законов, содержащих нормы, регламентирующие ответственность за эти преступления Показательно в этом отношении законодательство США.

В США первый законодательный акт (так называемый Закон Дайера), направленный на борьбу с перевозкой краденных автомобилей из одного штата в другой, был принят еще в 1919 г. До 1984 г правоохранительные органы здесь руководствовались положениями Закона о нарушениях дорожного движения от 1966 г и нормами Федерального уголовного кодекса США (Раздел 18 Свода Законов США).

Параграф 511 Раздела 18 Свода законов США предусматривает за преднамеренное изменение, уничтожение, подделку или переделку регистрационного номера автомобилей или его частей (узлов) штраф до 10 тыс. долларов или тюремное заключение до 5 лет, или то и другое.

Согласно § 553 Раздела 18, лицо, преднамеренно импортирующее или экспортирующее украденные автотранспортные средства или их узлы (предполагается, что это лицо знает о происхождении этих средств или узлов), подвергается штрафу до 15 тыс. долларом или тюремному заключению до 5 лет, или тому и другому

Последующее развитие законодательства США демонстрирует тенденцию ужесточения наказаний за преступления, связанные с кражами автомобилей.

В Федеральном Законе США о борьбе с кражами автомобилей от (992 г. статьей 101 (Раздел I.A.) был введен новый состав преступления - "вооруженный угон автомобиля". За это преступление предусматриваются более строгие меры наказания при нанесении тяжких телесных повреждении или при смертельных исходах.

В дополнение к законоположениям, применяемым против вооруженных угонов автомашин в штатах и на местном уровне, имеется ряд юридических норм, применяемых к угонщикам федеральными Законами, которые дополняют законодательство штатов и местное, никак не ограничивая его.

Так, Закон 1992 г. рассматривает вооруженный угон автомобилей как федеральное преступление, и в случае вооруженного угона автомо­биля, в результате которого было совершено убийство, закон рекомен­дует приговаривать виновных в этом преступлении к длительным срокам тюремного заключения, вплоть до пожизненного.

Законодатель в данном случае исходит из того, что вооруженные угоны связаны с угрозой для жизни людей, и поэтому правоохранительные органы должны сконцентрировать усилия на борьбе с этим злом.

Директор ФБР по поводу этого преступления заявил следующее:

"Вооруженный угон автомашин будет рассматриваться к бандитизм и насильственное преступление, связанное с употреблением наркотиков, как преступление, которое будет расследоваться службой в составе 300 человек, включая бывших агентов контрразведки"[8] .

В основных европейских государствах кража имущества, в том числе автомобилей, регламентируется общими нормами УК. Внутри правовых систем зарубежных стран имеются некоторые различия в санкциях за отдельные преступные действия, связанные с кражами. Сохраняется тенденция к весьма жесткому регулированию вопросов наказания за деятельность преступных организованных групп, за рецидив, нападения с целью завладения имуществом, соединенные с насилием, повлекшим причинение потерпевшему тяжких телесных повреждений и некоторые другие действия. Так, во Франции кража, совершенная бандой, наказывается пятнадцатью годами тюремного заключения с обязательным трудом и штрафом в размере 1000000 франков. За совершение кражи, связанной с насилием над потерпевшим, предусматривается двадцать лет тюремного заключения с обязательным трудом и штрафом в размере 1000000 франков. За совершение кражи, связанной с применением или с угрозой применения оружия, предусматривается тридцать пет тюремного заключения и штраф в размере 1000000 франков (ст. ст. 311-8, 311-9 Закона №92-683 от 22 июля 1992 г., внесшего изменения в УК).

Как таковое понятие угона в некоторых станах отсутствует, так параграф 242 УК Германии указывает на то, что кража наказыва­ется лишением свободы сроком до 5 лет или штрафом. Попытка со­вершения кража (угона) является наказуемой. В особо тяжких случаях кража карается лишением свободы на срок от трех месяцев до 10 лет (§ 243 УК).

Австрийский уголовный кодекс предусматривает наказание в виде лишения свободы от шести месяцев до 5 лет за кражу, совершенную членами преступных групп. Кража со взломом карается лишением свободы сроком от года до 10лет(§ 130 УК Австрии).

Угон автомобиля наказывается лишением свободы на срок до 6 месяцев или штрафом до 360 дневных норм заработка (§ 136 УК Австрии).

В Великобритании ответственность за кражу (угон) транспортного средства регулируется общими нормами Закона о кражах 1968 г. (§ 12 (1) - завладение автотранспортным средством без соответствующих полномочий и т.д.).

Представляется разумным обратиться к опыту государств - участников СНГ в решении вопросов об объекте и предмете рассматриваемых преступлений. Во всех уголовных кодексах государств СНГ предусмотрена уголовная ответственность за угон (неправомерное завладение) судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава. Имеются различия по расположению этих норм в Особенной части УК, их названии, определении предмета преступления, вида и срока наказания за эти действия. Так, в УК Республики Беларусь, Республики Узбекистан и Украины норма об угоне судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава помещена в главу "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспортных средств", а в УК Республики Таджикистан - в главу "Транспортные преступления". В иных УК и Модельном кодексе ответственность за это преступление предусмотрена в главе "Преступления против общественной безопасности".

Не столь существенные отличия имеются в названии указанных норм. Так, в УК Азербайджанской Республики речь идет не о железнодорожном подвижном составе, а об угоне железнодорожного поезда; в УК Республики Молдова в качестве предмета преступления называется только речное судно, а не судно водного транспорта; в УК Украины и Республики Узбекистан конкретизируется предмет водного транспорта - морское или речное судно; в УК Грузии используется термин "противоправное завладение", а не "угон".

Вопрос о наказании за рассматриваемое преступление законодатели всех стран СНГ решили практически одинаково: предусмотрен только один вид наказания - лишение свободы. Исключение составляет УК Республики Беларусь, где наряду с лишением свободы предусмотрено как альтернативное наказание ограничение свободы. Не сильно отличаются минимальные и максимальные сроки лишения свободы. Так, в большинстве УК за простой состав угона судна водного или воздушного транспорта либо железнодорожного подвижного состава предусмотрен максимальный срок 8 лет, в УК Республики Узбекистан - 10 лет, Украины - 6 лет. Минимальный срок лишения свободы по части первой соответствующих статей составляет в основном 4 года, в УК Республики Молдова минимальный срок не указан, в УК Республики Казахстан - 2 года. Практически во всех УК имеются квалифицированные и особо квалифицированные составы этого преступления. Максимальный срок наказания в виде лишения свободы по части третьей соответствующих статей - 15 лет, минимальный - 8 лет. В единственном уголовном законе - УК Республики Таджикистан - за угон или захват этих видов транспорта при особо отягчающих обстоятельствах предусмотрена смертная казнь[9] .

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика угона по действующему уголовному законодательству России

2.1 Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения

Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения есть, иными словами, их угон. Это деяние относится к категории самых, пожалуй, небесспорных видов преступлений против собственности. Достаточно напомнить, что до 1994 г. угон транспортных средств квалифицировался по ст. 2121 УК РСФСР и относился к разряду преступлений против общественной безопасности, т. е. рассматривался законодателем как типичный вид транспортного преступления.

Законом РФ от 1 июля 1994 г. данная норма была перемещена в главу о преступлениях против собственности и приобрела вид ст. 1482 УК РСФСР (неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения). В УК 1996 г. законодатель практически воспроизвел в слегка модифицированном виде бывшую ст. 2121 УК РСФСР, но сохранил ее при этом в главе о преступлениях против собственности.

Отмеченные колебания законодателя обратили на себя внимние ряда ученых. Осуществленная декриминализация неправомерного завладения лошадью и иным ценным имуществом, по мнению С. В. Максимова, противоречит принципу равенства граждан перед законом, ибо не могут быть «найдены сколько-нибудь значимые аргументы в пользу приоритетной защиты имущественных интересов собственников или иных владельцев транспортных средств по отношению к имущественным интересам иных собственников или владельцев»[10] .

Забота о сохранении ценного имущества (включая вьючное животное) сама по себе похвальна. Однако дело, конечно, не в лошади. Суть проблемы состоит в том, что считать основным непосредственным объектом угона.

Многообъектный характер преступления, предусмотренного ст. 166 УК, очевиден. Лицо, совершающее неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством, посягает одновременно на целый комплекс общественных отношений.

Истинность последнего утверждения сомнений не вызывает, но это отнюдь не означает еще, что невозможно выделить такое целостное, системно-структурное общественное отношение, которое включало бы в себя все характерные признаки непосредственного объекта рассматриваемого преступления. В свое время нами была высказана мысль, что таким системным образованием выступают общественные отношения в сфере безопасного функционирования (движения и эксплуатации) всех видов механических транспортных средств. Подобным же образом определял непосредственный объект угона В. М. Хомич. Под ним он понимал систему общественных отношений, создающую необходимые условия для организации безопасного пользования транспортными средствами[11] .

Отличительная особенность угона заключается в том, что вред при совершении этого преступления причиняется общественной безопасности, точнее — безопасности функционирования (движения и эксплуатации) транспортных средств. Дело в том, что угон зачастую совершается лицами, не имеющими или лишенными водительских прав, находящимися в состоянии опьянения (от 70 до 80% виновных совершают угон в нетрезвом виде), не обладающими необходимыми навыками езды, не знающими технических особенностей транспортных средств. К тому же угон осуществляется, как правило, в экстремальных условиях: угонщик вынужден действовать поспешно, нередко ему приходится скрываться от преследования, двигаться с выключенными световыми приборами, игнорировать сигналы светофора, не подчиняться знакам и указателям, не соблюдать установленную скорость, нарушать другие правила движения, не убедившись предварительно в технической исправности угоняемых транспортных средств. По данным зарубежных исследователей, на угнанных автомобилях в расчете на 1 км пробега совершается в 200 раз больше дорожно-транспортных происшествий, чем на всех остальных автомобилях[12] .

Нельзя, конечно, отрицать и тот бесспорный факт, что угоном причиняется вред и интересам собственности, ибо угоняемый автомобиль (или иное транспортное средство) на какое-то время неправомерно изымается из владения и пользования собственника. Квалифицированные виды угона причиняют вред личности потерпевшего. Но не эти отношения, как нам думается, определяют юридическую природу анализируемого преступления. Общественная опасность угона обусловлена вовсе не тем, что при его соверше­нии имеет место посягательство на собственность или личность, а тем, что создается состояние неконтролируемого использования транспортных средств, т. е. нарушаются отношения в сфере безопасного функционирования транспорта.

Законодатель, как видим, с данной точкой зрения не согласился: он отнес угон автомобиля к преступлениям против собственности, а угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК) - к преступлениям против общественной безопасности.

Во-первых, угоны автомобилей (равно как и воздушных судов) традиционно считаются классическими видами транспортных преступлений. Не случайно поэтому в УК РСФСР 1960 г. ответственность за многие транспортные преступления, включая и угоны, была предусмотрена компактной группой рядом расположенных норм (ст. 211, 2111, 2112,2113, 2121, 213,2131, 2132УК).

Во-вторых, выведя угоны за рамки понятия транспортных преступлений, законодатель оказался непоследователен в выборе для них места в новом УК РФ. Если угон автомобиля он отнес к преступлениям против собственности, то почему он не поступил точно так же с угоном воздушного и прочих судов: разве угон самолета или морского судна причиняет интересам собственности вред меньший, чем угон автомобиля или мотоцикла. И наоборот: если угон воздушных, морских, речных судов, железнодорожного подвижного состава расценен законодателем как посягательство на общественную безопасность, то что мешало ему оценить таким же образом и угон иных механических транспортных средств. Ведь неправомерное завладение городским скоростным трамваем может таить в себе гораздо большую угрозу общественной безопасности, нежели угон железнодорожной дрезины.

Предметом посягательства при угоне (с учетом редакции ст. 166 УК) является автомобиль или иное транспортное средство. Автомобиль есть самоходное транспортное средство на колесном или полугусеничном ходу, оборудованное двигателем и предназначенное для перевозки пассажиров и (или) грузов по безрельсовым путям. Обращает на себя внимание, что законодатель, опустив эпитет «механическое» в словосочетании «транспортное средство», дал тем самым основание чрезвычайно широко трактовать предмет рассматриваемого преступления. Согласно ст. 2 Закона РФ от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения»[13] , под транспортным средством понимается «устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем». Этот термин охватывает не только трамваи, троллейбусы, трактора, иные самоходные машины (комбайны, грейдеры, скреперы, бульдозеры и т.п.), мотоциклы и другие механические транспортные средства (мотороллеры, мотосани т.п..), но и немеханические виды, транспорта, вплоть до таких экзотических, как велосипеды, мокики, гужевой транспорт, детские коляски и пр. Попытки ряда авторов ограничить предмет угона лишь механическими видами транспортных средств (по аналогии с примечанием к ст. 264 УК), строго говоря, не основаны на законе и могут быть не восприняты судебной практикой[14] .

С тем, однако, чтобы не доводить ситуацию до абсурда и не вводить правоприменителя в искушение привлекать к уголовной ответственности лиц за неправомерное завладение подобными видами «транспорта», было бы желательно на законодательном уровне ограничить предмет преступления, предусмотренного ст. 166 УК, лишь механическими транспортными средствами.

В этом случае предметом угона признавались бы только те транспортные средства, которые отвечают определенным требованиям. Они должны: а) обладать способностью к самостоятельному автономному движению за счет установленного на них двигателя (объемом более 50 см3); б) подлежать обязательной регистрации и учету в соответствующих органах; в) эксплуатироваться в соответствии с действующими правилами безопасности. А. И. Бойцов добавляет к данному перечню еще два признака: эти транспортные средства должны а) признаваться гражданским законодательством в силу своей технической мощности источниками повышенной опасности; б) требовать для управления ими достижения определенного возраста (как правило, 16 лет), специального медицинского заключения о пригодности к управлению, специального обучения и получения прав на их управление[15] . В то же время несомненным остается тот факт, что воздушные, морские, речные суда, а также железнодорожный подвижной состав находятся за рамками предмета данного преступления. Угон названных видов транспортных средств влечет ответственность по ст. 211 УК. По этой же норме (а не по ст. 166 УК, как ошибочно полагают некоторые ученые) следует квалифицировать действия лиц, угоняющих маломерные морские или речные суда (моторные лодки, катера, яхты и т. п.)[16] .

Объективную сторону преступления образует совокупность двух взаимосвязанных действий: самовольный неправомерный за-хват транспортного средства (завладение им) и поездка на нем. Способы захвата (завладения) могут быть различными — тайный, открытый, путем обмана или злоупотребления доверием, с применением насилия или угрозой его применения. Но цель при этом всегда преследуется одна — воспользоваться транспортным, средством вопреки воле собственника или владельца. Некоторым из перечисленных способов угона, учитывая их повышенную общественную опасность и относительную распространенность, законодатель придал роль признаков квалифицированного состава.

Угон может быть совершен в форме только активных действий. По мнению Д. Л. Гаухмана и С. В. Максимова, объективная сторона рассматриваемого преступления допускает и бездействие. Неправомерное завладение как бездействие - это противоречащее предписаниям закона, иного нормативного акта либо договора временное удержание виновным ранее переданного ему под залог, на хранение, под надзор, для ремонта, оценки или иного подобного обращения, отличного от передачи транспортного средства в собственность или иное владение[17] .

С приведенным утверждением можно было бы согласиться, если бы законодатель в диспозиции ч. 1 ст. 166 УК не употребил термин «угон» как синоним «неправомерного завладения». Этимология же слова «угон» исключает форму пассивного поведения.

Угон считается оконченным, когда налицо не только захват механического транспортного средства, но и использование его по целевому назначению, т.е. поездка на нем. Моментом окончания преступления является начало движения. Продолжительность поездки на квалификацию не влияет. Возникает, правда, вопрос: можно ли признавать угоном случаи захвата транспортных средств и переме­щения их без включения двигателя (посредством буксировки, при помощи толкания, путем транспортировки в кузове другого автомобиля и т. п.)? В законе нет никаких указаний на этот счет. Очевидно, следует прийти к выводу, что угон будет оконченным с момента начала перемещения механического транспортного средства с места, где оно находилось, независимо от характера и энергетического источника такого перемещения. Многие криминалисты склоняются к такому решению проблемы (Н. И. Ветров, А. И. Рарог, 3. А. Незнамова и др.). На тех же позициях стоит и судебная практика. Вот почему ошибочным представляется утверждение Е. Нагаева о том, что с принятием УК РФ 1996 г. угон «выражается во временном завладении чужим автомобилем или иным транспортным средством и его уводе с места нахождения (т.е. перемещении без посредства двигателя)»[18] .

Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 октября 1969 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» (с последующими изменениями) прямо указано, что под неправомерным завладением транспортным средством без цели хищения следует понимать захват транспортных средств и поездку на них. Оконченным же это преступление должно считаться с момента отъезда транспортного средства с места, на котором оно находилось[19] .

При рассмотрении конкретного уголовного дела Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ еще раз уточнила: «Завладение транспортным средством считается оконченным преступлением с момента, когда транспортное средство уведено с места его нахождения любым способом»[20] .

В отдельных случаях один лишь факт неправомерного завладения транспортным средством для совершения поездки (проникновение в кабину автомобиля, безуспешная попытка включить двигатель и т.п.), а тем более — неудавшаяся попытка захвата транспортного средства должны рассматриваться как покушение на преступление, предусмотренное ст. 166 УК. В ряде случаев можно говорить о приготовлении к угону. Оно будет иметь место, когда действия виновного, направленные на подготовку к захвату транспортного средства, пресечены на стадии, например, проникновения на территорию автопредприятия или взлома замка на дверях гаража.

Судебная практика иногда сталкивается с действиями лиц, которые после завладения транспортным средством и поездки на нем возвращают его на прежнее место. Содержат ли указанные действия признаки угона? Поскольку рассматриваемый состав является формальным, подобные действия следует расценивать как оконченный угон транспортного средства. Факт его добровольного возвращения может быть учтен судом как обстоятельство, смягчающее ответственность, но не исключающее ее.

О способах угона и особенностях ситуации дают некоторое представление следующие данные. Как показывает проведенное нами исследование, 84 % автомобилей и мотоциклов угнано в рабочие дни; 31 % — угнано из дворов жилых домов, 6 % — с автостоянок, 3 % — из гаражей, 60 % — с улицы.

Те же исследования показывают, что классические угоны транспортных средств уже почти ушли в прошлое. То, что на практике по инерции все еще квалифицируется как неправомерное завладение автомобилем (угон), на самом деле чаще всего является завуалированной формой хищения транспортных средств. О том же свидетельствует и неуклонное сокращение числа зарегистрированных угонов. Так, если в 1997 г. в России в целом было зарегистрировано 58 704 случая угонов автомобилей без цели хищения, то в 1998 г. — 51 590, в 1999 г. — 44 399, в 2000 г. — 38 357, в 2001 г. — 29 773, в 2002 г. — 31 256, в 2003 г. — 28 231, в 2004 г. — 26 673, в 2005 г. — 31 689[21] . Аналогичные тенденции зафиксированы и в отдельных регионах страны[22] .

Уголовно наказуемым угоном может быть признано лишь неправомерное завладение транспортным средством. Неправомерность как признак объективной стороны преступления означает завладение чужим транспортным средством. Таковым оно является, если не принадлежит виновному (или членам его семьи), не находится в его правомерном владении, не закреплено за ним по роду работы, он не вправе им распоряжаться. Следовательно, не всякое самовольное использование транспортного средства в целях совершения поездки на нем может рассматриваться как преступление, предусмотренное ст. 166 УК. Завладение транспортным средством при наличии любого из названных выше оснований исключает состав угона.

Прежде всего, не будет угона в самовольных действиях членов семьи владельца индивидуального транспортного средства, а также лиц, которым владелец разрешал прежде пользоваться им. Упомянутые лица исходят в своем поведении из действительного или предполагаемого права на пользование транспортным средством. С этой точки зрения явно несостоятельна позиция Ф. А. Гусейнова, который полагает, что состав угона может быть даже тогда, когда «собственник тайно совершил угон автомобиля, переданного по доверенности во владение и пользование другому лицу, не являющемуся собственником»[23] .

Не подлежат, далее, ответственности за угон должностные лица, наделенные правом оперативного управления или распоряжения транспортными средствами, принадлежащими соответствующим государственным, муниципальным или общественным организациям, или обладающие организационно-распорядительными функциями, связанными с работой транспорта, если они самовольно использовали транспортное средство в личных целях. К таким лицам относятся руководители транспортных организаций и автохозяйств, их заместители, главные инженеры, главные механики, завгары, прорабы, руководители погрузочно-разгрузочных работ и т. п. В эту же категорию следует включить и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях.

Не будет угона и в действиях водителя, за которым транспортное средство закреплено по работе, если он самовольно (без разрешения администрации) завладевает им для совершения поездки. Судебная практика расценивает такие действия как дисциплинарные проступки. Верховный Суд России по делу М. указал, что использование закрепленного за водителем транспортного средства для поездки в личных целях не образует состав преступления — угон транспортных средств, а влечет ответственность в дисциплинарном порядке[24] . В ряде случаев при причинении существенного вреда в результате самовольного использования водителем закрепленного за ним транспортного средства эти действия могут быть квалифицированы как самоуправство по ст. 330 УК.

Ситуация меняется, когда аналогичные действия совершают работники транспортных предприятий, имеющие по характеру работы лишь доступ к транспортным средствам (диспетчеры, механики, слесари, электрики, сторожа и т.п.). К этой категории следует отнести и водителей, которые используют для поездки транспортные средства, не закрепленные за ними непосредственно, но принадлежащие организаций, где они работают. Того же мнения придерживаются и другие исследователи (М. М. Геловани, П. М. Зуев, В. М. Хомич).

Транспортные средства не закрепляются за указанными работниками, они не наделены правом оперативного управления или распоряжения ими, не обладают и организационно-распорадительными функциями. Поэтому их нельзя исключать из круга субъектов пре­ступления, предусмотренного ст. 166 УК. Указанные лица в рассматриваемых ситуациях не просто совершают самоуправные действия, но нарушают условия контролируемого пользования в сфере движения конкретным транспортным средством. За самовольное завладение транспортным средством и совершение на нем поездки такие лица подлежат ответственности по ст. 166 УК. Так, шофер К., отстраненный от работы на автомашине и совершивший ее угон в личных целях, обоснованно признан виновным в этом преступлении. Суд в приговоре указал, что К. не имел ни действительного, ни предполагаемого права на пользование транспортным средством. Он даже был лишен доступа к автомашинам, поскольку закрепленный за ним автомобиль был передан другому лицу[25] .

К сожалению, Верховный Суд России в последнее время стал отходить от этой правильной, с нашей точки зрения, линии. Самовольная поездка X. на автомашине, вверенной ему для охраны, Верховным Судом РФ не признана уголовно наказуемой только на том основании, что X. «имел свободный доступ к ней по службе (являлся охранником гаража)». В другом случае, но по тем же мотивам Верховный Суд не усмотрел признаков данного преступления в действиях Н., работавшего слесарем и угнавшего автомашину ЗИЛ-130 из гаража предприятия, где он работал[26] .

В то же время нельзя признавать субъектами угона лиц, участвовавших в поездке на угнанном автомобиле в качестве пассажира. В литературе практика признания соучастниками угона таких лиц справедливо признана сомнительной[27] .

Угон транспортных средств является формальным составом в том смысле, что для признания преступления оконченным не требуется наступления каких-либо иных последствий, помимо рассмотренных. Вот почему угон, сопряженный с последующим нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспорта и наступлением соответствующих последствий (а такие случаи встречаются в судебной практике довольно часто), требует дополнительной квалификации по ст. 264 УК.

Также по совокупности должны квалифицироваться действия лиц, которыё в целях сокрытия совершенного преступления уничтожают или повреждают угнанное транспортное средство. Одно время, например, участились случаи угона с последующим поджогом транспортного средства. Поскольку такого рода действия не охватываются составом угона, требуется дополнительная квалификация по ст. 167 (умышленное уничтожение или повреждение имущества). Уничтожение или повреждение угнанного транспортного средства по неосторожности влечет дополнительную ответственность по ст. 168 УК.

Субъективная сторона преступления выражается только в форме прямого умысла. Виновный сознает, что самовольно, неправомерно завладевает транспортным средством с целью поездки на нем, и желает этого. Мотивами угона чаще всего бывают желание покататься, доехать домой, проехать в другой населенный пункт, продемонстрировать свои навыки вождения автомобиля друзьям или знакомым, хулиганские побуждения, стремление использовать транспортное средство для облегчения совершения другого преступления и т. д. Однако в любом случае необходимо установить, что у виновного отсутствовала корыстная цель, что преступник не стремился обратить транспортное средство в свою собственность, незаконно обогатиться таким путем, распорядиться транспортным средством как имуществом по своему усмотрению.

Умысел виновного при угоне направлен не на обращение чужого имущества в свою пользу или пользу другого лица, а на противоправное временное пользование транспортным средством без согласия собственника или другого владельца[28] .

Поскольку рассматриваемый признак (временное пользование) обычно не поддается количественному подсчету, в теории уголовного права предпринята попытка определения верхней границы длительности временного пользования чужим имуществом, с превышением которой незаконноё временное пользование становится незаконным обращением в собственность, т.е. хищением. «Такой границей может служить истечение шестимесячного срока с момента фактического выбытия транспортного средства из законного владения. Например, согласно ст. 228 ГК, если в течение шести месяцев с момента заявления о находке не будет установлен законный собственник (уполномоченный или получатель имущества), нашедший вещь приобретает на нее право собственности»[29] .

Мы полагаем, солидаризируясь в этом вопросе с С. М. Кочои, что шестимесячный срок, установленный для случаев находки вещи, не может быть распространен (в силу своей исключительности и неуниверсальности) на ситуации неправомерного завладения транспортным средством. Нельзя, кроме того, не учитывать, что при таком подходе нарушался бы принцип субъективного вменения: по формальным основаниям пришлось бы квалифицировать как хищения действия, не охватывающиеся умыслом виновного.

Еще более оригинальную позицию по данному поводу занимает С.В. Скляров. Он предлагает признать целью хищения цель распоряжения чужим имуществом по усмотрению виновного. В этом случае, полагает исследователь, отпадает необходимость в составе неправомерного завладения автомобилем без цели его хищения. Такие действия будут квалифицироваться как хищение, так как виновный при совершении анализируемого преступления всегда преследует цель распоряжения чужим имуществом по своему усмотрению[30] .

Любопытно, что на гораздо более радикальный вариант решения проблемы пошел законодатель Украины. В ст. 289 украинского УК предусмотрена ответственность за незаконноё завладение транспортным средством с какой-либо целью. Термин «угон» вообще не упоминается в данной норме (хотя, напомним, она и размещена в разделе «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта»). В примечании к ст. 289 УК Украины приводится законодательное определение незаконного завладения транспортным средством. Под ним понимается «совершенное умышленно, с любой целью противоправное изъятие каким-либо способом транспортного средства у собственника либо пользователя вопреки их воле.

Такое законодательное определение объединяет в одном составе и хищение транспортного средства (с корыстной целью), и его угон (с любой другой некорыстной целью), упрощая задачу правоприменителя при квалификации содеянного, что, на взгляд уже белорусского коллеги А. И. Лукашова, представляет собой интересный «материал» для заимствования[31] .

Нам все-таки кажется, что объективно существующие трудности в установлении (и доказывании) признаков субъективной стороны анализируемого преступления не должны преодолеваться за счет искусственного стирания граней между двумя самостоятельными видами преступного поведения: с одной стороны — хищения транспортных средств, с другой — их угона.

Угон транспортного средства с целью его хищения меняет квалификацию содеянного. В зависимости от обстоятельств дела будет иметь место уже кража, грабеж или разбой, т. е. преступление против собственности. Дополнительная квалификация по ст. 166 УК исключается, так как угон транспортного средства в подобных ситуациях является способом хищения.

Об умысле на хищение может свидетельствовать тщательное сокрытие угнанного транспортного средства, разукомплектование машины с последующей продажей отдельных деталей и узлов, изменение ее цвета, перебивка номеров двигателя и шасси, замена номерных знаков, изготовление поддельного технического паспорта на нее и т. п.[32]

В то же время за угон транспортного средства без цели его хи­щения, но с последующим незаконным безвозмездным завладением отдельными приборами, деталями, узлами, частями транспортного средства или находящимся в нем имуществом ответственность наступает по совокупности преступлений: по ст. 166 УК и статьям о преступлениях против собственности. В данном случае виновный посягает на различные непосредственные объекты. Это, несомненно, повышает степень общественной опасности содеянного и требует соответствующих изменений в его юридической оценке. Квалификация угона и хищения по совокупности не будет зависеть от того, в - какой момент у виновного возник умысел на хищение деталей, грузов, вещей и т. п. — до угона или после его совершения.

В отдельных случаях самовольный угон транспортных средств совершается в таких целях и при таких обстоятельствах, что исключает уголовную ответственность лица. Имеется в виду состояние крайней необходимости. Наличие такого состояния было признано в действиях Ш., осужденного за самовольный угон автомашины и нарушение правил движения. Ш., для того чтобы доставить в больницу найденного им на улице избитого М., взял в гараже совхоза пожарную машину, но по дороге, не имея достаточных навыков вождения, совершил аварию, чем причинил совхозу материальный ущерб. Несмотря на аварию, Ш. довез М. до больницы. Вышестоящая инстанция дело против Ш. прекратила за отсутствием состава преступления, признав, что он в состоянии крайней необходимости не только взял машину в совхозе, но и нарушил правила дорожного движения и эксплуатации автомашины[33] .

Субъектом преступления может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста.

Помимо простого угона закон выделяет квалифицированные и особо квалифицированные его виды. Квалифицированным признается угон, совершенный группой лиц по предварительному сговору; с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом выше постановлении от 22 октября 1969 г., при неправомерном завладении транспортным средством без цели хищения несколькими лицами по предварительному сговору действия каждого из них в зависимости от содеянного должны рассматриваться как соучастие в совершении преступления либо как соисполнительство. Действия всех соисполнителей следует квалифицировать по ст. 166 УК независимо от того, кто из участников преступной группы фактически управлял транспортным средством.

Квалифицированным признается угон, соединенный с насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего, или е угрозой применения такого насилия. Необходимо иметь в виду, что до января 1983 г. самовольный угон транспортных средств с применением насилия или угрозой его применения рассматривался обычно как хулиганство и даже разбой. Такая квалификация не была основана на законе и не отражала в полном объеме общественную опасность насильственного угона. Поэтому законодатель поступил совершенно правильно, введя в норму данный квалифицирующий признак.

Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, следует понимать побои и иные насильственные действия, причинившие физическую боль потерпевшему либо связанные с ограничением свободы, если эти действия не повлекли причинение вреда здоровью и не создавали опасности для его жизни и здоровья (связывание, удержании за руки, затыкание рта, запирание в помещении и т. п.). По п. «в» ч. 2 ст. 166 УК квалифицируются и случай угона, сопровождающиеся угрозой применения указанных форм физического насилия. Преступление считается совершенным с насилием и тогда, когда сам факт завладения транспортным средством насилием не сопровождался, но в дальнейшем для его удержания оно все-таки было применено к потерпевшему.

При этом необходимо помнить, что насилие при угоне используется виновным как средство завладения тем или иным видом транспорта (либо его удержания) с целью поездки на нем. Насилие в указанных целях может быть применено как к собственнику или владельцу транспортного средства, так и к лицам, охраняющим его, а также к посторонним гражданам, которые пытались воспрепятствовать угону. Применение насилия к потерпевшему для завладения транспортным средством с целью его хищения меняет квалификацию содеянного: ответственность наступает уже за грабеж или разбой.

Квалифицированным видом преступления признается угон, совершенный организованной группой или причинивший особо крупный ущерб. Организованной считается группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких угонов. Особо крупный ущерб как квалифицированный признак угона не содержит в себе ничего специфического и определяется исходя из примечания к ст. 158 УК РФ и составляет сумму свыше 1000000 рублей.

Особо квалифицированным следует считать угон, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ч. 4 ст. 166 УК). Под данной разновидностью насилия понимается такое насилие, которое повлекло причинение потерпевшему тяжкого, средней тяжести либо легкого вреда здоровью.

Таким образом, наказуем как угон, сопровождаемый реальным причинением потерпевшему телесных повреждений различной степени тяжести, так и угон, связанный только с угрозой их причинения. Вопрос, однако, в том, будет ли правильной квалификация таких действий только по ст. 166 УК.

В литературе советского периода некоторые исследователи отвечали на поставленный вопрос отрицательно. Нам представляется, что реальное причинение при угоне различных видов телесных повреждений, а тем более - лишь высказывание угрозы их причинения не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности. Насилие (будь оно физическим или психическим) в данном случае выступает как способ совершения преступления и входит в качестве обязательного признака в объективную сторону состава угона. Лишь причинение при угоне смерти потерпевшему (в том числе и в ситуациях, когда она явилась результатом тяжкого вреда здоровью) дает основание для квалификации преступлений по совокупности, так как такой вид вреда понятием насильственного угона не охватывается. В этом случае дополнительно вменяются ст. 105 или ч. 4 ст. 111 УК. Указанным путем идет и судебная практика.

Определенный ориентир для правильной квалификации подобных действий можно выработать с учетом указаний, содержащихся в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда России Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое разъясняется, что поскольку лишение жизни потерпевшего не охватывается составом разбоя, умышленное убийство, совершенное при разбойном нападении, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений[34] .

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» говорится: «Хищение огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ, или взрывных устройств путем разбойного нападения (п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ) следует считать оконченным с момента нападения с целью завладения этими предметами, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия»[35] .

В приведенных разъяснениях речь идет о квалификации преступлений, затрагивающих интересы личности, общественной безопасности и здоровья населения. В разъяснениях наблюдается общая линия, которой придерживается Верховный Суд РФ в сходных ситуациях. В этой связи, сформулированные в них положения, как представляется, можно распространить на квалификацию и других категорий преступлений, в частности на угон.

Анализ рассмотренных постановлений на только убеждает в необходимости квалификации насильственного угона лишь по ст. 166 УК без ссылок на статьи о преступлениях против личности (за ис-ключением случаев угона, соединенного с причинением смерти по-терпевшему), но и наводит на мысль о целесообразности трактовать насильственный угон оконченным (по аналогии с разбоем) с момента нападения с целью завладения транспортным средством, соединенного с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия.

Насильственный угон не есть, конечно, разновидность разбоя, поскольку при угоне виновный не преследует цели хищения транспортных средств. В остальном (особенно по своим объективным признакам) угон, соединенный с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего (ч. 4 ст. 166 УК), ничем не отличается от разбойного нападения. Думается, что законодатель, конструируя разбой по типу «усеченного» состава, учитывал повышенную общественную опасность именно способа совершения этого преступления, т.е. признаки его объективной стороны, а не направленность умысла виновного. Нет поэтому никаких оснований не учитывать опасность данного способа в других составах преступления. Отсюда следует, что и угон транспортных средств, соединенный с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, должен считаться оконченным с момента нападения, а не с момента завладения транспортным средством и начала поездки на нем. Очевидно, Пленуму Верховного Суда РФ следовало бы дать соответствующие разъяснения по данному вопросу в одном из своих постановлений.

Не меньшие трудности в судебной практике вызывает квалификация угона, соединенного с насилием, но не сопровождающегося непосредственным управлением захваченным транспортным средством со стороны виновного.

Так, В. на остановке общественного транспорта выскочил перед ехавшей автомашиной, управляемой потерпевшей, и та вынуждена была остановить автомобиль. Воспользовавшись этим, В. сел на переднее сиденье и предложил следовать далее. В ответ на требование потерпевшей выйти из машины В. вытащил нож, приставил лезвие к ее шее и, угрожая причинением насилия, опасного для жизни и здоровья, заставил проехать к определенному месту и там изнасиловал. Действия В. были квалифицированы судом по п. «в» ч. 2 ст. 131 и ч. 4 ст. 166 УК РФ.

Доводы протеста о том, что поскольку у В. не было умысла на угон автомобиля, то его осуждение по ч. 4 ст. 166 УК РФ необоснованно, признаны Судебной коллегией неубедительными по следующим основаниям.

В соответствии с требованиями закона (ст. 166 УК РФ) под неправомерным завладением автомобилем понимается увод автомобиля или иного транспортного средства против воли владельца. То обстоятельство, что при неправомерном завладении автомашиной, управляемой потерпевшей, последняя оставалась за рулем, никак не влияет на правильность вывода суда, так как потерпевшая была лишена свободы передвижения вопреки ее воле, управлять автомаши­ной в данной ситуации ее заставил под угрозой ножа В. для облегчения совершения другого преступления[36] .

2.2 Угон судна воздушного или водного транспорта, либо железнодорожного подвижного состава

Общественная опасность угонов воздушных, морских, речных судов либо железнодорожного подвижного состава заключается в том, что они серьезно нарушают отношения, складывающиеся в сфере обеспечения безопасности транспортных сообщений, создают реальную угрозу для жизни и здоровья пассажиров и членов экипажей угоняемых транспортных средств, нередко ведут к авариям, крушениям и катастрофам.

Начало этому негативному социальному явлению положили угоны воздушных судов. Угон самолетов и других летательных аппаратов стал распространенным антиобщественным явлением сравнительно недавно.

В связи с резким ростом числа угонов самолетов в различных странах, отсутствием эффективных международных соглашений, а также внутригосударственного законодательства по борьбе с данной разновидностью антиобщественных действий были приняты Токийская конвенция «О преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов» 1963 г., Гаагская конвенция «О борьбе с незаконным захватом воздушных судов» 1970 г., Монреальская конвенция «О борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации» 1971 г. В целях борьбы с угонами морских судов были разработаны и приняты Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г.[37]

В российском уголовном законодательстве был криминализирован угон воздушных судов (ст. 2132 УК РСФСР 1960 г.). С принятием УК РФ 1996 г. сфера действия ст. 211 заметно расширилась: наказуемым стал признаваться угон не только воздушных, но и морских и речных судов, а также подвижного железнодорожного состава.

С учетом причин, побудивших законодателя криминализировать комментируемое деяние, а также оснований, характера и способов установления уголовно-правового запрета, особенностей его юридической природы, рассматриваемое деяние следует отнести к категории преступлений международного характера, а не международных преступлений, как ошибочно полагают отдельные исследователи (А. И. Чучаев). В литературе эти деликты принято считать с некоторой долей условности разновидностями воздушного и морского терроризма[38] .

Динамика анализируемых преступлений характеризуется следующими данными. Если с 1993 по 1996 гг. в среднем ежегодно фиксировалось 3-4 таких преступления в 2000 году - 20 зарегистрированных преступлений, 2001 - 18, 2002 - 10, 2003 - 12, 2004 - 14, в 2005 году - 10[39] .

Рассматриваемое преступление законодатель отнес к посягательствам на общественную безопасность. Это, конечно, гораздо ближе к истине, чем отнесение угона механических транспортных средств (ст. 166 УК) к разряду преступлений против собственности. Но можно ли считать абсолютно точным объектом данного преступления общественную безопасность как таковую?

Нам представляется, что объект анализируемого преступления намного специфичнее: им является не общественная безопасность в широком смысле этого термина, а общественная безопасность в сфере функционирования (движения и эксплуатации) транспортных средств. Этим понятием охватывается достаточно разнообразный спектр охраняемых уголовным законом отношений, включающих в себя жизнь и здоровье людей, имущество, безопасность и безаварийность транспортной деятельности. Близко к такому пониманию объекта преступления, предусмотренного ст. 211 УК РФ, подходит Д. А. Семенов, определяя его как общественную безопасность (в сфере эксплуатации транспорта, использования источников повышенной опасности)[40] .

Ясно, что при такой трактовке рассматриваемое деяние переходит в разряд классических транспортных преступлений. Между прочим, абсолютно правильно, с нашей точки зрения, поступили законодатели Украины и Латвии, поместившие аналогичную норму в главы своих УК именно о транспортных преступлениях.

Особое значение для квалификации угонов имеет правильное определение предмета посягательства. В теории наблюдается отнюдь не единообразный подход к оценке упомянутого признака состава преступления.

Воздушное судно — это любой вид летательного аппарата независимо от его ведомственной принадлежности и формы собственности: самолет, вертолет, дирижабль, аэростат, планер, дельтаплан, воздушный шар и т. д.

Судно водного транспорта (морские и речные суда) есть любое самоходное судно, а также иное самодвижущееся плавательное средство независимо от его принадлежности (оно может находиться в ведении или собственности как юридического, так и физического лица). К ним относятся: все пассажирские, транспортные, научно-исследовательские, добывающие, перерабатывающие, технические, вcпомогательные, спасательные, спортивные и другие суда, в том числе суда на воздушной подушке, подводных крыльях, экранопланы, способные к автономному плаванию подводные аппараты.

Нет единого мнения среди теоретиков относительно маломерных морских и речных судов. Часть ученых полагает, что они не могут быть предметом рассматриваемого преступления, предлагая квалифицировать подобные действия по ст. 166 УК РФ (С. И. Улезько, Н. И. Ветров, В. П. Малков). Другие приходят к выводу, что за угоны и таких плавсредств ответственность должна наступать по ст. 211 УК (А, А. Тер-Акопов, С. В. Дьяков).

Последняя точка зрения представляется нам единственно верной. Дело в том, что в советский период угоны воднотранспортных средств были криминализированы лишь в УК Латвии (ст. 297). В УК РСФСР 1960 г. на сей счет имелся пробел. Практика поэтому вынуждена была квалифицировать подобные действия чаще всего по ст. 213 УК (нарушение действующих на транспорте правил), реже — по ст. 2121 УК (угон транспортных средств).

С принятием УК РФ 1996 г. ситуация резко изменилась. В ст. 211 УК не содержится никаких ограничений ни по категориям водно-транспортных средств, ни по субъекту. Нет поэтому ни малейших оснований для того, чтобы искусственно разрывать единое понятие водно-транспортных средств и одну часть угонов морских и речных судов квалифицировать по ст. 211, а другую - по ст. 166 УК.

С учетом изложенного к предмету анализируемого преступления необходимо отнести и некоторые виды так называемых маломерных судов. В соответствии со ст. 11.7 Кодекса РФ об административных правонарушениях под маломерным судном следует понимать самоходное судно валовой вместимостью менее 80 рег. т с главным двигателем мощностью менее 55 квт (75 лошадиных сил) или с подвесными моторами независимо от мощности, парусное несамоходное судно валовой вместимостью менее 80 рег. т, а также иное несамоходное судно (гребную лодку грузоподъемностью 100 кг и более, байдарку грузоподъемностью 100 кг и более и надувное судно грузоподъемностью 225 кг и более). К предмету рассматриваемого преступления можно отнести лишь маломерные самоходные суда и парусные несамоходные суда: моторные боты, катера, лодки, катамараны, яхты, водные мотоциклы и т. п. В него не входят гребные весельные шлюпки и иные плавсредства, приводимые в движение мускульной силой человека.

Под железнодорожным подвижным составом понимается механический рельсовый транспорт (кроме трамвая и фуникулера) независимо от его ведомственной принадлежности: локомотивы (электровозы, паровозы, тепловозы), вагоны, полувагоны, платформы, цистерны, краны, дрезины и др.

Разногласия возникают и по поводу оценки угона летательных аппаратов и морских судов, принадлежащих военно-воздушным и военно-морским силам России. По мнению ряда криминалистов (Н. Иванов, М. Михайлов, Б. А. Куринов), воздушные и морские суда Министерства обороны РФ нельзя отнести к предмету комментируемого преступления. С этим утверждением можно было бы, согласиться, если бы в главе УК РФ о преступлениях против военной службы имелась норма об ответственности за угон военно-воздушных и военно-морских судов. Поскольку такой нормы там нет, а в ст. 211 УК в свою очередь нет никаких ограничений на этот счет, то и летательные аппараты, равно как и морские корабли, принадлежащие Министерству обороны, следует отнести к предмету данного преступления.

Ссылка на Гаагскую конвенцию, которая не распространяется на воздушные суда, занятые на военной службе, не может быть признана достаточно убедительным аргументом. Во-первых, деяния, предусмотренные международными соглашениями, становятся уголовно наказуемыми лишь после трансформации их во внутригосударственное законодательство, а на этом этапе возможны некоторые отклонения от буквального текста соответствующей конвенции. Они вполне допустимы в законотворческой практике суверенных государств. Именно такой подход продемонстрировал российский законодатель в процессе криминализации угона воздушных и морских судов. Во-вторых, Гаагская конвенция не распространяется и на воздушные суда, занятые на таможенной и полицейской службах. Придерживаясь логики рассуждений критикуемых авторов, пришлось бы и эти суда исключить из перечня предметов преступления, предусмотренного ст. 211 УК, что привело бы к неоправданному сужению круга субъектов данного деяния.

Соверши, скажем, военный летчик сегодня нечто подобное тому, что сделал майор В. Беленко, угнавший 6 сентября 1976 г. с одного из Дальневосточных военных аэродромов МиГ-25 в Японию, его действия необходимо было бы квалифицировать по ст. 211 УК.

Предметом данного преступления не могут быть автомобили и иные механические транспортные средства, перечисленные в примечании к ст. 264 УК. Угон названных видов транспортных средств (без цели их хищения) квалифицируется по ст. 166 УК.

Объективная сторона преступления выражается в неправомерном завладении (угоне или захвате с целью угона) судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава. Преступление в обеих его формах может быть совершено только путем активных действий.

Неправомерность не является, строго говоря, обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого преступления: законодатель в диспозиции ст. 211 УК этот термин не употребляет. Однако ясно, что по сути своей действия по угону или захвату транспортных средств не могут не быть неправомерными. Вместе с тем законность подобных действий (в отличие от ст. 166 УК) должна быть ограничена лишь случаями завладения транспортными средствами, принадлежащими виновному на праве собственности или находящимися в его правомерном владении (легкомоторные самолеты, дельтапланы, маломерные морские и речные суда). Завладение транспортным средством при наличии указанных обстоятельств исключает состав угона. В остальных случаях (закрепление транспортного средства за угонщиком по роду его работы, возможность им распоряжаться) уголовная ответственность по ст. 211 УК может иметь место.

Так, работник авиапредприятия С. после распития спиртных напитков решил покатать свою невесту Г. на самолете Ан-2, который был за ним закреплен по роду его работы. Посадив Г. в самолет, он совершил самовольный взлет. Через 30-35 мин полета самолет упал и разрушился. Г. получила телесные повреждения. Действия С. судом были квалифицированы по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР (нарушение правил безопасности движения воздушного транспорта). Квалификация была бы намного более точной, справедливо считает В. Е. Эминов, если бы С. был привлечен к ответственности и за угон воздушного судна[41] .

Под угоном следует понимать неправомерное самовольное завладение соответствующим транспортным средством, находящимся на земле, на воде или в воздухе, и перемещение его в пространстве по избранному виновным маршруту.

В этой связи более чем спорным представляется мнение тех ученых, которые в характеристику угона как признака объективной стороны привносят субъективные моменты, указывая на использование транспортного средства «в личных или иных антиобщественных целях»[42] . Цели и мотивы угона не являются конститутивными признаками анализируемого преступления, поэтому указание на них при определении понятия угона совершенно излишне, оно может только дезориентировать практику. Не совсем точным является и вывод о том, что угон предполагает незаконное, перемещение транспортного средства в другую географическую точку[43] . При таком подходе по ст. 211 УК крайне затруднительно было бы квалифицировать действия лиц, угоняющих транспортное средство без четкого преставления о месте его будущей остановки. Между тем, как резонно заметил по этому поводу В. М. Хомич применительно к угону воздушных средств, составом рассматриваемого преступления «охватывается не только угон самолетов в иное место, но и случаи, когда места взлета и посадки судна совпадают»[44] .

Столь же неудачной следует признать и другую попытку ограничения понятия угона, когда он связывается только с насильственным завладением транспортным средством или с его захватом. В данном случае родовое понятие угона подменяется одной из его разновидностей. Но вряд ли прав и А. И. Чучаев, подвергший критике данную концепцию на том основании, что «насильственный способ установления незаконного контроля над судном не охватывается понятием угона, а служит обязательным признаком захвата транспортного средства»[45] . Разумеется, без насилия захват невозможен, и в этом смысле насилие действительно является признаком, имманентно присущим захвату. Но захват есть всего лишь один из способов угона. Поэтому захват транспортного средства, не пресеченный на этой стадии, а завершившийся его угоном, будет являться одновременно и насильственным угоном данного транспортного средства. Следовательно, угон может быть как ненасильственным, так и насильственным.

В теории уголовного права и судебной практике известные сложности возникли в связи с определением момента окончания комментируемого преступления. Оконченным оно признается по общему правилу с момента завладения транспортным средством и начала перемещения его в пространстве, независимо от продолжительности такого перемещения и пройденного расстояния.

Для квалификации по ст. 211 УК не имеет принципиального значения, в состоянии покоя или в движении находилось угоняемое транспортное средство. Оно может находиться в этот момент в полете, на взлетно-посадачной полосе аэродрома, в ангаре; у причальной стенки в порту, на рейде, на якорной стоянке в открытом море, на фарватере реки; в депо, на станции, на перегонных путях.

Угон морских и речных судов, железнодорожного подвижного состава, находящихся в состоянии покоя, признается оконченным с момента начала движения. Транспортное средство, уже находящееся в движении, будет считаться угнанным с момента установления виновными лицами контроля за процессом его движения. При этом отнюдь не обязательно окончание преступления связывать с моментом уклонения от заданного маршрута. Маршрут в силу ряда причин может и не меняться, но угон будет налицо.

Некоторым своеобразием отличается определение момента окончания угона воздушного судна. Такой угон может осуществляться не только во время нахождения самолета на земле, но и в период пребывания его в полете. Момент окончания указанных разновидностей угона будет неодинаков.

Угон воздушного судна, находящегося на земле, признается оконченным с момента начала полета. По мнению ряда исследователей, воздушное судно считается находящимся в полете с момента запуска двигателей для взлета до момента остановки воздушного судна после посадки[46] . Другие специалисты начало полета связывают с моментом закрытия всех внешних дверей воздушного судна до момента открытия любой из этих дверей для выгрузки[47] . Анализ международных конвенций и ведомственных нормативных актов приводит к выводу, что правильной является вторая точка зрения. В ведомственных нормативных актах, действующих на воздушном транспорте России, воспроизводятся некоторые положения Гаагской и Монреальской конвенций, которые в совокупности именно так трактуют момент начала и окончания полета. И хотя положения ведомственных нор­мативных актов (равно как и международных конвенций) служат лишь ориентиром для судебной практики, полностью игнорировать их нельзя. Исходя из современных целей и задач уголовно-правовой политики в сфере борьбы с такой опасной разновидностью транспортных преступлений, как угоны воздушных судов, следует признать вполне оправданным расширительное толкование некоторых признаков объективной стороны рассматриваемого преступления, в результате которого момент его окончания переносится на более раннюю стадию.

Угон судна, находящегося на земле, может быть осуществлен не только лицами из числа экипажа судна или обслуживающего персонала авиапредприятия, но и посторонними гражданами, незаконно проникшими на его борт. Именно так 27 мая 1987 г. бывшим работником Аэрофлота С., обманным путем, проникшим на летное поле аэродрома, был угнан в Швецию самолет Аэрофлота АН-2. В другом случае Г. и П., тайно пробравшиеся на борт самолета Аэрофлота Л-200, угнали его в Турцию.

Ненасильственный угон воздушного судна, находящегося в по­лете (практически его могут осуществить только члены экипажа), окончен уже с момента фактического использования судна как транспортного средства в интересах преступников, т. е. с изменения маршрута, неподчинения диспетчерской службе, другим средствам контроля и сопровождения в полете и т. д.

Уголовно наказуем как угон транспортных средств за границу (речь, естественно, идет главным образом о воздушных и морских судах), так и такой угон, который связан с незаконным завладением судном и полетом (плаванием) на нем в пределах территории России. На практике чаще всего угоны воздушных судов совершались с целью вылета на них за пределы страны. С указанной целью был совершен и один из первых угонов советского воздушного судна. 15 октября 1970 г. отец и сын Б., применив оружие, вынудили экипаж самолета АН-24, выполнявшего рейс по маршруту Батуми — Сухуми, совершить посадку на аэродроме города Трабзон в Турции. Ту же цель преследовали члены семьи О., когда 8 марта 1988 г. предприняли попытку захвата и угона в Лондон самолета ТУ-154, выполнявшего рейс Иркутск — Курган — Ленинград[48] .

Захватом следует считать насильственное завладение транспортным средством, находящимся на земле или в воздухе, с целью его угона. Нетрудно убедиться, что угон и захват как способы совершения преступления хотя и тесно связаны между собой, но полностью не совпадают. Захват есть начальный момент насильственного угона и в этом смысле всегда предшествует ему. Однако с учетом повышенной степени общественной опасности преступления законодатель признает его оконченным уже с момента захвата судна (при наличии, конечно, цели на последующий его угон). Захват признается оконченным преступлением с момента насильственного завладения транспортным средством, независимо от места его нахождения.

Захват как насильственная акция преследует цель установления контроля над транспортным средством. Контроль может быть как непосредственным, когда управление транспортным средством берет на себя сам преступник, так и опосредованным, когда управле­ние остается в руках членов экипажа воздушного, морского или речного судна, машиниста железнодорожного локомотива, но они вынуждены выполнять команды угонщика.

Насилие как элемент захвата может быть физическим и психическим. Оно должно иметь определенную степень выраженности.

Физическое насилие в простом составе преступлёния (ч. 1 ст. 211 УК) охватывается понятием «насилие, не опасное для жизни и здоровья». Таким насилием, как известно, являются побои, легкий вред здоровью, не вызвавший кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы.

Психическое насилие (применительно к ч. 1 ст. 211 УК) есть угроза причинения насилия. Угроза должна быть наличной, действительной, реальной, но она не может простираться дальше возможности причинения того вреда, который охватывается понятием «насилие, не опасное для жизни и здоровья потерпевшего».

Потерпевшими могут быть члены экипажа воздушных, мор­ских, речных судов, работники поездной бригады, пассажиры, а такжё иные лица, например представители охранных служб, обслуживающий персонал аэродрома, вагонного депо, морского вокзала и. т. п. Применением физического насилия преступник преследует цель парализовать волю и нейтрализовать сопротивление лиц, имеющих отношение к угоняемому транспортному средству, с тем, чтобы установить несанкционированный контроль над ним. В тех же целях применяется и угроза насилием, которая может выражаться в высказывании намерения причинить физический вред той или иной степени тяжести.

Применение насилия в иных целях (не как средства захвата транспортного средства и установления контроля над ним) не может влечь ответственности по ст. 211 УК. Например, причинение физи­ческого вреда пассажиру после состоявшегося акта угона или захва­та транспортного средства по мотивам мести за ранее оказанное им сопротивление должно квалифицироваться по статьям о преступлениях против личности.

В ряде случаев можно говорить о стадиях совершения рассматриваемого преступлёния. Так, неудавшаяся попытка угона или за­хвата транспортного средства (попытка завести мотор самолета, проникнуть в кабину тепловоза, установить контроль над морским судном и т. п.) должна квалифицироваться как покушение. Напри­мер, при совершении рейса по маршруту Москва — Брянск С. попытался захватить самолет Як-40, однако его попытки с применением силы и угроз проникнуть в пилотскую кабину не увенчались успехом, и воздушное судно приземлилось в аэропорту назначения, где преступник был задержан[49] .

С субъективной стороны угон и захват транспортных средств с целью угона могут быть совершены только с прямым умыслом. Что касается психического отношения виновного к последствиям, то здесь возможен как умысел (прямой или косвенный), так и неосторожность (легкомыслие или небрежность).

Для совершения данного преступления в форме угона цель и мотив обязательными признаками субъективной стороны не являются. Они могут быть учтены лишь в процессе индивидуализации наказания. На практике ими чаще всего выступают желание покинуть Родину, стремление совершить захват заложников, избавиться от уголовного преследования, корыстные побуждения и т.п. В истории отечественной аэронавтики зафиксирован даже случай угона самолета с целью самоубийства.

Захват транспортного средства должен в качестве конститутивного признака иметь цель угона. Отсутствие таковой не дает оснований для квалификации содеянного по ст. 211 УК.

Если угон воздушного или морского судна совершен гражданином России с целью государственной измены, необходима дополнительная квалификация по ст. 275 УК РФ. Так же по совокупности следует квалифицировать угон, сопряженный с незаконным пересечением Государственной границы РФ (ст. 322 УК), похищением человека (ст. 126 УК), захватом заложника (ст. 206 УК).

Субъект преступления — любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Ими могут быть и работники соответствующих видов транспорта: члены экипажей воздушных, морских и речных судов, персонал поездных бригад, все иные лица, могущие иметь доступ к транспортному средству в связи с выполнением своих служебных или профессиональных обязанностей.

Квалифицированными видами преступления признаются те же деяния (угон или захват), совершенные: а) группой лиц по предварительному сговору; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с угрозой применения такого насилия; г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья людей, понимается такое воздействие на организм потерпевшего, которое сопровождается причинением ему физического вреда любой степени тяжести (от легкого до тяжкого), а также истязанием. Угроза насилием в данном случае может выразиться в наглядно продемонстрированном намерении не только причинить потерпевшим упомянутые виды физического вреда, но и лишить их жизни.

В реальной действительности подобные угрозы воплощаются обычно в высказывании решимости причинить смерть, телесные повреждения членам экипажа или пассажирам угоняемого транспортного средства, либо взорвать, поджечь или иным способом уничтожить его. Так, именно под угрозой взрыва самолета, следовавшего рейсом Ленинград — Мурманск, Л. потребовал у членов экипажа изменить маршрут и произвести посадку в Стокгольме. Опасаясь реальной угрозы взрыва, летчики вынуждены были исполнить требование Л. и изменить маршрут полета. Через несколько минут после этого Л. был обезоружен пассажиром В.

Следует иметь в виду, что как в описанных ситуациях, так и в других подобных случаях применение насилия или угроз его применения как способа угона или захвата транспортного средства полностью охватывается признаками состава преступления, предусмотренного ст. 211 УК, и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности не требует.

Понятие оружия, с применением которого может совершаться квалифицированный вид анализируемого преступления, дано в Федеральном законе РФ от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии». Под оружием понимаются устройства и предметы как отечественного, так и иностранного производства, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели: огнестрельное, газовое, холодное, в том числе метательное оружие[50] .

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» специально подчеркивается: при возникновении трудностей в решении вопроса об отнесении конкретных образцов оружия к тому или иному виду необходимо назначать экспертизу для определения тактико-технических характеристик данных образцов. Если указанные трудности обусловлены не техническими причинами, а являются следствием противоречий между законодательными актами Российской Федерации и нормами международного права, определяющими критерии разграничения видов оружия, то в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ следует руководствоваться нормами международного права[51] .

Предметами, используемыми в качестве оружия, принято считать предметы хозяйственно-бытового назначения (кухонные ножи, топоры, бритвы и т.п.), а также любые иные предметы, применяемые для причинения физического вреда человеку (дубинки, пилки, камни и т. п.), вне зависимости от того, были они приготовлены и приспособлены заранее или нет.

Особо квалифицированным видом преступления признается угон или захват с целью угона, если он совершен организованной группой либо повлек по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия.

Организованной признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких угонов.

Под смертью человека понимается гибель хотя бы одного потерпевшего. Иные тяжкие последствия включают в себя причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью многих людей, уничтожение или повреждение транспортных средств или иного ценного имущества как результат аварий, крушений и катастроф, дезорганизация работы транспорта на длительный срок и т. п.

Указанные последствия могут быть как результатом насилия в процессе захвата, так и следствием нарушения правил безопасности в ходе управления угнанными транспортными средствами. Однако в любом случае наступившие последствия должны находиться в причинной связи с действиями виновного по угону или захвату транспортного средства.

Наступление перечисленных в ч. 3 ст. 211 УК последствий не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности или собственности, за исключением ситуации, когда виновный в процессе угона совершает убийство. Норма сформулирована таким образом, что предусматривает ответственность лишь за неосторожное причинение смерти потерпевшим, умышленное лишение их жизни требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК.

Угон воздушного, морского, речного судна, подвижного железнодорожного состава, сопровождающийся наступлением последствий, указанных в различных частях ст. 211 УК, надлежит квалифицировать по той части статьи, которая предусматривает ответственность за наиболее тяжкое из наступивших последствий. По совокупности могут квалифицироваться лишь действия, совершенные в разное время, если наступившие последствия явились результатом нескольких взаимно не связанных между собой преступных актов.

Сложнее ответить на вопрос, возможна ли квалификация угона транспортного средства по совокупности с нарушением правил безопасности его движения и эксплуатации (ст. 263 УК). В литературе на этот счет высказаны полярные суждения: одни авторы полагают, что такая квалификация возможна, другие считают ее недопустимой. На первый взгляд может показаться, что по аналогии с квалификацией действий угонщиков автотранспортных средств, причиняющих в результате нарушения правил безопасности движения определенные последствия (их действия, как известно, квалифицируются по ст. 166 и 264 УК), так же следует поступать и с лицами, угоняющими другие виды транспортных средств. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что эти ситуации несопоставимы и метод аналогии здесь неприменим.

Некоторые особо квалифицированные виды угона воздушных, морских, речных судов, подвижного железнодорожного транспорта - составы материальные. В качестве преступных результатов в них фигурируют и гибель людей, и иные тяжкие последствия. Угон практически всегда связан с нарушением правил безопасности движения или эксплуатации упомянутых видов транспорта, чаще всего — в виде уклонения от установленного маршрута движения. Поэтому угон, повлекший наступление указанных в законе последствий, может рассматриваться как особый случай нарушения условий безопасности движения и эксплуатации анализируемых видов транспортных средств и в соответствии с правилами о конкуренции общей и специальной нормы должен квалифицироваться только по ст. 211 УК. В данном случае состав угона полностью поглощает деяние, предусмотренное ст. 263 УК, и дополнительной квалификации по этой норме не требуется.

Несколько иначе должна решаться проблема квалификации действий лиц, нарушающих в процессе угона правила международных полетов. Поскольку правила международных полетов нарушаются не во всех случаях угона, а в тех случаях, когда они все же нарушаются, вред причиняется другому объекту (неприкосновенности Государственной границы России), то несоблюдение этих правил в процессе угона воздушного судна требует дополнительной квалификации по ст. 271 УК.

Глава 3. Особенности квалификации угона транспорта

3.1 Проблемы квалификации угона транспортных средств

По-особенному назвал законодатель действия в ст. 166 УК РФ неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угон) - этот состав можно охарактеризовать - как проблемный. Нет четкости, однозначного толкования ни действий, ни предмета, ни объекта, ни момента окончания данного преступления ни в теории, ни на практике[52] . В связи с этим нельзя предложить однозначное решение проблем этого состава.

Можно предположить, что основная задача законодателя — ус­тановить уголовную ответственность за хотя и временное, но непра­вомерное завладение транспортным средством, тем самым предот­вратив неконтролируемое использование транспортных средств как источника повышенной опасности

Все транспортные средства Правила дорожного движения делят на механические и иные механические транспортные средства. Правила определяют как транспортное средство, кроме мопеда, приводимое в движение двигателем. Термин распространяется также на любые тракторы и самоходные машины Это всякого рода автомобили, мотоциклы, тракторы, самоходные машины (погрузчики. автокраны, катки), средства городского электротранспорта (трамваи, троллейбусы), мотоколяски, мотокары.

Кроме названных транспортных средств существуют средства водного, воздушного и железнодорожного транспорта. Ответственность за их угон предусмотрена ст. 211 УК, расположенной в глава УК РФ «Преступления против общественной безопасности», и содержит другую формулировку «Угон и захват с целью угона» Сопоставление ст. 166 и 211 УК РФ интересно с точки зрения не только формулировки действий, но и в связи с существованием разных суждений ученых в отношении маломерного флота: признавать ли его предметом ст. 166 УК или нет.

Если из ст. 166 УК выделить только действия, то это завладение т. с. угон, но его результатом (презюмируя, что цель — это тот результат, к которому стремится виновный) не должно быть незаконное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц. совершенных с корыстной целью и причинивших ущерб собственнику или иному владельцу имущества.

Исходя из этимологического значения термина «завладеть»[53] смысл действий, которые обозначаются им, состоит в получении транспортного средства в свое физическое обладание или установление контроля над ним. Физическое обладание транспортными средствами из-за их особенностей ассоциируется с поездкой на нем. Но завладеть можно и, не используя эту особенность транспортного средства, например, толкая машину, велосипед, и вообще не передвигаясь на нем.

Смысл термина «угон», исходя из его этимологического значения[54] , предполагает обязательное передвижение лица с (на) транс­портным средством (транспортном средстве). Отсюда завладение и угон не равнозначные понятия. Завладеть транспортным средством можно не угоняя его, а угонять можно без неправомерного завладения. Угон ближе к использованию транспортного средства в соответствии с его потребительскими свой­ствами: доехать, довезти, перевезти что-либо. На это обстоятельство указывали многие авторы, подробно исследовавшие проблему угона транспортных средств[55] . Поэтому завладение транспортным средством, равное по значению «угону», — это временное физическое обла­дание транспортным средством или установление контроля над ним для поездки[56] . А завладение им - временное физическое обладание транспортным средством или установление контроля над ним.

Законодательное уточнение, т. е. приравнивание завладения к угону, можно расценить как ограничение круга действий, которые охватывает термин «завладение» - то, которое связано с незаконным перемещением в (на, с) транспортном средстве (транспортным средством). Действительно, нельзя не признать, что, используя транспортное средство, угонщик вступает в отношения с государством или обществом по поводу контролируемого ими использования транспортных средств как источника повышенной опасности. В це­лях охраны жизни, здоровья в имущества граждан, соблюдения их прав и законных интересов, а также интересов общества и государ­ства допуск транспортных средств, предназначенных для дорожного движения на территории Российской Федерации, за исключением участвующих в международном движении или ввозимых в Россию на срок не более шести месяцев, производится путем их регистрации и выдачи документов.

Согласно Правилам дорожного движения РФ[57] , а также Поста­новлению Правительства РФ «О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации»[58] обязательной государственной регистрации подлежат автомототранспортные средства с рабочим объемом двигателя более 50 куб. см и максимальной конструктивной скоростью более 50 км/ч, тракторы, самоходные дорожностроительные и иные машины, а также прицепы к ним, принадлежащие предприятиям, учреждениям, организациям независимо от формы собственности и ведомственной принадлежности, гражданам РФ, иностранным юридическим лицам и гражданам, лицам без гражданства. Водители этих транспортных средств должны иметь документ, подтверждающий знание ими Правил дорожного движения и Основные положения по допуску транспортных средств к эксплуатации. В гражданском праве названные транспортные средства называются источником повышенной опасности.

Велосипеды, мопеды и гужевые повозки (сани) могут по реше­нию органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации иметь специальные регистрационные знаки, а их водители — документы, подтверждающие знание ими Правил дорожного движения и Основных положений.

В отношении остальных транспортных средств (верховых и вьючных животных, самоходного механического транспорта с рабочим объемом двигателя менее (равным) 50 куб. см и конструктивной скоростью менее 50 км/ч и др.) и их водителей названных документов не требуется.

Неконтролируемое использование транспортных средств без завладения ими, а также нарушение правил дорожного движения при управлении транспортными средствами, - административно наказуемые деяния (ст. 12.3 КоАП). Уголовно наказуемыми они стано­вятся в сочетании с неправомерным завладением транспортным средством (ст. 166 УК), либо с причинением в результате нарушения правил среднего, тяжкого вреда здоровью потерпевших или их смерти (ст. 264 УК РФ). В связи с этим, если под неправомерным завладением транспортным средством понимать временное облада­ние им и поездку на нем, то неконтролируемое использование транспортных средств можно признать дополнительным объектом - и тогда момент окончания этого преступления необходимо связывать с началом движения транспортных средств, а предметом преступле­ния могут быть только транспортные средства, подлежащие государственной регистрации (см. примечание к ст. 12.1 КоАП). В связи с этим временное завладение и передвижение на механическом транспортном средстве, (как источнике повышенной опасности), подлежащем государственной регистрации, можно бы предусмотреть в законе, т. е. оставить в ст. 166 УК РФ. Такое решение предопределено спецификой предмета рассматриваемого преступления. Временное завладение иным, не подлежащим государственной реги­страции, транспортным средством, в том числе маломерными суда­ми, следует предусмотреть как административно наказуемое деяние, оставив административную ответственность также и за использова­ние транспортного средства без завладения им.

Однако смущает, во-первых, положение, что дополнительным объектом названного преступления выступают отношения, которые охраняются нормами административного права. Во-вторых, от временного лишения собственника транспортных средств, даже не требующих регистрации, но все же являющихся довольно ценным имуществом (лошадь, велосипед и т. д.), страдает собственник. По­этому для действующей редакции статьи УК можно считать понятие «неправомерное завладение транспортным средством» шире понятия «угон», объектом его посягательства - только отношения собственности, предметом - все транспортные средства.

Но и такое решение небесспорно. Так, возникает вопрос: чем названные действия отличаются от других, которыми можно причинить вред собственнику или иному владельцу, в частности от хищений и незаконного использования имущества. Физическое завладение транспортным средством - разновидность действий, которыми совершается хищение. Просто в силу особенностей транспортного средства его изъятие и обращение в свою пользу происходит путем его передвижения. Особенность хищений — желание виновного по­лучить возможность распорядиться изъятым по своему усмотрению в соответствии с его потребительскими свойствами до тех пор. пока его не разоблачат. Только трамвай и троллейбус нельзя изъять на таких основаниях. А весь другой транспорт чаще всего похищается. Путем завладения им и перемещения на нем. Редко его грузят на другой транспорт или подцепляют к нему. По сути дела угонщик осуществляет все полномочия собственника: владеет, пользуется и распоряжается транспортным средством. Конечно, нарушаются тем самым собственнические отношения.

Единственное отличие угона от хищений состоит в том, что транспортным средством завладевают временно, а корыстная цель достигается за счет пользования транспортным средством по его назначению.

От других случаев незаконного пользования имуществом (ст. 165 УК, абстрагируясь от способа совершения преступления) не­правомерное завладение транспортным средством отличается тем, что транспортным средством виновный не только незаконно завла­девает, изымает, выводит его из-под контроля владельца, но и редко возвращает его на место, иногда оставляя его без присмотра. Чаще всего виновных задерживают работники милиции в процессе эксплуатации транспортных средств или через несколько часов, или через несколько дней после завладения ими.

Ситуации, когда угонщик транспортного средства задержан в момент перемещения на нем, когда он оставил транспортное средство в гараже или у своего дома, когда он застигнут у транспортного средства, которое он не смог эксплуатировать по техническим причинам, схожи с хищениями. При таких обстоятельствах трудно четко разграничить угон и хищение. При устоявшейся в теории и на практике характеристике корыстной цели, необходимой для вмене­ния хищения, ее в подобных ситуациях практически невозможно доказать. Представляется, что данный факт послужил не последним доводом для обоснования криминализации угона транспортный средств, что не может считаться правильным. Ведь на практике в рассматриваемых ситуациях вопрос о квалификации действий лип, завладевших транспортным средством, может решаться упрощенно в зависимости от показаний угонщика и волеизъявления работника милиции. Кстати, как в материалах уголовных дел, так и в приговоpax на осужденных за угон транспортных средств в качестве обоснования квалификации приводится одна и та же фраза: «имея умысел на неправомерное завладение транспортным средством без цели хишения...».

Подобным образом «доказывается» отсутствие умысла на хищение и в ситуациях, когда с угнанного транспортного средства снимаются отдельные детали. Сопоставление материалов уголовных дел об угонах и хищениях транспортных средств при схожих обстоятельствах свидетельствует, что когда преступление обнаруживается в процессе снятия деталей, как правило с недорогой машины, перемещенной на небольшое расстояние или тщательно не спрятанной (оставлена во дворе собственного дома) и т. д., и виновный утверждает, что хотел только использовать машину по ее назначению (доехать до определенного места, покататься), но завести ее не удалось или она «заглохла», действия лиц квалифицируются по совокупности - как кража деталей и угон транспортных средств". Следует, правда, оговориться, что изученное количество дел о хищениях транспортных средств незначительно из-за мизерного удельного веса их среди всех хищений, что обусловлено низкой раскрываемостью подобных преступлений. Когда машина обнаружена в завуалированном месте или в разобранном виде, в материалах дела отмечается, что виновный, имея умысел, допустим, на кражу, «... завел автомобиль и уехал на нем. тем самым, похитив автомобиль стоимостью...», действия виновных квалифицируются как хищение.

Но в связи с этим возникают и такие вопросы: почему попытка уйти в надетых на себя вещах квалифицируется как покушение на хищение, а попытка уехать на автомобиле - как угон. Насколько обоснованно при разграничении хищений и угона использовать такой неопределенный критерий, как «временно - постоянно».

Имущественный вред собственнику или иному владельцу транспортного средства выражается в виде лишения его, пусть даже временно, довольно ценного имущества. Случаи, когда угонщик попользовался транспортным средством и поставил его на место, редки.

Оставление транспортного средства без присмотра, вождение в нетрезвом состоянии лицом, не имеющим водительских прав, часто сопровождается его повреждением, иногда – разукомплектованием. Но умышленное и неосторожное повреждение имущества предусмотрены другими составами преступлений и на практике вменяются виновным как самостоятельные, что, на наш взгляд, небесспорно. И все-таки, как нами констатировано, чаше всего транспортное средство возвращается его владельцу

Кроме того, как показывают результаты изучения уголовных дел в отношении лиц, совершивших рассматриваемые угоны, сами потерпевшие в 80% случаев не позаботились о сохранности своего имущества Машины чаще всего угоняются либо знакомыми с потерпевшим лицами (вместе пили, гуляли, работали), либо у водителей, оставивших машину без присмотра, с незапертой дверью и даже с ключами зажигания, тибо из гаражей, открывающихся простым нажатием на дверь.

Оценка законодателем общественной опасности угонов, по сравнению с хищением, недостаточно последовательна, неоднознач­на Не поддаются логическому обоснованию санкции как простых, угонов по сравнению с неквалифицированными хищениями, так и квалифицированных Во-первых, во многих случаях они больше, чем в хищениях Так, санкция за неквалифицированный угон (после изменений 2002 г. в ст. 158 УК РФ) стала больше, чем за «простую» кражу. С учетом момента окончания хищения и угона (хищение считается оконченным с момента появления v виновного реальной возможности распорядиться похищенным, угон — с момента, когда транспортное средство уведено с места его нахождения[59] ) и правил назначения наказания за неоконченное преступление (ст. 66 УК РФ) не только за завладение транспортным средством тайно, но и с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, за угон, при­чинивший крупный ущерб, возможно назначение более сурового наказания, чем не только за неквалифицированную кражу, но и за квалифицированные грабеж и кражу по признакам «насилие, не опасное для жизни и здоровья» и «в крупном размере».

Во-вторых, в силу разной роли, иерархии форм хищения, обстоятельств, выступающих в качестве квалифицирующих признаков в хищениях и угонах, сложилось обратное, в сравнении с общепринятым, соотношение между некоторыми из них. Так, за кражу транспортных средств с проникновением или причинившую значительный ущерб гражданину (ч 2 ст. 158 УК) предусмотрена боль­шая санкция по сравнению с угоном (ч 1 ст. 166 УК). Тогда, как и за простой, и за квалифицированный разбой (ч. 1, 2 ст. 162 УК) она меньше (по ч 1 ст. 162 — в два раза) санкции за угон транспортных средств (ч 4 ст. 166 УК).

В-третьих, выбранные законодателем квалифицирующие признаки состава преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, повышают не опасность перемещения в транспортном средстве, а завладения им.

В связи с изложенным считаем целесообразным в перспективе исключить данный состав преступления из УК, по крайней мере, в существующей редакции, в силу того, что закон не выделил регистрируемые транспортные средства как источник повышенной опасности, не назвал действии, отличных от деяний при хищении, предложив практически недоказуемый в жизни критерий разграничения данных преступлений — хотел ли угонщик обогатиться за счет изъятого или только попользоваться транспортным средством, установил не соответствующие общественной опасности санкции за них.

Считаем также необходимым принять во внимание позицию ученых, предлагающих отказаться от нечеткой формулировки субъективной стороны в хищениях, и руководствоваться в определении хищения мотивом использования имущества в соответствии с его потребительскими свойствами.

Тогда неправомерное завладение транспортным средством в зависимости от стадии, на которой обнаружился данный факт, будет расцениваться с точки зрения оконченности или неоконченности хищений. Такое решение вопроса привлекательно и с точки зрения Назначения наказания (имеется в виду ст. 66 УК РФ - назначение не превышающего трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания). Ведь все равно назначаемые наказания за угоны транспортных средств мягче, чем за хищения[60] .

Изложенное позволяет заключить:

При закреплении признаков состава преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, нарушен принцип определенности уголовно-правовой нормы, в результате чего при его применении невозможно соблюсти принцип законности и равенства граждан перед законом и судом. Поэтому этот состав преступления должен быть декриминализирован.

3.2 Проблемы совершенствования законодательства об угоне транспорта

По действующему уголовному законодательству два преступления носят название "угон": ст. 211 "Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава" и ст. 166 "Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения", в которой в конце диспозиции части первой в скобках законодатель указал старое название этого преступления - угон. Таким образом, действующий УК РФ предусматривает уголовную ответственность за два вида угона, отличающихся по предмету преступления.

Вышедшее из-под контроля движение судна воздушного или водного транспорта или железнодорожного состава нарушает нормальную работу этих видов транспорта, создает угрозу общественной безопасности. В этом прежде всего и состоит общественная опасность рассматриваемого преступления. Кроме того, создается угроза жизни и здоровью членов экипажа, водителей, пассажиров. Угоны или захваты этих видов транспорта нередко приводят к авариям и катастрофам.

Основным объектом данного преступления является общественная безопасность. Согласно ст. 1 Закона РФ от 05.03.1992 года № 2446-1 «О безопасности» безопасность - состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз[61] . Общественно опасные деяния, ответственность за которые предусмотрена разделом IX УК РФ, посягают лишь на безопасность общества в целом. Дополнительным непосредственным объектом, т.е. тем, которому всегда причиняется вред при посягательстве на основной объект при угоне этих видов транспорта, являются отношения собственности. Факультативным непосредственным объектом, т.е. тем, которому не во всех случаях захвата или угона причиняется вред, могут быть жизнь, здоровье, свобода человека.

УК РФ расширил понятие предмета этого преступления по сравнению с УК РСФСР 1960 года. Предмет рассматриваемого преступления - судно воздушного или водного транспорта либо железнодорожный подвижной состав. Ведомственная принадлежность (военные, гражданские), форма собственности (государственная, муниципальная, частная) указанных видов транспорта и их целевое назначение для квалификации преступления значения не имеют.

Остановимся на исследовании такого предмета рассматриваемого преступления, как судно водного транспорта. Это любое транспортное средство, предназначенное для перемещения людей и грузов по воде или под водой с помощью любых средств тяги (морские, речные, озерные суда с двигателем или под парусом и военные корабли различных модификаций), а также вспомогательного и специального назначения (буксирные, спортивные, научные, добывающие и др.). К этому виду транспорта относят теплоходы, корабли, самоходные баржи, паромы, морские яхты, подводные лодки. Согласно ст. 3 Кодекса внутреннего водного транспорта РФ, внутренний водный транспорт страны - это один из видов транспорта, находящегося в ведении Российской Федерации и представляющего собой производственно-технологический комплекс с входящими в него организациями, осуществляющими судоходство и иную связанную с судоходством деятельность на внутренних водных путях Российской Федерации. В Кодексе торгового мореплавания РФ даются определения судна торгового мореплавания и судна рыбопромыслового флота.

Авторы многих комментариев к УК РФ и учебников, описывая данный предмет преступления, в скобках указывают: "кроме маломерных судов - катеров, моторных лодок, катамаранов, байдарок". На основании какого документа дается такое разъяснение - непонятно, в ряде работ этот вопрос вообще не затрагивается[62] . Между тем судебно-следственная практика сталкивается с вопросами квалификации угона моторных лодок, катамаранов, байдарок и не находит четкого ответа, в связи с чем в различных регионах дается различная уголовно-правовая оценка одинаковых деяний. В одних действия виновных квалифицируют по ст. 166 УК РФ, в других - по ст. 211 УК РФ, в третьих вообще отказывают в возбуждении уголовного дела или прекращают уголовные дела за отсутствием состава преступления.

Разобщенность и противоречивость советов и рекомендаций о квалификации, содержащихся в различных комментариях и учебниках, трудность их усвоения не способствуют правильному и единообразному применению уголовного законодательства.

Представляется, что ограничительное толкование в ст. 166 УК РФ "иных транспортных средств" (кроме автодорожных) дано в силу того, что в УК РСФСР 1960 года, в примечании к ст. 211 "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами", было указано, что использованное там понятие транспортного средства относится и к ст. 212.1 "Угон транспортных средств". В действующем же УК РФ, в примечании к ст. 264 "Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств", подобной оговорки нет, что дает основание расширительно толковать понятие транспортного средства в ст. 166 УК РФ - и как автодорожное, и как разновидность водного.

В КоАП РФ при описании признаков таких деяний, как нарушение правил плавания (ст. 11.7), нарушение правил эксплуатации судов, а также управление судном лицом, не имеющим права управления (ст. 11.8), управление судном судоводителем или иным лицом, находящимися в состоянии опьянения (ст. 11.9), нарушение правил обеспечения безопасности пассажиров на судах водного транспорта, а также на маломерных судах (ст. 11.10), нарушение правил загрузки и разгрузки судов (ст. 11.11) и других, законодатель везде выделяет либо в скобках, либо непосредственно в тексте понятие маломерных судов из общего понятия судов водного транспорта.

Так, в ст. 11.7 КоАП РФ в диспозиции части первой говорится: "Нарушение судоводителем или иным лицом, управляющим судном (за исключением маломерного) на морском, внутреннем водном транспорте, правил плавания и стоянки судов, входа судов в порт и выхода их из порта, буксировки составов и плотов, подачи звуковых и световых сигналов, несения судовых огней и знаков...". В ст. 11.8 КоАП РФ, описывая признаки правонарушения, законодатель выделяет маломерные суда следующим образом: "Управление судном (в том числе маломерным), не зарегистрированным в установленном порядке...". В ст. 11.10 КоАП РФ в самом названии правонарушения законодатель выделяет маломерные суда: "Нарушение правил обеспечения безопасности пассажиров на судах водного транспорта, а также на маломерных судах". Более того, в примечании к ст. 11.7 дается определение маломерного судна: "Под маломерным судном в статьях 11.7 - 11.13 настоящего Кодекса следует понимать самоходное судно валовой вместимостью менее 80 регистровых тонн с главным двигателем мощностью менее 55 киловатт (75 лошадиных сил) или с подвесными моторами независимо от мощности, парусное несамоходное судно валовой вместимостью менее 80 регистровых тонн, а также иное несамоходное судно (гребную лодку грузоподъемностью 100 и более килограммов, байдарку грузоподъемностью 150 и более килограммов и надувное судно грузоподъемностью 225 и более килограммов)"[63] .

Таким образом, в КоАП РФ законодатель не только выделяет из всего водного транспорта маломерные суда, но и, описывая признаки различных правонарушений, указывает, относятся ли к предмету данного правонарушения маломерные суда. В УК РФ этого не сделано, а авторы упомянутых комментариев не делают ссылки на правовой акт, в котором говорилось бы, что в предмет преступления, предусмотренного ст. 211 УК РФ, водный транспорт - маломерные суда не входят. Это существенный пробел в уголовном законодательстве.

Возникает вопрос: каким образом квалифицировать угон моторной лодки, байдарки и т.д. Для его решения необходимо определить предмет преступлений, предусмотренных статьями 211 и 166 УК РФ. Исходя из законодательной конструкции этих преступлений, им является транспортное средство: в ст. 166 - автомобиль или иное транспортное средство, в ст. 211 - судно воздушного или водного транспорта либо железнодорожный подвижной состав. Казалось бы, законодатель определил предмет этих преступлений, но на практике неясно, что относится в ст. 166 УК РФ к иным транспортным средствам - иные дорожные, как и автомобиль, транспортные средства или же вообще любые транспортные средства, включая водный и воздушный транспорт.

В научной литературе эта проблема освещается по-разному. Большинство ученых придерживается мнения, что предметом преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, является автомобиль и иное дорожное механическое транспортное средство[64] . Ряд ученых относит к рассматриваемому предмету и немеханические дорожные транспортные средства[65] . По мнению профессора А.Н. Игнатова, не являются предметом преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, велосипеды, гребные лодки, животные, используемые в транспортных целях[66] . Противоположную точку зрения высказывает профессор С.М. Кочои, утверждая, что маломерные водные суда (моторные лодки, катамараны, байдарки, яхты и т.п.) практика относит к предмету преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ[67] . Однако в опубликованной судебной практике мы не нашли этому подтверждение[68] . Судебно-следственная практика отдельных регионов, возможно, действительно квалифицирует угон моторной лодки по ст. 166 УК РФ как неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Однако, на наш взгляд, такое решение небесспорно.

В судебной практике Саратовской области предпринята попытка создать прецедент квалификации угона моторной лодки как угон судна водного транспорта. Так, 15 января 2004 г. Волжский районный суд вынес обвинительный приговор несовершеннолетнему З., признав его виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой ст. 211 УК РФ. З., будучи в состоянии опьянения, взял чужую моторную лодку для того, чтобы переплыть через пролив на остров, где расположены туристические базы. Там он лодку бросил. В этот же день лодка была обнаружена ее владельцем, а З. найден спящим на одной из турбаз[69] .

Подобная квалификация вызывает еще большие сомнения в ее правомерности, чем квалификация по ст. 166 УК РФ. Действительно ли несовершеннолетний, имея намерение переплыть через несудоходную протоку реки Волги и временно завладев чужой лодкой, посягал на общественную безопасность страны и совершил тяжкое преступление. Следует отметить, что до этого приговора по фактам временного завладения моторными лодками правоохранительные органы отказывали в возбуждении уголовных дел в силу отсутствия состава преступления, основываясь на сложившейся практике непризнания моторных лодок маломерными судами, т.е. предметом преступления ст. 166 УК РФ (как излагается во многих указанных комментариях и учебниках). Кроме этого, подобные деяния не квалифицировали и по ст. 211 УК РФ - ввиду отсутствия у виновных посягательства на объект данного преступления - общественную безопасность.

Таким образом, отсутствие в УК РФ определения понятия "транспортные средства", а также рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ влечет вынесение неправосудных, на наш взгляд, приговоров.

Как показал анализ действующих УК, в большинстве государств она имеется и ее пытались решить. Так, в УК Республики Молдова в примечании к ст. 177 ("Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами") главы 7 "Транспортные преступления" дано понятие транспортного средства с указанием преступлений, к которым это понятие относится[70] .

Наиболее удачно этот вопрос решен в УК Республики Беларусь. В нем имеется ст. 214 "Угон автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна", расположенная в разделе VIII "Преступления против собственности и порядка осуществления экономической деятельности". Диспозиция части первой этой статьи сформулирована следующим образом: "Неправомерное завладение автодорожным механическим транспортным средством или маломерным водным судном и поездка на нем без цели хищения..."[71] . Примечание к этой статье отсылает к другой норме: "Признаки автодорожного транспортного средства указаны в примечании к ст. 317 настоящего Кодекса". Примечание это гласит: "Под автодорожными транспортными средствами, указанными в статьях 214, 317 и 318 настоящего Кодекса, понимаются все виды автомобилей, тракторы и иные самоходные машины, трамваи, троллейбусы, а также мотоциклы и другие механические транспортные средства с рабочим объемом двигателя не менее 50 кубических сантиметров".

Таким образом, белорусский законодатель своим решением снял вопросы, которые могли возникнуть в практике применения рассматриваемых норм. Во-первых, он указал, что к транспортным средствам относятся только механические транспортные средства; во-вторых, в предмет такого преступления против собственности, как угон, он включил и маломерные водные суда.

Действительно, в приведенном примере с угоном моторной лодки виновный посягал не на общественную безопасность, а на отношения собственности, т.е. на право собственника по владению, пользованию и распоряжению, принадлежащим ему имуществом. Полагаем, что на сегодняшний день по УК РФ действия виновного, выразившиеся в неправомерном завладении маломерными водными судами без цели хищения, не являются преступными. Эти действия посягают на отношения собственности, поэтому они должны быть криминализированы именно как преступления против собственности, но ни в коем случае не как преступления против общественной безопасности.

Общественная опасность преступлений против собственности и преступлений против общественной безопасности различна. Даже если сравнить санкции простых составов преступлений, предусмотренных статьями 166 и 211 УК РФ, можно увидеть, что в санкции первой статьи указаны, кроме лишения свободы до пяти лет, и другие, более мягкие виды наказаний: штраф, ограничение свободы, арест. Преступление это относится к категории средней тяжести. Преступление, предусмотренное ст. 211 УК РФ, относится к категории тяжких, и санкция простого состава содержит только один вид наказания - лишение свободы от четырех до восьми лет. Правильная квалификация преступления очень важна для виновного. Лицу, не знакомому с УК РФ и вопросами квалификации, разница в диспозициях рассматриваемых статей не так очевидна. Однако в первом случае подсудимому может быть назначено лишение свободы или более мягкое наказание, а во втором - только лишение свободы.

В одном из проектов УК РФ предлагалось все деяния, где предметом выступают транспортные средства, поместить в главу "Транспортные преступления", в том числе "Угон или захват железнодорожного подвижного состава, воздушного, морского или речного судна" и "Угон транспортного средства". При этом в примечании к ст. 234 проекта ("Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, морского, речного или воздушного транспорта") давалось понятие транспортного средства: "Под транспортом в статьях... понимаются все виды железнодорожных, морских, речных и воздушных транспортных средств, в том числе морские и речные маломерные суда", т.е. это примечание относилось и к статье, соответствующей нынешней ст. 211 УК РФ. В примечании к ст. 240 проекта ("Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств лицом, управляющим транспортным средством") дается понятие транспортных средств, но применительно к другим нормам: "Под транспортными средствами, указанными в статьях... понимаются все виды автомобильного, городского электротранспорта, трактора и иные самоходные машины, а также мотоциклы и иные механические транспортные средства", т.е. это примечание относилось и к статье, соответствующей ст. 166 УК РФ. Такое решение было бы приемлемым для действующего УК РФ, если бы ст. 211 находилась в главе 27 "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта". Но она находится в главе 24 "Преступления против общественной безопасности", поэтому включать угон маломерных судов в предмет этого преступления не следует, поскольку общественная опасность этих деяний значительно меньше, чем угон воздушного судна или железнодорожного состава, к тому же общественная безопасность этим действием вряд ли будет нарушена.

На основании изложенного нам представляется, что для устранения пробела необходимо изменить название ст. 166 УК РФ на "Неправомерное завладение автодорожным транспортным средством или маломерным водным судном без цели хищения", диспозицию части первой изложить подобным же образом и в примечании к статье определить понятие автодорожного транспортного средства и маломерного водного судна; в диспозиции ст. 211 УК РФ указать, что в предмет данного преступления не входят маломерные водные суда, изложив ее следующим образом: "Угон судна воздушного или водного (кроме маломерного) транспорта либо железнодорожного подвижного состава, а равно захват такого судна или состава в целях угона..." Это, на наш взгляд, будет способствовать формированию единой судебной практики и вынесению законных приговоров.

Правильная квалификация существенна с точки зрения криминологии и судебной статистики, которые, обобщая данные о состоянии и динамике преступности, служат исходным материалом для формирования социально-политических выводов о необходимых мерах борьбы с преступностью. "Строгая" квалификация таких преступных действий, как угон моторной лодки (посягающих, на наш взгляд, на отношения собственности, но не на общественную безопасность), приведет к искусственному увеличению тяжких преступлений против общественной безопасности.

Заключение

В настоящее время особую остроту приобретает необходимость комплексного рассмотрения проблем борьбы с угонами транспорта, критического анализа действующей законодательной системы норм об ответственности за эти преступления, выработки оптимальной модели таких норм, совершенствования их конструкции. Попытка именно такого рода исследования и предпринята в предлагаемой работе. Мы исходили из идеи, что и ретроспективный анализ отечественного законодательства об ответственности за угон, и обзор современного зарубежного уголовного законодательства в этой сфере, и разработка их общего понятия и системы, и рассмотрение проблем квалификации и наказуемости данных видов отклоняющегося поведения, и выяснение причин и условий, их порождающих, — все это в конечном счете должно служить исходным материалом для разработки единой всеобъемлющей концепции борьбы с угонами и такого ее неотъемлемого компонента, каковым является оптимальная модель системы норм об ответственности за данные деяния.

Правильная квалификация существенна с точки зрения криминологии и судебной статистики, которые, обобщая данные о состоянии и динамике преступности, служат исходным материалом для формирования социально-политических выводов о необходимых мерах борьбы с преступностью.

1. Преступление, предусмотренное ст. 211, включено в гл. 24 УК "Преступления против общественной безопасности". Здесь необходимо отметить ту важную роль, которую отводит законодатель институту освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и институту добровольного отказа от преступления в борьбе с правонарушениями данного вида.

Причиной, побудившей законодателя выделить институт деятельного раскаяния в нормах (ст. ст. 205, 206, 208, 222), придать ему обязательный характер, а правоприменителя делать акцент на гарантию непривлечения к уголовной ответственности террористов, лиц, захватывающих заложников, участников незаконного вооруженного формирования, является, на наш взгляд, то обстоятельство, что правоохранительные органы могут оказаться не в состоянии самостоятельно предупредить и пресечь действия по организации террористических актов, захватов заложников и прочее, в силу чего предотвращение тяжких последствий деятельности преступников порой будет зависеть только от их воли.

Вышесказанное в полной мере относится и к преступлению, предусмотренному ст. 211 УК. Если должностные лица проявили халатность и пропустили на борт воздушного судна угонщиков, тем самым поставив под угрозу жизнь пассажиров, членов экипажа, то должен быть задействован правовой механизм, который устранил бы возникшую угрозу (отказ виновного от своих намерений и сдача властям в обмен на освобождение от уголовной ответственности) или свел бы его к минимуму. Для этого было бы целесообразно дополнить ст. 211 УК примечанием, аналогичным к ст. ст. 205, 206, 208 и др. Тогда угроза репрессии за содеянное соединится с показом виновному другого пути, дающего ему возможность искупить вину за содеянное.

2. Угон транспортных средств, соединенный с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, должен считаться оконченным с момента нападения, а не с момента завладения транспортным средством и начала поездки на нем. Очевидно, Пленуму Верховного Суда РФ следовало бы дать соответствующие разъяснения по данному вопросу в одном из своих постановлений.

3. Считаем также необходимым принять во внимание позицию ученых, предлагающих отказаться от нечеткой формулировки субъективной стороны в хищениях, и руководствоваться в определении хищения мотивом использования имущества в соответствии с его потребительскими свойствами.

4. На основании изложенного нам представляется, что для устранения пробела необходимо изменить название ст. 166 УК РФ на "Неправомерное завладение автодорожным транспортным средством или маломерным водным судном без цели хищения", диспозицию части первой изложить подобным же образом и в примечании к статье определить понятие автодорожного транспортного средства и маломерного водного судна; в диспозиции ст. 211 УК РФ указать, что в предмет данного преступления не входят маломерные водные суда, изложив ее следующим образом: "Угон судна воздушного или водного (кроме маломерного) транспорта либо железнодорожного подвижного состава, а равно захват такого судна или состава в целях угона..." Это, на наш взгляд, будет способствовать формированию единой судебной практики и вынесению законных приговоров.

5. В связи с изложенным считаем целесообразным в перспективе исключить данный состав преступления из УК, по крайней мере, в существующей редакции, в силу того, что закон не выделил регистрируемые транспортные средства как источник повышенной опасности, не назвал действии, отличных от деяний при хищении, предложив практически недоказуемый в жизни критерий разграничения данных преступлений — хотел ли угонщик обогатиться за счет изъятого или только попользоваться транспортным средством, установил не соответствующие общественной опасности санкции за них.

Проблема квалификации угона транспорта несомненно потребует внимания к ней в дальнейшем.

Библиографический список

1. Конституция Российской Федерации. М. Закон 1994.-96 с.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации. М. ТК Велби. 2005.- 124 с.

3. Гражданский Кодекс Российской Федерации ч.1-3. М. Проспект.- 310 с.

4. Кодекс об административных правонарушения Российской Федерации. М. Проспект. 2005.- 214 с.

5. Воздушный кодекс Российской Федерации// Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 12. - Ст. 1383.

6. Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации// Собрание законодательства РФ. -1997.- № 12.- Ст. 1382.

7. Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 11. - Ст. 1001,.

8. Федеральный закон РФ от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения»// Собрание законодательства РФ.-1995.-№ 50.- ст. 4873.

9. Закона РФ от 05.03.1992 года № 2446-1 «О безопасности»// Ведомости СНД и ВС РФ.-1992.-№ 15.-ст. 769.

10. Федеральный закон РФ от 10 января 2003 г. «Устав железнодорожного транспорта РФ»//Российская газета. - 2003. - 11 января.

11. Федеральный закон РФ от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии»// Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 51 - Ст. 5681.

12. Постановление Правительства РФ от 23.10.1993 года № 1090 «О правилах дорожного движения»// Собрание актов Президента и Правительства РФ.-1993.-№ 47. - ст. 4531.

13. Постановление Правительства РФ от 12 августа 1994 года № 938 «О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации»//Собрание законодательства РФ. -1994. -№ 17. -Ст. 1999.

14. Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., Юридический центр Пресс 2002. – 243 c.

15. Верина Г.В. Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания. Саратов, 2001. – 144 c.

16. Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть. М., Норма. 2000. – 342 с.

17. Власть: криминологические и правовые проблемы /Под ред. Долговой А.И. М., Юрайт 2003.- 380 с.

18. Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Ответственность за преступления против собственности. М., 1997. – 164 с.

19. Гусейнов Ф. А. Автомобиль и безопасность. М., Росич. 2002. – 98 с.

20. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М„ 1955 Т. 1.- 1566 с.

21. Дьяков С. Ответственность за угон воздушного судна //Социалистическая законность.- 1979. -№6. - С. 33.

22. Егоров В. И. Ответственность за угон автотранспортных средств по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1978. - С. 11.

23. Организованный терроризм и организованная преступность/Под ред. Долговой А.И. М., 2005.- 166 с.

24. Иванов А.М.Терроризм: современные аспекты / Сборник научных статей. М., 1999.- С. 87.

25. Иванов И. Ответственность за неправомерное завладение транспортным средством//Российская юстиция.- 1995.- №1.- С. 24-26.

26. Иванов Н. Ответственность за угон воздушного судна // Советская юстиция.- 1973. -№ 11.- С. 14.

27. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Севрюгин В.Е. М., Норма-Инфра. 2004. – 244 с.

28. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. Скуратова Ю.И. М.,БЕК. 1998. – 265 с.

29. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Рарога А.И. М., Юрист. 2004. – 674 с.

30. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. Галиакбарова Р.Р. Ростов н/Д, 1996. – 722 с.

31. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Скуратова Ю.И. и Лебедева В.М. М., БЕК. 1996. – 622 с.

32. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Королькова А.Г. М., Норма. 2003. – 544 с.

33. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2003. – 600 с.

34. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны в СССР. Автореф. дис... д-ра юрид. наук. М., 1981. – 324 с.

35. Коробеев А.И. Транспортные преступления. СПб. Юридический центр Пресс.2003. – 356 с.

36. Коробеев А. И. Транспортные правонарушения; квалификация и ответственность: Практическое пособие М , 1990. -

37. Кочои С. И. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., Юринформцентр. 2005.- 256 с.

38. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. – 282 с.

39. Кузнецова Н.Ф. Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса Российской Федерации. М., БЕК. 1993. – 124 с.

40. Курс уголовного права. Особенная часть/Под ред. Борзенкова Г.Н., Комисарова В.С, М., Норма. 2003. – 462 с.

41. Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. Кудрявцева В.Н. и Наумова А.В.. М., Норма. 2002. – 562 с.

42. Лебедев А.В. Законодательная борьба с кражами и угона автотранспорта//Зарубежная полиция.-2003.-№4.- С.13.

43. Лозовицкая Г.П. Общий сравнительно-правовой комментарий и сравнительные таблицы уголовных кодексов государств - участников Содружества Независимых Государств. Саратов, 2002.- 560 с.

44. Лукашов А.И. Уголовное право Республики Беларусь: состояние и перспективы развития. Минск, 2002. – 290 с.

45. Нагаев Е. Угон и кража автотранспорта: вопросы разграничения составов преступлений // Российская юстиция.- 2000.- № 8.- С. 44.

46. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Панченко П.Н. Т. 2. Н. Новгород, 1996. – 254 с.

47. Ляхов А. Г. Преступления против безопасности международной гражданской авиации и советское уголовное законодательство // Советское государство и право. 1989. -№ 7. -С. 125-126.

48. Наумов А.В. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. М., 1998. – 468 с.

49. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1963- 1080 с.

50. Панова Ю Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения//Российская юстиция.- 1997.- № 7.- С. 27-23.

51. Панова Ю. Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения. М., Юрайт. 2002 – 86 с.

52. Пантелеев В. П. Угон автомототранспортных средств (Уголовно-правовые и криминологические вопросы)- Учеб. пособие. Караганда, 1982. – 128 с.

53. Петрищев В. Е. Заметки о терроризме. М., 2001. – 222 с.

54. Преступность, статистика, закон/Под ред. Долговой А.И. М., Юрайт. 2001. – 560 с.

55. Ромашов Ю. С. Борьба с преступлениями международного характера, совершенными на море. М., Норма. 2001.- 144 с.

56. Скляров С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. М., Юрайт. 2002.- 274 с.

57. Скляров С.В.Вина и мотивы преступного поведения. СПб. Юридический центр Пресс.2004. –198 с.

58. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1981. Т. 1.- 888 с.

59. Современный терроризм: состояние и перспективы/под ред. Долговой А.И. М., 2000. – 452 с.

60. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2001.- 644 с.

61. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть/Под ред. Рарога А.И. М., Юрист. 1999.- 566 с.

62. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М., Юрист. 2004. -782 с.

63. Фунин О. В. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (уголовно-правовой и криминологический аспекты). Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Рязань. 1999.-С.11.

64. Хомич В.М. Угон транспортных средств. Минск. 1982. – 122 с.

65. Чучаев А. И. Безопасность железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Саратов, 1988.- 88 с.

66. Эминов В. Е. Предупреждение авиационных происшествий. М., БЕК. 1990. – 126 с.

67. Материалы юридической практики

68. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 октября 1969 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения»/ Сборник действующих постановлении Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 1999. - С. 297.

69. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»// Бюллетень Верховного Суда РФ.-2003 -№ 2. -С. 6.

70. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств»// Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2002.- № 5.-С.4.

71. Определение Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по делу Е. //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.- 1996.- №5.- С. 8.

72. Бюллетень Верховного Суда РФ.-1996.- № 5.- С.6.

73. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1977. - № 6. - С. 6.

74. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1998. - № 3. - С. 12.

75. Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2000.-№ 4.- С.12.

76. Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2001.-№ 5.- С.17

77. Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2001.-№ 7.- С.14.

78. Бюллетень Верховного суда РФ.- 2001.-№12.- С.13-14.

79. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2002. - № 5. – С.14.

80. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2004. - № 6. - С. 16-17.

81. Дело № 1-64 за 2004 год из архива Волжского районного суда г. Самары.

Приложение 1

Приложение 2

[1] Коробеев А.И. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 5. Преступления против общественной безопасности. Владивосток, 2001. - С. 113.

[2] Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2004. - С. 546 - 560; Проблемы преступности: традиционные и нетрадиционные подходы. М., Российская криминологическая ассоциация; НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, М., 2005. - С. 258 - 269.

[3] Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2004. - С. 546 - 560; Проблемы преступности: традиционные и нетрадиционные подходы. М., Российская криминологическая ассоциация; НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, М., 2005. - С. 258 - 269.

[4] Иванов А.М.Терроризм: современные аспекты / Сборник научных статей. М., 1999.- С. 87.

[5] Ведомости Верховного Совета РСФСР.-1965.- № 27.- ст. 670.

[6] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1970.- № 1.- С.7.

[7] Кузнецова Н.Ф. Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса Российской Федерации. М., БЕК. 1993. - С. 223 - 234.

[8] Лебедев А.В. Законодательная борьба с кражами и угона автотранспорта//Зарубежная полиция.-2003.-№4.- С.13.

[9] Лозовицкая Г.П. Общий сравнительно-правовой комментарий и сравнительные таблицы уголовных кодексов государств - участников Содружества Независимых Государств. Саратов, 2002.- С.12.

[10] Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Ответственность за преступления против собственности. М., 1997. -С. 138,139.

[11] Хомич В.М. Угон транспортных средств. Минск. 1982. - С.12.

[12] Коробеев А.И. Транспортные преступления. СПб. Юридический центр Пресс.2003. - С.160-170.

[13] Собрание законодательства РФ.-1995.-№ 50.- ст. 4873.

[14] Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть. М., Норма. 2000. - С. 161; Наумов А.В. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. М., 1998. - С. 317; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть/Под ред. Рарога А.И. М., Юрист. 1999.- С.199.

[15] Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., Юридический центр Пресс 2002. -С. 741.

[16] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. Скуратова Ю.И. М.,БЕК. 1998. - С. 98.

[17] Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Указ. соч. - С. 143.

[18] Нагаев Е. Угон и кража автотранспорта: вопросы разграничения составов преступлений // Российская юстиция.- 2000.- № 8.- С. 44.

[19] Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 1999. - С. 297.

[20] Бюллетень Верховного Суда РФ.-1996.- № 5.- С.6.

[21] Преступность, статистика, закон/Под ред. Долговой А.И. М., Юрайт. 2001. - С. 199, 207; Власть: криминологические и правовые проблемы /Под ред. Долговой А.И. М., Юрайт 2003.- С. 371; Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. С. 536; Организованный терроризм и организованная преступность/Под ред. Долговой А.И. М., 2005.- С. 289.

[22] Кочои С. И. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., Юринформцентр. 2005.- С.15

[23] Гусейнов Ф. А. Автомобиль и безопасность. М., Росич. 2002. - С. 168.

[24] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1977. - № 6. - С. 6.

[25] Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2000.-№ 4.- С.12.

[26] Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2001.-№ 5.- С.17; Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2001.-№ 7.- С.14.

[27] Курс уголовного права. Особенная часть/Под ред. Борзенкова Г.Н., Комисарова В.С, М., Норма. 2003. - С.465.

[28] Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. - С. 331.

[29] Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Указ. соч.- С.144.

[30] Скляров С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. М., Юрайт. 2002.-С.11; Скляров С.В.Вина и мотивы преступного поведения. СПб. Юридический центр Пресс.2004. -С.14.

[31] Лукашов А.И. Уголовное право Республики Беларусь: состояние и перспективы развития. Минск, 2002. - С. 55,56.

[32] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1998. - № 3. - С. 12.

[33] Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2004. - № 6. - С. 16-17.

[34] Бюллетень Верховного Суда РФ. -2003 -№ 2. -С. 6.

[35] Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2002.- № 5.-С.4.

[36] Бюллетень Верховного суда РФ.- 2001.-№12.- С.13-14.

[37] Междуиародное публичное право. Сборник документов. В 2 т. М., 1996.- С.134.

[38] Петрищев В. Е. Заметки о терроризме. М., 2001. - С. 176-177; Современный терроризм: состояние и перспективы/под ред. Долговой А.И. М., 2000. - С. 70, 71.

[39] Преступность, статистика, закон. С. 207; Власть: криминологические и правовые проблемы. - С. 374; Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. - С. 538; Организованный терроризм и организованная преступность. - С. 289.

[40] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 2001. - С. 311.

[41] Эминов В. Е. Предупреждение авиационных происшествий. М., БЕК. 1990. - С. 74.

[42] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. Галиакбарова Р.Р. Ростов н/Д, 1996. - С. 454.

[43] Ромашов Ю. С. Борьба с преступлениями международного характера, совершенными на море. М., Норма. 2001.- С. 117.

[44] Хомич В. М. Указ. соч. - С. 67.

[45] Чучаев А. И. Безопасность железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Саратов, 1988. - С. 150.

[46] Чучаев А. И. Указ. раб. - С. 150.

[47] Хомич В.М. Указ. раб. - С.19.

[48] Коробеев А.И. Указ раб. - С.150.

[49] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. - С. 513.

[50] Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 51 - Ст. 5681.

[51] Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2002. - № 5. – С.14.

[52] Фунин О. В. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (уголовно-правовой и криминологический аспекты). Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Рязань. 1999.-С.11; Нагаев Е Угон и кража автотранспорта вопросы разграничения составов преступлений // Российская юстиция.- 2000.- № 8.- С. 44-45; Панова Ю Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения//Российская юстиция.- 1997.- № 7.- С. 27-23; Иванов И. Ответственность за неправомерное завладение транспортным средством//Российская юстиция.- 1995.- №1.- С. 24-26.

[53] Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М„ 1955 Т. 1. -С. 561; Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1981. Т. 1. -С. 503-504; Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1963-С. 172.

[54] Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. С. 715; Словарь русского языка: В 4т. Т. 1.- С. 456-457.

[55] Иванов Н. Ответственность за угон воздушного судна // Советская юстиция.- 1973. -№ 11.- С. 14; Дьяков С. Ответственность за угон воздушного судна //Социалистическая законность.- 1979. -№6. - С. 33; Чучаев А. И. Безопасность железнодорожного, водного и воздушного транспорта: уголовно-правовые проблемы. Саратов, 1988. - С. 149-153; Ляхов А. Г. Преступления против безопасности международной гражданской авиации и советское уголовное законодательство // Советское государство и право. 1989. -№ 7. -С. 125-126; Панова Ю. Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения. М., Юрайт. 2002 - С. 27.

[56] Хомич В. М. Уголовная ответственность за угон транспортных средств. Минск, 1982. - С. 29, Коробеев А. И. Транспортные правонарушения; квалификация и ответственность: Практическое пособие М , 1990. - С. 109; Егоров В. И. Ответственность за угон автотранспортных средств по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1978. - С. 11.

[57] Собрание актов Президента и Правительства РФ.-1993.-№ 47. - ст. 4531.

[58] Собрание законодательства РФ. -1994. -№ 17. -Ст. 1999.

[59] Определение Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по делу Е. //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.- 1996.- №5.- С. 8.

[60] Егоров В. И. Ответственность за угон автотранспортных средств по советскому уголовному праву. - С 17; Пантелеев В. П. Угон автомототранспортных средств (Уголовно-правовые и криминологические вопросы)- Учеб. пособие. Караганда, 1982. -С. 55-56.

[61] Ведомости СНД и ВС РФ.-1992.-№ 15.-ст. 769.

[62] Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Панченко П.Н. Т. 2. Н. Новгород, 1996. - С. 23; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Королькова А.Г. М., Норма. 2003. - С. 646.

[63] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. Научно-практический комментарий / Отв. ред. В.Е. Севрюгин. М., Норма-Инфра. 2004. - С. 361.

[64] Научно-практический комментарий к УК РФ/ Под ред. П.Н. Панченко. Т. 1. С. 445; Комментарий к УК РФ / Под ред. Королькова А.Г. - С. 442.

[65] Уголовное право Российской Федерации... / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И.. -С. 199; Верина Г.В. Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания. Саратов, 2001. - С. 150.

[66] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2003. - С. 387.

[67] Уголовное право Российской Федерации... / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. - С 199.

[68] Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2001.- С.345.

[69] Дело № 1-64 за 2004 год из архива Волжского районного суда г. Самары.

[70] Лозовицкая Г.П. Указ. соч. Ч. 2. - С. 311.

[71] Лозовицкая Г.П. Указ. соч. Ч. 2. -С. 384.