| Содержание
Введение
Глава I. Экзистенциализм. Истоки. Основные положения
Глава II. "Существование"
Глава III. "Испытание"
Глава IV. "Познание"
Глава V. Обретение сущности"
Заключение
Список литературы
Актуальность исследования заключается в том, что человечество всегда волновал вопрос о смысле жизни, об оправданности испытаний, праве убивать и умирать.
Цель: Найти новые грани романтического произведения путем его переосмысления в свете одного из важнейших философских течений XX века.
Задачи:
Обосновать элементы сходства между романтическим произведением В. Гюго "Последний день приговоренного к смерти" и основными положениями философии экзистенциализма.
Сделать попытку их систематизации.
Воссоздать на практике полученные доводы, путем написания литературного произведения (сценарий).
Предметом изучения стал текст В. Гюго "Последний день приговоренного к смерти".
Объектом - проблематика смысла жизни и смерти в культурном сознании.
Виктор Гюго (1802-1885) - крупнейший французский романтик, самый яркий представитель французского романтизма, его теоретик. Он сыграл выдающуюся роль в создании романтического романа, в реформе французской поэзии, в создании романтического театра.
В своих произведениях он обосновывает право художника на свободу творчества, критикует догматизм классицистов. Нужно отметить, что Гюго делает попытку показать зависимость внутреннего мира человека от обстоятельств его жизни. Великие произведения ("Собор Парижской богоматери", "Отверженные", "Человек, который смеется") подтверждают это.
По-своему интересен путь, который прошел писатель от реакционных убеждений юности до демократизма в зрелости. Ранние произведения ("Ганн исландец", "Кромвель") уже тогда были отмечены ненавистью к правящим кругам и озабоченностью судьбой простого человека. Но среди всех этих творений молодого Гюго особое место занимает повесть "Последний день приговоренного к смерти".
Это произведение было написано в 20х годах XIX века. Французское общество изначально не приняло эту повесть. Оно обвиняло молодого писателя в дурном вкусе, в отступлении от канонов классицизма (романтизм во Франции в то время еще только зарождался), а недоброжелатели увидели в нем даже призыв к революции. В последствии, когда романтизм вступил в свои законные права, а слава романов Гюго затмила все предыдущее написанное им, то эта повесть была отодвинута на второй план, а затем и вовсе забыта. Но написанная так давно, повесть поражает своей актуальностью сегодня.
Гюго рассказывает историю приговоренного к смерти человека. При этом писатель не сообщает о конкретной вине преступника, а делает акцент на его внутреннем мире, переживаниях и мыслях (повествование ведется от лица приговоренного). Как говорил сам Гюго, его роль здесь - "роль ходатая за всех возможных подсудимых, виновных или невинных, перед всеми судами и судилищами, перед всеми присяжными, перед всеми вершителями правосудия".
Приговоренный - человек без имени, без настоящего и будущего. Такой обреченности, такого одиночества, наверное, больше и не встретить во всех остальных произведениях великого Гюго.
"Последний день приговоренного к смерти" выпадает из общего числа романтических произведений французского писателя. С одной стороны "Последний день…" - романтизм, а с другой - вроде бы и нет. Уж очень неоднозначна и загадочна эта повесть. Но некоторая недоговоренность, недосказанность - обязательное условие и художественного текста и философского произведения. Это входит в логику романтического направления, следовательно, метод экзистенциального анализа приложим к анализу романтического произведения.
Таким образом, вполне естественной и логичной представляется попытка осмысления этого произведения в свете экзистенциальной философии. Именно в такой постановке проблемы видится новизна исследования.
Работа состоит из V глав. В I главе дается краткий обзор основных понятий экзистенциальной философии. Главы с II по V непосредственно посвящены самому исследованию основных положений экзистенциализма в их ретроспективном сопоставлении с текстом романтического произведения. Приложение представляет собой обоснование на практике (написание сценария) полученных в ходе исследования доводов.
Философия экзистенциализма возникла в Германии вскоре после первой мировой войны, в условиях, когда под влиянием существенных социальных перемен происходили резкие изменения в общественном сознании. Смутное сознание конца исторической эпохи породило апокалипсические настроения, общую неуверенность и тревогу, перемещающие центр тяжести философских интересов из теории познания и логики научного исследования на проблемы человека, общества, истории. Экзистенциализм до сих пор остается наиболее распространенной и даже господствующей формой современного иррационализма.
Основоположники и основные представители экзистенциализма в Германии: Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс; во Франции: Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Мерло-Понти.
В мировоззрении экзистенциализма сливаются три философские тенденции: философско-теологические размышления Кьеркегора, иррациональная "философия жизни" от Ницше до Дильтея и феноменология Гуссерля и Шиллера. (2). Свою цель экзистенциалисты находят в познании каждым человеком своей "сущности" через испытание собственного "я". Причем экзистенциалист в субъективном познании стремится к свободе внешней и внутренней. Огромную роль в жизни человека играет его "выбор", который обуславливает поведение, мировоззрение, отношение к обществу и в конечном итоге к самому себе. Таким образом, в своем исследовании я приняла за основные и исходные следующие экзистенциальные понятия:
"Существование".
"Испытание".
"Выбор".
"Познание".
"Сущность".
Существование (позднелат. - ex (s) istentia) - центральное понятие Э., определяется как специфически человеческий способ существовать в мире: в отличие от простого (самотождественного) бытия вещи, человек есть несовпадение с самим собой, присутствие с собой и с миром; он не некая "устойчивая субстанция", а "беспрерывная неустойчивость", "отрыв всем телом от себя", постоянное выступание вовне, в мир. Человек должен постоянно делать себя человеком, его бытие есть постоянная постановка себя под вопрос, и он "должен быть тем, что он есть", а не "просто быть". Сложная и противоречивая жизнь человека не поддается усилиям рассудка осмыслить ее, результатом чего является "бессилие мысли", настоящий "скандал для рассудка", а отсюда переход к мифу. Иными словами, человеческое существование, "экзистенция" неподвластна разуму. Экзистенциализм воспринял также ницшевское принижение мысли, разума как того, что принадлежит не индивидуальному существованию человека, а его общественной, стадной природе, а потому выражает в человеке обобщенное, поверхностное, усредненное и посредственное. (2)
Обращаясь к произведению Гюго, можно обнаружить, что жизнь приговоренного как таковую можно разделить на две части: существование до заключения и непосредственно существование во время заключения.
1) Существование до заключения. О существовании героя в мирной жизни мы можем узнать из следующих сцен:
Детские воспоминания (гл. XXXIII).
Сон (гл. XLII).
Встреча с дочерью (гл. XLIII).
Суд (гл. II).
В главе XXXIII в памяти героя всплывают воспоминания о его детстве, о первой любви, когда он, будучи ребенком, гулял по аллее сада.
"…Видится мне, как я, ребенком, веселым, румяным школьником, вместе с братьями играю и бегаю по большой зеленой аллее запущенного сада, где прошли мои ранние годы; …Спустя четыре года я снова там, все еще мальчиком, но уже мечтательным и пылким. В пустынном саду со мною вместе девочка-подросток. …На душе у меня было как в раю. Этот вечер я буду помнить всю жизнь. Всю жизнь!" (1)
Такая экспрессивная и эмоциональная концовка свидетельствует об эмоциональном состоянии, о переживаниях героя, связанных с сожалением и невозможностью больше что-то изменить в своей жизни. Безусловно, герой ностальгирует по своему прошлому существованию. Но это было ровно текущее существование.
В главе XLII идет речь о сне заключенного. Этот сон по сути можно назвать пророческим и символическим, так как здесь присутствуют недвусмысленные признаки смерти и судьбы: свеча, золоченые рамы на красных обоях, старуха. К тому же здесь герой упоминает о своих друзьях.
"…Я сижу в своем кабинете с двумя-тремя друзьями; Мы с друзьями шепотом разговариваем о чем-то страшном". (1) (см. Приложение ч.2)
Отсюда возникает ощущение, что приговоренный мог состоять в числе какой-то шайки преступников, а может быть и в какой-либо политической оппозиционной партии, которые были весьма распространены во времена Гюго во Франции. Правда, это все только предположения, поскольку мы не знаем, какое именно преступление совершил герой.
Сцена, описанная в главе XLIII, является одной из важных, ключевых сцен повествования. Здесь рассказывается о встрече героя-отца с его дочерью. Эта сцена очень сильна по своей смысловой и эмоциональной нагрузке.
"…Она удивленно смотрела на меня и безропотно терпела ласки, объятия, поцелуи, только время от времени с беспокойством поглядывала на свою няню, которая плакала в уголке…. Она забыла мое лицо, интонации голоса. …Значит, она уже не помнит меня!... Значит, я уже не отец!... Последняя нить, связывавшая меня с жизнью, порвана. Я готов ко всему, что со мной собираются сделать". (1)
Оказывается, что у нашего героя есть семья: мать, жена, дочь. На протяжении всего произведения он часто о них упоминает. Но мы видим, что искреннюю привязанность и любовь приговоренный испытывает лишь к своей маленькой дочке.
О сцене в суде поговорим немного ниже, в связи с необходимостью задержать на ней взгляд и разобрать более подробно.
Таким образом, мы можем составить портрет приговоренного: молодой человек (двадцати с лишним лет), женат, имеет ребенка, состоял в какой-то серьезной, по всей видимости, подпольной организации, совершил преступление, за которое был приговорен к смертной казни.
2) Существование во время заключения. Само заключение и существование героя в нем вернее было бы отнести к следующему этапу жизни, который в соответствии с экзистенциальным учением может быть определен как "испытание", поскольку именно здесь герой ставится в ряд экстремальных ситуаций, разрешение которых не зависит от него самого. Именно этот фрагмент жизни он проведет наедине с самим собой, отгороженный от остального мира толстой и крепкой тюремной стеной.
Испытание. Экзистенциальное рассмотрение бытия не сводится к утверждению, что существование есть совокупность ощущений или что оно есть понятие, как считали Беркли и Гегель. Более того, "то, что всякое наличное бытие есть сознание, не означает, что все есть сознание, но лишь что для нас существует только то, что вступает в сознание, которому оно является" (Ясперс). Следовательно, существует бытие в себе: мы только не можем его знать. В то же время мы осознаем бытие только как бытие в сознании, но не в познающем, безличном, "чистом" сознании науки, а в эмоционально напряженном, "экзистенциальном" сознании. "Экзистенциальность" этого сознания, в которой мысль и разум выступают лишь как отчужденные его моменты, обусловливает иррациональность картины мира, общества и индивидуума, рисуемой экзистенциализмом. (2) Ситуация испытания (без возможности совершить выбор) у Гюго актуализирует проблему соотношения бытия и человека.
Жизнь за решеткой ставит приговоренного именно в эмоционально напряженное состояние, вызванное рядом испытаний. Вот основные и самые важные из них:
Испытание физической несвободой.
Испытание одиночеством.
Испытание оставшимся до казни временем.
Физическая, или реальная несвобода является основным и исходным испытанием в существовании приговоренного во время заключения. Человека вырывают из внешней среды, изолируют от общества, помещают в темную маленькую камеру, в которой ему придется сидеть вплоть до исполнения приговора. Таким образом, заключенный остается наедине с самим собой, наедине со своими ощущениями и со своими мыслями. (см. Приложение ч.3)
"…Я замурован в четырех голых холодных каменных стенах; я лишен права передвигаться и видеть внешний мир, …я все время один на один с единственной мыслью, с мыслью…о наказании и смерти". (Гл. VI). (1)
Ощущение одиночества, столь характерное для экзистенциализма, не покидает приговоренного на протяжении всего действия. Можно сказать, это "сквозное" ощущение, которым пропитан весь текст повести от начала и до самого конца.
"…Почему бы мне в моем одиночестве не рассказать себе самому обо всем жестоком и неизведанном, что терзает меня. …Кстати, единственное средство меньше страдать - это наблюдать собственные муки и отвлекаться, описывая их…". (Гл. VI). (1)
Безусловно, одиночество - это не состояние, а испытание. И приговоренный проходит это испытание. Он находит средство против него - наблюдать, упиваться этим ощущением пока это возможно. В итоге, приговоренный в полной мере понимает всю свою ничтожность, понимает то, что он - не хозяин своей судьбы и, что самое главное и страшное, не знает, сколько дней ему осталось жить.
Приговоренный не знает и не имеет возможности узнать о своем будущем. И эта неосведомленность, загадка вызывает у него чувство страха, страха перед завтрашним днем. Приговоренный живет в готовности и в страхе смерти.
Экзистенциалистские категории "страха", "заботы" выражают трагическое положение современного человека в разорванном отчужденном обществе. В "человеческом существовании" превратно отражаются его реальные противоречия, его заботы, страхи и опасения, его обреченность.
Интересная особенность. Вместо того чтобы дать человеку лозунг борьбы, экзистенциалист говорит ему: "Перестань бороться, вся твоя борьба - пустяки". Экзистенциализм предпочитает борьбе познание. (2) (см. Приложение ч.2)
Таким образом, приговоренный обречен на испытание и познание.
Познание - одно из ключевых понятий экзистенциализма, где во главу угла ставится "человеческий субъект", познающий через страдания (испытания) свою сущность. Фактически же экзистенциализм рисует картину социального субъекта.
Познание включает в себя важный элемент-понятие - "Выбор".
IV.I.
"Выбор".
Экзистенциалистам человеческое общество и тем более история представляется неким безликим бесформенным потоком, стремящимся к небытию и несвободе. Чтобы выйти из этого потока, надо стать свободным, а чтобы стать свободным, надо, прежде всего, сделать выбор. Причем для каждого человека он свой. Все экзистенциалисты считали, что по-настоящему независимым и верным выбор будет тогда, когда субъект делает его перед лицом смерти. И это суждение еще и еще раз невольно заставляет обратиться к Гюго.
Можно сказать, что, именно совершив преступление, приговоренный сделал свой выбор. Он догадывался, к каким последствиям этот шаг может привести, но в то же время приговоренный внутренне не готов ни к одному из возможных исходов, кроме, разумеется, оправдания. В главе II подробно описывается сцена суда над ним во время вынесения судебного приговора.
Приговоренный внутренне спокоен, он едва ли не с надеждой и детской доверчивостью ждет вынесения вердикта. Доказательством этому служит его внимание к окружающей обстановке. Приговоренный с удовольствием подмечает, что за окном стоит хорошая погода, слышит и упивается звуками города. "…Откуда было взяться мрачной мысли посреди таких ласкающих впечатлений? Упиваясь воздухом и солнцем, я мог думать только о свободе; этот сияющий день зажег во мне надежду; и я стал ждать приговора так же доверчиво, как ждет человек, чтобы ему даровали свободу и жизнь…". (1)
Встает вопрос: а осознанно ли приговоренный сделал свой выбор? Кажется, что нет. Потому легкомысленной выглядит эта беспечность на суде.
Можно сказать, что это легкомыслие связано с никогда не покидающим героя устремлением к позитивному исходу, которое живет внутри него наряду с постоянным ощущением своей ничтожности и одиночества. Для экзистенциалистов всякое проявление надежды является признаком слабости. Действительно, приговоренный мог бы принимать ситуацию абсолютно однозначно и покориться ей, но он этого не делает. И все-таки это не является утверждением того, что приговоренный слаб. Просто он является всего-навсего образчиком "обыкновенного человека".
IV. II.
"Приговоренный - "обыкновенный человек".
В зависимости от того, какой модус времени оказывается выдвинутым на первый план, - будущее, направленность к смерти, или настоящее, обреченность вещам, - в зависимости от этого человеческое бытие будет подлинным или неподлинным. Неподлинное бытие выражается в том, что "мир вещей" заслоняет от человека его конечность. Поскольку в качестве сущего, с которым встречается человек в мире, могут выступать или вещи, или другие люди и поскольку та среда, в которую погружается человек, является или вещественно-природной, или социальной, то неподлинное бытие представляет собой такой способ существования, при котором человек оказывается целиком поглощенным своей средой, предметной или социальной.
Неподлинное существование коренится в самой структуре "заботы", "страха", а потому оно не может быть устранено каким бы то ни было преобразованием среды.
Характерной особенностью неподлинного, "отчужденного" бытия человека, является своеобразная структура его отношений с другими людьми. При неподлинном существовании этот момент совместного бытия имеет особый характер.
Во-первых, поскольку человек рассматривает себя по аналогии с другим человеком, то возникает так называемый объективный взгляд на личность, при котором она оказывается вполне заменимой любой другой личностью. Эта взаимозамещаемость называется по Хайдеггеру феноменом усредненности. Появляется некая фикция "среднего", простого, "обыкновенного" человека, которая ставится на место действительного человека и принимается за такового.
Во-вторых, поскольку индивиды становятся взаимозаменяемыми, то "другой" не есть уже кто-то вполне определенный, а, напротив, "любой другой", "другой" вообще. По сути дела это - отчужденный человек повседневности, которого Ясперс называл носящим "скорлупу", вросшим в нее.
"Подлинное существование" выступает, по существу, как осознание, познание человеком своей историчности, конечности, свободы. Анализ этого состояния раскрывает глубочайшие тайны человеческого существования и превращает отчуждение как факт "неподлинного" существования в познание его, т.е. в отчуждение как "подлинность". (2)
Таким образом, приговоренный является образцом "обычного" человека, потому что он:
Не направлен к смерти.
Полностью поглощен в окружающую среду.
Испытывает страх, "заботу".
Исходя из этого, можно сказать, что существование приговоренного во время заключения является с точки зрения экзистенциализма "неподлинным".
За день до казни приговоренный впадает в некоторый гомеостаз, его охватывает какое-то созерцательное спокойствие, и даже кажется, что герой встал на "истинный", "подлинный" путь.
"…Ну что ж! Соберем все мужество перед лицом смерти и прямо взглянем ей в глаза. Пусть ответит нам, что это такое и чего от нас хочет, со всех сторон рассмотрим эту жестокую мысль, постараемся расшифровать загадку и заглянуть в могилу…". (Гл. XLI). (1)
Кажется, что приговоренный идет на встречу смерти, кажется, что он побеждает сидящего внутри него "среднего" человека. И это короткое по длительности состояние можно сравнить с так называемой экзистенциальной "тошнотой".
"Тошнота" - это предшествующий "обретению сущности" итог, итог "испытания" и "познания". Характеризуется экзистенциалистами как некоторое относительно ровное, спокойное состояние субъекта.
Но "тошнота" быстро пройдет, поскольку приговоренный так до конца и не сможет оторваться от окружающей реальности. В его душе снова поселится страх смерти.
Итог жизни приговоренного неоднозначен и может быть двуполярным, поскольку повесть Гюго имеет открытый финал.
Два полюса, два исхода:
Героя казнят.
Героя оправдывают.
Прежде чем раскрыть эти предположения стоит ввести расширенное экзистенциальное понятие "свободы".
"Свобода" - ключ ко всему мировоззрению экзистенциализма, как в его теоретических построениях, так и в практических выводах. Свобода ставит человека вне закономерности и причинной зависимости, она выражает метафизический разрыв с необходимостью как в ее объективном материалистическом понимании, так и с логической необходимостью. Настоящее не находится в закономерной связи с прошлым, а будущее с настоящим. Свобода предполагает независимость по отношению к прошлому, отрицание его, разрыв с ним. "Свобода - это человеческое существо, выводящее свое прошлое из игры…" (Сартр). Человек может свободно примириться со своей зависимостью. При этом он будет столь же свободен, когда он не приемлет ее, побеждая свою несвободу. (2)
Таким образом, при всех исходах приговоренный останется несвободным. Он не обретет свою настоящую, "подлинную" сущность.
При первом исходе, если бы героя казнили, можно сказать, что его уход не имел бы никакого отношения к обретению внутренней свободы, так как приговоренный, как выяснилось выше, боится смерти и сам не видит в ней способа освобождения.
При втором исходе, если бы героя помиловали, внешняя свобода также бы ничего не говорила об обретении свободы внутренней. Выйдя бы из тюрьмы, герой не смог бы жить в этом мире. Научившись страдать в тюрьме, он бы продолжал страдать и дальше, находя во всей остальной жизни лишь одни противоречия и разочарования. Приговоренный рано или поздно покончил бы жизнь самоубийством, уже в этот раз, обретя настоящую, "подлинную" свободу. (см. Приложение ч.4)
Сделав попытку переосмыслить романтическое произведение в свете экзистенциальной философии и найдя много общего между повестью "Последний день приговоренного к смерти" и этим философским учением, я пришла к выводу, что это произведение В. Гюго, написанное им на заре его литературной деятельности в 20х годах XIX века во Франции, где романтизм еще только-только вступал в свои права, является анахронизмом (греч. "несоответствующий", "перенесение во времени"). Иными словами, эту повесть надо воспринимать не как что-то "устаревшее", "забытое", а, наоборот, "несоответствующее" своей эпохе, поскольку - опередившее ее.
В. Гюго опередил свое время, написав это произведение. Вполне логичным было бы его появление в XX веке из-под пера (кто знает?) экзистенциалистов. Я считаю, что эта повесть не по праву загнана в "темный" угол, потому что, как мне кажется, "Последний день приговоренного к смерти" не хуже знаменитых романов доказывает великое мастерство В. Гюго.
1. Гюго В. Последний день приговоренного к смерти. М., "ИД Флюид", 2005.
2. Современная буржуазная философия. Под ред. А.С. Богомолова. М., "Высшая школа", 1978.
|
