Содержание
Введение
Глава 1 Древний период
Глава 2 Тень Эллады
Глава 3 Тревожное безвременье
Глава 4 Под властью султана
Заключение
Моя работа посвящена обстоятельствам возникновения Гезлёва.
Актуальность моей работы в том, что до сих пор существует проблема в том, что точно неизвестен основатель города; сейчас, на современном этапе восстанавливаются памятники Гезлёва, идёт их реконструкция.
Целью моей работы является изучение истории возникновения Гезлёва, его дальнейшего развития как центра Крымского ханства.
Исходя из цели, я поставил следующие задачи:
1. Изучить историю античного города Керкинитиды в последнем, предшествующем Гезлёву периоде, выяснить, какие народности проживали в городе в начальном периоде.
2. Попытаться выяснить обстоятельства возникновения города.
Историк и путешественник академик В. Ф. Зуев писал в 1782 г.: «Кезлев, сколь древностью своею, столь и проходимыми из Турции, по Дунаю и прочей Бесарабии судами славный купеческий город... О - я был первый, которым татары при нашествии споем в Крым овладели».
Литовский посол Михаил Литвин говорил в 1550 г.: «Несмотря, однако, на... усиление татарского государства, города: Мангуп, Кафа, Керчь, Козлов и другие, лежащие на берегу моря, сохранили свою самостоятельность, пока не были взяты турецким войском, присланным из Константинополя около 70 лет назад. С того времени потомки туземцев-греков подчинились ярму турок и платят им поголовную подать».
Известный турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший город в 1666 г., оставил подробное описание Гезлева: «Со всех сторон крепости высятся двадцать четыре могучих четырехугольных бастиона, покрытых красной черепицей, а расстояния между ними достигают ста пятидесяти аршинных шагов... Эта огромная фортеция, в форме пятиугольника, замечательно украшенная и устроенная, сооружена из тесаного камня на равнинном морском побережье... Она имеет пять больших и мощных ворот.”
Моя работа не претендует на полноту исследования и нуждается в дальнейшей доработке.
Глава 1
Древний период
Èñòîðèÿ ãîðîäà íà÷èíàåòñÿ, êàê ïðàâèëî, ñ ïåðâîãî óïîìèíàíèÿ î íåì â õðîíèêàõ, ëåòîïèñÿõ, ñêàçàíèÿõ, ïðèêàçàõ. Îäíàêî ÷åëîâåê íà÷àë îáæèâàòü Êðûì çàäîëãî äî ïîÿâëåíèÿ ïèñüìåííîñòè. Ïðåñëåäóÿ äîáû÷ó, ñîáèðàÿ ïëîäû è ÿãîäû, ñïàñàÿñü îò äèêèõ çâåðåé, ëþäè ïåðâîáûòíûõ ïëåìåí òùàòåëüíî âûáèðàëè ìåñòà äëÿ ñâîèõ ñòîÿíîê. Ìèíîâàëè ãîäû è ñòîëåòèÿ, íà ñìåíó îäíèì ïîñåëåíöàì ïðèõîäèëè äðóãèå. Îíè îñòàíàâëèâàëèñü, îöåíèâàëè ãåîãðàôè÷åñêèå äîñòîèíñòâà ìåñòíîñòè, âûãîíÿëè ïðåäøåñòâåííèêîâ ëèáî ïîñòåïåííî àññèìèëèðîâàëèñü ñ íèìè, ñòðîèëè êðåïîñòè, âîçâîäèëè ãîðîäà. Ïîýòîìó ïî÷òè ó êàæäîãî êðûìñêîãî ãîðîäà, íå ñëó÷àéíî îñíîâàííîãî òàì, ãäå íàõîäèòñÿ îí òåïåðü, åñòü åùå è ïðåäûñòîðèÿ.
Îôèöèàëüíî ñ÷èòàåòñÿ, ÷òî ÷åëîâåê (íåàíäåðòàëåö) ïðèøåë íà Êðûìñêèé ïîëóîñòðîâ 300 òûñÿ÷ ëåò íàçàä. Ìàëî êîìó èçâåñòíî, ÷òî åñòü è áîëåå äðåâíèå ñëåäû ïåùåðíîãî ÷åëîâåêà â Êðûìó — íàõîäêè êðåìíåâûõ ñêðåáêîâ è ðóáèë âðåìåí ðàííåãî ïàëåîëèòà.  1994 ãîäó èõ îáíàðóæèë êðûìñêèé àðõåîëîã Ñ. Æóê (ñåé÷àñ îíè õðàíÿòñÿ â ßëòèíñêîì èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíîì ìóçåå).[1]
Íàó÷íûå ñîòðóäíèêè îòäåëà àðõåîëîãèè ïîëàãàþò, ÷òî ýòè îðóäèÿ òðóäà ïðèíàäëåæàëè ïèòåêàíòðîïó, ïðèøåäøåìó â Êðûì èç Îëäóâàéñêîãî óùåëüÿ Àôðèêè 800 òûñÿ÷ ëåò íàçàä.
Êîãäà æå ïîÿâèëñÿ ïåðâûé ÷åëîâåê â ðàéîíå Åâïàòîðèè?
Ïåðâûå ñòîÿíêè ëþäåé â Ñåâåðî-Çàïàäíîì Êðûìó îòíîñÿòñÿ ê ýïîõå ìåçîëèòà, êîòîðàÿ äëèëàñü ñ 14 äî 7 òûñÿ÷åëåòèÿ äî íàøåé ýðû. ×åëîâåê òîé ïîðû äåëàë êðåìíåâûå ðåçöû, íîæè, ñêðåáêè, óìåëî âñòàâëÿÿ çàîñòðåííîå êàìåííîå ëåçâèå â êîñòÿíóþ èëè äåðåâÿííóþ îïðàâó. Îí óæå ïðèäóìàë ãàðïóí, ëóê è ñòðåëû, ïðèðó÷èë ñîáàêó è íà îõîòó ÷àñòî âûõîäèë â îäèíî÷êó, ó÷àñü âûñëåæèâàòü è ïîäñòåðåãàòü äè÷ü. Ñ ïîìîùüþ îñòðîãè ìóæ÷èíû äîáûâàëè â ìîðå ðûáó. Æåíùèíû âûïîëíÿëè ñâîþ ðàáîòó — óõàæèâàëè çà ïðèíåñåííûìè èç ëåñó äåòåíûøàìè äèêèõ æèâîòíûõ, îäîìàøíèâàÿ èõ.  1880 ãîäó «êðåìíåâûå îñêîëêè ðàçíîé ôîðìû» ñîáðàë Ä. ß. Ñàìîêâàñîâ âî âðåìÿ èçó÷åíèÿ òåððèòîðèè «ñ þãî-çàïàäíîé ñòîðîíû Åâïàòîðèè ìåæäó ãîðîäîì è ëå÷åáíûì Ìîéíàêñêèì îçåðîì, ïî ìîðñêîìó ïîáåðåæüþ».|[2]
Íåáîëüøàÿ ñòîÿíêà ëþäåé íîâîêàìåííîãî âåêà (5 òûñÿ÷ ëåò äî íàøåé ýðû) áûëà íàéäåíà íà áåðåãó îçåðà Ñàñûê-Ñèâàø â 1934 ãîäó ó ïîñåëêà Êàðà-Òîáå (íûíå Ïðèáðåæíîå). Íà òåððèòîðèè ñòîÿíêè ñîõðàíèëèñü ìåëêèå îðóäèÿ òðóäà ïåðâîáûòíûõ æèòåëåé åâïàòîðèéñêîãî ïîáåðåæüÿ: êðåìíåâûå íîæè, ñêðåáêè, íàêîíå÷íèêè ñòðåë. Ëþäè óæå íàó÷èëèñü ñòðîèòü äåðåâÿííûå øàëàøè, â çåìëÿíûõ ÿìàõ îêîëî æèëèù õðàíèëè ïðèïàñû. Îäåâàëèñü îíè â øêóðû æèâîòíûõ, ïðîïèòàíèå äîáûâàëè îõîòîé.  àðñåíàë îõîòíèêà âõîäèëè ëåãêèå êîïüÿ (äðîòèêè), ëóê è ñòðåëû. ×åëîâåê íåîëèòà óìåë ëåïèòü èç ãëèíû è îáæèãàòü íà îãíå ãîðøêè è ÷àøè, èçðåäêà äàæå óêðàøàÿ èõ ïðèìèòèâíûì îðíàìåíòîì. Ðÿäîì ñ ïîñåëåíèåì, â çàãîíàõ, ñîäåðæàëèñü îâöû è êîçû, ñâèíüè è ëîøàäè. Íà çèìó ïëåìÿ, î÷åâèäíî, ïåðåêî÷åâûâàëî â çàùèùåííûå îò õîëîäíûõ âåòðîâ ïðåäãîðíûå ðàéîíû, ãäå íàõîäèëî ïðèþò â ãðîòàõ è ïîä íàâåñàìè ñêàë. À â III— I òûñÿ÷åëåòèÿõ äî í. ý.  îêðåñòíîñòÿõ òåïåðåøíåé Åâïàòîðèè æèëè ëþäè, çàíèìàëèñü çåìëåäåëèåì è ðàçâîäèëè ñêîò. Òåõíèêà îáðàáîòêè êàìíÿ äîñòèãëà â òó ïîðó ñîâåðøåíñòâà: èç òâåðäûõ ãîðíûõ ïîðîä ÷åëîâåê íàó÷èëñÿ ìàñòåðèòü ñâåðëåíûå è øëèôîâàííûå òîïîðû, áóëàâû, ìåòàòåëüíûå øàðû, çåðíîòåðêè, â îáèõîä íà÷àëè âõîäèòü èçäåëèÿ èç ìåäè è áðîíçû. Ïîíà÷àëó ìåòàëëû øëè íà èçãîòîâëåíèå óêðàøåíèé — áðàñëåòîâ, ïåðñòíåé. Ïîçæå èç íèõ íàó÷èëèñü îòëèâàòü òîïîðû, ñåðïû, äîëîòà, êèíæàëû, êîïüÿ. Èç êîñòè äåëàëè áóëàâêè, áóñû, êîëüöà è ïóãîâèöû.  ñîçíàíèè ÷åëîâåêà ýíåîëèòà (ìåäíîãî âåêà) óæå ñëîæèëèñü ñìóòíûå ðåëèãèîçíûå ïðåäñòàâëåíèÿ; ìû óçíàëè î íèõ èçó÷àÿ ïîãðåáàëüíûå îáðÿäû.
Ó÷åíûå Èíñòèòóòà àðõåîëîãèè ÀÍ ÓÑÑÐ â 1960-1970 ãîäàõ îòêðûëè â Çàïàäíîì Êðûìó áîëåå äâàäöàòè êóðãàíîâ - çàõîðîíåíèé ìåäíî-êàìåííîãî âåêà, ýïîõè áðîíçû è ðàííåãî æåëåçà. Îäèí èç íèõ îáíàðóæèëè þæíåå îçåðà Äîíóçëàâ, äðóãîé – ó ïîñ¸ëêà Çàîç¸ðíûé íà çàïàäíîé îêðàèíå Åâïàòîðèè. Ïî îáû÷àþ òîãî âðåìåíè, â ìîãèëó ñòàâèëè ñëåïë¸ííûå ãëèíÿíûå ñîñóäû, êëàëè êàìåííûå òîïîðû, ò¸ðêè, ìîëîòêè, ëóê è ñòðåëû, êîïüåâèäíûå áðîíçîâûå íîæè. Âûðåçàííûå èç êîñòè óêðàøåíèÿ. Ñàìîãî ïîêîéíèêà, óëîæåííîãî íà ñïèíó èëè áîê, îáèëüíî ïîñûïàëè îõðîé. Ýòî áûëî âàæíûì ýëåìåíòîì ïîãðåáàëüíîãî îáðÿäà, ñèìâîëèçèðóþùåãî äëÿ äðåâíåãî ÷åëîâåêà ñâÿùåííûé îãîíü, òåïëî, ñâåò è ïèùó – âñ¸, ÷òî íóæíî äëÿ áëàãîïîëó÷íîé æèçíè. Îõðà – åù¸ è ñèìâîë êðîâè, íåîáõîäèìîé äëÿ âîçîáíîâëåíèÿ æèçíè, â êîòîðîå âåðèëè äðåâíèå.
 îäíîé èç ìîãèë àðõåîëîãè îòêîïàëè ïðèìèòèâíóþ äåðåâÿííóþ ñîõó. Ýòî äàëî îñíîâàíèå ãîâîðèòü î çàðîæäåíèè ïàõîòíîãî çåìëåäåëèÿ íà Êðûìñêîì ïîëóîñòðîâå åù¸ â êîíöå III тысячелетия до н. э. В другом захоронении обнаружили остатки флейты — древнейшего музыкального инструмента. Игрой на флейте первобытные колдуны призывали удачу в охоте, обильный урожай. Эти полые костяные трубочки с расширяющимися краями оказались хорошо отполированными. Кем был их владелец? Шаманом? Музыкантом? В стенках некоторых ящиков-могильников евпаторийских курганов были просверлены небольшие (диаметром 5—7 сантиметров и глубиной 3—4 сантиметра) углубления в виде чашечек. Они служили для жертвенных возлияний: в них собирали кровь животных. Поражает мастерство древнего каменотеса: плиты больших каменных ящиков так тщательно подогнаны, что между ними не вставить и лезвия ножа. Многие могильные ящики расписаны несложным геометрическим орнаментом, выполненным красной краской по черному или белому фону. Можно предположить, что и свои жилища люди украшали такими же узорами. Донузлавский и Заозерский курганы были обнесены кругом из камня, образуя примитивный кромлех. Вероятно, он был олицетворением Солнца — самого первого божества, которому поклонялись в ту далекую пору люди. Над некоторыми захоронениями возвышались продолговатые каменные стелы. Весьма схематично они передавали очертания человеческого тела — слегка обозначены голова, лицо (с едва заметными глазами, носом, ртом) и руки. Антропоморфные (то есть, похожие на человека) стелы эпохи энеолита являлись, вероятно, обобщенными и обожествленными образами основателей племени или рода.
Самыми древними обитателями Крымского полуострова, о которых известно из письменных источников, считаются киммерийцы. Они жили в эпоху перехода от бронзы к железу. В середине III тысячелетия до н. э. их уже считали исчезнувшим народом, память о котором хранили только легенды и географические названия: Киммерия, Боспор Киммерийский, селение Киммерик...
Следом за киммерийцами Крым заселили тавры. По свидетельству древнегреческого историка Геродота, в VI—V веках до н. э. тавры занимали всю горную и прибрежную части полуострова — от Керкинитиды до Феодосии.
В районе Евпаторийского маяка, на западной окраине современной Евпатории, археологи открыли поселение древнейшего народа побережья. Кто это были?
Если отставить предположения о возможности прежних цивилизаций, то именно эти люди могли быть первыми жителями того благодатного кусочка земли, на котором со временем, после многих потрясений, набегов, войн, пожаров и паводков, возникнет Евпатория.
 òå äðåâíèå âðåìåíà, î êîòîðûõ ïîéäåò íàø ðàññêàç, îêðåñòíîñòè Åâïàòîðèè ìàëî ïîõîäèëè íà ñîâðåìåííûå êîâûëüíûå ñòåïè.  àíòè÷íûå âåêà â ñóõèõ íûíå áàëêàõ è îâðàãàõ òåêëè ðåêè, æóð÷àëè ðó÷üè. Ïî èõ áåðåãàì çåëåíåëè çàðîñëè îëüõè, âÿçà, ãðàáà, êëåíà, ìîææåâåëüíèêà è çåìëÿíè÷íèêà. Øóìåëè òåìíûå äóáðàâû, ê ñàìîìó ìîðþ ïîäñòóïàëè ñîñíîâûå ðîùè.  òåíè äåðåâüåâ íàõîäèëè ïðèþò áëàãîðîäíûå îëåíè è êîñóëè, âîëêè è ëèñèöû, áàðñóêè è çàéöû. Ïî ñòåïè íîñèëèñü, ïóãàÿ æèâíîñòü ïîìåëü÷å, ñòàäà ñàéãàêîâ è êóëàíîâ.  òåïëûõ âîäàõ çàëèâà îáèòàëî ìíîæåñòâî âñÿêîé ðûáû — îò ñòàâðèäû è êðîõîòíîé õàìñè÷êè äî ãèãàíòñêèõ îñåòðîâ. Âî âñå âðåìåíà ýòè áîãàòñòâà ìàíèëè ëþäåé íà çàïàäíîå ïîáåðåæüå ïîëóîñòðîâà. Ñþäà çàõîäèë, ïðåñëåäóÿ äè÷ü, îõîòíèê åùå â êàìåííîì âåêå; åãî êðåìíåâûå îðóäèÿ âðåìÿ îò âðåìåíè ïîïàäàþòñÿ àðõåîëîãàì. Ñþäà íàâåäûâàëèñü òàâðû — îõîòíèêè è âîèíû äðåâíåéøåãî èç âñåõ èçâåñòíûõ íàðîäîâ Òàâðèäû. Îíè ïðèõîäèëè ñþäà íåíàäîëãî è âîçâðàùàëèñü ê ñåáå ïîä ïðèêðûòèåì ãîðíûõ êðó÷ è îáðûâîâ, íå ðåøàÿñü ïîñåëèòüñÿ íà íåïðèâû÷íîé äëÿ íèõ ðàâíèíå. Äîëãî áûëî íè÷åéíûì ïåñ÷àíîå ïîáåðåæüå. Ìîæåò áûòü, ýòèì îíî è ïðèãëÿíóëîñü ãðå÷åñêèì ìîðåïëàâàòåëÿì, ñëó÷àéíî çàáðîøåííûì â òèõóþ ãàâàíü áóäóùåé Êåðêèíèòèäû.
Âîò ê íåîáæèòûì áåðåãàì çàëèâà ïîäõîäèò íåñêîëüêî êîðàáëåé. Ïåðâûì íà íåîáèòàåìóþ çåìëþ ñïóñêàåòñÿ àðõàãåò (ãëàâà îáùèíû) Êàðêèí.  åãî ðóêàõ îãîíü îò ñâÿùåííîãî î÷àãà Ãåñòèè (áîãèíè äîìàøíåãî î÷àãà) èç ðîäíîãî Ìèëåòà. Êðåïêèå ïðèâû÷íûå ê ðàáîòå þíîøè íàñêîðî ñêëàäûâàþò íîâûé î÷àã è ðàçäóâàþò â íåì îãîíü. Îòíûíå ýòà áåçëþäíàÿ çåìëÿ ñòàíåò èõ áåðåãîì, ðîäèíîé èõ äåòåé è âíóêîâ. Çäåñü áóäóò ïîêëîíÿòüñÿ áîãàì Ýëëàäû, ïî-ãðå÷åñêè ðàñïèñûâàòü ïîñóäó è ñòåíû äîìîâ, îò çàðè äî çàðè ðàáîòàòü â ïîëå, âûðàùèâàÿ ïøåíèöó, ëîâèòü è ñîëèòü ðûáó. È ðàçãîâàðèâàòü êàê â ðîäíîé Èîíèè — íåòîðîïëèâî, öåäÿ ñêâîçü çóáû ñëîâà è ìåæäîìåòèÿ. Òàêîé ìàíåðîé ïðîèçíîøåíèÿ îòëè÷àëèñü îíè îò äîðèéöåâ, ïî÷òè â òî æå âðåìÿ îñíîâàâøèõ Õåðñîíåñ.
×òî æå çàñòàâèëî ýëëèíîâ ïîêèíóòü îáæèòûå àçèàòñêèå áåðåãà Ýãåéñêîãî ìîðÿ? Áåñïðîñâåòíàÿ íóæäà, ê êîòîðîé ïðèâåëè ðàçîðèòåëüíûå íàáåãè âîèíîâ öàðÿ Êðåçà (òîãî ñàìîãî, ÷üè áîãàòñòâà ñ àíòè÷íûõ âðåìåí âîøëè â ïîãîâîðêó), ôàíòàñòè÷åñêèå ðàññêàçû îìûâàâøèõ íà áåðåãàõ Ïîíòà ìîðåõîäîâ, æàæäà íîâûõ çåìåëü, ïîäâèãîâ, ïðèêëþ÷åíèé? Ñåé÷àñ íèêòî íå îòâåòèò íà ýòîò âîïðîñ.
Íî, âåðîÿòíî, íåñïðîñòà â ñåðåäèíå V âåêà äî í. ý. ìèëåòñêèå ãðåêè çàñåëÿþò áåðåãà Ïðè÷åðíîìîðüÿ, îñíîâûâàÿ àïîéêèè (êîëîíèè) Ôåîäîñèÿ, Íèìôåé, Òèðèòàêè, Ìèðìåêèÿ, Êåðêèíèòèäà.
Ïåðâûì äåëîì þíîøè, âîçãëàâëÿåìûå Êàðêèíîì, íàñûïàëè íåáîëüøîé õîëì â öåíòðå ïîñåëåíèÿ è ïîñòàâèëè ïà íåì ñâÿòèëèùå ëþáèìîé ñâîåé áîãèíè. Åé, Àðòåìèäå Ýôåññêîé, ïðèíîñèëè ñâîè äàðû æèòåëè çàðîæäàþùåãîñÿ ãîðîäà. Çàòåì îíè ñïëàíèðîâàëè òåððèòîðèþ ïî ïðèìåðó ðîäíûõ ãðå÷åñêèõ ïîëèñîâ (ãîðîäîâ): âûáðàëè ìåñòî äëÿ àãîðû (ïëîùàäè ðûíêîâ è ñîáðàíèè), íàìåòèëè óëèöû, ñïëàíèðîâàëè æèëûå êâàðòàëû. Íî íå õâàòàëî ðàáî÷èõ ðóê äëÿ àêòèâíîãî ñòðîèòåëüñòâà, è äîëãî, ëåò 70, ãðåêè èñïîëüçîâàëè â êà÷åñòâå æèëèù âûðûòûå â ãðóíòå çåìëÿíêè.  XIX—XX âåêàõ íà ìåñòå áûâøåé Êåðêèíèòèäû àðõåîëîãè íàõîäèëè ïðåäìåòû, ïîäòâåðæäàþùèå, ÷òî êîãäà-òî çäåñü áûëà äîâîëüíî îæèâëåííàÿ òîðãîâëÿ. Ãîðîæàíå, ïî òîãäàøíèì ìåðêàì, ñ÷èòàëèñü ñîñòîÿòåëüíûìè ëþäüìè.
Ðàñêîïêè ãîðîäèùà â 1917—1918 è â 1929 ãîäàõ, êîòîðûå ïðîâîäèë Ë. À. Ìîèñååâ[3]
, à çàòåì â 1950—1952 ãîäàõ ïðîäîëæèëà Ì. À. Íàëèâêèíà, äîêàçàëè, ÷òî íà òåððèòîðèè íàøåãî ãîðîäà â íà÷àëå VI âåêà äî í. ý. äåéñòâèòåëüíî áûëà îñíîâàíà Êåðêèíèòèäà.[4]
 1959 ãîäó íà çàïàäíîé îêðàèíå Åâïàòîðèè â õîäå ðàñêîïîê îáíàðóæåíà óñàäüáà çàæèòî÷íîãî ãîðîäñêîãî æèòåëÿ, âíóòðè êîòîðîé íàéäåíû ñêóëüïòóðà àìàçîíêè è âûñå÷åííîå íà êàìíå èçîáðàæåíèå îòäûõàþùåãî Ãåðàêëà. Ïîñêîëüêó îäèí èç ñûíîâåé Ãåðàêëà íàðîäíîé ìîëâîþ áûë íàðå÷åí Ñêèôîì è ïîñåëåí â Òàâðèäå, òî è ñàì âåëè÷àéøèé èç ãåðîåâ ïî ïðàâó ñ÷èòàåòñÿ ïîêðîâèòåëåì íàøåãî ïîëóîñòðîâà.
×åëîâåê èçäàâíà îáëþáîâàë ýòè ìåñòà, è êàæäàÿ ýïîõà îñòàâëÿëà çäåñü ñâîè ñëåäû. Ê ñîæàëåíèþ, çíà÷èòåëüíàÿ ÷àñòü òåððèòîðèè âîçìîæíûõ àðõåîëîãè÷åñêèõ ðàñêîïîê çàêîíñåðâèðîâàíà: ïðè Ñîâåòñêîé âëàñòè çäåñü âåëîñü èíòåíñèâíîå ñòðîèòåëüñòâî áåç ñîãëàñîâàíèÿ ñ ó÷åíûìè.  ðåçóëüòàòå îñòàâëåí ïîä çåìëåé öåííåéøèé ïàìÿòíèê èñòîðèè, ïðåäìåò ãîðäîñòè æèòåëåé ëþáîé ñòðàíû. Ëåòîïèñü àíòè÷íîé Êåðêèíèòèäû âîññòàíàâëèâàåòñÿ ó÷åíûìè ïî îòäåëüíûì ìàëûì íàõîäêàì è, êîíå÷íî, ïî ðàáîòàì äðåâíèõ èñòîðèêîâ,
 ïåðâîé êíèãå «Èñòîðèè» Ãåðîäîò ñîáðàë è çàïèñàë ýòè ñâåäåíèÿ, ÷òîáû «ìèíóâøèå ñîáûòèÿ ñ òå÷åíèåì âðåìåíè íå ïðèøëè â çàáâåíèå, è âåëèêèå è óäèâëåíèÿ äîñòîéíûå äåÿíèÿ êàê ýëëèíîâ, òàê è âàðâàðîâ íå îñòàëèñü â áåçâåñòíîñòè, â îñîáåííîñòè æå òî, ïî÷åìó îíè âåëè âîéíû äðóã ñ äðóãîì».
Äðàìàòè÷åñêèå, âîëüíîïåðåäàâàåìûå, à èíîãäà è ïðîñòî ëåãåíäàðíûå ñîáûòèÿ, óâåêîâå÷åííûå «îòöîì èñòîðèè», äàþò ëèøü ïðèáëèçèòåëüíûå îïèñàíèÿ íåêîòîðûõ ñòðàí è çåìåëü.  èõ ÷èñëå îêàçàëàñü ìåñòíîñòü, ïîõîæàÿ íà ñåãîäíÿøíþþ Åâïàòîðèþ, êóäà ïðåäïðèèì÷èâûå ýëëèíû — ìîðåïëàâàòåëè è òîðãîâöû — âûñàæèâàëèñü â íàäåæäå íà ëó÷øóþ äîëþ.[5]
Îòíîøåíèÿ ñ ïëåìåíàìè æèòåëåé ãîð — òàâðàìè — ïîíà÷àëó ñêëàäûâàëèñü ìèðíî: òîðãîâàëè, îáìåíèâàëè ïðèâåçåííûå èç ìåòðîïîëèè óêðàøåíèÿ è òêàíè, âèíî è îëèâêîâîå ìàñëî, ðàñïèñíóþ ïîñóäó è îðóæèå íà êîæó, ïóøíèíó, ñîëü. Íà äàëåêîé ðîäèíå âûñîêî öåíèëè çàñîëåííóþ â Êåðêèíèòèäå îñåòðèíó. Ëîâèëè êàìáàëó, ìîðñêîãî êàðàñÿ è äðóãóþ ðûáó. Ñî ñïåöèàëüíîé êðóïíîÿ÷åèñòîé ñåòüþ âûõîäèëè íà ïðîìûñåë òðåõ-, ÷åòûðåõëåòíåé êåôàëè.  ïèùó øëè êðàáû è ìîëëþñêè: ìèäèè, óñòðèöû, ìîðñêèå ãðåáåøêè. È âñå æå ãëàâíûì èñòî÷íèêîì äîõîäà áûëî çåìëåäåëèå. Íèêòî íå ìåøàë ïåðåñåëåíöàì ðàñïàõèâàòü ïëîäîðîäíûå çåìëè âäîëü ìîðÿ è âûðàùèâàòü çëàêè, ÷òîáû ïîòîì âûãîäíî ïðîäàâàòü õëåá â Àôèíàõ. Áëàãîäàðÿ ýêñïîðòó çåðíà ðîñ è áîãàòåë ãîðîä. Ýëëèíû íà÷àëè îáçàâîäèòüñÿ ñåìüÿìè — áðàëè â æåíû òàâðñêèõ äåâóøåê; èç ìåñòíîãî èçâåñòíÿêà îíè íàó÷èëèñü ñòðîèòü ïðîñòîðíûå äâóõýòàæíûå êàìåííûå äîìà íà ãðå÷åñêèé ìàíåð. Òîãäà-òî, çà ïÿòü âåêîâ äî íàøåé ýðû, è ðîäèëñÿ ãîðîä, íàçâàííûé èìåíåì ñâîåãî îñíîâàòåëÿ — ëåãåíäàðíîãî Êàðêèíà.
Ðàññìîòðèì æèçíü â îäíîì èç äîìîâ Êåðêèíèòèäû. Õîçÿèí (èëè ïðèâðàòíèê) âñòðå÷àåò íàñ âî âíóòðåííåì äâîðèêå, â öåíòðå êîòîðîãî ñòîèò àëòàðü-ñâÿòèëèùå, à ÷óòü ïîîäàëü — êîëîäåö ñ ÷èñòåéøåé ëèòüåâîé âîäîé è íåñêîëüêî ïèôîñîâ, â êîòîðûå ñîáèðàëè äîæäåâóþ âîäó äëÿ ìûòüÿ è ñòèðêè. Âõîä â æèëèùå îõðàíÿåò ãåðìà — сòàòóÿ áîãà Ãåðìåñà. Çà ñòåíîé, â ïðîñòîðíîé êóõíå, ïåðåãîâàðèâàåòñÿ ðàáûíè. Îíè ãîòîâÿò ïèùó íà îòêðûòîì î÷àãå. Åñëè âû ïðèøëè ê õîçÿéêå, âàñ ïðîâîäÿò â ãèíåêåþ (æåíñêóþ ÷àñòü äîìà). Ïðèøåäøåãî ê õîçÿèíó ждут в андроне — специальной комнате для пиров и бесед. Гостям предложат возлечь на ложе у небольшого столика. Рабы подадут угощение — соленую осетрину, фрукты, виноград...
В доме есть где-то и спальни, и ванная комната, и помещение для рабов. А еще — большая (20—25 кв. м) комната, посвященная богине Гестии. Там, возле хранимого ею домашнего очага, собирается вся семья.
Первого февраля 2003 года огонь греческого храма богини Гестии был попутным рейсом военного корабля доставлен в Евпаторию. Еще никогда экипаж корабля не получал столь странного задания. Но даже погода среди зимы благоволила символическому переносу огня — не Олимпийского, не вечной памяти героев, но мирного огня доброй богини — хранительницы домашнего очага. После нескольких дождливых дней вдруг проглянуло солнце, и люди охотно собрались на театральной площади, чтобы встретить носителей факела, эстафетой бегущих сюда от озера Донузлав. Огонь зажгли в двух газовых светильниках на балконе театра. Уже на следующий день пошел снег, замела метель, но пламя не погасло. Тот солнечный просвет был просто удачным совпадением, но он отложится в памяти всех неравнодушных как добрый знак в истории города, как благословение...
В комнатах нас окружает простая удобная мебель: кресла, стулья, низкие столики разной формы, сундуки и кровати;
бронзовые подставки для светильников, пестрые самодельные коврики на стенах, фрески, терракотовые, бронзовые, деревянные или каменные статуи и статуэтки богов. Никакой вычурности, все гармонично и достойно. Площадь дома 80—100 кв. метров, в нем четыре или, реже, шесть комнат.
В деталях продумана и планировка самого полиса. Градостроительство велось по решению совета и под надзором специальных чиновников. Неширокие (3—3,5 м) улицы разделяли город на кварталы, в каждом из которых размещалось 16—17 домов. Улицы вымощены известняковыми плитами, морской галькой или просто тщательно утрамбованы. Вдоль улиц проходят канализационные и водосточные канавы, которые объединяются в продуманную очистительную систему.
Все бы могло быть хорошо, но чем богаче и краше становилась Керкинитида, чем больше медных, похожих на рыбку, местных моиет накапливалось в сундуках ее жителей, тем больше алчных взоров привлекала она. А тут еще кочевники-скифы да соседи херсонеситы не скрывают своих завистливых устремлений. Несколько раз, начиная с 470 – 460 гг. до н. э., приходилось мирным ионийцам обносить город оборонительными стенанами. Эти стены сработали они по всем законам фортификационной науки, уже известным в материковой Греции, да и в самой Ионии. Мощные (почти 2 м толщиной и 6—7 м высотой) крепиды, связанные двенадцатью десятиметровыми башнями, успешно противостояли таранам и метательным машинам.
Çà ñòåíàìè ãîðîäà ðàñêèíóëèñü ïîëÿ æèòåëåé Êåðêèíèòèäû. Êàæäîìó ïðèíàäëåæàëà 4,5—5 ãåêòàðîâ ïëîäîðîäíîé çåìëè, êîòîðóþ îáðàáàòûâàëè, êàê ïðàâèëî, îäíîé ñåìüåé, âûðàùèâàÿ çëàêîâûå êóëüòóðû.
Ìèðíûå õëåáîïàøöû èñêàëè çàùèòû îò êî÷åâíèêîâ ó áîëåå ñèëüíîãî â âîåííîì îòíîøåíèè Õåðñîíåñà è ïîñòåïåííî ïîïàäàëè ê íåìó â çàâèñèìîñòü. Íî ÷òî ïðîèçîøëî ñ ãîðîäîì â ñåðåäèíå IV âåêà äî í. ý., ìû íå çíàåì. Íå îáíàðóæåíî ñëåäîâ ïîæàðà è ðàçðóøåíèé, îäíàêî èìåþòñÿ ïðèçíàêè ÿâíîé ïîòåðè ñàìîñòîÿòåëüíîñòè â ýêîíîìèêå, à çàòåì è â ïîëèòèêå. Âåðîÿòíî, íàøèõ ãîñòåïðèèìíûõ õîçÿåâ ïðèíóäèëè ê îáîðîíèòåëüíîìó ñîþçó ñ Õåðñîíåñîì, êîòîðûé â òó ïîðó áûë íàìíîãî ñèëüíåå â âîåííîì è ïîëèòè÷åñêîì îòíîøåíèè. Åãî ìåòðîïîëèÿ — Ãåðàêëåÿ — ðåãóëÿðíî ïðèñûëàëà ìîðñêèå äåñàíòû è âñÿ÷åñêè ïîääåðæèâàëà íàáèðàâøèé ìîùü ãîðîä. Äëÿ æèòåëåé Êåðêèíèòèäû íàñòàëè òðóäíûå âðåìåíà: ãîðîäó çàïðåòèëè ÷åêàíèòü ñîáñòâåííóþ ìîíåòó è ñàìîñòîÿòåëüíî âåñòè òîðãîâëþ. Ïðèõîäèëîñü ñâîçèòü çåðíî â Õåðñîíåñ, ÷òîáû ïðîäàâàòü åãî òàìîøíèì êóïöàì, òåðÿÿ íåìàëóþ äîëþ ñîáñòâåííîé ïðèáûëè. Êåðêèíèòèäà ñòàëà îäíîé èç ïðîâèíöèé — õîðîé àíòè÷íîãî Õåðñîíåñà. È ýòî ïîäòâåðæäàåò «Õåðñîíåññêàÿ ïðèñÿãà». Ñëîâà åå âûñå÷åíû íà êàìåííîé ïëèòå, íàéäåííîé âî âðåìÿ ðàñêîïîê àíòè÷íîãî ãîðîäà-ãîñóäàðñòâà íà ãåðàêëåéñêîì ïîëóîñòðîâå:
«Êëÿíóñü Çåâñîì, Ãååé, Ãåëèîñîì, Äåâîé, áîãàìè è áîãèíÿìè îëèìïèéñêèìè è ãåðîÿìè, âëàäåþùèìè ãîðîäîì (ïîëèñîì), òåððèòîðèåé (õîðîé) è óêðåïëåííûìè ïóíêòàìè õñðñîíåñöåâ.
ß áóäó åäèíîìûøëåí î ñïàñåíèè è ñâîáîäå ãîñóäàðñòâà (ïîëèñà) è ãðàæäàí è íå ïðåäàì íè Õåðñîíåñà, íè Êåðêèíèòèäû, íè Êàëîñ-Ëèìåíà (Ïðåêðàñíîé Ãàâàíè), íè ïðî÷èõ óêðåïëåííûõ ïóíêòîâ, íè îñòàëüíîé òåððèòîðèè, êîòîðîé õåðñîíåñèòû óïðàâëÿþò èëè óïðàâëÿëè, íè÷åãî íèêîìó, íè ýëëèíó, íè âàðâàðó, íî áóäó îáåðåãàòü âñå ýòî äëÿ õåðñîíåññêîãî íàðîäà... ß áóäó âðàãîì çàìûøëÿþùåìó è ïðåäàþùåìó èëè îòòîðãàþùåìó Õåðñîíåñ, èëè Êåðêèíèòèäó, èëè Ïðåêðàñíóþ Ãàâàíü, èëè óêðåïëåííûå ïóíêòû è òåððèòîðèè õåðñîíåñöåâ...
Õëåá, ââîçèìûé ñ ðàâíèíû, ÿ íå áóäó íè ïðîäàâàòü, íè âûâîçèòü ñ ðàâíèíû â êàêîå-ëèáî èíîå ìåñòî, íî òîëüêî â Õåðñîíåñ...»[6]
.
Ïðèñÿãà ýòà, ïðè ñòîëü äîáëåñòíîì ñîäåðæàíèè, çàêàí÷èâàåòñÿ ñëîâàìè, îáðåêàþùèìè æèòåëÿ Êåðêèíèòèäû íà íàñòîÿùóþ êàáàëó. Îäíî äåëî, êîãäà âûðàùåííûì óðîæàåì ïîëüçóåøüñÿ ñàìîñòîÿòåëüíî, äðóãîå — êîãäà ïðèõîäèòñÿ âåçòè åãî íå î÷åíü áëèçêîìó ñîñåäó, îò êîòîðîãî âî âðåìÿ âðàæåñêèõ íàáåãîâ òû íàõîäèøüñÿ â ïîëíîé çàâèñèìîñòè, à âî âðåìÿ çàòèøüÿ — òîæå îò÷àñòè íà ïîëîæåíèè ðàáà, îáÿçàííîãî â ïåðâóþ î÷åðåäü îáñëóæèòü ãîñïîäèíà.
Âîò ïî÷åìó âðåìÿ îò âðåìåíè õåðñîíåñèòû íàïîìèíàëè ñòðîïòèâûì ñîñåäÿì, ÷òî ìîæåò ñëó÷èòüñÿ, åñëè Êåðêèíèòèäó îñòàâèòü áåç ïîêðîâèòåëüñòâà.
×åì äàëüøå, òåì òÿæåëåå: ïîÿâëÿþòñÿ ïîë÷èùà ñàðìàòîâ, âîçðàñòàåò àãðåññèâíîñòü ñêèôîâ. Äîáðîòíî ñëîæåííûå êðåïîñòíûå ñòåíû ñïàñëè ãðåêîâ îò ïåðâûõ íàáåãîâ âàðâàðîâ â íà÷àëå III âåêà äî í. ý. Íî ñäåðæèâàòü íàòèñê äèêàðåé-êî÷åâíèêîâ ñòàíîâèëîñü âñå òðóäíåå, ñâîáîäà äàâàëàñü âñå áîëüøèìè æåðòâàìè.
 õîäå ðàñêîïîê àðõåîëîãè íàøëè êåðàìè÷åñêóþ äîùå÷êó ñ íàäïèñüþ («ãðàôôèòè») — ïèñüìî íåêîåãî Àïàòóðèÿ ê Íåâìåíèþ.  ýòîì äåëîâîì ðàñïîðÿæåíèè ðå÷ü øëà îá óïëàòå ïîäàòè ñêèôàì.
Ìàëåíüêàÿ Êåðêèíèòèäà íå ìîãëà äîëãî îáîðîíÿòüñÿ îò ñòåïíûõ êî÷åâíèêîâ. Íà òåððèòîðèè ãîðîäà íà÷àëè ñåëèòüñÿ äðóãèå, ïðèøëûå íàðîäû.Íåò è íå áûëî íà áåðåãó Êàëàìèòñêîãî çàëèâà êîðåííûõ íàðîäîâ. Äà è âî âñåì Êðûìó èõ íå áûëî: ñëèøêîì ìíîãî ëþäåé ðàçíûõ ðàñ, íàöèîíàëüíîñòåé è âåðîèñïîâåäàíèé ñòðåìèëèñü è áóäóò ñòðåìèòüñÿ ñþäà, â ýòîò áëàãîäàòíûé êðàé.
Íàñòàë äåíü, êîãäà ãðåêè ïîêèíóëè ñâîè æèëèùà è, âåðîÿòíî, ïåðåñåëèëèñü â Õåðñîíåñ. Äà, âî II âåêå äî í. ý. â íåêðîïîëÿõ Õåðñîíåñà ïîÿâëÿþòñÿ òèïè÷íî êåðêèíèòñêèå çàõîðîíåíèÿ. Îäíàêî íåïîíÿòíî, êàêèì îáðàçîì ðàçìåñòèëèñü ïåðåñåëåíöû âíóòðè ïëîòíî çàñòðîåííîãî ãîðîäà. Âî âñÿêîì ñëó÷àå, ñëåäû ïåðåðàñïðåäåëåíèÿ æèëîé çàñòðîéêè ïîêà íå îòìå÷åíû. [7]
È âñå-òàêè äðåâíåéøèé ãîðîä íà áåðåãó Êàëàìèòñêîãî çàëèâà íå ïðåêðàòèë ñâîåãî ñóùåñòâîâàíèÿ.
Ãëàâà 3
. Òðåâîæíîå áåçâðåìåíüå
 ñåðåäèíå II âåêà äî í. ý. Êåðêèíèòèäó çàõâàòèëè ñêèôû. Ðàçðóøèâ ãðå÷åñêèå æèëèùà è, âåðîÿòíî, ðàçãðàáèâ òîðãîâóþ ôàêòîðèþ, ñàìè ñòàëè ñàëèòüñÿ íà ðóèíàõ, íî íå çàíèìàëè ñîõðàíèâøèåñÿ äîìà, à ðàçáèðàëè èõ, ÷òîáû ñòðîèòü ïî-ñâîåìó è æèëüå, è îáîðîíèòåëüíûå ñòåíû. Ñêèôñêîå æèëèùå íå ïîõîäèëî íà ãðå÷åñêîå ñ åãî ïðÿìîóãîëüíûìè êîìíàòàìè è âíóòðåííèìè äâîðàìè. Îíî íåñëî îòïå÷àòîê êî÷åâîãî îáðàçà æèçíè è ñâîåé îêðóãëîé ôîðìîé íàïîìèíàëî þðòó, äèàìåòðîì 2,5—3 ìåòðà, ñ êóïîëîîáðàçíîé êðûøåé, äî 1 ìåòðà âðûòîå â çåìëþ. Äî íàøèõ äíåé ñîõðàíèëèñü äâå óëèöû ñêèôñêîãî ïîñåëåíèÿ: äîìà ñ êàìåííûìè ïîëàìè, ïå÷àìè äëÿ îáîãðåâà, àëòàðÿìè è æåðòâåííèêàìè íà ñêèôñêèé ìàíåð, æåðíîâà è ñòóïû äëÿ ïîìîëà çåðíà, àìôîðà ñ êîñòÿìè öåëîãî áàðàíà, ïî âñåé âèäèìîñòè, çàñîëåííîãî äâå òûñÿ÷è ëåò íàçàä. Àðõåîëîãàì åùå ïðåäñòîèò îòâåòèòü, áûëî ëè ýòî ïîñòîÿííîå ïîñåëåíèå èëè òîëüêî âðåìåííûé ïëàöäàðì äëÿ çàõâàòà Õåðñîíåñà.  êîíöå êîíöîâ, è âçÿâøèå åå ïîä ñâîå ïîêðîâèòåëüñòâî õåðñîíåñèòû íå ñìîãëè ïðîòèâîñòîÿòü ñòåïíûì êî÷åâíèêàì; óæå âî II âåêå äî í. ý. ãîðîä ïðèøëîñü óñòóïèòü âàðâàðàì. Çàõâàò÷èêàì óäàëîñü ïðîäåðæàòüñÿ äî òîãî âðåìåíè, êîãäà ïîíòèéñêèé ïîëêîâîäåö Äèîôàíò (î êîòîðîì ìû óçíàëè áëàãîäàðÿ àðõåîëîãè÷åñêèì ðàñêîïêàì íà Õåðñîíåñå) ïîìîã õåðñîíåñèòàì íåíàäîëãî îòâîåâàòü ñâîþ áûâøóþ ïðîâèíöèþ. Ïîñëàííûé Åâïàòîðîì ïîëêîâîäåö è ãåðîé äåìîêðàòè÷åñêîé ðåñïóáëèêè, âåðîÿòíî, äóìàë, ÷òî åãî ïîäâèã è æåðòâû, ïðèíåñåííûå íà àëòàðü ñâîáîäû ïîíòèéñêèìè âîèíàìè, ïîìîãóò Êåðêèíèòèäå íàäîëãî çàáûòü î ñêèôñêîì ïðàâëåíèè.  íà÷àëå II â. äî í. ý. âîéñêà Äèîôàíòà ïðåäïðèíÿëè íåñêîëüêî óñïåøíûõ ïîõîäîâ íà ñêèôîâ. Çèìîé 108—107 ãîäîâ äî í. ý. Äèîôàíò ðàçáèë àðìèþ ñêèôñêîãî öàðÿ Ïàëàêà è çàêðåïèëñÿ â Ñåâåðî-Çàïàäíîì Êðûìó. Òîãäà-òî è áûëà ïîñòðîåíà êðåïîñòü, íàçâàííàÿ â ÷åñòü ïîíòèéñêîãî öàðÿ Åâïàòîðîì. Îíà ðàñïîëàãàëàñü âáëèçè íûíåøíåé Åâïàòîðèè.
Äðåâíåãðå÷åñêèé ôèëîñîô è èñòîðèê Ñòðàáîí[8]
(63 ãîä äî í. ý. — 20 ãîä í. ý.) íàçûâàåò ñáîðíûé ïóíêò Äèîôàíòà Åâïàòîðîì. Òî÷íîå ìåñòîïîëîæåíèå ýòîé êðåïîñòè äî ñèõ ïîð íå óñòàíîâëåíî. Èç ñîõðàíèâøèõñÿ äîêóìåíòîâ ÿñíî, ÷òî óêðåïëåíèå ñëóæèëî Äèîôàíòó ùèòîì äëÿ Õåðñîíåñà è ëàãåðåì äëÿ ïîõîäîâ â ãëóáü Ñêèôèè. Îòñþäà ïðåäïîëîæåíèå, ÷òî ñòîÿë Åâïàòîð íà áåðåãó çàëèâà, íåäàëåêî îò ãëàâíîãî ãðå÷åñêîãî ïîëèñà. Ó íåêîòîðûõ äðåâíèõ ãåîãðàôîâ ïðè îïèñàíèè îäíîãî è òîãî æå ìåñòà óïîìèíàåòñÿ òî Åâïàòîð, òî — ïî ñòàðîé ïàìÿòè — Êåðêèíèòèäà. Îäíàêî â îôèöèàëüíûõ äîêóìåíòàõ Ìèòðèäàòà, à çàòåì ðèìëÿí ôèãóðèðóåò òîëüêî Åâïàòîð.
В I – IIIâåêàõ í. ý. íà êðûìñêèõ áåðåãàõ õîçÿéíè÷àëè ðèìëÿíå. Ïðèçâàííûå ãðàæäàíàìè Õåðñîíåñà äëÿ çàùèòû îò ñâèðåïûõ êî÷åâíèêîâ îíè ðàñïîëîæèëèñü íå òîëüêî íà Ãåðàêëèéññêîì ïîëóîñòðîâå, íî è â åãî îêðåñòíîñòÿõ. Äî ñèõ ïîð ïðè çåìëÿíûõ ðàáîòàõ ïðè Åâïàòîðèè íàõîäÿò ìîíåòû ðèìñêîé ÷åêàíêè.  III âåêå í. ý. â Òàâðèäó âòîðãàþòñÿ ãîòû, à ñòîëåòèå ñïóñòÿ ïîë÷èùà ãóííîâ. Ýòè äèêèå îðäû êî÷åâíèêîâ âñå ñìåòàëè íà ñâî¸ì ïóòè. Îíè ðàçðóøàëè ñòåïíûå ïîñåëåíèÿ ãðåêîâ, íî ãîðîäà âîçðîæäàëèñü èç ïåïëà.
Ñóäÿ ïî íàõîäêàì êåðàìèêè âî âðåìÿ ðàñêîïîê ãîðîäèùà è äíîóãëóáèòåëüíûõ ðàáîò â àêâàòîðèè Åâïàòîðèéñêîãî ïîðòà, ãàâàíü ïðèíèìàëà òîðãîâûå êîðàáëè áåñïðåðûâíî ñ àíòè÷íîãî âðåìåíè äî ïîçäíåãî ñðåäíåâåêîâüÿ. Àðõåîëîãè íàõîäèëè ôðàãìåíòû àìôîð ñ çîíàëüíûì ðèôëåíèåì (VIII—1Õ âåêà), îáëîìêè âûñîêîãîðëîãî êóâøèíà (IX—X âåêà), ÷åðåïêè ãëàçóðîâàííûõ ÷àø (XIII âåê).
Ïî÷åìó æå íå ñîõðàíèëèñü ñòåíû çäàíèé, õðàìîâ? Äåëî â òîì, ÷òî òåððèòîðèÿ ãîðîäèùà äëèòåëüíîå âðåìÿ èñïîëüçîâàëàñü æèòåëÿìè ñíà÷àëà øçë¸âà, à çàòåì è Åâïàòîðèè â êà÷åñòâå ñâîåîáðàçíîé «êàìåíîëîìíè». Ãîðîæàíå ãîä çà ãîäîì, ñëîé çà ñëîåì ðàçáèðàëè âèäèìûå íà ïîâåðõíîñòè îñòàòêè ñòðîåíèé, ÷òîáû ñëîæèòü èç íèõ ñâîè, íîâûå.  êîíöå XIX — íà÷àëå XX âåêîâ âåðõíèå ñëîè áûëè îêîí÷àòåëüíî íèâåëèðîâàíû — òàê íàâñåãäà èñ÷åçëè ïîñëåäíèå íåìûå ñâèäåòåëè íåñïîêîéíîé, áóðíîé èñòîðèè äðåâíåãî ãîðîäà.
Î ñóùåñòâîâàíèè íà ìåñòå Êåðêèíèòèäû ñðåäíåâåêîâîãî ïîðòà óêàçûâàåò ñâèäåòåëüñòâî àðàáñêîãî ïèñàòåëÿ X âåêà Èáí-Ðîñòå. Îí óïîìèíàåò î ðàñïîëîæåíèè çäåñü «ðóìñêîé (òî åñòü âèçàíòèéñêîé) ïðèñòàíè Êàðõ» (ïåðåèíà÷åííîå «Êåðêèíèòèäà»).[9]
Êòî æå ñåëèëñÿ â òå íåñïîêîéíûå âåêà â ðàéîíå Åâïàòîðèè? Âèçàíòèéñêèé èìïåðàòîð Êîíñòàíòèí Áàãðÿíîðîäíûé (X âåê) çàïèñàë: «Îò ðåêè Äíåïðà äî Õåðñîíåñà 300 ìèëü, à ïîñåðåäèíå åñòü îçåðà è ëèìàíû, â êîòîðûõ õåðñîíåñèòû äîáûâàþò ñîëü». Òîãäà, êàê èçâåñòíî, åùå íå èçîáðåëè õîëîäèëüíèêîâ. Ïîýòîìó ñîëü áûëà æèçíåííî íåîáõîäèìûì, à ïîòîìó è âåñüìà õîäîâûì òîâàðîì: áåç íåå íåëüçÿ áûëî çàãîòàâëèâàòü ðûáó è ìÿñî. Âðÿä ëè ïîëó÷àåìóþ áëèç Åâïàòîðèè ñîëü âåçëè â Õåðñîíåñ; ñêîðåå âñåãî, Êåðêèíèòèäñêèé ïîðò áûë îòñòðîåí è ôóíêöèîíèðîâàë êàê ÷àñòü Õåðñîíåññêîé õîðû. Íå ïîòîìó ëè Êèåâñêîìó êíÿçþ Âëàäèìèðó ïðèøëîñü òàê äîëãî îñàæäàòü Êîðñóíü (Õåðñîíåñ), ÷òî ïðîäîâîëüñòâèå îñàæäåííûì äîñòàâëÿëè èç ïîñåëåíèÿ â ðàéîíå íûíåøíåé Åâïàòîðèè?[10]
Î ñóùåñòâîâàíèè ñðåäíåâåêîâîãî ïîñåëåíèÿ íà ìåñòå Êåðêèíèòèäû ðàññêàçûâàþò è ñðåäíåâåêîâûå ëîöèè ×åðíîãî ìîðÿ XI-XV âåêîâ, òàê íàçûâàåìûå ïîðòîëàíû.
 ïîðòîëàíå 1318 ãîäà èçâåñòíîãî ãåíóýçñêîãî êàðòîãðàôà Ïüåòðî Âåñêîíòå ðàéîí ñîâðåìåííîé Åâïàòîðèè íîñèò íàçâàíèå Sà1inå då Ñrichiniri, ïðàâäà, íà êàðòå 1367 ãîäà âåíåöèàíöåâ Ôðàí÷åñêî è Äîìèíèêî Ïèöèãàíè çàôèêñèðîâàíî íåñêîëüêî èíîå íàçâàíèå — Crirenicihi. Îäíàêî â îáîèõ ñëó÷àÿõ, íåñìîòðÿ íà èñêàæåíèÿ, ÿâñòâåííî çâó÷èò çíàêîìîå íàì èìÿ — Êåðêèíèòèäà. Îíî ñëûøèòñÿ åùå îò÷åòëèâåå â íàçâàíèè Ñrirechiniti êîòîðîå äîíåñëà êàðòà ×åðíîãî ìîðÿ 1351 ãîäà, èçãîòîâëåííàÿ àíîíèìíûì àâòîðîì èòàëüÿíñêîé êàðòîãðàôè÷åñêîé øêîëû.[11]
Íà ìîðñêèõ êàðòàõ XI—XV âåêîâ äîâîëüíî ÷àñòî âñòðå÷àåòñÿ ñëîâî Salinå. Ê ïðèìåðó, íà ïîðòîëàíå Áåíèíêàçû 1474 ãîäà ýòèì òîïîíèìîì îòìå÷åíî ñðàçó íåñêîëüêî ïóíêòîâ ñåâåðíîãî ïîáåðåæüÿ ×åðíîãî ìîðÿ, íà çíà÷èòåëüíîì ïðîñòðàíñòâå îò Äóíàÿ è äî Êàëàìèíû (íûíåøíåãî Èíêåðìàíà).
Òàêîå íàçâàíèå èìååòñÿ íà êàðòå è â ðàéîíå Åâïàòîðèè. Áîëåå òîãî, íà áîëüøèíñòâå èçâåñòíûõ êàðò ñðåäíåâåêîâüÿ îíî ïîìåùåíî â ñåâåðíîé ÷àñòè Êàëàìèòñêîãî çàëèâà — êàê ðàç íà òîì ìåñòå, êîòîðîå ñîîòâåòñòâóåò ñîâðåìåííîìó Ñàñûê-Ñèâàøñêîìó îçåðó â îêðåñòíîñòÿõ Åâïàòîðèè! Íàçâàíèå ÿâíî ñâÿçàíî ñ õîçÿéñòâåííîé äåÿòåëüíîñòüþ è ïåðåâîäèòñÿ êàê «ñîëü», «ñîëåäîáû÷à».
Ëîêàëèçàöèÿ íàçâàíèÿ Salinå íà ïîðòîëàíàõ ñîâïàäàåò ñ èíôîðìàöèåé àíòè÷íûõ è ðàííåñðåäíåâåêîâûõ ïèñüìåííûõ èñòî÷íèêîâ î ñîëåäîáû÷å íà ñåâåðî-çàïàäíîì ïîáåðåæüå Êðûìà.
Âïîëíå âîçìîæíî, ÷òî â àðõèâàõ Ãåíóè õðàíÿòñÿ äî ñèõ ïîð íå îïóáëèêîâàííûå äîêóìåíòû î çàáûòîé êîëîíèè íà áåðåãó äàëåêîãî ÷åðíîìîðñêîãî çàëèâà. Íî ïîêà ñîáûòèÿ íà òåððèòîðèè ãîðîäà â îòðåçîê âðåìåíè, èìåíóåìûé ðàííèì ñðåäíåâåêîâüåì, îñòàþòñÿ, ê ñîæàëåíèþ, ìàëîèçó÷åííûìè.
Êî÷åâíèêè-òàòàðû, ïðèøåäøèå íà Êðûìñêèé ïîëóîñòðîâ â 1223 ãîäó, äåðæàëèñü âäàëè îò ìîðñêèõ áåðåãîâ, íåäîëþáëèâàÿ è äàæå îïàñàÿñü èõ. Ñòîëèöó âîçíèêøåãî ñî âðåìåíåì ãîñóäàðñòâà îíè ïîñòðîèëè â Ïðåäãîðüå.
Глава 4
Под властью султана
Äåíü è íî÷ü ãîíèò âåòåð ïî ñòåïíûì è ïóñòûííûì ïðîñòîðàì ñóõèå æåëòûå øàðû ïåðåêàòè-ïîëÿ. Äåíü è íî÷ü ïåðåñûïàåò îí ïåñ÷èíêè, ïåðåìåùàåò áàðõàíû. Òàê æå ðàçìåðåííî äâèãàëèñü ïî òóðêìåíñêèì ñòåïÿì òàáóíû è êèáèòêè êî÷åâíèêîâ èç ïëåìåíè èç êàéû. ×òî çàñòàâèëî èõ ïîêèíóòü ïðèâû÷íûå ïàñòáèùà è îòïðàâèòüñÿ íà çàïàä, òåïåðü íå ñêàæåò íèêòî. Èçâåñòíî òîëüêî, ÷òî â ïåðâîé ïîëîâèíå XIII âåêà îíè îêàçàëèñü óæå â Ìàëîé Àçèè, ÷òî çäåñü ïðåäâîäèòåëü èõ Ýðòîãðóë ïîëó÷èë îò ñåëüäæóêñêîãî ñóëòàíà â êà÷åñòâå óäåëà ïóñòóþùèå çåìëè.
Восточное предание гласит: однажды привиделся Эртогрулу во сне пророк и предсказал его потомкам несметные богатства и славу, власть над миром и величие «из поколения в поколение». Пророчество сбылось, и сын вождя-кочевника Осман в 1299 году стал султаном, а внук завоевал всю северо-западную часть Малой Азии, дошёл до берегов Мраморного и Черного морей, захватил земли, прилегающие к проливу Дарданеллы. В XIV—XVI веках под власть османских султанов попало множество стран и народов. В Европе турки (так называлось основное население империи) хозяйничали на всем Балканском полуострове, на берегах Дуная и Черного моря. В Азии им принадлежали Сирия, Палестина, Ирак, Иран, Йемен, в Африке они владели Египтом, Триполи, Тунисом, побережьем Красного моря. В 1475 году турецкий флот подошел к Крымскому полуострову. Пали генуэзские города-крепости Кафа, Сурож, Горзувиты, Чембало. По всему побережью разместились турецкие гарнизоны, и крымские ханы стали покорными вассалами турецкого султана. Отныне их назначали и свергали в Стамбуле, а в Гёзлёве, в самой большой крымской мечети Джума-Джами, каждый вновь назначенный хан обнародовал султанский ферман (письменный указ) и расписывался в специальном акте.
Существует несколько версий, объясняющих название города. Турецкому путешественнику Э. Челеби, побывавшему в Гёзлёве в 1666 году, должно быть, рассказали такую легенду: «...На этот морской берег приехал человек из татар Тохтамыш Герай-хана и построил вместо кибитки дом с отверстием для света наверху, как в кибитке. Благодаря хорошему свежему воздуху род хозяина дома размножился, было построено множество домов «с глазами», и появилась деревня огромных размеров, а назвали ее Гезлю-Эв. Из-за домов «с глазами» она стала довольно известной, и теперь ее называют Гёзлёв»[12]
. А может быть, потому эту местность называли «сто глаз», что вечерами в домах зажигалось множество огней, так что видны они были и задержавшемуся в море рыбаку, и ночующему в степи путнику. В названии мог заключаться добрый совет мореплавателям: «Смотри, целься, направляй корабль на здание!» (версия В. Х- Кондаракн). Академик П. С. Паллас считал, что название города, это загадочное сочетание слов «глаз» и «дом», должно было означать «наблюдательный пост». Гёзлёв и был для Турции таким дозорным пунктом, с которого в Стамбуле зорко следили за крымскими ханами.
В центре города стояла обнесенная стеной крепость с воротами, башнями, рвом, за которым находились жилые кварталы разноплеменного и разноязыкого населения. Крепостная стена имела внушительный вид: 6—8 метров в высоту («на два человеческих роста от фундамента»), 3—5 метров в ширину, добротно сложенная из бута и ракушечника, с фланкирующими выступами и ружейными амбразурами-бойницами. Строили ее по указу турецкого султана много лет, и не один крымский хан переселился «в вечную страну», прежде чем возведение крепости было завершено.
Э. Челеби восхищенно рассказывал об этой фортеции: «Со всех сторон крепости высятся двадцать четыре могучих четырехугольных бастиона, покрытых красно черепице, а расстояния между ними достигают ста пятидесяти аршинных шагов. Эта огромная боевая крепость, в форме пятиугольника, замечательно украшенная и устроенная, сооружена из тесаного камня на равнинном морском побережье. Она имеет пять крепких, мощных новых железных ворот».[13]
Тому, кто решит обойти крепостную стену по периметру, придется прошагать почти три километра (3400 шагов). Ворота пристани, или Портовые ворота, находились близ моря, они были украшены изображением человеческой головы с сильно удлиненным черепом. Рядом, на таможне, «со всех приходящих судов» брали пошлину в казну падишаха. С запада в крепость вели Лошадиные ворота, настолько узкие, что даже арба не могла в них протиснуться, и входили в них лишь «пешие да конные». Позднее эти ворота назовут Упорными. На север смотрели Ворота Белого муллы с проходом-калиткой. Над нею красовалось изображение человеческого живота. «Всю воду жизни в этот город ввозят через эти ворота... на больших повозках в бочках», — пишет средневековый путешественник.[14]
Далее на восток располагались Ворота дровяного базара с башней, их украшало изображение двух грудей над маленькой калиткой. К базару, заваленному дровами для топки и отменным строительным лесом, выходили узкие улочки двух мусульманских, двух цыганских и большого армянского посадов. Последние, Земляные ворота, усиленные большой башней, украшала тамга Гиреев, символ ханской власти в Крыму. По преданию, все ворота были соединены системой подземных ходов с другими частями города, а в центре крепости возвышалась цитадель, выстроенная из камня. Окружность ее составляла 300 шагов. Здесь располагались склады и тюрьма. Как рассказывают легенды, в трехэтажной башне цитадели казнили преступников, за что и называли ее кровавой — «Канлы-Куле».
В крепости постоянно находился трёхтысячный турецкий гарнизон. «Изумительные пушки, обращённые жерлами на порт», всегда были готовы к отражению набега. Комендант крепости после вечерней молитвы запирал все ворота, а по пятницам, в день рождения Пророка, украшал бойницы знамёнами.
Гезлёв ничем не отличался от большинства средневековых городов. Он был разделён на две части – торгово-ремесленную и жилую. Возле восточных ворот, в окрестностях ханской мечети Джума-Джами, располагались купеческие лавки, постоялые дворы, кофейни, кузнечные, слесарные, обувные, шорные, лудильные, жестяные, столярные мастерские, изделия которых шли,в основном, на внешний рынок, в Турцию. В городе было больше десятка «ханов» (постоялых дворов), три из которых походили на миниатюрные крепости. Эти двухэтажные гостиницы имели более двухсот комнат, железные ворота, привратников у входа и на крыше, «которые не пропустят кого попало»[15]
. Все «ханы» были заполнены приезжими купцами.
В XVII веке в Гезлёве насчитывалось «семь источников живой воды, подобной очищающему напитку». Ее давали знаменитые Гёзлёвскне фонтаны. Из глубоких колодцев северо-западной части города по трубам вода сначала поступала в резервуары-бассейны, а затем, по свидетельству П. С. Палласа, «лошадиной тягой» подавалась в фонтаны. «Прекрасные мастера провели воду в город, — писал Э. Челеби, — и воды текут... в ханы, мечети и бани, и все богачи и нищие, и прочие божий твари ее пьют. Благодаря крупным пожертвованиям все городские источники находятся под бдительным надзором, и нет возможности их порчи и ущерба»[16]
. Круглые керамические трубы водопровода положены были в каменном канале, облиты известью и очень крепко склеены.
Истинным центром любого средневекового города всегда бывала торговая площадь. Выгодное географическое положение Гезлёва — между портом, который мог принимать по тысяче судов, и хлебородной степью — способствовало быстрому превращению его в богатый, процветающий центр торговли. Город окружали бесконечные ряды ветряных мельниц, и торговля мукой шла бойко. В гавани на рейде собирались легкие купеческие фелюги. Между ними сновали сотни легких лодок. Из Турции сюда привозили дорогие ткани, парфюмерию, нитки, мыло, свежие и сушеные фрукты, оливки, кофе, табак, мед, пряности, посуду. А увозили кожу тончайшей выделки, соль «несравненного вкуса», бараньи шкуры, шерстяные бурки, верблюжий войлок, лук, масло, зерно, сушеную и вяленую рыбу.
Возле самой пристани был в Гёзлёве еще один рынок — невольничий. Рядом с табунами верховых лошадей и могучими волами, среди изысканных товаров европейских мастеров и пестрых азиатских поделок продавались люди — «ясырь». Девушки и юноши, старики и женщины с младенцами на руках сидели в площадной пыли среди нечистот, стояли группами или ходили гуськом, соединенные одной цепью. Работорговцы и рабовладельцы громко, по-восточному торговались, щупали мускулы, груди, звенели золотыми и серебряными монетами. Торг людьми составлял главную статью дохода крымских феодалов. Ни сладкое сурожское вино, ни жирная черноморская рыба, ни тонкий сафьян и шагрень не могли сравниться с этим товаром. А всего идел-то было — налететь на беззащитное селение да угнать пару десятков человек, пригодных для работы. Бывало, за год на гезлёвском рынке продавали 50~60 тысяч невольников
Михаил Литвин, побывавший в Крыму в 1542—1543 годах, рассказывает в трактате «О нравах татар, литовцев и москвитян»: «Этих несчастных ведут на многолюдную рыночную площадь группами, построенными наподобие отлетающих журавлей и по десять вместе связанных за шеи, и продают их десятками сразу, с аукциона, причем торговец, чтобы повысить цену, громогласно возвещает, что это новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные».[17]
Рабов грузили в трюмы кораблей и увозили за море — в Турцию, на Ближний Восток, где их «за большую цену покупали чужеземные купцы чтобы продать... сарацинам, персам, индусам, арабам...» [18]
Кого-то отправляли на галеры, кого-то на строительство очередного дворца (кстати, многочисленные сооружения Гезлёва тоже были построены рабами). Красивые девушки и дети могли попасть в гарем богача, даже самого султана. Но была ли их жизнь легче?
Правда, время от времени на легких лодочках — «чайках» — налетал на порт лихой отряд запорожцев-казаков и отбивал невольников. В XVI веке черноморские походы казаков были обычным явлением. В 1575 году гетман князь Богдан Михайлович Ружицкий со своим войском высадился в Гезлёве, захватил и разграбил город. В тот поход и в Константинополе взяли казаки «многие корысти». Между 1577 и 1581 годами запорожцы во главе с войсковым писарем Богуславцем серьезно потрепали турецкий гарнизон в Гёзлёве. В 1588 году полторы тысячи казаков напали на крепость снова. Через 10 лет атаман Захар Кулага привел к стенам Гезлёва отряд в 800 человек. Казаки сначала дерзко захватили турецкий корабль и, высадившись ночью на берег, напали на город: освободили невольников, разграбили торговые лавки. В течение 1сего XVII века удачные походы запорожцев повторялись почтикаждые десять лет. Подвижные казацкие отряды на суше, легкиебыстрые лодки «чайки» — на море - наводили ужас на крепостнойгарнизон. Современный турецкий историк так оценивал морскиепоходы казаков: «Можно смело сказать, что во всем свете не найдётся людей более смелых… Опытные в морском деле люди рассказывают, что эта голь казацкая своей ловкостыо и отвагой вморских битвах страшнее всякого врага».[19]
С развитием артиллерии и огнестрельного оружия Гезлёвская крепость начала терять значение оборонного укрепления. За её обветшалыми стенами можно было укрыться разве что от своих жесоплеменников, рыскавших по степям в надежде на легкую разбойничью добычу, да от честолюбивых самозванцев — претендентов на власть. Во время феодальных смут и разбоев в Гёзлёве находил убежище крымский хан, оставляя на время Бахчисарай. Гиреи не были в этой турецкой крепости гостями. Административной и хозяйственной деятельностью города руководили ханские чиновники, отдавая в султанскую казну лишь таможенные налоги.
Постепенно Гезлёв превратился в ремесленный город, который вел «знатнейшую торговлю». «Всего внутри и вне Гезлёва, — свидетельствовал Э. Челеби, — 670 лавок. Чего ни пожелаешь из бесценных товаров, парчи или шелка со всего света — все это можно найти здесь». [20]
В городе было две с половиной тысячи домов, большей частью каменных, множество красивых мечетей, несколько караимских кенас, христианский храм, сотни лавок различного назначения, фабрики, несколько десятков кофеен, пять бань. Бани заслужили особого хвалебного слова турецкого путешественника: «Их здания, воздух и вода очень приятны, это радующие сердце светлые бани, услада души»[21]
. В XVII веке в Геэлёве было два медресе - «пристанищ ученых-толкователей», пять школ для юношей и три текие дервишей, «из рода носящих рубище, мужей затворничества и экстаза». Славен был этот город и своими буза-хане, которых насчитывалось больше двух десятков. В них продавали хмельной напиток из перебродившего проса — бузу, «чистейшую, прошедшую через искусные руки, темную и вкусную, как костный мозг». Город жил богато и весело. «Лица людей, — отметил Челеби, — в основном румяные»[22]
. В 1593 году хан Гази-Гирей даже чеканил здесь монету и намеривался перенести в Гёзлёв столицу, да не успел: лишился престола.
Жилые кварталы города застраивались хаотично, потому и походили на замысловатый лабиринт со множеством кривых и темных улочек, тупиковых переулков, сплошных стен — дувалов. Имелось в этой хаотичности свое преимущество: чужаку нелегко было разобраться в их переплетениях, а от воров и грабителей многие улицы имели ворота, которые жители запирали на ночь. Внешне непритязательные, даже угрюмо-неприветливые строения укрывали за высокими заборами и глухими стенами веселую игру красок цветных окон-витражей, изящной, затейливой резьбы по дереву и камню, филигранной росписи стен. Вся жизнь обитателя восточного города протекала в скрытом от чужих глаз дворе, в изолированном от улицы доме. Вот уж где воистину «мой дом — моя крепость»! Двухэтажные каменные жилые дома горожан среднего достатка состояли, как правило, из трех просторных комнат, расположенных буквой «Г». В нижнем, обычно полуподвальномэтаже располагались хозяйственные помещения (сарай, кухня, погреб), в верхнем — жилые комнаты. Комнаты со двора опоясывала деревянная галерея или терраса. Ее ярко разукрашенный карниз защищал от палящего летнего солнца. В холодное время дома отапливались при помощи жаровен. С галереи можно было войти в любую из комнат. В них почти не было мебели: вдоль стен низкие диваны со множеством ярких подушек, на уровне оконных перемычек — деревянные полки для домашней утвари. В центре мог стоять маленький переносной столик «курсе». Пол устилали циновки, войлочные кошмы, дорогие ковры — по достатку хозяина. Но даже в бедном доме всегда была одна самая нарядная комната — в ней принимали гостей.
Обширный двор с колодцем и хлебной печью служил продолжением дома. Вымощенный каменными плитами, засаженный тенистыми деревьями и виноградными лозами, он сосредоточивал всю жизнь семьи с утра до вечера, особенно в теплое время года. Общественные здания — кофейни, торговые лавки — порою расширяли свою территорию за счет пристройки открытых галерей во втором этаже. Такая галерея, опираясь на резные деревянные или каменные столбы, не сужала и без того по-восточному узенькие улицы, но вмещала разноязыкую и пеструю толпу местных жителей, приезжих торговцев, любознательных путешественников.
Таким образом, на основе представленного материала, модно сделать следующие выводы:
1. На месте нынешней Евпатории в древнее время проживало очень много народов. Их привлекала близость моря, хороший климат, наличие широких степей, пригодных для пастбищ. За эту территорию постоянно велась борьба и в последующие периоды. В районе Евпаторийского маяка, на западной окраине современной Евпатории, археологи открыли поселение древнейшего народа побережья. Кто это были?
Если отставить предположения о возможности прежних цивилизаций, то именно эти люди могли быть первыми жителями того благодатного кусочка земли, на котором со временем, после многих потрясений, набегов, войн, пожаров и паводков, возникнет Евпатория.
2. Берега Евпатории привлекли также переселенцев из Греции, из Ионии, которые организовали здесь колонию. Культура и быт греков оказали большое влияние на дальнейшую историю этого региона. Впоследствии, многие обычаи и достижения колонистов были переняты другими народами. Также и Керкенитида подверглась влиянию скифов, готов, гуннов, которые постоянно терроризировали её. Последний период своей истории она провела под властью другой греческой колонии – Херсонеса.
3. В последующий после этого период Керкенитида подверглась опустошению со стороны скифов. Затем была освобождена полководцем Митридата Евпатора Диофантом, но ненадолго. После них на крымских берегах хозяйничали римляне, которые были призваны защитить город от воинственных кочевников. Но всё равно, в конце концов, город был разрушен другими кочевниками – готами, и, хотя она и упоминается в портоланах древних картографов, она существует как временное поселение рыбаков.
4. В последний рассматриваемый период на месте бывшей Керкенитиды, точнее, на месте крепости Евпаторион, построенной Диофантом, появляется город Гезлёв.
Список литературы:
1. Драчук В. С., Смирнова В. П., Челышев Ю. В. Евпатория. Симф.: Таврия, 1979. – 160 с.
2. Драчук В. С., Кара Я. Б., Челышев Ю. В. Керкинитида – Гезлёв – Евпатория. – Симф.: Таврия, 1977. – 126 с.
3. Дюличев В. П. Рассказы по истории Крыма. – Симф.: Бизнесс-информ, 1996. – 284 с
4. Евпатория 2500. Тарасенко Д., Заскока В., Ежов. В. – Симф.: МирИнформации, 2003. – 320 с.
[1]
Евпатория 2500, Симферополь – Ялта, МирИнформации, 2003. – с. 14
[2]
Самоквасов Д. Я. Могилы Русской земли – М., 1908 – с.20..
[3]
Моисеев Л. А. Херсонесс Таврический и раскопки в Евпатории 1917г.// ИТУАК – 1918 – № 54 – С 252, 259.
[4]
Евпатория – 2500 Симферополь-Ялта, МирИнформации, 2003- с. 18.
[5]
. Евпатория – 2500 Симферополь-Ялта, МирИнформации, 2003- с. 18
[6]
Êóòàéñîâ Â. À. Àíòè÷íûé ãîðîä Êåðêèíèòèäà – Ê., Íàóêîâà äóìêà, 1990. – с. 158.
[7]
Кутайсов В. А. Античный город Керкенитида – с. 158.
[8]
Страбон. География. VII. 4. Перевод и комментарии Г. А. Стратановского – М.: Высшая школа, 1964. – С. 285.
[9]
Евпатория 2500 – Симферополь – Ялта, МирИнформации, 2003. –С. 26.
[10]
В. Драчук, Я. Кара, Ю. Челышев Керкенитида-Гезлёв-Евпатория – С., Таврия, 1977. – С. 38-39.
[11]
Евпатория 2500 – Симферополь – Ялта, МирИнформации, 2003. –С. 26
[12]
Э. Челеби Книга путешествия. – Симф.: Крымское отделение Института востоковедения НАН Украины, 1999
[13]
Э. Челеби Книга путешествий. – Симф.: Крымское отделение Института востоковедения НАН Украины, 1999.
[14]
Там же.
[15]
Э. Челеби Книга путешествий. – Симф.: Крымское отделение Института востоковедения НАН Украины, 1999
[16]
Там же.
[17]
Евпатория 2500 Симферополь – Ялта, МирИнформации, 2003. – С. 31
[18]
Евпатория 2500 Симферополь – Ялта, МирИнформации, 2003. – С.31
[19]
Там же.
[20]
Э. Челеби Книга путешествия. – Симф.: Крымское отделение Института востоковедения НАН Украины, 1999
[21]
Там же.
|
