Родился 27 января 1948 года в Риге (Латвия). Отец – Барышников Николай Петрович, офицер. Мать – Григорьева Александра Васильевна (в первом замужестве Киселева). Супруга – Лиза Рейнхарт (Lisa Rinehart), бывшая танцовщица Американского балетного театра (АБТ). Дети: Александра – от киноактрисы Джессики Ланж (Jessica Lange), Питер, Анна, София.
Михаил Барышников – величайший танцовщик балета XX века, один из немногих русских артистов, которые оказали влияние на развитие и судьбу мирового балета. При этом блистательная карьера Барышникова складывалась нелегко, и судьба не всегда баловала его.
Семья Барышниковых оказалась в Риге после войны, куда Н.П. Барышников, как многие советские офицеры, был отправлен из России «для дальнейшего прохождения службы». Отец Миши Барышникова был человеком сурового характера, искусством он не интересовался, и контакта с сыном у него не было. Мишу воспитывала мать. Она водила его в театр, научила любить музыку, отдала в балетную студию, а затем – в Рижское хореографическое училище (педагоги Н.С. Леонтьева, Ю.П. Капралис). Когда Мише исполнилось 12 лет, Александра Васильевна отвезла его на лето к своей матери, которая жила на Волге, вернулась в Ригу и покончила с собой. Причина ее поступка осталась неизвестной. Отец вскоре женился вновь, но Миша не чувствовал себя членом этой новой семьи. Когда он переехал в Ленинград, отношения с отцом практически прекратились.
В 1964 году в Ленинграде гастролировала Латвийская национальная опера. Барышников был занят в спектаклях вместе с другими учениками школы. Во время этих гастролей один из артистов Театра оперы и балета имени С.М. Кирова отвел Мишу в Ленинградское хореографическое училище, к педагогу А.И. Пушкину. Пушкин проэкзаменовал мальчика и предложил ему поступить в училище. Так Барышников стал учеником знаменитой русской балетной школы, а затем – солистом прославленной балетной труппы театра имени С.М. Кирова.
В 1967 году Михаил окончил Ленинградское хореографическое училище (Академия русского балета имени А.Я. Вагановой) по классу А.И. Пушкина. Будучи учеником школы, он завоевал первую премию на Международном конкурсе артистов балета в Варне (1966). С 1967 по 1974 год Барышников – солист Театра оперы и балета имени Кирова в Ленинграде (Санкт-Петербургского Мариинского театра).
Звезда Барышникова взошла мгновенно. Его несомненный талант был понят и признан. Не только уникальные профессиональные данные – прыжок с баллоном и элевацией, идеальная координация движений, музыкальность и превосходно усвоенная школа (безупречная форма исполнения), – но и уникальный артистический дар завоевывали зрительские сердца.
Но в театре в те годы царили рутина и застой. Начавшийся было в середине 1950-х годов расцвет, когда великие современные хореографы Л.В. Якобсон и Ю.Н. Григорович создавали для труппы новые балеты, был остановлен советскими чиновниками от искусства. К.М. Сергеев, ставший в 1960 году художественным руководителем труппы, старался не допускать в театр новых талантливых и оригинальных хореографов. Творческая жизнь в театре угасала. Барышников, человек творческий, свободомыслящий, искал для себя выход из складывавшегося тупика. Он переосмысливал роли классического репертуара (например, Альберта в «Жизели»), старался танцевать в тех новых балетах, которые казались ему интересными. Но только «Вестрис» Л.В. Якобсона и Адам в «Сотворении мира» Н.Д. Касаткиной и В.Ю. Василёва действительно дали импульс его творческому становлению. В 1973 году положение Барышникова как лучшего артиста труппы позволило ему получить творческий вечер и самому выбрать репертуар. Выбор этот тогда для многих оказался неожиданным: выдающийся классический танцовщик, Барышников отказался от исполнения вариаций и дуэтов и пригласил двух современных хореографов М.-Э.О. Мурдмаа и Г.Д. Алексидзе поставить одноактные балеты специально для этого вечера. Руководству пришлось уступить: у театра не было новых спектаклей, да и И.Д. Бельский, новый художественный руководитель труппы, поддержал Барышникова.
Вечер («Блудный сын», «Дафнис и Хлоя» Мурдмаа и «Дивертисмент» Алексидзе) стал творческой вершиной Барышникова в России. К этому времени значение артиста не только для русского искусства, но и для русской культуры стало очевидным: темой, объединившей три балета, было возмужание свободного человека, даже прыжок-полет Барышникова воспринимался тогда зрителями как символ свободного парения духа.
В 1973 году М. Барышников был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. Он снялся в телевизионных балетных фильмах, а также в драматической роли Педро Ромеро в телевизионном спектакле «Фиеста» (режиссер С.Ю. Юрский).
...Что ждало Барышникова в России, если бы он не уехал на Запад? Позднее его ближайший друг Иосиф Бродский так ответил на этот вопрос, заданный ему в интервью: «Он бы спился». Вероятно, Бродский был прав. Даже готовя свой вечер, Михаил был вынужден бороться не только с препятствиями, чинимыми дирекцией, но и с непониманием в среде артистов. Вряд ли он выдержал бы борьбу с энтропией, исходившей из самой сути советского режима, который всегда стремился или уничтожить неординарную личность, или ввести ее в удобные для власти рамки. А гений Барышникова стремился к творческой свободе. Как говорил Александр Блок, каждая новая эпоха рождает новые поэтические рифмы. Танцовщик, тонко чувствующий время, искал эти новые «рифмы» в танце, в ритмах, темпе, пластике своего времени. Но в театре перемен не предвиделось. Ролан Пети (Roland Petit), один из лучших европейских хореографов XX века, предлагал театру имени Кирова бесплатно поставить балет для Барышникова, но театр ответил отказом.
Летом 1974 года во время гастролей в Канаде группы артистов из разных советских театров Барышников решил не возвращаться в СССР. Канада предоставила ему политическое убежище. По словам его ближайшего друга Александра Минца, бывшего танцовщика Театра имени Кирова, который к этому времени уже был на Западе, работал в Американском балетном театре и помогал организовать Мишин побег, «решение остаться на Западе далось Барышникову нелегко». В те времена это было и довольно опасно, и означало полный разрыв с прежней жизнью. У Миши было много друзей не только в театральной, но и в научной среде. Его гражданская жена Татьяна Кольцова была танцовщицей Театра имени Кирова. Первые годы на Западе Миша тяжело переживал потерю близких людей, послужившую высокой платой за творческую свободу.
Так, как Барышникова, в России не «оплакивали» никого из «невозвращенцев» – не только друзья, но и зрители. О нем говорили тогда словами Булата Окуджавы: «Моцарт отечества не выбирает, просто играет всю жизнь напролет».
27 июля 1974 года Барышников впервые появился перед американской публикой: он танцевал вместе с Натальей Макаровой (которая осталась на Западе в 1970 году) балет «Жизель»: труппа АБТ выступала в Нью-Йорке на сцене «Метрополитен опера». После окончания спектакля под восторженные аплодисменты и крики публики «Миша! Миша!» занавес поднимали 24 раза, и с тех пор успех и любовь зрителей сопровождают каждое выступление артиста. С 1974 года Барышников («Миша», как называют его в Америке) стал премьером АБТ, где танцевал во многих классических балетах и в спектаклях современных хореографов, а также дебютировал как хореограф, поставив свою версию балета П.И. Чайковского «Щелкунчик» (балет заснят на видеокассету). Для него ставили балеты хореографы разных направлений, в том числе Ролан Пети.
В 1978 году Джордж Баланчин (Georg Balanchine) пригласил его в свою труппу «New York City Ballet» (NYCB). Баланчин относился к Мише как к сыну, но великому хореографу было уже 74 года, у него было больное сердце. Баланчин говорил Барышникову: «Я бы хотел быть немного моложе, немного здоровее». Он уже не смог поставить для Миши ни одного нового балета. Но Барышников станцевал среди прочих два старых балета Баланчина – «Аполлон» и «Блудный сын». И это стало значительным этапом не только в творческой биографии танцовщика. Джоан Акочелла (Joan Acocella), американский критик, биограф Барышникова, писала в предисловии к альбому «Барышников в белом и черном» («Baryshnikov in black and white»), что эти балеты, созданные полстолетия назад, казалось, ждали своего истинного исполнителя – Барышникова. В NYCB же он продолжал работать с другим великим хореографом – Джеромом Роббинсом (Jerome Robbins), который поставил для танцовщика за это время балет «Опус 19. Мечтатель» («Opus 19. The Dreamer»).
В 1988 году Барышников получил приглашение возглавить АБТ; он вернулся в труппу как художественный руководитель и солист и руководил театром 9 лет. До него АБТ существовал как театр звезд, часто – приглашенных из других стран. Барышников создал сильную постоянную труппу с хорошим кордебалетом, вырастил солистов из числа танцовщиков. Барышников сочинял в этот период оригинальную хореографию балета «Золушка» на музыку С.С. Прокофьева и создал свою редакцию «Лебединого озера» М.И. Петипа и Л.И. Иванова на музыку П.И. Чайковского. Но в 1989 году Барышников покинул АБТ. Одной из причин его ухода было нежелание постоянно согласовывать планы работы с советом директоров.
В 1990 году Барышников вместе с известным американским хореографом-модернистом Марком Моррисом создал труппу «White Oak Dance Project» (WODP) при поддержке мецената Х. Гилмана, промышленного магната. Через год Моррис вернулся в свою собственную компанию, а Барышников остался во главе WODP один.
Творческий вечер в Ленинграде, уход из АБТ, создание своей труппы – всё это вехи на его пути к творческой свободе. Уйдя из АБТ, Барышников навсегда покинул мир классического балета и как танцовщик. Обладая истинным честолюбием в самом высоком смысле этого слова, он перестал выступать в классических балетах в тот момент, за которым наступает роковой для каждого балетного артиста период угасания физических сил. Мы никогда не видели Барышникова танцующим ниже его профессионального уровня. Он навсегда останется в памяти зрителей великим артистом классического балета XX века.
С 1974 по 2002 год Барышников снялся в пяти художественных фильмах. Был номинирован на премию «Оскар» за фильм «Поворотный момент» («The Turning Point», 1977), трижды получил премию «Эмми» за участие в посвященных его творчеству телевизионных передачах. В 1989 году сыграл драматическую роль в спектакле «Метаморфозы» на Бродвее, был номинирован на премию «Тони» и специальную премию критиков драматического театра «Drama Critics Award». Среди прочих наград получил премии «Kennedy Center Honor» и «National Medal of Arts» в 2000 году.
Оставив АБТ, Барышников совершил уникальный поступок в истории балетного театра: он не просто покинул классический балет и на том завершил свою карьеру, но начал новый творческий этап – стал исполнителем танца-модерн. И до него классические танцовщики выступали в балетах модернистов, но только Барышников стал постоянно работать в этом направлении, сделался артистом другой школы, других эстетических идеалов.
В Америке, культуру которой Барышников изучал и впитывал, танец-модерн ценят не ниже классического балета. Барышников, который перетанцевал все стили хореографии XX века, именно в танце-модерн нашел близкий ему современный язык. Наделенный колоссальной интуицией, он понял, что будущее мирового балета – в сочетании различных видов танцевального искусства. Барышников не был первым на этом пути, но его деятельность в этом направлении во многом повлияла на судьбу всего американского балета. Прежде всего, еще будучи директором АБТ, Барышников стал регулярно приглашать на постановки хореографов-модернистов, которые впервые получили возможность работать с высокопрофессиональными исполнителями, и это обстоятельство открыло перед хореографами новые возможности и раскрепостило их фантазию.
Как и в классическом балете, так и в балетах модернистов Барышников оказался непревзойденным исполнителем. Барышников – танцовщик классического балета поднял уровень мужского танца XX века на новую высоту. И в танце-модерн он также изменил представление хореографов и зрителей об уровне мастерства танцовщиков. Барышников пришел к танцу-модерн в расцвете творческих сил и привнес туда достижения другой балетной культуры: высочайший профессионализм русской школы, эстетическую идею красоты танца и главное – требование ОСМЫСЛЕННОСТИ исполнения самых абстрактных балетов.
В балетах стиля модерн Барышников проявился в новом качестве и как актер. Он перестал быть интерпретатором образов сюжетных балетов. Большое место в его жизни теперь занимают сольные балеты – исповедальные монологи. Умение вынести на сцену сложный душевный мир всегда было особенностью его артистической индивидуальности. Именно эта черта стала важной для танцовщика, исполняющего балеты без конкретного сюжета. Барышников выходит на сцену как поэт, читающий свои стихи. Кажется, что именно в этом качестве он обрел подлинную свободу самовыражения, к которой всю жизнь стремился.
Последнее время в этих монологах значительное место занимают тема творческого пути и тема жизни и смерти (например, в таких значительных работах, как «Unspoken Territory», «Heart Beat»), все заметнее становится трагическая тема, хотя печаль и всегда была одной из характерных черт дарования артиста. К тому же гениальность – это не только великий дар, но и великое бремя, тяжесть которого знает только сам гений. Размышления о земном существовании, восприятие смерти как неизбежности, свобода выбора между жизнью и смертью, как в балетном спектакле Ричарда Мова 2002 года «Ахиллесова пята» («Achilles Heels», choreographer Richard Move), кажутся закономерными в творческой судьбе Барышникова, артиста русской культуры.
Репертуар WODP эклектичен. В каждой новой программе, которые ежегодно создает Барышников из работ модернистов, он показывает зрителю как бы новый пласт, новый аспект американской хореографии. В 2000 году он посвятил целый вечер «PASTForward», работам так называемых постмодернистов 1960-х годов, которых в Америке уже почти забыли.
Танцовщик находится в превосходной профессиональной форме. Естественно, и сегодня зритель ходит на спектакли труппы Барышникова, главным образом, чтобы увидеть его самого, но приобщается при этом и к миру современного танца; чем дальше, тем отчетливее заметно, как современные хореографы, которые работают с труппой WODP, прокладывают пути современного танца XXI века.
Полностью влияние Барышникова на развитие мирового танцевального искусства сейчас трудно оценить. Когда в начале XX века С.П. Дягилев устраивал в Париже свои «Русские сезоны», вряд ли кто-нибудь понимал, как это повлияет на развитие мирового балета. Возможно, выступление труппы Барышникова WODP назовут в будущем «Американскими сезонами», а Барышников останется в истории мирового балета не только легендарным танцовщиком, но и феноменальным явлением, подобным Дягилеву.
|
